Текст книги "Выбор страсти"

Автор книги: Бетина Крэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 15

Рейдер поднялся на залитую лунным светом палубу и вдохнул полной грудью. Хорошо, что здесь так прохладно. Это поможет ему несколько остудить страсть и успокоиться. Мимо молча прошествовал Бастиан; остальные пираты сверлили своего капитана пристальными взглядами. «Пусть думают что хотят, – отмахнулся Рейдер, – я принял решение и не изменю его: Блайт останется на борту». При мысли о ней в Рейдере вновь вспыхнуло желание. Когда оно стало совершенно невыносимым, он вернулся в каюту.

Единственный фонарь оказался притушен и бросал слабый свет на койку, где под одеялом свернулась калачиком Блайт. Рейдер подошел поближе, невольно залюбовавшись ее длинными густыми волосами, заплетенными в косу. Блайт дышала ровно и глубоко; ее сон был таким крепким, что она даже не слышала его шагов. Блайт явно устала и нуждалась в отдыхе. Эта мысль несколько остудила пыл Рейдера. «Нужно дать ей возможность хорошенько выспаться», – пронеслось у него в голове.

А ведь он тоже может лечь спать. Почему бы и нет?! Когда в последний раз ему доводилось отдыхать на этой койке?

Рейдер быстро сбросил одежду и нырнул под одеяло, устраиваясь поближе к Блайт. К его разочарованию, на ней оказалось надето столь осточертевшее ему зеленое шерстяное платье. Рейдер тяжело вздохнул. Все складывалось гораздо сложнее, чем он ожидал. Блайт не случайно оттолкнула его, и проклятое платье – наглядное тому подтверждение. Однако усталость взяла свое, и Рейдер уснул, даже не успев как следует поразмыслить над этим.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Блайт с удивлением обнаружила возле себя Рейдера. Боясь разбудить его, она осторожно выбралась из постели и быстро прошлепала босиком к умывальнику. Умываясь и укладывая волосы, Блайт то и дело поглядывала на Рейдера, любуясь точеными чертами его лица, которое не портила даже рыжеватая щетина. Спящий, он казался мягче и добрее, чем был на самом деле. А впрочем, знает ли она его по-настоящему?

Ее размышления прервал осторожный стук в дверь. Впуская Ричарда, Блайт приложила палец к губам, указав глазами на Рейдера.

Ричард мрачно взглянул на койку. Блайт зарделась и начала нервно теребить в руках полотенце. Слава Богу, Ричард не заметил ее смущения, занятый тем, что расставлял на столике блюда. Закончив сервировку, он выпрямился, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

– Я принес еще и кофейник, – прошептал Ричард, указывая на стол. – Рейдер любит по утрам кофе.

– Я люблю по утрам не только кофе, – неожиданно раздался за их спиной густой баритон. Блайт и Ричард одновременно вздрогнули и повернулись. – Я люблю, чтобы мне не мешали по утрам.

Рейдер приподнялся на локте, показывая свой великолепный обнаженный торс. При этом он многозначительно уставился на Ричарда, и тот мгновенно удалился.

Затем Рейдер поднялся с постели в чем мать родила. Блайт торопливо отвела взгляд и принялась бесцельно переставлять с места на место чашки и тарелки. Усмехнувшись, Рейдер зашуршал одеждой. Блайт прислушивалась к каждому звуку, рисуя в воображении все его движения. Чтобы как-то отвлечься, она уселась за стол и начала завтракать. Вскоре к ней присоединился Рейдер. Полностью одетый, причесанный и гладко выбритый, он выглядел просто потрясающе.

– Да, ты меня явно ждала, – сардонически улыбнулся Рейдер, указывая на ее полупустую тарелку. – Думаю, в будущем нам будет очень приятно завтракать вместе.

Что ж, отличное начало. Блайт тут же ухватилась за прекрасную возможность развить эту тему.

– У нас не может быть будущего, Рейдер Прескотт. – Она судорожно сглотнула. – Ты должен отправить меня домой.

Его лицо вмиг посуровело.

– Я никому ничего не должен, – заявил Рейдер, затем положил на тарелку кусок ветчины и принялся яростно разрезать ее на мелкие кусочки. Набив рот, он некоторое время сосредоточенно жевал.

