Текст книги "Сага об ИКЕА"

Автор книги: Бертил Торекуль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Рождество на складе

Обнимаю вас всех.

Ингвар Кампрад

День накануне Рождества в Эльмхульте в 1997 году. Вереница машин проезжает на заснеженную стоянку перед зданием склада, который называется DC Nord. Служащие ИКЕА приехали отметить Рождество.

С 1953 года Ингвар Кампрад приглашает своих сотрудников в Эльмхульт на скромный рождественский праздник. Сначала в нем участвовало всего тридцать первых членов семьи ИКЕА, которые слушали его речь и получали рождественские подарки. Теперь, 44 года спустя, когда в ИКЕА работает 37 500 человек, в Эльмхульт приезжает от 1000 до 1600 служащих.

Целые сутки понадобились на то, чтобы подготовить склад к празднику. Его вымыли, поставили пятьдесят длинных столов и нарядили около тридцати рождественских елок. За стойкой стоят коробки с новогодними подарками.

Рядом с трибуной стоит стол для пенсионеров. Несколько седовласых ветеранов уже приехали сюда за час до назначенного времени. Они прекрасно знают, что сегодня будет делать их босс, потому что он делает это уже сорок четыре года подряд.

Большие двери открываются, и зал начинает заполняться людьми. Все они в верхней одежде, некоторые принесли с собой теплые подушечки. Из динамиков начинают литься рождественские мелодии.

В два часа раздается бой курантов, и начинается торжественная церемония. Мимо столов медленно движутся тележки, уставленные яркими чашками с рождественской кутьей. Сотрудники в костюмах Санта-Клаусов ставят чашки на стол так торопливо, словно спешат накормить умирающих от голода людей. Все быстро поднимают бокалы, а потом набрасываются на кутью, молоко, бутерброды с ветчиной, кофе и имбирное печенье.

Наконец происходит то, чего все так ждали: словно во время богослужения, на трибуне появляется сам пастырь. Это Микаэль Ульссон, исполнительный директор IoS (ИКЕА Швеция).

Как и положено во время службы, далее следует молитва. Ульссон делает статистический отчет о производстве и продажах. Он приводит цифры, согласно которым ИКЕА выросла на 20% по сравнению с прошлым Рождеством. В этом году Англия вышла на второе место по объему продаж, Испания была включена в империю, а следующей страной должен стать Китай. Открыты новые магазины в пяти городах. В следующем году планируется открытие в Шанхае, Генуе, Брно, Кракове, Гданьске, Штутгарте и Саарбрюккене.

Ульссон, как истинный представитель ИКЕА, говорит тихо и очень быстро, словно торопится освободить место для главного оратора (и все знают, для кого именно). Он делает краткий статистический обзор: продано более миллиона столов ЛАКК и десять миллионов кружек БАНГ по пять крон. Он говорит о том, что ИКЕА покупает две трети своих товаров в индустриальных странах и впервые достигла такого объема закупок в Швеции. Однако в последующие пять лет планируется удвоить закупки в странах Восточной Европы и в Азии.

Во время его речи все притихают, потому что успех действует как средство, заставляющее людей слушать. Все словно участвуют в этой своеобразной молитве о процветании.

Затем появляется «Отец» – Ингвар Кампрад. Его речь уже была напечатана в газете ИКЕА, однако на этот раз основатель решил внести в нее кое-какие изменения, поэтому все внимательно слушают, стараясь не пропустить ни слова.

Кампрад в прекрасной форме. Он словно проповедник, ставший для всех богом. Он шутит, рассказывает истории и едва сдерживает слезы, когда говорит о том, что сотрудники пожертвовали восемьдесят тысяч крон (10 000 долларов) в фонд борьбы с раком, носящий имя его матери. Он «заключает в объятия всех служащих».

Днем раньше телевидение показало документальный фильм об использовании детского труда на Филиппинах и во Вьетнаме. Но основатель говорит об этом с благодарностью: «Нам нужны журналисты, которые будут писать и о наших добрых делах, и о наших грехах».

