Текст книги "Хранилище"

Автор книги: Бентли Литтл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 10

1

Они с Джейком договорились отправиться на пешую прогулку. Погода как нельзя лучше подходила для этого, было тепло, но не слишком жарко, по прозрачному синему небу медленно проплывали огромные белые облака, но Шеннон сразу же почувствовала что-то неладное.

Джейк был подавлен и, похоже, не обращал внимания на то, куда они идут. Обыкновенно именно он определял маршрут прогулки, а если Шеннон высказывала свои пожелания, категорически их отвергал. Однако сегодня Джейк соглашался на все ее предложения, что было совсем на него не похоже.

И это тревожило Шеннон.

Они молча шли по тропе, петляющей по лесу, лишь изредка останавливаясь, чтобы попить из фляжек. Обычно молодые люди шли рядом, держась за руки, непрерывно обсуждая самые сокровенные темы. Но сегодня они шли друг за другом, Шеннон впереди, и у нее было такое ощущение, будто она гуляет одна. Она то и дело украдкой оглядывалась назад, убеждаясь в том, что Джейк идет следом за ней.

Шеннон замедлила шаг. Она еще никогда не заходила по этой тропе так далеко. Впереди тропинка извивалась вниз по склону холма, спускаясь в небольшое ущелье. Справа от нее по дну ущелья протекал ручеек, кое-где разливаясь голубовато-зелеными лужами. Слева раскинулась зеленая лужайка.

Обернувшись, Шеннон посмотрела на Джейка.

– Хочешь спуститься вниз? – спросила она.

Тот равнодушно пожал плечами.

Шеннон двинулась дальше.

Через пятнадцать минут они достигли дна ущелья, и Шеннон была уже на грани слез. Теперь они шли рядом, но за всю дорогу вниз ни разу не притронулись друг к другу, даже не взялись за руки. Джейк не помогал ей спускаться на крутых участках.

Определенно что-то было не так.

Собравшись с духом, Шеннон повернулась лицом к Джейку.

– В чем дело? – спросила она. – Что случилось?

– Ничего.

– Нет, что-то случилось. – Шеннон постояла, глядя ему в лицо. – О, Джейк! – воскликнула она.

Она шагнула было к нему, собираясь его обнять, но Джейк перехватил ее запястья, не подпуская ее к себе. Он старательно не смотрел ей в глаза, и Шеннон почувствовала, как у нее внутри все оборвалось. Она догадалась, что будет дальше.

– Я думаю… – запинаясь, начал Джейк, – я думаю, нам с тобой не нужно больше встречаться.

У Шеннон пересохло во рту, перед глазами все поплыло.

– Ты не хочешь… Я считала… – У нее запершило в горле. – Я тебя люблю, – выпалила она.

Джейк по-прежнему не смотрел ей в глаза.

– Я думаю, мы с тобой не пара.

– Ты встретил другую девушку! Вот почему…

– Нет, – остановил ее Джейк. – Причина не в этом.

– Тогда в чем же?

– В моей работе.

Шеннон начала было что-то говорить, но затем покачала головой, уверенная в том, что ослышалась.

– Что?

– Мне запрещается встречаться с кем-либо за пределами «Хранилища».

– За пределами «Хранилища»? Ты хочешь сказать, что все свидания ты должен назначать – где? В кафе? В отделе бытовой техники?

– Нет, я не могу встречаться с теми, кто не работает в «Хранилище».

– Но это же глупо! Никто не может тебе это запретить!

Впервые Джейк посмотрел ей в лицо, и она не увидела у него в глазах ничего, ни печали, ни расстройства, ни сожаления.

– Я не хочу встречаться с девушкой, которая не работает в «Хранилище», – сказал он.

– Я могу устроиться туда на работу. Могу…

– Нет.

Шеннон сознавала, что в ее голосе сквозит отчаяние, но не могла ничего с этим поделать.

