355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Берта Эллвуд » Шаг в неизвестность » Текст книги (страница 9)
Шаг в неизвестность
  • Текст добавлен: 11 октября 2016, 23:16

Текст книги "Шаг в неизвестность"


Автор книги: Берта Эллвуд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Никогда!

11

Новый день. Нет!

Меньше всего Дороти хотелось просыпаться. Она повернулась на другой бок, чтобы пробивающиеся сквозь занавески лучи солнца не тревожили ее. Вчера, обессилев после долгих рыданий, она наконец заснула мучительным сном. Всю ночь ее мучили кошмары, и она с трудом открыла глаза, услышав громкий стук в дверь и вежливый голос:

– Можно?

Дженет принесла ей завтрак, но Дороти даже не взглянула на поднос, который та оставила на маленьком столе возле кровати. С трудом поднявшись, она потащилась в ванную, где окончательно проснулась после того, как из зеркала на нее глянула измученная девушка с опухшим носом и красными глазами.

Тест показал, что она не беременна, и Дороти неожиданно для себя расстроилась. Ей должно было стать намного легче. Надо было заказывать шампанское и отмечать радостное событие: она не станет матерью ребенка, в котором течет кровь подлого шантажиста. Но почему-то ей стало совсем плохо.

Дороти готова была расплакаться. Почему? Потому что у нее не будет ребенка, которого она так ждала? Потому что любовь рассыпалась в прах?

Она постаралась утешить себя.

В конце концов, она должна благодарить судьбу за то, что вовремя узнала правду. Брак с человеком, который просто использовал ее, стал бы трагедией ее жизни. Зловещие слова Маргарет снова звучали в ушах.

Дороти не хотела вспоминать. Воспоминания прошлого вечера заставляли ее содрогаться. Она нашла отца, и он оказался хорошим человеком. Это должно было перевешивать все. Разве нет? – спрашивала себя Дороти и не находила ответа.

Она вынула из чемодана хлопковые голубые брюки, синий свитер и куртку. Она с большим бы желанием надела свои старые джинсы и выцветшую футболку. В одежде, подаренной ей Ральфом, она чувствовала себя продажной женщиной, сообщницей в его грязных делах.

Дороти рьяно расчесывала волосы, когда к ней в комнату вошла Сибилла.

– Как ты? – спросила она.

– Под впечатлением.

Дороти не лгала. Вчерашний вечер был богат неожиданными открытиями. Она повернулась к пожилой женщине.

На лице у Сибиллы было сочувствие, а в глазах светилась тихая радость. Она не догадывалась, что Дороти имела в виду не только впечатления от встречи с отцом.

– Наверное, столько эмоций было вчера? – Сибилла искренне радовалась за них с Генри. Это было видно невооруженным глазом. Возможно, она не знала, что за человек был ее сын. Во всяком случае, Дороти не собиралась открывать ей глаза. – И только светлых, – радостно заключила Сибилла, так и не дождавшись ответа. Видимо, она очень хотела поговорить с ней о вчерашнем событии. – Мы сегодня завтракали вдвоем с Генри, и он рассказывал мне о твоей маме.

Дороти выжала слабую улыбку, которую должны были вызвать слова Сибиллы.

– Ты даже не притронулась к завтраку, – заволновалась Сибилла, увидев поднос. – Дороти, ты должна подкрепиться. Ты потеряла много сил. Кофе остыл. Я попрошу, чтобы принесли свежий.

– Нет, – взмолилась Дороти, – что вы, не надо! Сока будет вполне достаточно.

Обычно у нее был хороший аппетит, но сегодня один вид еды вызывал тошноту. Она втайне досадовала на себя за свою слабость, когда Сибилла все-таки усадила ее за столик и заставила съесть бутерброд.

Решив наконец, что надо сделать над собой усилие, Дороти стала смиренно есть булочки с шоколадной начинкой, запивая их крепким черным кофе. Не дай бог, Сибилла начнет догадываться, что ее плохой аппетит и измученный вид скрывают за собой нечто большее, чем эмоциональное перенапряжение после встречи с отцом.