Все смеются. Они поняли.

Это великолепная речь проповедника, которому не нужно беспокоиться о том, что его слова не тронут сердца слушателей. Некоторые люди назовут это популизмом, однако это всего лишь повторение сорока трех предыдущих рождественских речей. Тема все та же: философия ИКЕА, снижение цен, большинство людей, мечта о хорошем капиталисте, тяжелый труд – залог высокой морали, достижение процветания. И очередное напоминание о том, что это только начало пути и еще многое нужно сделать.

Раздаются аплодисменты, и «Отец» идет к выходу. Там он останавливается и пожимает руку каждому – тысячу рук. Словно отпускает им грехи. Затем служащим вручают подарки. На этот раз это три полотенца зеленого цвета. Теперь они могут расходиться, возвращаясь в ставшие дорогими их сердцу магазины, превратившиеся для многих покупателей во второй дом, в этом, самом лучшем из миров, где живет и работает ИКЕА. Это своего рода сдержанная похвала самому себе, которая подбадривает всех.

6
Большой прыжок

Еще многое нужно сделать!

Ингвар Кампрад

Унаследовать, но не разрушать

Я никогда не забуду тот осенний вечер 1974 года, когда Маргарета разрешила детям не ложиться спать, а дождаться моего, как всегда, позднего возвращения. Я проработал пятнадцать часов, ужасно устал и проголодался. Петеру было десять лет, Йонасу восемь, а Матиасу пять. Они были одеты в пижамы и сидели на желтом диване. Петер взял на себя роль спикера: «Папа, мы втроем обсудили одну проблему. Нам очень жаль, что тебе приходится так много работать. Поэтому мы решили помочь тебе, когда вырастем».

Когда у Кампрада родился первый ребенок, ему было почти тридцать восемь лет. Ингвар долго ждал этого момента, частично и потому, что был оторван от Анники, его приемной дочери, которую он удочерил в первом браке.

Первые роды Маргареты были настолько же трудными, насколько легко прошли следующие двое. Ингвар присутствовал при родах, и когда все закончилось, гордый отец позвонил из родильного отделения своему лучшему другу, дантисту из Эльмхульта. Он сказал: «Брат, ты должен немедленно принять участие в том, чего никогда не происходило в моем доме раньше и никогда больше не произойдет. Мы будем пить до дна, а потом бить бокалы, бросая их через плечо, как это делают русские».

Ингвар Кампрад был счастлив. Родился Петер, его первый наследник.

Следующие два сына появились с интервалом в два года. Жена Ингвара – учительница начальных классов – стала домохозяйкой, в то время как Ингвар был поглощен строительством своей империи.

Потом он будет говорить, что заплатил за это высокую цену и не может простить себе того, что мало был с сыновьями, а полностью отдавал себя только бизнесу, предоставив замечательной матери возможность заниматься домом и детьми.

В какой-то степени Кампрад попытался это компенсировать. С того момента, как он увез свою семью и ИКЕА за границу, Ингвар постоянно думает о том, как передать детям достаточно опыта, чтобы они могли взять в свои руки компанию. «Унаследовать, но не разрушать», – вот его девиз.

Он создал гениальную систему, защищающую его детище, ИКЕА, от любых потрясений и обеспечивающую ему «вечную жизнь», если она существует.

Основатель боится одного – что ему не хватит времени закончить работу до того, как его сыновья станут достаточно зрелыми. В последние годы кровные узы приобрели для Кампрада большее значение, чем когда бы то ни было.

Сегодня он надеется, что его сыновья будут участвовать в управлении империей в двадцать первом веке. И сыновья рады, что являются частью этого плана. В правящих семьях дела «королевства» всегда в центре внимания. Об этом начинают говорить за завтраком и заканчивают поздно ночью. Сыновья Кампрада привыкли к потоку иностранных посетителей, к тому, что сделки часто заключаются за старым столом в рыбацком домике, что вся жизнь крутится вокруг ИКЕА. Все трое, Петер, Йонас и Матиас, пробовали себя в разных областях бизнеса.