– Я тебя люблю, – повторила она.

Джейк покачал головой.

– Боюсь, мы должны прекратить наши отношения.

Ей захотелось напомнить ему обо всем, что они пережили вместе, обо всем, что у них было. В первый раз они целовались на этой самой тропе, где-то с полмили ближе к городу.

Они вместе ходили на Зимний бал, после чего занимались любовью. Ели на двоих один рожок мороженого – Джейк лизал его с одной стороны, а она с другой. У них было все, что бывает у супружеских пар. Черт возьми, они даже чуть было не завели ребенка!

Неужели все это для него ничего не значит?

Шеннон хотелось высказать все это и даже больше, однако по равнодушному взгляду Джейка, по безучастному выражению его лица она поняла, что это ничего не даст. Бесполезно пытаться воззвать к нему на эмоциональном уровне.

Ему просто все равно.

Для него их отношения уже закончились.

Шеннон закрыла глаза, стараясь не расплакаться. Зачем Джейк отправился с ней на прогулку?

Почему сразу не сказал ей, что все кончено? Почему дождался того, когда они очутятся в этой глуши, и лишь затем выложил то, что у него на душе?

– С тобой все в порядке? – спросил Джейк.

– Убирайся к такой-то матери! – крикнула ему в лицо Шеннон.

На самом деле она намеревалась лишь молча кивнуть, сохранить свое достоинство, сделать вид, будто Джейк для нее ничего не значит и все это пустяки.

Но она его любила.

– Убирайся к такой-то матери!

Джейк пожал плечами.

– Нам лучше вернуться назад.

– Я не пошла бы вместе с тобой, даже если бы ты оставался последним человеком на Земле! Чтоб тебе в аду гореть, подонок! Иди сам, один!

– Если ты так хочешь…

Сквозь слезы Шеннон проводила взглядом, как он начал подниматься вверх. И снова ей вспомнились «Звуки музыки», то место в конце, когда Рольф уходит из семьи, отказывается от любви ради нацистской партии.

Так же в точности сейчас поступил ради «Хранилища» Джейк.

– Фашист! – крикнула Шеннон. – Долбаный фашист!

Отголоски ее крика разнеслись по всему ущелью.

Однако Джейк даже не обернулся.

2

Суббота. У Саманты первый рабочий день.

Джинни проснулась рано, чтобы приготовить старшей дочери на завтрак ее любимый омлет по-испански, однако Сэм едва притронулась к пище.

– Надеюсь, ты не идешь по стопам Шеннон? – пошутила Джинни. – Ты ведь у нас не страдаешь отсутствием аппетита, правда?

Саманта натянуто улыбнулась.

– Нет, мама.

Она сделала вид, будто с большим удовольствием поглощает кусок омлета, но как только ей показалось, что мать на нее не смотрит, она отложила вилку.

Джинни нахмурилась. Три недели назад Саманта была в восторге от того, что будет работать в «Хранилище». Однако с того момента, как у нее прошло первое собеседование, она казалась… другой. Определенно от былого восторга не осталось и следа. Всю последнюю неделю, с тех пор, как у нее по вечерам начались занятия по профессиональной подготовке, девушка стала подавленной, замкнулась в себе.

Казалось, теперь Саманта видела в работе в «Хранилище» тягостную обязанность, на которую она согласилась, но затем передумала.

Джинни захотелось сказать дочери, что та вовсе не обязана выходить на работу, если у нее нет такого желания; можно устроиться куда-нибудь в другое место.

Однако она ничего не сказала.

– Мне пора собираться, – объявила Саманта. – Не хочется опоздать в первый день.

Отодвинув стул от стола, она встала и прошла к себе в комнату, чтобы переодеться в форменную одежду.

Несколько часов спустя Джинни подъехала к «Хранилищу».

