Текст книги "Семинар с Бетти Элис Эриксон: новые уроки гипноза"

Автор книги: Бетти Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Работа с гневом

Участник семинара: Вчера по поводу случая с бронхиальной астмой Вы сказали, что необходимо «отпустить» гнев. Как это сделать?

Бетти: Этот вопрос мне всегда задают пациенты. Существует очень много способов. Но главное – дать себе отчет в том, что этот гнев действительно существует. Очень часто людям бывает тяжело это сделать, потому что собственный гнев у многих вызывает страх.

Мой пациент, находясь в трансе, говорит: «Я не могу разгневаться!» Я спрашиваю: «А что случится, если вы сделаете это?» Он отвечает: «Тогда я разрушу весь мир… Я разрушу Вас…» А один пациент заявил: «Если я разгневаюсь на одну десятую секунды, то могу даже Вас убить!»

Я спросила: «У тебя есть нож или пистолет?» Он ответил: «Нет». «Из окна ты меня не выбросишь, тут очень толстое стекло, а если начнешь душить, то за десятую долю секунды я все равно не умру. Боюсь, у тебя ничего не выйдет».

Но все пациенты действительно очень боятся собственного гнева. После того, как пациент осознал собственные чувства, он может придумать какой-нибудь ритуал. Например, написать письмо, нарисовать своего мужа и сжечь или порвать и выбросить в унитаз, можно положить свой гнев в коробочку и хорошенько спрятать. Часть гнева можно выбросить, но остальное хранить в коробочке. Если вы предложите своему пациенту последний вариант, а потом спросите, какая у него будет коробочка, он вам достаточно точно ответит. Например, металлическая шкатулка с замочком и крышкой.

– А крышка захлопывается?

– Нет, она задвигается.

– Она коричневая?

– О, нет! Серебристая.

Это говорит о том, что для него такая процедура является реальностью. Потом, заперев или перевязав веревочкой шкатулку, пациент «уберет» ее на чердак или в подвал.

Все это можно сделать в естественном трансе. Я говорю: «Я никогда не теряю елочные украшения. Каждый год я аккуратно убираю их, но постоянно забываю, куда, и мне приходится искать». Пациент смеется, потому что ситуация достаточно знакомая. В этот момент он немного выходит из транса. «Итак, вы можете спрятать коробочку в гараже, на чердаке, в подвале, чтобы в любой момент достать и использовать. Но сейчас вы уберете ее так, чтобы она вам глаза не мозолила». Или можно спросить: «А на что похож ваш гнев? Это монстр или такой огромный ужасный человек, который вас преследует? Как я могла бы ваш гнев узнать, если бы он попался мне на улице?» Иногда это чудовище, иногда алое облако. Вы можете попробовать изменить это облако – увеличить его или уменьшить. Или с помощью такой черной заслонки, которая часто бывает перед глазами, сплющить это облако, или уменьшить, или придать какую-нибудь форму. В итоге вы фактически научились контролировать свой гнев.

У одного моего пациента была назойливая и деспотичная жена. Он обязан был спрашивать у нее разрешения буквально на каждую мелочь: в туалет сходить, руки помыть, зубы почистить и т.д. Он ужасно на нее злился и страшно боялся. Я спросила, на что похож его гнев. «На страшного монстра, прикованного к моей лодыжке, которого я иногда подкармливаю кусками собственной плоти», – ответил он. Есть американское сленговое выражение, что жена – «ядро каторжника», которое, кстати, обычно приковывали именно к лодыжке.

Другой пациент был профессором словесности в университете. Он очень сердился на свою мать и жену. Он описывал гнев двумя словами – «злюсь» и «раздражаюсь». Я обратила его внимание на то, что могу привести около тридцати синонимов этих слов, а он употребляет только два. По моему заданию он выписал из словаря список подходящих выражений и каждое воскресенье вечером брал очень толстую воскресную газету, комкал лист и бросал его в угол, выкрикивая одно из выражений из списка. Так он проделывал с каждым листом, а спустя три недели пришел и сказал: «Теперь я знаю много слов, описывающих гнев, и могу все их бросить Вам в лицо, потому что Вы заставили меня комкать эти газеты!»