Они работали в разных странах мира, на Дальнем Востоке, в Польше и Канаде. Они повсюду следовали за своим отцом, перенимая от него искусство управления магазинами. В настоящее время Петер работает менеджером, Йонас состоялся как дизайнер (он уже сделал несколько изделий для ИКЕА) и закупщик, а Матиас интересуется ассортиментом (его следующая мечта – стать директором магазина).

Это серьезные молодые люди, которые сначала думают, а потом говорят. Они избегают вопросов о политике («в наших сердцах мы ближе к правым»), в то же время отделяют себя от «дикого капитализма». Двое из них имеют детей. Один холост, другой женат, а третий живет с женщиной (угадайте, откуда?) из Эльмхульта. Они заранее попросили не брать у них интервью и не фотографировать их вместе. Разговоры по поводу внутренних дел компании – это «больная тема». Кто имеет право вмешиваться в чужие мечты, заботы и волнения по поводу наследников? Кто осмелится иметь собственное мнение о взглядах опытного бизнесмена на жизнь и его детище, которое он мечтает передать в надежные руки? Они говорили об опасности быть похищенными (когда их начнут узнавать), но, скорее всего, дело в их скромности.

Скромность во всем – основа воспитания в семье Кампрадов. Все выходцы из Смоланда очень скромные и бережливые. Простоту в общении они унаследовали от родителей.

Все три сына Кампрада прекрасно говорят на датском, французском, английском и немецком языках, однако жалуются, что ни один из этих языков толком не знают, и просят помочь, если не понимают отдельные слова. Но в чем они действительно преуспели, так это в языке ИКЕА, своего рода сленге или собственном диалекте компании.

Они миллиардеры, пусть только на бумаге, и наследники собственности по всему миру, однако ни у одного из них нет экстравагантных привычек. Напротив, как самые рядовые обыватели, они говорят об экономии и возможности купить что-то дешевле. И в самом деле, в Эльмхульте у них стоит подержанная моторная лодка, причем они долго ездили по югу Швеции и выбирали, прежде чем купить ее. Искусство торговаться Кампрады-младшие унаследовали от отца.

Петер увлекается ездой на мотоцикле (у него «Судзуки»). Несколько лет назад он попал в аварию и серьезно повредил ногу, но ездить не прекратил.

Йонас любит музыку и играет на ударных в составе музыкальной группы в Эльмхульте и Лозанне. Матиас, самый младший, как и его отец, любит жевательный табак и увлекается рыбалкой. В настоящее время он изучает мораль и этику. Внешне они ничем не отличаются от других молодых людей. Разница в том, что эти ребята рождены нести огромную ответственность, которую они не выбирали, но вряд ли от нее откажутся.

Петеру тридцать четыре года, он экономист. Йонасу тридцать два, он дизайнер. Матиасу двадцать девять, но он уже давно занимается бизнесом, последнее время работает в Habitat.

Мало у кого из персонала ИКЕА имеется столько возможностей получить знания о компании, как у этих молодых людей. В INGKA Ян Карлссон (член правления и руководитель отдела кадров) получил специальное указание следить за тем, как мальчиков учат менеджементу. Сами же мальчики больше всего полагаются на Пера Людвигссона, главу Красной Группы в Брюсселе.

У меня было несколько долгих и откровенных разговоров с братьями Кампрадами в Эльмхульте и Хумлебеке. Они настояли на том, чтобы их ответы были анонимными. Сыновья производят впечатление людей, полностью унаследовавших дух своего отца и способных в течение нескольких десятилетий управлять ИКЕА. Они наследники одной из крупнейших мебельных компаний мира, а также дочерней компании Habitat. У каждого из братьев имеется и собственное скромное состояние.