Пока Дороти ела, Сибилла не тревожила ее вопросами, и только когда та перешла к апельсиновому соку, сказала:

– Твой отец – порядочный человек. И если он забыл о супружеской верности, то, должно быть, ему довелось испытать такую любовь, перед которой меркнут все законы и запреты. Он заботился о Джейн до конца ее дней. Он не бросил бы ее ни при каких обстоятельствах. Он не знал, что твоя мама забеременела от него. Ты веришь ему?

Дороти кивнула, и слезы навернулись у нее на глаза. Ее мама претерпела столько трудностей и унижений, но она никогда не жалела о своем решении уйти из дома и одной растить ребенка, считая, что поступила правильно.

– В жизни Джейн было так мало хорошего. – Сибилла вздохнула. – Генри не мог отнять у нее веру в его любовь. Ты даже представить себе можешь, как он переживал, когда она заболела. Совсем еще молодая женщина, и такая страшная болезнь. Они пытались завести детей, но Джейн не смогла родить. – Сибилла посмотрела на Дороти с материнской нежностью. – Но теперь у него есть ты, и он счастлив. Скажу тебе правду, он словно на крыльях летает. Такого с ним давно не было.

Дороти широко улыбнулась. Если она будет сидеть с таким кислым лицом, как будто потеряла десять тысяч, Сибилла почует неладное.

– Я тоже счастлива, – произнесла Дороти как можно искреннее.

– Маргарет уехала! – радостно сообщила Сибилла. – В эти минуты Ральф везет ее в аэропорт. Помолвка разорвана, слава богу! Она совсем не пара Генри.

Улыбка слетела с лица Дороти. Маргарет уехала, потому что Ральф запугал ее.

– Генри расстроен? – тревожно спросила она.

– Ничуть. Я думаю, он вздохнул с облегчением. В последнее время он совсем охладел к ней. Жениться на такой капризной, алчной особе только ради ребенка, а только для этого она и нужна была ему, было бы безумием. А теперь, когда ты появилась, в этом совсем отпала надобность.

Дороти закрыла глаза от мучительной боли в сердце. Ральф почти силой притащил ее в дом своей матери. Ему нужно было, чтобы Генри узнал, что у него есть дочь, и расстался с Маргарет, которая встала у него на пути к богатству его крестного отца.

Без его участия она бы не решилась открыться отцу. Она бы познакомилась с ним и, узнав все, что ей надо, скрылась бы навсегда. Она не смогла бы рассказать о себе правду. Слишком велика была бы боль, если бы отец вдруг отказался от нее или осмеял.

Так почему же Ральф сам свел ее с отцом, прекрасно понимая, что приводит ему наследницу вместо себя? Видимо, Маргарет представляла для него большую опасность. Она была опытна и искусна в достижении своей цели. А Дороти была совсем тепленькой. Да! Ральф верно оценил противника, оставив на поле сражения более слабого.

От этих мыслей у Дороти голова шла кругом.

– Отцу не терпится поскорее увидеться с тобой. Он хочет, чтобы вы провели этот день вместе. Он покажет тебе дом и наш сад, а также проведет по соседним усадьбам.

Дороти вскочила. Твердо решив, что сегодня же узнает у Ральфа, почему он угрожал Маргарет, она поблагодарила Сибиллу за заботу и быстро вышла из комнаты.

Тишина. Кругом мир и покой. Только звук журчащей воды в фонтане посередине сада и шепот легкого ветерка. На город надвинулся туман. В лунном свете он серебрился причудливыми узорами, придавая таинственной ночи волшебную атмосферу сказки.

Дороти с наслаждением вдыхала прохладный воздух. Но пора было ложиться. Она медленно вошла в дом, закрыла за собой дверь и остановилась. Все спали. Вокруг не было ни одной живой души. Но это не пугало ее. Теперь она ни за что не заблудится. Генри провел такую детальную экскурсию по дому, что она без труда могла на ощупь добраться до своей комнаты.

Генри сказал, что они пробудут здесь еще несколько дней. Он торопился домой в «Маккларти Эстейт». Он хотел представить ее своим друзьям, коллегам, прислуге в доме – всем, кому это будет хоть в малейшей степени интересно. Ему не терпелось показать ей дом, в котором испокон веков жили их предки.

Когда она сказала ему, что давно уже знает поместье как свои пять пальцев, Генри был поражен. Она объяснила ему, что нанялась в «Маккларти Эстейт» в качестве временной прислуги, чтобы повидаться с ним. Генри не мог удержать слезы, и они потекли у него по щекам прямо на свитер Дороти, которая, прижавшись к нему, смотрела на милое и такое родное, как будто всю жизнь знакомое лицо.

