Текст книги "Королевство Бараглаф"

Автор книги: Бет Хилгартнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Встретившись с мальчиком взглядом, Цитанек погладил его по лицу, покрытому синяками.

– С тобой этого никогда не случится, Филин. Никогда. Даже если ты проживешь здесь сотню лет, она не сможет выстудить твое сердце. Скорее солнце превратится в лед. А Минцера… Она не то чтобы у тебя на глазах превратилась в камень – она была камнем, сколько я ее знаю, холодным, как мрамор. Филин, мой дорогой, удивительный Филин – это просто в твоем присутствии она превращается в человека.

Они смотрели друг на друга и молчали. Глаза Филина наполнились слезами.

– Киса, – простонал он. – О, боги, бедная Киса.

– Филин, – пробормотал Цитанек. У него самого защипало в глазах, когда он бережно обнял друга, позволяя выплакаться.

В таком виде их и застала Миледи. Цитанек видел ее довольную улыбку. Усилием воли он стер с лица выражение гнева и отчаяния. Она властно приказала ему:

– Оставь его и иди со мной, Цитанек.

Филин сжал его руку в молчаливой мольбе. Молодой Лорд колебался.

– Можешь вернуться, когда я закончу с тобой, – с пониманием сказала Миледи.

– Мужайся, Филин, – пробормотал он, и мальчик выпустил его руку.

Филин прислушивался к удаляющимся шагам. Услышав, как за ними захлопнулась дверь, он закрыл глаза, замедлил дыхание и, шаг за шагом, хоть и было больно, построил себе образ тихой гавани, как учила его Арра.

Глава двадцать первая
НОЧНАЯ РАБОТА

Эта гавань была заполнена сумерками и загадочными тенями. Филин шел на тусклый свет какого-то огонька впереди и на тихое звучание музыки, но в свете свечей сидела не Арра. Это был мужчина с огненно-рыжими волосами, одетый в серую тунику служителей Ветровеи. Филин вспомнил его: это тот самый друг Арры, которого они видели у Храмовых ворот – Кериден.

Да. Мы с Аррой работаем вместе. Мы хотим помочь тебе.

Вы можете спасти Кису? – В его мысленном голосе звучало горе.

Нет.

Тогда что вы можете сделать?

Я хочу научить тебя кое-чему: призывать меня или Арру.

Разве недостаточно просто приходить сюда? – удивленно спросил Филин.

Достаточно, если мы прислушиваемся к тебе, но если бы мы не были вместе погружены в транс, мы бы не узнали, что нужны тебе. Теперь расслабься, ни о чем не думай, а я попробую вложить это в свой разум. Это не слова – это скорее чувство, потребность.

Ни о чем не думать было трудно, но Филин попытался. Через некоторое время он почувствовал то, что показывал ему Кериден.

Попробуй, – велел Кериден, и Филин сделал это, вложив в попытку все свое горе, страх и беспомощность. Кериден чуть-чуть вздрогнул, и его образ поплыл. – Да. Совершенно точно. Если тебе нужен один из нас, зови именно так, потом мы сможем встретиться с тобой в этой гавани.

Но вы не можете спасти Кису, – сказал он больше с болью в голосе, чем с обвинением.

Нет, Филин, прости.

Тогда я найду кого-нибудь, кто отомстит за нее, – сказал он с мрачной решимостью и прервал тонкую связь.

Когда Филин открыл глаза, увидел, что Цитанек уже вернулся. Молодой Лорд сидел у его кровати. Филин взял его за руку, но не заговорил. Долгое время он лежал и думал, пытаясь вспомнить. Когда он был совсем маленьким, мама, еще живая, рассказывала ему сказки. Она знала много разных историй, но ему больше всего нравились про Ветровею.

Она была непредсказуемой богиней, которая бралась защищать кого-нибудь по совершенно непонятным причинам. Мама говорила ему, что эта богиня любит детей, и еще мама каждый вечер исполняла ритуал: она целовала сына в бровь и шептала: «Храни тебя Ветровея».

Теперь Филин задумался. Они с Цитанеком читали, что древние имена богов обладают силой. Фавриан, Васгрилок, Керан, Целас, Талиэн: странные имена, некоторые из них очень непривычные для слуха. Но какое же из них принадлежит Ветровее?

– Цитанек, какое древнее имя у Ветровеи? – спросил он.

