Текст книги "Околдованная"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Это часть его обаяния, – возразила мать.
– Но я еще не целовала ни Ги, ни Этьена, – пожаловалась Отем.
– А следовало бы, хотя бы для сравнения, – согласилась Жасмин.
Отем хихикнула.
– Неужели с Индией и Фортейн ты тоже вела такие разговоры? – вслух поинтересовалась она.
Жасмин коротко хохотнула.
– Нет, детка, конечно, нет. Индия была совершенно уверена, что все знает сама, а Фортейн оказалась такой практичной, что в этом не было необходимости. По крайней мере пока она не выбрала Кайрена. Но тогда уже было поздно, потому что она потеряла голову от любви.
Жасмин села и похлопала по постели рядом с собой, приглашая дочь устроиться рядом.
– Ты родилась в октябре, через несколько недель после свадьбы Кайрена и Фортейн. Мое последнее дитя. Неожиданный сюрприз для меня и отца, ведь мы думали, что наше время уже прошло. Но мы так радовались! О да, Отем Роуз Лесли, ты была желанным ребенком. Я никогда не давала понять твоим братьям и сестрам, что ты мое любимое дитя просто потому, что родилась на склоне наших дней. Дала мне и Джемми возможность в последний раз стать родителями, ведь в то время твои братья и сестры были уже взрослыми. Они уже не так нуждались в нас, в отличие от тебя. Как могли мы состариться, если растили столь юную дочь? – Она погладила Отем по руке.
– Но что ты будешь делать, когда я выйду замуж?
– Ты же не уедешь далеко, детка. Я останусь жить здесь и, возможно, когда-нибудь съезжу в Кэдби погостить или вернусь в Гленкирк. Когда рана в сердце немного затянется. Если, конечно, такое время настанет.
– Настанет ли, мама?
– Я всегда буду скорбеть по всем моим мужчинам. Джамал-хану, Роуэну Линдли, Генри Стюарту и твоему отцу. Ах, что за чудесную жизнь я прожила, родная моя!
– Ты так говоришь, словно все кончено, мама! – встревожилась Отем.
– Нет, далеко не кончено, – заверила Жасмин. – Очередное начало, только и всего. Правда, пока я не могу понять, куда ведет дорога.
– И я тоже, – кивнула дочь. – Я почти влюблена в Себастьяна. Он притягивает меня. Но разве этого достаточно для брака? Ты должна помочь мне решить, ведь у меня совсем нет опыта.
– Если ты уверена, что твой избранник – Себастьян, честно объяснись с остальными. Несправедливо заставлять их терзаться.
– Еще рано, мама. Это не жестокость, просто мне нужно больше времени, – оправдывалась Отем. – Кроме того, меня раздражает самодовольство Себастьяна. Ему нужно преподать хороший урок, прежде чем я вынесу окончательный приговор.
Только в конце февраля жители округи узнали, что тридцатого января в Париже был подписан договор между обеими фрондами, в результате которого Гастон Орлеанский стал их единственным предводителем. Дядя юного короля, поддерживаемый епископом Гонди и парламентом, потребовал отправить кардинала Мазарини в ссылку. Мазарини сопротивлялся, пока жизнь его не оказалась в опасности. Только после этого он неохотно внял мольбам королевы Анны и Людовика, оставив Париж шестого февраля 1651 года.
Тогда Гастон Орлеанский объявил, что короля похитили. В ночь на десятое февраля архиепископ приказал окружить королевский дворец. Королеве Анне пришлось показать короля – сначала спящего, а потом и разбудить его, чтобы тот мог видеть происходящее. На всю жизнь он невзлюбил беспорядки, столицу и парижан, столпившихся возле кровати и трогавших его грязными, провонявшими чесноком пальцами.
Менее чем через неделю король отпустил на свободу принцев крови, находившихся последние несколько месяцев под арестом. Еще неделю спустя французский парламент принял декрет, гласивший, что ни один иностранец не имеет права занимать должность королевского министра. Тогда кардинал Мазарини, опасаясь за свою жизнь, сбежал из Буйона в Колонь. Правда, все это время он переписывался с королевой Анной, которая и сама жила практически на положении узницы в Париже. Затем парламент начал судебный процесс против кардинала, обвинив его в государственной измене.