День был наполнен новыми впечатлениями и бурными эмоциями. Она даже забыла о Ральфе, который задержался в центре по делам и должен был вернуться только к утру. Но сейчас он снова завладел ее мыслями. Она вспомнила его открытое лицо, его взгляд. Ей хотелось снова видеть его, дотронуться рукой до его щеки, почувствовать теплоту его губ. Как ни старалась она уговорить себя не думать об этом жестоком, корыстном человеке, не страдать от любви к нему, он не шел у нее из головы, и она призналась себе, что хочет его с прежней страстью.

Одинокая слеза скатилась по ее лицу и задрожала у подбородка. Вдруг она услышала приближающиеся шаги. Кто-то вошел в дом вслед за ней. Она быстро смахнула слезу. Кто бы это мог быть? Отец? Кто-нибудь из прислуги?

– Дорогая!

Этот голос она узнала бы и через сто лет. Ставшее уже привычным обращение заставило ее сердце подпрыгнуть в груди. Земля ушла из-под ног. Она медленно развернулась лицом к нему, со страхом думая о грозившей ей опасности снова растаять от магического взгляда черных глаз.

Предчувствие не обмануло ее. Лунный свет падал на его лицо, освещая красивые, четкие черты. Белоснежная рубашка оттеняла темную кожу. Он был таким притягательным, таким сексуальным. Дороти снова почувствовала, как возвращается к ней любовь, которая еще вчера, после страшного открытия, должна была умереть. Она заставила сердце молчать.

– Ты испугал меня. Я думала, ты вернешься только завтра.

– Я не мог ждать до завтра. – Он подошел к ней так близко, что она могла ощутить тепло его тела. Лучше бы оно не было таким божественным! – подумала она в отчаянии.

Она отстранилась, чтобы обезопасить себя.

– Ты знаешь, почему? – Его глаза сияли радостью. – Сказать?

Дороти стояла, натянутая, как струна. Когда он смотрел на нее так своими жгучими глазами, одна бровь приподнята, улыбка в уголках чувственных губ, она теряла ум. Она уже чувствовала, как жар волнами разливается по телу от низа живота. Она отвернулась.

– Догадываюсь. – Не в силах больше стоять на одном месте, так близко от него, она снова вышла из дома и направилась к фонтану, зовущему к себе нежным, журчащим звуком. Ральф последовал за ней. – Можешь не волноваться. Я не беременна. – Она обмакнула пальцы в холодную воду. – И я рада этому не меньше, чем ты, – поспешила добавить Дороти, чтобы он не подумал, что она расстроилась из-за того, что теперь нельзя было удержать его. – Мы оба свободны.

Она стояла спиной к нему и не видела его лица, но, наверное, он улыбался во весь рот, радуясь своему освобождению. Но когда он наконец заговорил после непродолжительной паузы, его голос был мрачен.

– Если ты пока не хочешь ребенка, мы будем предохраняться.

Что он имел в виду? Предохраняться! Он что, рассчитывал продолжить с ней отношения? Оставить ее в качестве любовницы, к которой он будет приходить, когда будет приезжать по делам в Оттаву? Или он действительно собирался сделать ей предложение, как сказала Маргарет?

– Нет! – Она резко развернулась к нему. Ее глаза сверкали гневом. – Я больше не собираюсь прыгать к тебе в постель всякий раз, когда тебе захочется удовлетворить свою похоть. – Она усмехнулась. – Однако, как я вижу, ты уже не пылаешь ко мне ненавистью и презрением!

На ее длинных ресницах дрожали слезы. Когда же она подрастет и научится сдерживать свои эмоции?

– Перестань, Дороти! – Ральф схватил ее за плечи. – Я никогда не испытывал к тебе ни ненависти, ни презрения. Неужели ты не можешь мне простить те несколько минут гнева, который я вылил на тебя, когда подумал, что ты наговариваешь на Маккларти. Я же извинился перед тобой уже тогда. Помнишь? – прокричал он, слегка встряхнув ее, когда она упрямо отказалась отвечать.

