Текст книги "Удача Фаусти (ЛП)"
Автор книги: Белла Корте
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
«Ты принадлежишь мне, единственному человеку, месту или вещи. Ты моя. Исключение из всех моих правил»
Любовь не только пренебрегает правилами, но и делает нас слепыми – вот почему потребность в прикосновениях так велика. Скарлетт уже достаточно доверяла мне, чтобы отдать свою силу, свое зрение и позволить мне вести ее туда, где она никогда не была...
Я заинтриговал вас историей нашей историей? Я знаю, что вам хочется узнать её, но помните, наши враги не дремлют, а счастье может быть не вечным. На что мы готовы пойти? Добро пожаловать в приоткрытую завесу нашей любви. Вы любите эмоциональные американские горки? Тогда пристегните ремни…
Белла Ди Корте
Предисловие
1
2
3
4
5
6
7
Белла Ди Корте
Удача Фаусти
Серия: Семья Фаусти – #0,5
Переводчик: Лена
Редактор: Ms. Lucifer
Вычитка: Квазар
Предисловие
Действие «Удачи Фаусти» происходит одновременно с первой книгой саги о семье Фаусти под названием «Человек чести». «Удача Фаусти» – удивительное дополнение к истории Брандо и Скарлетт, тем более что мы с вами познакомимся с ними поближе на этом этапе их жизни (в 90-е годы), а потом уже двинемся дальше вплоть до сегодняшних дней.
Надеюсь, вам понравится!
С любовью,
Белла
1
Скарлетт
– Ставлю на него. – Я повела подбородком в сторону вереницы машин, готовящихся к гонке.
Ты должен знать, что такое удача, когда видишь её. Парень, собирающий деньги, взял у меня купюры, облизал палец и начал пересчитывать. Закончив, он поднял голову.
– Здесь только пять сотен.
Я посмотрела на Вайолет, и она пожала плечами.
– Что не так с пятью сотнями? – поинтересовалась я.
– Чтобы засунуть свою миленькую ручку в этот горшочек, тебе нужно не меньше штуки, милая. – Он дёрнул подбородком в том же направлении. – Если ты хочешь сделать ставку на одну из небольших гонок, то и пяти хватит. Но чтобы остаться в игре с безусловными лидерами – штука.
– Понятно, – сказала я, не совсем понимая, но не желая выглядеть растерянной. – Почему «авторитетная» гонка стоит тысячу, а за все остальные – пятьсот?
Парень засмеялся, а затем задумчиво потёр подбородок, рассматривая меня.
– Ты здесь новенькая, милая?
– Да.
Вайолет толкнула меня локтем в рёбра.
– Имею в виду, на гонках, – пояснила я.
– Ага, я так и подумал. – Он оглядел меня с головы до ног. – У тебя есть парень?
– Какое это имеет отношение к моей ставке?
Я оглянулась назад, не желая пялиться слишком долго. Я чувствовала, что, если сделаю это, мой парень заметит меня. А если заметит? Все ставки были прекращены. Он понятия не имел, что мы с Вайолет по безрассудной прихоти сели в самолёт и полетели в Майами, чтобы воочию увидеть, чем занимаются он и Митч. Мик поведал, что Брандо иногда участвует в гонках за деньги. Вайолет каким-то образом вытянула из него информацию – он даже не понял, что сказал, пока не сказал это. Иногда, сказал Мик, когда ему нужны были дополнительные деньги, он играл в азартные игры или участвовал в гонках. Казалось, Брандо был исключительно хорош и в том, и в другом. Красавица Мэгги была известна в нашем городе как акула бильярда, и он, похоже, пошёл в неё. Не зря мой брат называл Брандо «Семёрка». Я начинала понимать, почему.
Улицы Майами были заполнены людьми, все ждали начала «авторитетной» гонки. Я не была уверена, было ли это обычным делом или нет, но большинство из этих людей ставили серьёзные деньги на гонки. И если то, что я поняла, было правдой, то шансы были в пользу Брандо.
Если минимальная ставка составляла тысячу, то сколько зарабатывал Брандо? И что он терял в случае проигрыша?