– Талиэн, – ответил тот. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто так.

Молодой Лорд взял его за руку, а другой убрал волосы со лба.

– Тебе нужно поспать, – проговорил он очень мягко. – Я посижу здесь с тобой.

Филин крепко сжал его руку.

– Я знаю. Я попробую, – сказал он и послушно закрыл глаза.

Арра отыскала Ученого Короля в библиотеке. Его улыбка исчезла, когда он увидел, как она изнурена.

– Чем это ты занималась со своим Жрецом Ветровеи?

Она села напротив его и пригладила волосы.

– Медитировали. Мы пытались войти в контакт с Филином, чтобы понять, что он знает и как мы можем помочь. Нам удалось связаться с ним, но тут обнаружили, что Гитивы поймали и мучают одну девочку – Кису. Мы не знаем, насколько она осведомлена, но нет сомнений, что к утру Гитивы вытянут из нее все, что ей известно.

– Поймали и мучают ребенка? – со злостью спросил Кетиран. – Клянусь всеми богами, они добиваются, чтобы я вмешался! – Он так резко вскочил, что стул отлетел в другой конец комнаты. Потом вдруг взял себя в руки. – Арра, а это не ловушка для меня? Может, они ждут, что я кинусь спасать ребенка, вызвав тем самым возмущение остальных Домов?

– Не думаю. Хотя, если бы ты поступил так неосмотрительно, то не сомневайся, Исива бы этим воспользовалась. Кет, мне кажется, что они бедняков вообще за людей не считают – это просто пешки, которых используют, когда они становятся не нужны, от них легко избавляются. – Она подошла к нему и обняла, ее голос был мягким. – Кроме того, даже если бы ты прямо сейчас отправил туда Королевскую гвардию, все равно уже слишком поздно. Гитивы действуют очень быстро и жестоко, а ты должен считаться со всеми Домами.

Кетиран молчал несколько секунд.

– Это-то я больше всего и ненавижу. Я – Король, но практически беспомощен в таких делах. Должны быть законы, которые бы защищали детей вроде Кисы, управа на таких людей, как Исива Гитив. Должна быть справедливость для всего моего народа; дворяне должны управлять по закону, а не ублажать свои прихоти и капризы.

Руки Арры напряглись, и она горячо зашептала:

– Чтобы установить такую справедливость, любовь моя, ты должен выжить.

– Действительно, – согласился он. – О, боги, бедная Киса. Она не заслуживает того, чтобы эти мерзкие кровопийцы высосали из нее жизнь. Арра, если Киса знает, что ты помогла Норке сбежать, тебе грозит опасность. Но, думаю, бесполезно надеяться, что ты согласишься исчезнуть на время, пока это все не кончится.

– Абсолютно, – ответила она с решительной улыбкой на лице. – Но мы должны заранее все продумать. Если Кисе известно многое, то Гитивы будут охотиться за всеми остальными ребятами, особенно за Норкой и, конечно, за Антрином. Кериден даст им убежище…

– Что? – перебил ее Ученый Король. – С какой стати?

Она дернула плечом.

– Очевидно, Ветровея хочет, чтобы он вмешался. Не спрашивай меня, Кет, – добавила она, заметив его удивление. – Даже Кериден не может объяснить, почему она заинтересовалась. Все равно нам надо как-то разузнать, что задумали Гитивы. Я бы попросила Филина наблюдать и докладывать, но… – Она остановилась и тряхнула головой. – Его положение и так незавидное.

– Ты уверена, что я не должен вмешиваться? – спросил Кетиран. – Может, мне стоит забрать мальчика к себе? Или ты все еще считаешь, что ему лучше оставаться там?

– Даже больше, чем раньше, – сказала она. В голове у нее возникла серебристая дымка и цепочка образов будущего: Кет разговаривает с Миледи Исивой; Элхар Гитив приставил гарроту к горлу Цитанека; управляющая Гитивов подносит серебряную чашу к губам Филина. – Нет. Они убьют его, если ты проявишь к нему интерес. – Она грустно улыбнулась. – Вот если бы у тебя была армия фанатично преданных шпионов…

– Шпионов… – повторил Король задумчиво. – Есть эта твоя воришка, Норка, и Антрин. Ходят слухи, что он весьма шустр… Арра, ты же знаешь, что весь Дворец пронизан потайными ходами, глазками для подглядывания и нишами для подслушивания.