Таким образом мы смогли войти в контакт с его гневом. А уже после этого мы можем его положить в коробочку, изменить, чтобы контролировать, сжечь, выбросить какую-то часть, посмеяться над ним, распознать настоящую силу этой эмоции и отнестись к гневу с любопытством, как к собственному творению.

Точно так же со страхом – можно сделать его своим попутчиком или слугой, а не хозяином.

Работа с зависимостями

Если вы работаете с умирающими людьми, испытывающими сильную боль, то, конечно, хотите облегчить их состояние без лекарств.

Зависимости – одна из наиболее сложных проблем в психотерапии по целому ряду причин. Во-первых, в них есть физическая составляющая. Исследования алкоголизма позволяют говорить о том, что некоторые люди имеют больше шансов быть зависимыми от алкоголя, чем другие. Алкоголизм – физическая зависимость, она основана на генетических факторах, и не принимать этого во внимание нельзя. Проводились специальные исследования детей, у которых родители алкоголики. Даже если таких детей воспитывали в непьющих семьях, когда они вырастали, среди них оказывалось больше алкоголиков, чем среди других детей из этих семей.

Зависимость от наркотиков или алкоголя в некотором смысле является способом самолечения, которое помогает уменьшить боль. Если же у вас есть привычная схема употребления алкоголя, то через некоторое время меняется метаболизм, что приводит к образованию физической зависимости от алкоголя.

Алкоголь влияет на всех живущих в семье, и на пьющих, и на непьющих. Алкоголь поглощает всего человека, прекращается эмоциональное взросление. Очень часто, спрашивая алкоголика, во сколько лет он начал пить, можно не дожидаться ответа, а практически безошибочно по реакциям человека понять: в 16 или в 20 лет.

Кроме того, все алкоголики – блестящие лгуны. Алкоголь настолько важен для них, что они могут смотреть на вас кристальными глазами и беззастенчиво лгать.

Таким образом, работа с зависимостями осложняется тем, что:

– зависимости имеют физическую природу;

– они представляют собой психосоциальные проблемы;

– алкоголизм является составной частью механизма решения каких-то иных проблем человека;

– любое изменение предполагает тяжелый труд.

Единственная возможность для лечения алкоголика, известная мне, появляется тогда, когда приходит человек и говорит, что он хочет бросить пить. Но даже в этом случае нельзя быть полностью уверенным в положительном результате.

Кроме того, что мы пытаемся заставить человека бросить делать то, что ему замечательно помогает, мы еще пытаемся заставить его повзрослеть, а это неприятно и трудно.

Уже пятьдесят лет в Америке существует программа «Анонимные Алкоголики», которая дает очень хорошие результаты. Она состоит из двенадцати шагов. Второй из них предлагает человеку признать, что он беспомощен перед алкоголем. Анонимные Алкоголики понимают, что человек не сможет отказаться от зависимости, не сумев признать, что он беспомощен перед алкоголем.

Еще один шаг – составить полный список своих моральных качеств. Это хорошая терапия для кого угодно. С такими зависимостями лучше работать в группах, потому что никто не поймет алкоголика так, как другой алкоголик. В США иногда работают со всей семьей, так как проблема, естественно, затрагивает всех членов семьи. Один из принципов таких групп заключается в том, что остановить или изменить алкоголика нельзя. Вы можете прекратить помогать этому человеку разрушать самого себя, например, перестать защищать его. Супругам алкоголиков бывает очень трудно обнаружить последствия своего собственного поведения. Когда алкоголика забирают в тюрьму, не стоит выкупать его оттуда; потерял сознание прямо на полу – переступайте через него; пропустил работу – не звоните начальнику, объясняя, что он заболел. Детям нужно объяснять, что эта ситуация находится вне их контроля, что они не являются ее причиной. Тогда и они могут оставить пьющего отца без поддержки. Если алкоголик наконец-то решает бросить пить и принять ответственность за свое поведение, тогда вы можете начинать работать с ним любым из понравившихся вам способов. Свобода является основной радостью в жизни, но она всегда сопряжена с ответственностью. Становясь алкоголиком, человек делается специалистом по избеганию ответственности.