Она отправилась туда одна, никому ничего не сказав, намереваясь лишь украдкой взглянуть на свою дочь. Так будет лучше. Если бы Билл поехал вместе с ней, он непременно устроил бы сцену.

Шеннон умышленно постаралась бы поставить сестру в неловкое положение. Сэм и так наверняка смутится, увидев свою мать, однако это был ее первый день на первой работе, и Джинни хотела быть рядом.

Самым смешным было то, что Сэм единственная из их круга получила работу в «Хранилище». Фрида Линдсборг пыталась устроиться продавцом в секцию женской одежды, а муж Сондры Келли – Дарр искал работу в отделе бытовой техники, однако обоим отказали.

Зато Боб Франклин, пьяница и бездельник, который даже не смог работать уборщиком в компании своего шурина, получил место «руководителя» – стал одним из тех, кто «руководит» покупателями, направляя их в нужный отдел, когда те ищут ту или иную вещь. Эд Броукс, немногим лучше его, устроился на склад. Джинни уже видела обоих в «Хранилище», и она вынуждена была признать, что теперь они выглядели деловитыми и компетентными, но все же она никак не могла взять в толк, почему их предпочли Дарру и Фриде и другим более достойным соискателям.

Вот почему ее не покидала тревога за Сэм.

Поставив машину на стоянку, Джинни вошла в «Хранилище». Было что-то подобострастное и заискивающее в молодом парне, который встретил ее в дверях и предложил тележку, и пока Джинни шла по торговому залу, к ней приставали и другие продавцы и «руководители». Когда она проходила с тележкой мимо отдела кухонных принадлежностей, рядом с ней словно из ниоткуда появился продавец в форме, спросивший, не требуется ли ей его помощь. Отказавшись, Джинни продолжила путь, но у отдела женской обуви дорогу ей преградила другая продавщица, предложившая помочь выбрать обувь. Джинни ответила, что сегодня не собирается покупать обувь.

Ей никогда не нравились продавцы, она всегда чувствовала себя неуютно, когда они стояли у нее над душой, следя за каждым ее шагом. Она предпочитала делать покупки в одиночестве, когда никто к ней не пристает. Первоначально в «Хранилище» все обстояло именно так, однако постепенно давление усиливалось, на слежку за покупателями тратилось все больше времени и сил.

Джинни это совсем не нравилось.

Ей вспомнился караван грузовиков, мчавшихся в Джунипер в ту февральскую ночь. Она ни словом не обмолвилась об этом Биллу, хотя сама не смогла бы объяснить почему. Джинни не забыла об этом – больше того, каждый раз, когда она приходила в «Хранилище» или когда при ней просто упоминали «Хранилище», у нее перед глазами возникал образ зловещих черных машин. Однако она ходила сюда за покупками, разрешила Сэм устроиться сюда на работу, убеждая себя в том, будто все в порядке.

Но действительно ли все было в порядке?

Полной уверенности у Джинни не было, и, вероятно, именно поэтому она молчала. В ту ночь она испытала странное чувство, смутное беспокойство, но, возможно, всему виной была окружающая обстановка – темнота, пустынная дорога, то, что все остальные заснули. Билл в ту пору и без того был буквально одержим паранойей, и Джинни решила не вносить свой вклад в его маниакальное предубеждение против «Хранилища».

Однако со временем он, похоже, исцелился от своего недуга, и теперь Джинни гадала, хорошо ли это. Действительно ли былочто-то странное, связанное с «Хранилищем», что-то…

– Джинни!

Она обернулась на голос. Справа в проходе стояла Мег Сильва с отрезом ткани в руках.

Джинни натянула на лицо фальшивую улыбку. Меньше всего ей в настоящий момент хотелось встречаться именно с Мег, однако она кивнула своей коллеге, подошла к ней и поздоровалась. Мег подвергла ее длившемуся десять минут потоку жалоб на все, начиная от несносного поведения учеников и до отвратительного качества одежды, сшитой в Таиланде, но, в конце концов Джинни, сославшись на то, что ей нужно поскорее покончить с покупками, поскольку Биллу нужна машина, освободилась от нее.

