Текст книги "Властелины погоды"

Автор книги: Бен Бова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

8. Научно-исследовательская лаборатория «Эол»

Я не стал спорить с отцом. Да это было бы и бесполезно. И по правде говоря, я вдруг понял, что мне самому интересно, сумею ли я справиться с нашим маленьким предприятием.

В конце совещания отец и оба его брата выразили согласие финансировать деятельность «Эола» в течение года. Когда все стали расходиться, отец задержал меня на пороге.

– Нам надо поговорить, Джереми.

Он медленно подошел к старинному письменному столу. Стоя на фоне окна, как в раме огромной картины, отец вдруг удивительно напомнил мне деда. Раньше это сходство никогда не бросалось в глаза.

– Джереми, на протяжении года тебе предстоит вести собственное дело. Я желаю тебе всяческих успехов, но, откровенно говоря, думаю, что ваша затея не продержится столько времени.

– Что ты хочешь этим сказать? Мы…

– Выслушай меня, – сказал он, поднимая руки и призывая меня к молчанию. – Как мы договорились, я и твои дяди будем финансировать вашу фирму на протяжении года и будем пользоваться вашими долгосрочными прогнозами. Но, как ты полагаешь, что вы успеете сделать за такой срок?

Подумав, я ответил:

– Мы должны сделать наше предприятие прибыльным за счет долгосрочных прогнозов.

Он кинул на меня иронический взгляд – так умудренные опытом отцы смотрят на своих наивных отпрысков.

– Вот что, дорогой мой. Твой друг Маррет собирается сосать из нас денежки, как слон воду из бассейна. Ты же знаешь, что долгосрочные прогнозы для него уже пройденный этап. Его совершенно не интересует, как извлекать прибыль из прогнозов погоды. Для него это только средство для достижения цели. А заниматься он хочет исследованиями, дорогостоящими исследованиями по управлению погодой. Вместо одного доллара, который ты получишь от «Торнтона», он потратит шесть. И как только мы перестанем оплачивать счета, ваша лаборатория вылетит в трубу.

– Я знаю, чего хочет Тэд, – возразил я. – И воздействие на погоду, как только мы научимся его осуществлять, обернется куда более выгодным делом, чем долгосрочные прогнозы погоды.

– Если вы не обанкротитесь раньше.

– Тэд постарается укладываться в бюджет, – не очень уверенно сказал я.

– Возможно, – ответил отец, – но искушение получать бешеные деньги от «Торнтона» может испортить все дело – и ему и вашей лаборатории. Если хочешь моего совета, потратьте этот год на поиски клиентуры, которая согласится покупать у вас долгосрочные прогнозы. В этом ваше единственное спасение после того, как «Торнтон» перестанет нести вам золотые яйца.

Я опустил голову.

– И вот еще что, – продолжал отец, – рано или поздно Маррет захочет проводить эксперименты в обход закона. Меня не удивит, если на этой почве у вас начнутся неприятности с правительством.

– Мы и не сомневаемся, что Россмен при первом же удобном случае начнет ставить нам палки в колеса. Но думаю…

– Да не смотри ты на это как на дуэль между Россменом и Марретом! Я же сказал «в обход закона». Ты когда-нибудь слышал о Федеральном Комитете по охране окружающей среды?

Пришлось признаться, что о таком учреждении я не слышал.

– Так услышишь. В его руках воздушное пространство страны.

– Ты хочешь сказать, что они распоряжаются атмосферой?

– В некотором роде, – сказал отец, с улыбкой глядя на мою сконфуженную физиономию. – Я навел кое-какие справки перед отъездом из Гонолулу. ФКООС – это комитет, который осуществляет все правительственные программы по проблемам загрязнения атмосферы, по океанографии и картографии, а также все виды геофизических исследований. И Бюро погоды – это составная его часть, так-то вот.

– Об этом я не знал.

– Вот уже около пятнадцати лет ФКООС уполномочен разрешать или запрещать проведение экспериментов по управлению погодой. За это время они уже свернули шею немалому числу фанатиков. Скажем, какая разница между вашим засеиванием облаков и загрязнением атмосферы? Ответ зависит от того, к кому вы обратитесь с этим вопросом.

