Текст книги "Река жизни"

Автор книги: Бернард Симен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава XI
Пытливые и инквизиторы

Леонардо да Винчи игнорировал учение Галена, а Парацельс сжег его работы, но, как ни парадоксально, окончательно развенчал галеновскую анатомию приверженец этого знаменитого врача древности.

Блестящий молодой человек, на долю которого выпало свершить этот научный подвиг, родился в Брюсселе в последний день 1514 года. Миру он стал известен под именем Андреаса Везалия. Фамилия его представляла собой латинизированный вариант слова Везель – названия немецкого городка, где прежде жила семья Андреаса.

Отец Андреаса был аптекарем, и это предопределило жгучий интерес мальчика к медицине и анатомии. В детстве он ловил мышей, крыс, лягушек и птиц, вскрывал их и тщательно изучал особенности их строения. К серьезным занятиям медициной он приступил в семнадцать лет, а уже девятнадцатилетним юношей стал студентом Парижского университета. В университете Андреас изучал анатомию под руководством Жака Дюбуа, известного врача и преподавателя, который, разумеется, был преданным последователем Галена.

Рис. 9. Андреас Везалий (1514–1564).

Вскрытие человеческих трупов в то время практиковалось крайне редко, и наглядными пособиями на лекциях по анатомии служили в основном собаки и другие животные. В соответствии с нравами эпохи, Дюбуа и не помышлял производить вскрытие самостоятельно. В те времена любой уважающий себя врач считал ниже своего достоинства заниматься столь презренным делом. Поэтому трупы вскрывал вооруженный бритвой цирюльник, а Дюбуа читал студентам отрывки из работ Галена, относившиеся к тем органам, которые появлялись перед их глазами по ходу операции.

Разумеется, никто и не пытался сколько-нибудь внимательно изучить органы и ткани животных и установить их соответствие описаниям Галена. Столь непочтительные действия вызвали бы только неодобрение, так как бросали бы тень сомнения на великий авторитет. Если при чтении галеновского текста Дюбуа доходил до трудного или непонятного ему места, он попросту пропускал его. Так преподавали анатомию в Парижском университете в 1532 году.

Везалий был прилежным и добросовестным студентом. В тех редких случаях, когда на лекциях по анатомии удавалось раздобыть человеческий труп, он вызывался заменять цирюльника и производил вскрытие самостоятельно. Несомненно, что, давая свое согласие на эту операцию, Дюбуа пользовался возможностью сэкономить деньги, которые за нее обычно выплачивали цирюльнику. Итак, юный Андреас вскрывал трупы, внимательно изучая увиденное, а Дюбуа, стараясь держаться как можно дальше, цитировал Галена и тростью указывал студентам на различные органы.

Производя вскрытия, Везалий не мог не заметить некоторых противоречий. Он видел, например, что нижняя челюсть состояла только из одной кости, и в то же время слышал голос своего профессора, читавшего Галена, который указывал, что нижняя челюсть состоит из двух частей. Юноша, по-видимому, превосходно разбирался в людях, и поэтому не задавал нескромных вопросов. Это дало ему возможность успешно окончить университет и получить блестящие оценки как за признанную всеми ученость, так и за менее известную способность держать свои сомнения при себе.

В 1537 году Везалий прибыл в Падуанский университет. К этому времени университет уже имел прекрасную репутацию, привлекавшую к нему студентов со всех концов Европы. Однако Везалий прибыл туда не в качестве студента. Еще не достигнув и двадцати трех лет, он получил пост профессора хирургии и анатомии, что свидетельствовало о признании его выдающихся способностей.

Независимо от своих внутренних убеждений, внешне Везалий по-прежнему казался верным сторонником Галена. Однако он, разумеется, не забывал о тех очевидных противоречиях, с которыми ему пришлось столкнуться во время вскрытий. Поэтому в Падуе, пользуясь предоставившейся ему возможностью, Везалий приступил к тщательным научным исследованиям. Сравнивая различные труды Галена по анатомии со своими кропотливыми наблюдениями, он установил, что в книгах знаменитого эскулапа содержится масса ошибок.

