Текст книги "Враг Шарпа (ЛП)"
Автор книги: Бернард Корнуэлл
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– А я вполне, – он махнул солдатам. – Увести ее!
Конвойные схватили ее за руки, потащили назад, и величавость ее позы исчезла. Она брыкалась, изворачивалась, отчаянно выкрикивая:
– Мертвый холод! Мертвый холод кельи!
– Уведите ее!
Шарп взглянул на Дюбретона, но его лицо по-прежнему ничего не выражало: казалось, страдания жены его не тронули. Француз молча смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом отвернулся к стене.
Когда офицеры вернулись в первый клуатр, на лицах стоявших рядом Харпера и Бигара отразилось облегчение. Дверь за ними закрылась, вдоль западной стены солдат больше не было. Пот-о-Фе, так и не покинувший кресла, обратился к Дюбретону по-французски. Закончив, он зачерпнул еще тушеного мяса из большого глиняного горшка.
Дюбретон обернулся к Шарпу:
– Он сказал ровно то, что уже сообщил этот мерзавец: мы заплатили за их добродетель, не больше. Придется возвращаться с пустыми руками.
Пот-о-Фе улыбнулся, когда полковник закончил, проглотил то, что было во рту, махнул солдатам, преграждавшим выход из монастыря, очистить дорогу и отсалютовал офицерам ложкой:
– Идите-идите.
Дюбретон переглянулся с Шарпом, но тот не двинулся с места, только снял с плеча винтовку и взвел курок: оставалось еще одно не доделанное дело, одна не досказанная фраза. Шарп знал, что смысла в этом нет, но попытаться стоило. Оглядев выстроившихся вдоль стены людей в красных мундирах, он повысил голос:
– У меня для вас сообщение. Все, кто здесь сейчас находится, умрут. Кроме тех, кто сдастся! – они смеялись ему в лицо, выкрикивали оскорбления, но голос Шарпа, не раз звучавший на плацу, перекрыл возникший шум. – Вы должны появиться у наших застав не позднее Нового года. Помните! До Нового года! Иначе! – и он спустил курок.
Это был выстрел наудачу, но все получилось так, как хотел Шарп: он просто не мог уйти, не отомстив немного этому сборищу отбросов. Это был выстрел с бедра, но расстояние было настолько мало, а цель – настолько велика, что он не мог промахнуться. Пуля, неистово вращаясь, расколола несчастный горшок, и Пот-о-Фе взвизгнул от боли, когда горячий мясной соус выплеснулся на его жирные ляжки. Толстяк дернулся на стуле, потерял равновесие и рухнул на мраморные плиты. Солдаты замолчали. Шарп оглядел строй:
– До Нового года!
Он ударил прикладом о камни, сунул руку в патронташ, достал патрон и быстрыми отточенными движениями перезарядил винтовку у всех на глазах: скусил пулю, засыпал на полку порох, щелкнул крышкой затвора, высыпал оставшийся порох в дуло, послав туда же пыж, потом выплюнул пулю в промасленный клочок кожи, который, накручиваясь на нарезку в стволе, делал винтовку Бейкера самым точным стрелковым оружием. Он проделал это быстро, не глядя, но на него были устремлены глаза десятков людей. Резким движением шомпола Шарп дослал пулю в ствол, почувствовав, как она коснулась семи спиральных бороздок, сунул шомпол в медные ушки – и винтовка была заряжена.
– Сержант!
– Сэр!
– Что ты сделаешь с этими ублюдками первым же утром Нового года?
– Убью их, сэр! – радостно и уверенно воскликнул Харпер.
Дюбретон улыбнулся и мягко произнес, не сводя глаз с Пот-о-Фе, все еще пытавшегося подняться; две девушки помогали ему встать:
– Это было опасно, друг мой. Они могли открыть ответный огонь.
– Они боятся сержантов, – таких сержантов любой испугается.
– Идемте, майор?
За стенами монастыря собралась толпа – мужчины, женщины, дети. Они выкрикивали оскорбления в лицо офицерам, но как только появились два дюжих сержанта с оружием наизготовку, крики смолкли. Гиганты спустились по ступеням и оттеснили толпу. Похоже, Харпер и Бигар нравились друг другу, хотя оба были поражены наличию на белом свете второго такого силача. Шарпу оставалось только надеяться, что им не придется встретиться на поле боя.
