Текст книги "Околдованная"

Автор книги: Бертрис Смолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Ты с самого начала была за д'Олерона, – прошипела Габи, обращаясь к сестре. – Бедняжка Этьен!

– Ты права, я с самого начала была за него, – честно призналась та. – Ему давно пора жениться, и не на какой-то глупенькой бесцветной барышне, а на девушке, искрящейся страстью. Именно такой, как Отем, хотя она вполне способна отвергнуть и его, и остальных. Рано или поздно Этьен поймет, что Отем невозможно превратить в типично французскую жену, которую он так желает иметь.

Подобный брак станет несчастьем для обоих. – Она поцеловала сестру в щеку и добавила:

– Пусть сами выясняют отношения, Габи. Все когда-нибудь уладится. А вы. Жасмин, что думаете о Себастьяне?

– Я пока не составила собственного мнения. Он дерзок, нужно признать. Очень красив. Отем явно заинтригована… но время покажет.

– Откуда вам известно, что она заинтригована? – полюбопытствовала мадам Сен-Омер. – Они повстречались только сегодня, и вы еще не успели с ней поговорить.

– Нет, кузина, кажется, именно его она встретила в лесу во время прогулки. Он ошеломил ее и взволновал. Она приняла его за браконьера, но он сказал ей, что ворует… сердца!

– Похоже на Себастьяна, – хмыкнула мадам Сен-Омер.

– Откуда вы его знаете? – удивилась Жасмин.

– Его мать была моей лучшей подругой и двоюродной сестрой моего мужа Рауля. Я знала Себастьяна с самого рождения. Но теперь его родители умерли. Отправились погостить в Париж, а по возвращении домой оказалось, что оба подхватили чуму. За два дня они сгорели в жару. Себастьяну было только шестнадцать, но он принял на себя обязанности по управлению Орвилем, и его виноградники ничуть не хуже, чем в Аршамбо.

– Сколько ему лет? – спросила Жасмин.

– В августе исполнилось тридцать.

– Почему же он не женился раньше?

Мадам Сен-Омер замялась.

– Он уже был женат, – ответила вместо нее Габи. – И поверьте, более омерзительного скандала в округе не случалось.

– Себастьян не виноват, – поспешно заступилась мадам Сен-Омер. – В семнадцать лет он женился на Элиз Монпансье, единственной дочери графа Монпансье. Что можно сказать об Элиз… Ангельское личико и душа дьяволицы. Сразу после свадьбы она принялась менять любовников, причем не делала различия между конюхом и дворянином. Все, что ей было нужно, это неутомимое крепкое мужское копье. Она забеременела и поняла, что сама не знает, кто отец ребенка. Поэтому и отправилась к старой ведьме, чтобы избавиться от нежеланного плода. Уж не знаю, что та дала ей, но Элиз и ее ребенок погибли. Брак не продлился и года. С тех пор Себастьян так и не женился.

– Не забудь о Марианне Буше и ее дочери, – вкрадчиво подсказала Габи. – Она была его любовницей целых семь лет, и он признал ее дочь Седину. Этьен же достаточно осмотрителен, чтобы не выставлять напоказ своих бастардов.

Сестры обменялись злобными взглядами. Каждая преисполнилась решимости выдать Отем за своего протеже.

Жасмин рассмеялась.

– Что ж, по крайней мере мы знаем, что маркиз и герцог способны иметь детей. А как насчет графа, месье Ги? – поддразнила она.

– Дочь и сыновья-близнецы, – усмехнулся Филипп.

– 0-ля-ля! – восхитилась Жасмин, и сестры невольно заулыбались.

– Что за квартет сплетников! – покачала головой мадам Сен-Омер. – Но признаюсь, мне хотелось бы знать, каков будет исход. Возможно, Отем никто не понравится.

– Сомневаюсь, что моя дочь сумеет найти поклонников красивее и богаче, – возразила Жасмин, чем крайне обрадовала родственников, искренне хотевших помочь в столь деликатном деле.

– Завтра, – продолжала она, – мы вернемся в Бельфлер и дадим Отем время собраться с мыслями. Она прекрасно провела эти дни в Аршамбо, но теперь нуждается в уединении, чтобы как следует поразмыслить. Я скажу Этьену и Ги, чтобы не приезжали к нам по крайней мере месяц. Как по-вашему, я права?

