Текст книги "Эльнара. Путешествие за море"
Автор книги: Бек Кора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Прошло еще два дня. Положив голову спящего Султана себе на колени, Эльнара дремала в своей каморке, как вдруг с палубы послышались ужасающие стоны. В них была такая нечеловеческая боль, что девушка мгновенно откликнулась чувством сострадания и, позабыв о собственных невзгодах, поднялась наверх. На палубе она увидела моряка Тома, двумя руками державшегося за правую щеку. Он сидел на полу, подтянув колени к подбородку, и, раскачиваясь из стороны в сторону, громко стонал. Вся команда «Марселя» столпилась вокруг своего товарища и с любопытством смотрела на него. В руках одного матроса Эли заметила щипцы для сахара. Пробившись сквозь толпу, она спросила:
– Что болит у Тома?
– Тебе-то что за дело? – в глазах моряка, стоявшего ближе всех к больному, сверкнула нахальная усмешка. – Такие лапочки, как ты, должны только ноги раздвигать да молчать в тряпочку, пока их не спросят. Не видишь, что ли, болен человек, а тут ты со своими дурацкими вопросами. Если хочешь помочь, говори прямо, а не разводи канитель.
– Я вижу, что Том болен, – у Эльнары не было сил, чтобы ответить на оскорбление. – Я спрашиваю, что с ним?
– Зуб у него болит, – вмешался в разговор сидевший на корточках пожилой моряк. – Мы ему предлагаем вырвать его щипцами, а он ни в какую. Странный человек, ведь ни черта, ни бога не боится, а стоило заболеть какому-то несчастному зубу, так все мужество словно ветром сдуло, – чудак, ей-богу!
При этих словах Том бешено завращал своими круглыми зелеными глазами, потряс перед лицом обидчика крепким кулаком, но из-за адской боли ничего ответить на его слова не смог.
– Том, ты хочешь, чтобы тебе полегчало? – нарочито медленным тоном спросила девушка, дабы больной понял смысл ее слов.
Бедняга затряс головой, по-прежнему не отнимая рук от распухшей щеки.
– Я могу тебе помочь, – сказала Эльнара, – но ты, Том, должен будешь оплатить мои хлопоты. Имей в виду, деньги мне не нужны. Только пища, чтобы спасти моего умирающего от голода друга. Тебе сейчас плохо, но ему во сто крат хуже. Ты согласен на это условие?
– Да! – моряк почти кричал от боли.
Девушка уверенно направилась в сторону кладовой, на ходу пояснив:
– Мне понадобится для лечения чеснок и еще кое-какие травы. Пусть кто-нибудь покажет, где они находятся.
Желающих оказать добрую услугу нашлось более чем достаточно, хотя на самом деле все хотели посмотреть, что собирается делать эта азиатка, без тени сомнения заявившая, что сумеет помочь Тому. Среди них Эли краем глаза заметила Хамита с Пьером. Разведя огонь, девушка принялась готовить Целебное снадобье. Мелко нарубив большим ножом чеснок и травы, она сложила их в котелок, залила кипятком и подвесила посудину на крюк прямо над пламенем. Как только смесь закипела, Эльнара остудила ее, тщательно процедила через тонкую тряпицу и отнесла настой больному моряку. Сама же спустилась в каморку к едва живому приятелю.
Прошло чуть больше двух часов. На пороге показался Том. Судя по его благодарной улыбке, он чувствовал себя гораздо лучше. В руках у него был мешок, доверху наполненный всевозможными продуктами.
– Премного тебе благодарен, сестра. Еще недавно я был самым несчастным человеком на свете, а теперь вряд ли кто найдется счастливее меня, – моряк широко улыбнулся, а потом шутливым тоном спросил: – А ты случаем не колдунья, сестренка? Мужики сказывали, что, когда ты готовила свой чудесный отвар, в твоих глазах сверкали красные дьявольские огоньки, да еще и бормотала что-то на чужом наречии.
