Текст книги "Возлюбленная"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
4
Дизайр находилась настолько близко от кареты, что могла различить позолоченный герб, украшавший ее дверцу. Она попыталась закричать, но звук застрял у нее глубоко в горле. Она крепче прижалась к лошади, опасаясь столкновения с каретой, и в ту же минуту увидела Моргана, который заезжал сбоку на своем жеребце.
Он управлял своим конем одними ногами, обтянутыми узкими сапогами. Обхватив плотнее бока жеребца, он быстро протянул руку и выхватил повод у Дизайр. Испуганный гнедой мерин встал на дыбы и заржал, но Морган не ослабил узду. Тогда мерин остановился так резко, что Дизайр чуть не вылетела из седла.
Она успела мельком взглянуть на Моргана, прежде чем он схватил за узду ее коня и на своем жеребце вклинился между нею и каретой.
Дизайр с облегчением вздохнула и попыталась обрести устойчивое положение в седле. Холодный пот прошиб ее, и она почувствовала, как струйки побежали у нее по груди. Она пыталась отогнать от себя мысль о том, что едва не разбилась насмерть о стенку карсты.
Открытым ртом она жадно ловила холодный ночной воздух. Немного успокоившись, она услышала мужской голос, доносившийся из экипажа.
– Черт подери, да ведь это девушка! Отправиться на большую дорогу грабить честных людей, ничего себе!
Говоривший выглянул из окошечка и смотрел на Дизайр одновременно с удивлением и восхищением. В отблеске фонаря карсты ее глаза отсвечивали изумрудным огнем. Длинные черные волосы, спадавшие на плечи, оттеняли, как рама, побледневшее лицо. Под туго обтягивающей курткой вздымалась грудь. Штаны плотно облегали длинные красивые ноги.
– Да она просто красавица, скажу я вам. – Дизайр услышала голос другого мужчины, доносившийся из карсты.
– Бессовестная! Одеться в мужское платье и скакать верхом… – эти слова выкрикнул возмущенный женский голос.
– Давайте сюда ваши деньги и бриллианты.
Металлический оттенок в голосе Моргана заставил пассажиров умолкнуть. Внезапно он перевел глаза вверх на ящик под сиденьем кучера, который возился возле него.
– Бросай сюда свое оружие! – приказал Морган.
Кучер было заколебался, но тут же бросил пистолет на землю. Ему явно не хотелось расставаться с жизнью, оберегая собственность своего господина.
Дизайр вцепилась в поводья лошади и мысленно шептала молитву. Только бы никто не проявил сейчас безрассудства, только бы не возникла стрельба. Грабеж сам по себе – тяжелое преступление, но убийство… От страха внутри нее как будто затянулся тугой узел.
Вдруг она перехватила быстрый взгляд, которым обменялись Морган и высокий молодой человек, одетый в роскошную голубую ливрею с золотом и сидевший на облучке радом с кучером. Молодой человек не выглядел удивленным или испуганным.
«Это и есть осведомитель», – подумала Дизайр. Ради своей доли добычи он решил предать своего хозяина.
Ее глаза остановились на другом слуге, который пристроился на запятках кареты, где находился багаж. Он неохотно слез со своего места, опасливо озираясь по сторонам.
– Твой пистолет! – скомандовал Морган.
– У меня… Я не вооружен, сэр. Клянусь… От ужаса он замолчал. Найл презрительно дернул плечами, затем приблизился к карете и распахнул дверцу.
– Выходите все.
Первым послушно вышел мужчина, сидевший у окна. «Вероятно, ему лет сорок, – подумала Дизайр, – и судя по всему это джентльмен». Она решила так, глядя на длинные, туго завитые букли его парика, темный бархатный камзол и шляпу с пером.
– Будь все проклято, Синклер, – громко произнес второй мужчина в глубине карсты. – Самоуверенность этих людей…
– Лучше делайте, что вам сказали, сэр Хью. Дизайр наблюдала, как дородный, пожилой благородного вида мужчина с трудом выбирается из кареты. Более молодой мужчина протянул руку, чтобы помочь своему спутнику.