Родственники дружно согласились.

На следующий день Жасмин с дочерью отправились домой.

– Я рада, что все кончилось, – призналась Отем. – Я не успевала даже выспаться, не говоря уже о том, чтобы побыть наедине с собой!

– Неужели тебе надоело веселиться? А верные рыцари?

– Этьен и Ги очень милы, но мне начинает надоедать их постоянное соперничество. Некоторым женщинам это наверняка польстило бы, но меня только раздражает. К тому же мне не удалось как следует поговорить с ними. Я даже поцелуя им не позволила, так что все это слишком утомительно, мама.

– А маркиз д'Орвиль, дитя мое?

Отем мило покраснела.

– Маркиз? – еле слышно повторила она.

– Именно, детка. Я видела, как он повел тебя танцевать, и несколько минут спустя ты вернулась с горящими щеками.

Он поцеловал тебя?

Отем кивнула.

– Он сказал, что женится на мне, – выпалила она и тут же досадливо прикусила губу. – Ты знаешь, мама, как я ненавижу, когда мне указывают, что делать, и все же…

Жасмин покачала головой.

– Тебя тянет к нему?

– Да, – прошептала Отем.

– Тебе пришлись по вкусу его поцелуи?

– Да, хотя сама не знаю почему. Может, потому, что это мой первый поцелуй? Или потому, что маркиз так волнует меня? Если мне не по душе постоянная суета и перепалки Этьена и Ги, то маркиз смущает меня еще больше. Понравились бы мне поцелуи герцога или графа?

– Ты не узнаешь этого, пока не поцелуешься с ними, – изрекла мать.

– Советуешь целоваться с каждым поклонником? – хихикнула Отем. – Ни одна мать не сказала бы такого своей дочери. Я просто шокирована!

– Чепуха, малышка! В том, что я предлагаю, нет ничего скандального. Если хочешь сравнить этих трех мужчин, ничего другого не остается. Иначе как узнать? А не знать… нет судьбы страшнее. Конечно, дальше поцелуев дело зайти не должно. Простой поцелуй совершенно невинен. Но все остальное запретно, дочь моя. И главное, не принимай поспешных решений.

Наступила зима. Но погода была куда мягче, чем в Шотландии. Прошел январь, дам никто не тревожил до самого последнего дня, когда в Бель-Флер появился одинокий всадник. Лошадь Себастьяна медленно пересекла мост и остановилась во дворе. Себастьян спешился и передал поводья подбежавшему конюху. Перед Себастьяном возник высокий мужчина с красноватой бородой, пронизанной серебром.

– Месье… вы…

– Маркиз д'Орвиль, – представился Себастьян. – Я желал бы видеть леди Отем.

– Я провожу вас, господин маркиз, – коротко ответил Рыжий Хью.

Навстречу им уже спешил Адали, как всегда, одетый в белые шаровары и длинную куртку. На голове у него красовался небольшой тюрбан.

– Маркиз д'Орвиль к молодой госпоже, – объявил Рыжий Хью. – Но сначала нужно спросить разрешения ее светлости.

Последнее было сказано на английском. Себастьян ничем не выдал, что понял шотландца. Лицо его оставалось бесстрастным. Маркиз был хорошо образован и знал несколько языков, в том числе английский. Его поразило, что слуги говорят на двух языках, но он вспомнил, что очень мало знает об Отем, если не считать того, что намерен получить ее.

– Не соизволите ли пройти в зал, господин маркиз? Я позову госпожу, – сказал Адали и, поклонившись, пошел впереди.

Маркизу сразу понравился пронизанный ароматом сухих цветов парадный зал маленького замка, теплый и уютный, с дубовой мебелью, большим камином, старинными шпалерами, закрывавшими каменные стены, и турецкими коврами.

– Садитесь у огня, месье. Марк! Вина для маркиза! – велел Адали и удалился, оставив гостя в большом удобном кресле с кубком в руке. Он нашел Жасмин в часовне, где молодой священник отец Бернар учил Отем катехизису.

– Мадам, у нас гость. Маркиз д'Орвиль желает видеть молодую госпожу, – сообщил он.

Жасмин поднялась, повелительным жестом остановив дочь.

– Пойду я. Когда урок закончится, можешь присоединиться к нам. Только сначала займись своей прической, – посоветовала она и быстро вышла из часовни.