– Не станут же они, не разобравшись, с ходу отвергать официальный запрос… – Тут до меня дошло, на что намекал отец. – Значит, если Россмен захочет с нами разделаться, он будет действовать через ФКООС.

– Возможно, именно так он и поступит. Бьюсь об заклад, в Комитете его знают лучше, чем твоего друга Маррета.

Я промолчал.

– Тебе предстоит нелегкий год, Джереми, – сказал отец, поглаживая край стола. – И очень полезный, как мне представляется. Жду тебя домой к концу года – ты тогда будешь не столь оптимистичным, но вместе с тем и более мудрым, и сможешь всей душой отдаться работе в такой серьезной фирме, какой является «Торнтон пасифик энтерпрайзис».

– Разгребать дно морское?

– Через год все это представится тебе в ином свете.

До открытия «Эола» я не тратил времени зря. Но в моей памяти не переставали звучать спокойные предостережения отца.

В течение шести недель, пока Тэд добивался своего докторского диплома в Технологическом, я носился по всем отделениям «Торнтона», подбирая работников в Бостоне, Хартфорде, Нью-Йорке и Вашингтоне. Во время уик-эндов в Торнтоне дядя Лоуэлл и дядя Тернер подтрунивали надо мной: только и разговоров было, что о моем «пиратстве», после того как я переманил в «Эол» несколько молодых административных работников. Но они редко отказывали мне, когда я говорил о своем намерении «украсть» кого-нибудь из штата.

Я даже слетал в Гонолулу, и, когда я увел четырех самых толковых сотрудников из «Торнтон пасифик», отец перестал снисходительно улыбаться. Я хорошо знал отцовских служащих, и они знали меня. Возможность сразу занять высокий пост в новехонькой компании, вместо того чтобы годами ждать повышения, была слишком заманчива, они не могли от нее отказаться.

К середине июня «Эол» уже имел собственное правление: административное, финансовое, коммерческое, эксплуатационное. Во главе правления стоял я. Имелся у нас и научный персонал в лице Тэда Маррета и Тули Нойона.

Мы подыскали весьма удобное помещение в Бостоне, возле аэропорта Логан: сняли весь верхний этаж четырехэтажного здания. Главная станция Бюро погоды находилась в том же здании – она располагалась на крыше, – и очень скоро мы близко познакомились с се работниками.

В тот день, когда Тули и Тэд получили свои дипломы, мы с Барни втайне от них подготовили праздничный вечер – сняли банкетный зал в ресторане того отеля, где я жил. Барни позвала всех приятелей Тэда – пришло больше половины Климатологического отдела и почти весь Технологический институт.

Все сошло как нельзя лучше, если не считать пустяка, который впервые за время нашего знакомства вывел из себя обычно спокойного Тули. Впрочем, я вполне разделял его чувство, когда узнал, что Тэд почти всем присутствующим обещал работу в «Эоле».

Мне понадобился весь уик-энд, чтобы немного прийти в себя. Утром в понедельник мы вместе с Полем Куком, который ведал кадрами нашей фирмы, встретились в моем кабинете с Тэдом. Помещение было небольшое, с одним окном, которое было обращено в сторону аэропорта и гавани. Вся обстановка состояла из скромного деревянного стола, кушетки и нескольких стульев. На стенах висело несколько картин.

– Верно, нелегко обитать так близко к природе, – воскликнул Тэд, плюхаясь на тахту. – Датская мебель. Наша или привозная?

– Из Швеции, – сказал я. – И картины – не копии, оригиналы. Мне они нравятся. Но если тебя они раздражают, можно их снять и покрасить стены, как в Климатологическом, в твой любимый серый цвет.

Он изобразил на своем лице испуг.

– Даже абстрактные полотна лучше, чем стены Климатологического!

– Ну, а теперь, когда вопрос с обстановкой в офисе улажен, – сказал Поль, выравнивая толстенную пачку бумаг на моем столе, – не поговорить ли нагл немного о работе?