– Ты не должен был так думать ни секунды. Ты должен был верить мне! – Она сердито смотрела на него. – Ты меня тогда очень обидел, – добавила она горько.

У них был такой волшебный вечер и такая незабываемая ночь. Она уже начинала верить, что Ральф испытывает к ней нечто большее, чем вожделение. А он одним махом уничтожил все это, обвинив ее в подлых намерениях.

– Прости меня, дорогая. Я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что испытывал я в тот момент. Поймешь и простишь. – Обняв ее за плечи, он повел ее к лавочке. – Сядь и послушай мою исповедь.

Он попытался взять ее руки, но она вырвала их из его жарких ладоней и упрямо сложила на груди. Не надо забывать, что она имеет дело с опытным мужчиной, которому не составляло никакого труда очаровать любую женщину, тем более такую доверчивую, как она. Она напомнила себе, чего он действительно хотел от нее: денег ее отца, а не любви, которая все еще жила в сердце.

– Мне было девятнадцать, когда я в первый раз влюбился, – начал он тихо. – Сейчас, когда я вспоминаю то чувство, которое посетило меня, я понимаю, что это была всего лишь игра гормонов. Мы с Сандрой познакомились в ночном клубе. Она была очень красива. Когда я увидел, что она заигрывает со мной, я даже не смел поверить своему счастью. Я влюбился в нее по уши. Все, о чем бы она ни попросила меня, исполнялось в тот же час. Я возил ее в рестораны, покупал ей вещи и украшения, познакомил с родителями. Она добилась того, чего хотела. Однажды она предложила мне не предохраняться, занимаясь любовью, и я согласился, не задумавшись о последствиях. Через несколько дней она написала своей сестре записку и попросила нашего водителя, который ехал по делам в те края, отвезти ее. Она не думала, что он прочтет записку. Однако он прочел и принес ее мне. – Ральф замолчал. Чувство боли, которое он всегда испытывал, вспоминая тот день, мешало ему говорить. Он сделал над собой усилие. – Короче, она писала о неслыханной удаче: подцепила богатого идиота, наивного, как маленький котенок. Специально забеременела, чтобы я женился на ней, обеспечив ей роскошную, безбедную жизнь.

После этого, признаюсь, я стал очень циничным. Особенно, когда стал встречать женщин этого сорта в дальнейшем. Этих красивых, ухоженных женщин, с холодными, расчетливыми сердцами, охотниц за богатыми мужчинами. Вот поэтому, дорогая, твоя новость вызвала у меня такую реакцию. Я понимаю, что это меня не оправдывает, но попробуй меня понять. – Он снова попытался взять ее руки в свои, и на этот раз она не сопротивлялась.

Дороти стало жалко его. Он перестал верить людям. Красивый и богатый, он был лакомым кусочком для женщин, которым важны были деньги. Он привык, что его любят только за богатство. Он и сам стал циником, стал покупать женщин и расплачиваться с ними за любовь деньгами.

– Та злость, которую я обрушил на тебя, относилась не столько к тебе, сколько к Генри. Не зная всех обстоятельств, я был поражен его двойным предательством. Я не мог простить ему ваших страданий и нищеты. Когда он рассказал мне, как все было на самом деле, я понял его и посочувствовал.

– О двойном предательстве ты стал говорить позже, когда я предъявила доказательства того, что я действительно дочь Генри. Твои первые мысли были о наследстве твоего крестного отца, которое я, якобы, рассчитывала получить путем интриг. – Дороти пристально смотрела на Ральфа, стараясь понять его мысли.

– Я уже извинился перед тобой за это. Могу попросить прощение еще раз.

Дороти внутренне встрепенулась. Его слова, его близость гипнотизировали ее, и если она позволит себе расслабиться еще больше, то вскоре согласится на что угодно, не только на то, чтобы стать его временной любовницей. Она почувствовала, как крепко он вдруг сжал ее пальцы.

– Дороти, выходи за меня замуж. – Его голос был непривычно низок. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

12

Дороти казалось, что ее оглушили. Несколько секунд она ничего не слышала и ничего не видела перед собой. Только слова Маргарет звучали в ушах: «Поздравляю! Ты разделался со мной. Но тебе рано радоваться. Ты еще не надел колечко на пальчик вновь обретенной дочери Генри. Только тогда ты получишь деньги своего дорогого крестного!»