Учение, вот уже свыше 1300 лет, казалось бы, дававшее идеальное описание анатомии человека, возведенное церковью в догму, учение, которое более трехсот лет преподавали в Падуанском университете, оказалось ложным! Гален действительно нарисовал правдивую картину анатомии, но анатомии животных – свиней, обезьян или коз, а не человека. Везалий понял, что изучение анатомии предстояло начинать заново, и он приступил к работе, позаботившись о том, чтобы на этот раз исследования проводились на человеческих трупах, а не на животных. Задача, которую он поставил перед собой, требовала не только большой смелости духа, но и отважных поступков. Попытка молодого человека, еще не достигшего и тридцатилетнего возраста, исправить ошибки, которые свыше тысячи лет принимались за непреложную истину, выглядела чрезвычайно дерзкой.

Рис. 10. Везалий готовится к вскрытию.

Везалий начал с самых азов, как будто бы галеновской анатомии не существовало и в помине. Он вскрывал трупы, экспериментировал, наблюдал и все увиденное описывал с исключительной тщательностью и в мельчайших деталях. При этом он не нападал на Галена – просто он намеревался создать науку о человеческойанатомии, основанную на наблюдениях над человеком.

Рисунки к работе Везалия выполнил его земляк, немецкий художник Иоганн Стефан фон Калькар. Вполне возможно, что на Калькара в известной мере повлияли сделанные ранее рисунки Леонардо да Винчи. Что же касается анатомических исследований самого Везалия, то они, бесспорно, были самостоятельными, хотя Андреас, по всей вероятности, знал о достижениях да Винчи.

Для того чтобы успешно справиться с поставленной задачей, Везалию предстояло проделать огромную чисто физическую работу. Кроме того, ему постоянно требовались трупы для вскрытий, а в те времена это было очень нелегким делом. Везалий давал взятки кладбищенским сторожам, покупал трупы казненных преступников и, по слухам, прибегал даже к похищению трупов из могил.

Гигантский труд был завершен в 1542 году. Везалию исполнилось тогда всего 27 лет. В следующем, 1643 году результаты его работы были опубликованы в книге под названием «Di Humani Corporis Fabrica». По редкостному совпадению галеновская анатомия была повержена почти одновременно с учением Аристотеля о Вселенной. Польский астроном Николай Коперник доказал, что Земля – не центр мироздания, как утверждал Аристотель, а всего лишь одна из планет, вращающихся вокруг Солнца.

Итак, два классических учения, примерно в одно и то же время ставшие христианскими догмами, пали одно за другим, хотя потребовалась еще много лет, прежде чем человечество отмело их окончательно и бесповоротно.

Эпохальный труд Везалия – 663 страницы текста и свыше 300 гравюр – первое в истории истинно научное исследование по анатомии человека. Везалий разработал методы, которыми анатомы пользуются до сих пор. Правда, в книге изредка встречаются ошибки, но они в основном были вызваны отсутствием у Везалия нужного научного инструментария. Впрочем, эти ошибки – сущий пустяк по сравнению с огромными достоинствами книги в целом, книги, которая открыла путь к современным исследованиям кровообращения.

Впервые человек был вооружен подлинно научными сведениями и основными методическими приемами, что дало ему возможность тщательно изучить систему кровообращения. В своем труде Везалий дал описание строения человеческого сердца и расположения вен и весьма недвусмысленно заявил, что ему не приходилось видеть никаких пор в перегородке, разделяющей желудочки. Ошибочное положение Галена, будто бы кровь поступает из правой половины сердца в левую через невидимые поры в этой перегородке, крайне затрудняло понимание истинного характера кровообращения. И хотя Везалий, верный себе, – не проронил ни одного критического замечания непосредственно в адрес Галена, его наблюдения говорили сами за себя.

«Я ни разу не видел, – утверждал он, – чтобы хотя бы одна капля крови попадала из правого желудочка в левый через перегородку».

Книга Везалия произвела подлинную сенсацию. Мысль о том, что двадцативосьмилетний юнец, каким бы умным он ни был, осмелился выступить против величайшего авторитета древности, не давала покоя приверженцам Галена. Более того, этот выскочка без труда мог доказать справедливость своих анатомических концепций, и любой человек, повторив эксперименты Везалия, удостоверился бы в этом. Для врачей, преподавателей, правящей верхушки, для всех тех, кто был предан Галену, это был жесточайший удар. Поэтому они принялись начисто отрицать все утверждения Везалия. Даже Жак Дюбуа, наставник Везалия в Парижском университете, человек, позволивший ему произвести первое самостоятельное вскрытие, безжалостно напал на своего бывшего ученика.