Парень пожал плечами, возвращая моё внимание к себе. Он носил чёрные очки стандартной формы, волосы были зачёсаны назад с помощью сильно пахнущего геля для волос, а в кармане лежал защитный чехол для ручек.
– Может быть, он мог бы подкинуть тебе деньжат, если у тебя недостаточно своих.
– У меня есть, – сказала я, роясь в кармане и протягивая ему последние деньги. Нам придётся есть всё, что осталось в номере, и надеяться, что ходячее бедствие не произойдёт до того, как мы вернёмся домой.
Вайолет схватила меня за запястье так быстро, что я машинально отстранилась, пытаясь вырвать руку из её хватки. Не повезло. Она держалась крепко, да так, что от её хватки моя рука начала кровоточить.
– Нам надо идти. Сейчас же! – Она хотела дёрнуть меня в одну сторону, но сборщик денег схватил меня за другую руку, и они потянули меня между собой.
– Тебе нужен квиток, – произнёс он, сощурив глаза в сторону Митча, а затем на меня. Митч смеялся с несколькими парнями, уверенно продвигаясь по направлению к нам. Мы старались не попасться.
Брандо просто взбесится, если узнает, что я улизнула посмотреть, чем он занимается. Он был на связи со мной, как обычно, но утверждал, что должен работать, подзаработать немного деньжат к праздникам. Никогда подумать не могла, что это будет в Майами, на быстрой машине, в то время как собирались незаконные ставки. На самом деле, я даже никогда не видела машину, на которой он участвовал в гонках.
– Я вернусь за ним, – сказала я, пытаясь заставить его ослабить хватку.
– Ты остаёшься и дождёшься своего билета, милая, или никакой игры. Вот как это работает. Мне не нужно, чтобы ты ходила и на каждом углу трезвонила, что я обманываю клиентов. Это настоящая сделка. Ставки в авторитетной гонке высоки.
Я разрывалась между получением того, что он назвал моим «талоном» – билетом, как я предполагала, – и необходимостью бегства с Вайолет. Митч продвигался вперёд и быстро. Его внимание было приковано к двум парням по обе стороны от него, они втроем оживлённо болтали.
– Каковы ставки? – вспылила я. – Сколько может выиграть победитель?
– Тридцать пять штук, – произнёс парень, всё ещё держась за мою руку. Он ждал, когда Вайолет отпустит его, чтобы он мог начать выписывать мой бланк. Но она не отпускала. Она становилась всё более раздражительной. Если бы Митч случайно посмотрел в нашу сторону, мы были бы всё равно что пойманы.
Затем я обдумала то, что сказал этот человек, – тридцать пять тысяч. Зачем Брандо понадобились такие деньги? И как часто он участвовал в этом? Время от времени – вот что сказал Митч. Брандо чаще играл в азартные игры.
– Не говоря уже об уважении, – добавил парень, чтобы это звучало так же важно, как деньги.
– Насколько он хорош? – спросила я, кивая головой позади себя.
– Скарлетт! – зашипела Вайолет.
Я случайно оглянулась и увидела Брандо, стоявшего у машины, на которой он должен был участвовать в гонке, и разговаривавшего с несколькими парнями. Вокруг него постоянно крутились женщины. Красивые женщины, которые заставляли меня чувствовать груз своих лет. Несмотря на то, что женщины вились вокруг Брандо, казалось, тот не обращал внимания ни на одну из них. Однако, когда высокая блондинка с изгибами во всех нужных местах и накладными ресницами прошла мимо, она прижала руку к его груди, что-то говоря ему. Затем она улыбнулась и засмеялась. Он посмотрел на её руку, а затем его губы зашевелились. Через секунду она убрала её, но стояла рядом, болтая со своими подругами, всё ещё бросая призывные взгляды в его сторону. Они все были такими.
– Фаусти? – Парень рассмеялся по-настоящему саркастично. – Есть причина, по которой я стою здесь и собираю такую сумму денег, дорогуша. Лучшие из лучших хотят заполучить его. И люди платят хорошие деньги, чтобы посмотреть. Его отец – легенда автогонок, помимо всего прочего.
– Помимо всего прочего?
Вайолет дёрнула меня так сильно, что я споткнулась, моя куртка вырвалась из рук сборщика денег, и мы рванули, стараясь быть как можно незаметнее, одновременно улепётывая по-быстрому. Митч добрался до парня, собирающего деньги, но кто-то остановил его прямо перед тем, как он заметил нас.
