Текст книги "Семинар с Бетти Элис Эриксон: новые уроки гипноза"

Автор книги: Бетти Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Об оскорблениях и насилии

В терапевтической практике иногда приходится встречаться с сексуальным насилием, насилием по отношению к детям, эмоциональным насилием, физическими наказаниями. Вы можете встретиться с человеком, которому нанесли колоссальный ущерб еще в детстве. В таком человеке все перевернуто: вместо маленького человечка, которого любят и носят на руках, он становится объектом невротических претензий и желаний родителей.

Я работаю с такими людьми как на эмоциональном, так и на интеллектуальном уровнях. Безусловно, на интеллектуальном уровне, на уровне получения информации, анализа или выучивания чего-либо такой пациент чувствует себя гораздо безопаснее. Некоторые люди, сталкивающиеся с подобными случаями, считают их невероятно тяжелыми для работы. Конечно, у каждого собственный подход и методы. Не хочу предлагать вам рецепты, эриксоновский гипноз подразумевает постоянное использование информации, предоставляемой пациентом, и достаточно гибкое использование методов.

Когда родился мой сын, я была поражена тем, как сильно я его любила. Однажды я рассказала об этом своей подруге, у которой тоже был маленький сын. Я сказала, что если бы я была уверена, что это необходимо моему ребенку, то без колебаний бросилась бы под поезд. Моя подруга со мной согласилась. Затем я разговаривала с отцом и пересказала ему этот разговор. Отец заметил, что если бы моя подруга подумала, то не стала бы этого делать. Я про себя подумала: «Надо же, какой черствый человек!» Лишь спустя годы, уже став терапевтом, я поняла, что, подумав, тоже не сделала бы этого. Мы всегда должны заслужить то, что получаем.

Когда человек говорит: «Он меня не уважает!», – я про себя думаю: «А заслуживаешь ли ты?» Есть единственный период в нашей жизни, когда мы можем получать что-то, не заслуживая, только потому, что мы существуем. Так происходит в детстве.

Те люди, внутри которых существует пустота, не заполненная в свое время любовью матери, как бы сигнализируют окружающим: «Я сделаю все, что угодно в обмен на безусловную любовь!» Когда встречаются два человека с такими сигналами, может возникнуть иллюзия, что они будут любить друг друга безусловно. Но ни один из них не может выполнить обещанного, и оба чувствуют себя огорченными, преданными и обманутыми. Заполнить эту пустоту любовью другого человека невозможно, только своей собственной.

Любой ребенок, испытавший в детстве насилие, оскорбление, содержит эту пустоту и пытается ее чем-то заполнить. Логично предположить, что он будет продолжать такое же насилие над своими детьми.

Чаще всего я сначала говорю с такими людьми так же, как говорила с вами, используя интеллектуальный подход. Им необязательно соглашаться со мной, но они могут рассмотреть такую возможность, взглянуть на свою жизнь с этой точки зрения. С другой стороны, если то, что я сказала, прозвучало для них достаточно справедливо, если что-то отозвалось в глубине души, то они должны попрощаться с этим периодом безусловной любви. Для этого существует очень много способов.

Ты можешь смотреть на себя, видеть и чувствовать себя и, конечно, уважительно относиться к этому маленькому ребенку – он делал максимум в той ситуации. Вы знаете, как этот человек будет чувствовать себя, когда будет возвращаться в то время, когда он желал любви и не получал ее. Очень важно научиться смотреть на себя с удовольствием. Люди с пустотой внутри обычно на это не способны: они видят себя некрасивыми, неловкими, неопрятными, уродливыми и ненужными. Какой бы ни был ребенок, он старается сделать максимально возможное в подобной ситуации и, естественно, всегда можно найти, за что его следует любить, смотреть на него с удовольствием. Удивительно, насколько люди сопротивляются тому, чтобы смотреть на себя с удовольствием.

Слова играют большую роль: когда я впервые предложила пациенту «посмотреть на себя с удовольствием», то не предполагала, какую бурную реакцию отказа это может вызвать. Думаю, даже среди терапевтов много людей, которые не могут этого сделать.