Енох тотчас соскочил с лошади. Спокойно и неторопливо он принялся за работу. Отобрав у Хью Боудина и его друга кожаные кошельки, он приказал снять перчатки. После этого стянул пару золотых колец с толстых коротких пальцев его светлости.
– Теперь приступим к женщинам, – сказал Найл. – Посмотрим, какие безделушки они могут предложить нам.
Он слез с лошади.
– Давайте снимаете, и поживее, – проговорил он. Заметив их нерешительность, он сузил глаза, в которых сверкали холод и свирепость. – Шевелите своими задницами. Или ждете, пока я сам вытащу ваши безделушки?
Дизайр нагнулась в седле, заглянула в карсту и увидела девушку приблизительно одного с ней возраста. Девушка закуталась в гранатового цвета бархатную накидку, отделанную бобровым мехом. Пушистые светлые локоны обрамляли ее тонкое лицо.
– Выходите же наконец! – зарычал Найл. Вскрикнув от ужаса, девушка прижалась к полной леди, сидевшей рядом с ней, и спрятала лицо у нее на груди.
Третья женщина, сидевшая напротив, была одета в платье из грубой материи без всяких украшений. Такую одежду носят горничные. На голове у нее был серый шерстяной капор, из-под которого выглядывали оборки накрахмаленного белого чепчика из тонкой ткани.
Найл вскочил на подножку карсты и оторвал белокурую девушку от пожилой женщины, вцепившись в ее хрупкое плечо с какой-то особенной жестокостью. Она спустилась на землю, и Найл откинул отороченную мехом накидку. Без выражения радости его тонкие губы растянулись в улыбке, когда его взгляд упал на брошь, богато украшенную рубинами и бриллиантами.
Найл не дал девушке отстегнуть ценное украшение, а сорвал брошь с груди, вырвав вместе с нею кусочек тонкого шелкового платья. Сквозь зиявшую дыру на лифе платья была видна ее изящная белая грудь.
– Как ты могла взять с собой эту брошь, ты, тщеславная и глупая девчонка! – Голос пожилой дамы дрожал от возмущения.
– Я никогда не думала… О, мама, я так сожалею об этом! – рыдала девушка.
– Хватит кудахтать, – приказал Найл. – А ты, старая свинья, лучше давай сюда свои бриллианты.
Рассерженная пожилая дама оторопела. Она увидела в лице Найла такое, что, уже приготовившись что-то произнести, сразу закрыла рот, стянула перчатки, сняла обычное золотое обручальное кольцо с пальца и быстро протянула его Найлу.
– Вы везете в Лондон свои лучшие украшения. Я уверен в этом. Показывайте, где они, быстро! Если я сам начну искать, вы пожалеете об этом. Я раздену вас догола и оставлю в таком виде в этой пустой степи.
Дизайр не сомневалась, что Найл способен сделать это. Он никогда не скрывал своего презрения к женщинам, а уж жестокости и изощренности у него хватит.
Дизайр подумала, как облегчить участь этих женщин, которые, как и она сама, оказались в беде. Как избавить их от унижения, а может быть, и от чего-то худшего?
– Шкатулка с драгоценностями, возможно, находится у горничной, – сказала она Найлу.
– Отдайте ему то, что он хочет. Поторопитесь! – настойчиво говорила она горничной с суровым лицом.
Женщина подняла глаза на Дизайр, потом опустила руку за спину и достала большой кожаный ларец. Но даже теперь она не могла заставить себя добровольно отдать его.
Движимая страхом за других женщин, Дизайр быстро нагнулась и схватила кожаный ларец. Так же быстро она передала ларец Найлу, который моментально спрятал его в свой седельный вьюк.
– Долго же ты, однако, думала, – сказал Найл, обращаясь к горничной. – Ты еще заплатишь за это.
– Ты ничего не сделаешь без моего распоряжения, – оборвал его Морган. Их глаза встретились. Дизайр чувствовала растущее напряжение. Казалось, оно неминуемо должно разрядиться, подобно вспышке молнии во время грозы.
Найл первым отвел глаза.
– Черт с ними, – пробормотал он. Однако Дизайр знала, что стычка Моргана и Найла неизбежна, и исход этой стычки страшил ее.
– Может быть, вы позволите помочь юной леди подняться обратно в карсту? – обратился к Моргану Синклер с чуть заметной иронией в голосе.