Вопрос из зала: Работаете ли Вы с такой зависимостью, как табакокурение?

Бетти: Терпеть не могу работать с этим, но приходится. Курение очень похоже на алкогольную зависимость. Все знают, что курить вредно, но продолжают. Все зависит от решения человека. Возможность помочь пациенту бросить курить появляется в тот момент, когда у него возникло твердое решение сделать это. И тогда я могу начать работать с тем, чтобы облегчить ему достижение цели.

Мы подробно обсуждаем, что человеку нравится в курении: запах и вкус табака, глубокая затяжка, манеры, связанные с курением, или еще что-нибудь.

Курильщиков можно разделить на группы по тому, что им нравится в курении. Первая группа любит медленно закуривать и глубоко-глубоко затягиваться. Я предлагаю им получить удовольствие от первой затяжки, а потом отложить сигарету. А может быть, сделать всего две затяжки, а потом забыть вспомнить о сигарете – ведь достаточно часто бывает, что курильщик забывает, и сигарета тлеет в пепельнице. В этом случае я не прошу его бросить курить, но если вы вместо пачки в день курите по две затяжки от пачки, то достигаете заметного сокращения.

Другая группа говорит о том, что ей нравится запах и вкус. В этом случае можно предложить понюхать пальцы, пропитанные запахом табака, почувствовать запах табака, исходящий от других людей. Можно поднести руки ко рту и вспомнить вкус и запах, как можно почувствовать вкус шоколада.

Нужно разрушать ритуалы. Многие привычно курят, когда говорят по телефону. Для того чтобы уничтожить этот ритуал, достаточно убрать сигареты подальше от телефона.

Иногда я использую следующую интервенцию. Она очень симпатичная, но, к сожалению, помогает достаточно ограниченному кругу людей. Спросите своего пациента, во сколько он оценивает желание бросить курить. Удвойте сумму. А потом за каждую выкуренную сигарету разрывайте двадцати – или десятидолларовую бумажку или банкноту того достоинства, которую пациент может себе позволить потерять один раз, но два или более раз становится уже неприятно. Если к тому моменту, как разорвано уже около тысячи долларов, ваш пациент будет продолжать курить, боюсь, ему уже ничего не поможет.

Вопрос из зала: Не могли бы Вы рассказать о переедании и борьбе с лишним весом?

Бетти: Это очень сложная проблема. Еда слишком много означает для человека, например, заботу о себе, как о маленьком ребенке, комфорт, любовь к себе. Как вам нравится выражение: «Не расстраивайся, лучше съешь котлетку»? Кроме того, еда – это социальный ритуал. Мы привыкли встречаться с друзьями за столом с угощениями. С возрастом метаболизм замедляется, а количество еды остается прежним. Кроме всего прочего, еда просто вкусная и от нее невозможно отказаться. Мы можем совсем отказаться от стаканчика вина или пива, но не от еды.

Если пациент действительно хочет сбросить вес, я ввожу его в транс и предлагаю увидеть огромный шведский стол, полный замечательных блюд. Мы описываем его в невероятных подробностях, но говорим о том, что более всего ему приятен, более всего его привлекает огромный кувшин с водой. Теперь, когда человек видит пищу, он думает о том, что хочет взять стакан чистой, вкусной воды, потому что он так сильно хочет пить. Вся эта еда такая сухая и не лезет в горло, а пить хочется так сильно!

Можно также попробовать поговорить с собой будущим и получить совет, как лучше сбросить вес. Можно попробовать научиться получать удовольствие от небольшого количества пищи.

Первая ложка чего-то, когда мы проголодались, так вкусна! Вторая чуть-чуть меньше. Третья еще меньше. Четвертая значительно менее вкусна. Потом, конечно, можно и не доедать, если правильно понять, когда ощущение «очень вкусно» исчезло.

Вопрос из зала: Вы привели пример борьбы с курением при помощи разорванных купюр. А если клиент перестанет рвать купюры? Что его заставляет это делать до конца, до выздоровления?

Бетти: Во-первых, он много раз говорил, как сильно хочет бросить курить. У него была очень сильная мотивация оставить эту привычку, и я еще более усилила ее в процессе подготовительной работы.