– Господин маркиз! – приветствовала она Себастьяна. – Нет-нет, не вставайте. Я устроюсь рядом. Адали! Вина, пожалуйста. Как умно вы поступили, дав моей дочери время опомниться от столь блестящих празднеств! Я предложила герцогу и графу не приезжать к нам до середины февраля, но вы уже уехали, и предупредить вас не было возможности.

– Я прошу руки вашей дочери, – выпалил он.

– Вы не знаете Отем, и она вас не знает, – покачала головой Жасмин. – Я уже сказала, что выбор за ней, и не отступлюсь от своего слова. Если хотите добиться Отем, месье, боюсь, вам придется ухаживать за ней по всем правилам.

И вероятно, терпеть еще двух соперников.

Себастьян ответил таким раздраженным взглядом, что Жасмин едва сдержала улыбку.

– Ненавижу этих никчемных мотов, – процедил он. – Я лично надзираю за своими виноградниками. У меня нет времени на пустые любезности, госпожа герцогиня. Скоро настанет пора обрезать лозы, добавлять в почву навоз и известь. Не успеешь оглянуться, как настанет весна и работы будет по горло. Я не могу танцевать на задних лапках перед хорошенькой девушкой, пока мои виноградники приходят в упадок.

– Я не знаток подобных вещей, месье, но, думаю, вы вполне можете пожертвовать февралем, – усмехнулась Жасмин. – Скажите, разве вы не ухаживали за первой женой?

– Нет, госпожа герцогиня. Брак устроили мои родители. Я женился на Элиз в семнадцать лет. В приданое дали превосходные земли, граничащие с моими владениями. Я посадил на них виноград. Вам уже, разумеется, пересказали местные сплетни, и вы поняли, что, хотя лозы принялись, моя женитьба окончилась крахом. Вот уже тринадцать лет, как я вдовец.

– Отец Отем тоже был вдовцом, когда женился на мне.

Для меня это замужество было третьим. К тому времени я родила четверых и еще троих в новом браке. У нас большая семья.

– А у меня только кузены и сестра-монахиня, – вздохнул он.

– А любовница с дочерью? – мягко напомнила Жасмин.

– Я купил Марианне дом, назначил содержание и отправил Седину в монастырскую школу. Марианна понимает, что между нами все кончено. Она женщина практичная, госпожа герцогиня. Я не изменял первой жене, буду верен и второй.

– В таком случае я не стану возражать против ваших визитов к моей дочери и позволяю ухаживать за ней. Но если хотите заполучить Отем, придется немало потрудиться. Она молода и неопытна, как вы, разумеется, уже поняли, когда поцеловали ее. Своим поцелуем вы открыли ящик Пандоры.

Теперь она пожелает узнать, целуются ли другие мужчины так же хорошо, как вы, – усмехнулась Жасмин.

Себастьян рассмеялся, гадая, почему откровения герцогини его не расстроили. Он женился на Элиз и обнаружил, что его жена – самая настоящая шлюха. Инстинкт подсказывал ему, что прелестная Отем совсем не такая, как его первая жена. Ее любопытство вполне естественно и к тому же дело временное. Уста, смягчившиеся под его губами, принадлежали ему, – и девушка скоро это усвоит.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОТЕМ. 1651-1655 ГОДЫ

Глава 6

Отем с колотящимся сердцем вошла в зал. Кровь Христова, как же маркиз красив! Высокий, стройный, мускулистый!

Ей хотелось коснуться его густых угольно-черных волос.

Хотелось ощутить прикосновение его губ. Вряд ли поцелуи Ги и Этьена могут сравниться с поцелуями маркиза, но она все же сумеет это выяснить, прежде чем даст обет верности одному из мужчин.

– Адали сказал, что у нас гость, мама? – начала она, делая вид, будто ничего не знает.

Маркиз неспешно поднялся, хотя Жасмин успела увидеть, как он едва удержался, чтобы не броситься к девушке.

– Мадемуазель Лесли, – вежливо поклонился он.

– Господин маркиз, – так же учтиво ответила она, протягивая руку.

Он приложился к тонким пальчикам и чуть отступил.

– Ваша матушка благосклонно позволила ухаживать за вами, мадемуазель. Надеюсь получить и ваше согласие.