В их жизни все связано с ИКЕА и IKANO. Ингвар Кампрад относится к своим сыновьям с отеческой нежностью и одновременно с профессиональной осторожностью. Кампрад указывает, что заключил договор со своей приемной дочерью по поводу ее неучастия в семейном бизнесе. Он признается, что неоднозначен в своих ожиданиях по поводу сыновей. Тому есть несколько оснований: время, характер сыновей, знания и желание; и конечно, его собственные сомнения по этому поводу.

Я бы не хотел, чтобы следующее поколение было так же привязано к работе, как я. Я не хочу, чтобы они отказывались от радостей жизни: выходные, гольф, тихая семейная жизнь и тому подобное. И ни один из моих сыновей не хочет этого. Даже если кто-то из них пожелает с головой погрузиться в бизнес, думаю, его жена с этим не согласится. В то же время моим сыновьям необходимо набраться достаточно опыта, прежде чем они смогут взять на себя большую ответственность. Но когда они пройдут все необходимые стадии в своем развитии, я уже буду очень стар.

Вот, например, Петер. Ему нужно изучить слабые стороны нашего ассортимента. Он должен какое-то время провести в Эльмхульте, чтобы ознакомиться с компанией и быть способным сделать что-то нужное. Матиас должен более тщательно изучить работу директора магазина, один только Йонас абсолютно готов. Он уверен, что получил достаточно знаний и может быть полезен компании.

Обсуждалось несколько моделей того, как мои сыновья будут принимать участие в менеджменте. У каждой модели были свои плюсы и минусы. Например, можно выделить кабинет на втором этаже для исполнительного директора, и сыновья будут по очереди сменять в нем друг друга. С другой стороны, у нас есть три ветви (Красная, Синяя и Зеленая Группы), поэтому сыновья могут каждый взять под свое управление по одной из них.

Я надеюсь увидеть своих мальчиков на таких местах, где они преуспеют. У всех них есть определенный потенциал. Йонас опытен в вопросах производства, Петер неплохо разбирается в управлении, а Матиас имеет рыночное чутье.

Я не хочу, чтобы сыновья соперничали друг с другом из-за славы. Поэтому рано или поздно мне нужно будет выбрать в качестве преемника одного из них. Если никто не подойдет, мне придется нанять чужого человека.

Главная проблема компании заключается в том, что у нас нет перспективных руководителей, которые бы обладали достаточным опытом во всех областях ИКЕА, а именно: в производстве, дизайне, закупке товаров, ассортименте и маркетинге. Возглавлять все эти подразделения очень сложно, но, как я считаю, будущие руководители ИКЕА должны с этим справиться. Моя философия заключается в том, что для того, чтобы управлять, нужно знать все в деталях.

По причине преклонного возраста и в соответствии с законами Голландии я оставил пост председателя IKANO и INGKA, став главным советником. Возможно, я могу быть кем-то еще в организации, например главой подразделения в какой-то стране. До тех пор пока у меня будут силы и возможности, я буду принимать участие в делах ИКЕА, касающихся ассортимента и закупок. В этом деле я чувствую себя как рыба в воде.

Могу ли я не вмешиваться? Думаю, да. Но если что-то идет не так, я не могу не реагировать. Когда все все хорошо, я ужасно счастлив, что мне не нужно подключаться к решению проблемы.

Разговоры с наследниками

Я очень хорошо помню этот момент. Мне было двенадцать. Однажды вечером отец пришел домой поздно и сказал нам, что перестал быть владельцем компании. После этого он объяснил, каким образом сможет руководить ИКЕА, чтобы иметь возможность принимать ключевые решения, и добавил, что мы больше не будем распоряжаться всеми деньгами компании. В том возрасте я понимал только одно слово – деньги. Это значило сладости по субботам и карманные расходы. Что сделал папа? Неужели у нас совсем не осталось денег?

Кто такие сыновья Кампрада?