Морган кивнул головой.
– Мы взяли то, за чем приехали, – сказал он. Синклер подсадил девушку и, прежде чем сам последовал за ней в карсту, подал руку сэру Хью. По знаку Моргана Енох расстегнул пряжку на сбруе, которая соединяла четверку красивых лошадей с каретой.
– Ну, красавицы, теперь скачите прочь! – крикнул он.
Лошади припустились галопом и скрылись в темноте.
«Даже если кучеру удастся поймать лошадей, эти действия Еноха могут надолго задержать лорда Боудина и его спутников в степи, – подумала Дизайр. – Но как только его светлость доберется до Лондона, он не будет напрасно тратить время на поиски способа отмщения».
Этот истинный дворянин не спустит каким-то бандитам, которые нарушили его планы попасть на торжества во дворце короля, да еще и по приглашению его величества. Всего несколько часов назад Морган говорил об этом. При этих мыслях отчаяние овладело Дизайр. Она знала, что власти теперь будут выслеживать тех, кто ограбил сэра Хью и его спутников, и постараются найти их, даже если бы бандитов пришлось достать из-под земли.
Найл и Енох следовали за Морганом, покачиваясь в седлах. Они повернули в сторону и спускались по направлению к оврагу. Она подгоняла своего коня, скакавшего легким галопом на близком расстоянии от них.
– Вы заплатите за это, все до единого! – донесся из темноты разгневанный голос сэра Хью. – Я еще увижу вас качающимися на виселице в Тайберн Хилл… – Теперь, когда грабители обогнули овраг, топот копыт заглушал другие угрозы, которые, возможно, сэр Хью продолжал посылать им вдогонку.
Морган пустил своего коня легким аллюром. Хотя все это время Дизайр напрягала силы, чтобы только не отстать от мужчин, она не могла отделаться от страха.
Как долго они смогут скрываться от правосудия? А если их поймают, удастся ли убедить судью в том, что ее принудили участвовать в этом ограблении?
У нее были благие намерения спасти дам от жестокости Найла, когда она подсказала, где лежат драгоценности, а потом вырвала у горничной ларец с драгоценностями. Но вряд ли это спасет ее, окажись она в зале суда с кандалами на руках и ногах. Без сомнения, сэр Хью и его спутники будут доказывать, что она схватила эти драгоценности из алчности, чтобы получить свою долю добычи.
Всплывавшие в воображении одна за другой картины из жизни тюрьмы Ньюгейт терзали душу Дизайр. За толстыми стенами тюрьмы с женщинами обращались так же безжалостно, как с мужчинами. Там ее могут бить розгами и хлестать по щекам… Дизайр невольно отпрянула назад, словно уже почувствовала, как ее ударили хлыстом или прижгли тело каленым железом.
Морган и двое других мужчин ехали медленно, и она заметила, что они приближаются к старому фермерскому дому. Вслед за ними по заросшей травой дорожке она подъехала к крыльцу. Мужчины остановили лошадей. Енох помог ей слезть с коня. Морган тем временем вошел в дом. Дизайр прошла за мужчинами через полуразвалившуюся прихожую по коридору в кухню. Она с радостью опустилась в кресло возле камина. Енох подбросил побольше дров в огонь. Несмотря на жар, исходивший от камина, она не могла избавиться от холода, сидевшего где-то глубоко внутри нес.
Мужчины разложили свою добычу на длинном столе. Наблюдая за ними, Дизайр заметила, как гнев вспыхнул в глазах Моргана и глубокая складка пролегла между его прямыми черными бровями.
Когда он повернулся, чтобы зажечь две сальные свечи на столе, ее пристальный взгляд задержался на тугих мышцах, ясно выступавших под его белой полотняной рубахой.
Даже сейчас, когда ей было не по себе из-за гнетущего, напряженного духа, царившего в комнате, Дизайр не могла оторвать глаз от Моргана. Какое удивительное тело у него: с широкими плечами, мощным торсом, постепенно суживающимся к талии, с длинными мускулистыми ногами в высоких черных сапогах. И этот красивый человек, Морган Тренчард – разбойник, хищник, который рыщет по ночам подобно волку в поисках своей добычи. Своим мужественным видом он производил на нее ошеломляющее впечатление. Глядя на него, она испытывала приятное волнение, которое зарождалось в далеких тайниках ее души.
