Текст книги "Продавец троллей"

Автор книги: Бент Якобсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Странная Беседа

Бригада лесорубов, остановившаяся неподалёку от усадьбы священника, принялась за дело иначе. Разбившись на пары, они начали пилить деревья двуручными пилами. Пилы у них были большие, с крупными зубьями, но как ни пыхтели мужчины, обливаясь потом, работа не слишком у них подвигалась и им никак не удавалось спилить ивы. Пильщики, как ни старались, все не могли приноровиться друг к другу, потому что стоило им начать, как пила отчего-то начинала заедать и не шла ни взад ни вперёд. Они то и дело оборачивались, чувствуя, что кто-то держит и не пускает пилу, но рядом никого не было. Потом работа как будто пошла лучше, однако толку всё равно было мало, потому что дерево оказалось твёрдым как камень и зубья пилы от него так и отскакивали. Вдобавок попилить по-настоящему никак не удавалось, приходилось то и дело точить пилы, так как древесина была слишком твёрдая и зубья сразу тупились.

Рэндал и Кендал – главные силачи среди лесорубов, работавших на помещика, – скоро поняли, что им досталась нелёгкая задачка. Оба в один голос решили, что такой твёрдой древесины, как эта, им никогда ещё не попадалось. Они даже вообразить себе не могли, что деревья бывают такими твёрдыми. Отнюдь не способствовали дружному трудовому настрою разные странные происшествия, из-за которых им то и дело приходилось останавливать работу: сначала странное ощущение, будто кто-то придерживает пилу, так что она не двигается ни взад ни вперёд. Но это было ещё не самое плохое! Как назло, всё время какие-то мелкие неприятности вызывали заминку в работе, такого с ними ещё никогда не бывало.

Как только они принимались пилить, сверху что-то падало на козырёк картуза, закрывая все перед глазами. Самое удивительное, что это случалось одновременно с обоими пильщиками, и всякий раз пила выскакивала из надпиленной бороздки. Из-за этого они немного повздорили, доказывая, кто из них виноват, что плохо держал пилу.

– Эй! – кричал Рэндал. – Я ткнулся во что-то картузом и не вижу во что. Придержи пилу, а я поправлю шапку.

– Я тоже ничего не вижу, – отвечал Кендал, – но я держу крепко.

Однако, поправив картузы, они обнаруживали, что пила опять соскользнула с бороздки, а длинное и гибкое лезвие не так-то легко вновь водворить на место.

– Ты почему плохо держал свой конец? – обиженно вопрошал Рэндал.

– Я-то держал, – обижался в свой черёд Кендал. – А вот ты так дёргал пилу, что она опять съехала.

На том разговор и кончался, потому что у лесорубов не принято тратить время на пустую болтовню, но каждый оставался при своём мнении, что другой сегодня пилит не так, как надо.

Потом, когда они после небольшой передышки, присев на корточки, снова приготовились пилить, случилось кое-что похуже. Едва они взялись за пилу, как Кендал с громким воплем подскочил вверх.

– Ну что там ещё стряслось? – спросил Рэн-дал, видя, что Кендал завертелся, потирая себя пониже спины.

– Сам не знаю, – жалобным голосом ответил Кендал, – но сзади меня кто-то точно шилом кольнул.

Рэндал посмотрел и увидел, что на том самом месте, с которого только что вскочил Кендал, пристроился свернувшийся в клубочек ёжик. Как видно, Кендал, садясь, угодил прямо на ежа.

– Да ты же просто сел на ежа, – объяснил ему Рэндал. Он, понятное дело, гораздо спокойнее отнёсся к этому происшествию, чем Кендал. – Поди сюда, я вытащу из тебя колючки!

У Кендала из мягкого места торчало множество иголок, так что пришлось порядком повозиться, прежде чем Рэндал под его жалобные стоны вытащил последнюю.

– Что же ты не глядишь, куда садишься? – сказал Рэндал. – Это же надо постараться, чтобы сесть на ежа!