– Это правда, – согласилась она. – Но мы не знаем ходов, и вряд ли стоит попросить эту змею Зарехафа нарисовать нам план.

Кетиран улыбнулся.

– Нет. Но, Арра, может быть, есть карта, точнее, не совсем карта. То есть, можно нарисовать карту, если мы найдем первоначальные архитектурные планы Дворца.

– Но их же наверняка уничтожили, – возразила она. – Разве нет?

– Может быть, – согласился он, вставая. – Но один из моих предков Анжибаров интересовался архитектурой и строительством. Он собрал очень большую коллекцию разных архитектурных планов, и в ней есть несколько чрезвычайно редких работ. Наверняка он имел документы, касающиеся его собственного дома. Не так уж невероятно, что ему удалось раздобыть планы, а может быть, он восстановил их. Я посмотрю, только на это уйдет несколько часов.

Филин построил свою тихую гавань. Он укрыл все посторонние мысли в загадочных тенях этого места, а потом сделал то, чему научил его Кериден. Он излил все свои боль и гнев, горе и неуверенность в одном призыве. Талиэн. ТАЛИЭН!

Это имя прогремело в его тихой гавани, как отдаленный гром, прежде чем вернулась вечная тишина. Потом на краю сознания Филина раздался звук, будто кто-то тронул струны арфы. Незаметно, как наступает рассвет, этот звук перерос в музыку, нежную, обволакивающую, а потом появилась женщина. Она была закутана в серый дождевой плащ и играла на маленькой арфе. Ее буйные черные волосы, похожие на гриву, были растрепаны фантомными ветрами. Она рассматривала Филина серебристыми глазами, непроницаемыми, как туман, а музыка оплетала их обоих.

Ты звал меня? – В вопросе звучало скорее удивление, чем раздражение. – Как тебе удалось?

Филин ответил:

– Я использовал призыв, которому научил меня Кериден.

А-а! – На мгновение в ее серебристых глазах мелькнуло понимание. – Значит, я поступила правильно, и мне не стоит тревожиться из-за брата. Он велел тебе вызвать меня?

Нет.

Нет? Тогда зачем ты позвал меня?

Филин ответил:

– Ты нужна мне. – Его глаза наполнились слезами, и в сознание хлынули образы мучителей Кисы.

Талиэн протянула руку.

– Филин, – сказала она, – расскажи мне.

Но Филин не мог ответить. Он очень старался, но что-то мешало ему говорить. Его память разъедала кислота, слезы бежали по щекам. В боли и отчаянии он схватил руку Талиэн. Ее прикосновение раскрыло его сердце. Воспоминания полились из него: Киса с Элхаром, Антаг – работорговец, Миледи Исива, его однообразная жизнь у Гитивов, Норка и друзья. Гнев, горе, страх уходили прочь, когда Ветровея вбирала в себя его воспоминания и боль. Когда поток памяти иссяк, единственным звуком, оставшимся во Вселенной, был плеск слез Талиэн. Она поймала одну из них, с опаловым оттенком, и вложила в ладонь Филину. Слеза была тяжелая, как драгоценный камень, и теплая, как виноград, нагретый солнцем.

– Страдания детей не должны остаться неотмщенными. В дружбе есть сила, Филин, и у тебя есть сила. Безнадежные дела не всегда проваливаются. Скажи это Керидену. И помни: я ценю верность, хотя мои пути неисповедимы. Спи, – закончила она мягко, – и отдохни хорошенько.

Волна музыки смыла его тихую гавань, осталась только темнота. Дыхание Филина изменилось, когда он провалился в сон, и его рука, которую все еще держал Цитанек, расслабилась. Мальчика не тревожили никакие сны. Чуть позже он пошевелился во сне, положил ладошку под щеку, и больше не ворочался.

Несмотря на то что была очень утомлена, Арра бодрствовала все время, пока Ученый Король работал. Сладкий напев ее лютни привлекал свежий ветерок из сада, который наполнял прохладой и лунным светом воздух, густо пропитанный запахом древней бумаги. Арра наблюдала за тем, как он работал, будто стараясь запомнить все это: напряженную складку, залегшую между бровей, но вовсе не делавшую его хмурым; скрип пера, испачканные чернилами пальцы, ерошившие темные непослушные волосы. Он так дорог ей. Из-под ее пальцев вытекала музыка, пронизанная болью страсти. Кетиран поднял голову, встретил ее взгляд и нежно улыбнулся.