Если же человек перестает выполнять мои задания, то я понимаю, что он не готов к тому, чего вроде бы хотел добиться. Привычка курить может ему обойтись очень дорого, и он не готов взять на себя ответственность за это. Я же предлагаю ему далеко не самый дорогостоящий вариант принятия ответственности.

Один из способов выключения из неприятных ситуаций

В Америке как-то шел очень популярный фильм, в котором девушка заигрывала с преподавателем, сидя в первом ряду аудитории. На веках у нее карандашом для глаз было написано «Я вас люблю» и каждый раз, когда преподаватель на нее смотрел, она улыбалась, закрывала глаза, а он читал эту надпись. Даже если вы никогда не видели фильма, это легко представить. Так начинается подготовка – пациент воображает все это. Как только он улыбнулся, я понимаю, что он все представил, понял, сфокусировался и ждет следующей ступеньки. Она у меня уже готова: правда, здорово уметь писать с внутренней стороны век? Взять и написать: «Ну и что?» И когда в следующий раз ваша свекровь, свояченица или другая строгая родственница начинает вам говорить: «Ты делаешь не так… Ты не должна…», вы закроете глаза на минуточку и прочтете: «Ну и что?» И ничего не нужно делать.

Таким образом вы дали пациенту способ видеть подобные ситуации с другой точки зрения. Когда его в очередной раз начинают ругать или стыдить, а он закрывает глаза и видит надпись «Ну и что?», у него как бы прибавляются силы. А именно этого вы с ним и хотите добиться.

На своих семинарах я часто напоминаю, что у нас есть роли, которые мы играем, костюмы, в которые мы рядимся, и привычные маски, которые мы надеваем. В этом нет ничего плохого или шизофренического. Иногда это очень полезный инструмент, который удерживает человека от того, чтобы впасть в ярость. Например, на вас форменная одежда служащего «Макдональдса», вы на работе, входит женщина и спрашивает: «А у вас можно купить гамбургер?» Вы смотрите на форму, на которой написано ваше имя и «Макдональдс», и говорите: «Да, мэм!» А она продолжает: «А кетчуп к гамбургеру?» Вы опять внимательно смотрите на свою форму и говорите: «Да, мэм!» Каждый раз, когда вы можете мысленно представить себя в какой-то форме, у вас появляется возможность сделать то, что вам нужно сделать. И когда вы предлагаете этот способ пациенту, у него появляется возможность почувствовать себя в этой роли комфортно и уверенно.

Иногда транс развивается более сложно и долго. Сейчас я приведу пример более длительного и детального развития естественного транса.

РАБОТА С ПСИХОСОМАТИКОЙ

Наведение транса.
Работа с приступами удушья

Бетти: Я вижу, у тебя здесь горит красненький огонек. Он мне нравится. (У Константина в кармане лежит работающий диктофон.) Это значит, что ты функционируешь. Почему бы тебе не рассказать мне, что ты в данный момент хочешь для самого себя.

Константин: Я бы хотел, чтобы дыхание было более свободным и чтобы я мог снизить дозу лекарств, которые принимаю в связи с моей астмой.

Бетти: А давно ты болен?

Константин: Лет двенадцать или пятнадцать.

Бетти: А ты куришь?

Константин: Нет.

Бетти: Скажи, пожалуйста, каким образом астма мешает тебе наслаждаться жизнью?

Константин: В первую очередь она мешает мне работать. Я не могу принимать клиентов так часто, как они этого хотят.

Бетти: Потому что тебе надо отдыхать?

Константин: Да. Кроме того, я бы хотел много бегать.

Бетти: А когда у тебя приступ, что происходит обычно?

Константин: Мне станоится тяжелее дышать, но каждый раз все происходит чуть-чуть по-другому. Иногда удушье начинается снизу, иногда на вдохе, иногда на выдохе. Это похоже на то, когда проплываешь метров двести очень быстро и касаешься стенки бассейна. Я был очень удивлен, когда спустя много лет, болея астмой, узнал это ощущение. Невозможно вдохнуть, а иногда выдохнуть.

Бетти: Дыхание становится таким мелким, да?