– Я не колдунья, – кротко улыбнулась Эльнара. – В нашем роду было много целителей, и кое-какие секреты этого дела перешли мне по наследству. Ну а в глазах, наверное, отражался огонь, горевший под жаровней. Чтобы настой скорее подействовал, я прочитала молитву на арабском языке. Вот, собственно, и все, – никаких чудес, а тем более колдовства, не было и в помине. Я очень рада, Том, что ты поправился.
Еще раз поблагодарив свою спасительницу, моряк вышел. Разобрав мешок со съестными припасами, Эли разбудила друга и принялась осторожно кормить его, а после впервые за много дней поела сама. Уже на второй день Султан немного окреп и поднялся на ноги, а на третий – совершил небольшую прогулку по кораблю. Когда он вернулся, на его лице читалось сильное волнение.
– Что-то я никак не могу взять в толк, Принцесса, для какого груза предназначен наш корабль? Помнится, капитан Люрук в самом начале пути говорил, что «Марсель» занимается перевозкой материй с Востока на Запад, – однако никаких тюков с тканями или хотя бы каких-нибудь мешков я в трюмах не обнаружил. Все они забиты длинными и тяжелыми деревянными ящиками. Я попытался было заглянуть в них, но крышки намертво приколочены большими гвоздями. Странно все это, Принцесса. Скажи сама, зачем материю перевозить в ящиках? Ох, не нравится мне эта история...
Не успел Султан поделиться своими сомнениями с Эли, как в каморке появился Том. Он тоже выглядел не на шутку взволнованным. Приложив палец к губам, моряк шепотом заговорил:
– Беда, сестренка! Я только что слышал разговор команды на палубе. Сами знаете, ребята, проклятый штиль намертво пригвоздил нас к морю, уже слишком долго ветра нет – вот мужики и заволновались, говорят, будто ты, сестренка, навела порчу на «Марсель». Хам с Лопухом в один голос твердят, что ты – колдунья, и требуют от Шактуа идти к Морскому дьяволу и добиваться, чтоб тебя спустили в море – дескать, это ты наслала на нас штиль. Я, конечно, им не поверил, но кто ж меня слушать станет? Во Франции с ведьмами не церемонятся, если что почуют – тут же отправляют на костер. Было б что другое, я б помог... Ну, морду бы набил каждому, на кого б ты пальцем указала, сестра, – а тут дело такое...
– Да какая же я ведьма?! – вскричала побледневшая Эли. – Они что, все с ума посходили?
– Не знаю, сестренка, но ты меня здорово выручила. И теперь я вернул тебе свой долг. Подумайте меж собой, ребята, может, что путное и надумаете. Да хранит вас Господь! – озираясь по сторонам, Том выскользнул из каморки. Эли с Султаном остались наедине с этим ужасным известием.
– Я хочу жить, Султан! – простонала девушка, потрясенная столь неожиданным поворотом событий, и, залившись слезами, рухнула на матрац. Немного успокоившись, отрешенным тоном она сказала:
– Надеюсь, тебя, мой друг, эти звери не тронут? – и вдруг в глазах Эльнары загорелся огонек надежды: – А может быть, попытаемся сбежать? От кого я только не убегала в своей жизни, Султан, и до сих пор мне это удавалось...
– А куда бежать, Принцесса? – печально ответил друг. – Вокруг нас море, а в нем наверняка водятся кровожадные акулы.
Султан замолчал, горестно опустив голову, но вдруг, озаренный мыслью, резко вскинул ее так, что в шее даже хрустнули позвонки. Явно что-то задумав, он с твердой решимостью попросил у Эли свиток с завещанием ее деда и решительно направился к выходу. Из капитанской каюты раздавались громкие голоса – Люрук с Шактуа о чем-то горячо спорили. Набрав побольше воздуха в легкие, Султан переступил порог каюты. Моряки разом замолчали, а капитан устремил на непрошеного гостя недобрый взгляд.