– Но моя семья… – забеспокоилась Блайт – Я нужна им.

– Прежде всего, я нуждаюсь в тебе, Вулрич. – Рейдер стукнул кулаком по столу и добавил: – Ты нужна мне в постели! – Увидев, как сжалась Блайт, он решил немного смягчить свои слова. – Я хочу видеть тебя каждый день, говорить с тобой, смотреть на тебя, ложиться с тобой в постель. И я не потерплю отказа.

– Несправедливо держать меня против моей воли. – Глаза Блайт потемнели и укоризненно сверкнули. – Ты и сам это знаешь. Я воспитывалась в ином духе.

«Опять она взялась за свое», – с раздражением подумал Рейдер.

– По-моему, твоя натура не против наслаждений…

Побледнев, Блайт резко вскочила и отошла к окну. «Да, я сморозил явную глупость, – запоздало промелькнуло в голове Рейдера. – Нужно совсем не знать женщин, чтобы ляпнуть такое. Обычно, порядочные женщины не обсуждают свою склонность к наслаждениям, предпочитая думать, что их принудили, покорили, что ими овладели – все, что угодно, но сами они – упаси Бог! – никогда не стремились к этому».

Рейдер встал и подошел к Блайт, но не посмел обнять. Весь ее облик говорил о том, что настроена она очень и очень решительно и явно собирается что-то ему сказать.

Так оно и было. У Блайт осталось единственное средство заставить Рейдера отпустить ее от себя – сказать правду. Это излюбленная стратегия женщин на протяжении существования всего человечества.

– Я действительно люблю тебя, – начала Блайт охрипшим голосом и смело взглянула на Рейдера. – Я хочу смотреть на тебя, прикасаться к тебе, знать о тебе буквально все. Ты заставил меня почувствовать себя красивой. Признаться, я никогда не считала себя красивой.

Рейдер словно проглотил язык. Он никак не предполагал, что женщина способна говорить о подобных вещах. Своим признанием, Блайт совершенно сбила его с толку, заставив пересмотреть не только отношение к порядочным женщинам, но и к женщинам вообще.

– Ты так печально говоришь о том, что хочешь меня.

– Ведь ты же скоро отошлешь меня домой. – Блайт с горечью подумала о том, как больно ей будет, когда она не сможет вот так смотреть в его глаза.

– Скоро?! Да кто вообще говорит о том, чтобы отослать тебя? Я собираюсь еще долго наслаждаться тобой. А взамен я дам тебе все, что ты захочешь.

– Но как долго это продлится? Рано или поздно тебе все-таки придется отправить меня домой.

Глаза Блайт наполнились слезами, и Рейдер почувствовал, что тонет в этом золотом океане.

«Гарантии! – внезапно осенило его. – Ну разумеется, ей нужны гарантии. Как это похоже на женщин!»

Тем не менее он готов был их дать. Но что изменится, если он произнесет вслух свои заверения? Рейдер собирался заботится о Блайт, значит, так оно и будет.

– Однажды ты встретишь кого-нибудь лучше меня, женщину действительно красивую, с которой у тебя не будет хлопот, – тихо прошептала Блайт.

– Нет, – покачал головой Рейдер. – Я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя, Вул-вич. И не буду никого так желать.

Он вдруг понял, что это правда.

– С нами всякое может произойти, – недоверчиво сказала Блайт. – А если я заболею, – ведь все люди болеют, – и не смогу больше доставлять тебе удовольствие? Тогда ты….

– Тогда, черт побери, я позабочусь о том, чтобы тебя вылечили! Думаешь, как только ты заболеешь, я вышвырну тебя вон? Да у меня самый лучший судовой врач во всей Атлантике!

– Но может произойти и другое. Допустим, я здорова, но… беременна? Тогда тебе наверняка придется отправить меня на берег. Не можешь же ты, в конце концов, держать на борту пиратского корабля беременную любовницу или младенцев? – С каждым словом сердце Блайт билось все сильнее и сильнее.

– Запомни, Блайт Вулрич, в болезни или в здравии, с детьми или без, ты моя. Я никуда тебя не отпущу, даже если для этого мне придется держать тебя на цепи.