«Умен, умен, ничего не скажешь! Уже успел изучить ее», – подумала Жасмин.

– Откуда вдруг такое желание ухаживать за мной, месье? – осведомилась Отем.

– Потому что я ищу жену, а вы заинтересовали меня, – откровенно признался он. – По-моему, неплохое начало.

– Я выйду замуж только по любви, – сообщила Отем.

– Я вдовец, мадемуазель, и по собственному горькому опыту знаю, что жениться без любви просто не имеет смысла. Однако может оказаться, что мы не подходим друг другу, поэтому следует познакомиться поближе. В этом и состоит смысл ухаживания.

«Серые. Нет, серебристые! У него серебристые глаза! Чистое расплавленное серебро!»

– Вы можете ухаживать за мной наравне с остальными поклонниками, – объявила Отем. – И учтите: пока я не собираюсь никому отдавать предпочтение.

– Если я решу, что хочу вас, Отем Роуз Лесли, у них не останется ни малейшего шанса, – тихо предупредил он.

– Если я решу, что хочу вас, Себастьян д'Олерон, – быстро парировала она, – у них не останется ни малейшего шанса.

«О Господи, что же это будет?» – подумала Жасмин, исподтишка наблюдая за молодой парой. Молнии, проскакивавшие между этими безумцами, на миг вернули ее в прошлое.

Точно такие же искры зажгли тогда вечную любовь между ней и Джеймсом Лесли.

"О, Джемми, если бы ты только мог видеть ее сейчас!

Если бы только был рядом, а не лежал в холодной могиле!"

Жгучие слезы выступили на ее глазах, и Жасмин поспешно отвернулась, только сейчас поняв, что очень скоро останется одна. Впервые за всю жизнь. Только впереди не ждет новая любовь. Однако эта неутешительная мысль почему-то не пугала. Она три раза выходила замуж, и все мужья были людьми незаурядными и нежно ее любили. Теперь она может жить своими чудесными воспоминаниями. Настала пора любви для ее младшей дочери. Может, она наконец найдет свою судьбу?

– Мама, маркиз просит разрешения поехать со мной на прогулку. Ты разрешишь?

На лице Отем появилось умоляющее выражение, хотя голос оставался спокойным и ровным, словно ответ матери не слишком ее интересовал.

– Разумеется, малышка. Только пойди переоденься: на улице холодно, и солнце почти не греет, – велела Жасмин.

– Merci, госпожа герцогиня, – поблагодарил маркиз.

– Я буду звать вас Себастьяном, – решила она, – а вы можете обращаться ко мне «мадам Жасмин», mon brave55
  мой смельчак (фр.).


[Закрыть].

Отем выбежала из зала, чтобы переодеться в костюм для верховой езды.

– Расскажите о ее отце, – попросил Себастьян. – Как он умер? Мне еще столько нужно узнать о ней.

Он, сам того не подозревая, польстил Жасмин своим вопросом. Ни молодой герцог, ни граф не подумали справиться о семье Отем. Очевидно, им достаточно было знать размер ее приданого.

– Мой муж погиб при Данбаре, сражаясь за короля Карла. Он был очень отважным и благородным человеком. Преданность монарху стоила ему жизни, ибо он был слишком стар, чтобы биться на поле брани. Отем подтвердит, что каждый раз, когда членам нашей фамилии приходится выступать на стороне Стюартов, добра не жди. Они приносят Лесли одни неудачи. Бель-Флер принадлежал моим деду и бабке.

Мать моего деда де Мариско вышла второй раз замуж за графа де Шера и родила ему несколько детей. Через нее мы и породнились. Бель-Флер служит мне чем-то вроде убежища.

В последний раз я приезжала сюда с четырьмя детьми, чтобы сбежать от Джемми Лесли, отца Отем, – с грустной улыбкой поведала Жасмин. – Король Яков приказал нам пожениться, но мы с Джемми никак не могли сойтись характерами, поэтому я удрала во Францию.

– Очевидно, потом вы уладили свои разногласия, – улыбнулся маркиз.

Жасмин тоже усмехнулась.

– Это верно, хотя за годы нашего брака появилось немало других. В последний раз мы поссорились, когда Джемми собирался в бой за Стюартов, черт бы его побрал! Простите меня, Себастьян. Рана еще свежа и очень болит. Расскажите лучше о своем доме.

