Текст книги "Беспощадные короли (ЛП)"

Автор книги: Бекка Стил

Соавторы: С. Лимари
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

10

Моя первая неделя в колледже наконец закончилась. Самая длинная неделя в моей жизни, и совсем не так, я представляла себе начало своего семестра. Вся эта история с Королями Кладбища и, в частности, с Сэинтом, не давала мне покоя. Я все еще понятия не имела, чего они хотели от меня, и они, похоже, не были склонны давать мне какие-либо ответы.

Я пока выбросила "Королей кладбища" из головы, потому что мне нужно было закончить трапезу с дядей. Обычно он ожидал, что я буду посещать ужин в его особняке раз в неделю, обычно в четверг или пятницу, рассказывая обо всем, что происходило в моей жизни.

Остановившись перед высокими железными воротами, я подождала, пока камера наблюдения увеличит меня. После минуты или двух ожидания ворота распахнулись, и я покатила по подъездной дорожке, остановившись перед домом моего дяди. Высокий, викторианский, с башенками, он вызывал какое-то плохое предчувствие, готический вид, и это напугало бы меня, если бы я не знала, что мой отец вырос здесь. Не то чтобы от него что-то осталось, кроме группы фотографий в рамках в коридоре, но все же это было место, где он вырос.

Когда я поднялась по ступенькам, я на минуту остановилась, разглаживая юбку и убедившись, что выгляжу презентабельно, прежде чем открыть дверь своим ключом. Я направилась в столовую, где мой дядя уже сидел за длинным столом.

Поднявшись на ноги, чтобы поприветствовать меня поцелуем в щеку, он отодвинул мой стул, прежде чем снова занять свое место.

– Эверли. Рад тебя видеть. – Он посмотрел на меня поверх своего бокала. – Как прошла твоя первая неделя после возвращения?

– Хорошо. Занятия были немного сложнее, чем в прошлом семестре, – призналась я, – но ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.

– Этого следовало ожидать. А как насчет внеклассных занятий? Ты записалась в какой-нибудь клуб или общество?

Я откинулась назад, когда один из его сотрудников поставил передо мной дымящееся блюдо, и я быстро пробормотала "Спасибо", прежде чем взять ложку для супа.

– Пока нет. Я не уверена, что это будет легко для моего курса.

У него вырвался тяжелый вздох.

– Мы уже проходили через это раньше. Как племянница декана, на тебя возлагаются определенные надежды. Я знаю, это может быть не то, что ты хочешь услышать, но если ты хотя бы подумаешь о вступлении в один из клубов, я был бы благодарен. – Взяв свою ложку, он добавил: – Твой отец хотел бы, чтобы ты участвовала в жизни колледжа. Он был бы так горд.

Сосредоточив свой взгляд на еде, я набила большой рот супом, чтобы подавить раздражение. Я понимала, откуда он ведёт, ведь я его племянница и нужно соблюдать определенные стандарты, но каждый раз, когда я колебалась, стоит ли что-то делать, он всегда разыгрывал карту вины. Сказать мне, что, чего бы он ни хотел от меня, это было то, чего хотел бы один или оба моих родителя.

– Хорошо. Я посмотрю…

Он поднял руку, чтобы остановить меня.

– Не нужно смотреть. Я взял на себя смелость записать тебя в шахматный клуб.

Конечно, он это сделал. Я должна была это предвидеть. Мой дядя любил шахматы – в его глазах это было респектабельное занятие, а также обучал стратегии и тому, как предугадывать своего противника. Он достаточно часто упоминал об этом при мне, говорил, что это навык, который я могла бы применить в деловом мире.

– Звучит интересно, – выдавила я, вкладывая в свой голос столько энтузиазма, сколько могла. Не то чтобы я была против внеклассных занятий, но я могла придумать около сотни других вещей, которые я предпочла бы делать, чем играть в шахматы.

– Хорошо. – На его губах появилась довольная улыбка. – Я перешлю все подробности на твой студенческий электронный адрес.

