Текст книги "Планета спартанцев"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4

Корабль, который прибыл не с Латтерхейвена, казался всего лишь блестящим пятнышком на ясном утреннем небе. Пока Диомед вел Брасида и его шестерых гоплитов от главного офиса к проволочному заграждению между посадочной площадкой, готовой принять чужое судно, и остальной зоной порта, очертания корабля стали более отчетливыми. Пятнышко быстро росло, а прерывистое биение инерционных двигателей уже доносилось до полицейских и становилось все громче.

Старик Клеон, капитан космопорта, уже был на месте. Утренний ветерок трепал его длинные седые волосы. Рядом стояла маленькая группа служащих, один из них держал в руках портативный радиопередатчик. Отдельные реплики доносились до ушей Брасида, но он не узнал ничего нового – обычный обмен обычными командами. Клеон выглядел спокойным и немного рассеянным.

– Совершенно беспрецедентный факт, – он обернулся к Диомеду. – Если бы не прямой приказ Совета, я бы ни за что не дал разрешения на посадку.

– Корабль не очень большой, – заметил Диомед.

– Достаточно большой. Даже слишком большой, чтобы осуществить вторжение. Эти латтерхейвенские еретики могли бы сообщить нам, что обнаружили и колонизировали другие обитаемые планеты.

– Должно быть, у них всем заправляет служба безопасности, – пожал плечами Диомед. – Секреты, секреты! Как я могу поддерживать порядок в порту, если меня даже не информируют о происходящем? Ну, скажи, капитан!

– Посадка полностью под контролем, – сообщил человек с радиоприемником в руках кому-то невидимому.

Диомед повернулся к нему:

– Я сказал сержанту Брасиду все, что знал, и теперь передаю его в ваше распоряжение. Будьте начеку. Мы не ожидаем враждебных действий, но нельзя терять бдительность. Это все.

Брасид проверил оружие, убедился, что оно легко выходит из кобуры. Другие полицейские последовали его примеру.

Корабль опускался все ниже и ниже. Не нужно было средств оптического измерения, чтобы понять, что он очень невелик – едва ли не вдвое меньше, чем «Латтерхейвен Венера» или «Латтерхейвен Гера». Но золотые буквы на борту уже можно было разглядеть невооруженным глазом. «Искатель III». Значит, есть еще «Искатель I», «Искатель II»… Чуть выше – какой-то непонятный символ, похожий на стилизованную гарпию… нет, крылатый круг, окруженный пятью звездочками. Он немного напоминал традиционную эмблему латтерхейвенских пилотов.

Корабль продолжал снижаться. Вот он заслонил солнце, тень накрыла людей на площадке, заставив почувствовать легкий холодок. Грохот двигателя уже не позволял разговаривать. А потом, неожиданно, пульсирующий гул потонул в реве моторов. Медленно и величественно шесть больших кораблей Воздушного Флота Спарты сделали круг над космопортом. Их появление, конечно же, не было случайным. Если бы экипаж «Искателя» попытался предпринять враждебные действия, их корабль был бы немедленно уничтожен мощными снарядами. Внезапно Брасид понял, что в таком случае огонь стер бы с лица земли и всех, кто стоял рядом с ним: и полицейских, и служащих порта, которые вышли встречать чужое судно. Вероятно, та же мысль пришла в голову и Диомеду. Дородный капитан еще больше помрачнел и процедил сквозь сжатые зубы:

– Никто мне вообще ничего не говорит.

При посадке раздался скрежет металла по бетону, и корабль, похожий на вытянутое яйцо, задрожал на растопыренных опорах. Он казался таким хрупким, что порыв ветра мог унести его прочь. Затем двигатели смолкли, вибрация прекратилась. Корабль прочно стоял на площадке. И тут раздался громкий треск, и на шершавом бетоне посадочной площадки появилась зубчатая трещина. Дело было не в весе странного судна. Площадка была в свое время повреждена при неудачной посадке корабля «Латтерхейвен Гера», и Клеон, несмотря на многомесячный ремонт, так и не сумел до конца устранить его последствия.