– Не было там никакого ежа, когда я садился! – убеждённо заявил Кендал.

– Ну, знаешь ли! – возмутился Рэндал. – Некому тут незаметно подкладывать тебе ежа! Ты его просто не заметил.

Кендал только хотел заспорить, но не успел ничего сказать, потому что в эту минуту на дороге показались помещик, доктор Пилбери и миссис Хоукс, чтобы посмотреть, как движется работа.

Когда вся компания приблизилась к лесорубам, Рэндалу пришлось оправдываться, почему так мало ещё сделано, но он не успел и рта раскрыть, как вдруг кто-то рядом произнёс:

– Квак!

Со стороны казалось, что этот звук издал Рэндал.

– Как вы сказали, простите? – спросил помещик, и все присутствующие, включая Кендала, с удивлением уставились на Рэндала, который и сам не мог понять, отчего это он вдруг квакнул, вместо того чтобы заговорить по-человечески.

Он снова открыл рот, и снова послышалось:

– Квак!

– Ну, знаете ли, голубчик! – заговорила миссис Хоукс. – Надо бы изъясняться как-то понятнее. Неужели вы и впрямь ничего не умеете сказать, кроме «квак»?

– Квак, квак! – долетели в ответ те же радостные звуки, но, что самое странное, на этот раз Рэндал даже не раскрывал рта.

– Скажите, пожалуйста! Может быть, вы чревовещатель? – несколько раздражённо поинтересовалась миссис Хоукс. – Это, конечно же, очень занятно, но сейчас мы все хотели бы узнать, как продвигается рубка деревьев. Поэтому, уж будьте так добры, ответьте обыкновенным человеческим языком!

Но бедняга Рэндал уже до того смутился, что не мог произнести ни слова. Он сам совершенно не понимал, что это с ним происходит, но Кендал догадался и пришёл на помощь своему товарищу. Он приподнял картуз на голове Рэндала и, ухмыляясь до ушей, показал на его голову. Под картузом сидел зелёненький лягушонок.

Лягушонок снова квакнул, теперь его было слышно ещё громче, чем из-под картуза.

– Очень остроумно! Так смешно, что дальше некуда! – воскликнула миссис Хоукс, однако по выражению её лица нельзя было сказать, что её это очень рассмешило. – Значит, пока мы, женщины, не покладая рук трудились на кухне, чтобы приготовить обед для этих сильных мужчин, которым надо было срубить несколько деревьев, эти замечательные мужчины ловили лягушку и успели придумать необыкновенно весёлый и остроумный способ подшутить над нами! Откуда же им при таких важных делах было взять время, чтобы ещё и деревья рубить! Ничего, время терпит, и господам незачем спешить! Подумаешь, велика важность, если ни в чём не повинные женщины подвергаются нападениям мохнатых, неумытых бестий!

После такого выговора Рэндал и Кендал совсем сникли и стояли как побитые, но добрый доктор Пилбери сразу догадался, что всё было совсем не так, и в конце концов выяснил, что случилось на самом деле. Ему даже удалось более или менее растолковать это грозной миссис Хоукс, хотя она и продолжала упорно твердить, что не видит ничего смешного в том, чтобы прятать у себя под картузом лягушку.

После того как помещик, доктор и миссис Хоукс обошли все три бригады и своими глазами убедились, как продвигается (а вернее, как не продвигается) рубка деревьев, им стало ясно, что из этой затеи всё равно ничего не выйдет. Ни одна бригада не срубила ни одной ивы, между тем как дело уже было близко к вечеру. Мало того что тролли как хотели измывались над лесорубами, деревья оказались настолько твёрдыми, что их никакими способами невозможно было свалить. Поэтому помещик отменил рубку и было принято решение провести завтра ещё одно совещание в амбаре, чтобы жители деревни обсудили вопрос о том, как справиться с нашествием троллей.