Когда я, сталкиваясь в своей работе с насильниками, называла их задирами, то встречала гораздо более негативную реакцию, чем на прямые обвинения. Человеку было проще сознаться в том, что он избивал супругу или детей, в любом совершенном им насилии, но при этом он был категорически против, чтобы я называла его задирой. Я настаивала, приводя рациональные основания, потому что, по моему мнению, это слово достаточно жестко и справедливо отражает ситуацию, оно корректно во всех смыслах.

Итак, время безусловной любви прошло, необходимо попрощаться с ним и примириться с невозвратной потерей. После этого открывается поле для трансовой работы: учить, как доверять другим, как находить человека, достойного доверия. Это всего лишь навык, значит, этому можно научиться. Вы знаете, как можно найти человека, которому можно доверять? Его поведение должно быть конгруэнтно словам в течение достаточно долгого времени. Сами по себе слова ничего не значат. Люди, как правило, слишком сильно верят словам.

Вспомните, как мама требовала, чтобы вы извинились перед сестренкой, которую обидели. Вы, надув губы, скрестив руки на груди с видом «умираю, но не сдаюсь», говорили: «Извини, пожалуйста!» Мама: «Вот и умница!» Совершенно очевидно, что ни малейшего раскаяния вы при этом не испытывали. Ситуация достаточно типичная, мы с детства привыкли обмениваться подобными сообщениями.

Если пациента научить, то он сможет ориентироваться в мире людей, ища в поступках и словах соответствие. Многим людям непонятно, каким образом можно заработать любовь. Если человек не получил в детстве безусловную любовь родителей, то он готов во взрослой жизни отдать за нее все – и себя, и свою жизнь, и свою любовь. Он не способен понять, что его любовь надо заслужить.

Люди, подвергшиеся в детстве насилию, часто сохраняют (надолго, иногда на всю жизнь) ответственность за ту ситуацию, за которую они отвечать никак не могли. С этим тоже можно работать на двух уровнях – на интеллектуальном или эмоциональном. Иногда люди, подвергшиеся насилию, продолжают вести себя так, что вызывают новые и новые проявления агрессии. Есть статистические данные, что в США многие женщины, подвергшиеся нападению или изнасилованию, воруют в магазинах, когда в этом нет совершенно никакой необходимости.

Лучше всего с проблемами такого рода работать в трансе. Я редко предлагаю подобным пациентам «сесть поудобнее, постараться расслабиться и следить за дыханием». Чаще всего это легкие трансы-самоуглубления во время продолжающегося разговора.

Предположим, вы работаете с пациентом, который совершает мелкое воровство в магазинах из-за того, что в детстве его избили, изнасиловали или совершили по отношению к нему что-то недопустимое. Это похоже на то, что в вашем доме все полы покрыты стыдом. Как неприятно, как ужасно иметь в доме полы, полностью испачканные стыдом. Вы пытаетесь собрать все это в кучку, отмести в сторонку, но что дальше? Потом ты воруешь что-то в магазине, зная, что это плохо, приходишь домой и готовишь табличку: «Я украл!» Теперь весь стыд, которым был запачкан пол, венчает табличка «Я украл!». На какое-то время становится лучше – на полу уже чисто. Но куча стыда и табличка медленно, но верно оседают и заполняют все большее пространство. И вот снова вся куча заняла слишком много места в доме и надо опять идти в магазин «Мир людей» и делать что-то такое, что будет означать «Я плохой! Я украл!» А ведь существует много других методов избавиться от чувства стыда, и я хотела бы предоставить вам все эти возможности.

Когда вы описываете людям их ситуацию или один из способов взглянуть на их положение, они становятся способными воспринимать предложения о том, как можно решить эти проблемы. Очевидно, то что они делают сейчас, им не помогает. Цель данной интервенции – приоткрыть закрытую систему, а затем внести в нее изменения. Если вам удалось это сделать, все может значительно улучшиться по принципу снежного кома.