– Что ж, – сказала Мег, – полагаю, в таком случае увидимся в понедельник.

– Если только я не выиграю в лотерею, – улыбнулась Джинни.

– То же самое можно сказать в отношении нас обеих.

Помахав Мег рукой, Джинни покатила тележку к отделу товаров для малышей, где должна была работать Сэм.

Проходя мимо секции постельного белья, она случайно услышала разговор супружеской пары.

– Здесь можно брать в кредит, – говорил муж. – Мы сможем прямо сейчас купить телевизор и колыбельку.

– По-моему, сейчас не время залезать в долги, – возразила женщина.

«Ты совершенно права», – подумала Джинни, однако вслух ничего не сказала.

Прямо впереди она увидела Сэм. Ее дочь смотрела в другую сторону, разговаривая с женщиной, выбиравшей пижаму для малыша, и Джинни торопливо свернула в боковой проход, намереваясь приблизиться к Сэм сзади и украдкой понаблюдать за ней. Дойдя до конца прохода, она повернула налево и остановилась у высоких стеллажей со всевозможными колясками.

– Эта пижама негорючаяили огнеупорная? – спрашивала женщина.

– Не знаю, – ответила Сэм.

– А на этикетке ничего не написано?

– Не знаю.

– Вы не могли бы посмотреть?

– Нет.

Потрясенная Джинни стояла за стеллажом. Сэм разговаривала с покупательницей не просто резко, а откровенно грубо, что было совершенно на нее не похоже.

Обыкновенно она была дружелюбной, веселой, общительной. Особенно в обществе незнакомых людей. Из двух дочерей именно Сэм была более уравновешенной и покладистой. Как раз Шеннон отличалась излишней резкостью.

– Я не должна выполнять за вас родительские обязанности, – продолжала Сэм. – Я просто работаю здесь. Продавцом-консультантом.

Джинни нахмурилась. Что здесь происходит? Что случилось с Сэм? Не может быть, чтобы ее научилитак отвечать?! А может быть, именно такую манеру поведения преподавали целую неделю на специальных подготовительных курсах?

Возможно.

Задумавшись, Джинни пришла к выводу, что за последние несколько недель с ней самой не раз грубо обращались сотрудники «Хранилища». Больше того, здесь с ней вообще никогда не разговаривали нормально. Продавцы или заискивающе лебезили, или вели себя грубо и высокомерно. Она не смогла припомнить, когда сотрудники были бы просто вежливыми и профессиональными.

– Девушка, мне не нравится ваш подход. – Очевидно, женщина не привыкла к подобному обхождению и была готова сражаться. – Я переговорю с вашим начальством.

Джинни лишь слышала голос дочери, но она буквально увидела, как та пожала плечами.

– Как вам угодно.

Женщина в негодовании удалилась, громыхая тележкой, и Джинни также покинула отдел товаров для малышей, пятясь назад. Она не на шутку встревожилась.

3

– Ну что, чувак, ты добился своего?

– Я взял главный приз, ублюдок!

– Брехня! – Денни перевел взгляд с Чака на Эй-Би. – Знаешь, он даже за руку ее не взял, не говоря уж про все остальное!

– Слова, мой мальчик. Пустые слова.

Денни покачал головой.

Они втроем сидели за пластиковым столиком в кафе «Хранилища», поглощая мусорную еду, болтая ни о чем и разглядывая проходящих мимо кралей. Вчера вечером Чак отправился на свидание с Одрой Маккинли, и хотя одна половина Денни хотела, чтобы его приятель дошел с ней до самого конца и сейчас выложил все пикантные подробности, другая половина надеялась, что Одра отвесила Чаку затрещину, если тот попытался хотя бы прикоснуться к ней. Одра нравилась ему самому, он отдал бы свое левое яичко, чтобы переспать с ней, и мысль о том, что она пошла на свидание не с ним, а с его приятелем, вызывала у него нешуточную ревность.