Люк космического корабля медленно открылся. Из него, словно длинный язык, выполз трап, покачался немного и лишь потом дотянулся до земли и замер. В проеме люка появились живые существа. Были ли они людьми? Брасид не раз читал фантастические истории о странных разумных созданиях, которые обитали на других планетах. В конце концов, само это судно являлось доказательством существования во Вселенной обитаемых планет – помимо Спарты и Латтерхейвена. Да, они походили на людей. И все же руки сержанта оставались на спусковых механизмах заряженного оружия.

Первый из пришельцев начал спускаться по трапу. Человек. Но его облачение было ничуть не похоже на нарочито неформальное обмундирование латтерхейвенских космонавтов. Забрало скафандра было украшено золотом, странная туника, на груди двойной ряд золотых пуговиц, а на рукавах золотые ленты-нашивки. Черные брюки… Жители горных районов Спарты носили мешковатые штаны, чтобы защититься от холода. У чужака брюки почти облегали ногу, а впереди была аккуратно заглаженная стрелка. Черные, начищенные до блеска сандалии – сандалии? – полностью закрывали ступню. Брасид поморщился. Должно быть, чудовищно неудобно…

Тем временем чужак ступил на землю, обернулся и сделал жест в сторону открытого люка. Его спутник сделал шаг вперед и последовал за ним по трапу. Его форма была попроще, но такая же опрятная, а вместо брюк был килт до колен.

Но кто они – настоящие люди или похожие на них существа иной природы? Брасид припомнил фантастические истории, которые в свое время читал. Например, некоторые авторы утверждали, что в мирах с разреженной атмосферой у живых существ должны быть чрезвычайно развитые легкие… Так или иначе, прибывшие на Спарту космонавты выглядели по сравнению с местными жителями деформированными. Это были мутанты – или действительно существа иной природы.

– Что за странные создания! – пробормотал кто-то.

Чужаки неторопливо приблизились к ограждению. Тот, что носил брюки, заговорил первым:

– Кто-нибудь говорит по-английски? – затем повернулся к своему спутнику: – Глупый вопрос, и ответ может быть только глупый. Мы только что связывались с ними по радио.

– Мы говорим по-гречески, – ответил Диомед.

Космонавт выглядел озадаченным.

– Боюсь, я не знаю греческого. Но по-английски вы говорите прекрасно. Если вы не возражаете, мы могли бы поддерживать общение на этом языке.

– Но мы всегда говорим по-гречески.

– Это как-то странно. Ладно, не суть… Позвольте представиться. Я – Джон Граймс, лейтенант-коммандер Федеральной Исследовательской и Контрольной Службы. А эта дама – доктор Маргарет Лэзенби, наш этолог…

«Дама, – подумал Брасид. – Вероятно, это название какой-то другой расы. Дамы? Интересно, откуда они… И такие нелепые имена – Джонграймс, Маргаретлэзенби. Впрочем, звучит не более странно, чем Латтерхейвен».

Диомед, в свою очередь, тоже представился гостям:

– Я – Диомед, капитан службы безопасности космопорта. Прошу Вас изложить ваше дело, Джонграймс.

– Я уже сказал. Как Вам известно, я получил разрешение на посадку…

– В таком случае, повторите еще раз, Джонграймс.

– Хорошо. Мы проводим описание этого сектора космоса. Конечно, Ваше сотрудничество не является обязательным, но оно было бы очень желательно.

– Это вопрос, который должен решаться царем и его Советом, лейтенант-коммандер.

– Мы можем подождать. Тем не менее, мне хотелось бы выполнить все обычные процедуры по очистке корабля. Я готов пригласить на борт для досмотра представителей здравоохранения и таможни вашего порта в любой момент.

– Они нам не нужны, лейтенант-коммандер Джограймс. Мой приказ состоит в том, что Вы и Ваш экипаж должны оставаться с той стороны ограждения вплоть до отлета.

Странный человек в килте обратился к капитану, корабля, голос у него был необычно высоким и сердитым:

– Но это невозможно, капитан. Как мы сможем проводить исследования в таких условиях? Нам было ясно сказано, что мы можем приземлиться. А теперь они превращают космопорт в тюрьму. Сделайте что-нибудь!