Девятого апреля отпраздновали Пасху. В Шер пришла весна, и Отем поняла, что настала пора принять решение.
Она так и не подарила ни Ги, ни Этьену ни одного поцелуя, несмотря на все их попытки и просьбы. Отем вдруг поняла, что боится: а вдруг их поцелуи окажутся точно такими же волнующими, как поцелуй Себастьяна? Похоже, она не хочет узнать, так ли это.
– Не пойму, что делать, – как-то пожаловалась она во время прогулки по саду с Ги д'Оре.
– Вы о чем? – удивился граф.
– Поцелуйте меня, – неожиданно велела Отем.
Дальнейших поощрений графу не потребовалось. Сжав Отем в объятиях, он поцеловал ее, неспешно и нежно.
Отем это явно понравилось, но, к сожалению, совсем не взволновало. Поспешно отстранившись, она глубоко вздохнула и раздосадованно прикусила губу.
– Вот как, – понимающе кивнул граф. – Значит, не я избранник, верно?
– Да, Ги, – призналась Отем. – Мне очень жаль.
– Не расстраивайтесь, – мужественно утешил он. – Любовь – это драгоценность, которая редко встречается в жизни, милая Отем. Ее невозможно подделать, от нее невозможно укрыться. Это д'Орвиль, так ведь?
– Кажется, да…
Граф печально улыбнулся:
– Но мы ведь останемся друзьями?
– Разумеется! – воскликнула Отем. – О, Ги, какой счастливицей будет та, которая пленит ваше сердце!
– Вы и тут правы, – подмигнул он, целуя ее руку. – Прощайте, красавица моя. Я приеду не скоро, и в качестве вашего доброго приятеля.
Отем кивнула и долго смотрела ему вслед.
– Молодец, дочка, – раздался голос за спиной. Оказалось, что все это время Жасмин сидела на мраморной скамье под высокими кустами. – Ты приобрела хорошего друга, Отем. Он вел себя как нельзя галантнее, и любовь к тебе навсегда останется в его сердце. Он придет тебе на помощь в любом затруднении, в любой беде. Но я не верю, что Этьен поступит так же благородно. Он слишком привык получать все, что захочет. И все же ты должна сама поговорить с ним.
– Он приедет завтра, – сообщила Отем. – Я поцелую его, а потом во всем признаюсь.
Но, как и подозревала мать, это оказалось совсем не так просто.
Отем повела Этьена в сад, но поцеловаться возможности не представилось, и девушка вдруг поняла, что это совсем не имеет значения. Человек, который ей нужен, – это Себастьян д'Олерон! Значит, остается только сказать правду.
– Я приняла решение, Этьен, – начала она. – Я не люблю вас и вряд ли полюблю. Надеюсь, вы поймете это и мы останемся друзьями, ибо у нас есть общие родственники.
Случайно взглянув на герцога, Отем отпрянула, потрясенная яростью, сверкающей в карих глазах.
– Вы смеете отказывать мне? – взорвался он. – Я терпеливо сносил ваши глупые игры, относя их за счет вашей наивности и неопытности! Интересно, мадемуазель, расстались ли вы с остальными кавалерами или соизволили сделать посмешищем только меня? – Он осекся, презрительно кривя рот.
– Я обо всем сказала Ги вчера, месье, – спокойно пояснила Отем.
– А маркизу? – прошипел Этьен.
Отем колебалась, и герцога осенило.
– Значит, это д'Олерон, – уничтожающе бросил он.
– Я так не сказала, – поспешно ответила Отем, взяв себя в руки. Он не имеет права допрашивать ее!
– Так вы и его отвергли?
– Я и этого не говорила! – отрезала Отем.
– Это он! Маркиз! Но если я вас не получу, значит, и ему вы не достанетесь!
Он притянул Отем к себе и впился губами в ее губы.
Ощутив, как прижимаются к нему упругие груди, герцог потерял голову от вожделения. Он попытался повалить Отем на землю, и кто знает, чем кончилось бы дело, если бы не чья-то рука, бесцеремонно схватившая его за шиворот и поднявшая в воздух. Этьен и сам не понял, как оказался лицом к лицу с Рыжим Хью, возвышавшимся над ним на несколько дюймов.