Морган, казалось, не замечал ее присутствия. Он повернулся и посмотрел на Найла. Воцарилась невыносимая, тревожная тишина. Они молча глядели друг на друга. От нервного напряжения Дизайр так сильно сжала руки, что ногти больно впивались в ладони.
– Сегодня ночью у нас оказался неплохой улов, – наконец произнес Найл.
Морган находился от него по другую сторону стола. Он стоял неподвижно, как высеченный из гранита, широко расставив ноги.
– Мы еще не заглянули в ларец с драгоценностями, – продолжал Найл, неохотно отводя глаза. – Я готов держать пари, что эти знатные шлюхи везли с собой целое состояние, чтобы напялить на себя на балу у его величества…
Морган повернулся и шагнул навстречу Дизайр. Его темные глаза встретились с ее глазами.
– Почему вы не остались на краю обрыва, как вам было сказано?
У Дизайр пересохло во рту. Она сделала усилие над собой, но язык не слушался. Она хорошо помнила, что ни Морган, ни Енох не были свидетелями предательских действий Найла.
– Не стоит винить девку за то, что она не справилась с лошадью, – вмешался Енох. – Если бы мне удалось подобрать ей менее строптивое животное, может быть, она сумела бы сдержать коня.
Дизайр заставила себя взглянуть на Найла. Увидев ненависть на его лице и угрозу в серых глазах, она отвела свой взор. Она поняла его молчаливое предупреждение, но знала, что не должна сдаваться. Ее спина выпрямилась, подбородок чуть приподнялся кверху.
– Я не теряла контроль до тех пор, пока Найл не стегнул мою лошадь хлыстом.
Она не знала, поверит ли Морган ее словам. У него не было причин принимать всерьез ее обвинения в адрес Найла.
– Неужели вы думаете, что мне самой захотелось нестись галопом по оврагу, чтобы сломать себе шею? – спросила она. – Может быть, вы считаете, что я сама сорвала платок с лица, чтобы они могли получше разглядеть меня?
– Я знал, что от этой суки следует ждать неприятностей, – прервал ее Найл. – Ты же сам сказал, что она отправится вместе с нами этой ночью, чтобы потом не могла донести на нас. И вдруг тебя охватила жалость и ты оставил ее в безопасном месте.
– Ты не подчинился моим распоряжениям, Форрет, – сказал Морган.
«Он все-таки поверил мне», – с облегчением подумала Дизайр.
– Я сделал всего-навсего то, что должен был сделать, – уберечь свою шею от петли, кстати, твою и Еноха – тоже.
– Принимать решения – не твое дело, – продолжал Морган, не обращая внимания на его слова. – И в наказание за свою дерзость ты не получишь свою долю сегодняшней добычи.
Найл свирепо смотрел на Моргана.
– Ты не имеешь права…
– Ты будешь оспаривать мои права как старшего?
Найл сделал шаг вперед. У Дизайр остановилось дыхание. Морган заложил большие пальцы рук за ремень и ждал, не двигаясь с места. Она видела, как Найл крутит руками, как будто готовится вцепиться Моргану в горло.
Но он не смог броситься на него и отступил назад. Он даже попытался слегка пожать плечами, хотя, глядя на него, нельзя было не заметить, что он весь дрожит от ярости.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнил ему Морган.
– Это твое право, – глухо пробормотал Найл. Он повернулся и направился к двери. – Пойду поить лошадей.
– Не спеши. – Морган окинул глазами стол. – Я не вижу здесь той красивой броши, которую ты взял у девушки.
Найл порылся у себя под фуфайкой, вынул брошь и швырнул ее на стол, где она засияла в лучах свечи. Опустив плечи, он пошел в коридор. Было слышно, как за ним захлопнулась тяжелая входная дверь.
Теперь Морган открыл ларец с драгоценностями.
– Да, эти леди везли с собой приличный куш, – заметил Енох.
Дизайр не выдержала и привстала на цыпочках. Морган подвел ее к столу. Широко раскрытыми глазами она с изумлением глядела на золото, тускло отсвечивающие жемчужные бусы, искрящиеся изумруды и светящиеся изнутри фиолетовым огнем аметисты.