– Майор? – Дюбретон, стоя на верхней ступеньке, натягивал тонкие кожаные перчатки.
– Сэр?
– Вы собираетесь освободить заложников? – голос был тихим, хотя враги все равно не смогли бы его подслушать.
– Если это вообще возможно, сэр. А вы?
Дюбретон пожал плечами:
– Это место гораздо дальше от наших позиций, чем от ваших. Вам будет легче добраться, – он криво усмехнулся, подразумевая многочисленные партизанские засады, подстерегавшие французов в северных горах, и поправил перчатки. – Нам понадобится целый кавалерийский полк, чтобы добраться хотя бы к подножию перевала. Если вы попытаетесь, майор, могу я попросить кое о чем?
– Конечно, сэр.
– Разумеется, я понимаю, что вы вернете наших заложников. Но я был бы весьма благодарен также за возвращение наших дезертиров, – он поднял руку, заметив протест Шарпа. – Нет, уверяю вас, они не будут снова сражаться. Я хочу, чтобы они заплатили за предательство. Подозреваю, ваших ждет та же участь, – он спустился по ступеням и обернулся к Шарпу. – С другой стороны, майор, не слишком ли трудна будет операция по освобождению?
– Возможно, сэр.
– Особенно когда не знаешь, где держат женщин?
– Да, сэр.
Дюбретон улыбнулся. Бигар уже ждал с лошадьми. Полковник взглянул на небо, как будто ожидая перемены погоды.
– Моя жена держится с достоинством, майор, как вы могли убедиться. Она даже не дала ублюдкам понять, что я ее муж. Но в конце разговора в ней проявилась истеричность, правда?
Шарп кивнул:
– Пожалуй, сэр.
Дюбретон снова улыбнулся:
– Не странно ли, что она так цеплялась за рифму, майор? Если, конечно, она вдруг не окунулась с головой в поэзию, но разве можно себе представить женщину-поэта? – он был крайне доволен собой. – Они готовят, занимаются любовью, они играют на музыкальных инструментах, могут поддержать беседу – но поэтов среди них нет. Хотя моя жена читает много поэзии, – он пожал плечами. – «Мертвый холод кельи», а? Запомните, майор?
– Конечно, сэр.
Дюбретон стянул только что надетую перчатку и протянул ему руку:
– Для меня это честь, майор.
– Для меня тоже, сэр. Возможно, мы еще увидимся.
– Что ж, это будет приятная встреча. Не передадите мои наилучшие пожелания сэру Артуру Уэлсли – или, как мы теперь должны его называть, лорду Веллингтону?
Удивление Шарпа, к удовольствию Дюбретона, отразилось на его лице.
– Вы знаете его, сэр?
– Мы вместе учились в Королевской академии верховой езды в Анжере. Даже странно, майор, что ваш лучший солдат учился сражаться во Франции, – Дюбретону явно понравилась это замечание.
Шарп расхохотался, потом вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал французскому полковнику: тот ему понравился.
– Желаю безопасного возвращения домой, сэр.
– И вам, майор, – Дюбретон махнул рукой Харперу. – Берегите себя, сержант!
Французы поскакали на восток, огибая селение, а Шарп с Харпером направились на запад, спускаясь с перевала по извилистой дороге, ведущей в Португалию. Воздух был чист, безумие, охватившее дезертиров, осталось позади, но Шарп понимал, что ему придется вернуться. Когда-то, в ночь перед одной из давних битв, Шарп слушал старого и мудрого сержант-майора [56]56
Воинское звание в армиях ряда стран. Сержант-майор занимал промежуточную позицию между офицерами и сержантами. Руководил сержантским составом одной или нескольких рот, а в бою и на парадах входил в знаменную группу.
[Закрыть], шотландца. Тот считал, что новобранец мог бы и сам понять эту непростую истину, но вынужден был объяснять. Шарп вдруг вспомнил, что сказал тогда шотландец: солдат – это человек, бьющийся за тех, кто сам за себя биться не может. Позади, за Господними Вратами, остались женщины, которые не могут биться за себя сами. И Шарп вернется за ними.