Нас троих воспитали как типичных Кампрадов. Мы многому научились у отца. Переняли его образ мышления, его бережливость, упорство, знание жизни. От мамы мы переняли заботу и способность видеть людей насквозь – можно им доверять или нет? Нас очень рано научили обращаться с деньгами. Папа спрашивал нас; «Ты уверен, что хочешь это купить? Подумал ли ты хорошенько, нужно ли тебе это и стоит ли оно этих денег? Если ты это купишь, у тебя ничего не останется».

Что отец говорил о вашем будущем?

Мы бы хотели, чтобы он был более конкретен, но, с другой стороны, мы сами иногда не знаем, чего хотим, поэтому отцу сложно определять наше будущее. Петер однажды сказал папе: «В конце концов, ты должен сказать, чего ты от нас ждешь». Возможно, отец слишком упрямый, и единственное, что нам остается, – это занимать выжидательную позицию. Именно поэтому он не может сказать что-либо определенное и кажется неуверенным.

Мы умеем слушать, мы вежливы, но нам очень трудно высказывать свое мнение, когда он рядом. Даже если мы считаем, что какая-то его идея не слишком хороша, то всегда ждем окончания заседания, чтобы сказать об этом. На собрании все ждут, что скажет отец, не важно, что они сами думают по тому или иному поводу.

Готовы ли вы сегодня взять на себя ответственность?

Во-первых, у нас есть наследство, которым нужно распоряжаться. Мы можем заняться чем угодно, хоть полететь на Луну, но нам не хочется упускать свои возможности. Поэтому перед нами стоит задача увеличивать доставшееся состояние.

Мы еще не знаем, как это сделать, но в любом случае будем связаны с компанией. Будь папа на десять лет моложе, тогда у нас было бы достаточно времени на подготовку, и мы могли бы заменить его там, где он сочтет нужным.

Но каждый день отец повторяет, что теперь мы должны брать дела под контроль. Это началось несколько лет назад. Он всегда хотел доказать себе, что так же силен, как и прежде. Но он знает, что наступит момент, когда ему нужно будет сбавить ход. Такое происходит, когда человеку уже за семьдесят.

Когда один из нас захотел поработать в Америке, папа запротестовал. Это слишком далеко, чтобы поддерживать тесную связь. Мы все работаем в разных направлениях и редко видимся. Мы мало говорим об этом, однако понимаем, что должны быть готовы, если с отцом что-то случится.

Как вы думаете, что именно произойдет, если «что-то случится»?

Существует точный план, который будет пущен в ход «в худшем случае». Он проработан на ближайшие сто лет и точно определяет, что именно нужно делать. Отца сменят три или четыре человека. Мы или наши представители смогут заниматься управлением на различных уровнях. Можно назвать это семейным советом. Потом нам нужно будет решить, где именно мы будем максимально полезны. Никто из нас не претендует на работу Андерса Дальвига.

Одно абсолютно ясно – мы будем в руководстве компании. Мы уверены в людях, занимающих руководящие позиции. Если отец с ними ладит, значит, поладим и мы. Сейчас трудно выбрать, чем мы будем заниматься в дальнейшем. Мы не можем идти напролом. Нам нужны умные советники, которые помогут выбрать правильное направление, и такие советники у нас есть.

Как долго вас готовили?

Отец заговорил о подготовке на случай его смерти в 1976 году. Я очень хорошо помню этот момент. Мне было двенадцать. Однажды вечером отец пришел домой поздно и сказал нам, что перестал быть владельцем компании. После этого он объяснил, каким образом сможет руководить ИКЕА, чтобы иметь возможность принимать ключевые решения, и добавил, что мы больше не будем распоряжаться всеми деньгами компании.

В том возрасте я понимал только одно слово – деньги. Это значило сладости по субботам и карманные расходы. Что сделал папа? Неужели у нас совсем не осталось денег?