Сам того не ожидая, Везалий оказался в центре яростной бури. Вместо дифирамбов бесценному вкладу, который он внес в сокровищницу человеческих знаний, на него обрушились проклятия врагов! Через три года после выхода книги в свет атмосфера в Падуе настолько накалилась, что Везалий вынужден был уехать в Испанию, где стал лечащим врачом королевской семьи. При испанском дворе Везалий пробыл до 1563 года, после чего, гонимый горестями, обвинениями и всеобщей враждой, отправился паломником в Святую Землю.

Ходили слухи, будто бы он покинул Испанию из-за того, что совершил вскрытие живой женщины. Как утверждает молва, однажды, едва Везалий сделал надрез на животе одного из трупов, как «труп» с визгом подскочил на столе. Подобные клеветнические измышления в адрес ученого были весьма широко распространены. Вспомним, что такие же россказни противники вскрытий ранее распространяли о Герофиле и Эразистрате.

Помимо всего прочего на Везалия со всех сторон сыпались обвинения в ереси. Можно почти с уверенностью утверждать, что его паломничество в Святую Землю было предпринято «во искупление грехов» и с целью избежать привлечения к суду инквизиции. Везалий посетил Иерусалим, побывал на горе Синай и в других святых местах, а затем, получив отпущение грехов, поехал назад. Увы, поездка эта кончилась трагически.

Во время страшной бури корабль, на котором плыл Везалий, погиб, а сам он был выброшен на островок Занте в Ионическом море. Там, измученный болезнями и нуждой, отец современной анатомии скончался.

Смерть Везалия была трагичной, но причиной ее послужил все-таки нелепый случай. Судьба же Мигеля Сервета, современника Везалия, оказалась гораздо страшнее.

Сервет родился в Виллануэва в 1509 году. По натуре он был более пылким и не столь осторожным, как Везалий. Гордый, упрямый и энергичный испанец, он готовился стать священнослужителем, но вскоре обратился к медицине, ибо она предоставляла ему бóльшие возможности для исследований и проверки господствовавших догм.

Рис. 11. Испанец Мигель Сервет (1509–1553); впервые продемонстрировал легочное кровообращение и тем самым доказал ошибочность учения Галена. За свои убеждения был сожжен на костре.

Тот факт, что Сервет был одновременно знатоком богословия и врачом, во многом объясняет его трагическую гибель. Сервет начал заниматься медициной в Лионе, а затем переехал в Париж. В Парижском университете он изучал анатомию под руководством того самого Жака Дюбуа, который был учителем Везалия. Совпадения этим не ограничились – подобно Везалию, Сервет производил вскрытия трупов, в то время как Дюбуа, цитируя выдержки из работ Галена, тростью показывал студентам различные органы.

По окончании университета Сервет остался во Франции и занялся медицинской практикой, одновременно продолжая анатомические исследования и теологические изыскания. Плодом этих трудов явилась книга под названием «Christianismi Restitute», опубликованная в 1546 году. В этой книге, в числе прочего, Сервет отвергал положение Галена о том, что кровь течет сквозь поры в перегородке между желудочками.

Как мы помним, Везалий ограничился заявлением, что не видит никаких пор в перегородке и поэтому не понимает, каким образом кровь может поступать сквозь нее. Сервет же показал, что поступление крови через перегородку не имеет места. Более того, он в общих чертах описал, чтó же происходит в действительности. Его оказавшаяся справедливой гипотеза о кровообращении в легких напоминала теории, выдвинутые ранее александрийцем Эразистратом и арабом Ибн-ан-Нафисом.

Прежде всего Сервет отметил, что по легочным артериям в легкие поступает больше крови, чем необходимо для их питания. Это натолкнуло его на гениальную догадку: в легкие притекает так много крови потому, что там она подвергается аэрации. Такая аэрированная кровь возвращается по легочным венам в сердце, а оттуда растекается по всему организму.

«Связь между правым и левым желудочками, – писал Сервет, – осуществляется не через перегородку между ними, как принято считать, а удивительным путем, по которому темная кровь по длинному сосуду поступает из правого желудочка в легкие. Там она становится более жидкой, приобретает ярко-красный цвет и переходит из веноподобной артерии ( arteria venosa– артерия, несущая венозную кровь) в артериоподобную вену ( vena arteriosa– вена, несущая артериальную кровь), по которой и попадает в левый желудочек в момент диастолы (т. е. при расслаблении сердечной мышцы)».