Отем отпрянула, пошатнулась и едва не упала. Но тут же пришла в себя и принялась энергично тереть губы рукавом платья, словно пытаясь уничтожить следы омерзительного поцелуя.
– Как ты посмел дотронуться до меня, свинья? – завопил Этьен. – Я велю арестовать тебя за оскорбление аристократа!
– Не советую, месье, – буркнул гигант-шотландец. – Иначе я буду вынужден поведать судьям, как вы пытались взять силой мою молодую хозяйку, чтобы принудить ее к браку, после того как она вам отказала. Над вами будет издеваться вся округа. Родители? юных девушек дважды подумают, прежде чем позволить вам ухаживать за своими дочерьми.
Вряд ли вы этого хотите, месье. В конце концов, рано или поздно вам понадобится жена.
Учтиво улыбаясь, он расправил помятый камзол герцога и отступил. Этьен отпрыгнул как ужаленный и обжег шотландца злобным взглядом.
– Я больше не приеду к вам, мадемуазель, – холодно изрек он.
– Не сердитесь, Этьен, – попросила Отем. – Мы можем остаться друзьями. Ги этого оказалось достаточно.
– Вы недостойны моей дружбы, мадемуазель, – процедил герцог. – Если нас обоих куда-то пригласят, умоляю, не приближайтесь ко мне на людях, если не желаете публичного позора.
– О, не волнуйтесь! – заверила Отем. – Я постараюсь всячески вас избегать. И очень рада, что послушалась своего сердца, ибо теперь вижу, что вы и в самом деле отвратительны.
Она в последний раз взглянула на него и ушла.
Рыжий Хью низко поклонился.
– Я немедленно велю привести вашу лошадь из конюшни, месье, – объявил он, провожая оскорбленного дворянина.
Отем стояла у окна, осторожно выглядывая из-за шторы.
– Скатертью дорога! – крикнула она.
Назавтра девушка ждала маркиза, но тот не явился. Сначала Отем боялась, что с ним что-то случилось, но узнав, что его видели на виноградниках, где он помогал сажать лозы, ужасно разгневалась.
– Ты должна понять, что он любит свою землю, – наставительно заметила Жасмин. – Я одобряю такое усердие.
Он не стыдится честной работы.
– Но он должен ухаживать за мной! – ворчала Отем. – Бьюсь об заклад, он услышал о том, как я обошлась с герцогом и графом! Решил, что уже заполучил меня и теперь можно не стараться. О, как я ненавижу его высокомерие!
Она раздраженно топнула ногой, но Жасмин тут же возразила:
– Ты не знаешь, известно ли ему, как ты разделалась с его соперниками. Вряд ли они станут бахвалиться своим позором, особенно герцог де Бельфор. Думаю, маркиз просто занят на виноградниках.
– Но если Себастьян ничего не знает, мне придется ждать еще два дня, прежде чем он соизволит показаться! – пожаловалась Отем.
– Значит, тебе не терпится увидеть его?
– Конечно! Теперь, когда я отослала Этьена и Ги, Себастьян должен оказывать мне больше знаков внимания. Я хочу знать, поженимся мы или нет. Через полгода мне будет двадцать!
Не успела Жасмин ответить, как в зал вбежала мадам Сен-Омер.
– Слава тебе Господи, вы обе здесь! – воскликнула она. – Что я сейчас узнала! Вы не поверите… Король и его мать приехали в Шенонсо! Правда, об этом не объявлено официально, но вся округа просто гудит новостями. Дворянам не терпится засвидетельствовать свое почтение его величеству. Вы тоже должны поехать, Жасмин, и взять с собой Отем. О, как это восхитительно! Я веду себя еще хуже Габи! Пришлось оставить ее дома. Она так возбуждена, что трещит без умолку… – Она хотела сказать еще что-то, но, взглянув на родственниц, осеклась. – Что стряслось? Почему у вас такие лица?!
– Отем отказала графу и герцогу, – пояснила Жасмин.
– Ах-х-х, – выдохнула Антуанетт. – Значит, остался только мой протеже. Я не удивлена, малышка, потому что с самого начала видела, как вы увлечены друг другом. Правда, тебе потребовалось довольно много времени, чтобы это понять, А он знает?
– Он не приехал сегодня, – ответила Отем. – Говорят, трудится на виноградниках, как простой крестьянин.