Константин: Я теперь уже сам его таким делаю, потому что так быстрее проходит приступ. Раньше, когда я пытался дышать глубоко, становилось хуже.

Бетти: Это тебя пугает?

Константин: Было время, когда очень сильно пугало, но теперь страх позади.

Бетти: Долго ты боролся с этим страхом?

Константин: Лет восемь подряд.

Бетти: Отличная работа. Для многих астматиков действует некий порочный круг: во время приступа они пугаются, приступ углубляется, они еще сильнее пугаются и так далее. Ты когда-нибудь дышишь глубоко?

Константин: Сейчас. Но обычно я стараюсь не дышать глубоко, потому что это может быть опасно, особенно во время разговора.

Бетти: Глубокое дыхание запускает приступ, да?

Константин: Да, когда я быстро иду или говорю.

Бетти: Когда тебе легче всего дышать: в душе, в ванной, в жаркий день, в дождливый день?

Константин: Я об этом думал, но никакой системы не нашел. Только в метро очень трудно, потому что там влажно и душно.

Бетти: А в душе, например?

Константин: Я там никогда не задыхался.

Бетти: Конечно, все люди ощущают все по-разному, но многие астматики говорят, что чистая влажность душа помогает.

Константин: Может быть, но на берегу моря мне плохо.

Бетти: А ночью хорошо спишь?

Константин: Просыпаюсь раза три-четыре за ночь и, воспользовавшись ингалятором, снова засыпаю.

Бетти: Ты спишь с подушкой или нет?

Константин: На меня это не влияет, поэтому иногда с подушкой, иногда нет.

Бетти: А бывает так, что не просыпаешься ни разу?

Константин: Такого не было уже десять лет.

Бетти: Засыпать тебе трудно?

Константин: Нет.

Бетти: Ты уже достаточно хорошо поработал! А как ты понимаешь, что такое астма физиологически?

Константин: Раньше я думал, что многое понимаю, а сейчас – что не понимаю ничего.

Бетти: А где ты себя чувствуешь плохо, кроме метро?

Константин: На берегу моря. Или когда быстро двигаюсь или начинаю суетиться. Иногда плохо бывает от пыли.

Бетти: А ты в транс погружался?

Константин: Да, регулярно. Я практиковал медитативные техники, погружался в транс, когда работал с пациентами и когда занимался собой.

Бетти: Отлично. Но теперь я не могу тебе сказать: «Вздохни глубоко и погрузись в транс!» Нет-нет, не дыши так глубоко. Я ведь хочу, чтобы тебе было комфортно. Ты видел, как я работала с Сергеем? Видел, как рука поднималась?

Константин: Да, я сам это очень люблю.

Бетти: Тогда давай я помогу тебе погрузиться в транс. И когда ты погрузишься в транс, ты, может быть, решишь позволить своей руке подняться, ведь это такие приятные ощущения. Какая рука у тебя обычно поднимается – правая или левая?

Константин: Обычно обе!

Бетти: Нет уж, давай выберем одну!

Константин: Тогда правую, я ее больше люблю!

Бетти: Ты помнишь, как я работала с другими людьми, которые впадали в транс. Тебе даже не обязательно обращать внимание на то, что я говорю. Твой магнитофончик все запишет. Даже слушать не обязательно. Тебе нужно просто погрузиться в транс и испытывать это ощущение. Не обязательно отвечать, отзываться… И Марину (переводчицу) слушать не обязательно… И меня не обязательно слушать… Я буду продолжать говорить, но в основном для публики… Пока ты сидишь здесь и погружаешься в транс… и даже отзываться не обязательно… Ты просто сидишь и чувствуешь себя комфортно… И глаза твои смотрят вниз, на руки, лежащие на коленях, а спина опирается на спинку стула… И ты ведь это уже умеешь… ты знаешь, как… Все эти шумы, которые производят люди, сидящие в комнате… похожи на слитный отдаленный гул, на звуковой фон, который бывает летом, зимой… лето и зима, которые давно прошли… все эти ерзанья и звуки, которые издают люди в комнате, и мой голос, и Маринин голос можно слушать, а можно и не слушать… И веки у тебя становятся тяжелыми… И можно позволить им почувствовать себя тяжелыми, а руке легкой… Вот так… хорошо…