Только когда становишься старше и начинаешь сам зарабатывать деньги, понимаешь, что ты не можешь все время только покупать. Потом у тебя уже достаточно денег, чтобы купить дом, машину, лодку, ты способен завести семью и собаку для детей. И когда ты всего этого достиг, все прочее просто не нужно. Когда понимаешь, что можешь контролировать и оказывать влияние, при этом не связываясь с хлопотами по управлению гигантским банковским счетом, тогда ты достиг зрелости. Ты понимаешь, что деньги – это ничто, а важна только степень влияния.

В молодости отец, вероятно, был похож на нас. Ему было, кажется, тридцать, когда он купил свой «Порше Берлин пари». Он был страшно доволен. Ему хотелось покупать и покупать разные вещи. Потом, когда у отца было уже все необходимое, он понял, что это замкнутый круг. Он не хотел, чтобы деньги утекали из компании. Он хотел, чтобы компания намного пережила его. ИКЕА начала жить своей жизнью.

Сегодня, став взрослыми, мы способны оценить то решение, которое отец принял относительно структуры компании. Это было сделано и для нашей безопасности, и для безопасности компании. Никакой высокий пост не спасет нас от принятия неверных решений, которые подвергнут риску всю структуру. Но нам приятно сознавать, что на нас не лежит бремя всей этой огромной собственности.

Может ли ИКЕА расти бесконечно?

Исходя из концепции, возможности у ИКЕА довольно большие. Размер компании никогда не был самоцелью, но это позволяет нам быть сильнее, иметь больше свободы в торговле. Было бы ошибкой заявлять, что сегодня ИКЕА достаточно большая. Это лишит нас стимула и внутренней силы. ИКЕА требует энергии, уверенности и сил, чтобы расти. С другой стороны, мы можем позволить себе передышку на несколько лет, чтобы собраться с силами. Главный риск состоит в том, что гораздо интереснее заниматься новыми проектами, чем неделю за неделей обеспечивать бесперебойную работу магазинов.

Можете ли вы уже сегодня влиять на ИКЕА?

Да, но точно так же на нее могут влиять и работники складов. Это и хорошо в нашей системе – любой сотрудник, у которого возникают полезные идеи, может поделиться ими с компанией. Каждый из нас постоянно думает о том, как сделать работу наиболее эффективной. Все мы обладаем неограниченными возможностями. Руководство – это форум, на котором мы можем выразить себя и быть услышанными. И даже в повседневной жизни любой из нас может влиять на ход событий, любой, кто этого хочет. Сегодня мы входим в правление Habitat, IKANO и Inter IKEA Systems. Мы также присутствуем на заседаниях других подразделений, чтобы слушать и учиться.

А вы являетесь активными слушателями?

Заседания хороши для получения общего представления о работе компании. Не так просто сидеть и слушать, если не имеешь четкого представления. Я заметил, что в IKANO, например, если речь заходит о вопросах страхования, я абсолютно бесполезен.

Что вы надеетесь сделать для ИКЕА в будущем?

Было бы идеально открывать по двадцать пять магазинов в год. Тогда это будет означать, что мы хорошо справляемся со своей работой. Не знаю, удастся ли нам делать это каждый год, но это замечательная перспектива.

Моя личная цель – стать директором магазина. Мне нравится посещать магазин, и я написал несколько работ о методах улучшения его работы.

Больше всего я люблю маленькие магазины. Товары совсем рядом, проходы узкие. Магазин Cinesello Balsamo в Милане ужасно тесный и с точки зрения концепции организован совершенно неправильно. Но по нему можно бродить и наслаждаться, благодаря удачным решениям продавцов и декораторов.

Видите ли вы будущее ИКЕА за внешним франчайзингом?

Возможно, хотя это накладывает определенную ответственность на то, что мы должны и хотим сделать. Можем ли мы поддержать этот проект? Сможем ли продавать товары большинству людей? Если мы неправильно организуем дело, то кому-то придется расплачиваться за это из своего кармана.