– Ничего не поделать, такой уж он, – ухмыльнулась тетушка. – Земля для него все. Да и вся их семья помешана на виноградниках. Разве твой папа не любил Гленкирк?
– Но он ухаживал за мамой по всем правилам, – отпарировала Отем.
– Когда Себастьян узнает, что остался единственным претендентом, он сделает все, чтобы ты была счастлива, и не пожалеет времени на ухаживание, – заверила мадам Сен-Омер. – Теперь мы должны подумать, что тебе надеть для визита к королю.
– Король еще дитя, – отмахнулась Отем. – Его, вероятно, куда больше интересуют игрушечные солдатики, чем наряды дам. Однако мне хотелось посмотреть замок. Насколько я знаю, он расположен на берегу реки.
– А мне сказали, что король даже чересчур взрослый для своего возраста, – возразила мадам Сен-Омер. – И немудрено: последние восемь лет ему приходится не жить, а выживать. Поразительно, как это они смогли ускользнуть из Парижа? Говорят, Гастон Орлеанский, дядя короля, разрешил поездку, потому что его величество не выносит города. Он предпочитает сельскую местность.
– Но почему Шенонсо? – допытывалась Отем. – Есть множество замков ближе к столице.
– Верно, малышка, но предполагалось, что путешествие будут держать в секрете, а какие же секреты рядом с Парижем? Кроме того, принц опасается, что Мазарини похитит мальчика, если узнает, где он. Власть в руках того, кто стоит рядом с королем. Кстати, Жасмин, возьмите с собой Адали Король и его мать обожают пышность и экзотичные зрелища. Они будут поражены, узнав, что дочь Великого Могола все эти годы жила в Англии и Шотландии, а теперь выбрала своим убежищем Францию.
– Я последую вашему совету, – сказала Жасмин. – Когда лучше ехать? Я бы предпочла путешествовать в обществе родных.
– Через три дня утром ждите нас на дороге у реки, – ответила мадам Сен-Омер. – Надеюсь, малышка, к тому времени ты облегчишь страдания бедного Себастьяна.
– Для этого ему стоит лишь явиться в Бель-Флер, шепнула Отем.
– Он приедет, – уверенно предсказала тетушка, кивая.
Обязательно.
Глава 7
Король с трудом сдерживал возбуждение. Он впервые приехал в Шенонсо, и строгая красота замка поразила его. Людовик не особенно любил Париж, а после того, что случилось в феврале, просто возненавидел город и его жителей, особенно архиепископа. Впрочем, к дядьям и кузенам он тоже не питал привязанности. Ничего, еще несколько месяцев, и он вступит в свои права. Странно, почему отец завещал короновать его именно в тринадцать лет? Возможно, знал, с какими трудностями придется столкнуться сыну, и не хотел искушать судьбу.
Неделя. Это все, что позволил дядя Гастон. Людовику хотелось ездить верхом, охотиться, но вместо этого пришлось стоять и вежливо улыбаться, приветствуя нескончаемый поток дворян, откровенно восхищенных прибытием его величества. Какая скука!
Мальчик улыбался, протягивая руку для очередного поцелуя. Когда-нибудь он выстроит дворец, где будут жить все придворные, чтобы он смог следить за ними и не давать им воли. Больше он не допустит предательских заговоров и постоянных междоусобиц!
– Сын мой, – прошептала королева, – обратите внимание вон на ту женщину, которая приехала выразить вам свое почтение.
Молодой король воззрился на темноволосую красавицу, выступившую вперед и низко опустившуюся в изящном придворном реверансе. За ее спиной стоял мужчина в невиданных одеяниях.
– Это вдовствующая герцогиня Гленкирк. Госпожа герцогиня – дочь Великого Могола, хотя много лет прожила в Шотландии. Она приехала в свой замок Бель-Флер, чтобы без помех предаться скорби по усопшему супругу, который погиб, защищая права на трон твоего кузена Карла.
Вместо того чтобы протянуть руку для поцелуя, Людовик сам поцеловал пальцы герцогини.
– Как мило с вашей стороны навестить меня, мадам, – проговорил он, оглядывая ее своими красивыми темными глазами. Даже траурное платье было безупречного покроя. Темно-синий шелк красиво облегал стройную фигуру, воротник из кремового кружева выгодно оттенял белую, без единой морщинки кожу. Черные волосы с двумя серебряными полосками на висках были уложены в простой узел.