– Эй! – Парень, собиравший деньги, закричал в нашу сторону. Кучка людей уставилась нам вслед. – Вернись сюда! Либо делай ставку, как положено, либо забирай свои деньги!
Секунду спустя, когда мы не остановились, он свистнул, протяжно и резко.
– Ах! – сказала я, отскакивая назад. Вайолет тянула меня за собой, и в суматохе толпы какой-то мужчина шагнул ко мне, остановив моё продвижение вперёд. Наши руки разъединились, и я осталась смотреть в лицо мужчине, которое выглядело не очень дружелюбно. Он был горой мускулов, и по обе стороны его бритой головы на гладкой коже блестели языки пламени чёрных чернил татуировки. Он мог бы размозжить мне голову одним бицепсом.
– Ты слышала Джока, – сказал гигант, указывая подбородком в сторону сборщика денег. – У него нет времени заниматься этим весь день. Делай ставку или забирай свои деньги и уходи.
Я оглянулась назад. Люди открывали и закрывали руки в жесте «Какого хрена», раздражённые, ожидая, когда можно будет сделать ставку. Эта операция была законной, даже если и незаконной. У них была охрана. Митч остановился на мгновение, сузив глаза, пока они не распахнулись от шока.
Я быстро помахала ему рукой и послала полуулыбку. Возможно, это было больше похоже на поморщивание, но я не собиралась спорить с собой по поводу конкретики.
Вайолет подошла и встала рядом со мной и великаном.
– Отвратительно, просто отвратительно, – сказала она, качая головой. – Ты не могла бежать достаточно быстро, Сэнди? А ты ведь балерина!
Гигант положил лапу мне на поясницу, снова подталкивая меня к линии. Митч протиснулся сквозь толпу, и когда он подошёл достаточно близко, он приказал гиганту убрать руку с моей поясницы.
– Она оставила свои деньги и не взяла квитанцию, – сказал он, кивая в мою сторону. – Тут так дела не делаются.
– Она получит свою квитанцию, – сказал Митч, не сводя глаз с лапы мужчины, которая всё ещё касалась моей поясницы. – Но если Фаусти увидит, что ты прикасаешься к его девушке, у тебя может остаться одна рука вместо двух.
– Она? – Он кивнул в мою сторону. – Девушка Фаусти?
Лапа отпустил меня, сделав шаг в сторону, но он всё ещё сохранял зрительный контакт с Митчем.
– Ага, – сказал Митч. – Его девушка.
Мужчина оглядел меня – на этот раз в другом свете.
– Ты уверен, что это девушка Фаусти? – снова спросил он.
Я испустила облегчённый вздох, но его проигнорировали.
– Стал бы я лгать о чём-то подобном, Куджо?
Куджо? Ну и типы.
– Нет, – сказал этот Куджо. Он ещё раз оглядел меня. – Ты уверен, что она не собирается сбежать? Она выглядит быстрой, как заправская беглянка.
Митч шагнул вперёд и взял меня за руку.
– Ага. – Он ухмыльнулся, и его ухмылка не показалась мне такой уж дружелюбной. – Она никуда не денется. Кроме того, она получит свои деньги обратно.
– Получу?
– Да, – произнёс Митч, достаточно легко, но при этом достаточно холодно. – В первую очередь, тебе не следовало делать ставку.
Куджо предложил вернуть мои деньги, и Митч отправил Вайолет с ним за ними. После того, как они ушли, а Вайолет по сравнению с Куджо показалась мне муравьишкой, Митч отвёл меня в сторону и посмотрел на меня сверху вниз, положив руки себе на бёдра. Прежде чем он успел начать читать мне нотацию, я опередила его.
– Что Брандо здесь делает? – поинтересовалась я. – И почему он не сказал мне?
– Ему это не понравится, малыш, – сказал он, сплёвывая в сторону. – Ни капельки.
– Значит, нас будет двое. Мне не нравится, что он не говорит мне о таких вещах.
– Он сказал тебе, что работает.
– И мой счётчик-брехатор определил... что это была чистая ложь.