Мы немного поболтали до конца ужина, а затем он извинился, чтобы ответить на звонок. Пока он был занят, я побрела по коридору в туалет на первом этаже. На обратном пути я проходила мимо его кабинета, дверь которого была приоткрыта.

Голос моего дяди остановил меня. Затаив дыхание, я придвинулась ближе, пытаясь уловить нить разговора.

– … Не нужно беспокоиться. Никто ничего не подозревает… Да, но как мы будем – я вижу. Нет, это имеет смысл. Обычное место?… Скажите им, чтобы они увеличили цену. Люди заплатят, я гарантирую.

Звук его шагов приближался, и я метнулась прочь от двери, направляясь обратно в столовую так быстро, как только могла. К тому времени, когда мой дядя вернулся, мне удалось успокоить свой пульс, и я выглядела более или менее нормально. По крайней мере я надеялась на это.

В разговоре моего дяди не обязательно было что-то, что должно вызвать у меня подозрения, но у меня возникло предчувствие. Внутреннее чувство, которое я не могла игнорировать, и я знала, что мне нужно убираться отсюда.

– Спасибо за прекрасный ужин, дядя. У меня, эм, у меня есть домашнее задание, с которое мне нужно сделать.

Как я и ожидал, упоминание о домашнем задании заставило его одобрительно кивнуть.

– Да, конечно. Увидимся снова на следующей неделе. Не забывай о шахматном клубе. – Когда я направлялась к двери, он остановил меня, положив руку мне на плечо. – Все, что тебе нужно, Эверли. Все, что угодно. Ты знаешь, что я рядом. – Его лицо смягчилось в небольшой, но искренней улыбке, и я засомневалась в своих подозрениях. О чем бы ни был этот телефонный звонок, он не мог быть что-то предвещать плохое. Он был моим дядей. Братом моего отца. Он заботился обо мне.

– Спасибо. – Я улыбнулась ему в ответ, а затем ускользнула, прежде чем смогла запутать себя еще больше.

Когда я вернулась в кампус, именно тогда я поняла, что что-то не так. Что-то, что вытеснило все мысли о моем дяде из моей головы.

Дверь в мою комнату была не заперта, я я определенно заперла ее, когда уходила. На самом деле, когда я рассмотрела ее более внимательно, я поняла, что она не была отперта – замок на самом деле был сломан.

Схватив свой телефон в руке, мои пальцы застыли над номером службы безопасности кампуса, я медленно открыла дверь.

У меня перехватило дыхание, когда я оценила состояние своей комнаты. Стул был перевернут, кровать в беспорядке, ящики моего стола были открыты, а бумаги разбросаны по всему полу. Книги из моего книжного шкафа были разбросаны по всей комнате. Ничто не осталось нетронутым.

Я заставила себя сделать неуверенный шаг в свою комнату, затем еще один, пока не оказалась посреди этого хаоса. Мой взгляд упал на дверь в ванную, и я знала, что должна проверить, хотя все во мне хотело убежать как можно быстрее.

К счастью, ванная, казалось, была в основном нетронутой, и я облегченно вздохнула.

Затем я увидела, что моя косметичка открыта, а помада лежит на краю раковины без крышки. Я подняла глаза на зеркало.

Там было послание, кровоточащее по блестящей поверхности.

Череп и скрещенные кости – кости изогнуты на концах в форме гаечных ключей.

Короли Кладбища.

Мои пальцы набрали номер службы безопасности кампуса, прежде чем я успела перевести дыхание. Тот факт, что они активизировали свои игры, чтобы вломиться в мою комнату, означал, что я больше не была в безопасности здесь.

Звонок в конце концов соединился, и я вздохнула с облегчением, услышав другой голос.

– Охрана кампуса, чем я могу помочь?

– Здравствуйте. В мою комнату вломились.

В трубке послышался скучающий вздох.

– Здание и число?

– Роуэн, комната 222.

– Мы пришлем кого-нибудь наверх. – Звонок отключился, и я вышла обратно, чтобы подождать в коридоре. Я не могла сейчас оставаться одна в своей комнате.

Когда появился охранник кампуса, он бегло осмотрел мою комнату.

– Что-нибудь взяли?

– Нет… я-я так не знаю. – Я не смотрела должным образом, но мой ноутбук был единственным ценным предметом в комнате, и он все еще был на месте. Я заметила большинство своих учебников в разных местах на полу, и я сомневалась, что они были бы чем-то, что Короли Кладбища хотели украсть в любом случае.

Чего они хотели?

– Вероятно, студенты разыгрывают шутки или один из этих ритуалов дедовщины. – Парень из службы безопасности кампуса направился к двери. – Утром мы пошлем кого-нибудь починить сломанный замок.

– Но что я должна делать в это время? – Я ни за что не осталась бы здесь, не со сломанным замком, зная, что Короли Кладбища были в моей комнате.

Он равнодушно пожал плечами.

– Подопри дверь стулом, – предложил он и исчез за дверью. Спасибо ни за что.

Дрожащими пальцами я набрала номер Мии. Когда она взяла трубку, ее приветствие было мягким и сонным, я никогда не была так благодарна, услышав ее голос.

– Миа, можно я… ничего, если я останусь с тобой на ночь? – Она была в женском обществе, и у нее была соседка по комнате, но я не могла остаться одна.

Ее голос мгновенно насторожился.

– Что случилось?

Я не могла рассказать ей о королях кладбища, если это тоже сделает ее мишенью. Я никогда не прощу себя. Поэтому я дала ей реплику, которую дал мне парень из службы безопасности кампуса.

– В мою комнату вломились, это была шутка или что-то в этом роде. Ничего не было взято, но они не смогут починить замок до утра. Я не чувствую себя в безопасности, спя там со сломанным замком.

– О, нет. Это ужасно, мне так жаль, детка! Конечно, ты можешь придти и остаться. Ты хочешь, чтобы я пришла и встретила тебя, чтобы тебе не пришлось быть одной?

Я с трудом сглотнула.

– Нет, спасибо. Скоро увидимся.

– Хорошо.

– Спасибо, Миа. – Закончив разговор, я запихнула в рюкзак несколько вещей, включая ноутбук и пару учебников, которые мне были нужны. Колеблясь в центре своей комнаты, я раздумывала, не пойти ли в ванную за косметичкой, но я не могла снова увидеть доказательства посещения Королей.

Вместо этого я ушла, не оглядываясь.

11

После поступления в колледж мне казалось, что у меня и моих братьев была двойная жизнь. Нам пришлось научиться сливаться с толпой и стараться не выделяться. Рисковать было большой авантюрой, но мы ждали этого шанса, а рисковать нужно, если хочешь награды. Некоторые люди делали что угодно за деньги, и, к счастью для нас, охранник, отвечающий за здание Эверли, был очень жадный на деньги мудаком.

Я оставался в тени и наблюдал, как Эверли выбежала с одной лишь сумкой. Ее волосы были собраны в беспорядочный пучок, кожа бледная, а губы розовые от того, что она прикусила губу.

Наша работа здесь была выполнена.

Охранник, который пошел проверять ее комнату, подошел ко мне после того, как ее машина выехала со стоянки.

– Где остальные мои деньги? – он требовал от меня.

Я закатил глаза и отдал ему вторую половину денег. Ему заплатили за то, чтобы он закрыл на это глаза и не сообщил об этом охране кампуса.

– Пока ты молчишь, у нас нет проблем, – сказал я ему.

Он оглядел меня с ног до головы, зная о репутации, которая предшествовала мне, и кивнул. Как только охранник ушел, я прошел вперед и направился к комнате Эверли и вошел в нее во второй раз за ночь.

Ничто так не раздражает человека, как нарушение его святилища. Испортите то, что заставляет их чувствовать себя в безопасности, и это делает их параноиками. Я слишком хорошо это знал. Люди дорожили вещами, которые позволяли им чувствовать себя в безопасности – дома. Ты убирал это, и у тебя было преимущество.

Я вошел в комнату, сфотографировал это место и отправил его Каллуму и Сэинту. Их ответы пришли мгновенно.

Сэинт: Тебе пришлось переборщить?

Каллум: Она была напугана?

Я: Она ушла. Просто сделаю небольшую уборку и разведку.

После моего сообщения я убираю телефон. Я должен был поработать над тем, чтобы исправить все, как у нее было раньше. Опять же, это служило двойной цели: посмотреть, как далеко мы можем с ней играть, и какой будет переломный момент, когда она побежит к своему дяде.

Этот скользкий ублюдок жаждал повода, чтобы нас выгнать. Он ненавидел тот факт, что школе приходилось давать стипендии нам, местным жителям; еще больше он ненавидел тот факт, что я и мои братья получили по одной из таких.

Когда я убирал комнату Эверли, я наткнулся на фотографию ее и ее родителей. Она выглядела счастливой и беззаботной. Улыбка на ее лице не была похожа ни на что, что я когда-либо видел.

Думаю, у некоторых семей действительно было все, в то время как некоторые из нас едва держались вместе.

– Ya callate. – Пьяные крики моего отца были слышны по всей квартире. Он говорил маме заткнуться.

Сколько я себя помню, у меня было две версии моего отца. Трудолюбивый, который ходил на работу с понедельника по пятницу. Который играл со мной в футбол по будням, если не был слишком уставшим.

Затем был тот, кто выходил по выходным, когда выпивал слишком много пива. Как будто все, что он держал взаперти в течение недели, вылилось наружу.

– Тссс, что скажут наши соседи? – Моя мама умоляла говорить его потише.

– Мне похуй. Me vale madre (в пер. с исп. Моя долина), они не платят нам за аренду, – ответил мой папа, полный высокомерия, и я увидел страдание на лице моей мамы.

Моему отцу не нужно было становиться жестоким. Не тогда, когда слова иногда бьют больнее, чем любой удар физически.

Я поставил рамку на место, испытывая отвращение к своим детским воспоминаниям. Единственное, чего я не выносил, так это женщин-тряпок. Это была проблемой матери. Мне было похуй. Нужно быть гребенной идиоткой, чтобы потерять свою жизнь из-за того, что ты слишком боялась ответить.

Моя мать никогда не противостояла моему отцу, и вместо того, чтобы стоять на своем и говорить ему, что она не сядет в машину с его пьяной задницей, она молчала. Это кончилось слишком плохо для нее, это молчание последовало за ней в могилу.

Я потерял обоих родителей за одну ночь, потому что мой отец был слишком пьян, чтобы вести машину, и потому что моя мать боялась сказать ему иначе.

Как только я остался доволен тем, как все выглядело в комнате, я оставил сувенир для Эверли, что-то, что позже будет трахать ее.

Все всегда искали свою следующую вечеринку, свой следующий кайф, отношения. Никто не обращал внимания на то, что происходило вокруг них, что взломать и проникнуть было чертовски легко.

Прогулка от Эверли до братства Сэинта была не такой уж далекой. Как только я вошел в здание, я услышал, как гремит музыка и кричат люди.

Я даже не потрудился посмотреть в сторону девушек, которые выкрикивали мое имя.

Легкий доступ к киске никогда не привлекал меня – мне было скучно. Я хотел немного поиграться; в противном случае мне напомнили бы о дорогой старой маме, и я не был настолько болен, чтобы хотеть оттрахать девушку с мыслями о матери. Когда я переступил порог дома, я сразу заметил Сэинта. Было трудно не сделать этого, когда этот ублюдок был полон жизни, но он не обманул меня, и меньше всего Каллума. Не тогда, когда улыбка, которую он нам дарил, была фальшивой.

Он был окружен девушками с бутылкой текилы в каждой руке, поочередно заливая ее в горло и целуя их, но даже отсюда я мог видеть, что все это было напоказ.

Каллум сидел в самом темном углу в полном одиночестве. Группы девушек стояли в стороне, пытаясь набраться смелости, чтобы пойти поговорить с ним. Был шанс пятьдесят на пятьдесят, что он трахнет тебя или скажет тебе отвалить.

Эти богатые сучки всегда показывали свое истинное лицо в ту секунду, когда их отвергали.

Я сел рядом с Каллумом и наблюдал, как девушки возбужденно мурлыкали, что все три короля были здесь.

Если бы мне не нужно было алиби, я был бы в гараже.

– Все хорошо? – спросил Каллум, не глядя в мою сторону.

– Я бы позвонил тебе из тюрьмы, если бы было иначе.

Он не ответил и вместо этого сделал глоток пива, затем жестом попросил одного из друзей Сэинта принести еще.

Парень из братства подбежал к нам и попытался вручить выпить мне тоже.

– Я не пью, – сказал я ему, и он странно посмотрел на меня.

По-видимому, это сделало бы тебя изгоем, если ты не пил в колледже. Я проигнорировал его, а затем заметил, на чем было сосредоточено внимание Каллума.

Он искал глазами повсюду, но был поглощен разговором, который вели две девушки рядом с нами.

– Да, это действительно странно. Я имею в виду, она даже не попрощалась, она просто вообще перестала приходить на занятия. Что было странно, потому что она была счастлива, что попала в колледж, и продолжала доказывать, что система ошибочна.

Наши с Каллумом взгляды встретились, и вот оно – то постоянное напоминание, которое говорило нам, что мы на правильном пути.

Не сказав больше ни слова своему брату, я встал и направился к девушкам.

– Эй, мамочки, не возражаете, если я разорву вашу маленькую вечеринку?

Их глаза расширились, и мне стало скучно, как легко было заставить их мне доверять. Они застенчиво улыбнулись мне, а затем отодвинулись, чтобы я мог сесть между ними.

Я делал вид, что хочу их, но ничего не чувствовал. Мой член был в гребаной коме. Он даже не дернулся, когда они начали тереть свои руки об мои бедра.

– Так что же так встревожило это милое личико? – Через некоторое время я спросил, так как надоело терпеть их. Мне, вероятно, было бы веселее смотреть, как сохнет краска.

Держу пари, Эверли могла бы развлечь меня.

На секунду я замер и забыл обо всем, что делал, задаваясь вопросом, почему, черт возьми, эта мысль пришла мне в голову. Тогда я сказал себе, что это потому, что я беспокоился о Сэинте. Он обычно был тем, кто слишком привязался.

Некоторые игрушки должны были быть сломаны, и никто не захочет потом играть с осколками. И такой игрушкой была именно Эверли – чем-то, что нужно сломать.

Я подождал их ответа, а затем еще немного, и как только я больше не мог этого выносить, я отошел от девочек и направился в комнату Сэинта.

Каллуму и Сэинту не потребовалось много времени, чтобы последовать за мной.

– Что происходит? – спросил Сэинт, звуча скорее немного выпившим, чем пьяным, и я раздраженно сжал руки в кулаки.

Мои проблемы были моими собственными, а не его, но меня всегда раздражало, когда они начинали невнятно произносить свои слова.

– Мы подслушали разговор, – сказал Каллум, удобно устроившись за столом Сэинта.

– О ком? Эверли? – Сэинт спросил в ответ.

Каллум покачал головой, и если он и заметил, как ведет себя Сэинт, он не упомянул об этом.

– Мы должны действовать быстро. Это будет наш последний шанс. – Каллум напомнил нам, что это будет наш последний год вместе в колледже.

То, что мы планировали, было теперь так близко, что я, блядь, мог попробовать это на вкус – и это было сладко, но, может быть, потому, что Эверли была гребаным ключом.

Как раз в этот момент Каллум, который пользовался ноутбуком Сэинта, обернулся со смертельной улыбкой на лице.

– Шах и мат, – прошептал он.

– Что, черт возьми, это значит? – Спросил Сэинт.

– Время заставить королеву ползать.

12

Подгоняя себя, я открыла дверь в свою комнату своим блестящим новым ключом. Миа предложила пойти со мной, но я ни за что не хотела втягивать ее в эту историю. Я оставалась с ней последние несколько дней, не в силах смириться с мыслью о возвращении и уничтожении всего моего имущества, пока не заставила себя перестать прятаться. Я была сильнее этого. Я не могла позволить Королям Кладбища взять надо мной верх, выгнать меня из моей собственной комнаты, особенно когда я не знала, почему я была на их радаре.

Потрясенный вздох сорвался с моих губ, и мой рот открылся, когда я огляделась. Как будто ничего не произошло. Все было возвращено на прежнее место, вплоть до ракурса фотографии моих родителей в рамке. Войдя в ванную, я убедилась, что все в порядке – ни следов на зеркале, ни следов губной помады на раковине.

Как будто я все это вообразила, и я могла бы убедить себя в этом, если бы не тот факт, что на моей двери был блестящий новый замок и ключ.

Что происходило? Плюхнувшись на кровать, я сделала прерывистый вдох, затем еще один.

Что-то хрустнуло под моим плечом, и я перекатилась, поднимаясь.

На моем покрывале лежала полароидная фотография.

Мое сердце бешено колотилось, когда я взяла фотографию. Мальчик смотрел в камеру с широкой улыбкой на лице. Ему было лет двенадцать или тринадцать, у него были взъерошенные темные волосы и длинные ноги. На фотографии он прислонился к невзрачной тускло-белой стене, его кроссовки шаркали по пыльной земле под ногами. Одной рукой он прикрывал глаза от солнца, а в другой держал что-то похожее на гаечный ключ.

Это был Каллум? Я не могла разглядеть его лица из-за положения его руки, и я никогда не видела, чтобы Каллум улыбался, поэтому я даже не могла представить, как бы выглядело его лицо, если бы он улыбнулся.

Изучив изображение некоторое время, я встала с кровати и осторожно поместила его между страницами одной из своих книг. Не было никаких сомнений, что это было оставлено нарочно, но почему и кем, я понятия не имела. Все, что я знала, так это то, что Короли Кладбища сделали это, так или иначе.

Мой телефон запищал из сумки, и я вытащила его.

НАПОМИНАНИЕ: ШАХМАТНЫЙ КЛУБ, 7 ВЕЧЕРА

Я убрала волосы с лица, со вздохом заправляя пряди за ухо. Я совершенно забыла о шахматном клубе. Это было последнее, что мне хотелось делать, но я пообещала дяде, что приду. Может быть, это и хорошо – по крайней мере, если я потеряю себя в стратегической игре, это отвлечет меня от всего здесь.

Отвлечение от всего… это оказалось принятием желаемого за действительное. В ту секунду, когда я вошла в комнату, где проходил шахматный клуб, мои глаза встретились с парой холодных голубых, и я поняла, что выхода действительно нет.

Губы Каллума скривились в легкой ухмылке, когда он увидел, что я остановилась как вкопанная в дверях, но она быстро исчезла, его взгляд скользнул в сторону, к шахматной доске слева от него, затем к следующей, пока он не осмотрел все доски в комнате с бесстрастным видом. Небрежно откинувшись на спинку стула, он излучал незаинтересованность. Что он вообще здесь делал? Из всех людей, которые, как я думала, могут здесь появиться, Короли Кладбища были последними, кого я ожидала здесь увидеть. Насколько я знала, они не принимали участия во внеклассных мероприятиях, кроме Сэинта в его команде по плаванию и обязательств перед братством. Но теперь, когда я подумала об этом, я думаю, мне не стоило удивляться – они ясно дали понять, что я была на их радаре.

Расправив плечи, я сделала решительный шаг вперед. Затем еще один. Я устала прятаться и беспокоиться о том, что эти трое парней хотели от меня. Если бы они сделали что-нибудь хуже, чем вломились в мою комнату, я бы привлекла к этому моего дядю.

Профессор, который управлял клубом – высокий, сурового вида пожилой мужчина с седыми зачесанными назад волосами и в одежде разных оттенков серого, – поднял руку, когда я вошла в комнату, махнув ею в направлении пустых стульев, не сказав ни слова.

Игнорируя пристальный взгляд Каллума, который теперь был направлен на меня, я осмотрела свое окружение. Это была одна из старейших комнат университета Блэкстоун – в одном из оригинальных зданий, которые были здесь еще во времена основания университета. Я знала историю от своего отца и дяди.

Оглядевшись, я обратила внимание на каменные стены и уютные кресла с откидными спинками по краям комнаты. Верхний свет был выключен, и лампа была установлена слева от каждой из шахматных досок, которые были расположены на маленьких столах по всей комнате. Каждая шахматная доска находилась между двумя деревянными стульями, и, пока я наблюдала, люди уже начали занимать свои места перед досками.

Мой взгляд вернулся к профессору, демонстративно скользнув мимо Каллума, и я направилась к одному из незанятых столов. Профессор прочистил горло, останавливая меня на полпути.

– Мисс Уокер. Лучше, если вы завершите одну из пар, а не занимали дополнительное место… – Он позволил своему голосу затихнуть, когда он провел рукой по воздуху, чтобы охватить столы, за которыми уже сидели по одному человеку.

Я поняла намек, опустившись на стул напротив испуганного первокурсника. Он даже не посмотрел на меня; вместо этого он посмотрел через мое плечо. Его глаза расширились еще больше, и я собралась с духом, оборачиваясь, чтобы увидеть то, чего я пыталась избежать.

Каллум приподнял бровь, глядя на первокурсника, но в остальном никак не показал, что заметил мое присутствие. Что-то внутри меня ощетинилось от того, как он себя вел, и, прежде чем я это поняла, я поднялась на ноги и пересекла комнату, чтобы сесть напротив него.

Когда я села, он, наконец, посмотрел на меня.

– Эверли Уокер, – протянул он. Наклонившись вперед, положив локти на стол, он изучал меня с ленивым безразличием, очевидно, не заботясь о том, что я была здесь, за его столом, а теперь стала и его противником по шахматам.

Прежде чем я успела ответить, профессор прочистил горло и щелкнул пультом дистанционного управления, чтобы включить экран в передней части комнаты. Каллум развернул свое кресло, когда профессор начал показывать основные шахматные фигуры и ходы, давая мне отсрочку от его интенсивного присутствия на минуту.

Когда видеопрезентация закончилась, нам дали раздаточные материалы для изучения. Каллум повернулся ко мне лицом, его взгляд встретился с моим. Он все еще не сказал ни слова, поэтому я тоже. Я не сводила с него взгляда, отказываясь первой отводить взгляд.

Что-то темное мелькнуло в его глазах на секунду, прежде чем оно исчезло, и я подумала, не почудилось ли мне это. Но… что, если бы я этого не сделала? Что, если он просто притворялся бескорыстным? Это имело смысл, особенно учитывая то, как Короли Кладбища вели себя по отношению ко мне.

Но никто из них не знал, что, хотя шахматы не были моим выбором, я была хороша в них. Я могла поблагодарить за это своего дядю. Возможно, пришло время использовать некоторые из этих приемов против Королей.

Шахматы были стратегией. Выжидание, прорабатывание противника, хождение на просчитанный риск только тогда, когда ты сможешь прочитать их и предугадать их ходы.

И самая сильная фигура на всей шахматной доске?

Королева.