– Кто-нибудь из вас умеет читать по-арабски? – гордо спросил отважный хоршик, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения перед бывалыми морскими волками, для которых человеческая жизнь не значила ровным счетом ничего.
– Да зачем нам дался твой арабский? Или ты, пигмей, почуяв что-то своей поганой задницей, надумал оставить нам с Люруком завещание? Быть может, у тебя есть золото, много золота? – Шактуа отвратительно расхохотался. Ему было очень смешно, ведь он не умел читать даже по-французски.
– Дело у меня к тебе важное, капитан, – Султан замолчал, многозначительно поглядывая в сторону Шактуа.
Люрук молча повернулся к своему помощнику. Тот, мгновенно сникнув, без всяких вопросов попятился к выходу. Капитан «Марселя» сложил руки на груди и прищурил глаза.
– У меня не было возможности прийти к тебе раньше, капитан, – доверительным тоном заговорил Султан. – Я болел, долго и сильно болел, думал – не выживу, но Аллаху было угодно...
– К делу, – тонкие губы Люрука, как обычно, немного подергивались.
– На берегу я не успел сообщить тебе, капитан, что мы с Принцессой отправляемся в Парижу с очень важной миссией, – хитрый хоршик сделал паузу.
– В Парижу? – губы капитана задергались еще сильнее, что случалось всякий раз, когда его пробирало на смех.
– В Парижу, – невозмутимо ответил Султан, с удовольствием повторяя слово, которое ему так сильно понравилось в беседе с профессором Моро. – Так вот, капитан, мы – не простые путники. Принцесса, которую ты все время называешь «сударыней», является внучкой знатного персидского вельможи, который отправился с важным поручением к самому французскому королю, но, к сожалению, во время пребывания в Парижу внезапно сильно захворал. Господин Сатар – поверьте моему слову, один из богатейших людей Персии – отправил гонца из Франции в Хоршикское ханство с завещанием для своей единственной наследницы. Но Принцесса, благородная душа, больше жизни любящая своего доброго деда, – при этих словах Султан даже выдавил из своих лукавых глаз несколько слезинок, – захотела проститься с ним и поспешила в чужие края. Господин Сатар уже извещен о том, что она находится в пути, и с нетерпением ждет свою наследницу.
– Что-то по вашему ободранному виду не скажешь, что в Парижу, любезный, – сыронизировал Люрук, – вас ждет богатый старикан.
– Клянусь Аллахом! – вскричал вошедший в роль Султан. – Ты не видел нас, капитан, в самом начале нашего пути. Нас с Принцессой сопровождал такой большой и богатый караван, что он, простите мне мою дерзость, не уместился бы на этом корабле! Но в дороге на нас напали разбойники! С большим трудом мне удалось спасти Принцессу и добраться с ней до Измира. Я говорю чистейшую правду, тут все написано! – в руках хоршика появился свиток, перевязанный парчовой лентой.
Бросив беглый взгляд на дорогую душистую бумагу и затейливую печать, Люрук велел позвать в каюту Хамита – единственного, кто мог бы разобрать арабское письмо. Не шибко владевший грамотой Хам, спотыкаясь на каждом слове, принялся читать, но поскольку текст завещания начинался и едва ли не наполовину состоял из перечисления заслуг представителей рода Каиров, капитан и его моряк решили, что речь идет о самом персидском падишахе, дочерью которого являлась эта красивая молодая девчонка. А ведь час тому назад они собирались сбросить ее за борт корабля! Их замечательная догадка подтверждалась еще тем, что сопровождавший девицу толстяк все время называл ее Принцессой. Когда же началась самая интересная часть завещания, где подробно перечислялись многочисленные обширные угодья, роскошные дворцы, сундуки с золотом и драгоценностями, завещанные Сатаром его внучке, у Люрука заблестели глаза. Даже не дослушав текст до конца, он отослал Хамита прочь и обратился к Султану нарочито равнодушным тоном:
– И для чего ж ты все это мне рассказал? Ну, повезло в жизни кому-то, а при чем тут я?