– Ваше доброе расположение – большая честь для меня, ваше величество. Надеюсь, вы позволите преподнести вашему величеству небольшой знак моей преданности?
Король кивнул. Глаза его загорелись любопытством. Подарка он не ожидал.
Адали вручил хозяйке небольшую шкатулку черного дерева, окованную золотом. Жасмин откинула крышку и поднесла шкатулку королю. Внутри на черном бархате лежал овальный бриллиант невероятных размеров. Людовик, не сдержавшись, громко ахнул. Такого идеального камня бледно-желтой окраски ему еще не приходилось видеть.
– Он называется тигровым глазом, ваше величество. Его подарил мне мой первый муж, принц Джамал-хан Кашмирский, – пояснила Жасмин. – Надеюсь, он вам понравился.
Такой цвет крайне редко встречается.
Король взял шкатулку и стал внимательно рассматривать алмаз. С близкого расстояния он казался еще великолепнее.
– Мадам, я впервые получаю столь чудесный подарок.
Тысяча благодарностей.
Он закрыл шкатулку и, передав ее одному из слуг, обратил взор на Адали.
– Кто сопровождает вас, мадам?
– Мой управляющий Адали, который служит мне с самого моего рождения, ваше величество. Его отцом был французский моряк.
Адали низко поклонился королю.
Людовик с улыбкой кивнул ему.
– Как прекрасно, мадам, иметь слугу, которому можешь полностью доверять, – с завистью заметил он.
– Адали – моя правая рука, ваше величество. Я без колебаний доверила бы ему свою жизнь, и не раз выходило так, что именно Адали спасал меня и моих детей. Но если ваше величество уделит мне еще минуту, я хотела бы представить свою дочь, леди Отем Роуз Лесли.
Отем выступила вперед и присела, как того требовал этикет. Людовик поспешно шагнул к ней и повернул ее лицом к свету, чтобы лучше разглядеть, – жестом, скорее присущим взрослому мужчине. Недаром мадам Сен-Омер утверждала, что король кажется куда старше своих лет.
– Очаровательна, – выдохнул он. – Матушка, с нас на сегодня довольно. Мы хотели бы показать мадемуазель Отем галерею. Позаботьтесь, чтобы нас никто не беспокоил. Пусть свита остается здесь. Мы желаем знать, нравится ли мадемуазель наша страна.
Он отыскал взглядом Гастона Орлеанского и приказал:
– Дядюшка, позаботьтесь о том, чтобы гости не скучали.
Надеюсь на ваше гостеприимство.
С этими словами король взял Отем под руку и увел. Потрясенная, девушка не знала, как вести себя в обществе столь высокопоставленного лица. О таких вещах она лишь слышала от матери и сестер. Значит, и она нашла свое приключение! Немного воспрянув духом, она принялась расточать направо и налево улыбки, причем особенно ослепительную сберегла для герцога де Бельфора.
– Кто он? – насторожился король.
– Поклонник, не пожелавший смириться с отказом, – пояснила Отем, удивленная тем, что может говорить.
– Значит, вы кокетка, мадемуазель? – усмехнулся король.
– Надеюсь, что никто меня так не назовет, – поспешно ответила она, боясь, что Людовик составит о ней неверное впечатление.
– Почему вы приехали во Францию?
– Моего отца убили в сражении при Данбаре. Я самая младшая в семье, и теперь, к сожалению, ни в Англии, ни в Шотландии невозможно найти подходящего супруга для девицы моего положения. Мама в трауре по отцу и решила удалиться в здешние владения, чтобы не видеть Кромвеля и его мерзких приспешников-пуритан. И разумеется, чтобы выдать меня замуж.
– И вы отвергли того господина, что пронзает вас злобным взглядом?
– Герцога де Бельфора, ваше величество. И графа де Монруа, но не маркиза д'Орвиля, – призналась Отем.
– Счастливица! Вам позволено выбирать себе спутника жизни. Или, красавица моя, это за вас сделает матушка? Меня скоро обручат с какой-нибудь принцессой, испанской или итальянской. Ожидается, что я произведу на свет наследника, и как можно скорее. Но это по крайней мере хотя бы приятная сторона брака.