– Но, возможно, когда-нибудь ты разбогатеешь, и тогда тебе понадобится роскошная дама или даже жена, и я окажусь лишней, – не унималась Блайт.

– Я не собираюсь выходить в свет и не собираюсь жениться, Вул-вич! Особенно если разбогатею…

– А если обнищаешь? Если, как Бастиан, вдруг потеряешь корабль? Я стану тебе в тягость, и тогда ты точно отправишь меня домой, хочу я этого или нет.

– Богаче я стану или беднее, я все равно буду хотеть тебя и не отошлю домой, если, разумеется, ты сама захочешь остаться со мной.

Своими бесконечными «если» Блайт окончательно загнала Рейдера в угол. Он еще не успел обдумать все до конца. Господи! Дети, их дети… Богатство… Бедность… Непредвиденные обстоятельства… Их совместная жизнь… Господи, помоги ему! Идеал совместной жизни казался Рейдеру привлекательным, но и до смерти пугал его!

И тут Блайт нанесла ему последний удар:

– Пожалуйста, я не могу остаться с тобой, я…

– Что? Что такое? – загремел он. – Почему, черт возьми, ты не можешь остаться с мужчиной, которого, по твоим словам, ты хочешь?! Потому что ты слишком горда и порядочна?!

Слезы градом покатились по щекам Блайт. Рейдер требует от нее сказать последнюю правду. Что ж, возможно, тогда он действительно отпустит ее, и она получит свободу, которую, впрочем, вовсе не желает.

– Потому что мне кажется, я начинаю любить тебя, Рейдер Прескотт.

Рейдер стоял словно пораженный громом. Любить?! Она, возможно, его любит? С желанием, страстью он еще мог бы совладать, но с ее любовью… На лице Рейдера отразились самые противоречивые чувства.

Блайт решила, что теперь он наверняка будет презирать ее.

– Ты был честен со мной все время, – хрипло проговорила она. – Ты не притворялся. Ты самый честный человек из всех, кого я знаю. Я восхищаюсь этим. Боюсь, я полюблю тебя или уже полюбила…

Заметив его смятение, Блайт подумала, что поступила правильно, сказав ему о своих чувствах. Теперь-то Рейдер точно отправит ее домой. Он не из тех, кто будет терпеть приставания влюбленной женщины. Правда, Блайт никогда не льнула к кому бы то ни было, но опасалась, что рано или поздно, ослепленная любовью, она не заметит, как переступит заветную черту. Тогда Рейдер наверняка пожалеет, что вовремя не спровадил ее домой.

– Теперь ты отправишь меня домой? – прошептала она, смахивая слезы. – Пожалуйста.

Рейдер повернулся к Блайт спиной и отошел как можно дальше. А если она действительно любит его? Это все меняет. Пиратская натура Рейдера немедленно потребовала от него выполнить ее желание: отправить домой. Однако одновременно с пиратом в нем заговорил и джентльмен, который не собирался прятаться в кусты от женской любви. Кроме того, Рейдер понимал, что удалив Блайт от себя, он вовсе не перестанет желать ее и будет тосковать по ней. Его взгляд задержался на едва заметном шве на рубашке. «Даже эти маленькие стежки, – подумал Рейдер, – будут постоянно напоминать о Блайт Вулрич».

Между прочим, ее никто не просил чинить рубашки, носить суп больному пирату, вступать в единоборство с вооруженными до зубов головорезами. Блайт мягкая и сильная, ответственная и уязвимая, стойкая и податливая. Она из тех женщин, которые верят в честность, даже если это причиняет боль, из тех, кто держит слово, даже если для этого приходится рисковать жизнью. Да, такая женщина, безусловно, заслуживает обещаний и гарантий. Однако у Рейдера нет никакого права их давать. Нет такого права!

Он повернулся и сделал к ней несколько шагов.

– Я не могу обещать, что никогда не причиню тебе боль, Вул-вич, – тихо произнес Рейдер. – Но я постараюсь не допустить этого. Ты нужна мне, и я дам тебе все, что смогу: наслаждение, вещи, деньги. Надеюсь, этого будет достаточно, потому что я не в силах отправить тебя домой.

– А если я полю… – Блайт не смогла закончить.

– Когда ты поймешь, что я негодяй, ты не полюбишь меня.