– Я сказал, что вы можете рассчитывать на свою долю добычи, – напомнил ей Морган. – Вот она. – Он выбрал пару сережек с изумрудами. – Вам нравится?
Дрожащим, рассерженным голосом она сказала:
– Вы думаете, я надену на себя краденые украшения… Вы силой заставили меня принять участие в этом ночном грабеже, но я не нуждаюсь теперь в вашей милости.
Морган тихо рассмеялся.
– Должно быть, вы уже успели забыть, при каких обстоятельствах мы с вами встретились. Вас не слишком мучила совесть, когда вы лишили меня кошелька там, в Уайтфрайерсе.
– Это не одно и то же. Я не…
– Как вам угодно, – сказал Морган. – Конечно, благоразумнее продать драгоценности перекупщику. Брошь и серьги могут быть легко опознаны. Но если их превратить в кучу золотых монет, никто не догадается, откуда они взялись.
– Мне не нужно никакой платы – ни драгоценностями, ни монетами. Вы можете оставаться при своем мнении, Морган Тренчард, но мы с вами разные люди. Я обокрала вас, чтобы не умереть от голода или не стать уличной девкой. Вы же…
– Не останавливайтесь, продолжайте. – Его губы слегка изогнулись.
– У вас манеры джентльмена. Найл назвал вас «сквайр Тренчард». Но кем бы вы ни были раньше, сейчас вы обычный вор, разбойник с большой дороги. И кончите вы тем же, что и другие. Вы будете произносить смелые речи, когда вас покатят в телеге в Тайберн…
Морган крепче сжал губы. В углах рта обозначились две глубокие морщины. Хотя Дизайр и побаивалась, она не перестала говорить. Этот человек должен выслушать, что она думает о нем.
– Все шлюхи из Уайтфрайерса будут готовы умереть от восхищения в день вашей казни. Они станут рыдать и бросать вам цветы, когда петля затянется на вашей шее…
Рука Моргана с такой силой сжала ее руку, что она не смогла сдержать крика от острой боли. Замерев, она со страхом смотрела на него.
– Вы возьмете свою долю золотом. – Он сказал это ровным голосом, лишенным всяких эмоций. – Это плата за вашу прогулку.
– Мою прогулку?
Он ослабил пальцы и отпустил ее руку, затем обернулся к Еноху:
– Как только мы продадим драгоценности и раздобудем подходящую одежду для мисс Дизайр, ты отвезешь ее в Корнуолл и оставишь в Равенсклиффе.
– Равенсклиффе, – повторил Енох. После этого он медленно кивнул головой. – Там она будет вне опасности. Никому не придет в голову искать ее в такой дали.
Дизайр посмотрела сначала на Еноха, потом на Моргана. Она стояла оглушенная, не в состоянии поверить в их слова. Корнуолл! Она что-то слышала об этом диком, пустынном месте. А этот Равенсклифф? Что там ждет ее? Пристанище пиратов с побережья, может быть, контрабандистов, которые скрываются на скалистых берегах. Эти люди вне закона могут быть даже опаснее, чем Морган.
– Я не поеду туда! Вы не можете заставить меня…
Дизайр осеклась, не договорив до конца. Взглянув на лицо Моргана и встретив его суровый, неумолимый взгляд, она в полной мере осознала свою беспомощность. Он мог отправить ее в любое выбранное им место, бросить на произвол судьбы среди самых отъявленных преступников. Ему надо отделаться от нее, и она не в силах помешать этому.
5
Дизайр выразительно посмотрела на Еноха, как бы призывая его помочь. Он обращался с ней с некоторой предупредительностью, и, возможно, выскажи он сейчас свой протест по поводу ее сопровождения в Корнуолл, Морган прислушался бы к нему.
Но слабая надежда тут же исчезла, когда Енох согласно кивнул головой.
– Равенсклифф, да, это лучшее место для девки. Я отвезу ее туда, как только ты скажешь.
Енох зевнул, потянулся всем телом и пошел к двери.
– Я открою дверь, чтобы в гостиной было потеплее, – сказал он. – Тогда мы с Найлом сможем спать там, а то в коридоре сквозит.