Глава 6
– Значит, вы ее не видели?
– Нет, сэр, – Шарп неуклюже застыл посреди комнаты: сэр Огастес Фартингдейл не потрудился предложить ему стул. Через полуоткрытую дверь гостиной, бывшей частью весьма дорогой квартиры в лучшей части города, Шарп мог видеть званый обед. Серебро, бликуя, скрипело по фарфору, у массивного буфета почтительно вытянулись два лакея.
– Значит, не видели, – проворчал Фартингдейл. Он будет вынужден сообщить, что Шарп потерпел неудачу. Сегодня сэр Огастес не надел мундира: на нем был темно-красный бархатный фрак с кружевными манжетами, тонкие ноги обтягивали лосины, блестящие высокие сапоги дополняли гардероб. Из-под жилета виднелся синий шелковый шейный платок, украшенный тяжелой золотой звездой – должно быть, каким-то португальским орденом.
Он уселся за письменный стол, освещенный пятью свечами в элегантном серебряном канделябре, и начал поигрывать длинным ножом для бумаг. Длинные волосы, блестевшие сединой, каскадом падали назад от высокого лба и были собраны на затылке старомодной лентой, тускло черневшей на фоне серебра волос. Лицо его было длинным и узким, губы нетерпеливо дергались, а в глазах стояло раздражение. Приятное лицо, думал Шарп, лицо опытного человека средних лет, обладающего деньгами, умом и эгоистичным желанием обернуть оба этих качества себе на пользу.
– Агостино! – крикнул сэр Огастес в сторону столовой.
– Сэр? – ответил невидимый слуга.
– Закрой дверь!
Тяжелая деревянная дверь захлопнулась, оборвав шум голосов. Сэр Огастес недружелюбно осматривал Шарпа с ног до головы и обратно. Стрелок только что вернулся в Френаду и не успел не только привести в порядок мундир, но даже стереть дорожную пыль с лица и рук.
– Маркиз Веллингтон весьма озабочен, майор Шарп. Весьма, – педантично и сухо заявил Фартингдейл. Он таким тоном говорил о своей близости к Веллингтону, как будто доверял Шарпу государственную тайну. – У моей жены, майор, большие связи при португальском дворе. Вы понимаете?
– Да, сэр.
– Маркиз Веллингтон не желает, чтобы наши отношения с португальским правительством были поставлены под угрозу.
– Никак нет, сэр, – Шарп с трудом подавил в себе желание заявить сэру Огастесу Фартингдейлу, что тот напыщенный осел. Интересно, что такого написал ему Веллингтон: письмо, без сомнения, отправилось на север с каким-нибудь молодым офицером-кавалеристом, способным, меняя лошадей, преодолеть шестьдесят миль за день. Должно быть, Веллингтон в Лиссабоне: достичь Кадиса с письмом и вернуться обратно с ответом не успел бы никто. Фартингдейл же был напыщенным ослом, поскольку Шарп знал: мысли Веллингтона обращены вовсе не к португальскому, а к испанскому правительству. Рассказ о произошедшем в Адрадосе, подпитываемый хваленой испанской гордостью, облетит всю страну со скоростью степного пожара. А ведь в наступающем году британской армии придется идти обратно в Испанию. Нужно будет покупать у испанцев еду, использовать труд испанских пекарей и погонщиков мулов, искать фураж и крышу над головой, наконец, вести переговоры – а Пот-о-Фе и Хэйксвилл ставят успех этих переговоров под угрозу. Нарыв Адрадоса необходимо проткнуть, сделав еще один шаг к победе в войне.
Но Шарп, который знал Веллингтона куда дольше, чем Фартингдейл, понимал, что в деле Пот-о-Фе генерала беспокоит что-то еще. Веллингтон верил, что анархия – всего лишь способ, придуманный демагогами, чтобы иметь право нарушать дисциплину. А дисциплину он считал не просто существенной, но высшей добродетелью. Пот-о-Фе бросал этой добродетели вызов – значит, Пот-о-Фе необходимо уничтожить.
Нож упал на стопку бумаг – возможно, рукопись следующей книги Фартингдейла из серии практических указаний молодым офицерам. Одно безупречное колено легло на другое, сэр Огастес тщательно поправил шнуровку сапога.