Среди служащих «Эола» Поль Кук считался стариком, ему перевалило за тридцать. Это был коренастый решительный мужчина с намечающейся лысиной и квадратной челюстью.

– Вот заявления о приеме на работу, – сказал он, постукивая пачкой бумаг по столу. – Все они поступили от людей, называющих себя вашими друзьями, Тэдди. Вы и в самом деле всем им обещали место здесь?

Тэд вскинул брови.

– Может, я и погорячился немного. Но среди них есть чертовски хорошие ребята.

– Очень мило с твоей стороны, – сказал я. – Но нам-то нужны не просто хорошие ребята, а отличные работники. И далеко не так много, по крайней мере на сегодняшний день.

– Знаю точно, кто мне нужен, – теперь уже совершенно серьезно заявил Тэд. – Побереги нервы. Через неделю я наберу исполнителей.

Поль облегченно вздохнул, а я сказал:

– Ловлю тебя на слове. Но помни, через две недели долгосрочные прогнозы должны начать поступать к нашим клиентам.

– Будет сделано.

– Что касается заказчиков, нужно приобрести их как можно больше: мы не можем рассчитывать только на «Торнтон».

– А вот это уже не моя забота, – возразил Тэд. – Мое дело – выдавать долгосрочные прогнозы и вести научные исследования. Заполучать заказчиков – твое дело.

Что ж, он был прав.

– Ладно. Шею на этом сломаю, но доходов от нового дела добьюсь.

– Надеюсь, вам нравится летать, – сказал Поль. – Вам теперь придется провести немало времени в самолетах.

Наблюдать облака с земли – ничто по сравнению с тем, что ты видишь, когда находишься в их собственном царстве, наверху, и летишь вместе с ними, рядом с ними. Отправляешься в путь на закате, когда тяжелые серые слоистые облака окутывают землю, вклиниваешься в них и видишь, как исчезает земля, и вдруг – точно взрыв! – небо, пурпурное, словно королевский ковер, оно раскинулось перед тобой вплоть до горизонта, где заходит Солнце. Что на земле может сравниться с этим! На большой высоте небо всегда чистое, какая бы погода ни была внизу, – разве что блеснет кристалликами замерзшее перистое облачко. Там, высоко, каждый день сияет солнце, и небо всегда чисто голубое. Под тобой проносятся, будто взбитые невидимой рукой, кучевые облака – пухлые, взлохмаченные, отбрасывающие вниз бегущие тени. Тропами и дорогами шествуют облака вдоль поверхности земли, порождая порой гигантские штормы, которые опустошают все внизу, а вверху возникает картина сияющей белыми пиками и метельными равнинами Антарктиды. Пролетая сквозь тучи, самолет сотрясается в яростных порывах воздушных течений, видимость ухудшается, завеса тумана то вплотную смыкается вокруг самолета, то расходится, пока окончательно не скроет все так, что не видно даже крыла самолета. Грохочут громоздящиеся грозовые тучи, освещая все вокруг вспышками молний. Но вот самолет приземляется, он снова в дождливом, сером мире, снова под изменчивыми небесами, снова в мире погоды.

Лето выдалось на редкость долгое и ясное. Один солнечный день сменял другой. И хотя было не так жарко, как обычно, пляжи и горные курорты собирали рекордное число отдыхающих. Не было ни одного дождливого уик-энда. Да и вообще во всей Новой Англии, пожалуй, не выпало ни одного дождя – если не считать нескольких шквальных штормов. На погоду никто не жаловался, кроме фермеров. Им приходилось туго: зерновые сохли на корню. Но каждый горожанин знал, что осенью пойдут дожди, и проблема будет решена. Владельцы пригородных участков знай себе поливали газоны, чтобы сохранить их свежесть, и толковали о том, как хорошо, что построены опреснительные установки и больше нет затруднений с водой.

Но установки не спасали: весь северо-восток страны было охвачен засухой, посевы горели.

Как и то дело, которое я взвалил на свои плечи.

Несмотря на все мои старания и разъезды по стране, за это лето мне не удалось заманить долгосрочными прогнозами ни одного заказчика для «Эола».