Большинство маленьких девочек считают, что они добровольно участвуют в сексуальном насилии. Они не позволяют себе думать, что в этом возрасте не могут совершенно сознательно сопротивляться решению или каким-либо действиям взрослых. Иногда ситуация еще более осложняется, так как девочки считают, что это единственная любовь и близость, которую они могут получить. И терапевт не может разрушать какие-то теплые чувства и воспоминания, даже если они построены на чем-то дурном. Тем не менее вы должны всегда проводить границы, чтобы было ясно, кто за что отвечает. Детей очень легко уговорить на что угодно.

Одна из моих клиенток пришла ко мне от другого терапевта. Они работали с сексуальным оскорблением, полученным ею в детстве от отца. Все усилия терапевта, направленные на восстановление этих воспоминаний, чтобы снять с девочки чувство ответственности за то, что она совершила, привели к тому, что пациентка вспомнила, как она в этом активно участвовала. Первым делом я восстанавливала в клиентке убежденность в том, что маленького ребенка можно уговорить буквально на все.

После большой подготовительной работы, которая продолжалась не одну сессию, я рассказала ей о том, что случилось со мной, когда мне было пять лет. Моей целью было показать, что дети видят многие вещи иначе, чем взрослые, и реагируют по-другому.

Однажды мой брат забыл забрать меня из детского сада. Всех детей уже забрали, а я лазила по всем лесенкам, шведским стенкам, каталась на качелях и получала невероятное удовольствие. Никто из старших детей меня не отталкивал и не мешал наслаждаться внезапной свободой. Я помню, как вышла воспитательница, спросила, кто меня сегодня заберет, и я ответила, что братик. Брат вспомнил о том, что не забрал меня, и примчался на велосипеде, весь обливаясь потом. Он посадил меня на самое удобное место на велосипеде, купил «Кока-колу» и всячески старался меня ублажить. Я была в восторге.

Когда спустя много лет я спрашиваю брата: «Ты помнишь, как забыл забрать меня из детского сада?» Он реагирует как взрослый человек – ужасается и краснеет. Я же была в полном восторге. Моя клиентка тоже рассказала мне подобную историю.

Напоследок мы стали обсуждать, что мы любим есть. Я рассказала ей, как мой средний сын готовил еду для всей семьи. Он был достаточно маленьким, но трудился весь день, чтобы накормить семью собственным обедом. Он с гордостью накрыл на стол, но есть было невозможно: на холодном, заранее поджаренном хлебе были приготовлены сэндвичи, из очень дешевой колбасы он сделал суп, на поверхности которого плавал жир. Он ел с упоением, мы тоже ели и нахваливали. Спустя двадцать лет он вспоминает о том, как замечательно нас накормил.

Все это была подготовка, подготовка и подготовка. Мой сын больше не варит таких плохих обедов и понимает, что нельзя использовать плохие продукты. Но он так много вложил в этот обед, что не хочет думать о нем по-другому. Так же, как и моя пациентка, которая так много эмоций вложила в происшедшее между нею и ее отцом, что ей трудно думать об этом по-другому.

Затем мы стали говорить о пицце, которую я очень люблю. Обычно мы делаем ее с сыром и томатным соусом. Если взять ее, когда она слегка остыла, то корочка и сыр приятно холодят руку. Что может быть безобиднее, чем пицца? Но когда вы откусываете ее, вас обжигает коварный томатный соус, притаившийся под слоем сыра и не остывший до конца.

Конечно, клиентка понимала, что когда я говорила об этом, то имела в виду ситуации, на первый взгляд совершенно безобидные, опасность которых скрыта в глубине.

У детей, подвергшихся оскорблениям, часто существуют проблемы с установлением границ. Иногда семья такого ребенка напоминает клубок, и невозможно определить хотя бы чьи-то границы. А после случая оскорбления или насилия от границ совсем ничего не остается, и пострадавшему надо уметь восстановить границы. Это является основой для личностного роста, с которой можно начинать.