У Блайт задрожал подбородок, и слезы вновь покатились по щекам. Значит, Рейдер не отпустит ее, несмотря на то что она может влюбиться в него. Господи, помоги ей! Она так желает этого мужчину.

– Рейдер!

Блайт бросилась к нему и крепко прижалась к его груди. Рейдер облегченно вздохнул, у него словно камень упал с души. Она действительно желает его. Господи, что бы он сейчас делал, если бы Блайт отвернулась от него?!

Блайт подняла заплаканное лицо, призывно приоткрыв вишневые губы. Затем последовал сладкий поцелуй, правда, с привкусом соли от слез. Но пламя страсти быстро осушило их, и когда Рейдер оторвался от ее губ, то увидел сияющие счастьем глаза, в которых горело желание. Улыбнувшись, он начал торопливо расшнуровывать лиф платья. При этом у него странно дрожали руки. Блайт накрыла его пальцы своими и принялась помогать снимать платье. Затем она обхватила шею Рейдера, и сама прильнула к его губам.

Теперь Рейдер действовал более уверенно и спокойно. Освободив Блайт от одежды, он поцеловал ее в живот. Она ответила ему страстным поцелуем в губы. Тогда Рейдер подхватил ее на руки и отнес на постель. В краткие мгновения между ласками и поцелуями, он сорвал с себя одежду и накрыл Блайт своим сильным телом.

– Барабаны… – донесся до него ее голос, – давай постараемся услышать барабанный бой.

Рейдер засмеялся ликующе и непринужденно, как и подобает сладострастному пирату.

И на этот раз действительно били барабаны.

* * *

Пятое воскресенье со дня исчезновения Блайт выдалось в Филадельфии пасмурным и холодным, но весьма приятным для Уолтера Вулрича. Воскресенье было единственным днем недели, когда на пороге его дома не появлялся надоедливый клерк. Уолтеру приходилось проводить долгие, утомительные дни в стенах магазина, вдыхая пыль и улыбаясь людям, чьи имена ему никак не удавалось запомнить. Признаться, он никогда не понимал людей, с головой уходящих в бизнес. Что здесь захватывающего? Одна скука!

Уолтер завтракал в одиночестве. Теперь он всегда и завтракал, и ужинал в одиночестве, но иногда ловил себя на том, что обращается к креслу, в котором обычно сидела Блайт. Уолтер неизменно конфузился, находя его пустым, и некоторое время озадаченно оглядывался вокруг, пока не вспоминал, что Каррик настойчиво твердил о том, что Блайт пропала или куда-то там уехала к тетушке.

Но сегодня воскресенье, сегодня Уолтер мог заняться своими любимыми делами, и, торопливо допив кофе, он словно на крыльях понесся на чердак.

Проходя мимо приоткрытой двери спальни Наны, Уолтер заметил какое-то движение и, как любопытный мальчишка, заглянул в полутемную комнату. Кровать оказалась пуста.

– Мама? – нахмурился он, не веря своим глазам.

– Уолтер? Что ты здесь делаешь?

Морщинистое личико Наны залилось краской.

«Слава Богу, в комнате не слишком светло, – подумала она. – Но, черт побери, следовало хорошенько закрыть дверь, прежде чем вовсю разгуливать по спальне».

– Я увидел… Я думал, кто-то… – Уолтер озадаченно почесал затылок, не зная что сказать. Внезапно его осенило: – Я думал, Блайт…

– Ее здесь нет, – недовольно ответила Нана. – И я не жду, что она вернется, неблагодарная девчонка. Это же надо: бросить нас, не сказав ни слова, прямо как ее мать. Я твердила тебе, Уолтер, нельзя доверять француженкам. Они…

Но Уолтер уже не слушал мать. При первом же упоминании о своей покойной жене он направился к двери и, перешагивая через две ступеньки, взлетел на чердак.

Едва отдышавшись, Уолтер первым делом закрыл за собой дверь, затем принялся за осуществление своей новой идеи. Сейчас он трудился над изготовлением проволочной спирали, предназначенной для избавления человечества от боли. Уолтер провозился с этим несколько часов подряд. Это был поистине титанический труд. Однако ему придавала силы убежденность в том, что он совершает переворот в медицине. Наконец медная спираль была готова. Теперь оставалось прикрепить ее к деревянному стулу – последнему деревянному стулу из гостиной, – и скоро весь мир избавится от боли.

Неожиданно дверь с шумом открылась. Уолтер вскочил на ноги. Блайт… он слышал ее голос… она опять обнаружила его…

– Вот вы где, так я и знала. – Лиззи уперла и бока красные грубые руки. – Что ж, мистер Вулрич, вы опять пропустили обед. Все уже остыло. Миссис Дорнли гневается, и я решила вас отыскать.

Уолтер облегченно вздохнул.

– Слава Богу! А я уж думал, это Блайт, что она опять нашла меня и мою спираль.

– Мисс Блайт?! – вскипела Лиззи. – Мисс Блайт пропала, сэр. Ее нет вот уже целых пять недель, а вы даже не помните об этом?! Много я видела в своей жизни негодяев, но вы… – Лиззи шипела, как обозленная кошка. – Мисс Блайт работала не покладая рук ради вас и этого вечно воющего мешка с костями, который она называла бабушкой. Вы же никогда не заботились о ней, даже сейчас вам наплевать, что с ней случилось. Надеюсь, она все-таки сбежала. Надеюсь, мисс Блайт нашла себе парня, который увез ее отсюда и окружил вниманием и заботой. Хватит ей губить себя ради вас. А может, она уже мертва… а вас это ничуть не заботит! Вы копаетесь здесь в своих железках, и вам ни до кого нет дела. Никогда в жизни не видела отца хуже вас!

Лиззи обожгла Уолтера презрительным взглядом и бросилась вон.

Уолтер замер на месте, размышляя. Блайт сбежала? Возможно, даже мертва? Его Блайт?! Он вспомнил слова матери о том, что Блайт оставила их так же, как и Элиза, и его вдруг пронзила острая боль. Уолтер схватился за грудь, пытаясь ее унять.

«Но Элиза не сбежала, она умерла», – пронеслось у него в голове. Он сам видел, как ее положили в холодную землю, его теплую прелестную Элизу. У Уолтера внезапно задрожали ноги.

Нет, Блайт не могла оставить его, она не умерла, не сбежала. Господи, кто же теперь обнимет его, позаботится о нем?!

С каждой минутой боль становилась невыносимой. Каррик тоже твердил, что Блайт пропала, исчезла неизвестно куда и почему. Пропала… возможно, мертва…

О Господи, нет! Блайт не может его оставить!

Пот градом катился по лицу Уолтера. Он задыхался. О, какая боль! Он один, они обе оставили его! Уолтер с трудом добрался до стула и тяжело опустился на него. Господи, почему так больно? Почему они оставили его – сначала Элиза, потом Блайт?! Его спираль! Сейчас он вмиг избавится от боли. Нужно только обмотать себя и соединить концы. Хватая ртом воздух, Уолтер стонал во весь голос. Как трудно! Почему ему не удается соединить концы? Эта боль… Вот, наконец! Соединив концы спирали, Уолтер откинулся на спинку стула, ожидая облегчения.

Однако облегчения не наступало. Боль по-прежнему продолжала терзать его грудь. Господи, пожалуйста! Блайт умерла, исчезла… Может, и он умирает? Почему же не помогает спираль?

Открыв глаза, Уолтер посмотрел на медную проволоку. Он так старался, сам изготовил ее из медных труб: разрезал, расправлял, соединял, наматывал, разматывал. О-о-о, почему его волшебная спираль не забирает боль?! Он так жестоко страдает, а она ничуть не помогает ему!

Уолтера охватил новый приступ боли, и он, как капризный ребенок, отбросил никчемные железки, вдруг открыв для себя ужасную истину: его спираль, никому не поможет и не могла помочь!

Уолтер зарыдал, оплакивая эту невосполнимую утрату. Даже боль в груди не могла сравниться с болью в его душе.

Прошло какое-то время, прежде чем он пришел в себя и понял, что боль постепенно утихает. Уолтер осторожно поднялся, стараясь не запутаться в спирали, и словно впервые увидел стул, окруженный медными трубами и самодельной проволокой и прочие валяющиеся повсюду железки.