Люди разошлись по домам и тщательно заперли все двери и окна. Однако тролли умудрились в ту ночь выкинуть много фокусов. Было очевидно, что события прошедшего дня только подогрели у троллей охоту безобразничать в деревне.

Новая встреча миссис Хоукс с лесным троллем

На следующее утро одна из горничных шла по коридору мимо спальни миссис Хоукс. Было уже восемь часов, и в помещичьем доме все кончили завтракать. Поэтому девушка не поверила своим ушам, услышав из-за двери характерный храп миссис Хоукс. Обычно домоправительница первая была на ногах! Когда служанки, спускаясь со своего этажа, встречали утром миссис Хоукс, им казалось, что она давным-давно уже занята каждодневными хлопотами. По крайней мере к их приходу она успевала уже разработать точный план на весь день, кому и что надлежит делать. Девушке даже понравилось, что вот в кои-то веки миссис Хоукс тоже проедала, и решила не упускать случая, чтобы её разбудить. Она осторожно подкралась к двери и на цыпочках прошмыгнула в спальню. Б комнате сильно-пресильно благоухало лавандовыми духами, запах был ещё гуще, чем обычно. Горничная подумала, что после вчерашних событий миссис Хоукс, вероятно, опрыскала духами всю комнату, чтобы уж ни один тролль не вздумал к ней забраться. Ведь двое или трое из них уже испытали на себе, каково это быть обрызганным духами. Девушка на цыпочках подобралась к постели и уже приготовилась будить все так же храпящую экономку. Но в тот же миг дверь у неё за спиной распахнулась, и хорошо знакомый голос спросил:

– Что это ты здесь делаешь, девушка? Кажется, тебе было сказано заняться раскладкой белья!

У горничной потемнело в глазах, потому что на пороге стояла сама миссис Хоукс! И в то же время её храп по-прежнему раздавался из постели. Как же она могла очутиться в двух местах сразу?

– Ой, что же это делается? – вскричала бедная служанка. – Как же так вы стоите в дверях, миссис Хоукс, когда сами лежите в постели?

– Что за чушь ты мелешь, девушка! – решительно остановила её миссис Хоукс. – Вот она я здесь стою. Да где же это видано, чтобы я лежала в кровати так поздно!

Такого ужаса горничная не выдержала. Она сорвала с постели перину, чтобы посмотреть, кто же это храпит, разлегшись в кровати. А там на самой середине, уютно подложив ладошки под голову, с блаженной улыбкой лежал лесной тролль! От него ужасно несло лавандовыми духами, он так пропах ими, что почти невозможно было уловить его природного запаха. Тролль храпел в точности как миссис Хоукс, однако он совершенно определённо не спал. Большие ласковые глаза тролля уставились на девушку. Потом он несколько раз моргнул, и девушка как зачарованная не могла отвести взгляда от его бездонных, удивительных, ярко-синих глаз. И тут тролль перестал храпеть и самым ласковым голосом тихонько сказал:

– Бу-уу!

Затем он протянул к горничной покрытую косматой шерстью руку с зажатой ладонью, как будто хотел ей что-то передать. Девушка, не успев даже подумать, протянула навстречу свою раскрытую ладонь и, продолжая смотреть ему в глаза, взяла то, что он ей протянул. Она глянула на свою руку и пронзительно завизжала от ужаса. На её ладони сидел невиданной величины паук с омерзительными мохнатыми лапками. Она дико замахала рукой, чтобы сбросить паука, и опрометью кинулась к двери, но тут увидела рядом с собой миссис Хоукс. Миссис Хоукс стояла, уперев руки в бока, и выражение у неё было очень недовольное! Она наклонилась над лежащим в постели лесным троллем.