Говоря о границах, вы можете использовать образы коридоров, заборов, штор, дверей в коридоре, которые остаются закрытыми или открытыми. Когда люди наполнены гневом так, что ни о чем другом не могут думать, нельзя оставлять их в таком состоянии. Гнев, ярость – очень сильные эмоции, значит, надо использовать их силу во благо пациента. Людям, совсем не умеющим сдерживать гнев, вы можете сказать: «Разве не замечательно, что гнев полностью управляет вами?! Но гораздо полезнее, когда вы умеете управлять своим гневом!» После этого можете не говорить об этом ни слова. Семечко прорастет само.

4. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ИНТЕРВЕНЦИИ ПРОБЛЕМЫ ОБЩЕНИЯ И ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ

Рассказ, переходящий в групповое наведение

Готовясь к следующему этапу терапии, вы конструируете наведение, определенным образом отбирая слова, выражения и их последовательность, которые приведут вас к нужному результату. В сущности, во время наведения происходит интервенция. Вот сложное наведение, в котором многое переплелось, в нем подводится итог всей работе с пациентом и все «части» пациента объединяются в одно целое.

Проводя наведение, я обязательно должна смотреть на человека. Мы сидим здесь, расслабившись и комфортно устроившись. (Голос Бетти становится глуше, мягче и протяжнее.) Вы отдаете себе отчет в присутствии окружающих и понимаете, сколь многому можете научиться от каждого сидящего в этой комнате. Вы слышите звуки, которые издают другие люди, и звуки, которые исходят от меня. Вы воспринимаете их и слушаете… они вплетаются в ваши мысли… смешиваются с вашим прошлым жизненным опытом… И вы мысленно перемещаетесь в разных направлениях… вперед и назад… Может быть, вы ходите кругами и что-то для себя выясняете… И то целое, которое у вас получается, больше, чем его части… Листок может быть красив, папоротник может быть прекрасен, цветок может быть великолепен – вместе они образуют восхитительный букет. Он радует взгляд формой, цветом и пряным и душистым запахом этой части букета и той части букета, которые смешиваются и создают замечательный букет ароматов.

И эти всплески розового, зеленого, лилового, голубого и желтого… вместе создают такое прекрасное сочетание цветов… Каждый цвет радуги в отдельности прекрасен и чист… и когда они вместе… непонятно, где начинается один и где он переходит в следующий… И когда вы сидите здесь и слышите голоса и шумы в комнате, все это впитывается в вас… становится частью вас, как воспоминания о букетах и цветах радуги сливаются в прекрасную цветовую комбинацию… Как отдельные музыкальные нотки, когда ребенок играет гаммы на пианино, и другие совершенно разные нотки сливаются в чудесную симфонию… В нее вплетаются звуки скрипки и получается целый концерт…

И с каждым вдохом вы можете слышать звуки этой симфонии… и можете видеть свет… и разные цвета… И вы можете сплетать прекрасный ковер из этих разных узоров… или смотреть на водопад… видеть, как падает вода… или ходить по лесу: тут листок и там листок… И наконец все кроны сливаются в пышную, пронизанную солнцем зеленую кровлю у вас над головой… Лес состоит из деревьев и листьев, из света и запахов, воздуха и шума деревьев, и ничто не является более важным, чем другое… все вместе… И все вместе – больше, чем просто сочетание частей… больше, чем дерево…

Вы можете наслаждаться этим лесом, деревом, радугой, узором на ковре… или выйти из транса… и подумать о том, чтобы структурировать наведение и передать какое-то сообщение, которое вы хотите, чтобы услышал слушающий… Вы можете говорить о любви к ребенку, о чистоте… о том доверии, которое заключено в детской улыбке… или представить себе, как ребенок танцует в траве, полный детского беззаботного блаженства, так же, как когда-то и вы… И возрастание этой любви от того маленького ребенка к взрослеющему ребенку похоже на мощные корни большого дерева… они необходимы каждому взрослому.