– Ложь? – Митч засмеялся, даже захрипел. Затем он очухался, как человек в фильме, который смеётся, а затем идёт убивать. – Брандо никогда не лжет. Он работает.
– Так? По мне, так это больше похоже на вечеринку, Митч.
Где-то вдалеке гремел Тупак1. Несколько пар танцевали в такт музыке. Клубы дыма висели вокруг некоторых групп, которые тусовались и болтали между собой. Машины набирали обороты. Быстрые мотоциклы проносились вверх и вниз по улице, некоторые из них выделывали причудливые пируэты, например, выпрыгивали, хлопая покрышками. Это было похоже на Марди Гра2без рамп.
– Вечеринка? – усмехнулся Митч. – Да, это может выглядеть так, но не для него. Это работа. Так Фаусти зарабатывает дополнительные деньги.
– Для чего ему это нужно?
– Задай этот вопрос Семёрке лично, малышка.
Эта стратегия ведения допроса ни к чему меня не привела. И Митч, и Мик были верны Брандо. Митч был предан в большей мере. И единственная причина, по которой я верила, что Вайолет смогла вытянуть из Мика хоть что-то, состояла в том, что она использовала свои губки для сладострастных уговоров.
– Это законно? – Я знала, что нет, но всё равно спросила. Я ещё не была готова к тому, чтобы меня потащили на аудиенцию к Семёрке.
Митч покачал головой.
– Ни капельки. – Мгновение мы смотрели друг на друга, и выражение его лица смягчилось. – Послушай, малышка. Бери свои деньги и уходи. Если он узнает, что ты здесь, он не сможет...
Мускулистая рука скользнула по моей шее, и её хозяин улыбнулся Митчу, прервав его. Вайолет подошла с группой парней – похоже, они были друзьями того, кто держал руку на моей шее. Митч окинул их холодным взглядом, прежде чем кивнул Вайолет, чтобы она встала рядом с ним. Один из парней присвистнул ей, когда она это сделала.
От парня, обнимавшего меня за шею, несло дорогим парфюмом. Ростом он был чуть выше ста восьмидесяти двух сантиметров, а количество жира в его организме, вероятно, равнялось нулю процентов. Голос он имел низкий и глубокий.
– Льюис, – сказал он, притягивая меня ещё ближе. Я попыталась отодвинуться, но он прижал меня к себе. – Надеюсь, что у вас есть деньги наперёд. Я не принимаю чеки, которые отскакивают, отскакивают, отскакивают.
Митч ухмыльнулся ему.
– Если ты не уберёшь свои руки от девушки Фаусти, ты потеряешь больше, чем несколько тысяч и одну из своих рук. Потом он, вероятно, выбьет из тебя ею все дерьмо. А может, засунет тебе в задницу для острастки. Ты же знаешь, какое у него извращённое чувство юмора, когда на него накатывает.
– Девушка Фаусти, да? – Парень посмотрел на меня сверху вниз и широко улыбнулся. – А она экзотическая штучка. Эротичная. Ах, какие ножки. – Он отступил назад и присвистнул, звук пронёсся за то мгновение, пока его взгляд начинался с моих сапог и заканчивался на моих бёдрах. – Вы говорите по-английски? – спросил он меня.
Я прищурилась, глядя на него. Что это должно было значить?
– Ты выглядишь как славянка. – Он усмехнулся, вероятно, потому что прочитал выражение моего лица.
Отчасти он был прав, но я отказалась ему отвечать. Что-то в нём меня настораживало.
– Фаусти сейчас занимается русскими. – Казалось, он на мгновение задумался над этим. – Я могу оценить человека с тонким вкусом. – Он подмигнул мне. – У меня тоже прекрасный вкус, детка. На меня работает русская красавица.
Его сопровождающие засмеялись. Вайолет закатила глаза.
На самом деле у меня были словенские корни, всё ещё славянские, но в другой области, но опять же, сейчас не время спорить, особенно с этим парнем. Он пытался втянуть Митча в драку. Должно быть, слухи распространялись быстро, потому что он, похоже, знал, что я «девушка Брандо» ещё до того, как подошёл. Если уж на то пошло, это, похоже, только усилило его враждебность. Это не было игривым подшучиванием.