Брасид заметил, что уши капитана покраснели – и все же голос его оставался ровным и спокойным.

– Но это их мир, мисс Лэзенби. Мы здесь всего лишь гости.

– Гости? Вы хотите сказать, узники. Проволочное ограждение, воздушный флот из каких-то допотопных газовых горелок над головами. Гости!

«Странно, но этот космонавт кажется даже симпатичным, когда сердится, – подумал Брасид. А вот Ахрон и другие, стоит им рассердиться, выглядят отталкивающе… И почему я, собственно, сравниваю его с Ахроном? Может быть… хрупкое сложение, тонкая кость – если, конечно, не обращать внимание на деформацию тела. И почему у него такой высокий голос?»

– Спокойствие! – скомандовал Джонграймс.

Обладатель деформированного тела и высокого голоса пожал плечами. Капитан-пришелец сделал еще один шаг к заграждению.

– Капитан Диомед, я прошу вас связаться с вашим начальством. Я прибыл сюда по заданию Федерации.

– Какой федерации? – недоуменно спросил Диомед.

– Вы не знаете о Федерации? Действительно, не знаете?

– Нет. Кто я такой, всего лишь начальник службы безопасности, мне вообще никто ничего не рассказывает.

– Чертова планета, – буркнул Маргаретлэзенби. – Чертова планета!

– Следи за собой, Мэгги, – отозвался Джонграймс.

Сколько же имен у этих созданий? Сквозь проволочную сетку Брасид разглядывал странное существо, называемое «дамой». Вероятно, это настоящий инопланетянин. Маргаретлэзенби поймал его пристальный взгляд, чуть порозовел и ответил жестким, оценивающим взглядом, от которого Брасида неожиданно бросило в краску.

Глава 5

Брасид почувствовал, что заливается краской – и услышал, как странный пришелец прошептал своему капитану:

– Купи мне вот этого, папочка.

– Мэгги, ты неисправима. Возвращайся на борт.

– Но я ведь этолог, Джон.

– Не надо слишком увлекаться своей работой. Возвращайся на борт.

– Слушаюсь, сэр. Хорошо, сэр. Есть, есть, сэр.

Он посмотрел на Брасида долгим, пристальным взглядом, а затем резко развернулся, так что килт взметнулся. Когда он поднимался по трапу, под подолом то и дело мелькали бедра и круглая попка.

– Итак, полагаю, мы можем теперь перейти к делу, – продолжил капитан корабля-пришельца. – Может быть, я отстал от жизни, но никогда не был сторонником смешанных экипажей.

– Значит, это правда, лейтенант-коммандер, – сказал Диомед, – Вы не с Латтерхейвена.

– Конечно, нет. Мы отправимся туда по окончании визита на вашу планету. Но скажите мне, почему у вас семь пятниц на неделе? – он ухмыльнулся. – Или у вас нет пятниц?

– Вы говорите странно, Джонграймс. Что означают ваши слова.

– Просто фигура речи. Вы знаете, что такое «неделя»? Нет? Я имел в виду: почему мое упоминание о смешанном экипаже вдруг убедило вас в справедливости моих слов о принадлежности корабля Федерации?

Диомед помедлил с ответом. Он взглянул на Клеона и его окружение, на Брасида и полицейских, а затем проворчал:

– К несчастью, у всех есть уши. Вы все и так слишком много слышали. Но никому не должны об этом говорить. Никому. Надеюсь, Вы помните, что случалось в прошлом с людьми, которые нарушали правила безопасности.

Он снова повернулся к капитану инопланетного корабля.

– Капитан, Ваше прибытие наносит серьезный удар по нашим представлениям о космогонии. Теперь дело Совета решать, как поступать в подобной ситуации – только Совет имеет на это право.

– И все-таки, в чем дело? – настаивал Джонграймс.