– Говорите, ей не причинили вреда? – в деловом тоне послышались нотки беспокойства.
– Мадам Дюбретон уверяет, что нет, сэр.
Часы в холле пробили девять. Шарп подумал, что большая часть этой роскошной обстановки, должно быть, прибыла на север только ради сэра Огастеса. Они с леди Фартингдейл завершали свое впечатляющее турне по зимним квартирам португальской армии и остановились во Френаде, чтобы леди Фартингдейл могла посетить святилище в Адрадосе и помолиться за свою умирающую мать. Фартингдейл предпочел бы денек поохотиться, но два молодых капитана вызвались проводить его жену в горы. Шарп не отказался бы увидеть портрет жены полковника, но тот, видимо, находил это нежелательным.
– Я подумал, майор: мне нужно возглавить операцию по спасению леди Фартингдейл? – сэр Огастес превратил утверждение в вопрос, но Шарп не стал отвечать. Полковник вонзил палец в уголок рта, затем исследовал кончик ногтя, как будто к нему что-то прилипло. – Скажите мне, реально ли спасти ее, майор?
– Это возможно, сэр.
– Маркиз Веллингтон, – снова уклончивости с упоминанием титула Веллингтона, – хотел бы, чтобы это было сделано.
– Нам необходимо знать, где ее содержат, сэр. Там есть замок, монастырь и целое селение, сэр.
– А мы это знаем?
– Нет, сэр, – Шарп не хотел распространяться о своих догадках. Это подождет до отчета Нэрну.
Полковник недружелюбно посмотрел на Шарпа. Выражение лица сэра Огастеса утверждало, что неудача целиком на счету Шарпа. Он вздохнул:
– Подытожим. Я потерял жену и пять сотен гиней. Я рад, что вы, по крайней мере, сохранили мои часы.
– Да, сэр. Разумеется, сэр, – Шарп неохотно отстегнул цепочку. У него никогда не было часов. Сам он постоянно язвил, что офицер, не способный определить время дня без специального устройства, не достоин носить мундир, но сейчас чувствовал, что обладание хронометром, пусть и взятым взаймы, дает ему ощущение успешности и обеспеченности, которое должно быть свойственно майору. – Вот, сэр, – он передал часы сэру Огастесу. Тот открыл крышку, проверил, что обе стрелки и стекло все еще на месте, выдвинул ящик стола и убрал часы туда. Потом его длинные тонкие пальцы нежно обхватили друг друга.
– Спасибо, майор. Простите, что ваша попытка оказалась безуспешной. Вне всякого сомнения, завтра с утра мы встретимся на совещании в штабе генерал-майора Нэрна, – он поднялся, двигаясь мягко, как кошка. – Спокойной ночи, майор.
– Сэр.
Бумаги, предписывающие Шарпу явиться следующим утром в штаб, ждали его на квартире. К приказу прилагалась бутылка бренди от Нэрна и нацарапанная карандашом записка: «Если вы добрались вовремя, вам понадобится содержимое этой бутылки», – а ведь сэр Огастес не предложил ему даже стакана воды, не говоря уже о вине. Шарп разделил бутылку с лейтенантом Гарри Прайсом, высказав ему также все, что думает о разодетых в бархат гражданских, воображающих себя полковниками. Прайс довольно ухмыльнулся:
– Это моя мечта, сэр: бархатный фрак, молодая женушка в самом соку и герои войны, отдающие мне честь.
– Пусть это с тобой случится, Гарри.
– Пусть все мечты исполнятся, сэр, – Прайс как раз пришивал на свой красный мундир очередную заплату. Как и весь полк Южного Эссекса, он носил красное; лишь Шарп и несколько стрелков, переживших вместе с ним отступление из Ла-Коруньи [57]57
Город на северо-западе Испании, в провинции Галисия. 16 января 1809 года в битве при Ла-Корунье французский маршал Сульт атаковал англичан под командованием сэра Джона Мура, которые были вынуждены отступить, оставив позиции в Испании. Эти события описаны в романе «Стрелки Шарпа».
[Закрыть]и примкнувших затем к легкой роте полка Южного Эссекса, гордо носили зеленые куртки.