– На бумаге-то оно выглядит прекрасно, – сказал мне директор одной фирмы, занимающейся выпуском консервов, – и мы, разумеется, заинтересованы в предсказаниях погоды – они помогли бы нам знать, когда и сколько выпадет осадков, решать, когда и какую культуру сажать. Но если предсказания обманут, мы рискуем лишиться урожая. А потом, если вы все так хорошо продумали, почему Бюро погоды не воспользуется вашими прогнозами?

Другой делец оказался более бесцеремонным.

– Я не привык иметь дела с незнакомыми людьми. Я знаю государственную службу погоды. А вас я не знаю. И ваших идей тоже.

В Канзас-Сити президент международного объединения отелей доверительно сказал мне:

– Это здорово! Похоже на сказку! Но эти упрямые ослы из Совета директоров – они же никогда не поверят! Да и не возьмутся первыми испытывать что-либо новое.

А главный научный консультант одной нефтяной компании фыркнул:

– Чепуха! Система никогда не будет работать. Можете мне поверить – я опытный геолог.

– Но какое отношение имеет геология к нашей идее? – взорвался Тэд, когда я по возвращении рассказал ему об этом разговоре.

Я сидел в кресле и бессмысленно смотрел в окно на серое сентябрьское небо. Тэд безостановочно мерил шагами комнату.

– А ты им показывал наши прогнозы, подготовленные для «Торнтона»?

Я кивнул.

– Это их не убедило. Двенадцатинедельные прогнозы нашей лаборатории они считают либо счастливой случайностью, либо обманом – дескать, мы переписали прогнозы Бюро погоды и все.

– Что?! – Тэд застыл на месте. Глаза его загорелись гневом. – Кто это сказал?

– Да один или двое. Не так длинно, но по смыслу достаточно ясно.

Тэд промычал что-то нечленораздельное.

– Не злись на них. Это я виноват – не сумел убедить.

Тэд еще какое-то время шагал по кабинету и бормотал себе под нос. У меня не было сил встать – помотался по всей стране и за последние двое суток не спал и шести часов.

– Послушай, Джерри, – Тэд наконец сел к столу. – Может, ты говорил не с теми людьми. Вместо того чтобы делать ставку на президентов и директоров компаний, следовало поговорить с инженерами, руководителями лабораторий… с теми, кто будет работать с нашими прогнозами. Если, конечно, боссы будут им платить. Эти напыщенные пижоны, шишки на голом месте, твердят только, что это невозможно, и в один присест их не переубедить. Но обратись к управляющим заводами, ведущим ученым или инженерам. Пригласи их в лабораторию, оплати им дорогу, если на то пошло. Пусть они проведут здесь несколько дней, посмотрят, на что мы способны. Вот увидишь – они станут на нашу сторону!

– А потом убедят своих хозяев?

– Точно!

– Ты думаешь, это подействует? Я имею в виду – мы успеем? У нас времени всего лишь до апреля будущего года.

Тэд усмехнулся.

– Да уж лучше бы успеть.

Пришла зима. Она оказалась более суровой, чем обычно, со сравнительно небольшим количеством осадков. Лыжники горько жаловались на отсутствие снега, многие горные станции пришлось закрыть, а их владельцы с грустью взирали на голые склоны и тающие банковские счета. В феврале почти вся гавань Бостона замерзла, и береговой службе пришлось вызывать ледокол, чтобы расчистить хотя бы часть се, иначе порт был обречен на бездействие. А вдали от океана, на холодных полянах и промерзших склонах гор, фермеры с каменным упорством ждали снега, который так и не выпал. Теперь и весенних потоков с гор ждать не приходилось. Вместо них побегут весной тощие ручейки, поля останутся сухими.

9. Угроза засухи

В эту бесснежную, суровую зиму я действовал согласно стратегии, предложенной Тэдом. Приходилось много ездить и много говорить, останавливаться в самых разных отелях, питаться в случайных ресторанах. По утрам, просыпаясь, я с трудом вспоминал, в каком городе нахожусь и какой сегодня день недели. Но молодые инженеры и ученые стали мало-помалу стекаться в «Эол». Они приезжали по одному, по двое, останавливались у нас на несколько дней, смотрели, слушали Тэда и Тули и возвращались обратно с новым блеском в глазах. К марту у нас уже были официальные запросы из нескольких фирм, которые изъявили желание сотрудничать с нами.