– Это замок Шермон, недалеко от Аршамбо, который принадлежал моей семье двести лет. Он очень красив и, как мне сказали, построен на руинах прежнего замка. Правда, Шермон поменьше Аршамбо, но больше, чем Бель-Флер. Отем будет там очень счастлива, мадам Жасмин.

– Счастлива? Где именно? – поинтересовалась вернувшаяся в зал Отем. Она уже переоделась в мужские бриджи и безрукавку.

– В Шермоне. Это мой дом, – пояснил маркиз.

– Я не сказала, что выйду за вас замуж, месье, – фыркнула она. – Всего лишь пообещала покататься с вами!

– Поезжайте с Богом, – поспешила вмешаться Жасмин, прежде чем спор перерос в стычку.

Они вышли во двор, где Рыжий Хью уже держал коней под уздцы. Он помог Отем сесть на Нуара, сам вскочил в седло и последовал за молодыми людьми на почтительном расстоянии. Услышав стук копыт, Отем натянула поводья и обернулась.

– Куда это ты? – недовольно спросила она.

– Охраняю вас, миледи, – спокойно объяснил тот.

– Я не нуждаюсь в эскорте.

– Я следую приказам вашей матушки, миледи, и уверен, что господин маркиз поймет.

– Совершенно верно, – подтвердил Себастьян. – Если увидят, что мы катаемся вдвоем, дорогая, да еще до объявления помолвки, поползут сплетни. Не хотите же вы погубить свою репутацию!

– Мне совершенно все равно, тем более что злые языки обычно лгут, – выпалила Отем. – Мне нет дела до того, что скажут люди, если я сама знаю, что сберегла честь.

– Честь и репутация тесно связаны, дорогая, – объяснил маркиз. – Если замарана первая, значит, погублена и вторая. Люди любят верить плохому. А мои намерения по отношению к вам честны и безупречны. Не вижу ничего оскорбительного в эскорте.

Отем поджала губы, чтобы не высказать все, что она думает о маркизе и эскорте. Как же теперь он поцелует ее, если Рыжий Хью едет сзади? Что ж, раз так…

Она вонзила шпоры в бока коня и пустила его в галоп, но, к собственному удивлению, увидела, что маркиз не отстает.

Они поднялись на вершину невысокого холма, стоявшего у самой реки Шер, с которого открывался прекрасный вид на Аршамбо, а вокруг расстилались виноградники, Дремавшие под неярким зимним солнцем.

– Лозы так прекрасны даже без листьев и ягод… – вздохнула Отем. – Похожи на сгорбленных коричневых гномов.

Здесь хорошо и спокойно… А в какой стороне Шермон?

– Вниз по реке, в нескольких милях отсюда к югу. Он ближе к Шенонсо, королевскому поместью, чем Аршамбо или Бель-Флер.

– Король приезжает сюда? – оживилась Отем.

– Сейчас нет. Молодой Людовик слишком занят – учится управлять государством и скрывается от своих так называемых защитников. Кроме того, у него и без Шенонсо много владений. Это такое романтическое местечко. Когда мы поженимся, я повезу тебя туда, дорогая.

– Сколько раз повторять, месье, что я еще не дала своего согласия? – рассмеялась Отем.

– Сколько раз повторять, дорогая, что вы выйдете за меня, и довольно скоро? Вы созрели и налились соком, как летний персик, так что съесть хочется! – поддразнил он, опасно сверкая серебристыми глазами.

– О, невозможный вы человек! – охнула она, краснея и злясь на себя за это.

– Еще бы! – согласился он с ухмылкой. – Но в таком случае вы невозможная девчонка, дорогая. Мы идеально друг другу подходим. Только представьте, какие сражения будут разыгрываться между нами! Ну а после мы станем страстно любить друг друга в супружеской постели.

– Понятия не имею, о какой страстной любви вы толкуете, – вырвалось у Отем, решившей любой ценой вывести его из равновесия.

– Естественно, не имеете, – спокойно согласился он. – Я буду вашим первым и единственным любовником, Отем Роуз Лесли.

– Это еще неизвестно, месье, – сладко улыбнулась она. – Моя мама пережила трех мужей и любовника – принца крови.