– По крайней мере пахнет от тебя уже получше, но что это за манера ложиться в чужую постель! – строго сказала она и впилась пронизывающим взглядом в глаза тролля. У тролля вдруг сделался очень унылый вид, словно он ужасно сожалел, что сделал что-то не так. Казалось, ещё немного, и из глаз закапают слезы, но на миссис Хоукс такие штучки не действовали. Молниеносным движением она схватила тролля за свесившийся с кровати длинный хвост. Миссис Хоукс вытащила тролля из постели, и он, несчастный, болтался в её вытянутой руке, с опущенными ушами и печальным взором.

– Если хочешь спать в чистой постели, ты должен ложиться в неё умытым. И я прямо сейчас научу тебя, как надо! – объявила миссис Хоукс, быстрым шагом направившись в свою ванную комнату.

Тролль не успел опомниться, как впервые в жизни очутился в ванной комнате. Там как раз кстати (или, наоборот, некстати, если смотреть на дело с точки зрения тролля) стояла полная лохань мыльной воды. Тролль фыркал и отдувался, иногда из воды выныривала то рука, то ступня, иногда вся голова тролля, а иногда только большой нос. Но миссис Хоукс крепко держала его, намыливая ему уши и нос.

– Вот как это делается! Стыд и срам, какой ты грязнуля, от тебя вся вода в лохани почернела! Тебя надо отмывать в семи водах, прежде чем можно будет пустить за стол!

Возможно, тролль и пытался выкрикнуть своё «буу!», но единственное, что вылетало из его рта, были мыльные пузыри. Отплевавшись наконец, он заорал страшным голосом.

– Ууу-ааа! – кричал тролль, и крик этот был ужасен.

Тут миссис Хоукс наконец ослабила хватку и удивлённо на него посмотрела:

– Ишь ты! Скажешь, тебе это не понравилось? Может быть, почистим тебя лучше большой банной щёткой? – бодро предложила она и уже потянулась за этим орудием. Тут уж тролль почувствовал, что больше он так не может, а главное, почувствовал, что миссис Хоукс перестала его крепко держать. Одним прыжком он вырвался из лохани, ринулся в комнату и, перемахнув через подоконник, выскочил в окно.

Потом в то же утро все жители Комптон Бассета опять собрались в большом амбаре, чтобы ещё раз вместе подумать, как быть дальше с троллями. Все возбуждённо, перебивая друг друга, говорили об ивах. Зато мало кто говорил о том, как их дурачили тролли, в то время как они пытались свалить деревья. Наконец помещик призвал к тишине и, когда все угомонились, заговорил сам:

– Как нам всем известно, попытка срубить деревья оказалась не очень удачной, так что, по-видимому, этот план невозможно будет осуществить. Нужно придумать что-то другое. Если у кого-нибудь из собравшихся есть предложения, мы просим их высказать.

Миссис Хоукс на этот раз воздержалась от выступления, но когда помещик сел рядом с ней на скамью, она решила, что ей всё-таки следует высказать своё мнение.

– Так вот, – начала она, – я считаю, что этих лохматых существ нужно вымыть с мылом. Сегодня утром я как раз одного помыла, и он смирно сидел в лохани, пока я не взялась за банную щётку.

Наконец со своего места поднялся доктор Пилбери, и в амбаре воцарилась тишина.

– Итак, выяснилось, что моё предложение срубить ивы было не очень удачным, но ведь кто же мог знать, что деревья окажутся такими твёрдыми. – Он сделал небольшую паузу, пережидая, пока уляжется одобрительный шум. Затем продолжил: – Твердокаменные ивы, хозяйничающие повсюду тролли, то есть всё, с чем нам пришлось столкнуться, представляет собой достаточно странное явление. В Комптон Бассете действуют какие-то необычные силы! Для того чтобы справиться с таким бедствием, как нашествие троллей, которые в буквальном смысле слова пустили здесь корни, нам нужно в первую очередь понять, откуда они взялись на нашу голову. В этом, по-моему, наша единственная надежда. И поведать об этом может только один человек – тот странный незнакомец, который занёс сюда семена ив и выпустил здесь троллей.