– Господин Сатар – очень щедрый и благородный человек, – не моргнув глазом, соврал хоршик. Султан даже не представлял себе, как выглядит этот самый Сатар, не говоря уже о большем. – Он очень беспокоится за здоровье и жизнь своей единственной наследницы, отважившейся на такое далекое путешествие, и будет весьма признателен тому, кто доставит ее во дворец в целости и сохранности.
– А где живет в Париже ваш богатый старикан? – спросил Люрук, хитро прищурившись. Услышав коварный вопрос, бедный Султан аж вспотел, не зная, что ответить.
– Он живет... – Султан улыбался, растягивая время, как вдруг его осенило: – Господин Сатар живет в Бастилии!
– В Бастилии? – небольшие карие глаза Люрука увеличились чуть ли не вдвое. – Ты шутишь, любезный?
– Не шучу, – приятель Эли, довольный своей находчивостью, продолжал безмятежно улыбаться и еще раз уверенно повторил: – Господин Сатар живет в Бастилии.
Из беседы с профессором Моро Султан хорошо запомнил два слова, связанные с Францией, которые ему очень понравились, – Парижу и Бастилия.
– Ах да, кажется, я понял, что ты хотел сказать, милейший, – обветренные губы капитана задергались в улыбке. – Ваш старикан, по всей видимости, живет на улице Шаксиле, что в районе Бастилии. Приезжающие в Париж богатые чужестранцы имеют странную привычку селиться именно там.
Султан не успел опровергнуть эти слова, как в дверь каюты просунулась черная взлохмаченная голова Хамита:
– Капитан, Лопух с Томом схватились на палубе, дерутся на ножах – и никто не может их разнять.
Люрук поспешил наверх, а хитрый хоршик отправился к Эли.
С того самого дня Эльнара с Султаном заметили, что отношение команды «Марселя» к ним сильно изменилось. Благодаря длинному языку Хамита, на корабле не осталось никого, кто не слышал бы любопытную новость. Правда, сам Хамит, как и его ближайший друг Пьер, старались держаться подальше от наследницы падишаха Персии и ее товарища. Но в отношении других моряков к пассажирам появилось значительно больше уважения, они даже старались не отпускать привычные бранные словечки в присутствии особы голубых кровей. К тому же на море наконец-то закончился штиль, и стосковавшийся по попутному ветру «Марсель» весело устремился вперед, что привело в хорошее расположение духа самого Люрука. В один из дней, к искреннему изумлению Эльнары, капитан лично подошел к ней и вернул красную бархатную коробочку с драгоценностями, заявив, что ее общество на корабле дороже всяких драгоценностей. Султан долго не хотел признаваться подруге в своей шалости, но после широкого жеста Люрука был вынужден объяснить причину удивительных перемен в поведении моряков и сурового Морского дьявола.
– Но что мы скажем им, когда корабль прибудет во Францию? – вскричала потрясенная Эльнара.
Султан лишь философски заметил:
– До Франции, Принцесса, нужно еще доплыть. Да и потом... От Марселя, куда прибывает судно, до Парижу – путь совсем не близкий. Что-нибудь да придумаем, ведь, главное, мы оба с тобой живы и сыты.
После пережитых потрясений с этим доводом сложно было не согласиться.
Время любить
До прибытия в Марсель оставалось не больше двух дней, когда расслабившиеся моряки уговорили капитана по случаю удачного путешествия поставить бочонок-другой крепкого ирландского вина, закупленного во время недолгой остановки на острове Сицилия. Ко всеобщему удовольствию, Люрук, в течение последней недели пребывавший в хорошем расположении духа, легко согласился. Моряки вошли в раж и вместо двух бочонков вина подняли из трюма на палубу целых пять, но капитанского гнева это не вызвало. Веселье было в самом разгаре, когда опьяневший Хамит спустился в каморку Эльнары и Султана, не пожелавших принимать участие в пьяном разгуле. В руках турок держал две деревянные кружки с вином. Молча сунув одну из них Султану, все свое внимание Хам переключил на девушку.