Мало того, она даже побывала в турецком гареме! Моя прабабка де Мариско в свое время имела шестерых мужей и немало возлюбленных. Так что, месье, вам придется подождать, пока я тоже переживу пару мужей, чтобы претендовать на роль единственного любовника. Не правда ли, лучше быть последним, чем первым?

– Сколько у вас сестер? – неожиданно спросил он. Девчонка, разумеется, плетет невесть что, лишь бы поиздеваться над ним!

– Две, – ответила она.

– И сколько у них было мужей?

– По одному, – растерялась Отем, но тут же добавила:

– Правда, они еще молоды.

– Маленькая лгунья, – рассмеялся он.

– Вовсе нет! – запротестовала Отем. – Индия и Фортейн совсем молоды. Они прикончили бы вас, попробуй вы назвать их старыми!

Маркиз обернулся и окликнул Рыжего Хью:

– Сколько лет сестрам мадемуазель?

– Самой старшей больше сорока, а второй что-то около того. Ее светлость скажет точнее, месье.

– И они счастливы в браке?

– Да, месье, благослови их Господь. Леди Индия живет в Глостере, а мистрис Фортейн – за океаном, в Новом Свете.

Обе счастливы, как улитки в капусте, – весело объявил Рыжий Хью.

Маркиз вновь повернулся к Отем:

– Если вашим сестрам достаточно одного супруга, дорогая, значит, и вам больше не потребуется.

– О, я не похожа на своих сестер, – жизнерадостно возразила она. – Кроме того, они куда дольше вращались в обществе. Я еще хочу пережить кое-какие маленькие приключения, прежде чем пойду к алтарю!

– Прекрасно, в таком случае советую поцеловаться с остальными поклонниками. Вы немедленно поймете, что я создан для вас, и покончите с этими глупостями. Обвенчаемся в апреле, дорогая?

– Нет! – воскликнула Отем.

– Неужели вы не заметили, что у графа де Монруа намечается второй подбородок? – спросил Себастьян, неожиданно меняя тему.

Отем хихикнула. Она действительно заметила нечто подобное. Ги был охоч до сладкого.

– Вы невыносимы, – упрекнула она.

– И я готов держать пари, что де Бельфор носит корсет, – продолжал маркиз. – Он очень любит поесть и выпить, дорогая. Через два года он будет ложиться в постель с курами и мирно храпеть до утра. Больше его ничто не будет занимать.

Отем громко рассмеялась:

– До чего же злой язык! Неужели вы не можете сказать ничего хорошего о моих обожателях?

– Голубая кровь. Немалое богатство. Порядочны и очень, очень скучны, – с ухмылкой перечислил Себастьян.

– И что же делает вас самым достойным претендентом на мою руку? – не выдержала она.

– Моя кровь более благородна, кошелек толще, и я никогда не ложусь с курами, разве что собираюсь всю ночь любить свою прекрасную женушку, – ответил он так тихо, что она с трудом расслышала. Неожиданно положив руку на маленькие ладони, сжимавшие поводья, он обжег Отем горящим взглядом. У нее перехватило дыхание. По спине пробежал озноб. Горло сжалось так, что говорить она не могла. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем к ней вернулся дар речи.

– Но у вас наверняка есть недостатки, – с трудом произнесла Отем. – Не думаю, что вы само совершенство.

– Я не переношу глупцов, дорогая. Могу быть опрометчивым и рискнуть по-крупному. Когда я хочу чего-то, действительно хочу, никто не смеет стоять у меня на пути, – сообщил маркиз, нежно погладив ее руку.

– А я вспыльчива, – вздохнула она.

– Знаю.

– И не люблю, когда мне диктуют, что делать.

– Знаю.

– И выйду замуж только по любви.

– Вы уже говорили это, и не раз. Но разве вы не влюблены в меня? Самую-самую чуточку?

– Вы словно шквал на море, месье. Ошеломляете и подавляете. Имеете необычайное свойство злить меня. Никто не раздражает меня так сильно!

– Вот оно! – воскликнул Себастьян. – Вы в самом деле испытываете что-то ко мне! Гнев – это оборотная сторона страсти, так что у меня есть надежда.

– Я начинаю думать, что вы безумны, – покачала головой Отем.

– Совершенно верно, дорогая. Я безумно влюблен в вас! – провозгласил он.