– Ваше величество еще так молоды, – выпалила Отем. – Не могли же вы уже… – Сообразив, что ведет непристойные речи, она осеклась и покраснела.
– Я взял свою первую женщину в, одиннадцать лет, – поведал король, забавляясь ее смущением. – Мужчина должен искать удовольствий с самого юного возраста, если хочет научиться угождать любовницам. А вы девственны, прелесть моя?
– Д-да, – выдавила она, не зная, то ли смеяться, то ли возмущаться.
– О, в таком случае вашему будущему мужу повезло, красавица. Я еще не имел удовольствия посвящать девственниц в восторги Эроса, но, говорят, если все сделать как нужно, переживание окажется поистине восхитительным как для мужчины, так и для девицы. Сколько вам лет?
– Де… восемнадцать, – пролепетала Отем.
– Этот замок – создание Дианы де Пуатье, прелестной и самой незаурядной женщины, которую только знала Франция. Возлюбленной моего предка, Генриха II. Хотя она была на двадцать лет старше, он обожал ее и оставался верен до самой смерти. Между нами всего пять лет разницы, красавица моя.
Отем терялась в догадках, на что намекал король своей историей.
– Должно быть, Диана в самом деле была необыкновенной женщиной, – выговорила она наконец.
– Подозреваю, что и вы тоже, красавица моя, – пробормотал король, останавливаясь и прижимая ее к каменной стене галереи. Его пальцы скользнули по ее щеке. – Вы прекрасны, мадемуазель Отем, – шепнул он, дотрагиваясь кончиками пальцев до ее губ. – Поцелуйте их!
Глаза Отем потрясение распахнулись.
– Ваше величество! – ахнула она.
– Луи, – мягко поправил король и, стиснув ее в объятиях, поцеловал страстно, почти исступленно. Его язык скользнул между ее губ, пытаясь ворваться в рот.
Отем потеряла голову от страха. Этот дерзкий мальчишка был королем, и, нужно признать, подобное поведение скорее приличествовало опытному соблазнителю. Немного опомнившись, она начала сопротивляться:
– Ваше величество! Луи, пожалуйста! Я не обладаю вашим опытом, и вы меня пугаете!
Он удивленно поднял брови, продолжая ласкать ее грудь.
«Она утверждает, что невинна, но наверняка уже играла с кавалерами в любовные игры!»
Король крепче сжал сладкий холмик.
– Я хочу видеть тебя обнаженной. Ты восхитительна в своей невинности и волнуешь меня. Останься здесь со мной, Отем. Этот замок предназначен для любовников, и я буду твоим первым мужчиной!
Столь откровенно непристойные речи потрясли Отем. Собравшись с мужеством, она решительно оттолкнула короля.
– Полагаю, ваше величество шутит, иначе мне пришлось бы смертельно оскорбиться такими речами! Надеюсь, вы не предлагаете, чтобы девушка благородного происхождения и наследница огромного состояния отдала свое самое драгоценное владение, свою добродетель, ради короткой, ни к чему не обязывающей связи? Я приду в брачную постель к своему супругу чистой и непорочной. Не опозорю ни себя, ни его распутным поведением ни до, ни после нашей свадьбы, – объявила она и, положив руку на рукав шелкового камзола Людовика, умоляюще добавила:
– Ваше величество, какая-то крохотная часть моей души польщена вашим предложением, но даже это не затмит моего желания поступать, как велят правила морали…
Король вздохнул так горестно, что Отем не сдержала смешок. Людовик, ничуть не оскорбленный, усмехнулся:
– Мама одобрила бы вас, мадемуазель Отем. Впрочем, и кардинал тоже.
Он повел ее дальше по галерее, простиравшейся через всю реку Шер, с одного берега на другой. Отем чистосердечно призналась, что еще не видела места красивее.
– А вы разве живете не на берегу реки? – поинтересовался король.
– Нет, Бель-Флер расположен в миле или чуть дальше от Шер, но зато окружен с трех сторон озером. Мои французские родственники де Севили выстроили свой замок Аршамбо прямо на берегу.
– Вам нравится жить в провинции?
– О, я жила в провинции почти всю жизнь, – засмеялась Отем. – Бывала в больших городах, но так их и не полюбила. Предпочитаю жить в глуши, где можно наблюдать смену времен года.