По рядам пронёсся тяжкий вздох. Все слышали историю о странном чужеземце, но теперь, уже зная, что он, вероятно, был могущественным волшебником, все испугались при одном упоминании о нём. А после следующих слов доктора у всех просто мороз прошёл по коже, хотя в душе они понимали, что доктор прав.

– Ничего другого не остаётся, как только кому-то из нас отправиться в путь на поиски иноземного волшебника.

В путь за волшебником

Стрелка на часах в уютной горнице старого Натана передвинулась за половину двенадцатого. Я мог бы хоть всю ночь не спать, слушая легенду о лесных троллях, поселившихся в Комптон Бассете, но, глядя на старого Натана, нельзя было не заметить, что он устал. Речь его текла все медленнее и медленнее, и несколько раз мне даже показалось, что он совсем заснул. Однако же, хотя старик и клевал носом, он не переставал попыхивать трубкой, а после каждой затяжки снова просыпался. После того как это повторилось несколько раз, я встал, поблагодарил его за рассказ и спросил, можно ли мне прийти завтра, чтобы дослушать конец истории.

Натан проводил меня до дверей и зажёг на крыльце лампу, чтобы я, выходя в сад, не споткнулся в темноте на ступеньках. Дождавшись, когда я выйду на дорогу, он помахал мне с крыльца и закрыл дверь. В ночной тишине я отчётливо слышал, как он заперся на замок и задвинул щеколду. Лампа погасла, и я зашагал по дороге. К счастью, мне не надо было подниматься на Грэмпс Хилл, а предстояло немного пройти от деревни до моего дома. Идя по дороге, я внимательно осматривался по сторонам. Хотя Натан и сказал, что тролли уже не так часто, как раньше, появляются в деревне, однако кто же их знает. Я оглядывался по сторонам, а главное, присматривался к живым изгородям и кустам, но в этот вечер ни один тролль не показался поблизости. И всё же, войдя в дом, я, прежде чем закрыть за собой дверь, ещё раз на всякий случай оглянулся. И тут на крыше соседнего дома увидел мелькнувшую тень. Конечно, это могла быть белка, но я так не думаю.

На следующий день я снова повстречал старого Натана, на этот раз на скамеечке возле почтового ящика. На улице стояла теплынь, мы сели, и он продолжил вчерашний рассказ:

– В тот же день, когда состоялось это собрание, все жители пришли сюда, чтобы проводить в путь своего посланца, доброго трактирщика Гуд-вина.

Когда было решено отправить кого-то на поиски таинственного странника, который принёс в деревню ивовые семена, выбор пал на Гудвина. Во-первых, Гудвин видел незнакомца оба раза, когда тот появлялся в деревне, и поэтому все решили, что он скорее других узнает чужеземного колдуна. А во-вторых, в самом Гудвине было что-то особенное, почти загадочное. Последнее объяснялось тем, что он, единственный из всей деревни, много путешествовал по свету. Уже на протяжении многих поколений люди, родившиеся и выросшие в Комптон Бассете, так и оставались тут на всю жизнь. Случалось, конечно, что какая-нибудь девушка на время нанималась в услужение в соседнюю деревню, однако никто из здешних стариков не мог (или не хотел) припомнить, чтобы на их веку кто-то отправлялся искать счастья в чужих краях. На первых порах за молодым Гудвином тоже не замечали ничего такого, что предсказывало бы в нём нарушителя традиций. В двенадцать лет он поступил в учение к своему дядюшке Моргану Эшвелу, почтенному строительному подрядчику, которого все в деревне очень уважали. Гудвин пошёл по стопам престарелого дядюшки и вскоре доказал, что хорошо овладел плотницким и столярным ремеслом, а также стал умелым каменщиком и кровельщиком. Года через три деревенские старики уже часами могли рассуждать о том, что Гудвин, как видно, унаследует дело старого Моргана. А как же иначе! Всё шло к тому. Такое уже не раз бывало в Комптон Бассете, и в результате всё складывалось как нельзя лучше, вот и на этот раз повторится то же самое. И вдруг, когда Гудвину исполнилось семнадцать лет, в трактир заглянул бывалый морской волк, представившийся Харрисом. Своё полное имя он никому не сказал. Харрис остановился в трактире и провёл там около недели, рассказывая по вечерам о приключениях на семи океанах, и все жители деревни слушали его с круглыми глазами, хотя за спиной моряка уверяли друг друга, что не поверили ни слову из его баек. Гудвин часами мог беседовать с Харрисом, и многие заметили, что старый морской волк с особенным интересом относится к Гудвину и его матери Бетти Эшвел – вдове младшего брата Моргана Эшвела. Последние два вечера перед отъездом Харрис провёл в домике Бетти. Морган и Гудвин тоже там были, и любопытные односельчане, которых оказалось немало, заметили, что свет у них горел допоздна. На следующее утро Харрис отправился дальше, и после этого соседи некоторое время неодобрительно косились на членов семейства Эшвел, главным образом потому, что не могли узнать, о чём разговаривали Бетти, Морган и Гудвин с моряком. Потом, спустя много лет, история, связанная с посещением Харриса, выплыла наружу, но с этим тебе придётся потерпеть, пока до неё дойдёт черёд в нашем повествовании, а это произойдёт ещё не так скоро[1]1
  Эту часть истории можно будет прочесть во втором томе «Борьба за ночные кристаллы»