– В том, что Вы привезли с собой доказательство, существование во Вселенной не одной человеческой расы. Сперва мы подумали, что Ваш Маргаретлэзенби просто страдает нарушением строения тела. В нашем мире подобных, конечно же, уничтожают сразу после рождения. Но вы заявляете, что у Вас смешанный экипаж.

Капитан недоуменно уставился на Диомеда, и после затянувшейся паузы произнес:

– Конечно, кое-кто поговаривает, и не только в шутку, что они не настоящие люди… Но скажите мне, капитан Диомед, неужели вы и в самом деле подразумеваете то, что можно понять из ваших слов? У вас действительно нет никого подобного ей на всей планете?

– Подобных чему?

– Подобных ей. Доктору Лэзенби.

– Конечно, нет. Мы здесь все – люди. Как и должно быть, Спарта – колыбель человеческой расы.

– Вы что, серьезно?

– Естественно, – гордо заявил Диомед.

«Но так ли он уверен в своих словах?» – подумал Брасид, который уже работал раньше с начальником службы безопасности.

– И у вас нет…

Пришелец осекся на полуслове. Брасид узнал знакомую схему поведения: «разузнай все, что можешь, но ничего не выдай сам».

– Чего у нас нет? – мгновенно отреагировал Диомед.

– Ни иммиграционной службы, ни таможни, ни представителей здравоохранения в порту?

– Я уже сказал Вам, капитан. И повторяю: Вы и Ваш экипаж должны оставаться на борту своего корабля или в непосредственной близости от него.

– В таком случае… Капитан Диомед, может быть, Вы подниметесь к нам на борт, чтобы обсудить дела?

– Только не в одиночестве и не безоружный.

– Можете взять с собой одного человека, – медленно ответил Джонграймс. – Но вы оба оставите оружие со своей стороны ограждения.

– Мы можем войти и без Вашего разрешения, применив силу, – заявил Диомед.

– В самом деле? Не думаю. Конечно, «Искатель» всего лишь проводит исследования… но это боевой фрегат со всем соответствующим вооружением. Мы в пять секунд сотрем здесь все в порошок – включая и то, что болтается в небе над посадочной площадкой. Это не угроза, просто констатация факта.

Похоже, он говорил правду. Диомед заколебался.

– Ну что ж, – проговорил он после короткого раздумья и бросил взгляд на воздушную флотилию, словно надеялся обрести уверенность. Потом покачал головой и обратился к Клеону:

– Капитан, пусть ваш связист сообщит Адмиралу Воздушного Флота о том, куда я направляюсь. Сержант, ты пойдешь со мной. Старшим можешь назначить гоплита Гектора.

Брасид стоял достаточно близко к Диомеду и прошептал так, чтобы никто другой не услышал:

– Но, сэр, существующий приказ… запрет прохода… подпись члена Совета…

– И кто, по вашему, отвечает за исполнение этих приказов? Здесь безопасность – это я, – Диомед отомкнул замок на воротах ключом, висевшим у него на поясе. – Идем со мной.

– Ваше оружие, – напомнил Джонграймс.

Диомед вздохнул, отстегнул пояс, на котором висели два пистолета, и передал его одному из полицейских. Брасид сделал то же самое. Сержант чувствовал себя голым. Он не испытывал такого даже тогда, когда обнажался перед танцами или спортивными упражнениями. Теперь у него остается единственное оружие, которым располагает каждый полицейский – его тело, умелое и тренированное. Но ему не хватало уверенности. Его пальцы не ощущали гладкую, полированную поверхность деревянных кнопок спусковых механизмов. Достаточно было держать в руках какой-нибудь жалкий меч или копье. Ему стало бы хоть немного спокойнее.

Джонграймс быстро шагал впереди них к открытому люку. Он уже был готов ступить на трап. Брасид и Диомед следовали за ним. Приближаясь к судну, они заметили странные наросты на его поверхности. Судя но всему, это были орудия. И как минимум два из них поворачивались на оси, следуя стволами за приближающимися спартанцами, в то время как другие, более толстые, были направлены в небо, целясь в кружащие над портом воздушные суда.

Джонграймс не полагался на волю случая.