– Вздор! – отрезала Отем. – Как можно влюбиться в того, кого едва знаешь? Даже Этьен и Ги лучше знакомы со мной, чем вы, месье!

– Впервые увидев вас у ручья, я сразу понял, что вы предназначены мне судьбой! Неужели вы не верите в любовь с первого взгляда, дорогая?

– Нет, – решительно возразила Отем. – Не верю!

– Ну и ну, – со смехом сказал маркиз. – Вижу, в нашем браке именно вы будете трезвой и практичной стороной, малышка. Что ж, не так уж плохо. Надеюсь, наши дети будут похожи на вас.

– Едем домой, – велела Отем, поворачивая коня. – Нет!

Отправляйтесь к себе, а я вернусь с Хью. Скажу маме, что сама так захотела.

– Я еще приеду, дорогая, – пообещал он.

– Если пожелаете.

– Я желаю вас, Отем Лесли, – нашелся маркиз.

Отем резко натянула поводья и взглянула ему в глаза.

Кровь Христова! Он чертовски красив, хотя смущает своими властными манерами и глупыми речами.

– Буду рада видеть вас снова, Себастьян д'Олерон, впрочем, не больше, чем Этьена и Ги! И учтите: если я решу, что вы мне не подходите, – без сожаления распрощаюсь с вами. Ясно?

Я скорее останусь в девицах, чем буду страдать в браке.

Себастьян серьезно кивнул:

– Я все понял, дорогая, – но тут же расплылся в улыбке:

– Однако я уверен, что в конце концов вы все же влюбитесь в меня и согласитесь выйти замуж.

Он послал ей воздушный поцелуй и ускакал.

– Решительный человек, – одобрительно заметил Рыжий Хью, когда они спешились во дворе замка. – Похоже, вы нашли себе пару, миледи.

Отем рассмеялась:

– Нужно отдать ему должное, он остроумен и внимателен ко мне. Но так же упрям и настойчив, как я. Если я стану его женой, дня не пройдет, чтобы мы не повздорили!

– С вашими родителями в молодости такое бывало, – развел руками шотландец. – Ссоры только укрепляют брак. Их любовь стала глубже, когда оба усвоили тонкое искусство компромисса, миледи.

– Бьюсь об заклад, такого слова маркиз просто не знает, – отмахнулась Отем, входя в зал.

– Где маркиз? – удивилась сидевшая в кресле Жасмин.

– Когда он стал чересчур надоедлив, я отослала его домой. Не волнуйся, мама, он вернется. А теперь я пойду приму ванну и переоденусь. От меня несет конским потом, и я не желаю, чтобы запах преследовал меня всю ночь.

Дождавшись ее ухода, Жасмин поинтересовалась:

– Что ты об этом думаешь, Хью? Они подходят друг другу?

– Если это хоть сколько-нибудь зависит от маркиза, то они поженятся, ваша светлость. Он неглуп. Умеет польстить, но в следующую минуту не задумываясь вступает в словесный поединок. Она будет противиться, пока не устанет от него либо не возгорится желанием. Кто скажет, как обернется дело?

– Но тебе он нравится? – настаивала Жасмин.

– Да! Настоящий мужчина, ничего не скажешь, – совсем как наш герцог, упокой Господь его светлую душу. Те двое тоже неплохи, но мало что стоят по сравнению с маркизом. Ее милости, как и старшим сестрам, нужен такой мужчина, который держал бы ее в руках. Любой другой ей скоро надоест…

Однако у Отем просто не было времени устать от своих поклонников. Все трое ежедневно приезжали в Бель-Флер, забавляя ее своим неприкрытым соперничеством. Граф де Монруа смешил ее остроумными замечаниями и анекдотами, нещадно язвил насчет присутствующих, лукаво сверкая голубыми глазами. Главной мишенью его шуток был герцог, ибо последний прилагал все усилия, чтобы пленить Отем. Он не находил ничего приятного в том, что волей судьбы должен тягаться с еще двумя претендентами на руку девушки. Этьен привык добиваться своего, и мысль о возможности потерять прелестную наследницу большого состояния была для него невыносима. Как-то раз граф до того вывел герцога из себя, что дело едва не дошло до драки.

– Вы и Себастьян в слишком близком родстве с Отем, – поддразнил он.

– О чем это вы? – удивился маркиз.