Маргарет не ошиблась. Он не стал откладывать дело в долгий ящик – сделал ей предложение в тот же день. Господи! – взмолилась Дороти. Неужели из-за денег? Тогда чем же он был лучше той самой, как ее звали, которая несколько лет назад пыталась женить его на себе, чтобы завладеть его богатством?

Она резко встала. Ее буквально трясло от негодования.

– Значит, все-таки решил надеть колечко на пальчик вновь обретенной дочки Генри. – Дороти не смотрела на него. Она не хотела, чтобы он видел ее слезы.

– Откуда ты?… – Ральф запнулся. Она с точностью процитировала слова Маргарет. Внезапное подозрение мелькнуло у него в голове. – Ты что, разговаривала с Маргарет? – Тогда все понятно. Маргарет наверняка пыталась настроить Дороти против него.

– Да. И от нее узнала, что, если Генри не женится на ней, ты должен стать его единственным наследником.

Если у Дороти и были сомнения насчет неискренности Ральфа, то его восклицание полностью развеяло их. Он был поражен тем, что она узнала правду о его намерениях и не смог сдержаться. Теперь не было смысла что-либо не договаривать. Пора расставить все точки над «i». Она скажет ему все, что она о нем думает, и посмотрим, что он ответит, подумала Дороти. Собравшись с духом, она продолжила:

– А сегодня утром ты отвез ее в аэропорт. Почему? Почему она вдруг решила уехать?

– Послушай! – Ральф нахмурился. – Я не хочу, чтобы ты в это вникала, но поверь мне: Маргарет не заслуживала Генри. Она не любила его, а преследовала корыстные цели.

– А какие цели преследуешь ты?

– Я не преследую никаких целей. Дороти, я просто люблю тебя и хочу, чтобы ты стала…

– Я не верю тебе! – перебила она. – Если хочешь знать, я не только разговаривала с Маргарет. В ту ночь, когда я возвращалась от отца, я случайно услышала ваш с Маргарет разговор. Ты шантажировал ее. Не пытайся это отрицать. Она в лицо сказала тебе правду о твоих намерениях, и ты не спорил с ней. Я слышала это своими ушами.

Сердце Ральфа бешено колотилось. Он не мог поверить в то, что слышал. Его Дороти, его любимую малышку словно околдовали. В тот вечер в Оттаве он понял, как хорошо она знает его, как тонко чувствует его душу. И вдруг, буквально в одно мгновение она перестала ему верить.

– Дороти. – Он был мрачнее тучи. – То, что сказала Маргарет – ее личное мнение. Она и не могла подумать иначе. Главное для нее в жизни – деньги. По ее мнению, все на земле думают только о том, как бы обогатиться. Но это не так. Мне очень обидно, что ты веришь Маргарет, а не мне.

Да. Дороти не верила ему. Она окончательно запуталась в этом мире акул, где люди умели искусно скрывать свои истинные чувства и мысли и демонстрировать совсем другие, чтобы использовать тебя в своих целях. Эта Маргарет с большими голубыми глазами казалась такой невинной, такой доброжелательной, но до сих пор Дороти помнила ее презрительный взгляд в свою сторону и резкий, полный ненависти голос, когда она разговаривала с Ральфом в тот роковой вечер. От отца ей нужны были только деньги, с горечью подумала Дороти. Нет! Она никому не позволит себя использовать и на себя повлиять.

– Я не верю ни тебе, ни Маргарет. Я верю себе, – ответила она. – Я хорошо помню твою реакцию, когда призналась тебе в том, что я дочь Генри. Твои алчные инстинкты сразу дали о себе знать: ты первым делом заговорил о деньгах. Обвинил меня в том, что я имею виды на его наследство. Так мог отреагировать только тот, кто сам день и ночь думает о чужом богатстве. – Волна эмоций захватила Дороти. Не в силах больше сидеть на одном месте, она резко вскочила и повернулась к Ральфу, который смотрел на нее с каменным лицом. – Только потом, когда ты понял, что я не лгу, ты вспомнил о своей тете. Наговорил мне кучу всего о том, как трудно тебе поверить в то, что Генри изменил ей. Сменил гнев на милость. На самом деле ты просто понял, что тебе не выгодно ссориться со мной. Гораздо лучше очаровать эту глупышку, которой нежданно свалилось несколько миллионов, сделать ее своей женой, и деньги в кармане! Так? – чуть не плача, прокричала Дороти. – Я так любила тебя, так верила, а ты просто пользовался мной.