Хотя Брасид часто проходил дежурство в порту, он впервые оказался на борту космического корабля. Обычно прибывающие на Спарту корабли посещал лишь Диомед. Поднявшись по трапу, сержант профессиональным взглядом осмотрел маленькую группу офицеров, собравшихся внутри, в шлюзовом отсеке. У всех было личное оружие, и все выглядели вполне опытными и компетентными. «Даже если это так, они не рискнут использовать пистолеты в таком тесном пространстве, чтобы не ранить друг друга, – прикинул Брасид. – Коленом в пах, схватить за шею…»

– Не стоит, – буркнул Диомед, правильно прочитав выражение лица своего подчиненного.

– Не стоит, – мгновенно отозвался Джонграймс. – Инцидент может иметь весьма плачевные последствия для вашей планеты.

«Не стоит», – мысленно повторил Брасид.

Как военный, он не мог не отметить с одобрением четкость, с какой экипаж приветствовал своего капитана. Но Браваду не понравилось ощущение, которое вызывала палуба под ногами – он привык к более надежной, твердой почве. Тем не менее, он с любопытством разглядывал окружающее. Но вскоре сержант почувствовал, что разочарован. Он ожидал увидеть ряды сверкающих, загадочных машин, пребывающих в непрерывном движении, непонятные инструменты и приборы, таинственные мерцающие экраны… Но маленькая комната с металлическими стенами была необычна лишь своей кубической формой – Брасиду казалось, что стены должны быть скругленными. Потом еще одна, такая же маленькая и почти квадратная, слегка сужающаяся к дальней стене. Все выглядело на удивление заурядным.

На таком корабле должно быть что-то еще, помимо скучных каморок.

Офицер нажал кнопку, и стенка заскользила в сторону, открывая пространство внутреннего отсека. Новое помещение оказалось цилиндрическим. Джонграймс жестом пригласил гостей – или заложников? – следовать за ним. Знакомый с космическими кораблями Диомед без колебаний шагнул вперед. Брасид нерешительно двинулся за ним, а Джонграймс прошел следом.

– Не волнуйся, – тихо сказал Диомед. – Это всего лишь лифт.

– Лифт?

– Он поднимет нас в верхние помещения корабля. Я прав, капитан?

– Да, капитан Диомед, – Джонграймс взглянул на Брасида. – В данный момент мы находимся внутри осевой шахты. Это своего рода туннель, который проходит сквозь корабль, только вертикальный. Кабина, в которую мы сейчас вошли, доставит нас в мок каюту. Конечно, в невесомости мы лифтом не пользуемся. От нужен только тогда, когда корабль стоит на поверхности планеты.

– Вы используете машину, которая заменяет вам ноги, сэр?

– Почему бы и нет, сержант?

– Но разве это не означает… упадка? Капитан инопланетного корабля рассмеялся:

– Люди говорят подобное с тех пор, как первый ленивый и умный тип изобрел колесо. Скажите мне, вы шли из города в космопорт пешком? Или все-таки ехали на машине?

– Это другое дело, сэр, – неуверенно возразил Брасид.

– Да то же самое! – ответил Джонграймс и нажал на кнопку. Дверь кабины беззвучно закрылась, и в следующий момент Брасид ощутил странную дурноту и легкое головокружение. Он понимал, что кабина пришла в движение, чувствовал, что она быстро идет наверх. Завороженный, он следил, как меняется цепочка огоньков на панели над дверью, а когда лифт остановился, сержант едва не упал от неожиданности.

Дверь вновь скользнула в сторону, открывая проход в короткий коридор. Там тоже не было никаких сверкающих машин, мерцающих экранов и загадочных приборов, но из глубины доносился тихий, ритмичный шум работающих механизмов.

Корабль напоминал металлическую башню. Но стоило войти в него, как сходство исчезало. Брасиду казалось, что он находится внутри живого организма.

Глава 6

– Заходите, – Джонграймс нажал кнопку, и дверь снова медленно заскользила в сторону, открывая проход. – Как говорит один мой хороший друг, это Дом Свободы. Здесь можно плевать на пол и называть кота ублюдком.