В этом отношении IKEA International была первой ласточкой. В будущем любой может управлять магазином, если будет обладать достаточной силой и компетентностью.

Что значит быть богатым?

Мы не думаем о себе как о богачах, хотя другим людям трудно это понять. Есть люди, которые носят дорогую одежду, ездят на роскошных автомобилях и стремятся всем показать, что они что-то собой представляют.

Мы не живем жизнь ю богатых людей, и ни один из нас не носит галстук. Недавно я купил себе по случаю новые ботинки, но одеваюсь я точно так же, как большинство из тех, кто ездит на метро. И мне это нравится.

Кто ваши друзья? Может ли миллиардер иметь настоящих друзей?

У меня есть близкие друзья, с которыми я могу поговорить обо всем и кому могу поплакаться в жилетку. Эти друзья живут в Лозанне прямо напротив моей работы. Если ты богатый, то от самого тебя зависит, как ты строишь свои отношения с друзьями и можешь ли полагаться на дружбу. Если ты честен и всегда готов протянуть руку помощи…

Дружба не может быть основана на меркантильных интересах. Я знаю несколько человек, которые встанут на мою сторону в трудной ситуации, и я сделаю то же самое для них.

Какой вы хотите видеть ИКЕА?

Мне нравится, когда отец говорит о том, что нам следует постоянно работать, чтобы улучшить жизнь большинства людей. В начале моего обучения я думал, что это какая-то уловка. Компания должна зарабатывать деньги, вэтом ее цель. Чтобы выжить, компания должна продавать как можно больше товаров. Но нам нужно задать себе вопрос, какая мораль и какие ценности движут нами. Мы должны досконально изучить культуру, которая является нашей основой, и уже исходя из этого строить свое поведение в других странах.

Партнерство и деловые отношения дают людям возможность расти. Мы не только ищем партнеров, которые поставляют нам дешевые товары высокого качества, но и смотрим, как мы можем помочь этому поставщику, чтобы его работники повысили качество своей жизни. Охрана окружающей среды – наша первейшая задача, ведь мы должны заботиться о качестве жизни будущих поколений.

Здесь стоит упомянуть и о детском труде. Это проблема зависит не столько от нас, сколько от уровня развития той страны, где это происходит. Дебаты об этом ведутся, по-моему, в неправильном направлении. Но мы тоже несем за это ответственность и должны рассказывать людям о том, как обстоят дела в этих странах и как мы относимся к нашим деловым партнерам. Мы против детского труда, но почему он вообще существует? Недостаточно просто заявить, что мы против. Мы должны задать вопрос, а что случится с этими детьми, если мы разорвем контракт? Не станут ли они после этого торговать собой на улице?

Вы все трое живете за границей. Как вы собираетесь сохранить в себе дух Смоланда?

Компания IKEA of Sweden (ИКЕА Швеция) разрабатывает ассортимент, и это крайневажно. Мы много говорили о том, что это довольно дорого стоит, что трудно уговорить многих людей переехать туда. Например, дизайнеры из Италии вряд ли захотят жить в Эльмхульте. Но очень важно то, что Эльмхульт определяет направление нашего развития, поэтому ИКЕА никогда не превратится в сеть обветшалых магазинчиков. Мы встречали людей, которые считают, что в Швеции постоянно делают перерыв на кофе и что мы, шведы, показываем всем плохой пример.

Но нет ничего лучше Эльмхульта. Действительно, в Азии работают намного быстрее. Мы пьем кофе, но при этом не прекращаем работу. В Эльмхульте присутствует то, что называется ноу-хау. Нигде в мире нет таких резервов знаний для дальнейшего развития ИКЕА.