Дороти почувствовала, как ее начали сотрясать неслышные рыдания. Развернувшись, она медленно побрела к дому, закрыв лицо руками.

Ральф не двигался. Он продолжал сидеть, потому что бессилен был что-либо изменить. Он мог догнать и удержать Дороти. Но ее сердце он удержать уже не мог. В эту минуту он понял, что потерял ее. Возможно, навсегда.

С утра шел дождь, но к девяти часам он перестал, и ветер прогнал хмурые тучи прочь. Солнце выглянуло, ознаменовав новый день.

Дороти открыла глаза и уставилась в потолок. Ей было все равно на что смотреть: жизнь потеряла краски. Вчера у фонтана она сама поставила большую, жирную точку в конце того периода своей жизни, о котором хотела бы забыть. Надо было начинать новую жизнь. Без Ральфа Аттенборо и без романтических иллюзий.

Тихо застонав, она повернула голову к окну, и взгляд ее упал на длинный белый конверт, лежавший на тумбочке. Странно, подумала Дороти. Кто принес его сюда? Она нехотя приподнялась на локте и взяла конверт. Он был не запечатан. Она вынула сложенный вдвое лист бумаги, и ее сердце затрепетало. Это было письмо от Ральфа.

«Дороти! Я уезжаю, но на прощание хочу объясниться. Знаю, что ты не стала бы слушать меня, поэтому и решил написать тебе это письмо. Может быть, прочтя его, ты изменишь свое отношение ко мне. Мне будет невыносимо жить с мыслью, что ты считаешь меня подлецом.

Во– первых, что касается моего «шантажа» Маргарет, то должен сказать тебе: я ничуть не жалею о том, что сделал. Еще несколько месяцев назад я нанял частного детектива, который следил за ней. Он отслеживал каждый ее шаг, и вскоре ко мне на стол легли документы, неоспоримо доказывающие, что у Маргарет есть любовник. Такой же проходимец, как и она. Меня не удивило это. Я с самого начала видел, что она не любит Генри. Если бы она могла составить его счастье, я был бы рад, но брак с ней грозил Генри лишь горьким разочарованием. Я ни секунды не сомневался, что поступаю правильно.

Второе. Привожу тебе официальные данные. Если не веришь, можешь спросить подтверждения у своего отца. Состояние Генри Маккларти – сорок миллионов долларов. Состояние Ральфа Аттенборо – пять миллиардов.

Выводы делай сама.

Прощай. Ральф».

Сжимая письмо в дрожащих руках, Дороти перечитывала его снова и снова. Боже! Что она натворила! Собственными руками разрушила свое счастье! Он никогда не простит ей то, что она не поверила ему. Он столько раз доказывал ей свою порядочность, а она, не колеблясь, так жестоко выставила его подлецом. Сорок миллионов! Да эти деньги ничто по сравнению с его баснословным состоянием.

И что теперь? Дороти в растерянности сидела на кровати. Она нанесла ему смертельное оскорбление. Краска стыда залила ее щеки. Разве сможет она спокойно жить, зная, что обидела ни в чем не повинного человека, самого лучшего человека в мире? Разве сможет она вообще жить без Ральфа Аттенборо? Нет! Ее любовь пылала в сердце с удвоенной силой. Если бы он простил ее! Если бы они могли быть вместе! Она была бы самой счастливой женщиной на земле.

Но что же мешает ей стать счастливой? Дороти прижала письмо к сердцу. Ведь он сказал, что любит ее, что хочет видеть ее своей женой. А она любила его так, что готова была кричать об этом на весь свет!

– Если два человека любят друг друга, они должны быть вместе, – тихо проговорила Дороти, натягивая джинсы.

Через пять секунд она уже была внизу. Дороти нашла Генри в саду возле фонтана.

– Проснулась, дочка? – Это теплое приветствие согрело ей душу, и она со слезами на глазах кинулась к отцу.

– Папа! – Непривычное слово само слетело с губ. – Я такое наделала!

– Что случилось, милая? – Он нежно прижал ее к себе.