Парень показал на свою грудь, потом на меня и очень, очень медленно произнес:
– Я и ты. Вместе.
Затем он сделал жест двумя пальцами. Он обвил их друг вокруг друга, как сделал бы кто-нибудь, дав обещание, которое не собирался выполнять.
Это ты и я, умник, хотела поправить я, но ничего не сказала, ещё больше сощурив глаза.
– Не говори потом, что я тебя не предупреждал, Зик. – Митч вздохнул. Он шагнул вперёд и взял меня за руку, но Зик шагнул ко мне.
– Ты думаешь, мне не всё равно, что думает или чувствует Брандо Фаусти? Просто потому, что он носит фамилию Фаусти, это не значит, что я боюсь его, как эти другие панки.
Фамилию Фаусти?
Митч улыбнулся, тоже не испугавшись.
– Всё ещё болит, да, Зик? Предлагаю тебе забыть об этом.
Глаза Зика блуждали по мне.
– Да, – произнёс он, растягивая это слово. Он выдал ещё одну из своих насмешливых ухмылок. – Я собираюсь отпустить тебя, всё в порядке.
И снова его друзья рассмеялись. Я знала, на что он намекал, и это было направлено на меня. Я была здесь совершенно не в своей лиге. У меня было ощущение, что Брандо сделал что-то с Зиком, что Зик воспринял как личное оскорбление. Я догадывалась, что так оно и было, но отказывалась думать об этом. При этой мысли у меня скрутило живот, а руки сжались в кулаки.
Вайолет поймала мой взгляд, и я заметила, что эта сцена начала её нервировать. Группа людей начала окружать нас, наблюдая, как эти двое обмениваются оскорблениями, словно дикими ударами. Затем толпа расступилась, и Брандо вышел вперёд. Не думаю, что это было заметно кому-то ещё, но я не пропустила вспышку гнева, который, казалось, вспыхнул в его тёмных глазах, прежде чем черты Брандо застыли в его обычной маске.
Чувство, которое я испытывала к нему, было ещё на ранней стадии, но сырое – я была чрезвычайно чувствительна к нему и тонким изменениям его настроения. Хотя я не могла назвать перепады настроения Брандо тонкими, разве что они длились всего несколько драгоценных секунд, прежде чем раствориться в непроницаемой тьме.
Брандо встал передо мной, как стена между мной и Зиком. Митч рассмеялся, отступил назад и встал рядом с Вайолет. Она придвинулась к нему ближе. Должно быть, она тоже почувствовала напряжение. От этого у меня подкашивались колени. Я почувствовала его, когда Брандо вышел на сцену, но дело было не в том, что Брандо чувствовал угрозу с его стороны. Его больше беспокоила я.
– Месть сладка только тогда, когда ты действуешь в соответствии с ней. Если держать её в себе, она становится горькой. – Брандо улыбнулся с уклоном уголка губ немного влево, показав лишь небольшой проблеск зубов. От этого он казался диким, не тем, с кем хочется пересекаться, не обдумав всё хорошенько. Он пошевелил губами. – Лично я предпочитаю, чтобы моя месть подавалась сладкой и тёплой.
Брандо раскрыл руки в жесте, означавшем: «хочешь отомстить – приходи и сделай это».
Зик на мгновение уставился на него, прежде чем шагнуть вперёд, их глаза пересеклись в безмолвном бою. Если у Зика было ноль процентов жира в организме, то у Брандо – отрицательный ноль, и он был выше и шире в плечах. Взгляд Зика на короткую секунду оторвался от взгляда Брандо, обнаружив, что я смотрю на них, а затем он снова повернулся к своему противнику и улыбнулся.
– Месть. Сладкой и тёплой. Лучшее, что может быть после...
– Самое время! – объявил Джок, сборщик денег, подходя к нам ближе. – Самое время! – Он отогнал толпу, подойдя и встав почти между Брандо и Зиком. – Вы оба знаете правила. Если у вас есть аргумент в споре, возьмите его с собой в другое место или потеряйте его на трассе. Нам не нужны неприятности. На кону большие деньги. Завязывается драка, приезжают копы, нам всем крышка.