– Зеленые куртки! Конечно! Зеленые куртки, черт возьми!
– Что такое, сэр? – Прайс перевернул бутылку вверх дном, надеясь на чудо.
– Ничего, Гарри, ничего. Просто пришла в голову одна идея.
– Тогда помоги кому-то Господь, сэр.
Шарп обдумывал эту идею и еще одну, пришедшую вслед за нею, всю ночь, а утром принес их в штаб. Сгустились тучи, большую часть утра лил холодный мелкий дождь, и стол в холле возле кабинета, где ждал Нэрн, оказался завален шинелями, плащами, ножнами и мокрыми шляпами. Шарп добавил к ним свой кивер и шинель, прислонил винтовку к стене и взял с ординарца обещание присмотреть за ней.
На совещании присутствовали Нэрн, Фартингдейл, Шарп и незнакомый лейтенант-полковник. [58]58
Соответствует чину подполковника. Лейтенант-полковники обычно командовали полками, состоявшими из одного боевого батальона, поэтому часто именовались просто полковниками.
[Закрыть]Нэрн в кои-то веки снял свой халат и надел мундир одного из шотландских полков с темно-зелеными нашивками и золотым кружевом. Сэр Огастес щеголял в красном, черном и золотом личных драгун Ее Королевского Высочества Принцессы, его кавалерийские шпоры терзали ковер. Лейтенант-полковник в красном мундире с белыми нашивками представлял фузилеров [59]59
Род стрелковых войск, вооруженных легкими мушкетами.
[Закрыть]; он тепло кивнул Шарпу. Нэрн представил их:
– Лейтенант-полковник Кинни. Майор Шарп.
– Ваш покорный слуга, Шарп. Это честь для меня, – Кинни был широколицым улыбчивым толстяком. Нэрн взглянул на него и тоже улыбнулся.
– Кинни – валлиец, Шарп. Не доверяйте ему, если не можете до него дотянуться.
Кинни расхохотался:
– Он так говорит с той поры, как мои парни спасли его полк под Бароссой. [60]60
В битве при Бароссе 5 марта 1811 года французы атаковали превосходящие англо-испано-португальские силы, пытавшиеся снять осаду Кадиса, и были разгромлены. Эти события описаны в романе «Ярость Шарпа».
[Закрыть]
Сэр Огастес кашлянул, протестуя против кельтских [61]61
Валлийцы и шотландцы являются потомками кельтских народов, населявших Британию до англо-саксонского вторжения.
[Закрыть]шуток, и Нэрн посмотрел на него из-под нависающих бровей:
– Конечно-конечно, сэр Огастес. Шарп! Мы ведь собрались выслушать ваш рассказ, молодой человек?
Шарп еще раз рассказал всю историю от начала до конца. Его прервали лишь раз, когда Нэрн недоверчиво воскликнул:
– Снял с нее корсаж и толкнул к вам?
– Да, сэр.
– И вы снова его завязали?
– Да, сэр.
– Потрясающе! Продолжайте!
Когда Шарп закончил, весь лист бумаги, лежавший перед Нэрном, был покрыт пометками. В камине потрескивал огонь. Где-то в городе вопил сержант-майор, требуя построиться в колонну по четыре. Генерал-майор откинулся назад:
– Этот француз, Шарп, Дюбретон – что он собирается делать?
– Похоже, собирает спасательный отряд, сэр.
– И соберет?
– Им ехать в два раза дольше, чем нам, – французы и британцы предпочитали зимовать подальше друг от друга.
Нэрн заворчал:
– Мы должны быть там первыми. Сперва спасем женщин, потом выкурим это дерьмо из норы, – он постучал карандашом по листу бумаги на столе. – Пэр этого хочет, так окажем ему услугу. Что вам нужно для спасения женщин, Шарп?
– Сэр! – дернулся сэр Огастес. – Я надеялся, что операция будет доверена мне.
Нэрн смотрел на сэра Огастеса, пока пауза не стала мучительной, потом произнес:
– Очень благородно с вашей стороны, сэр Огастес. Делает вам честь. Но Шарп уже был там, так пусть сперва изложит нам свои мысли, а?