Это был обломок величиной с кулак, не больше. Тысячи веков он обращался вокруг Солнца, не сближаясь ни с каким телом более, чем на двадцать миллионов миль. Но, следуя своими путями, далекое Солнце и планеты оказались расположены так, что обломок сошел со своей извечной орбиты и на несколько миллионов миль приблизился к Земле. Этого было достаточно, чтобы притяжение Земли захватило маленький камень, он приобрел дополнительную скорость и стал «падать» на голубую планету. Со скоростью двенадцать миль в секунду он влетел в атмосферу Земли и породил ударную волну, раскалившую воздух вокруг. Сам обломок стал испаряться, и к тому времени, когда до поверхности земли оставалось двадцать пять миль, успел превратиться в микроскопическую пыль. В течение нескольких дней пыль выпадала на землю. Мельчайшие частицы ее плавали над территорией Среднего Запада США, и их вымыло из атмосферы дождем. Так они достигли земли – в каплях дождя – и были унесены в море. Но над Новой Англией пыль носилась еще много дней. Казалось, все условия благоприятствовали дождю: в воздухе было достаточно влаги, присутствовали частицы пыли, ветер дул с океана. Но дождя так и не было.

– Итак, вы все-таки продержались целый год, – сказал отец.

Он был явно доволен, но вместе с тем и удивлен. Я мог судить об этом по выражению его лица, когда он вызвал меня к видеофону.

– Тебя это, кажется, удивляет?

– Да.

Откинувшись на спинку вращающегося кресла и сложив руки за головой, я кивнул:

– Меня самого это удивляет… немного.

– Долгосрочные прогнозы оказались очень точными, – сказал отец. – Весна опять выдалась очень трудная, как и в прошлом году, но разработки идут без помех. Мы даже сумеем окупить прошлогодние потери.

– Тэд работал над этими прогнозами не разгибаясь.

Отец хмыкнул.

– Он еще не разорил тебя?

– Как видишь. Пытался несколько раз, но мы пока держимся. Сейчас Тэд составляет прогнозы на две недели вперед. Я пытался выжать из него четыре недели, но он уперся. Он сосредоточил все силы и средства на управлении погодой.

– А месячные прогнозы были бы очень и очень кстати.

– Знаю. Но Тэд стоит на своем. Мы составляем прогнозы на две недели и делаем общие климатические прогнозы на девяносто дней – предсказываем средние температуры и количество осадков для данного района, прослеживаем направления штормов.

– Да, я видел. Хорошая работа.

– Каждую среду мы выпускаем двухнедельные прогнозы – это частично покрывает наши расходы. Предсказания на девяносто дней выходят раз в месяц. Чтобы расширить круг работы, нам потребуется дополнительное техническое оборудование и люди, а этого мы пока не можем себе позволить. Тэд сколотил небольшую группу людей, которые, как ты сам понимаешь, занимаются только исследованиями в области воздействия на погоду.

– Это ясно.

– Не думай, пожалуйста, что Тэд заперся в башне из слоновой кости, отец. Когда случается какой-нибудь затор с прогнозированием, он бросает свои исследования и помогает наладить работы. И он тратит массу времени на демонстрацию наших возможностей потенциальным клиентам. Он – наша палочка-выручалочка на все случаи жизни.

– Похоже, дела у вас идут хорошо.

Отец прямо-таки сиял от гордости за наши успехи.

– Пока держимся. Мы подписали контракты с четырьмя фирмами, не считая «Торнтона», и ведем переговоры еще с тремя.

– Итак, подведем итоги. Ты поставил фирму на ноги. Работа твоих друзей приносит прибыли. И этот год не прошел для тебя впустую – ты получил опыт… и развлекся. А теперь я хочу, чтобы ты вернулся домой, сын. Ты мне нужен здесь.