И довольно скоро… можно будет погрузиться еще поглубже… Для этого достаточно позволить своей руке чувствовать себя все более и более легкой… И может быть, она станет легче и теплее… потому что ты знаешь, как позволить ей подняться. И это помогает погрузиться в транс… Хорошо… И я хочу, чтобы тебе было комфортно… чтобы ты расслабился… пока ты тут сидишь и думаешь: «Что же будет?..» Поднимется ли левая рука сама по себе?.. Останутся ли глаза закрытыми?.. Погрузишься ли ты еще поглубже в транс?.. И этот шум в комнате… будет ли он продолжать оставаться ясным, отчетливым или сольется в неясный гул?.. Хорошо… Глаза могут продолжать оставаться закрытыми… очень хорошо… но ты остаешься в контакте со мной и в то же время погружаешься все глубже и глубже… Вот так…

И если ты действительно хочешь испытать замечательное чувство, когда ты погружаешься все глубже, глубже, а кто-то тебе помогает, то можешь уже позволить своей левой руке начать потихоньку подниматься… Тебе ведь так нравится это чувство… (Левая рука Константина, до этого спокойно лежавшая на колене, потихоньку зашевелилась.) Вот так… хорошо… (В этот момент начинает приподниматься правая рука Константина.) Это замечательное чувство может быть и в правой руке… в сущности, это совершенно не важно… и ты, Константин, сидишь здесь… (Правая рука Константина начинает подниматься вправо и вверх.) Так, хорошо… И чем выше поднимается рука… тем глубже ты можешь погрузиться… и все-таки остаешься в контакте со мной… Хорошо… И ты остаешься со мной в контакте, а рука движется… (Рука уже поднялась до уровня груди и остановилась.) И когда рука совсем поднимется и дотронется до лица… (кисть руки разжалась, рука начинает медленно подниматься к лицу), какой же глубокий транс ты ощутишь, Константин… Хорошо… И все ближе к лицу… И когда ты осторожно дотронешься до лица, то будешь в действительно глубоком, просто отличном трансе… (рука Константина совсем рядом с лицом) в очень хорошем трансе… (Рука Константина коснулась его усов; он слегка водит по ним рукой вверх-вниз; рука начинает подниматься выше по лицу.)

И с той самой скоростью, с которой тебе удобно… в своем темпе… (рука Константина поднялась до бровей) теперь ты можешь побыть в этом замечательном трансе… Я хочу, чтобы ты в нем оставался… хочу, чтобы ты вернулся, отлистав назад странички своей памяти… (рука поднялась до лба) на десять лет… на двенадцать лет… на пятнадцать лет… (рука медленно отодвинулась от лица; она как бы подвешена в воздухе рядом с ним) когда твое дыхание было таким простым и долгим… вспомнить… Ты можешь вспомнить, как это ощущалось, когда можно бежать и плавать… (рука начинает двигаться вперед) и оставаться в этом трансе, оставаться в трансе (рука к концу фразы опустилась опять на колено) десять лет… двенадцать лет… пятнадцать лет назад… И ты помнишь, как это ощущалось… так быстро бежать и чувствовать прозрачный чистый воздух… отличный воздух, который наполняет легкие… (Константин плачет, по щекам бегут слезы.)

И это прекрасное ощущение свободного дыхания десять… двенадцать… пятнадцать лет назад… двадцать лет назад… И ты можешь вспомнить это ощущение… как воздух входит в легкие… проходит до самой глубины… и выходит наружу… И такое комфортное ощущение… И ты даже не понимал, какое это комфортное ощущение… даже не замечал, как мы все не замечаем… принимал как должное… И оставайся в трансе… хорошо… И ты можешь вспомнить… как будто это такой длинный-длинный коридор… и ты остаешься со мной в контакте… Ты можешь вернуться ко мне, если хочешь… самое главное, чтобы тебе было комфортно… (Константин улыбается.) И я хочу, чтобы тебе было комфортно… И это время, оно всегда в тебе живет и не уйдет насовсем… И я хочу, чтобы ты оставался в контакте со мной… Вот так… И на временной оси, в своем внутреннем календаре… ты же помнишь, где ты там сейчас, да?.. (Константин согласно кивает.) В этой комнате со мной… хорошо… И ты хочешь еще немножко продолжить, Константин?.. (Константин опять кивает.) Хорошо… Идея – это мысль и реальность… Реальность – то, что тебе трудно дышать… такая грустная часть твоей жизни… И ты можешь вернуться обратно… на пятнадцать… двадцать лет назад… и увидеть себя там и вспомнить, как тебе там дышалось… И точно так же, как изменились твои мускулы… столько всего в тебе изменилось… Может быть, появились седые волосы… а может быть, большая мудрость… Конечно, много мудрости появилось с тех пор… Так же точно происходят перемены, и всегда можно вспомнить, как это ощущалось… двадцать лет назад… когда воздух был такой вкусный… и как он хорошо ощущался…