Сервет никогда не останавливался на полпути. Его книга, которая нанесла удар по медицинским догмам Галена, содержала также ряд теологических положений, расходившихся с ортодоксальными. Он, например, высказывал некоторые унитарианские положения, считавшиеся еретическим выпадом против догмы о Троице.

Едва книга Сервета была опубликована в Париже, как она вызвала такую бурю возмущения, что автору пришлось бежать, дабы спасти свою жизнь. Стремясь в Италию, где он рассчитывал найти убежище, Сервет совершил роковую ошибку: он заехал в Женеву – оплот протестантского вождя Жана Кальвина.

Кальвин, который пытался реформировать христианство и возвратить его к первоначальному аскетизму, соперничал с инквизицией в стойкой защите того, что, по его мнению, было единственно верным. Не удивительно, что не успел злополучный Сервет переступить порог кальвинистской цитадели, как его схватили, обвинили в ереси и предали суду.

С самого начала суда и до его неумолимого конца исход дела был предрешен.

«Мы повелеваем, чтобы ты, Мигель Сервет, связанным был доставлен на место, именуемое Шампель, привязан там к столбу и сожжен заживо. Вместе с тобой обратится во прах твоя еретическая книга как в рукописном, так и в напечатанном виде. И да окончатся так дни твои, и да послужит судьба твоя примером другим, которые могут возжелать совершить подобное».

27 октября 1553 года в Женеве приговор был приведен в исполнение. Сервет и все экземпляры его книги, кроме трех, были преданы огню.

Эффект, произведенный книгой Сервета на современников, сейчас определить затруднительно, так как почти все ее экземпляры были поспешно уничтожены. Несомненно, однако, что некоторые современники и преемники Сервета знали о его работе, обсуждали ее, взвешивали ее достоинства, а наиболее смелые пользовались ее положениями в своих собственных исследованиях.

Несмотря на цепкое сопротивление прошлого, человек и та эпоха, в которой он жил, неумолимо стремились вперед. Каждая новая фаза в жизни человека подготавливала условия для очередного продвижения. Например, бурное развитие торговли стимулировало развитие астрономии. Это объясняется очень просто: развитие судоходства, связанного с торговлей, потребовало совершенствования навигационной науки, что в свою очередь было немыслимо без астрономии.

Аналогичную картину можно было наблюдать буквально во всех сферах человеческой деятельности. В Голландии, например, благодаря экономическому процветанию страны стало бурно развиваться производство очков, которое неминуемо должно было привести к появлению телескопа. Как утверждают, изобретению телескопа помог случай: какой-то мальчик, находясь в оптической мастерской некоего Липпершея, взглянул через одну линзу на другую и увидел отдаленные предметы в увеличенном виде.

Благодаря появлению телескопа удалось доказать, что Земля является лишь небольшой планетой солнечной системы, вращавшейся вокруг Солнца. Но Галилео Галилей под страхом смерти вынужден был публично отречься от своих открытий. Одинокий 69-летний старик, стоя на коленях перед десятью кардиналами, облаченными в парадные красные мантии, объявил, что сведения, полученные с помощью телескопа, и его, Галилея, умозаключения ложны.

Итак, на короткое время вновь восторжествовала догма Аристотеля. Однако если Галилей отрекся от своих убеждений, то Джордано Бруно, осужденный римской инквизицией за аналогичную ересь, решительно отстаивал свободу мысли и право человека делать собственные выводы на основании имеющихся в его распоряжении фактов. В 1600 году он был сожжен.

Часть IV
Реку жизни наносят на карту

Глава XII
Итальянцы пролагают путь

Идею о непрерывной циркуляции крови по организму XVI век практически не воспринял.

Свыше четырех тысяч лет до этого легендарный китайский император Хуань-ди писал: «Поток крови течет непрерывно по кругу и никогда не останавливается…» Однако из-за недостатка знаний и нехватки экспериментальных доказательств эта концепция не получила развития, и повсеместно господствовало мнение, будто движение крови по сосудам происходит подобно морскому приливу и отливу и зависит от состояния и потребностей организма.