– Домой? – Я резко наклонился и схватился руками за край стола. – Но я…

– Твое дело – «Торнтон пасифик», Джереми. Вовсе не эти погодные бирюльки.

– Но не думаешь же ты, что я сейчас сорвусь и брошусь домой?

– Именно так я и думаю, – твердо сказал он. – Ты нужен дома, которому всем обязан.

– Я не могу сейчас уехать отсюда.

– Не можешь или не хочешь?

– Ты приказываешь мне вернуться домой?

– А ты хочешь, чтобы я это сделал?

К этому времени я уже сидел на краешке кресла, и мы не отрываясь смотрели друг на друга.

– Послушай, отец, Джереми Торн Первый вложил свои деньги в строительство клиперов, хотя все его друзья и советчики были за строительство канала Эри. Дед – Джереми Торн Второй – вовлек семейство в создание самолетов. Сам ты отправился на Гавайи и занялся глубоководными разработками. Вот и я, следуя семейным традициям, остаюсь здесь, и дело моей жизни – управление погодой.

– Но это же немыслимо!

– Такими же в свое время казались самолеты и морские драги.

– Ну хорошо же, глупый упрямец! – вскричал отец. – Но не рассчитывай, что, как только твои грезы улетучатся, ты найдешь прибежище дома! Ты теперь предоставлен самому себе, и не жди от меня ни помощи, ни совета.

– Не теми ли же словами дед провожал тебя на Гавайи?

Отец прервал связь. Экран погас. Я был предоставлен самому себе.

И я был счастлив! До «Эола» я никогда не работал по-настоящему, не вгрызался в дело так, что не оставлял его, пока не доводил до конца. Теперь я работал днем и ночью. Я проводил больше времени на работе, чем у себя в номере. Я забыл, когда последний раз смотрел телевизор, ходил на паруснике и даже – когда был в Торнтоне. Но, кажется, никогда еще не было мне так хорошо, как в то время, когда мы ставили на ноги «Эол», – у меня было такое чувство, что я наконец обрел самого себя.

Примерно через неделю после моего разрыва с отцом ко мне в кабинет заглянул Тэд.

– Еще работаешь?

Я оторвал взгляд от контракта, который лежал передо мной.

– Да вот, продираюсь сквозь словесные дебри.

– Привел подругу, тут она. Пригласил ее поужинать, а она захотела зайти, поздороваться. Не видела тебя, считай, две недели.

– Барни? Где она?

– Там у меня, с Тули.

– И Тули еще здесь? Что вы там делаете так поздно?

Тэд небрежно прислонился к косяку двери – его высокая фигура заполнила почти весь дверной проем.

– Занимались кое-какими расчетами. По засухе. Барни их проверяет.

Я закрыл папку с делами и сунул ее в корзинку на столе.

– Что, особые расчеты? – спросил я, поднимаясь из-за стола. – Наверное, смогла бы справиться и наша группа программистов.

– Они сверяли. Барни перепроверяет… и одновременно смотрит, нет ли в работах Россмена чего-либо подобного.

Через холл мы прошли к Тэду. У него не было собственного кабинета: комната была такая большая, что в ней свободно разместился бы теннисный корт. И чего только в ней не было: письменный стол, к которому с одной стороны примыкал еще один стол, а с другой – электронный пульт управления, несколько полок для бумаг, драное конторское кресло, которое Тэд каким-то образом увел еще из ВВС, стол для совещаний и вокруг пего – стулья самой различной формы и цвета, на подоконниках – не менее четырех кофеварок. За окном виднелась небольшая автоматическая метеостанция.

Всю стену напротив двери занимало любимое детище Тэда – экран с картой Соединенных Штатов Америки. Он корпел над ней несколько недель кряду, прежде чем добился нужного результата.

Когда мы вошли, Тули и Барни сидели за столом для совещаний и листали заметки – половина из них была напечатана компьютером, половина исписана неразборчивым почерком Тэда.

Барни взглянула на нас.

– Как поживаешь, Джерри?

– Прекрасно. А ты?