Но Чаку было не занимать храбрости. Это он задал вопрос.

Эй-Би с отвращением посмотрел на Чака, пожиравшего сосиску в тесте.

– Знаешь, чувак, ты то, что ты ешь.

– Быть такого не может, – ухмыльнуся Чак. – В таком случае я был бы влагалищем.

– А ты и есть влагалище, – рассмеялся Денни.

– Нет, он у нас член [25] 25
  Непереводимая игра слов: английское слово wienie имеет два значения – «сосиска» и «половой член».


[Закрыть].

Вокруг них другие посетители поглощали суши, киши [26] 26
  Киш – французский открытый пирожок с начинкой из взбитых яиц, сыра и других ингредиентов.


[Закрыть]и прочую модную дрянь, которую им старательно впихивало в рот «Хранилище». Однако Денни, Чак и Эй-Би встали в позу, заявив, что если кафе хочет видеть их в числе своих клиентов, здесь должны подавать те же самые блюда, что и в заведении Джорджа. «Хранилище» уступило их кулинарным требованиям, и в кафе стали предлагать гамбургеры, картофель фри, сосиски в тесте и молочные коктейли.

Теперь все трое постоянно торчали тут. Больше того, жратва в кафе так им нравилась, что они уже не помнили, когда в последний раз бывали у Джорджа. В любом случае деловой центр Джунипера вымер. Вся жизнь теперь была сосредоточена в «Хранилище».

К тому же здесь работали кондиционеры.

Расправившись с картошкой, Денни вылил в рот остатки остывшего чая из стаканчика из-под кока-колы.

– Пойдем, взглянем на компьютерные игры, – предложил Эй-Би. – Может быть, появилась новая версия «Роковой судьбы».

– Или новая версия «Смертельного поединка», – подхватил Чак.

– Что-нибудь интересненькое.

Рот у Денни все еще был забит мороженым. Он попытался было сказать: «Точно», однако слово это получилось у него искаженным, невнятным.

– Никогда не говори с набитым ртом, – строго заметил Чак. – Разве тебя мама этому не учила?

Денни проглотил мороженое.

– Мне это говорила твоя мать. Но я ничего не смог разобрать, поскольку в тот момент как раз сам засунул ей в рот.

– Свой член?

– Вот именно.

Все трое встали из-за стола и направились к выходу из кафе.

– Проводить вас к нужной секции?

Парни вздрогнули от неожиданности, услышав этот голос. Обернувшись, Денни увидел стоявшего прямо позади них высокого мужчину устрашающего вида в форменной одежде «Хранилища». Мужчина улыбнулся, и Денни пришлось кашлянуть, чтобы избавиться от застрявшего в горле комка.

– Мы ищем компьютерные игры…

– Новые игры, – уточнил Эй-Би.

– Классные игры, – добавил Чак.

Улыбка продавца стала шире.

– Следуйте за мной.

Он легко двинулся сквозь толпу покупателей, мимо касс, мимо витрин. Парни поспешили следом за ним, свернув в один проход, затем в другой и наконец оказались в отделе электроники.

Вот только…

Вот только Денни не помнил, чтобы он прежде бывал в этом закутке.

Он провел в «Хранилище» много времени, как и его приятели, разглядывая игры, фильмы, компакт-диски, стереокомплексы и телевизоры, однако эти товары он еще ни разу не видел. Денни окинул взглядом расставленные на полках коробки. «Белая власть, белая сила», «Развлечения с тремя горячими девочками», «Убей ниггера»…

– Выбирайте, ребята. – Продавец обвел рукой полки по обе стороны прохода. – Надеюсь, вы найдете здесь то, что вас интересует.

Кивнув, он удалился.