– Сестра, я знаю, что глубоко виноват перед тобой, и прошу тебя простить меня, – при этих словах из его больших черных глаз выкатились две слезинки. – Мы с тобой одной веры, сестра, и, если ты не простишь меня, не будет мне в этой жизни покоя. Сам не знаю, как получилось... Наверное, бес меня попутал так оскорбить тебя грязным предложением. Я потом опомнился, да постыдился прийти к тебе. Скоро прибудем в Марсель и, наверное, никогда уж не свидимся, а на душе у меня – тяжкий камень, что я, правоверный мусульманин, оставил по себе такую плохую память.
Хамит еще ниже опустил голову. С детских лет отец учил Эльнару, что искреннее раскаяние в содеянном искупает если не все, то многие человеческие грехи, и это признание моряка ее очень растрогало. В свою очередь, она постаралась ободрить его:
– Наверное, нет на свете человека, Хамит, кто не совершал бы в своей жизни ошибок, но далеко не все способны осознать их и искренне покаяться. Наверное, в море всегда нужно быть готовым к любым опасностям, поэтому оно сделало тебя таким суровым. И все же нельзя терять свое лицо, ведь люди относятся к нам так, как мы сами относимся к ним. Я верю в твое раскаяние, друг мой, и желаю, чтобы твоя судьба сложилась удачно.
Обрадованный моряк хотел броситься на колени перед благородной и великодушной девушкой, но Эли удержала его.
– Ты простила меня, сестра, правда, простила?! О Всемогущий Аллах, я вновь могу уважать себя и честно смотреть людям в глаза! Уже ради этого стоит жить! Ты сняла камень с моей души, дочь мудрого Востока. Как я благодарен тебе! Хотя мне все еще трудно в это поверить, я так страдал... – пылкий турок картинно заломил свои длинные, огрубевшие от соленой морской воды руки и заговорил проникновенным тоном:
– Если ты действительно простила меня, сестра, не побрезгуй подношением бедного моряка. Выпей вина из моей кружки в знак нашего примирения, – Хамит протянул девушке потрескавшуюся деревянную кружку, небрежно обратившись к Султану через плечо: – И ты, брат, раздели с нами радость! Дети прекрасного Востока должны во всем поддерживать друг друга.
– Я не пью вина, Хамит, – попыталась отказаться Эльнара. – Все хорошо, и меж нами действительно нет никаких обид.
– Ты все-таки брезгуешь, сестра, бедным моряком, у которого, в отличие от тебя, нет за душой и ломаного гроша? – черные глаза Хамита светились печалью и обидой.
– Нет, что ты?! – смутилась Эли, вспомнив, что и на них с Султаном лежит грех обмана Люрука и всей команды «Марселя». – И вообще, вся эта история с наследством...
В это мгновение раздался предупредительный кашель ее друга, а настойчивый турок вновь принялся за свои уговоры. Невольно морщась от запаха крепкого вина, Эльнара заставила себя выпить неприятный напиток. Султан тоже несколькими глотками почтил ирландских виноделов, но скорее ради удовлетворения собственного любопытства – вино показалось ему чересчур кислым, поэтому он слил его в стоявшее рядом маленькое ведерко. Напоследок Хамит еще раз рассыпался в многочисленных извинениях и благодарностях и ушел наверх. А веселье на палубе тем временем пошло на убыль.
Незаметно наступила ночь. Эли, пожаловавшись на невыносимую духоту в каморке, предложила Султану подняться на палубу и немного подышать свежим воздухом перед сном. Осторожно переступая через тела мертвецки пьяных моряков, лежащих там и сям, они прошли к борту корабля. Не найдя в темноте никакой скамейки, Эли присела на дно небольшой лодки, на которой моряки «Марселя» совершали кратковременные вылазки за продуктами и табаком в портовых городах по пути следования судна, поскольку суровый капитан не очень-то любил задерживаться из-за подобных остановок.
С наслаждением вдохнув чистый морской воздух, Эльнара зябко поежилась – она была одета довольно легко, поэтому верный друг тотчас же поспешил вниз за теплыми вещами, дабы его хрупкая спутница ненароком не простудилась. Прихватив свой теплый чапан, Султан двинулся в обратную сторону, как вдруг услышал пьяные громкие голоса, доносившиеся из каюты капитана. Один из них был Люрук, другой – Шактуа. Любопытный хоршик, который все еще не мог успокоиться при мысли о деревянных ящиках, обнаруженных в трюмах, решил ненадолго задержаться в надежде прояснить мучившую его тайну.
– Послушай, старина, – раздался хриплый бас помощника капитана, – почему бы тебе не признаться своему лучшему другу, для чего тебе понадобились эта хорошенькая азиатка и ее толстенький дружок?! Ты их так ревностно оберегаешь, будто они – не люди вовсе, а два мешка, набитых чистейшим золотом! Ни сам красоткой не попользовался, ни мне не дал... Может быть, мы все же как-нибудь договоримся, капитан? От девицы все равно ничего не убудет, а твоему старому другу враз полегчает. Я ведь уже добрых полтора месяца бабу не топтал. Если дело только в цене, капитан, назови, неужто я не осилю?
– Шактуа, даже если твою поганую душу продать дьяволу, – Люрук прищурил холодные цепкие глаза, – то и этих денег тебе не хватит, чтобы рассчитаться за девицу. Ну а толстяк болтается рядом с ней так, для довеска. Кстати, дружище, вот его могу тебе уступить, если сговоримся в цене. Чем не товар – молоденький упитанный кабанчик, есть за что пощупать! Соглашайся, Шактуа, – тонкие обветренные губы Люрука задергались в судорожном смешке.
– Я мужиков не деру, – помрачнел помощник капитана (зато у бедного Султана при этих словах немного отлегло от сердца). – Но ты так и не ответил на мой вопрос, Люрук, зачем тебе понадобилась эта маленькая потаскуха? Кому ты надумал ее продать так дорого, что оскорбил из-за нее даже своего лучшего друга?
– Пора бы уж тебе давно усвоить, Шактуа, я не такой дурак, чтобы заводить себе друзей, – сквозь зубы процедил капитан. – Это ты, болван, своей дырявой башкой думаешь, что самое большое удовольствие на свете – отодрать как следует бабу. И никак не можешь понять простую вещь: когда у настоящего мужика есть золото, много золота, то бабы всех мастей сами налетают на него, не хуже саранчи. Имея деньги, можно купить что угодно и кого угодно.
– Ты так говоришь, старина, будто твои карманы доверху заполнены золотом, – удивился помощник капитана. – Ведь уж сколько лет мы с тобой возим разное оружие, а все концы с концами еле сводим. Вроде и дело недешевое...
– Это потому что порядки на море за последние годы сильно ужесточились. Откуда ж взяться хорошим доходам при нашем-то короле, навтыкавшим своих соглядатаев чуть ли не за каждым деревом? – Люрук вздохнул и с надеждой в голосе произнес: – Но теперь все изменится, в мои руки наконец-то попал настоящий клад! Я даже пальцем не шевельнул, чтобы найти его. Он сам ко мне приплыл. Вернее, пришел на собственных двоих, – довольный капитан расхохотался.
– Ты говоришь про эту девчонку, которая, если верить словам Хама, отправилась за море, дабы получить поджидающее ее в Париже наследство? – догадался Шактуа. – Как она вообще к нам угодила?
– Эта дуреха со своим дружком перепутала корабли, – охотно поделился капитан. – Им нужно было торговое судно «Марсель». Оно отплывало из Измира в тот же день, что и мы, только после полудня... А эти простачки в тумане наткнулись на меня и подумали, что наша посудина и есть тот самый «Марсель». Удачно мы прикрылись этим названием, раз уж столько лет никто не замечает, что «Марселей» два. Видишь, наши гости даже перепутать умудрились.
– Недурно ты их обставил, – протянул Шактуа, а потом вдруг живо спросил: – И как ты собираешься вытянуть из них денежки? До порта осталось всего ничего.
– Гляжу на тебя, приятель, и думаю, когда ж твоя соображалка наконец начнет работать! Вроде уж четвертый десяток разменял, а как был дураком, так дураком и остался! – в карих глазах Морского дьявола запрыгали веселые чертенята. Сменив иронию на добрый тон, он добавил: – Взять с этих ободранцев, дружище, ровным счетом нечего. Дабы пустить пыль в глаза, я даже вернул им коробку с драгоценностями – пусть думают, какой я хороший, и надеются, что доберутся до самого Марселя. Правда, толстяк что-то рассказывал про богатый караван, который должен был доставить их в Измир, да только в дороге его ловкие ребята грабанули, но какое мне дело до чужой удачи? Я намерен взять, Шактуа, хороший выкуп за девицу с того богатенького старикана, к которому она направляется. Старикан на тот свет собрался, и, я думаю, его можно будет хорошенько потрясти, раз уж он желает видеть свою единственную наследницу живой и невредимой. Судя по завещанию, у него золота – видимо-невидимо, так что пусть поделится с честными морскими разбойниками, – Люрук громко захохотал.
– Капитан, а ты возьмешь меня в долю? – от волнения губы Шактуа даже затряслись. – Я мог бы тебе чем-нибудь помочь, ведь в таком важном деле всегда нужны надежные проверенные люди.
– Ты думаешь? – Люрук на мгновение задумался, потом махнул рукой. – Давай-ка лучше мы с тобой еще пропустим по кружке доброго ирландского вина! Что-то оно мне сегодня очень нравится!
Вспотевший от напряжения Султан вспомнил о Принцессе, которая осталась на палубе, и поспешил наверх. Оказалось, Эли уже успела заснуть, свернувшись калачиком на дне лодки. Заботливый друг укрыл ее теплым чапаном и перевязал лодку крепкими веревками, чтобы Эльнара ненароком не выпала во сне в море. А сам устроился рядышком прямо на прохладном полу палубы. Прикрыв глаза, Султан с беспокойством обдумывал все услышанное и мысленно перебирал в уме способы спасения, которые в итоге сводились к одному – с опасного корабля надо бежать. Неожиданно в двух шагах раздались негромкие голоса. Это были Хам и Лопух.
– А-а, вот где эти голубчики спрятались! – раздался торжествующий голос Пьера. – Ну, теперь мы с вами за все рассчитаемся!
– Слава Богу! – облегченно вздохнул Хамит. – Я уж было начал опасаться, как бы эти паршивцы не пронюхали про наш славный замысел и чего-нибудь не учудили.
– Зря боялся, – с воодушевлением ответил Лопух. – Я проверял вчера снотворное на Томе, – так он полдня дрых без задних ног! Что уж говорить про этих тюфяков... Это ты здорово придумал, Хам, подмешать снотворное в вино, теперь спать им и спать вечным сном на дне морском. Кстати, Черный, ты хоть убедился, что они оба выпили вино до дна?
– Ты – дурак, Рыжий, – спокойно заметил Хам. – Кто ж по собственной воле, скажи мне, откажется от вина? И потом, я ведь принес тебе пустые кружки, что еще надо?
– Да не кипятись ты, еще разбудишь кого не надо, – примиряющим тоном заговорил Пьер. – Для нас с тобой самое главное – чтобы все было чики-чики. Лучше подскажи, с чего начать: девчонку за борт выкинуть или карманы толстяка обшарить?