– Она в хорошей форме, сразу видно, – вмешался Тэд. – Ну, как там с расчетами, Барни?

– Не нашла сколько-нибудь явных ошибок, – сказала она, пожав плечами. – Но времени хорошенько все проверить не хватило.

– Можешь воспользоваться нашим компьютером, – предложил Тэд.

Как всегда бесстрастно, в разговор вступил Тули:

– Компьютер работает днем и ночью, без перерыва. Он лишен человеческих слабостей, таких, например, как потребность в сне.

– Что ж, прошу оказать мне любезность, – размахивая руками, сказал Тэд. – Я буду чувствовать себя спокойнее, если расчеты проверит Барни.

– Может, отложим до завтрашнего вечера? – спросила Барни.

– После ужина, – сказал я.

– Прекрасно, поужинаем вместе, – резюмировал Тэд.

– Может быть, кто-нибудь из вас все-таки скажет, чем это вы тут занимаетесь? – спросил я.

Вместо ответа Тэд подошел к пульту управления и нажал несколько кнопок. На засветившемся экране появилась карта погоды: линии и символы показывали состояние воздушных масс и штормовые ячейки над страной и данные о погоде во всех крупных городах.

– Вот как выглядит обстановка сейчас, – пояснил Тэд. – Цифры в правом углу внизу указывают на количество осадков в Новой Англии. В нынешнем году дождей выпало почти вполовину меньше нормы.

– И снега тоже, – негромко добавил Тули.

– Расчеты, которые я тебе показывал, – продолжал Тэд, присев на край письменного стола, – это общий прогноз погоды для Новой Англии до конца года – срок, на который я смог получить хотя бы приближенные данные.

– Семь месяцев, – сказала Барни. – Тут надежность не так уж высока.

– Может, и не так высока, но взгляните-ка сюда.

Тэд поиграл контрольными кнопками, и мы увидели, как на весь континент легла модель развития погоды. Из тропиков поднимались потоки теплого воздуха, то тут, то там вспыхивали символы вечерних гроз, прохладные массы воздуха спускались с севера и запада, гоня перед собой линии шквалов. Можно было видеть, как осень захватывает страну, как на побережье Флориды и Мексиканского залива устремляются ураганы. А потом в северные районы страны пришла зима с ее холодным арктическим воздухом – на это указывали символы в виде маленьких снежинок.

– Вот и тридцать первое декабря, – сказал Тэд, когда карта перестала меняться. – С Новым годом, с новым счастьем!

– Какое уж там счастье, – сказал Тули, – если наши расчеты по осадкам оправдаются.

Я взглянул на цифры: в Новой Англии выпадет меньше половины нормы дождей.

– Грядет засуха, – сказал Тэд. – И тяжкая. Этому району страны придется туго. А Средний Запад в это время будет залит водой!

– И что же ты намерен предпринять? – спросила Барни.

– Не допустить этого.

– Но как?

– Не знаю… пока. Но именно эта задача станет основным делом лаборатории.

– Для работы над такой масштабной проблемой нам потребуются соответствующие ассигнования, – сказал я.

– Мы будем заниматься проблемой, – твердо заявил Тэд. – Деньги – твоя забота. Конечно, хорошо, если найдутся люди, готовые платить нам за нашу работу. Но что бы там ни было, мы будем над этим работать! – Он обратился к Барии: – Россмен хоть что-нибудь делает в этом направлении?

– Насколько мне известно, нет. Разумеется, официальные прогнозы не распространяются на такое отдаленное будущее.

– А неофициальные?

– По-моему, он пытается освоить твою методику прогнозирования погоды. Создал небольшую группу людей, работающих только на него. Все держится в глубокой тайне. По крайней мере мне никто ничего не рассказывает.

Тэд ничего не ответил, но лицо его стало озабоченным.

В тот вечер я возвращался в отель по слайдвею. Было тепло, безоблачное звездное небо казалось затканным тончайшим лунным серебром. А мне хотелось, чтобы шел дождь.