Он проводил здесь дни, недели, оберегая их от дочери, а Блайт все равно исчезла, никакое волшебство не удержало ее. Уолтер оказался последним глупцом. Он оберегал свои драгоценные железки, не понимая, что нужно было беречь настоящее сокровище – дочь. Боже милосердный, неужели он совсем сошел с ума?!

Уолтер огляделся вокруг себя. Балки словно давили на него, а чердак вдруг уменьшился в размерах. Боль в груди почти утихла, но смятение в душе осталось. Обливаясь холодным потом, он поплелся к двери. Его Элиза умерла, Блайт, возможно, тоже.

Второй раз в своей жизни Уолтер Вулрич превращался из мальчика в мужчину. Однако на этот раз было слишком поздно. Его Блайт, его любимая дочь пропала.

ГЛАВА 16

В первую же неделю пребывания Блайт в новом качестве на «Виндрейдере» были введены два новшества. Во-первых, на судне теперь находился постоянный запас воды, достаточный для принятия ванны. Во-вторых, все без исключения должны были стучаться в двери, особенно капитанской каюты.

Каждые день или два Рейдер приказывал опорожнять бочки с дождевой водой, относить на камбуз и греть ее там, чтобы Блайт могла принять ванну. Пираты озадаченно переглядывались, задаваясь вопросом: что же такое капитан вытворяет с Вул-вич, что наутро ей требуется как следует мыться? Не нравилось им все это, нет, не нравилось…

Но самое большое негодование вызывала у пиратов необходимость стучаться в дверь. Впрочем, все началось из-за ерунды. Как-то раз Блайт и Рейдер дольше обычного провалялись в постели, не в силах оторваться друг от друга и забыв обо всем на свете.

С каждой минутой Бастиан становился все мрачнее. Давно уже требовалось скорректировать курс и поднять дополнительные паруса. Не выдержав, он в конце концов решительно затопал вниз. Возле двери каюты Бастиан задержался и прислушался. За дверью было поразительно тихо. «Что бы это значило?» – недоумевал он. Потом раздался негромкий смех Рейдера. Побагровев, Бастиан уставился на дверь так, словно желал разнести ее в клочья. Однако привычка взяла свое и, не задумываясь о последствиях, он без стука распахнул ее.

Ахнув, Блайт поспешно натянула на себя одеяло, но и Бастиан, и выглядывающие из-за его широкой спины пираты успели заметить изящную ножку и соблазнительный изгиб бедра. Рейдер же стоял перед умывальником в одних штанах. Половина его лица была выбрита, половина покрыта мыльной пеной. Словно восточный властелин он сначала величаво взглянул на Блайт, затем повернулся к Бастиану и спокойно, даже слишком спокойно, произнес:

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Нужно установить штурвал… сейчас попутный ветер. Мы ждем приказаний.

– Я установлю вам курс прямо в ад, если вы еще когда-либо войдете в мою каюту без стука, – проскрежетал Рейдер, и у присутствующих волосы на голове встали дыбом.

– Стучаться?! Разрази меня гром! – начал было Бастиан.

– Да, стучаться, черт побери! Вы должны несколько раз ударить по двери своими проклятыми костяшками пальцев и подождать разрешения войти.

С пеной на лице Рейдер подошел к Бастиану, поднял кулак и постучал: тук-тук-тук.

Пираты как завороженные наблюдали за его действиями, некоторые сжали руки в кулак и вслед за капитаном повторили этот несложный прием.

– К черту, Рейдер, мы привыкли видеть тебя тогда, когда нам нужно. Никогда прежде мы не стучали в дверь.

– Что ж, теперь кое-что изменилось, – спокойно заметил Рейдер, всем своим видом предостерегая Бастиана от дальнейших возражений.

– Это уж точно, – Бастиан еще раз недобро взглянул на койку и, расталкивая пиратов, пошел прочь.

Смерив остальных пиратов уничтожающим взглядом, Рейдер захлопнул перед ними дверь и повернулся к Блайт. Черт бы побрал этих бесцеремонных парней! Надо же все так испортить!

Отогнув край одеяла, Рейдер посмотрел на пунцовое лицо девушки.

– Они привыкли вламываться ко мне в любое время дня и ночи. Поскольку я опять обосновался здесь, мои люди вернулись к своим привычкам. Но скоро они будут стучаться, прежде чем войти сюда.