– Ого! – пробормотал Эй-Би, читая надписи на коробках.

– Вот это класс! – ухмыльнулся Чак.

Денни взял с полки коробку с игрой. «Изнасилованные и удушенные». Улыбнувшись, он кивнул и сказал:

– Точно. Шик с отлетом!

4

Фрида Линдсборг сидела на скамеечке в отделе женской обуви, дожидаясь, когда вернется продавец, ушедший на склад, чтобы проверить, есть ли там понравившиеся ей сандалии, но только черного цвета. Развязав шнурки, Фрида сняла кроссовки, откинулась назад и закрыла глаза. Она страшно устала. Она уже успела обежать все «Хранилище», а на ногах была с трех часов ночи, когда началась ее смена в пекарне. Купив сандалии, она возьмет в видеопрокате пару фильмов, вернется домой, вытянется на диване и весь вечер будет смотреть телевизор.

Чья-то рука прикоснулась к ее щиколотке, начала снимать носок, и Фрида, сразу же открыв глаза, испуганно отдернула ногу.

– Я нашел черные сандалии, – сказал продавец. – Я просто хотел помочь вам их примерить.

Он сидел на стульчике перед Фридой, а рядом с ним на полу стояла раскрытая коробка с сандалиями. Тотчас же устыдившись своего мимолетного испуга, Фрида снова протянула ногу, и продавец снял с нее носок.

– Извините, – пробормотала она. – День выдался тяжелым.

– Ничего страшного.

Бросив носок на пол, продавец поднял вторую ногу Фриды и внимательно ее осмотрел, осторожно поворачивая вправо и влево. Поддерживая одной ногой лодыжку, он другой принялся поглаживать пятку.

– Очень красивая, – одобрительно произнес продавец. – Очень красивая.

Он до сих пор так и не снял с Фриды второй носок, так и не достал из коробки сандалии. Его внимание к ее ноге казалось навязчивым, и когда его палец легко скользнул по кончикам ее пальцев, ей стало не по себе, но… было в этом что-то волнующее, что-то волнующее и – ну, чувственное.

Поставив левую ногу Фриды себе на колено, продавец взял другую ее ногу, аккуратно снял носок и опять принялся растирать и поглаживать ступню.

Он поднял на нее взгляд.

– Я могу понюхать ваши ноги? – прошептал он.

Поморщившись от отвращения, Фрида попыталась отдернуть свою ногу, однако продавец удержал ее, крепко схватив за лодыжку, продолжая ласкать, осторожно и нежно. Он встал, сжимая ее ногу, и отодвинул стульчик.

Затем опустился перед ней на колени.

Фрида уже больше не пыталась отдернуть свою ногу. К своему стыду, она почувствовала, что ей нравится положение покорности продавца, нравится то, что он смотрит на нее снизу вверх, в то время как она сама смотрит на него сверху вниз. В этом было что-то сексуальное, и Фрида пожалела о том, что вместо брюк не надела юбку.

Ничего не сказав, продавец посмотрел на нее, улыбнулся, взял в рот большой палец ее ноги и начал сосать.

Закрыв глаза, Фрида откинула голову назад, предлагая ему всю свою ногу. Ей еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного. Ощущение было восхитительное, и она выгнула спину, делая над собой усилие, чтобы не застонать.

Продавец последовательно пососал каждый палец.

На обеих ногах.

Наконец Фрида открыла глаза и оглянулась по сторонам. За стеллажом с домашними тапочками разговаривали между собой две женщины, другие покупатели катили тележки по центральному проходу, однако здесь они с продавцом были вдвоем, и никто не нарушал их уединение.

– А теперь не хотите ли примерить сандалии, мэм? – смущенно улыбнулся продавец.

– Я… нет, – учащенно дыша, ответила Фрида. – Это не нужно. – Поднявшись на босые ноги, она пригладила волосы и расправила брюки. – Я беру обе пары.