– Вы и Де Бельфор – родственники ее тетушек. Уверен, что узы крови воспрепятствуют вашим намерениям жениться на Отем, следовательно, остаюсь я. А мои соперники выбывают из игры! – рассмеялся он.

– Наглый щенок! – рявкнул герцог. – Пока я жив, она не пойдет с вами к алтарю!

– Разумеется. Потому что пойдет со мной, – заявил маркиз.

– Думаю, это вопрос для отца Бернара, – решила Отем.

За священником немедленно послали и объяснили ситуацию. На добродушном лице святого отца заиграла легкая улыбка.

– Не думаю, что родство между мадемуазель Отем и вышеупомянутыми господами настолько близкое, что проблему нужно выносить на суд церкви. Не вижу никакого препятствия для брака с кем-то из вас двоих. Вы достойные претенденты на ее руку, и я не дождусь того дня, когда соединю ее с женихом священными узами.

– Нас поженит не какой-то сельский священник, а сам епископ Турский, – гордо объявил Этьен. – Он мой двоюродный брат.

– А я родственник Гонди, архиепископа Парижского, – не пожелал уступить пальму первенства граф. – Он с радостью согласится провести церемонию.

– Буду счастлив доверить вам свое счастье, – тихо сказал маркиз отцу Бернару.

– Спасибо, месье, – кивнул священник.

– До чего же вы уверены, что я выберу кого-то из троих! – раздраженно проговорила Отем. – Можно подумать, кроме вас, подходящих женихов во всей Франции не найдется! Вы становитесь ужасно надоедливы. Больше не желаю видеть всех троих сразу! Приезжайте поодиночке. Ну как я могу узнать вас получше, если вы вечно препираетесь и спорите, кому из вас выпадет на мне жениться? Сколько раз повторять: решение за мной!

Поэтому будете навещать меня по очереди, согласно вашим титулам. Этьен, я жду вас завтра. Послезавтра приедет маркиз, а потом граф. И не спутайте дни, иначе разозлите меня еще сильнее, и я выгоню всех. А теперь уезжайте!

С этими словами она удалилась, оставив потрясенных кавалеров с раскрытыми от удивления ртами. Сама она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться при виде ошеломленных физиономий. Даже Себастьян потерял дар речи.

– Возмутительно! – рассердился герцог – Я немедленно обращусь с предложением к ее матери, и мы покончим с этим фарсом.

– Вы глупец, де Бельфор, – вздохнул маркиз. – Сама мадам Жасмин сказала, что все зависит от дочери. Вы не можете просить руки Отем без ее согласия. У нее собственное состояние и кровь такая же голубая, как у нас. Даже еще благороднее, поскольку ее дед был императором. Ни наши титулы, ни богатство ее не манят. Она выйдет замуж только по любви, мои храбрецы, и с этим ничего не поделаешь.

– Тогда я заставлю ее полюбить меня, – решительно заявил герцог.

– Ха! – хмыкнул граф. – Да знаете ли вы, Этьен, что такое любовь?

– Я любил немало женщин в свои дни, – самодовольно ответил тот.

– Заставлял себя любить, – поправил Ги. – Между этими определениями есть разница. Если вы этого не сознаете, значит, для вас все потеряно.

– Прощайте, господа, – кивнул маркиз. – Увидимся на моей свадьбе, если не раньше.

Он поклонился соперникам и вышел.

Отем наблюдала за ним из окна материнской спальни.

– Что ты наделала? – спросила мать с постели, она лежала, мучимая головной болью.

– Выяснила отношения. Эта троица была похожа на собак, дерущихся из-за кости. А кость – это я! И мне совсем не льстит такое отношение, наоборот, раздражает. Теперь они будут приезжать по очереди, пока я не сделаю выбор или им не надоест. Как я узнаю, какие они, если, кроме ссор и взаимных уколов, ничего не слышу?

Она наскоро объяснила матери свой план.

– Неглупо, дитя мое, – одобрила Жасмин.

– Боюсь, кроме новых неприятностей, это ничего не принесет, – вздохнула дочь.

– Ничего подобного, ты была совершенно права. Так ты скорее определишь, кто из них самый достойный.

Но может, ты уже все решила?

– Ты ведь сама знаешь, мама. Но я не хочу, чтобы он думал, будто меня легко завоевать, – улыбнулась Отем. – Слишком уж он самоуверен.