С упавшим сердцем Дизайр проводила взглядом исчезнувшего за тяжелой дверью Еноха. Она с тревогой посмотрела на Моргана, который стоял, положив руки на дубовую полку камина, глядя неподвижными глазами на языки пламени.
Только что она высказала ему горькую правду. А не слишком ли далеко она зашла. Как это опрометчиво и глупо с ее стороны – распускать язык и болтать им, как помелом, лишь бы только задеть Моргана за живое. Стоит ли теперь удивляться, что он хочет избавиться от нее.
Какой бес вселился в нее и заставил дерзить? Только теперь ей пришло в голову, какие чувства она скрывает не только от него, но и от себя.
С первых минут их встречи той ночью в Уайтфрайерсе она была и поражена и испугана своими чувствами. Она пыталась убедить себя в том, что должна презирать Моргана за его жестокость и преступную жизнь. Ей казалось, что она хочет убежать от него как можно дальше.
Но постепенно помимо собственной воли ее стало неотвратимо тянуть к нему. Может быть, не стоило выплескивать ему после этой ужасной ночи накопившиеся страх и отчаяние, не надо было говорить о Ньюгейте и Тайберн Хилле. Дизайр пыталась убедить себя в том, что ей не может нравиться такой человек, как Морган. Любить его, это значило бы вместе с ним переступать закон и, в конечном счете, оказаться на виселице. И все-таки, каковы бы ни были причины, которые заставляли ее уязвлять Моргана, ему не следовало бы отвечать такими быстрыми и жесткими репрессиями.
Дизайр смутно представляла себе свою будущую жизнь в Корнуолле. Равенсклифф – конечный пункт ее предполагаемого переезда. Как только Енох оставит ее там одну, никто не станет защищать ее. Такая перспектива пугала.
Однако Дизайр справилась со своим минутным отчаянием, подняла голову, выпрямила спину и сделала вдох полной грудью.
Набравшись смелости, она подошла к Моргану и дотронулась до его руки, почувствовав, как под ее пальцами шевельнулись туго налитые мышцы. Однако он даже не удостоил ее взглядом, продолжая смотреть, как желтые и алые языки пламени лизали дрова в камине.
– Совершенно очевидно, что нет никакой необходимости отправлять меня так далеко, – попыталась начать разговор Дизайр, – почти через половину Англии.
– Мне казалось, что вы будете только рады покинуть меня. – Он повернул голову. Насмешливая улыбка тронула уголки его рта. – Поскольку вы держите меня за отъявленного негодяя, я уверен, что вы мечтаете избавиться от моего общества.
«Слава Богу, – подумала Дизайр, – он согласился говорить».
– Ужасно сожалею, что наговорила вам много неприятного. Нервы не выдержали… Но я не имела никакого права насмехаться над вами…
– Вы хотите сказать, что теперь изменили свое отношение ко мне? Странно видеть такую внезапную перемену, вам не кажется?
Черт бы побрал этого человека с его холодным сарказмом! Дизайр быстро овладела собой, мысленно приказав себе не переходить границы во второй раз. Не следовало делать этого, если она надеялась уговорить Моргана не отправлять ее в Корнуолл.
– Должно быть, ваша первозданная скромность удерживает вас от откровенного выражения своих чувств, моя дорогая. – Он говорил с легкомысленным выражением лица, но не спускал с нее глаз, как будто пытаясь проникнуть в ее сокровенные мысли.
Дизайр быстро переменила тему.
– Поскольку лорд Боудин и его друзья могут узнать во мне вашу сообщницу, было бы глупо с моей стороны доносить на вас, даже если бы это пришло мне в голову.
– Я всегда считал женщин непредсказуемыми созданиями, – сказал Морган. – Но вы… Сначала браните меня, как торговка рыбой, а теперь… Если бы я не успел вас узнать получше, у меня бы закружилась голова от тщеславия и я был бы уже готов поверить, что вы воспылали любовью ко мне.
Дизайр отвела глаза в сторону, боясь, что они выдадут ее чувства.
– Нет, но я благодарна вам, Морган.
– И чем же я заслужил вашу благодарность?