[Закрыть].

Но как бы там ни было, вскоре все вроде бы опять пошло по-старому. Морган с Гудвином снова занялись строительными делами, а старики начали обсуждать что-то другое. Но вот прошло несколько месяцев, и тут случилась большая неожиданность! В один прекрасный день Морган и Гудвин наконец закончили строительство большого амбара, которым были заняты всё это время, а на другое утро Гудвин, к удивлению остальных жителей, собрал кое-какие пожитки и с заплечным мешком ушёл из деревни. Прошло тринадцать лет, прежде чем они увидели его снова. Однажды он появился так же неожиданно, как ушёл. Как и раньше, он стал жить в домике своей матушки, но спустя несколько недель купил участок земли в центре деревни, расположенный на взгорке у дороги, и начал строить домик на два крыла. Хотя он выполнил все работы своими руками, было видно, что за время отсутствия он разжился деньгами, потому что в один приём сразу расплатился за участок и за строительные материалы. И всё же остальным жителям деревни было трудно свыкнуться с мыслью, что Гудвин снова должен считаться своим человеком в Комптон Бассете.

Однако лёд, как говорится, был сломан, когда Гудвин открыл трактир. (Старый трактир закрылся несколько лет назад, а потом и дом этот сгорел.) Большинство жителей отнеслись к этому событию скептически: откуда, дескать, Гудвину знать, что надо делать трактирщику? Но когда он открылся, народ быстро почувствовал, что Гудвин умеет создать посетителям хорошее настроение, еда у него вкусная, и даже очень! А как известно, ничто так не способствует атмосфере доверия и доброжелательства, как вкусная еда! Таким образом, трактир и Гудвин вскоре заняли во всех отношениях очень важное место в жизни Комптон Бассета.

Когда спустя много лет начались неприятности с лесными троллями, вся деревня уже знала, что Гудвин человек положительный и разумный. Все полностью доверяли ему и знали, что он не пропадёт в чужих краях. Помещик снарядил его в путь, объяснив, что от него теперь зависит будущее всего Комптон Бассета.

– Он ушёл по этой дороге, – сказал Натан, махнув в сторону Грэмпс Хилла. – И на этот раз прошёл почти целый год, прежде чем он вернулся обратно.

Помещик снабдил Гудвина большим, увесистым кошельком, туго набитым серебром и золотом. Серебро он дал ему на дорожные расходы и на прожиток, чтобы хватило на всё время поисков волшебника. Кроме того, серебром Гудвин должен был расплачиваться с теми встречными, которые помогли бы ему советом в розысках таинственного незнакомца. А золото ему велено было приберечь до встречи с колдуном и воспользоваться им, чтобы уговорить того помочь жителям деревни избавиться от троллей.