Пока Тэд изыскивал средства борьбы с засухой, я решил провентилировать политический климат в Новой Англии. Не составило труда понять, что большинство государственных служащих всех шести штатов рассматривают засуху как явление тревожное, но серьезного значения ей не придают. Не нашлось среди них никого, кто был бы сильно этим озабочен: опреснительные установки гарантировали приморские города от недостатка воды и водохранилища во внутренних районах страны пока еще пребывали в приличном состоянии. Но намечалась конференция Директоров Управлений по ресурсам Новой Англии, одна из серии региональных встреч представителей различных департаментов, проводимых правительствами штатов. Эта конференция предназначалась для тех, кого беспокоило состояние природных ресурсов, в частности воды.

Я нашел Тэда в лаборатории Тули.

– Конференция состоится в первый уик-энд после Дня независимости.

– Убить субботу и воскресенье на разговоры с кучкой бюрократов? – раздраженно воскликнул Тэд.

– На разговоры с людьми, которые могут заинтересоваться твоей идеей предотвращения засухи, – сказал я. – Если, конечно, тебе удастся уговорить их.

– Если мне удастся? Еще и оскорбляешь, босс! Ладно, если тебе так хочется фейерверка на славный День независимости, будет тебе фейерверк!

Пришлось немало потрудиться, чтобы наше выступление включили в программу конференции. В конце концов я был вынужден прибегнуть к помощи конгрессмена из Линна: он был членом Комитета по науке и природным ресурсам и одним из организаторов конференции.

Но самым сложным оказалось убедить Тэда подготовить доклад, который был бы понятен всем, и неспециалистам в том числе. В первом варианте его выступления пятьдесят минут отводилось на то, чтобы с помощью слайдов объяснить аудитории, что такое наука метеорология. Все мы пытались уговорить его выбросить из выступления эту часть.

– Нужно проще, – убеждал я его. – Эти люди понятия не имеют о том, что такое метеорология. А следить за твоей мыслью трудно даже мне.

Он, как упрямый ребенок, уселся на диван у меня в кабинете и обхватил себя руками.

– Вы что, хотите, чтобы я рассказывал им сказки?

– Правильно! Совершенно правильно! – воскликнул я. – Расскажи им сказки… да пострашнее! Покажи им, какой ужас эта засуха. А потом постарайся их убедить, что способен справиться с нею.

– А мы имеем на это право? – спросил Тули.

– Когда приходится иметь дело с людьми, ничего не смыслящими в существе проблемы, – сказала Барни, – с ними нужно говорить на языке, который до них дойдет.

– Будь по-вашему, – сказал Тэд, – но предупреждаю: это будет не научный доклад, а представление.

Представьте, что вся энергия бури передается бешено вращающейся воронке, так что скорость ветра достигает нескольких сотен миль в час, а воздух внутри воронки становится разреженным, как высоко в горах. Такие ветры напирают на дома с силой в тысячи фунтов на квадратный фут. А по пятам за ветром следует зона пониженного давления, и она заставляет взрываться дома, стены которых выдавливаются наружу под напором воздуха внутри, имеющего обычное давление. Превосходное оружие, особенно в густо населенном городе, представляет собой эта «вихревая нить!» Ее называют торнадо.

В Талсе стоял серый промозглый день, над городом низко нависли тяжелые, плотные тучи. Как показывала карта погоды, с северо-запада двигался сильный холодный фронт, проникая в толщу влажного тропического воздуха. Бюро погоды объявило тревогу – надвигался торнадо. Самолеты сбросили реактивы на некоторые облака, пытаясь развеять их до того, как разгуляется опасная стихия. А тем временем в торговом центре было полно людей: приближался День независимости, все магазины будут закрыты. Из тучи неожиданно вытянулся столб смерча; он извивался из стороны в сторону, подобно огромной змее, изрыгая молнии. Коснувшись озера, он в мгновенье ока осушил его до самого дна, перескочил через стоянку автомашин и очутился среди зданий магазинов. Они буквально взорвались. Все это произошло в течение тридцати секунд. В итоге сорок два человека погибли, более ста получили ранения. Смерч исчез так же внезапно, как появился, тучи рассеялись. Солнце осветило пять акров опустошенной земли.