Идея о малом, или легочном, круге кровообращения, за которую Сервет пошел на костер, в XVI веке начала завоевывать признание лишь постепенно. Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что малый круг кровообращения можно было наглядно продемонстрировать. Утвердившись, концепция легочной циркуляции крови возбудила новые думы, подняла новые вопросы и тем самым способствовала тому, что были заложены основы для составления схемы кровообращения в целом.

Достижения человеческого разума редко носят случайный характер. На самом деле они представляют собой кульминационную точку в цепи взаимозависимых событий, подобно тому как внезапно распустившийся цветок венчает процесс, в котором самым тесным образом были переплетены семена, почва, климат, корни, листья, бутоны и множество прочих элементов. И подобно тому как каждый цветок дает семена для нового посева, научное достижение подготавливает почву для продвижения науки.

Создание предпосылок, способствовавших окончательному открытию системы кровообращения, потребовало взаимодействия многих факторов. Для Европы XVI века наиболее характерными из них были постепенное высвобождение медицины из-под влияния церкви, непрерывное подтачивание изнутри непреложных ранее догм Галена и Аристотеля, возобновление анатомических исследований и, наконец, что особенно важно, одновременно достигнутые успехи в области естественных наук, техники, социально-экономической организации и в других сферах.

И как бы подтверждением того, что накопленные человечеством знания и опыт достигли уровня, позволившего наконец доказать существование малого круга кровообращения, служит открытие Реальдо Коломбо, который независимо от Сервета пришел к аналогичным выводам.

Коломбо родился в Кремоне в 1510 году. Именно к нему перешла кафедра анатомии в Падуанском университете после того, как Везалию пришлось ее покинуть. Вскоре после этого события Коломбо опубликовал книгу под названием «De Re Anatomica», в которой он объявил галеновское учение о сердечном кровообращении «абсолютно неправильным» и дал точное описание легочной циркуляции крови. Ему также принадлежит ряд важнейших оригинальных наблюдений.

Научные труды Коломбо, бесспорно, имели большую ценность, но на них всегда лежал отпечаток несомненной двуличности и приспособленчества автора. Разумеется, все люди так или иначе реагируют на окружающие условия, однако реакция их различна, так же как различны и сами люди. Одни ни при каких обстоятельствах не поддаются нажиму, а другие, вольно или невольно, идут на сделку с совестью во имя спасения собственной жизни, из карьеристских соображений или ради жизненных благ.

Попытки Везалия поправить ошибки Галена были с яростью встречены его коллегами по Падуанскому университету. К одним из самых беспощадных критиков Везалия принадлежал Коломбо. Однако, заняв профессорскую должность, от которой вынужден был отказаться Везалий, Коломбо тут же перестроился и выступил против Галена с еще большей прямотой и откровенностью, чем Везалий.

Как полагают некоторые историки, Коломбо написал свою книгу заблаговременно, но выжидал удобного момента для ее опубликования. Однако, каковы бы ни были его мотивы, по единодушному мнению современников, Коломбо пришел к своим выводам независимо от Сервета, с работами которого он, очевидно, даже не был знаком.

Характеризуя малый круг кровообращения, Коломбо писал: «По артериоподобной вене кровь попадает в легкие, где она разжижается и смешивается с воздухом. После этого через веноподобную артерию она поступает в левую половину сердца. Это мог бы видеть каждый. Однако до сих пор никто не наблюдал этого и никто не упоминал об этом в своих работах».

Даже если бы Коломбо ограничился только одним этим описанием малого круга кровообращения, то и тогда его вклад в нанесение Реки жизни на карту заслуживал бы упоминания. Но он этим не ограничился. Внимательно рассматривая четыре крупных сердечных сосуда, Коломбо отметил, что два из них по своему строению предназначены для притока крови в сердце, а два других – для оттока ее от сердца. Связав движение крови с сокращениями сердца, Коломбо пришел к выводу, что кровь поступает в сердце при диастоле, т. е. в тот момент, когда сердце расслабляется, и выталкивается в момент систолы, т. е. когда сердце сокращается.

Коломбо также показал, что сердечные клапаны предназначены для того, чтобы направлять ток крови только в одну сторону. Когда клапаны открыты, кровь может поступать в сердце. Затем клапаны закрываются, «чтобы кровь не вытекала из сердца через то же отверстие».