Гигант и трое его друзей стояли вокруг Джока-сборщика денег, наблюдая за Брандо и Зиком. Блондинка, которая провела рукой по груди Брандо, стояла рядом с одним из охранников, а её друзья окружали её.
Зик улыбнулся и сделал шаг назад, сначала разорвав зрительный контакт. Его взгляд остановился на блондинке.
– Подержанный товар, – произнёс он, ухмыляясь ей. Затем Зик повернулся ко мне. – Приходи ко мне, бэйба. – Он снова применил ко мне эту медленную манеру разговора. – Когда твой парень решит, что ему нужно что-то новенькое. Ты не такая, как все.
Он кокетливо подмигнул мне, прежде чем уйти со своими друзьями.
Блондинка смотрела на Брандо долгую минуту, прежде чем окинула меня взглядом, а затем ушла со своими друзьями. Думаю, что маленькая девочка, которая, по её мнению, не могла говорить по-английски, не стоила её времени. Она и её группа не ушли далеко.
Брандо некоторое время стоял ко мне спиной, прежде чем сделать глубокий, глубокий вдох, повернуться и потащить меня в безлюдное место.
2
Брандо
Она стояла и смотрела на меня так, словно была обиженной стороной.
Один взгляд на неё, танцующую в танцевальной студии её родителей, и я понял, что с ней будут проблемы, но, чёрт возьми, если бы я не упал в её бездну, я бы всё равно согласился на риск без колебаний. Чем больше времени я проводил со Скарлетт, тем больше понимал, что мои чувства не напрасны – однажды я пожертвую своей жизнью ради неё.
Из всех мужчин в толпе она привлекла одного из самых опасных. Зик не был мальчишкой с улицы. У него были связи. Более того, он жаждал мести, но даже в этом случае он не тронул бы её, если бы не считал, что она стоит его времени – месть или нет. Этот ублюдок хотел бы видеть её в своей постели даже без ненависти, которую он испытывал ко мне. Его враждебность только усугубляла ситуацию.
Однако Зик испортил жизнь не тому человеку. Я бы сломал ему руку за то, что он дотронулся до неё, ещё до конца ночи. Или сделал бы что ещё похуже.
– Ты мог бы рассказать мне об этом. – Скарлетт развела руками, указывая на сцену вокруг нас.
– Такая жизнь недостаточно хороша для тебя, – сказал я. – Тебе не следует быть здесь. – Была причина, по которой я никогда ей не говорил. Я не хотел, чтобы ей стало чертовски любопытно, и она сделала именно то, что сделала. Эта толпа не была сливками общества. Большинство из них были замешаны в делах, о которых я не хотел бы, чтобы она знала, а тем более оказывалась в них замешанной.
– Ха! – Скарлетт засмеялась, но в этом не было ничего смешного. Скорее... в твоё грёбаное лицо. – По твоим словам, ничто, даже земля под моими ногами не достаточно хороша для меня. – Скарлетт подняла ботинок, чтобы доказать свою точку зрения.
Я оглядел её с ног до головы. Скарлетт понятия не имела, насколько чертовски великолепной она была. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. «Красивая» даже не кажется подходящим словом. Она была больше, чем может описать любое слово.
«Русская» красавица, на которую Зик пускал слюни, дошла до меня в мгновение ока, как горящая спичка до сухого куста. Она была другой, грациозной, с экзотическим взглядом. Она была просто сногсшибательна. Её зелёные глаза могли бы принадлежать редкой кошке. Эти ноги в юбке заставляли мой член дёрнуться в штанах. Слово «совершенство» даже близко не подходило.
– Тогда мы на одной волне, – сказал я. Это было чудо, что я стоял так спокойно, как стоял, а не набросился на него и не разрушил что-нибудь. Зика, для начала.
То, что Скарлетт говорила тихо, было двойным чудом. Это было мирное противостояние, почти устрашающее. В моей голове осмелилось промелькнуть слово «зрелое». Пока, – добавил я, потому что я был итальянцем и немного суеверным. Скарлетт была зрелой во многих отношениях, но в других она всё ещё была наивной.
Её глаза сузились почти до щёлочек.
– Если это недостаточно хорошо для меня, то это недостаточно хорошо и для тебя. Куда ты, туда и я.