Пришло время для двух идей Шарпа: поутру они казались слабыми, но попытаться стоило.
– Мы сможем освободить их, сэр, как только узнаем, где их держат. Мы это узнаем, а дальше я вижу только один вариант дальнейших действий. Нужно двигаться ночью, чтобы нас не увидели, подобраться как можно ближе, потом залечь на весь день, а следующей ночью атаковать. Это могут сделать только стрелки, сэр.
– Стрелки! – фыркнул Нэрн. Кинни улыбнулся. – Почему вы считаете, что на это способны только стрелки? Что, больше в этой армии никто драться не умеет?
– Потому что я видел там много разных мундиров, сэр, но ни одного стрелкового. Ночью любой, кто не носит зеленый мундир, будет врагом.
Нэрн заворчал:
– Но вы же не видели всех его людей.
– Нет, сэр, – смиренно произнес Шарп: все знали, что стрелки дезертируют куда реже, чем солдаты из других полков.
Нэрн оглядел красно-черный с золотом мундир сэра Огастеса:
– Значит, стрелки. Что еще?
У Шарпа была еще одна идея, но она бесполезна, если не узнать, в каком здании держат заложниц. Когда он сообщил об этом, Нэрн слегка ухмыльнулся:
– Но ведь мы это знаем.
– Мы знаем? – Шарп был настолько поражен, что чуть не забыл добавить: – Сэр?
– Знаем, знаем, – продолжал ухмыляться Нэрн. Кинни молчал.
Сэр Огастес выглядел встревоженным:
– Возможно, вы не сочтете за труд просветить нас, сэр?
– Это моя приятная обязанность, сэр Огастес, – Нэрн прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла, театрально вскинул правую руку и продекламировал: – «Все горькие мытарства прежних дней вновь оживали в памяти моей. Мне грезилось то жаркое веселье», – он триумфально прокричал последнее слово, потом таинственно понизил голос и открыл глаза: – «То мертвый холод монастырской кельи». [62]62
Пер. Д. Веденяпина.
[Закрыть]
Все потрясенно молчали. Нэрн лукаво ухмыльнулся:
– Александр Поуп. Из «Элоизы и Абеляра». Печальная история о молодом человеке, оскопленном во цвете лет. Вот что выходит из-за слишком большой любви. Итак! Они в монастыре. Она умница, жена этого французишки.
Кинни подался вперед:
– Сколько нужно стрелков?
– Две роты, сэр?
Кинни кивнул.
– Они смогут удерживать монастырь всю ночь?
Шарп кивнул в ответ:
– Конечно, сэр.
– Значит, с утра вам понадобится помощь, так?
– Да, сэр.
Кинни переглянулся с Нэрном:
– Все как мы обсуждали, сэр. Небольшая группа идет вперед и защищает дам, батальон подтягивается утром и карает мужчин. Но меня беспокоит еще одна вещь.
Нэрн поднял бровь:
– Какая же?
– Может, они и дезертиры, но, я думаю, можно не сомневаться: они не дураки. Даже если вы пойдете ночью, майор, – он посмотрел на Шарпа, начисто игнорируя требования сэра Огастеса, – они могут ожидать чего-то подобного. Будут часовые, возможно, линия пикетов. Это риск, Шарп. Я не против риска, но этим мерзавцам может хватить времени расправиться с дамами.
Сэр Огастес кивнул, похоже, изменив свое мнение о желательности спасательной операции:
– Я согласен с Кинни.
Нэрн взглянул на Шарпа:
– Ну, майор?
– Я думал об этом, – Шарп улыбнулся: настало время второй, еще более интересной идеи. – Я подумывал заявиться к Ячменной ночи. [63]63
Ячменная ночка (Sowans Nicht) – шотландский праздник кануна Рождества, когда на стол подают хмельной напиток соуенсиз забродившего ячменного жмыха, меда и сливок.
[Закрыть]
– Ячменной ночке! – усмехнулся Нэрн, машинально поправив Шарпа. – Мне это нравится, молодой человек! Ячменная ночка! Ублюдки все перепьются и полягут в стельку!