И ты можешь дотронуться до этого молодого человека, до этого юноши… можешь ощущать себя одним целым с ним… можешь почувствовать сладость этого воздуха… Вот так, хорошо… (Правая рука Константина опять начала подниматься.) И ты остаешься в контакте со мной… И ты видишь этого молодого парня… пятнадцать… двадцать лет назад… и какой сладкий тогда был воздух… И не нужно ничего особенного, чтобы опять ощутить, какой сладкий воздух… И ты помнишь, как он дышал… и ничего особенного для этого не нужно… только вспомнить… вспомнить и почувствовать удовлетворение… И какой это прекрасный опыт, который ты можешь пережить, Константин… ты можешь вернуться на пятнадцать, двадцать лет назад и дотянуться… и понюхать, и попробовать на вкус этот чудесный воздух… И один маленький вдох опять может вернуть тебя в те времена, и этого хватит на некоторое время…

И оставайся в трансе, но не прекращай быть в контакте со мной… оставайся в этой комнате и делай то, что тебе необходимо сделать… И этот прекрасный эксперимент можно повторять еще и еще… Можно опять вернуться на пятнадцать… двадцать лет назад… к тому молодому парню, который дышит, даже не думая об этом… И всего один сладкий глоток воздуха… один короткий, легкий вздох… один такой сладкий вдох двадцатилетней давности… И этого хватит на некоторое время… И когда ты ночью ляжешь в постель и начнешь засыпать… может быть, тебе приснится этот молодой парень… и один такой сладкий глоток и запах этого свежего воздуха… такого, каким парень его помнит… (Константин делает один за другим несколько глубоких вдохов.) Так надолго… как будто ты никогда и не разучился… Ты поработал так отлично со своим страхом… так хорошо поработал… (Константин очень глубоко дышит.) И я хочу, чтобы ты оставался здесь, со мной… чтобы тебе было комфортно здесь, со мной… Дыши спокойно, комфортно… Очень хорошо, Константин…

И когда ты будешь засыпать сегодня вечером… а ты так хорошо поработал со своими страхами… твои сны позаботятся о том, чтобы прошлое осталось в прошлом… (Константин дышит спокойнее.) И часть этого можно сделать сейчас, здесь, но оставаясь в контакте со мной… сейчас, здесь, когда ты дышишь комфортно… хорошо… И теперь в течение минуты или двух… ты можешь игнорировать все, кроме моего голоса… можешь позволить продолжаться этому покою и тишине… и этим последним прощаниям… потому что завтра все будет по-другому… И в каждом «завтра» есть какой-то приятный сюрприз… Хорошо… И оставайся в контакте со мной… И ты можешь так хорошо и быстро проработать все последние прощания, и «до свидания», и все «здравствуй», которые ты скажешь завтрашнему дню… Вот так…

И есть еще работа, которую можно сделать… И столько раз сказать «до свидания» и «прощай»… И не забудь, что каждая перемена – это не только «до свидания», но и «здравствуй»… И сны могут унести тебя… и сны могут многое тебе подарить… и мой голос может тебя увести далеко и подарить тебе… и твоя собственная мудрость может увести тебя и подарить тебе… И в каждом «до свидания» есть «здравствуй», в каждом «здравствуй» есть «до свидания»… И когда-то ты меня не знал… а теперь ты всегда будешь меня знать… И один глоток сладкого, свежего воздуха, которым дышится без усилий… Хорошо… (По лицу Константина бегут слезы.)