Да, в Швеции требуется больше времени на то, чтобы принять решение. Проходит два года, прежде чем IoS примет решение и товар попадет в магазины. В Habitat это происходит в течение года. Дело, в том, что Эльмхульт требует совершенства во всем, даже в мельчайших деталях. Мы теряем в скорости, но компенсируем это высочайшим качеством. Сегодня ИКЕА больше обращает внимание на качество, чем десять лет назад, не забывая и о дизайне.

Что вы узнали от своего отца о стиле управления?

Он прекрасно умеет «разговаривать с массами», увлекать людей. Он не дает нам вмешиваться в разговоры. И нам приходится искать свой путь. Отец оказывает на нас слишком большое давление, потому что мы его сыновья. Но во время заседаний он относится к нам с таким же уважением, как и к остальным.

В последние годы отец изменился. Раньше он обсуждал идею до тех пор, пока все с ним не соглашались. Он может изменить свое мнение, если кто-то приведет ему хорошие аргументы, но если он считает, что прав, то найдет любые контраргументы. Я ни разу не слышал, чтобы он сказал: «Нет, делай это так, даже если ты этого не хочешь».

В последние годы он стал более нетерпеливым, потому что все происходит не совсем так, как он надеялся. Отец расстраивается, когда что-то, с чем мы все согласились, не идет по плану. Он сердится, потому что понимает, что не может всегда контролировать и проверять работу. На это просто не хватает времени. А сделать нужно очень много. Причем немедленно.

Отец любит вмешиваться, особенно когда видит, что что-то не соответствует концепции. Тогда он начинает злиться. С этим бывает трудно смириться, но это составляет часть нашего обучения.

Иногда папа заходит слишком далеко в своей критике. Бывало, я говорил ему: «Зачем ты отослал такой грубый факс? Ты хочешь оскорбить людей?»

«Возможно, ты прав», – отвечал отец. Он отозвал этот факс, а затем целую ночь писал новый, более дружелюбный. Он знает, что иногда бывает несдержан, поэтому старается вести себя более дипломатично.

Кто будет генерировать идеи в будущем?

Пока мы не знаем. Большинство наших проектов были придуманы самим отцом. Это плохое предзнаменование. Нам придется играть важную роль в управлении, искать новые идеи, запускать их в производство и распространять на всю организацию. Считается, что Кампрады должны участвовать в управлении ИКЕА, иначе компания не выживет.

Мы осторожнее, чем отец, и нам придется искать иной стиль управления. Он не замечает этого за собой, но любое его слово становится законом. В результате возникают проблемы, которых он не ожидал. Нам нужно идти другим путем и учиться слушать.

Мы пытаемся научиться созидать, делать то, что делает отец, убеждать людей и позволять другим делать остальное – бросать в землю семена, поливать и ждать всходов.

Что будет, если между вами возникнут разногласия?

В организации есть человек, которому мы полностью доверяем. Это Пер Людвигссон, глава Красной Группы в Брюсселе. Он станет ключевой фигурой, когда отец покинет сцену. Пер держится в тени, он своего рода серый кардинал, которому мы верим. Рано или поздно мы, трое братьев, можем начать думать по-разному, поэтому мы надеемся, что он поможет нам принять правильное решение.

Что для вас значит выражение «в стиле ИКЕА»?

Думаю, в качестве примера можно привести водительское сиденье для трактора, которое мы обнаружили на одной фабрике в Чехии. Теперь мы продаем его в качестве металлического стула с дырками в сиденье. Его очень легко делать. Бац-бац, килограмм металла, и все готово. Этот стул стал типичным для ИКЕА. То же самое произошло, когда велосипедные сиденья были превращены в табуреты с тремя ножками.

Дизайнер однажды показал мне одну идею, которую я не сразу понял. Мне показалось, что это неплохой стол или тумбочка. «Стол или тумбочка? – воскликнул дизайнер. – Разве ты не видишь, что это контейнер для вещей?»

Но в результате получились стол и тумбочка. Я увидел совсем не то, что он мне показал. Можно привести сотни примеров того, как мы начинали делать одну вещь, а получали нечто совершенно противоположное.