– Но смогу ли я привыкнуть к этому? – Блайт опустила глаза, опять заливаясь румянцем.

– Сможешь, Вул-вич, – улыбнулся Рейдер и нежно поцеловал ее в губы. Блайт вздрогнула от его прикосновения; заметив это, он притянул ее поближе и прошептал: – Думай только о нашей музыке и ни о чем другом.

Рейдер отправился добриваться, а Блайт так и осталась сидеть, завернувшись в одеяло. На ее щеке медленно высыхала мыльная пена.

– Ты бы лучше оделась, – ласково проговорил Рейдер, любуясь этой забавной картиной. – А то первое время эти болваны еще будут забывать пользоваться костяшками своих пальцев.

Блайт посмотрела ему вслед, все еще ощущая на губах его поцелуй, затем оделась, заправила койку и собрала посуду и остатки завтрака на поднос. «Француз наверняка недоволен тем, что мы едим так мало», – подумала Блайт и заставила себя съесть еще один ломтик ветчины и булочку. Вскоре раздался громкий стук в дверь; помедлив, Блайт пошла открывать. Мимо нее с кислым выражением лица проковылял Вилли и молча забрал поднос. Да, теперь ей часто придется видеть такие лица. Блайт уже достаточно хорошо изучила пиратов и понимала, что они недовольны тем, что Рейдер держит на борту свою любовницу. Считалось, что женщина на корабле приносит несчастье.

Поэтому Блайт решила пока не выходить на палубу, чтобы оттянуть неприятный момент встречи с командой. Взяв с полки книгу, она уселась поудобнее в кресло. Признаться, ее начинало тяготить теперешнее положение. Блайт заставила себя раз десять подряд произнести вслух слово «любовница», пытаясь привыкнуть к нему.

– … любовница, любовница, любовница!

Однако ей стало только еще хуже. Должно же быть какое-то другое слово. Содержанка? Распутница? Куртизанка? Нет, все не то. Нет ничего благозвучнее слова «жена».

«Нужно отбросить подобные мысли», – одернула себя Блайт. Рейдер Прескотт обещал заботиться о ней и наперекор всем оставил ее на борту. Кроме того, она любит его, несмотря на неопределенность своего положения.

Конечно, это совсем не то, о чем мечтала Блайт: ни вздохов при луне, ни аромата роз, ни томных взглядов, ни робких поцелуев, ни пылких признаний, одна только всепоглощающая страсть, одно только извечное стремление женщины отдаться во власть мужчины. Да, то, что происходит между нею и Рейдером, не укладывается ни в какие рамки.

Что ж, такова, видно, ее судьба, и нужно с этим мириться. Не следует притворяться, что ее не тянет к нему. Она его женщина, женщина пирата, Вул-вич, и не хочет задумываться над тем, какие еще сюрпризы уготовила ей судьба.

* * *

Всякий раз, когда Блайт появлялась на палубе, пираты внимательно присматривались к ней, пытаясь отыскать в ее лице и поведении указания на то, что она живет с Рейдером по принуждению. Признаться, Блайт выглядела вполне цветущей и здоровой, однако их смущало то, как она краснеет и стыдливо опускает глаза, встречаясь взглядом с кем-то из них.

«Наверное, Вул-вич несчастлива», – решили пираты. Ведь до того как Рейдер сделал ее своей любовницей, она была порядочной женщиной из высшего общества. Бастиан с видом знатока заверил всех в том, что леди скорее умрет, чем ляжет в постель с мужчиной без благословения церкви. Это было уж слишком – предпочесть смерть отношениям без венца. А впрочем, кто их разберет, этих светских женщин!

С каждым днем обстановка на корабле становилась все более напряженной. Когда выяснилось, что «Виндрейдер» направляется домой, на острова, многие выразили откровенное недоумение и недовольство. Когда же они наконец займутся делом?! Пираты бросали на Рейдера негодующие взгляды и замолкали при его приближении.

Блайт замечала все это, считая себя виновной в трениях между Рейдером и командой. Одно дело, когда пираты отворачивались от нее, но совсем другое, когда они негодовали на своего капитана. Она бы никогда не заикнулась о своем пропавшем платье, если бы знала, к какой это приведет взрывоопасной ситуации.