Каждый мой мускул напрягся до такой степени, что моё сердце сжалось. Когда я ответил, мой голос прозвучал низко и грубо. Слишком грубо. Мне это не понравилось.
– Это чертовски смелое заявление. Говори то, что имеешь в виду, и имей в виду то, что говоришь, Скарлетт.
Ей потребовалось мгновение, но она поняла меня больше, чем я сам себя. Я не намекал на то, что она лжёт. Я бросил ей вызов, чтобы она подтвердила свои слова. Глаза Скарлетт широко распахнулись, прежде чем всё её существо расслабилось, почти смягчилось, сдаваясь. Даже если она не осознавала этого или не признавала вслух, она всегда знала, что принадлежит мне, а я принадлежу ей. С самого начала моя жизнь вращалась вокруг неё. Я почувствовал это в ту ночь, стоя под водопадом снежинок, наблюдая за тем, как Скарлетт танцевала в окне танцевальной студии своих родителей. Тогда я посвятил себя ей. Своей жизнью и своей душой. Как только моё тело отведало вкус её тела, я понял, что жажда никогда не прекратится. Я был бы готов к этому во всех смыслах, и даже в тех, которые не имеют значения.
Не нужно было быть гением или кем-то, кто чувствовал на таком уровне, как она, чтобы понять, что между нами что-то меняется, что-то, что невозможно изменить.
Отношения между нами постоянно менялись, начиная с той ночи. Её жизнь и моя, казалось, скрутились в такой тугой узел, что никто и ничто никогда не сможет его распутать. Иногда это было чертовски болезненно. Иногда это вызывало во мне эйфорию, превосходящую самый высокий из максимально возможных экстазов. Пропасть, которую нужно было закрыть, жаждала близости, тесноты. Она требовала этого.
Скарлетт использовала свой ботинок, чтобы провести невидимую линию между нами – носок её каблука заскрежетал по земле.
– Я... – Она сделала глубокий, глубокий вдох, медленно выпуская воздух. Уличный фонарь освещал её лицо, отбрасываемые им тени ещё больше подчеркивали её выступающие кости. – Не призывай меня покинуть тебя или отказаться от следования за тобой; ибо куда ты пойдёшь, туда и я пойду, и где ты остановишься, там и я остановлюсь. Где ты умрёшь... – Она тяжело сглотнула, её тонкая, изящная шея напряглась от почти насильственного движения. Я почти видел, как сильно бьётся её сердце, заставляя ткань над ним трепетать с каждым ударом, как бабочка бьётся о клетку. – ... умру и я, и там меня похоронят. Куда бы ты ни пошёл, Брандо Фаусти, я пойду туда же за тобой. Моё слово так же хорошо, как твоя кровь.
Ты – моя кровь, женщина. Слова вертелись у меня на кончике языка, но я сдержал их, слишком подавленный, чтобы говорить. Я кивнул один раз, сопротивляясь желанию поднять её и унести отсюда. Скарлетт была молода, но уже полностью посвятила себя тому, что было между нами – этому дикому чувству. Если бы это был огонь, она бы предалась ему, а потом разложила пепел так, чтобы получились буквы моих и её инициалов. Это шокировало меня снова и снова. Как чертовски глубоко я влюбился в неё, и как же дико всё выглядело между нами. Хотя слово «любовь» было ложью. Оно было слишком слабым, чтобы противостоять тому, чем это было на самом деле.
Она тоже кивнула в ответ. Затем Скарлетт сделала шаг ближе ко мне. Легкий ветерок пронёсся мимо, вместе с ним долетел запах алкоголя и сигарный дым. Прядь волос упала ей на лицо, и она убрала её, заправив за ухо. Её волосы были длинными и густыми, тёмно-каштановыми в темноте.
– Я знаю, что ты можешь выиграть, – прошептала она, – но скажи мне, что ты можешь потерять, Фаусти.
Возможно, в чём-то она и была молода, но ей понадобилось меньше секунды, чтобы всё понять. Что бы Зик ни сказал при ней, это заставило шестерёнки любопытства в её голове начать вращаться.
– Семьдесят штук, – сказал я. Другими словами, всё.
– И уважение, – добавила она.
Я пожал плечами.