– Вы спасли мне жизнь. Когда моя лошадь понесла, я могла разбиться о карсту. Если бы вы тогда не рисковали своей жизнью…
– Это получилось само собой, – прервал он. Его белые зубы блеснули в беззаботной улыбке. – Ни один нормальный мужчина не допустил бы на моем месте, чтобы у него на глазах разбилась такая красавица.
Что за искорки вспыхнули в его темных глазах или это только отражение огоньков в камине? У Дизайр запылали щеки от смущения.
– Мы провели с вами две ночи в одной комнате. Вы могли поступить со мной так, как вам хотелось. Но вы не домогались меня.
– Вы хотите сказать, что чувствовали себя в безопасности со мной, Дизайр? Вы воспринимаете меня как рыцаря и джентльмена?
– Я готова скорее положиться на вас, чем на… банду убийц, бесчинствующих в Корнуолле.
– Лучше иметь дело с дьяволом, которого вы знаете? Вы это хотите сказать?
– Я никогда не считала вас дьяволом.
Эти слова вырвались у нее непроизвольно. Внутри, где-то очень глубоко, снова пробежала теплая волна, когда она посмотрела на Моргана при свете огня. Она не могла оторвать глаз от его лица с высокими скулами, четкой линией носа, выдающимся подбородком. Лицо казалось медным от сильно полыхавшего огня.
Не в силах противостоять непонятному чувству, Дизайр забыла о гордости. Она погладила его руку и услышала, как глубоко он дышит. Он заговорил, и голос зазвучал сухо, а лицо приняло строгое выражение.
– Чем скорее я избавлюсь от вас, тем лучше, – сказал он.
– Но теперь-то чего вам бояться? – спросила она.
– Такая девушка, как вы, представляет опасность для любого мужчины, если не в одном, то в другом смысле. – Эти слова Морган произнес тихим и ласковым голосом и положил руки ей на плечи. – Дизайр – родители дали вам красивое имя. Милая, зеленоглазая колдунья…
Он мягко обнял ее за плечи, привлек к себе, и она почувствовала, как по телу побежали горячие струи. Обжигающее тепло его пальцев проникало сквозь тонкую ткань ее изрядно поношенной рубашки.
«Может быть, она и в самом деле волшебница», – подумал Морган, поднимая ее на руки. Он вдыхал аромат ее иссиня-черных волос, оттенявших лицо необыкновенной белизны. Слегка прикрытые глаза под густыми, загибающимися вверх ресницами поблескивали изумрудным огнем. Морган прижал ее к себе. Ее мягкие алые губы были полураскрыты, и он быстро скользнул языком между ними.
Дизайр спохватилась, ей нужно отпрянуть назад, и побыстрее, но она не смогла сделать этого. Она сама прильнула к нему и почувствовала жар его сильного тела. У нее забегали мурашки. Соски груди стали твердыми, заныли и превратились в тугие маленькие почки.
Морган опустил ее на пол, поддерживая рукой за талию. Дизайр вскрикнула, когда его нога протиснулась между ее бедрами. На ней не было ни нижней, ни тем более пышной кружевной юбки, которая прикрыла бы ее. То, что она почувствовала через туго обтягивавшие его тело штаны, повергло ее в смятение. От осознания силы его восставшей плоти, так явственно осязаемой ею, у нее до боли сжалось сердце. До сих пор Дизайр не были знакомы ощущения от близости с мужчиной. Сейчас она понимала, что сама привела Моргана в такое состояние. На какое-то мгновение она даже испытала удовлетворение от собственной власти.
Теперь в Дизайр заговорило ее тело, просившее мужской ласки. Она положила руки Моргану на плечи, вдохнула уже хорошо знакомый мужской запах. Ее тело сладко заныло от проснувшегося желания.
Сильные пальцы Моргана быстро пробегали по ее спине. Осторожными ласковыми движениями он гладил ее. Вот рука ненадолго задержалась на ее узкой талии и плавно опустилась вниз. Он обхватил руками ее маленькие круглые ягодицы, обреченные на танталовы муки в тесных мальчишечьих штанах. Нижняя часть его туловища пришла в движение. Бедра Дизайр неожиданно начали так же ритмично двигаться. Так они покачивались, будто в танце, у которого не было названия. Это был ритуал, такой же вечный, как само время.
Дизайр хотелось освободиться от стеснявшей ее одежды. Тело жаждало другого – телесного прикосновения. Словно почувствовав это взаимное желание, Морган быстро расстегнул пряжку ее ремня.
В тот же миг она ощутила тепло его сильных проворных пальцев на атласной коже своего живота. Нервная дрожь прокатилась по всему ее телу.
Дизайр хотела приказать себе остановиться, но сделала слабый протест – еле слышный стон раздался из глубины души. Медленно, как будто ожидая ее дальнейшего разрешения, кончики пальцев опускались все ниже, пока не коснулись легкого выступа с мягкими завитками волос.
Голова девушки была откинута назад, и язык Моргана двигался вдоль ее шеи. Она сама расстегнула рубашку. Дрожащими пальцами обнажила перед ним свою нежную грудь. Он прихватил ее напрягшийся сосок губами, потом потянул его чуть сильнее и жадно припал к нему всем ртом. Движения его губ становились все настойчивее.
Дизайр прерывисто дышала, как будто ей не хватало воздуха. Неожиданно она почувствовала обильную теплую влагу между ногами, где остановились пальцы Моргана. Только она подумала об этом, как его пальцы коснулись этой нетронутой, девственной части ее плоти и соскользнули в глубь нес.
Она невольно подалась вперед, навстречу кончикам пальцев, слегка расставив и согнув ноги.
В этот момент в тишине раздался громкий звук, похожий на выстрел. Это был всего лишь треск смолистой чурки, вспыхнувшей в камине, но он привел Дизайр в себя. Собрав всю свою волю, она уперлась руками Моргану в грудь и попыталась оттолкнуть его.
– Морган – нет!
Морган только крепче обвил ее руками.
– Я не причиню вам боли, моя любимая, – шепотом убеждал он. Он хотел опустить ее на свой тюфяк, но она отчаянно сопротивлялась, извиваясь всем телом в его объятиях.
– Если вы попытаетесь овладеть мною, это будет против моего желания! – кричала Дизайр. – Я буду сопротивляться, пока у меня хватит сил!
Он с недоумением смотрел на нее. На его помрачневшем лице резче обозначились морщинки. Он отпустил ее так внезапно, что она закачалась на нетвердых ногах. Все ее тело мучительно ныло от неутоленного желания. Ей казалось, что предметы в комнате вращаются вокруг нее. Она слышала, как Морган снова заговорил с ней, но его голос доносился откуда-то издалека.
– Я не собираюсь принуждать вас. – Голос Моргана прерывался от гнева. – И вы не останетесь со мной ни на один час дольше, чем я могу позволить себе.
– Вы отправите меня в Корнуолл?
– Клянусь дьяволом, я сделаю это! – Он сжал руки в кулаки и засунул их в карманы. – В Равенсклиффе у вас не будет возможности заниматься подобными мелкими пакостями.
Что он имел в виду? Что она зашла слишком далеко и остановила его в критический момент? Неужели он думает, что она хотела помучить его? В этом он ошибался, и еще как… Она с замиранием вспоминала их первое познание друг друга, которое не нашло своего естественного выхода. Ее мучило желание сказать ему об этом.
Однако в данной ситуации лучше промолчать. Несмотря на свою неопытность в отношениях с мужчинами, Дизайр интуитивно понимала, что Морган сейчас не в том настроении, чтобы слушать ее объяснения. Он стоял, плотно сжав губы, стиснув челюсти, нахмурив брови. Она отдавала себе отчет в том, что Морган Тренчард – очень опасный человек, нельзя забывать, что в данный момент все у него клокочет от ярости.
Дизайр пыталась внушить себе, что у нее нет другого выбора. Принеся в жертву свою невинность разбойнику с большой дороги, она должна была бы связать себя с ним нерасторжимыми узами. Она понимала, что для этого не потребовалось бы ни брачного контракта, ни пасторского благословения. Отдаться Моргану Тренчарду – значило принадлежать ему навеки, повсюду следовать за ним. Это она тоже хорошо понимала. Даже если их общей дороге суждено закончиться, а это непременно произойдет, то это случится на виселице.