Внимательное изучение работ Коломбо позволяет нам утверждать, что он заслуживает больших похвал, чем отпущено на его долю историей. Помимо малого круга кровообращения, Коломбо, по всей видимости, довольно ясно представлял себе и большой круг циркуляции крови по организму. И все же он не избежал некоторых ошибок, типичных для той эпохи. В частности, он утверждал, будто кровь по организму разносят вены, а роль кроветворного органа выполняет печень.

Открытие сердечных клапанов и выяснение их роли позволяло понять процесс кровообращения в целом. Поскольку благодаря клапанам сердца и сосудов кровь течет только в одном направлении, очевидно, никакие приливы и отливы в этих сосудах невозможны. Но хотя Коломбо и другие его предшественники и располагали сведениями о сердечных клапанах, очевидные факты почему-то ускользали от них – то ли из-за того, что предвзятости эпохи притупляли их зрение, то ли по другим, менее понятным причинам.

Изучение крови и возможных путей ее перемещения в организме все чаще привлекало к себе внимание врачей и анатомов. Поэтому нередко различные исследователи одновременно работали над одной и той же проблемой. Это способствовало не только проявлению самых неожиданных форм сотрудничества, но и вызывало сильную конкуренцию, ревность и даже вражду, а для одного человека явилось подлинной душевной трагедией.

Героем этой печальной истории был чрезвычайно талантливый анатом Джованни Баттиста Канано из Феррары, человек крайне чувствительный, застенчивый и замкнутый. Ему принадлежит первое описание венозных клапанов. Канано работал над обширным трудом по анатомии, который, будь он завершен, имел бы непреходящую ценность. Об этом можно судить по вводной части книги, которая была уже опубликована, когда из печати вышел труд Везалия.

Потрясенный неожиданным появлением столь блестящего исследования, Канано решил, что по сравнению с Везалием его достижения выглядят жалкими и несущественными. Удрученный, остро чувствовавший собственное поражение, он не только приостановил наблюдения и эксперименты, но и изъял из обращения уже завершенную и опубликованную часть своей книги.

Это была невосполнимая для науки потеря, ибо ни один из современников Канано не смог превзойти его в точности описания природы венозных клапанов. Именно эта точность в совокупности со способностью ученого смело истолковывать наблюдаемые явления могли бы ускорить открытие кровообращения. Канано же ограничился тем, что все полученные им сведения о клапанах переслал Везалию в надежде, что знаменитому ученому удастся достичь большего. Однако Везалий никак не откликнулся на это и лишь подтвердил получение письма. Таким образом, ценнейший вклад в науку не получил дальнейшего развития.

Канано, исследования которого столь неожиданно были прерваны, умер в 1577 году, его великое открытие прошло совершенно незамеченным, и о нем фактически забыли. А ведь именно Канано сообщил Везалию о том, что устройство венозных клапанов не позволяет крови течь от сердца по венам, а допускает лишь обратное движение. Стоило только внимательно изучить эти сведения, как стало бы абсолютно ясно, что кровь от сердца несут не вены, а артерии и что вены служат лишь для возвращения крови назад, к сердцу.

Рис. 12. Рембрандт. «Урок анатомии».

Во второй половине XVI века выяснение роли клапанов в кровеносной системе привлекало к себе пристальное внимание великих итальянских анатомов. На первых порах их интересовали общие вопросы: каково устройство клапанов, как они действуют, для чего они нужны? После того как им удалось ответить на эти вопросы и суммировать соответствующие данные, они перешли к решению более важных и более конкретных проблем.

Известный болонский анатом-ветеринар Карло Руини, всю жизнь занимавшийся изучением анатомии лошадей, написал книгу, в которой рассказал о действии сердечных клапанов, а также о нагнетании крови из левой половины сердца в кровеносную систему. В Венеции легендарный Фра Паоло Сарпи, изучавший венозные клапаны, передал полученные сведения своему другу Фабрицио д’Аквапенденте, профессору анатомии Падуанского университета, учителю, наставнику и покровителю Уильяма Гарвея.

Великий Фабрицио получил свою фамилию по названию маленькой тосканской деревушки Аквапенденте, в которой он родился в 1533 году. Он был превосходным преподавателем, и к нему в Падую стекались студенты со всех концов Европы. Фабрицио прославился также как искусный хирург. Медицинская практика принесла ему немалое богатство, которое он частично использовал для строительства в Падуе анатомического театра – единственного учреждения подобного рода в эпоху Возрождения, сохранившегося до наших дней.