Тем утром Блайт появилась на палубе в красивом платье цвета морской волны, расшитом великолепными кружевами. Рейдер приветствовал ее теплой улыбкой, заставившей Блайт покраснеть и опустить глаза. Еще никогда он так открыто не любовался ею в присутствии своей команды. Все без исключения, в том числе и сам Рейдер, заметили это смущение.

– Ты выглядишь словно сахарный торт, Вул-вич, – проговорил он. – Мне нравится это платье.

– Я надела его только потому, что что-то произошло с моим другим платьем. Я не смогла найти его сегодня утром. – Блайт вдруг испугалась, что Рейдер жестоко накажет виновного, и поспешила добавить: – Я никого не обвиняю, просто оно исчезло.

Рейдер задумчиво почесал подбородок и посмотрел на Бастиана.

– Ну, вряд ли это Стенли, – неуверенно начал тот. – Платье ему будет явно мало. И Харри больше этого не делает. – Рейдер пронзил его взглядом, и Бастиан оглянулся, ища поддержки у Клайва и остальных. – Харри ведь больше не надевает женскую одежду, верно?

– Только шляпы, – серьезно подтвердил Клайв.

– Вот видишь, только шляпы. – Бастиан повернулся к Блайт. – Никаких платьев. Вряд ли кто-нибудь из парней стащил твое платье.

Пираты согласно загудели, кивая головами. У Блайт запылали уши. Она не знала, куда деться от любопытных взоров. Почему же молчит Рейдер?

– Мне известно, что это не они, – наконец произнес он, и Блайт почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев. – Это я.

Все изумленно ахнули.

– Я выбросил его за борт. В жизни не видел более уродливого платья.

Трудно сказать, кого это признание потрясло больше: Блайт или пиратов. Рейдер выбросил платье за борт. «Господи, о чем он только думает? – молча возмущались пираты. – Надо же, взять и выбросить одежду Вул-вич!» Не выдержав, Блайт бросилась прочь.

Рейдер хмуро посмотрел ей вслед, огорченный тем, что Харри не успел все сделать, прежде чем она проснулась и обнаружила пропажу.

– Ну, что разинули рты? Занимайтесь своими делами! – рявкнул Рейдер и решительно направился вниз.

Пираты молча переглянулись. Невероятно! Выбросил ее платье! Он что, хотел чтобы Вул-вич ходила голой?!

Рейдер вошел в каюту и обнаружил, что Блайт сидит у окна. Он встал у нее за спиной.

– Ты огорчена. Наверное, мне следует все объяснить.

– Зачем? – с горечью спросила Блайт. – Это твой корабль, а я твоя женщина.

Облизнув пересохшие губы, Рейдер вдруг совершенно неожиданно для себя самого признался:

– То платье напоминало мне о вещах, которые я хотел бы забыть. Оно из твоего прошлого. – Он подошел к сундуку и откинул крышку. – У тебя сейчас другая жизнь. Можешь сшить себе новые вещи, ты ведь так хорошо шьешь.

Рейдер уже второй раз за сегодняшний день похвалил Блайт, но почему-то это не принесло ей радости. Она не могла ему объяснить, что то «уродливое» платье дорого для нее как память, возможно, она излишне сентиментальна, но что поделаешь?! Чувствуя, как к глазам подступают слезы, Блайт торопливо отвернулась.

– Извини, Вул-вич. Я не знал, что то платье так много для тебя значит. Поверь, в этом ты выглядишь гораздо лучше. Рейдер осторожно погладил пышный рукав платья, затем обвил рукой талию Блайт и привлек ее к себе. Блайт задрожала то ли от удовольствия, то ли от отвращения. Желая выяснить это, Рейдер властно взял ее за подбородок.

Едва их губы соприкоснулись, Блайт вмиг забыла о своей обиде, растворяясь в его нежности. Она подняла глаза и увидела, что он действительно сожалеет о сделанном.

– Возможно, ты прав. Нужно начать все сначала, – прошептала Блайт. Но по ее щеке все же скатилась одна-единственная слезинка, которую Рейдер смахнул кончиком пальца.

– Наверное, я все-таки был не прав, Вул-вич. Мне следовало сначала посоветоваться с тобой.