– У тебя слезы, Арра? – спросил он, поднимаясь, и очень бережно взял ее лицо в свои руки. Лютня умолкла.

– Я люблю тебя. – Она спрятала лицо в его руках.

Он грустно улыбнулся.

– И все-таки отказываешься стать моей Королевой.

– Ах, Кет, – ответила она с болью в голосе. – Твои Дома Советников съедят меня. Мы с тобой это уже не раз обсуждали.

– Верно, – согласился он. – Прости меня, я не хотел причинить тебе боль. Арра, я люблю тебя, но не могу на тебе жениться; а эти избалованные невесты из Домов Советников, гладкие, как акулы, противны мне, и с одной из них я должен сочетаться браком. – Его лицо потемнело от боли и отчаяния. – Ради всех богов над нами и под нами, почему, ну, почему это выпало мне?

Она поймала его руку прежде, чем он отвернулся, и поцеловала ладонь.

– Потому что, дорогой мой, ты достаточно сильный, чтобы это вынести.

Он подумал, а потом криво усмехнулся:

– Я почти жалею, что боги не сделали меня послабее.

Она с нежностью посмотрела на него:

– А кто тогда оберегал бы твой народ?

– Волки из Домов Советников, – ответил он. – Да, понимаю, из волков выходят плохие пастухи. Я знаю, Арра, что не могу отказываться от своей судьбы, но как бы я хотел, чтобы она была другой: чтобы я ухаживал за виноградником, например, или преподавал в Школе Келланда.

– Я знаю, – прошептала она. Ее глаза потемнели от нахлынувших видений. Кетиран погладил ее по волосам, поцеловал и вернулся к своей работе.

Спустя довольно долгое время Арра очнулась от дремоты, услышав восклицания Кетирана.

– Я нашел, – сказал он ей, – иди взгляни.

Она посмотрела через его плечо и увидела архитектурный план Королевского Дворца. В нем кое-чего не хватало, но Дворец был вполне узнаваем, а главное, на плане была изображена вся сеть потайных ходов. Арра напрягла свою хорошо тренированную память, чтобы разобраться в хитроумном рисунке. Так, вот это, наверное, часть Гитивов.

– Странно, – сказала она, указывая на одно из мест. – Похоже, этот проход ведет за пределы Дворца. Интересно, им еще пользуются? Он должен выходить где-то в Верхнем городе, хотя, когда рисовали этот план, это, должно быть, был парк или лес.

Кетиран кивнул:

– Возможно, им уже нельзя пользоваться. Я думаю, выход из туннеля разрушили при постройке Верхнего города. Если только…

Их глаза встретились.

– Если только они не выстроили поверх него дом, чтобы все скрыть, – закончила за него Арра. – Кет, Исива Гитив владеет каким-нибудь домом в Верхнем городе?

– Понятия не имею. Если да, то наверняка Премьер-министр знает об этом. Но я не уверен, что хочу его об этом спрашивать.

– Или что он скажет правду, – кисло добавила Арра.

Ученый Король кивнул, соглашаясь.

– Сделать тебе копию?

– Что, сегодня? Господи, Кет, ты когда-нибудь спишь? Уже почти утро.

Он показал ей на плане место, соответствующее библиотеке.

– А что, если по несчастной случайности за нами сейчас наблюдают? – выдохнул он.

Она подавила дрожь. Ей показалось, что сами стены наклонились, чтобы подслушать их. Вздохнув, она снова взялась за лютню, а Кетиран начал кропотливо перечерчивать план.

Глава двадцать вторая
УЛОВ

Акулья Наживка проснулся от того, что кто-то прошептал его имя. Он вскочил со звериной быстротой и увидел одного из своих грузчиков. Слабый свет, просачивающийся в здание заброшенного склада, говорил о приближении рассвета.

– Тут есть кое-что, на что тебе надо взглянуть, Акулья Наживка, – голос человека дрожал. – Тебе это, наверное, не понравится.

Акулья Наживка потер руками лицо.

– Показывай.

Он пошел вслед за мужчиной, Норка присоединилась к нему. На продуваемом всеми ветрами пирсе за складом стояла группа грузчиков, разглядывавших что-то у себя под ногами. Они посторонились, пропуская Акулью Наживку и Норку. Это было тело, тело ребенка, лежащего вниз лицом. Акулья Наживка похолодел от предчувствий. Он опустился на колени рядом с ребенком и трясущимися руками осторожно перевернул тело. Это была Киса.

Акулья Наживка услышал, как Норка всхлипнула. У него самого в горле застрял ком. Мучители Кисы оставили на ней следы своей жестокости и кое-что еще: серебряная брошь с выгравированным пикирующим ястребом Дома Гитивов красовалась на изодранном платье. Киса рассказала Гитивам все, прежде чем умерла. Недаром они бросили ее тело, как вызов, там, где Акулья Наживка его обязательно бы нашел.

Он поднял голову и взглянул на воровку. Она стояла неподвижно, побледнев и заледенев. И только глаза горели яростью. Он склонил голову и погладил девушку по щеке, будто прося прощения. Потом поднялся на ноги. Огляделся и заметил потрясенные лица своих людей, их подлинное горе.

– Похороните ее, – велел он. – Норка…

Она перебила его:

– Пожалуй, Керидену надо знать об этом. Я пойду. А ты иди в «Троллоп» и приводи остальных в Храм. Если Киса рассказала им о тебе, то сказала и о «Троллопе». Уведи их оттуда, пока Гитивы не добрались до них.

– Норка, – попытался он снова.

Но она отвернулась и не ответила.

Кто-то принес кусок потрепанной парусины. Акулья Наживка смотрел, как бережно заворачивали тело девочки. Вдруг у него потекли слезы и на волю вырвались все чувства, которые он так долго и глубоко прятал.

– Эх, Киса, – прошептал он яростно, – клянусь всеми богами, Гитивы заплатят за все, что они сделали!

Осел поднялся на рассвете. Он разжег огонь, поставил кипятить воду, потом смолол кофейные зерна. Равномерное гудение кофемолки, похожее на жужжание огромного шмеля, не разбудило Хорька. Пока кофе заваривался, распространяя вокруг бодрящий аромат, Осел выскользнул на улицу посмотреть, что там происходит.

На улицах было тихо, но затишье это было напряженным, предвещающим бурю. Мертвых и раненых увезли, но то тут, то там будто стаи акул мелькали группы головорезов. Трущобы могли вспыхнуть как сухое дерево, а Ибхана и Хижан, очевидно, все еще сыпали искры. Осел поспешил обратно в таверну.

Запах кофе разбудил Хорька. Он разливал его по чашкам и собирал подносы для хозяина таверны. Аркид, помешивая кашу, сурово взглянул на своего племянника, который быстренько включился в приготовление завтрака. Когда хозяин таверны вышел с последним подносом, Осел разложил остатки каши в две миски, а Хорек налил кофе.

– На улицах спокойно? – спросил он Осла.

– Все натянуто, как струны арфы.

В этот момент зашла Мышка, неся поднос, заставленный грязной посудой.

– Дедемар ушел, – сказала она, опуская приветствия. – Ускользнул ночью.

– Он забрал тело своего друга? – спросил Осел.

Мышка содрогнулась.

– Нет.

– Неудивительно тогда, что твой дядя такой кислый, – заметил Хорек. – Осел, что Аркид будет делать с телом?

– Чьим телом? – хрипло спросил Акулья Наживка от двери черного хода.

Они все подскочили.

– А, доброе утро, Акулья Наживка, – язвительно поздоровалась Мышка. – Как мило, что ты зашел. Это был друг Дедемара. Его звали Зотар.

Акулья Наживка быстро прошел в кухню.

– Зотар? Еще один телохранитель Гитивов мертв? Хорошо. – Это прозвучало злобно и мстительно.

– Акулья Наживка, что случилось? – встревоженно спросил Хорек.

С его лица исчезла ярость и осталось только горе, как горькая зола.

– Они убили Кису. – Его голос дрожал. – Выжали из нее все и выбросили, как мусор; оставили в порту, так чтобы я ее обязательно нашел. Мои люди похоронили ее.

Все потрясенно переглянулись. Мышка прикрыла рот рукой, а Хорек с размаху стукнул кулаком по столу.

– Киса, – заплакала Мышка.

Осел обнял девочку, стараясь утешить. По его щекам ручьем бежали слезы. Некоторое время все молчали. Потом Осел спросил:

– Где Норка?

– Она пошла в Храм Ветровеи. Я должен отвести вас туда.

– К Ветро… – начал Хорек. – Акулья Наживка, но почему?

– Мои родители… – возразила Мышка.

– Всех нас? – спросил Осел.

Акулья Наживка поднял одну руку.

– Ки… – тут его голос сорвался. – Киса наверняка сказала Гитивам про «Троллоп»; когда ищейки Исивы придут сюда, ваш след уже должен простыть. Кериден – Верховный Жрец Ветровеи – помог Норке бежать от Ажеров, и он предложил укрыть вас всех. Так что мы идем. – Его взгляд вдруг остановился на Мышке. – Ты сказала, что Зотар умер. Как это произошло?

Мышка рассказала ему о событиях прошлой ночи, в том числе и о послании Дедемара, и о разговоре, который подслушала, между умирающим телохранителем и его другом. Когда она закончила, Акулья Наживка был задумчив.

– А теперь Дедемар ушел, – сказал он мягко.

– Интересно, последовал ли он совету своего друга, и как мы можем это использовать? – Задумавшись, он сощурил глаза. В этот момент в кухню ввалился Аркид.

Хозяин таверны неприветливо нахмурился:

– Ты вернулся? Что тебе на этот раз нужно?

Акулья Наживка почувствовал вдохновение и выдавил из себя кислую улыбку.

– Похоже, – протянул он, – у тебя возникли проблемы. Может, помочь тебе избавиться кое от чего?

На лице Аркида выражение облегчения боролось с подозрительностью. Подозрительность победила.

– Может быть, ты объяснишь, с чего это вдруг ты решил мне помочь?

– У меня свои счеты с Гитивами. А он – один из их телохранителей; ты знал об этом? – От его слов лицо Аркида побелело.

– У меня приличная таверна, – проблеял буфетчик, – ты что, хочешь погубить меня?

– Нет, просто хочу спасти твою шкуру. Гитивы разъярены и жаждут крови. Они полагают, что есть основания считать, что мы – Норка и ее друзья – путаем кое-какие их планы. Это, конечно, полная чушь, но очень опасная. Аркид, они убили Кису. Ее пытали. Вполне вероятно, что она сказала про «Троллоп». Ты же не хочешь, чтобы у тебя обнаружили труп одного из телохранителей Гитивов, неважно, каким путем он к тебе попал, когда Исива спустит своих ищеек.

Аркид по очереди оглядел всех детей.

– Им грозит опасность? – спросил он.

Акулья Наживка кивнул:

– И их присутствие ставит тебя под угрозу. Позволь мне спрятать детей. Я думаю, у меня есть надежное место.

– Родители Мышки… – начал было Аркид, но его прервали крики и бряцанье оружия с улицы.

– Объясни сам это ее родителям, – предложил Акулья Наживка. – Наедине. А пока спрячь тело в винном погребе и закрой глаза на то, что я и дети исчезнем из твоей кухни.

Хозяин таверны был встревожен.

– А вдруг это уже Гитивы там, на улице? Что тогда?

– Когда бы ты ни столкнулся с Гитивами, Аркид, помни, что они никогда не поверят в то, что ты ничего не знаешь и ни в чем не виноват. Лучше всего сказать им, что Акулья Наживка использует «Троллоп» для встреч и хорошо платит тебе за это. Скажи, что не можешь предугадать мои действия, но предложи оставить у тебя в таверне наблюдателя – за соответствующую плату. Гитивы хорошо разбираются в торговле и предательстве. Но они не верят в сострадание и преданность. Сделай им деловое предложение, Аркид, так будет безопаснее.

Владелец таверны с трудом сглотнул. Шум на улице отдалился.

– Идите. Я поговорю с родителями Мышки. Тантор, – он взглянул на племянника, пробиваясь сквозь непроницаемую завесу, скрывавшую все его эмоции. – Я никогда не знал, о чем твой отец думал, – прошептал он. – Идите, а то я начну задавать вопросы, а мне лучше ничего больше не знать.

Они ушли. У Стены Ожидания Акулья Наживка дал им целую горсть серебра и послал в Храм Ветровеи. Потом, пообещав вернуться еще до полудня, снова растворился в лабиринте Трущоб.

Исива Гитив поставила кофейную чашку и посмотрела на Элхара:

– Я правильно тебя поняла: девочка Киса сказала тебе, что Цифу убил Акулья Наживка, который, как ты подозреваешь, на самом деле Антрин Анжибар-Ихав.

– Акулья Наживка и Норка, – поправил ее Элхар, – она призналась, когда я поднажал на нее.

Миледи приподняла брови.

– Так, значит, маленькая воровка была достаточно умна, чтобы одурачить Ридева, или же эта Киса сочиняла все это, чтобы угодить тебе. Что еще?

– Она упоминала Венихара Гобез-Ихава, но называла его «Мышкин дворянин». Она никак не связывала его с Антрином, или Акульей Наживкой. Когда я спросил ее, почему он «Мышкин дворянин», она объяснила, что ему понравилось, как Мышка рисует. Она сказала также, что Филин утверждал, что жизнь Короля в опасности, и что он видел во сне королевскую чужеземную ведьму. Она назвала ее по имени. Даже когда я давил на нее, а уж поверьте мне, я давил сильно, она продолжала утверждать, что они все просто друзья, но что этот Акулья Наживка начал войну Гильдии, когда Ажеры похитили Норку. За этим всем стоит что-то большее, чем знала девчонка. Я в этом уверен. Сообщение Дедемара говорит о том, что Жрец Ветровеи и королевская ведьма как-то завещаны во всем этом, но Киса ничего не знала.

Миледи нахмурилась.

– Код хассе очень двусмысленный. Может быть, Дедемар вовсе не имел в виду, что Верховный Жрец Ветровеи замешан в этом. Кериден потратил много лет, чтобы убедить нас в том, что он не интересуется политикой. Может, он имел в виду какого-то другого священника?

– Возможно, – признал Элхар. – Я послал Зотара, чтобы он уточнил у Дедемара… – Элхар вдруг застыл. – Я послал Зотара в «Улыбку Троллопа», и от него пока нет никаких вестей.

– «Улыбка Троллопа»?

– Это таверна, где собирается вся компания. Если с ним что-нибудь случилось, я…

– Да, – оборвала она его. – Но, Элхар, какая между всем этим связь? Какую роль, ты полагаешь, играет в этом Филин? Чем он вообще может быть ценен для таких разных людей, как Гобез-Ихав и королевская ведьма? Не говоря уже об Антрине и Керидене, если они действительно в этом замешаны. – Она раздраженно выпила свой остывающий кофе.

– Я говорил вам о его видениях. Он должен быть частью заговора или контрзаговора Антрина. Может быть, они объединились, чтобы расстроить наши планы, Миледи? Хотя я и не выношу эту тварь, но с трудом могу представить, что королевская ведьма строит заговор против него. – Элхар замолчал, обдумывая факты и строя предположения. – Избавьтесь от Филина, Миледи, этот мальчик опасен.

– Нет. Нет. – Равнодушие и спокойствие Исивы как рукой сняло. – Мы не можем. Если с Филином что-то случится, я не смогу удержать Цитанека – и вся наша работа пойдет насмарку.

– Тогда убейте их обоих, – настаивал Элхар, – и начните все сначала с Анцитом. Он вступит в совершеннолетие через три года, а Регентство будет вам только на руку. – Миледи покачала головой, и он взмолился: – Я знаю, он должен подходить идеально, но что толку с этого «должен быть», если ваш Щенок превратился в конце концов в волка? Вы так тщательно все спланировали, не отказывайтесь же от всего этого.

– Все Филин, – взревела Исива, – всегда этот Филин! Он как бельмо на глазу. Он кажется таким безобидным и безупречно подходящим для моих целей, но от него всегда одни неприятности.

– Избавьтесь от него, – повторил Элхар. – Совсем просто отравить его.

– Элхар, – сухой тон напомнил ему о его месте, – Нет. Я не хочу даже думать о таких мерах. Что касается остального, ты неплохо начал, но это только начало. Мне нужна эта воровка, Норка, и, если сможешь его изловить, Акулья Наживка.

– Можно мне в ловушку положить приманку – мальчика?

– Нет. Нет, если это грозит ему опасностью. Иди.

– Как прикажете, Миледи.

После того как Элхар ушел, Миледи еще некоторое время размышляла. Придя к какому-то внутреннему решению, она позвонила в колокольчик. На вызов явилась Минцера, и Исива приказала:

– Приведи Филина.

– Я не уверена, что он уже встал, Миледи.

– Разбуди его.

Минцера вскоре вернулась с Филином, который был завернут в шелковый халат, слишком большой для него. Он был бледен, и глаза казались больными. Миледи молча разглядывала его.

– Ты, конечно же, помнишь, – наконец начала она, – как я сказала, что ты не продаешься? Ни по какой цене.

– Да, Миледи, я помню, – вежливо ответил Филин.

– Может быть, я слегка поторопилась. Ридев Ажер заплатил бы за тебя много денег – очень много денег. – Она внимательно следила за его лицом и увидела, как на нем мелькнул страх. – Ты бы этого хотел?

– Почему? – Чуть слышно, будто выдохнув, спросил Филин.

Ее улыбка напомнила ему Элхара, в ней была та же смертельная угроза.

– Я не доверяю тебе, мальчик. Ты слишком умен.

Миледи заметила на лице Филина ужас. Пока он пытался высвободиться из слишком длинных рукавов, она протянула руки и схватила его за запястья. От ее прикосновения он застыл. Она прижала его к столу и, отдернув рукава, обнажила обе руки. Его левая ладошка была сжата в кулак. Когда он его раскрыл, у Миледи перехватило дух. На ладони лежал опал величиной с яйцо канарейки, синий, как ночное море, а в глубине, в самом сердце его, сверкало неуловимое пламя.

– Где ты взял это? – спросила Миледи.

– Я нашел его на полу в библиотеке, – солгал Филин. – Должно быть, он упал со стола хассе, но он был такой красивый, что я… Миледи, я честно собирался вернуть его назад.

– На моем столе хассе этого никогда не было, мальчик, – сказала она и протянула руку. – Дай мне.

Б какое-то мгновение показалось, что Филин воспротивится. Но потом он все же бросил камень в ее раскрытую ладонь. Красноватый отблеск как будто обжег Миледи. Она пожала плечами.

– Раз уж ты нашел его, можешь оставить себе. – Она отдала камень. – Почему ты не одет?

– Вы хотели, чтобы он пришел немедленно, Миледи, – вступилась Минцера.

– Конечно. – Она еще помолчала, потом взяла кофейник, но с раздражением поставила обратно. – Уведи его, Минцера, и вели, чтобы принесли другой кувшин с кофе.

В вестибюле Филин с Минцерой обменялись взглядами.

– Она правда собирается продать меня Ридеву Ажеру? – озабоченно спросил Филин.

Минцера дернула плечом.

– Она только хотела напугать тебя. Филин, что у тебя в руке и где ты это взял? Ты нигде не останавливался и ничего не подбирал.

Он показал ей камень.

– Кто-то положил мне это в руку ночью, когда я спал.

Минцера печально улыбнулась.

– Интересно, где Цитанек взял такую вещь. Он очень красивый, Филин.

– Вы не скажете Миледи?

Управляющая махнула рукой.

– Не думаю, что она меня спросит. Иди одевайся, малыш, мне еще надо зайти на кухню.

В своей комнате он обнаружил Цитанека, встревоженно мечущегося взад-вперед. Увидев Филина в позаимствованном халате, Молодой Лорд улыбнулся.

– Кажется, он великоват, – заметил он.

Филин выдавил из себя улыбку:

– Ну, слава богу. А то я думал, что это я уменьшился за ночь.

– Что хотела от тебя Миледи?

– Она грозилась продать меня Ридеву Ажеру. Но Минцера сказала, что она просто хотела напугать меня. – Цитанек нахмурился; чтобы предупредить его расспросы, Филин высвободил одну руку из рукава и дотронулся до локтя друга. – Мне нужно поговорить с тобой, – прошептал он. – Здесь можно?

Молодой Лорд задумался.

– Говори потише; мы прикинемся, будто я утешаю тебя. Все охранники знают, что произошло, так что это не вызовет никаких толков.

Филин кивнул.

– Цитанек, я… я видел сон.

В молчаливом протесте Молодой Лорд обнял мальчика за плечи.

– Это было не страшно. Мои видения были полны… музыки, а потом пришла Ветровея.

– Ветровея, – прошептал Цитанек. – Откуда ты знаешь, что это была она? Ты поэтому спрашивал меня о ее древнем имени?