Гудвин взял с собой в путешествие своего пса, огромного бладхаунда Гектора. Гектор был рассудительной и умной собакой и всегда хорошо охранял своего любимого друга Гудвина. С Гектором Гудвин мог не бояться воров и грабителей, потому что пёс был хорошим сторожем и всякому было видно, что связываться с ним – дело нешуточное. А с таким кошельком, как у Гудвина, полным серебра и золота, ему, конечно, будет спокойнее, если рядом верный и надёжный друг.

Под добрые напутствия односельчан, которые махали платочками и кричали им вслед разные пожелания вроде «Счастливого пути!» и «Возвращайтесь поскорее!», Гудвин и Гектор вышли из деревни и направились вверх по склону Грэмпс Хилла.

В этот день путешественники не заметили ни одного тролля. Может быть, по той причине, что вышли в путь при дневном свете, может быть, потому, что с Гудвином был Гектор, а может быть, и потому, что предстоящему путешествию суждено было оказаться гораздо более значительным по своим последствиям, чем они могли предполагать.

Поднявшись на вершину холма, Гудвин в последний раз взглянул оттуда на родную деревню. Он не знал, сумеет ли когда-нибудь отыскать чужеземного колдуна, и потому совершенно не представлял себе, сколько пройдёт времени, прежде чем он сможет вернуться назад.

– Видишь вон там соломенную крышу? – обратился он к Гектору. – Это крыша нашего с тобой трактира. Никто не знает, когда нам доведётся увидеть её вновь. Быть может, путешествие заведёт нас далеко-далеко отсюда, быть может, даже в заморские страны, где всё будет иначе, не так, как у нас.

Гектора это, по-видимому, не очень огорчило. Пока он был с Гудвином, которого любил больше всех на свете, все для него было хорошо.

– Однако пора двигаться! – сказал Гудвин, бросив последний взгляд на деревню. – Так мы никогда не найдём волшебника, если простоим тут до темноты.

И вот они побрели по дороге, которая пролегала по гребню холмов. Они направились на запад, потому что во всех старинных английских легендах говорится, что волшебники приходят из пустынных краёв, которые расположены далеко на западе. По слухам, в западных селениях можно было встретить много всякого чародейства и волшебства, поэтому Гудвин решил, что там он скорее всего встретит человека, который что-нибудь знает про чужеземного волшебника. Гудвин и Гектор бодро шагали вперёд, день уже клонился к вечеру, и до захода солнца оставались считаные часы. Гудвин хотел в первый же день сделать большой переход. Как он любил говорить, «в любом деле доброе начало – это половина успеха», хотя скоро он понял, что его первый дневной переход был лишь маленькой-маленькой частью всего путешествия.

Когда начало смеркаться, наши путники спустились в низину в маленький городок Бишопстоун. У Гудвина была с собой куча денег, так что он заказал себе в трактире хороший обед, а для Гектора мясную косточку. Подкрепившись, он угостил нескольких местных жителей кружкой пива. Часть из них хорошо знала Гудвина, ведь пока что он ещё недалеко отошёл от родной деревни. Они знали, что Гудвин и сам держит трактир, и потому удивились, отчего он вздумал отправиться в путешествие, вместо того чтобы заниматься своим делом. Гудвин не стал им ничего рассказывать про троллей и колдуна, а сказал, что отправился на поиски маленькой фигурки, которую хотел бы приобрести помещик из Комптон Бассета. Сказав так, он не погрешил против истины, потому что, вспомнив про серебряную фигурку, которая была у чужеземного волшебника и которую тот так и унёс собой, когда помещик предпочёл ей семена ив, он подумал, что она имеет какое-то отношение к троллям. Ведь серебряная девушка держала в руке кисточку, очень похожую на ту, которой были украшены хвосты троллей, но тогда даже сам Гудвин ещё не знал, какой важной окажется эта фигурка!

Гудвин начал расспрашивать собравшихся в трактире, не видал ли кто-нибудь таинственного незнакомца в высоком колпаке с полями и загнутым вниз кончиком. В трактире не оказалось никого, кто мог бы вспомнить что-то о человеке, похожем на загадочного волшебника, поэтому Гудвин и Гектор вскоре удалились в свою комнату и легли спать.

На следующее утро Гудвин и Гектор бодро отправились дальше. Стояла чудная, ясная осенняя погода, воздух был ласков и свеж. На этот раз они прошли большое расстояние и вечером вознаградили себя за это, остановившись на ночь в другой гостинице у подножия холмов. Однако и там не нашлось никого, кому было бы что-то известно про чужеземного волшебника.

Так прошло много дней, после чего наконец путники добрались в один прекрасный день до города Глестонбери. Гудвин слышал про Глестонбе-ри много странных историй, в которых большей частью речь шла о колдунах и магии. Если уж тут нельзя будет ничего узнать, тогда непонятно, как быть дальше. В Глестонбери был большой рынок, такого богатого рынка Гудвин никогда в жизни не видывал. Там было множество торговцев, некоторые сидели на земле, подложив себе коврик, другие торговали в лавках с парусиновой крышей. Торговцы предлагали ткани и башмаки, ковры и сумки, украшения и фигурки, а многие торговали и магическими камнями или колдовскими травами – по крайней мере так они сами называли эти вещи. Были там и фокусники, которые показывали всевозможные фокусы. Один умел завязываться узлом, другой – глотать горящие щепки, а третий подражать звукам, которые издают разные животные. Он то хрюкал свиньёй, то в следующий миг начинал блеять, как овца. Как раз когда с ним поравнялись Гудвин и Гектор, он вдруг залаял по-собачьи, но это вышло ему боком, потому что Гектор очень рассердился. Гудвин весело посоветовал фокуснику не лаять по-собачьи при Гекторе.

Весь день Гудвин и Гектор ходили по рынку и разговаривали со всеми подряд. При первой возможности Гудвин спрашивал собеседника, не знает ли он чего-нибудь о чужеземце со странной речью и высоким колпаком на голове. Но за целый день он так никого и не встретил, кто хоть что-нибудь знал бы о таинственном незнакомце.

По всем приметам ожидалась погожая ночь, и Гудвин решил спать под открытым небом на рыночной площади, как спали все торговцы и фокусники. У одного из торговцев он купил толстое одеяло и завернулся в него, чтобы не замёрзнуть. Гектор лёг рядом с ним, навострив уши. Гудвин знал, что может спокойно спать, так как Гектор спал всегда вполглаза и был всё время начеку. Гудвин немного посидел, прислушиваясь к звукам рыночной площади, доносившимся до него в ночном воздухе. Некоторые из фокусников играли на своих инструментах и пели, в вечерней тишине их пение звучало красиво и печально. Другие оставшиеся ночевать под открытым небом разложили костры и жарили на них мясо и хлеб, потом костры догорели, музыка отзвучала и большинство людей устроилось на покой.

Гудвин посидел-посидел и сам не заметил, как заснул. Внезапно он проснулся от глухого рычания Гектора. Гудвин вздрогнул. Когда Гектор рычал, это всегда означало, что происходит что-то необычное. Он сразу открыл глаза. Неподалёку он увидел странного маленького человечка, который стоял и глядел на Гудвина. У него почти не было зубов, а взгляд был таким пронзительным, что, казалось, он прокалывал темноту.

– Тебе что-то надо от меня? – спросил Гудвин. – Время уже позднее, а мой пёс не любит, когда во время сна кто-то подходит ко мне слишком близко.

– Это ты искал Кастанака? – задал вопрос человечек.