Деятельность Фабрицио в огромной мере способствовала развитию современной физиологии. Как известно, анатомия – наука о строении организма в целом и его отдельных органов. Физиология – еще один шаг вперед в познании человека: она изучает функции этих органов. Если анатомия определяет природу сердца и объясняет его строение, то физиология устанавливает его назначение и выясняет причины и характер его деятельности.

Фабрицио д’Аквапенденте достиг выдающихся успехов и как анатом, и как физиолог, но в историю он вошел, пожалуй, прежде всего как учитель Гарвея и как человек, который первым публично продемонстрировал венозные клапаны. Он объяснял их следующим образом: «Маленькие дверцы вен – так я называю находящиеся внутри них тончайшие перегородки… Дверцы эти могут открываться только в ту сторону, откуда начинаются вены. Внешне они похожи на бугорки, которые можно заметить на сучьях и стволах деревьев. Я полагаю, природа создала их для того, чтобы они на какое-то время задерживали кровь и не давали ей устремляться потоком к ногам, рукам и пальцам и там застаиваться».

Мы должны еще раз подчеркнуть, что открытие венозных клапанов принадлежит не Фабрицио д’Аквапенденте, а Канано. Правда, Фабрицио первым продемонстрировал их, но, оказавшись не в состоянии развить свои же собственные гипотезы, он так и не понял истинного назначения венозных клапанов. Кстати, сведения о клапанах Фабрицио получил не от Канано. Скорее всего они поступили к нему, как мы уже говорили, от одного из самых замечательных людей эпохи Возрождения, а может быть, и во всей истории человечества – от Фра Паоло Сарпи.

В отличие от овеянного неувядаемой славой Леонардо да Винчи, которого он напоминал поистине безграничным разнообразием талантов, Сарпи почти неизвестен широкому кругу людей. Мы можем только догадываться о его огромных научных достижениях по упоминаниям о них в прославленных работах других ученых.

Ныне мало кто знает о трудах Сарпи или вообще слышал о нем. А ведь в те далекие годы Фабрицио называл его медицинским «оракулом века», Галилей славил его как «отца и учителя», которому он обязан своими знаниями в области астрономии, и добавлял, что «никто в Европе не мог превзойти Сарпи» в знании математики. Работы Сарпи в области оптики послужили основой современных теорий зрения: он исследовал внутреннее строение глаза и выяснил функции радужной оболочки, а также ее реакцию на свет. Сведения о строении и работе глаз он передал своему другу Фабрицио д’Аквапенденте, и тот включил их в собственную учебную программу. Правда, Сарпи не принадлежит честь изобретения телескопа, как уверяют некоторые, но он применил его для составления карты Луны.

Для Фра Паоло не существовало препятствий, которые столь часто ограничивают знания человека и его деятельность. Он внес огромный вклад в развитие естественных наук, медицины, философии, богословия и даже политики. Он принадлежал к числу самых стойких защитников свободы мысли и совести, и это, в большей степени, чем что-либо другое, привело его к столкновению с церковными властями.

Политические враги Сарпи называли его «неистовым монахом» и тщетно пытались передать в руки инквизиции. Весьма возможно, что эти могущественные враги, потерпев неудачу в многочисленных попытках уничтожить самого Сарпи, преуспели, по крайней мере частично, в том, что предали забвению результаты его научных исследований.

Сарпи родился в Венеции 14 августа 1552 года. Еще в юности он обращал на себя внимание выдающимися способностями. В течение четырех лет он изучал математику и восточные языки в Мантуе, а в возрасте 13 лет вступил в монашеский орден Сервитов. В двадцать лет он уже был профессором богословия и канонического права.

Рис. 13. Паоло Сарпи (1552–1623).

Пытаясь укрепить свои основы, Венецианская республика вступила в резкий конфликт с папой Павлом V, который считал, что его власть должна распространяться и на светские дела. Фра Паоло, сторонник революционной доктрины отделения церкви от государства, был назначен консультантом по богословским вопросам при венецианском правительстве. По его рекомендациям Сенат республики принял ряд законов, ограничивавших влияние церкви на светские дела, и даже пытался как-то обуздать ретивую деятельность святой инквизиции.