– Кота? – Брасид в недоумении покосился на Диомеда. – Ублюдком? Что это значит? Вы уже второй раз используете непонятные слов, сэр.

– Простите, лейтенант-коммандер, – спокойно произнес Диомед. – Мой сержант дерзок и любопытен.

– Весьма полезная черта характера, капитан. В конце концов, вы полицейские, – он мрачновато ухмыльнулся. – Что поделаешь, моя манера выражаться… Впрочем, прошу вас, садитесь.

Брасид продолжал стоять, пока начальник не кивнул ему довольно резко, приказывая сесть. Сиденье оказалось поразительно мягким и удобным… На Спарте подобным комфортом окружали только стариков – причем стариков высокопоставленных, например, членов Совета. Но этот лейтенант-коммандер не был стариком. Возможно, он был ненамного старше самого Брасида. И все же этому помещению мог бы позавидовать сам царь. Комната, в которую Джонграймс пригласил Диомеда и Брасида, была не слишком большой, но восхитительно уютной – все, что нужно и на нужном месте. Глубокие стулья простой формы с мягкими сиденьями, ковер цвета индиго, с высоким ворсом, покрывает весь пол, на стенах развешаны голубые узорчатые ткани – похоже, за ними скрыты другие двери, – а на открытых участках полированных стен развешаны картины. Брасид никогда не видел ничего подобного. Они словно излучали собственный, исходивший из глубины изображения свет. И, кроме того, были… трехмерными. Словно открывались окна в иные миры.

Брасид не мог удержаться от искушения вглядеться в ближайшую картину. Это мог бы быть пейзаж Спарты: вдали виднелись покрытые снегами горные вершины, ближе к зрителю – голубая вода и золотисто-желтый песок, а на переднем плане – загорелые тела обнаженных атлетов.

Но…

Брасид пригляделся. Людьми были лишь некоторые из них. Остальные напоминали таинственного Маргаретлэзенби – то же странное телосложение. Так вот как он должен выглядеть без одежды… Выше пояса тела были деформированы самым ужасным образом… но и ниже вид был шокирующим.

– Аркадия, – пояснил Джонграймс. – Очень приятная планета. Ее обитатели предпочитают ходить обнаженными… правда, и климат у них соответствующий.

Диомед оторвался от созерцания другой картины: унылого горного хребта на фоне черного неба:

– Мы упражняемся обнаженными при любой погоде.

– Не сомневаюсь, – легко согласился Джонграймс.

– Итак, – начал Диомед после небольшой паузы, – Маргаретлэзенби с Аркадии… – он встал и приблизился к картине. – Хм, как они с этим живут? Я наблюдал такие же дефекты у детей, которых уничтожали. Вероятно, это совпадение.

– Вы, спартанцы, соответствуете своему имени, – холодно заметил Джонграймс.

– Не понимаю, что Вы имеете в виду, лейтенант-коммандер. Но это неважно. Кажется, я начинаю вас понимать. Эти обитатели Аркадии представляют собой особую расу – разумную, но не человеческую, способную выполнять простые действия, но едва ли годную для того, чтобы отдавать приказания.

– Доктор Лэзенби действительно с Аркадии. И очень хорошо, что ее здесь нет, и она не слышит ваших слов…

– Но разве я не прав? Хм… Что больше всего удивляет и отталкивает меня в этой картине, это то, как свободно люди общаются с этими… этими инопланетянами, словно на равных.

– Вероятно, именно так Вы и должны это воспринимать.

– На нашей планете живут только люди. Но мы стараемся допускать к себе лишь малое количество избранных илотов. А эти обитатели Аркадии – они ведь явно инопланетяне… чужаки.

– Со временем мне надо будет провести серьезное исследование вашей социальной истории, – задумчиво сказал Джонграймс. – Это должно быть увлекательно. Хотя, на самом деле, это работа Мэгги.

– Мэгги?

– Доктора Лэзенби.