Ячменная ночка, шотландское название кануна Рождества, была единственной ночью, когда каждый солдат мог напиться до беспамятства. В Англии в эту ночь предпочитали фрументи, убойное хлебово из дробленой пшеничной крупы на молоке, обильно сдобренное ромом и яичными желтками, легко доводившее человека до абсолютно бессознательного состояния: ведь это канун Рождества!
Кинни, улыбнувшись, кивнул:
– Нас уже ловили на этот трюк, пора попробовать его самим, – он имел в виду канун Рождества 1776 года, когда Джордж Вашингтон захватил врасплох гарнизон Трентона [64]64
Город в штате Нью-Джерси, ключевой пункт американской войны за независимость.
[Закрыть], считавший, что в Рождество не воюют. Потом Кинни покачал головой: – Но...
– Но? – переспросил Нэрн.
Энтузиазм Кинни вдруг резко спал, как будто он уже не надеялся повторить уловку Вашингтона:
– Рождество, сэр. Вы хотите, чтобы мои люди выручили майора Шарпа в Рождество. У нас всего пять дней, – он снова покачал головой. – Я могу сделать это! Мои люди будут там, но мне не хочется заявиться в логово врага с пустыми руками. Понадобятся дополнительные пайки, сэр, а если придется столкнуться с французами, я был бы рад еще и запасным патронам, по полному боекомплекту на каждого, – он говорил, понял Шарп, о тысяче фунтов вяленого мяса и сорока тысячах патронов. В лице Кинни проглянуло сомнение. – Мулов нет, сэр. Им добираться с зимних пастбищ не меньше недели, – мулы, как и британская кавалерия, нуждались в сочной траве, поэтому зимовали у моря.
Нэрн, не переставая делать пометки, проворчал:
– Сможете добраться туда без мулов?
– Конечно, сэр. Но что если французы тоже придут?
– Они явятся не для того, чтобы с нами сражаться, а для того, чтобы захватить Пот-о-Фе!
Кинни кивнул:
– А если им представится шанс заодно лишить нас лучшего батальона?
– Ладно, ладно, – раздраженно откликнулся Нэрн. – Осмелюсь заметить, вы правы. Канун Рождества, Шарп?
Шарп улыбнулся:
– Лучше бы в канун Рождества, сэр, – он взглянул на Кинни. – А семь запряженных лошадьми фургонов могут помочь? Плюс некоторое количество вьючных лошадей? Все в строю и готовы к переходу.
– Господи Боже, молодой человек, конечно, помогут! Этого будет более чем достаточно! Но как, скажите, вы сотворите такое чудо?
Шарп обернулся к Нэрну:
– Ракетные войска, сэр. Уверен, принц-регент будет рад узнать, что им нашли применение в военных целях.
– Боже, Шарп! – ухмыльнулся Нэрн. – Всего две недели назад я повысил вас из капитанов в майоры, и вы уже рассказываете мне, что порадует Его Королевское Высочество! – Он взглянул на Кинни: – Соображения полномочного представителя принца Уэльского удовлетворяют вас, полковник?
– Вполне, сэр.
Нэрн счастливо улыбнулся сэру Огастесу Фартингдейлу:
– Похоже на то, что ваша жена прибудет в ваши объятия в течение недели, сэр Огастес!
Сэр Огастес чуть вздрогнул, но тут же гордо откинул голову назад:
– Разумеется, сэр, и я очень благодарен вам. Но все же мне хотелось бы пойти вместе со спасательной миссией, сэр.
– Правда? – Нэрн непонимающе нахмурился. – Без обид, сэр Огастес, я и в мыслях ничего не имел! Но не оставить ли такие эскапады нашим горячим головам? Мы же, хладнокровные мудрецы, должны терпеливо ждать развязки и писать книги!
Сэр Огастес криво улыбнулся:
– Вы имеете в виду, старики, сэр?
– Мы старше! Мудрее! Хладнокровнее! Неужели вам действительно доставит удовольствие карабкаться на чертову гору ночью, потом лежать весь день в укрытии, дрожа от холода, а следующей ночью вести за собой типов вроде Шарпа? Я понимаю ваши чувства, сэр Огастес, правда, но прошу вас отказаться от вашей просьбы.