– Мне не нужно их уважение. Люди будут уважать тебя или не будут. Раса не изменит их мнения обо мне. Но деньги говорят на всех языках. Вот почему я здесь. Мне нужен переводчик – ни больше, ни меньше.
Мы рассматривали друг друга, пока она не повернулась, наблюдая за толпой издалека. Скарлетт не представляла и половины, хотя я знал, что она собрала воедино четверть всего. Тридцать пять тысяч – вот что я мог выиграть, но я снова поставил свои незаработанные тридцать пять тысяч на себя. Личное пари между мной и Зиком. У меня не было ни тридцати пяти тысяч, ни тем более семидесяти, так что, если я проиграю, я получу деньги от Луки, чтобы оплатить свою ставку. Это была капля в море по сравнению с фондом, который он и его семья создали для меня. Семьдесят тысяч – это проценты. Однако к деньгам Фаусти прилагались ниточки, а до сих пор я отказывался быть их марионеткой. Я всегда знал, что когда-нибудь судьба позовёт меня в итальянский род, в мой род, но это будет на моих условиях. Принятие не всегда означает уступчивость – не тогда, когда ты устанавливаешь правила.
Я происходил от одного из самых безжалостных людей в этой монархии. Излишне говорить, что правила этой игры были впитаны с молоком матери. Но если бы я взял его деньги, это означало бы, что я в игре на его правилах и следовал им в течение длительного времени.
У него были люди в толпе, которые ждали исхода. Если бы я проиграл в гонке, они заплатили бы мой долг, а затем заковали бы меня в кандалы и цепи в метафорическом смысле. Это была такая маленькая цена за её счастье. Последствия не имели для меня никакого значения. Дом Сноу, её дом, был единственным местом, где я когда-либо видел истинное удовлетворение на её лице, когда Скарлетт входила. Он был так же хорош, как и у неё. Старина Сноу разрешил мне начать ремонт, но он хотел пятнадцать тысяч. Он дал мне время, но я не был в долгу ни перед кем и решил, как можно скорее уладить наши отношения. Остальные деньги пошли бы на рождественские подарки. У меня было на уме кое-что особенное.
Я участвовал в гонках то тут, то там, в основном на машинах, которые потом разворачивал и продавал, но ничего такого масштабного, как эта. Я был не из тех, кто действует, не подумав. Зик ненавидел меня настолько, что продолжал повышать ставки. Это был не первый раз, когда он приходил ко мне с пари. Однако это был первый раз, когда я согласился участвовать в игре. Месть Зика сработала в мою пользу. Как только деньги окажутся в моём кармане, я получу то, что мне нужно.
Она повернулась и снова посмотрела на меня.
– Ты... с его девушкой?
– Да, но она не принадлежала ему, хотя он и заявил на неё права. Некоторые парни не видят разницы между желанием и обладанием.
– Кажется, он не был согласен.
– Женщина не трахается с другим мужчиной, если она принадлежит кому-то другому.
Скарлетт вздрогнула.
– Она хочет принадлежать тебе, – сказала она
Я почувствовал, что сейчас начнутся неприятности, возможно, даже взрывоопасные.
– Никто не принадлежит мне, – сказал я.
При этих словах её сердце забилось быстрее, её грудь поднималась и опускалась быстрее. Я мог бы сказать, что она пыталась контролировать своё дыхание и боль, которую пыталась скрыть. Ей было больно, и моё чёртово сердце сжалось. Если бы она сейчас заплакала, я бы пролил кровь.
– Кроме тебя. Ты принадлежишь мне, единственному человеку, месту или вещи. Ты моя. Исключение из всех моих правил.
Прежде чем Скарлетт успела ответить, подбежал Митч, рядом с ним Вайолет.
– Время двигаться, Фаусти, или... ты знаешь правила. Ты проигрываешь.
Хотя Митч и Вайолет вторглись в наше личное пространство, наши взгляды встретились. Это было похоже на звёзды и небо, между нами что-то разжигало желание придвинуться ближе, прикоснуться и обжечься. Скарлетт покачала головой, заправив ещё одну прядь волос за ухо. Она отвернулась от меня. Вайолет взяла её за руку, и они пошли прочь.
– Скарлетт, – сказал я.
Она остановилась, но не повернулась ко мне лицом.