Теперь я хочу, чтобы в течение минуты… ты прибрался у себя внутри и хорошенько запомнил… Убери на места все, что ты помнишь… часть – в свое бессознательное, куда оно действительно должно попасть… там оно действительно сможет тебе помочь… так что твоя мудрость, которая говорит «здравствуй» и «до свидания»… и сны, которые могут сниться всю ночь, действительно могут помочь самым наилучшим образом… И теперь одна минута по часам… (пауза) И эта минута… каждая минута внутри тебя может растягиваться так, как тебе нужно… Внутри тебя она может трансформироваться… во всякое длительное время… такое долгое, как тебе нужно… не забудь про сны… И теперь, Константин, в своем собственном темпе, своим собственным способом… оставляя и сохраняя некоторые вещи в бессознательном, откуда они действительно могут тебе помочь… (Голова Константина медленно наклоняется так, что к концу фразы лица уже не видно.) И тебе даже не надо понимать, как все это может тебе помочь, потому что ты и так много знаешь на бессознательном уровне…

И когда ты будешь совсем готов… (Константин медленно поднимает голову) ты можешь начать выходить из транса освеженным и очень довольным тем, чему ты научился и что ты сделал… Это был такой замечательный транс… У тебя сколько угодно времени для того, чтобы выйти из него, не торопясь… Кстати, не забудь сделать руки опять обычного веса… (Константин, пока еще с закрытыми глазами, кивает головой, встряхивает руками; слегка приоткрывает глаза.) И не забудь, что не нужно меня слушать, если я буду говорить слишком много… (Константин окончательно открывает глаза, трет голову и глаза рукой.) И ты знаешь, что есть еще работа, которую ты можешь сделать… Ты такой отличный субъект… Ты прекрасно знаешь, что можешь сделать все, что нужно, совершенно самостоятельно… Ты ведь знаешь это, Константин?…

Константин: Я сейчас проверяю.

Бетти: Очень хорошо! Отлично!

Константин: Мне хочется сказать Вашими словами: «Я не знаю, откуда я знаю, но я знаю!»

Бетти: Конечно, знаешь! Очень хорошо сказано! Ты очень хороший субъект. И красный огонек твоего диктофона все еще горит. Ну как, ты уже окончательно вернулся?

Константин: Да.

Бетти: Ты уверен?

Константин: Я вижу все лица здесь, всех моих друзей!

Бетти: О, это ничего не значит!

Константин: Ну, может быть, еще самую капельку не вернулся, но зато могу сейчас очень легко попасть обратно.

Бетти: Да, еще бы! В любое время! (Константин улыбается, кивает головой; создается ощущение, что он хотел всего лишь моргнуть и не смог открыть глаза.) Прямо сейчас. Вот так. Только оставайся в контакте со мной… И знаешь, когда ты видишь сны, тебе нужно обязательно оставаться в контакте со мной… И во сне ты можешь пойти назад, куда хочешь, так глубоко, как только захочешь… И, кстати, это замечательная идея… отправиться на минутку назад и проверить, многому ли ты научился, о чем тебе не обязательно помнить на сознательном уровне… просто вернуться и еще разок проверить… (Константин начинает тяжело дышать.) Ну конечно, научился… И только убедись, что ты в контакте со мной… (Константин кивает, но движение больше похоже не на кивок, а на какой-то бросок головой, ) Хорошо… один глоток… (Константин продолжает тяжело дышать; как бы отрицательно машет головой.) Только оставайся в контакте со мной… ты так многому научился… Теперь все нужно оставить на бессознательном уровне, где это сможет тебе помочь… Кусочек выпускать оттуда время от времени… Хорошо… Теперь, мне кажется, ты уже готов выйти из транса… (Константин немножко сосредоточен, потом отрицательно качает головой и хохочет, оставаясь в трансе.) Ну, что же… тогда открой глаза только на секундочку и можешь не выходить из транса… Теперь ты даже можешь ответить на какие-нибудь вопросы, не правда ли? Ведь тебя это не выводит из транса?