– Мне надо срочно отыскать Ральфа. Ты не знаешь, куда Он уехал? – Она подняла на него влажные глаза, полные надежды.

– Конечно, знаю. – Он ласково посмотрел на нее. – Ты любишь его?

– Да. – Дороти смущенно потупила взгляд.

– Тогда езжай к нему, найди его, не дай вашей любви погибнуть. Иначе ты всю жизнь будешь жалеть об этом. Уж я-то знаю. – Его голос дрогнул, и, подняв голову, Дороти увидела, как по его щеке скатилась слеза.

– Где он?

– У себя дома. Это в Калгари, но на другом конце города. Томас отвезет тебя.

Дороти не стала подниматься в дом, чтобы позавтракать. Она не могла даже думать о еде. Пятнадцать минут, в течение которых Генри распоряжался, чтобы ей доставили машину, показались ей вечностью. Наконец у ворот появился белый лимузин. Дороти села в него, на прощание поцеловав Генри и Сибиллу.

– Томас, – обратилась она к водителю, – ты знаешь, куда ехать?

– Конечно, мисс. – Он весело улыбнулся. – Дорогу к дому мистера Аттенборо я знаю, как свои пять пальцев.

– Это долго?

– Где-то час, мисс, если не попадем в пробку.

Дороти откинулась на спинку кожаного сиденья. Через час она увидит его. Через час решится ее судьба.

Машина быстро мчалась по дороге, и вскоре они выехали из заповедного района с пышными особняками и въехали в центр.

Дороти смотрела прямо перед собой. С замиранием сердца она пыталась представить сцену их встречи с Ральфом. Как он встретит ее? Простит ли? Она будет вымаливать у него прощение. Если надо, падет перед ним на колени. Она замолит свою вину.

Чем больше проходило времени, тем страшнее ей становилось. Чтобы отвлечься, она взглянула в окно. По счастью, пробок не было, и они свободно ехали, обгоняя впереди идущие машины. Она никогда не была в Калгари, но, сравнив его с Оттавой, отметила, что, наверное, все крупные города мира схожи между собой: те же автострады, высокие дома, офисы, здания государственных учреждений. Наконец стали появляться частные домики, и Дороти поняла, что они уже выехали из центра.

Неожиданно Томас затормозил возле небольшого кирпичного дома.

– Приехали, мисс.

– Уже? – Дороти даже не заметила, как быстро пролетело время.

Выйдя из машины, она приблизилась к воротам. Постояв несколько секунд в нерешительности, все же позвонила. Ей открыл привратник. Он сурово взглянул на нее.

– Я… – Дороти не знала, как лучше представиться. – Я от Генри Маккларти.

– Это дочка мистера Маккларти, Билл, – пояснил Томас, выразительно посмотрев на привратника.

Эти слова магически подействовали на строгого привратника, и он, улыбнувшись, пропустил ее во двор.

– Ваш хозяин дома?

– Да, он в кабинете. Вас проводить? – вежливо поинтересовался Билл.

– Да, но не надо докладывать ему обо мне, ладно?

– Как скажете, мисс.

Он повел ее по широкой каменной лестнице на второй этаж. Повернув налево, они сразу же оказались перед большой дубовой дверью.

– Вот здесь кабинет, мисс.

– Спасибо, Билл, – чуть слышно произнесла она.

В голове гудело. Она почувствовала, что вся покрылась потом. Сердце стучало так, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Дрожь в коленях, которая началась у нее, когда они поднимались по ступенькам, медленно распространялась на все тело. Дороти взялась за ручку и нетвердой рукой потянула дверь на себя.

Ральф сидел за письменным столом спиной к двери и что-то писал. Неслышно прикрыв за собой дверь, Дороти остановилась. Не смея дышать, она боялась окликнуть его. Постояв так секунд пятнадцать, она наконец открыла рот, чтобы позвать его, но язык не слушался.

Вдруг, будто почувствовав ее присутствие, Ральф обернулся. Их взгляды встретились.

– Я пришла, чтобы попросить у тебя прощения. – Ее голоса почти не было слышно. – Любимый, прости, – прошептала она и почувствовала, как ноги подкашиваются, и она медленно сползает на пол. Последнее, что она видела, – Ральф рванулся к Ней так, что стул, с которого он встал, отлетел в угол.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю