Текст книги "Река жизни"

Автор книги: Бернард Симен

Кровопускание – еще один пример того, как народы различных стран в различных частях света реагировали на одну и ту же проблему. Кровопускание было известно древним жителям Азии и Африки, первобытным народам Австралии, Европы, Южной и Северной Америки. Оно отражено в легендах и мифах многих народов.

Как гласит греческое предание, у Эскулапа (Асклепия), отца древней медицины, был сын по имени Подалирий, которому и приписывается открытие флеботомии. Подалирий, возвращаясь из Трои, попал в кораблекрушение и высадился на побережье Карии. Его спас пастух, который, признав в нем важную особу, отвел его к королю. Как раз в этот день дочь короля Сирны во время припадка оступилась и упала с дворцовой крыши. Тщетно врачи пытались привести ее в чувство. Подалирий осмотрел девушку и вскрыл ей вены на обеих руках. Неожиданно девушка пришла в себя и вскоре поправилась. Король щедро одарил Подалирия и отдал ему в жены его юную пациентку.

У друидов и древних англосаксов кровопускание было основным средством лечения. «Лекарская книга Болда» предлагает следующие способы исцеления больных: «При оспе сделайте небольшое кровопускание и дайте больному выпить бокал растопленного масла… а при параличе надрежьте шею больному после захода солнца и в полной тишине слейте кровь в проточную воду. Затем трижды сплюньте и скажите: вода, хворобу забирай, прочь скорее убегай…»

Кровопускание сделалось панацеей. К нему прибегали почти во все времена и почти все без исключения врачи, даже самые гениальные. По мере накопления знаний стали приводить более убедительные, чем раньше, доводы, свидетельствующие о пользе кровопускания при различных недугах. Теперь уже говорили о болезнетворном скоплении крови, а не о злых силах, вызывающих болезнь.

Однако можно предположить, что неблагоприятные последствия кровопускания стали известны людям уже очень давно. В этом нет ничего удивительного: удаление примерно пол-литра крови, естественно, крайне ослабляло организм больного и предрасполагало его ко всякого рода заражениям и осложнениям. Поэтому были выработаны определенные правила, строго соблюдавшиеся при процедуре кровопускания.

Древние иудеи, например, не рекомендовали производить кровопускания чаще чем один раз в тридцать дней. В зависимости от возраста больного количество разрешаемых кровопусканий уменьшалось. Наиболее благоприятным временем для кровопускания считался первый день лунного месяца и четырнадцать дней до Пасхи. С другой стороны, в месяц Аб, когда был разрушен Иерусалимский храм, кровопускания запрещались.

У христиан лучшим временем для кровопускания считались Рождество и Пасха. Верили, будто в это время дух спокойствия и доброй воли благоденствует, а злые духи – демоны болезней – ослаблены и истощены. Но в январе, когда злые духи вырывались из-под сдерживающего влияния рождественских сил, кровопускания были более опасны.

В средние века в наиболее известных храмах существовали специальные помещения, в которых врачи, наделенные особыми полномочиями, занимались кровопусканием под святой сенью. Однако даже святая благодать не могла предотвратить роковых ошибок.

По преданию, церковник Джон Беверлийский, живший в VII веке, однажды распек врача за то, что тот сделал кровопускание больному в помещении аббатства на четвертый день месяца. Больной не только не поправился, но, напротив, состояние его ухудшилось, и это побудило Джона сделать лекарю следующее внушение: «Я помню, как еще блаженной памяти архиепископ Теодор говорил, что кровопускание весьма опасно в то время, когда луна растет и прилив океана достигает наивысшей силы».

Флеботомия получила столь широкое распространение, что в средние века она была отдана на откуп цирюльникам. С наступлением благоприятного для кровопускания времени цирюльники извещали об этом население, вывешивая на дверях своих заведений окровавленные бинты. И хотя в наши дни парикмахеры уже не занимаются кровопусканием, красно-белый полосатый столбик, служащий во многих странах вывеской парикмахерской, сохраняется как символ старинных обычаев.

Кровопускание прославлялось также в литературе и поэзии. Сохранились сообщения, что примерно в 1099 году преподаватели знаменитой в средние века медицинской школы в Салерно посвятили оду нормандскому герцогу Роберту, сыну Вильгельма Завоевателя. Это пространное сочинение, озаглавленное «Regimen Sanitatis Salernitanum», было переведено на многие языки и содержало следующее наставление:

 
Весенний воздух – лучшее из благ,
Парильни, ванны по весне полезней,
Полезно кровь пускать, поскольку так
Мы лечим даже в старости болезни.
Восход Венеры – тоже добрый знак,
Но здесь излишества подобны бездне.
 

( Стихи в переводе А. Ревича)

При пышном дворе Людовика XIV придворный врач дважды в неделю пускал кровь фаворитке короля, мадам де-Ментенон, которая впоследствии стала его супругой. Это объяснялось тем, что знатная дама очень страдала от своей способности краснеть по любому поводу, а особенно от пикантных анекдотов, которые ей рассказывали придворные, и надеялась, что кровопускание поможет ей избавиться от столь очевидного признака наивности и простодушия.

Первый дипломированный американский врач Бенджамен Раш был страстным приверженцем флеботомии. В 1792 году во время страшной эпидемии желтой лихорадки он делал кровопускания всем, кто соглашался на эту операцию. Однако смертность среди его пациентов была столь велика, что репутация Раша серьезно пошатнулась. Поэтому, когда смертельно заболел Джордж Вашингтон, Раша к нему не пригласили, и первого президента Америки лечили другие врачи. Несомненно, их лечение было ничуть не хуже того, которое мог бы назначить Раш. Вашингтон страдал от отека гортани (крупа). Современные врачи в таких случаях вскрывают трахею, и пациент поправляется. Вашингтон же потерял слишком много крови, силы покинули его могучий организм, и он скончался.

Однако жил на земле довольно известный врач, который, подобно мальчику в сказке Андерсена о новом платье короля, не поддался древнему, как мир, самообману. Им был Бернардино Рамаццини, профессор университетов Модены и Падуи, живший в XVII веке. Его считают отцом промышленной санитарии и гигиены труда.

Рамаццини приписывают следующее суждение о старинной практике кровопускания: «Флеботомист, зажав в своей руке дельфийский меч, истребляет отнюдь не болезнь, а невинных жертв – своих пациентов».

В наши дни от этой практики кровопускания, возникшей из магии крови и в течение стольких веков унесшей множество человеческих жизней якобы во имя их же спасения, в основном отказались. Теперь кровопускание уже не считают универсальным средством и применяют лишь в особых случаях, когда необходимо уменьшить объем циркулирующей в организме крови.

Человек XX века выбрался из пещер первобытного невежества, но щупальца мрака все еще цепляются за него. Точно так же научные знания о крови постепенно вытесняли старинные суеверия и магические представления, однако этот процесс протекал столь медленно и граница между магией и разумом была подчас настолько нечеткой, что на протяжении тысячелетий заметить какой-либо прогресс было трудно. И лишь в последние несколько столетий мы узнали, что работы древних исследователей Реки жизни, давно забытые и отброшенные, дали куда более точные сведения, чем труды их многочисленных преемников.

Часть II
Первые исследователи

Глава V
Охотники и боги

Кровь вытекала из открытой раны. Она была красного цвета. Когда наступала смерть, кровотечение останавливалось. Скорее всего именно к этому сводились первые наблюдения, сделанные древнейшими исследователями Реки жизни – первобытными охотниками, с этого началось восхождение к нынешнему уровню наших знаний о крови.

Первобытному охотнику приходилось, что называется, глядеть в оба. Этого требовала окружавшая его среда. Даже в наши дни так называемый «дикарь» чувствует обстановку, в которой он находится, куда острее, чем представитель «цивилизованного» мира. Это объясняется тем, что условия существования «дикаря» далеко небезопасны. Африканский пигмей, например, должен уметь заметить едва уловимое колебание листвы на деревьях – стоит ему только зазеваться, и он станет добычей прячущегося там леопарда. Представитель «цивилизованного» мира может сразу и не увидеть несущийся на него автомобиль, но его рассеянность частично компенсируется попытками самого водителя любой ценой избежать столкновения. Обстановка, в которой жил первобытный человек, не обеспечивала такой подстраховки. Поэтому, дабы избежать гибели, он вынужден был постоянно наблюдать и запоминать.

При рассмотрении замечательных рисунков, относящихся к каменному веку и найденных в пещерах Пиренеев, бросается в глаза любопытная деталь: по-видимому, доисторические охотники знали, что удар в сердце наверняка убивает добычу. Будучи своеобразными анатомами-практиками, они, вероятно, также заметили, что поражения спины вызывают паралич, а поражения головного мозга, как правило, смерть.

Разделывая туши убитых зверей, охотники или их жены, должно быть, обращали внимание на сердце, легкие, печень, желудок, селезенку и другие органы. Разумеется, функции, которые выполняли эти органы, вряд ли были им известны. Однако трудно себе представить, чтобы они не уловили связи желудка с пищеварением, ибо, несомненно, частенько находили там остатки последнего обеда своей добычи. В печени содержалось довольно значительное количество крови, что, естественно, позволяло сделать вывод об их взаимосвязи. А сердце, которое пульсировало у живых зверей и продолжало сокращаться даже в том случае, когда его вынимали из разделываемой туши, должно было иметь какое-то отношение к жизни. Ведь каждый мог заметить, что со смертью сердце, как и кровотечение, останавливалось.

Охотник, возможно, обратил внимание и на то, что из одних ран фонтанировала кровь алого цвета, а из других спокойно вытекала более темная кровь. Ему приходилось, наверное, видеть и кровеносные сосуды убитых на охоте зверей, вены со свернувшейся кровью и пустые артерии. Однако обнаруживая пустые артерии, он не подозревал, что затухавшие сокращения эластичных стенок этих сосудов выбрасывали из них кровь, которая находилась там при жизни.

Все эти наблюдения могли быть сделаны, а возможно, и действительно были сделаны первобытными охотниками. Они-то и явились первоначальным сырьем, которое послужило фундаментом современной науки. Не исключено, что в некоторых отношениях первые наблюдатели обладали более глубокими знаниями практической анатомии, чем врачи, которые жили тысячелетиями позже, в те эпохи, когда препарирование трупов запрещалось, а к исследованиям и экспериментам относились с крайним подозрением.

Первобытный человек делал многие важные и абсолютно правильные наблюдения, но он не мог, естественно, дать им правильное истолкование. История человечества только начиналась, и люди не имели ни соответствующей подготовки, ни необходимого опыта и сведений для правильного толкования явлений окружающего мира.

Они видели, например, что едва прекращалось кровотечение из раны животного, как оно погибало, но у них не хватало знаний, чтобы осмыслить эту связь. И поэтому они довольствовались самым простым и доступным объяснением: кровь – это и есть жизнь, она должна содержать какое-то таинственное вещество, некую жизненную субстанцию. Это придавало крови сверхъестественную власть не только над самой жизнью, но и над смертью.

Целая вечность миновала с той поры, когда доисторический охотник впервые начал замечать чудесные свойства крови, до появления первой цивилизации, до эпохи, когда человек перешел к оседлому образу жизни и начал обрабатывать землю в плодородных речных долинах. Одни из самых ранних дошедших до нас сведений относятся к шумерской цивилизации, которая процветала примерно за пять тысяч лет до нашей эры на превосходно орошаемой Месопотамской низменности, между Тигром и Евфратом.

Шумерское государство достигло относительно высокой ступени развития, прежде чем оно было завоевано аккадянами, в свою очередь уступившими пальму первенства Вавилону. Шумеры уже умели использовать медь и бронзу. Они развивали математику и архитектуру, наладили изготовление колес, изобрели черчение, разработали собственное письмо и даже приступили к составлению карты звездного неба.

Шумерская медицина, как, впрочем, и астрология, по существу, мало чем отличалась от шаманства. Врачи этой древней страны были наполовину жрецами, наполовину колдунами, и о крови они знали не больше, а то и меньше, чем первобытные охотники.

Как свидетельствуют найденные при раскопках дощечки с медицинскими текстами, шумерские врачи считали, что кровь выполняет все жизненные функции живого организма и вообще является носителем жизни. Как и где течет кровь в организме человека, они не знали, но были убеждены, что печень предназначена для накопления крови и поэтому обладает исключительными волшебными свойствами. Будучи средоточием важнейших жизненных процессов, печень превратилась в незаменимый атрибут гаданий и пророчеств.

Господство над Месопотамией перешло от шумеров к аккадянам, а от них – к вавилонянам. Вавилонские врачи, которые одновременно были и жрецами, ввели в практику исследование крови и мочи своих пациентов. В отличие от современных врачей им это нужно было не для определения характера заболевания, а для составления магического гороскопа, с помощью которого они пытались предсказывать исход болезни.

Вавилонские жрецы отметили также, что существуют два вида крови – дневная и ночная. Сами того не сознавая, они, таким образом, различали алую артериальную кровь и более темную венозную кровь.

Однако, несмотря на всю мудрость, ни шумерам, ни вавилонянам не удалось намного обогатить те сведения, которые накопили первобытные охотники. Более того, они даже не были столь наблюдательны, так как явно не понимали, какую важнейшую роль в живом организме играет сердце, о чем знал человек эпохи неолита, судя по сохранившимся наскальным рисункам. Но при всех своих заблуждениях, недосмотрах и попытках втиснуть наблюдения в рамки законов магии шумеры оставили нам неоценимое сокровище – письменные свидетельства о добытых ими сведениях. Именно им принадлежит первый вклад в фонд накопления человеческих знаний.

В период развития шумерской цивилизации на плодородных илистых равнинах, образованных ежегодными разливами Нила, осели и начали взращивать злаки кочевники из Нубии и Восточной Африки. Туда же пришли племена с Синайского полуострова и расположенных далее к востоку районов Азии. Земля им понравилась, и они осели на ней. Так было создано древнее государство Кемт, которое мы называем Египтом.

Египет населяла весьма пестрая смесь народов. Они жили многочисленными общинами, испытывали на себе самые разнообразные влияния, исповедовали всевозможные религии и верования. По мнению некоторых антропологов, с Востока в Египет проникло страстное тяготение к мистицизму и вера в сверхъестественные силы, а из Африки – прагматизм и будничный реализм, столь необходимые для успешной борьбы за существование в пустынях, саваннах и лесах.

Вплоть до начала прошлого века древний Египет оставался для нас страной мифов и тайн. Было известно множество египетских письменных памятников, но найти ключ к ним никак не удавалось. Наконец, около ста пятидесяти лет назад молодой французский египтолог Жан Франсуа Шампольон расшифровал иероглифы, начертанные на Розеттском камне, и легендарная страна Кемт предстала перед нами, как живая. Древний Египет с его поистине невероятной историей и исключительно высоким уровнем цивилизации начал открываться во всем своем блеске.

Первая египетская династия была основана примерно за 3400 лет до н. э. Менесом, вошедшим в историю как фараон-врач. Записи свидетельствуют, что уже в то время искусство врачевания ценилось очень высоко и считалось привилегией властителей. Сыну Менеса, Афотису, унаследовавшему трон Египта, приписывают авторство книги по анатомии человека, возможно, первой в истории работы в этой области.

Несколько столетий спустя, в 32 в. до н. э., появилась книга о сосудах в человеческом организме, автором которой называют фараона Усафиса. К сожалению, это и другие произведения, написанные на папирусе, погибли. Мы знаем о них только по упоминаниям в более поздних работах, сохранившихся до наших дней. Тем не менее даже эти позднейшие ссылки позволяют нам утверждать, что уже на самых первых порах развития в Египте появилась медицина в подлинном смысле этого слова. Египтяне вели медицинскую документацию, проводили исследования, регистрировали свои наблюдения и разрабатывали методы лечения больных.

Разумеется, не обошлось без мистицизма и веры в сверхъестественные силы. Врачеванию придавали столь важное значение, что были созданы особые боги, охранявшие здоровье египтян. Поначалу самым главным божеством был Тот, по преданиям излечивший бога Гора от ядовитого укуса скорпиона. Когда же лечение различных болезней стали осуществлять и другие боги и богини, на долю Тота остались глазные заболевания, которые были очень широко распространены в Египте.

Подражая богам, египетские врачи также постепенно стали узкими специалистами: каждый врач лечил какую-нибудь определенную болезнь или определенный орган. Известно даже, что один из фараонов держал при себе двух врачей для ухода за правым глазом и левым. В период господства другой ранней династии врачи, занимавшиеся лечением болезней кишечника, именовались «пастырями прямой кишки».

В процессе бурного развития искусства врачевания в Египте сведения, относящиеся к крови, пополнились и, что особенно важно, результаты наблюдений тщательно записывались. Одним из наиболее интересных дошедших до нас древнейших документов является так называемый папирус Эберса. Этот папирус был продан Георгу Эберсу в 1873 году при довольно таинственных обстоятельствах неизвестным египтянином, который, очевидно, имел доступ к тайному хранилищу папирусов в одной из могил вблизи Фив.

Папирус Эберса представляет собой превосходно сохранившуюся коллекцию медицинских документов, переписанных в 1553 году до н. э. каким-то писцом, который сводил воедино более древние тексты. Позднее египтологи установили, что этот папирус принадлежал фараону Аменхотепу, правившему Египтом более чем за 1500 лет до нашей эры.

Как раз в папирусе Эберса содержится ссылка на упомянутую ранее работу фараона Усафиса – трактат о сосудах в человеческом организме, написанный около пяти тысяч лет назад. Писец приводит следующую цитату из этого произведения – первого документального свидетельства попыток древних людей представить схему течения Реки жизни: «Есть у человека двенадцать главных сосудов, исходящих из сердца и направляющихся в тело и к ногам. Два сосуда идут в грудную клетку, по два сосуда в каждую ногу и по два – в каждую руку. Два сосуда идут к затылку, и от них отделяются две ветви к глазам и две – к носу. Две ветви приближаются к правому уху, и через них проходит дыхание жизни. Две ветви приближаются к левому уху, и через них проходит дыхание смерти».

Кто знает, может быть, именно это убеждение о связи жизненных процессов с правой стороной, а смерти – с левой, находит свое отражение в сохраняющихся и поныне суевериях, связывающих все, что исходит справа, с добром, а все, что идет слева, – со злом?

В папирусе Эберса отмечается также, что по сосудам в организм поступает воздух: «…проходя через ноздри, воздух проникает в сердце, а оттуда во внутренние органы и обильно насыщает все тело».

В папирусе Эберса впервые зафиксировано и другое важнейшее наблюдение – пульс: «Если врач приложит палец к шее, голове, кистям рук, предплечьям, ногам или телу, то везде он найдет сердце, ибо сердце не только указывает путь к каждому органу, но и звучит в нем».

Все эти наблюдения, сделанные у самых истоков цивилизации, были ближе к истине, чем многие поверья, которые укоренились тысячелетия спустя. Наблюдения древних египтян, несомненно, основывались на вскрытиях трупов и изучении внутренних органов. Распространенный в стране обычай бальзамирования умерших давал египтянам редкую возможность изучать внутреннее строение человека, расположение органов и сосудов. Жрецы храмов смерти, где трупы подготавливались к бальзамированию, были убеждены, что сердце служит пристанищем души и является центром умственной деятельности; без него воскрешение невозможно. Поэтому при бальзамировании сердце не трогали, но тщательно изучали, как, впрочем, изучали и связанные с ним сосуды.

Фараон Усафис не ошибся, насчитав двенадцать основных сосудов, связанных с сердцем, хотя и не все они соединяются с ним непосредственно (он добавил к общему числу три сосуда, отходящих от аорты, а не от сердца). Но он не знал, что по одним сосудам кровь течет к сердцу, а по другим – от сердца. Он также оказался не в состоянии установить различия между венами и артериями. По всей видимости, Усафис не знал и о роли легких, а расположение сосудов в организме представлял себе лишь в самых общих чертах. Тем не менее труд этого египетского фараона как первое документальное описание кровеносной системы является вехой в истории человеческих достижений.

В Египте, как мы уже упоминали, медицинской деятельностью занимались боги; оставалось только, чтобы врач превратился в бога. И вот примерно за 3000 лет до н. э., в царствование фараона Джосера, появился человек, который, вероятно, стал первым в мире подлинным служителем медицины. Звали его Имхотеп.

По всей вероятности, Имхотеп обладал таким множеством талантов, каким мог похвалиться лишь Леонардо да Винчи тысячи лет спустя. От отца Имхотеп унаследовал профессию архитектора, высоко ценившуюся в стране, где строительство надгробных памятников считалось священным искусством. Имхотепу приписывают разработку проекта ступенчатой пирамиды в Саккара, предназначенной для погребения фараона Джосера. Это сооружение, считающееся древнейшей египетской пирамидой, сохранилось до настоящего времени.

Имхотеп был великим визирем Джосера, его жрецом, летописцем и исполнителем священных обрядов. Он получил известность и как астроном. Когда на Ниле в течение семи лет не было паводков и египтяне испытывали страшнейшие муки от засухи и голода, Имхотеп, по преданию, воздействовал на бога дождей Хнума, изображавшегося с головой барана, и тот ниспослал долгожданный ливень.

Однако особую важность имеет деятельность Имхотепа на медицинском поприще. Хотя легенды рассказывают о нем чудеса, он, в сущности, был самым настоящим врачом и оставил после себя первые бесценные записи историй болезней. Длительное время господствовало мнение, что рукописи Имхотепа, которая упоминалась в различных папирусах как «Тайная книга врача», в действительности не существовало. Но в 1862 году американцу Эдвину Смиту посчастливилось раздобыть папирус, относящийся примерно к 1700 году до н. э. Папирус Смита окружала какая-то тайна. Один из замечательнейших памятников медицины тех незапамятных времен, он почему-то не упоминался ни в одном из манускриптов той эпохи.

Многие годы папирус Смита тщательно исследовали, и наконец было установлено, что он является не оригиналом, а копией рукописи, относящейся примерно к 2700 году до н. э. Выдающийся египтолог Джеймс Брестед предположил, что папирус Смита – это не что иное, как копия одной из оригинальных работ Имхотепа, быть может, самой «Тайной книги врача».

Этот папирус, который Брестед называет «пленительным откровением человеческого разума, занятого кладкой первых этажей здания науки», в действительности оказался строго систематизированным описанием 48 случаев из медицинской практики, включая лечение ран и хирургические операции. Каждый случай начинается с детального описания болезни, затем следует отчет об осмотре больного и перечень обнаруженных симптомов. После этого дается развернутый диагноз и выносится неумолимый приговор – излечимо заболевание или нет. Если болезнь объявляется излечимой, предписывается соответствующее лечение.

Многие наблюдения, изложенные в этом древнейшем тексте, настолько точны и детализированы, что кажутся написанными современным медиком. В описании мозга впервые имеется намек на признание его центром умственной деятельности. Точно охарактеризовано влияние повреждений позвоночника на функции кишечника и мочевого пузыря. В рукописи только однажды упоминается об использовании средств магии. За этим единственным исключением, вся работа по своей объективности стоит в ряду подлинно научных трудов, когда-либо выполненных человеком.

Из папируса Смита, который, пожалуй, действительно является копией «Тайной книги врача» Имхотепа, видно, что этот великий египтянин лишь догадывался о циркуляции крови и ее роли в организме. Хотя, по мнению некоторых ученых, Имхотепу принадлежит первое точное описание кровообращения, этот факт отнюдь не доказан. Так или иначе, он многое знал о крови и использовал эти знания в своей медицинской практике. В заслугу Имхотепу следует поставить и его трезвый, сознательный подход к предмету, который вскоре был подавлен суевериями и догмами.

Имхотеп столь прославился своим искусством, что к концу жизни его почитали как святого-целителя. Он был похоронен в Мемфисе. По иронии судьбы, больные начали совершать паломничества к могиле этого знаменитого врача-практика в надежде на чудесное исцеление. Позднее в его честь был воздвигнут храм. Наконец, в 525 году до н. э., когда Египет был завоеван персами, Имхотепа, бывшего к тому времени уже полубогом, полностью обожествили и сделали богом-покровителем медицины, «чьими заботами жизнь даруется людям и сын рождается у того, кто был бездетным». В его биографию внесли существенные поправки. Он уже более не был сыном простых смертных, его чтили как первенца бога Пта и богини Сехмет, способного исцелять больных, даровать радость материнства бесплодным женщинам и приносить счастье неудачникам.

Спустя двести лет, в период господства в Египте македонской династии Птолемеев, на острове Филе построили храм Имхотепа, в котором каждые два месяца устраивали празднества в честь важнейших событий из его мифической жизни. Развалинами этого храма можно любоваться и поныне. Почитание Имхотепа было настолько распространенным, что греки отождествили его со своим собственным богом врачевания – Асклепием, и в Мемфисском храме стали поклоняться новому, объединенному божеству – Имуфесу-Асклепиосу.

Превращение Имхотепа из обыкновенного врача в окруженное суевериями божество удивительно точно отражало тенденции развития всей египетской медицины того времени. После эпохи Древнего Царства в течение тысячелетий величие Египта, символизируемое победными войнами, пантеоном могущественных богов и неисчислимыми массами рабов, непрерывно росло. Однако именно в это время медицинская практика и изучение человеческого организма оказались в плену у традиционных догм, и примерно за 1500 лет до н. э. медицина начала быстро скатываться к обыкновенному колдовству. Достижения Имхотепа, Усафиса и Афотиса остались непревзойденными.

На другом конце Азии, в долинах рек Хуанхэ, Янцзы и Сицзянь, возникла еще одна великая цивилизация – китайская. Как и в Египте, первые этапы ее развития были ознаменованы энергичными попытками решить наиболее жгучие проблемы наиболее целесообразными методами. Это был прагматический эмпиризм древности – обычай отделять полезное от ненужного исходя из практики.

В Китае, как и в Египте, различные убеждения, выросшие из магии и суеверий, превратились в жесткую систему религиозных воззрений на Вселенную. Все истины должны были отвечать требованиям этой системы. Согласно китайской философии, все произошло в результате столкновения двух принципов – «Ян» и «Инь», на единстве противоречий которых держится реальная действительность во всей ее полноте. «Ян» означал мужское, а «Инь» – женское начало. С принципом «Ян» ассоциировались небо, солнце, все активные, положительные качества, а с принципом «Инь» – земля, тьма, все пассивные, отрицательные качества. Абсолютное равновесие этих двух принципов было источником здоровья, мудрости, счастья, спокойствия, мира, всего положительного и желанного. Нарушение равновесия приводило к болезням, безрассудным поступкам, войнам, ко всему дурному.

Вся китайская медицина и естественные науки, особенно начиная с XI века, подгонялись под формулу «Ян-Инь». Но еще до окончательного торжества догматизма первым китайским врачам удалось сделать ряд важных открытий, результаты которых передавались из поколения в поколение как частицы мудрости древних.

Как гласит легенда, основателем китайской медицины был император Шень Нун, царствование которого относят к 2700 году до н. э. Одной из самых древних медицинских книг, имеющихся в нашем распоряжении, является «Нейцзин» – «Трактат о медицине», написанный, по предположениям, ранее 2600 года до н. э. императором Хуань-ди. В этой и поныне изучаемой книге можно найти поразительно верное замечание о Реке жизни, предвосхитившее выводы монументального труда Гарвея о кровообращении, который был завершен 42 века спустя.

«Вся кровь находится под контролем сердца, – писал легендарный Хуань-ди, – сердце регулирует всю кровь в теле. Поток крови течет непрерывно по кругу и никогда не останавливается. Это замкнутый круг без начала и конца».

Таким образом, Хуань-ди первым совершенно недвусмысленно, хотя и в общих чертах, заявил о циркуляции крови. Другой китайский врач писал о природе крови, ее составе и функциях следующее: «Кровь есть жидкая ткань тела. Она образуется из твердых и жидких продуктов питания, которые поглощает человек, и поступает в желудок, где переваривается пища. Там кровь приобретает красный цвет и разносится по многочисленным сосудам, питая все тело и перенося жизненные вещества».

Так, тысячелетия назад человек постиг истины, лишь недавно вновь открытые нами. Кровь была признана жидкой тканью, каковой она и является на самом деле. Были выработаны начальные представления о пищеварении и обмене веществ, была отмечена роль крови в качестве переносчика. И, наконец, было сказано, что кровь циркулирует под воздействием сердца.

К несчастью, эти открытия были преждевременными. Люди, не имевшие ни соответствующей подготовки, ни знаний, не смогли их осмыслить и правильно использовать. И здесь мы сталкиваемся с одним из парадоксов истории: чтобы человек в полной мере мог воспользоваться любым открытием, общество, в котором он живет, наука и техника его эпохи должны быть всесторонне подготовлены к этому.