– Могу сказать то же самое, – сурово ответил Диомед. – Со временем мне придется произвести исследование вашей системы субординации. Я слышал, как Вы называли его Маргаретлэзенби, потом по имени и роду деятельности, теперь вы опускаете первую половину имени. А еще вы называете его Мэгги.

Джонграймс рассмеялся:

– Наверное, это действительно сбивает с толку. У вас ведь только одно имя. У нас их, как правило, два – имя и фамилия, то есть имя семьи…

– Но семья лишь одна – Государство!

– На Спарте, вероятно, так и есть. Но позвольте мне закончить, капитан Диомед. У нас есть семейное имя – фамилия, которую мы ставим на второе место… хотя некоторые народы поступают иначе. Кроме того, у каждого есть личное имя, данное ему при рождении. А еще существуют прозвища и уменьшительные имена. Например, Маргарет – это одно слово, а Лэзенби – другое. Мэгги считается сокращением от Маргарет. Конечно, ее можно называть Мэгги или Мэг. Даже Пег. Что касается меня, я – Джон Граймс. Но имя Джон может быть превращено в «Джек» или «Джонни» – это для близких знакомых.

– Как «Тео» от «Теопомпа», – сообразил Брасид.

– Да. Некоторые такие имена представляют собой разные варианты сокращений, например, Марджи и Марго от того же имени Маргарет.

– И сколько же всего получается имен? – возмутился Диомед.

– Я слышал, как ее называли по-разному, и сам тоже называю ее различными именами. Но что в этом такого?

– Но, лейтенант-коммандер, вы используете какие-то странные местоимения: «она», «ее». Они специально употребляются в отношении обитателей Аркадии?

– Можно сказать и так, – казалось, Граймса позабавил этот вопрос. – А теперь, господа, могу я предложить вам что-нибудь освежающее? Солнце еще далеко не в зените, но капля алкоголя, думаю, нас не убьет Или вы предпочитаете кофе?

– Кофе? Что это такое?

– У вас нет кофе? Тогда вам, видимо, будет интересно его попробовать.

– Если вы с нами поделитесь, – осторожно проговорил Диомед.

– Конечно, – Граймс встал, прошел к столу и снял трубку телефона: – Камбуз? Капитан на связи. Пожалуйста, принесите кофе. Большой кофейник и все необходимое. На троих.

Затем он взял со стола деревянный предмет странной формы – инструмент? – и набил чашеобразный конец этой продолговатой штуки какой-то сухой смесью, напоминавшей бурые листья, высушенные и измельченные, потом поднес противоположный конец предмета ко рту, а смесь поджег с помощью другого, на этот раз металлического приспособления. Затем втянул в себя воздух, пропустив его через странный прибор, и через несколько секунд медленно выдохнул облачко ароматного дыма. Процесс явно доставлял ему удовольствие.

– Извините, вы курите? – обратился он к гостям и открыл украшенную орнаментом коробку, в которой лежали ряды цилиндров бурого цвета, очевидно, скатанные из тех же высушенных листьев.

– Полагаю, на сегодня с нас довольно странностей, лейтенант-коммандер, – сухо ответил Диомед – к великому разочарованию Брасида.

Беззвучно открылась дверь. В комнате появился еще один космонавт – судя по форме, не офицер. Он внес серебряный поднос, на котором размещались: серебряный сосуд, от которого шел пар, серебряный кувшинчик и серебряная чаша, заполненная белым, чуть блестящим на свету порошком, а также три чашки из великолепного фарфора с необычными петельками сбоку, причем каждая чашка стояла на маленькой фарфоровой тарелочке. Но Диомеда с Брасидом поразило не содержимое подноса, а тот, кто его принес.

Это явно был еще один выходец с Аркадии.

Брасид перевел взгляд с этого существа на картину, где множество людей и обитателей Аркадии играли на песке, и поймал себя на мысли, что хотел бы поподробнее рассмотреть, как выглядит инопланетянин без форменной одежды, в натуральном облике.

– Молоко, сэр? Сахар? – поинтересовался вошедший.

– Полагаю, у них на планете нет ни того, ни другого, Шейла, – заметил Граймс. – У них вообще многого нет.