Узкое лицо с гривой зачесанных назад волос склонилось над столом. Возможно, подумал Шарп, он размышляет о том, как холодно будет в канун Рождества. Шарп не хотел бы иметь этого человека под боком, поэтому решил вполголоса пробормотать еще одно соображение, которое могло бы помочь сэру Огастесу передумать, раз уж Нэрн не хотел отказать ему впрямую.
– Мы не берем лошадей, сэр, ни одной.
Сэр Огастес гордо вскинул голову:
– Я могу идти пешком, майор, если в этом есть необходимость.
– Уверен в этом, сэр.
– Я беспокоюсь лишь о леди Фартингдейл. Она очень нежная женщина, из хорошей семьи. Не могу даже представить, как ее... – он запнулся. – Хотел бы предложить ей мою защиту, сэр.
– Боже милостивый, сэр Огастес! – оборвал его Нэрн. По словам Фартингдейла выходило, что леди Фартингдейл, вырвавшись из плена Пот-о-Фе, могла подвергнуться опасности со стороны людей Шарпа. Нэрн покачал головой: – Она будет в безопасности, сэр Огастес, в полнейшей безопасности! Можете утром поехать с Кинни. Правда, Кинни?
Полковник-валлиец не прыгал от радости, но кивнул:
– Конечно, сэр. Разумеется, сэр.
– Вы прибудете туда уже к рассвету, сэр Огастес!
Сэр Огастес кивнул и откинулся на спинку кресла.
– Хорошо, я поеду с фузилерами, – он бросил неприязненный взгляд на Шарпа. – Могу я быть уверен, что с леди Фартингдейл будут обращаться с присущим ее статусу почтением?
Эти слова прозвучали оскорбительно, но Шарп понял, что они вызваны лишь самой дикой ревностью, какую только может испытывать стареющий муж к своей молодой жене, и решил максимально вежливо:
– Разумеется, сэр, – он повернулся к Нэрну: оставался еще один нерешенный вопрос. – А стрелки у нас есть, сэр?
Нэрн снова лукаво улыбнулся и передал Шарпу письмо:
– Третий параграф снизу, майор. Они уже в пути.
Шарп прочитал письмо и понял, почему Нэрн так улыбался. Оно было продиктовано Веллингтоном военному секретарю. [65]65
В британской армии высшее должностное лицо, занимающееся персональными назначениями. В описываемый период – генерал-майор сэр Генри Торренс.
[Закрыть]Генерал высказывал собственные соображения о том, как должна проходить кампания против Пот-о-Фе. Третий параграф начинался так: «Если вам понадобятся люди, я хотел бы обратить ваше внимание на майора Шарпа. Уверен, что, командуя двумя ротами стрелков, он способен осуществить спасательную операцию и продержаться до прихода карательного батальона. С этой целью, будучи убежден в необходимости этой меры, я приказываю двум ротам 60-го полка прибыть в штаб-квартиру армии». Шарп поднял голову и увидел широкую улыбку Нэрна.
– Было интересно, майор, придем ли мы к тем же умозаключениям.
– Мы, безусловно, пришли, сэр.
– Можете утешать себя, что он не додумался использовать ракетные войска. Вместо этого он попросил о помощи партизан. Некоторое количество кавалерии способно сделать жизнь в горах куда легче, – Шарп гадал, получила ли послание Тереза. Может, они увидятся на Рождество? Эта мысль была ему приятна. Нэрн забрал письмо и перевернул страницу. Лицо его стало серьезным. – Впрочем, вряд ли партизаны за это возьмутся. Испания верит, что именно британские войска напали на селение и осквернили церковь. Во всех церквях, джентльмены, должно быть, уже читаются проповеди о неотвратимости мести британцам за эту резню. Не уверен, что хотя бы кто-то в Испании был в безопасности под нашим флагом, – он явно имел в виду какую-то фразу из письма. Бросив письмо на стол, он улыбнулся Шарпу: – Вы пообещали ублюдкам время до нового года?
– Да, сэр.
– Придется нарушить слово, майор. Идите и убейте их на Рождество.
– Да, сэр.
Нэрн выглянул в окно. Дождь перестал, в облаках появился просвет, сквозь который виднелось синее небо. Шотландец просиял:
– Доброй охоты, джентльмены. Доброй охоты.