– Те, кто живет в сельской местности, ближе к Богу, мадемуазель, – согласился король. – Я тоже терпеть не могу города. Когда я взойду на трон, оставлю Париж и выстрою большой дворец подальше от столицы. Именно там будет мой двор.
– Думаете, вашим дворянам понравится постоянно жить вдали от блеска Парижа? – усмехнулась Отем.
– У них не останется выбора. Я король. Им придется подчиняться приказам или терпеть последствия непослушания. Видите ли, мадемуазель, все эти годы смута и беспорядки были моими спутниками, а я не выношу ни того, ни другого. Придворные непрерывно переходят из лагеря в лагерь. Архиепископ Парижский постоянно сеет рознь, настраивая людей то против принцев, то против меня. Только благодаря опеке моей доброй матушки и кардинала Мазарини я доживу до коронации. Через несколько месяцев я стану монархом не только номинально, но и фактически. Не могу дождаться, когда настанет этот день! Потом я выстрою свой дворец и сделаю его самым прекрасным местом на свете. Мне не придется никого заставлять – люди сами будут рваться туда, ибо жизнь вдали от меня покажется им хуже, чем ссылка. Там, и только там, будут рождаться моды, стихи и музыка!
И вот тогда я получу полную власть над своими дворянами, мадемуазель. Беспощадно подавлю любой бунт, а те, кто не угодит мне, будут низвергнуты из рая на земле, который я создам.
– Какая прекрасная мечта! – воскликнула Отем. – А вы уже знаете, где выстроите свой дворец, Луи?
– У меня есть охотничий домик под Парижем, в местечке Версаль. Чудесный уголок! Там и будет заложен мой новый дворец. Вы приедете ко мне? Теперь я понимаю, что с вами следует соблюдать приличия.
– Даю слово, что приеду, – пообещала она. – Пусть я не люблю города, зато не прочь повеселиться.
– В таком случае скрепим уговор поцелуем, – нашелся король.
Отем погрозила ему пальцем.
– Вы ужасно порочный и нехороший мальчик, – кокетливо пропела она, но все же, сжав губы, подалась вперед.
Однако король притянул ее к себе и снова стал осыпать жгучими поцелуями. Темные глаза лукаво смеялись. Наконец он отпустил ее, раскрасневшуюся и протестующую.
– Я не умею целоваться иначе, – пояснил он.
Отем покачала головой.
– Надеюсь, вы будете править Францией так же хорошо, как целуетесь, Луи, – прошептала она.
– Ваше величество, простите мою дерзость, но вас ищет матушка, – объявил маркиз д'Орвиль, низко кланяясь. – А я тем временем провожу свою нареченную к ее родственникам.
Король наморщил лоб.
– А вы, месье…
– Жан Себастьян д'Олерон, маркиз д'Орвиль, к вашим услугам, сир.
– Вы собираетесь жениться на леди Отем?
– Да, ваше величество.
– Когда же свадьба?
– Я еще не решила, – вмешалась Отем. – Мне хотелось, чтобы сюда приехали мои братья и сестры из Англии.
– Разумеется, – кивнул король. – А ваша мать одобряет этот брак?
– Конечно, ваше величество. Я не стал бы ухаживать за леди Отем без разрешения ее матери. Порядочные люди так не поступают, – с, достоинством ответил Себастьян.
– Нам неугодно, чтобы мадемуазель Лесли выходила замуж так рано, – изрек юный король – Мы предпочли бы побыть в ее обществе, пока мы здесь, в Шенонсо, да и потом, когда двор переедет в Париж. Тем более что в столице царит смертельная скука.
– Я не собираюсь ехать в Париж, – пролепетала Отем.
– Уверен, что его величество не приглашал тебя сопровождать его, дорогая, – заверил маркиз. – Королева сначала должна договориться с твоей матушкой. Разве не так, ваше величество?
– Моя мать желает мне счастья и старается поступать так, чтобы не огорчать меня, – возразил король.
– Разумеется, – кивнул Себастьян. – Вы – монарх. Но думаю, ваша матушка сделает все возможное, чтобы уберечь вас до коронации, а без доброго кардинала, изгнанного врагами вашего величества, это весьма затруднительно. Всякие волнения ей вредны, не так ли?
– Но когда вы женитесь на мадемуазель Лесли и я потребую ее присутствия, привезете ли вы жену ко двору, месье? – спросил король.
– Только прикажите, ваше величество.
– В таком случае мы не возражаем против вашей женитьбы, – торжественно объявил король, целуя руку Отем. – А теперь я должен идти к матушке. Прощайте, моя прелестная Отем.
Он поспешно отошел, явно опасаясь недовольства матери. Отем с облегчением вздохнула. Себастьян ухмыльнулся.
– Сравнив поцелуи четырех кавалеров, вы наконец поняли, что мы предназначены друг другу?
– Да как вы посмели лгать королю, что я ваша невеста? – взорвалась Отем. – Я не обещала выйти за вас!
Она раскраснелась от возмущения и была так хороша, что у Себастьяна сладко сжалось сердце.
– Но разве не поэтому вы расстались с де Бельфором и Монруа, дорогая?
– А может, я и вас выгнать хотела! – пригрозила Отем.
– Придется поцеловать вас, чтобы привести в чувство, – лукаво обронил он, схватив ее в объятия.
Отем притворно сопротивлялась, колотя его в грудь, обтянутую темно-зеленым бархатным камзолом.
– Вы невероятно самоуверенны!
– А вы, дорогая, неотразимы, – прошептал маркиз, прежде чем накрыть ее губы своими. Отем сдалась и обвила его шею руками. Его губы оказались теплыми и нежными, и она наслаждалась поцелуем. Но когда его ладонь накрыла ее грудь, она поспешно отстранилась.
– Я видел, как он касался тебя точно так же, дорогая.
Тебе понравилось?
– Да, – выдохнула Отем.
Ее откровенность возбуждала его. Себастьян чувствовал, как восстает и твердеет его плоть.
– Господи, – простонал он, – ты не знаешь, что делаешь со мной!
– Знаю, – шепнула Отем, лаская тяжелый ком в его панталонах. – Пусть я девственна, но не невежда, месье.
Себастьян поймал маленькую руку и страстно поцеловал.
– Если я немедленно не отведу вас к вашей матушке, дорогая, вы потеряете невинность на крытом мосту-галерее через реку Шер. Я всего лишь мужчина, но не хочу поспешного соития. Когда я потребую в дар вашу девственность, хочу, чтобы ваше сердце и тело дрожали от наслаждения, которое я подарю вам. Пойдем!
Он повлек ее за собой.
– Я не сказала, что стану вашей женой! – заупрямилась Отем, быстро перебирая ногами, чтобы не отстать от него.
– Наоборот, вы сказали королю, что станете, – возразил он.
– Меня никто не посмеет принудить! – рассердилась она.
Маркиз остановился и повернулся к ней.
– Какой подвиг я должен совершить, чтобы завоевать вас, Отем Роуз Лесли? Только скажите, и я пойду на все.
Помоги мне Господь и его пресвятая мать, я люблю вас!
– Хочу, чтобы за мной ухаживали как полагается, – пропела она.
– Во имя всего святого, а что делаю я? – недоуменно пробормотал Себастьян.
– Играете в детские игры с де Бельфором и Монруа! Все время пытаетесь доказать, кто из вас лучше и достойнее. Как бы то ни было, я решила, что вы самый достойный из претендентов и можете ухаживать за мной. Когда я пойму, что именно вы станете хорошим мужем, мы назначим день свадьбы, – мило улыбнулась Отем.
– Мне следовало взять тебя и наградить ребенком! – в сердцах выпалил он. Плутовка сводила его с ума!
– Ни к чему хорошему это не привело бы, – возразила Отем. – Моя бабушка мучилась родовыми схватками, но отказывалась выйти за деда, пока тот не вернет ее собственность, которую по ошибке включили в брачный контракт.
Не сдайся мой дед, отец носил бы клеймо незаконнорожденного. Однако он оказался достаточно мудр, чтобы понять свою ошибку. Так что папа появился на свет через несколько минут после того, как священник провозгласил его родителей мужем и женой. Мы, женщины Лесли, не выносим ни малейшего давления, тем более когда с нами обращаются как с племенными кобылами или дрессируют подобно собакам. Вам следует понять это, если в самом деле хотите жениться на мне.