Рассказ о «флиртующем» коммивояжере.
Преодоление сопротивления клиента

Речь пойдет о коммивояжере, которому нравилось флиртовать с покупателями, – это был его способ работы. Он развелся с женой, и его дети были очень несчастны. Они хотели, чтобы семья воссоединилась, рисовали картинки о том, что мама выходит замуж за папу. Коммивояжер был хорошим человеком и очень переживал, что причиняет детям боль. У него были достаточно сложные отношения с бывшей женой: то она приходила к нему в офис, якобы по делу, то оставалась ночевать у него в новой квартире, то они вместе ходили на какую-то встречу, а дети надеялись, что папа с мамой сблизятся и поженятся. У родителей не было таких планов, для них брак закончился и исчерпал себя. А дети становились все несчастнее и несчастнее, и пациент тоже очень переживал. В душе он был еще подростком, ему все-таки никак не хотелось лишить себя удовольствия общаться с бывшей женой.

Наверняка вы сталкивались с подобными случаями. Я рассказала вам все это для того, чтобы вы представили себе полную картину ситуации и поняли суть интервенции, которая сразу прекратила взаимодействие моего клиента с его бывшей женой. Этот коммивояжер был этаким флиртующим подростком и в то же время взрослым человеком, не желающим причинять боль своим детям.

Однажды я сказала ему (не сделав при этом ни одного движения, даже со стула не сдвинувшись): «Тим, ты мне вчера ночью приснился!» В тот же момент все его внимание сфокусировалось на мне: «Да, да, и что вам приснилось?» Он просто не мог дождаться продолжения. Кстати, до этого он мне действительно приснился. Когда мне снятся пациенты, это значит, что я делаю что-то не так. А с ним я действительно долго не могла сдвинуться с места. Я сказала: «Если бы я могла, я бы сделала, но я не могу, и поэтому не сделаю; но если бы я могла, то сделала, но я не могу, и поэтому не сделаю; но если бы я могла …» Я специально использовала эту конструкцию, потому что хотела, чтобы он запутался: в таком состоянии очень легко ввести в транс. Все, что я говорила, было грамматически правильно, но очень трудно для понимания. Настолько трудно, что человек сосредоточивается и внутренне фокусируется.

Я опять повторила предыдущую фразу. Я хотела, чтобы он сам принял решение, а я в этом не участвовала. «Если бы я могла, я бы выключила свет, потом я бы закрыла на окнах шторы и в комнате стало бы темно. Потом я бы взяла свечу и поставила на столе между нами, зажгла спичку, поднесла бы к свече… и потом я вынула бы банку, сняла крышку и из этой банки вылетел бы мотылек… И мы бы смотрели, как этот мотылек летает вокруг этой свечки… И тогда я сказала бы: „Наше занятие окончено, до свидания…“, но я не могу и поэтому я этого не сделаю!» Я подождала еще. Он подумал, представил себе всю эту картину. Я ничего не сделала, только рассказала ему немного скучноватую историю про что-то, что я могла бы сделать, но никогда не сделаю, но заключение, к которому он пришел, было неизбежно. Он посмотрел на меня и сказал: «Я умру, если не перестану с ней встречаться». Я ничего не ответила, а он добавил: «Я не буду больше с ней встречаться… Я куплю свечи и поставлю их везде в доме, чтобы они напоминали мне…» Мы помолчали, и он начал говорить о детях и о многом другом. Все происходило так, как будто ничего между нами и не происходило. Но он купил свечи и расставил в доме и в офисе возле телефона, перестал звонить жене. А все, что я сделала, – это только подготовка, подготовка и подготовка. После этого ему только осталось идти в том направлении, которое я задала.

Это пример конструирования и использования транса, облегчающего пациенту принятие решения.

Иногда у меня спрашивают, этично ли пользоваться естественным трансом, не предупреждая об этом пациентов. Но формально я не навожу транс и не говорю: «А сейчас я использую двойные связки… А вот тут будет задействован парадокс…» Я просто общаюсь и показываю клиентам разные направления, в которых они могут пойти и которые могут самостоятельно выбрать.

Я понимаю естественный транс как очень эффективную коммуникацию. Иногда меня спрашивают, этично ли задавать клиенту то решение, которое ему следует принять. Но он именно потому и пришел ко мне, что не знает, какое принять решение. И я не заставляю его делать что-то конкретное. Я только делаю одно решение более привлекательным, а они все еще могут сказать: «Нет, не надо». Можете мне поверить, иногда они именно так и делают.