– С этой сукой я хочу еще разобраться, – с ненавистью сказал Хам. – Оставим ее напоследок, а пока повеселим душу блеском драгоценностей. Интересно, сколько за них дадут? Может, лучше продать их в Париже – там-то народ побогаче будет, чем в Марселе?
– Неплохая мыслишка, Черный! – подхватил Лопух. – В Париже мы не только побольше деньжат выручим, но еще и развлечемся как следует! А то мне эти марсельские портовые шлюхи уже порядком надоели, хочется чего-нибудь нового.
– Если бы эта маленькая тварь не ломалась, строя из себя недотрогу, у нас с тобой, Рыжий, еще в пути могло быть кое-что новенькое, – мрачно заметил Хамит. – Из-за этой суки на моем тюфяке скоро дырка появится – так бабу хочу, просто сил нет. Трудно ей было ноги раздвинуть, что ли? Отказала двум самым стоящим мужикам на всем побережье, от которых марсельские шлюхи так и пищат! Пусть теперь подыхает!
– Не боись, скоро подохнет! – весело ответил Пьер. – Осталось потерпеть пару деньков, и мы с тобой загудим на всю катушку. Хам, меня другое тревожит. Ты точно уверен, что Морской дьявол отдал этим придуркам коробку с драгоценностями? У толстяка на его жакете столько карманов, что не разберешь сразу, где искать.
Моряк склонился над Султаном, который в это самое мгновение отчаянно соображал, как выпутаться из очередной опасности. Закричать и позвать на помощь Люрука? Но услышит ли его крик напившийся вдрызг капитан? А что с ними будет потом, когда они прибудут в Марсель? Если, конечно, прибудут... Может, собраться с силами и сделать с этими двумя негодяями то, что они собирались сделать с ним и Принцессой, – выбросить за борт судна? Но одолеет ли он один двух здоровяков?
– Вот те крест! – перекрестился Хамит, давным-давно принявший другую веру, а по большому счету не веривший ни в кого и ни во что. – Толстяк на моих глазах взял коробку из рук Морского дьявола и спрятал в один из своих карманов. Ты, Рыжий, покарауль пока, а я немного развлекусь со спящей красоткой. До рассвета далеко... Может, и ты еще успеешь попробовать эту сладкую сучку, чего ж добру попусту-то пропадать? Главное – успеть вовремя следы замести, а то Морской дьявол живо подвесит нас с тобой на мачту. У него насчет девицы свои планы. Не понимает, козел, что нельзя на борт бабу брать, да еще такую смазливую, когда вокруг столько голодных мужиков. Ну, теперь пусть пеняет на себя. Надо было сразу пустить ее по кругу, чтоб все было честь по чести и без всяких обид, а то ни себе, ни людям. Пусть поломает голову старый хрыч, куда его пассажиры делись. Девица-то со странностями: от голода почти умирала, а переспать все равно отказывалась, – так почему бы ей еще чего-нибудь не учудить, к примеру, в море синее не спрыгнуть? Мало ли что могло прийти в ее больную голову! Но хороша тварь, слов нет! И как только Люрук заманил ее на наше судно?! Впрочем, на то он и Морской дьявол, чтоб все уметь! Вот только девицу из своих загребущих рук упустил... Как ни крути, а получается, что она должна была достаться именно мне. Сейчас я эту сучку выдеру так, что чертям в аду тошно станет.
Услышав последние слова, Султан больше не мог притворяться спящим – он проворно вскочил на ноги и изо всех боднул головой в живот подлого развратника. Не ожидавший нападения Хам ударился о борт корабля, но, к великому сожалению отважного хоршика, не свалился в воду, а мягко соскользнул на палубу, изумленно вращая черными глазами. Еще не осознав толком, что произошло, турок попытался встать на ноги, но в этот момент на него упал Лопух, придавив товарища своей далеко не маленькой тушей. Султан, точно помнивший, что он и пальцем не тронул Пьера, удивленно оглянулся по сторонам, а уже в следующее мгновение сам свалился под давлением неведомой сокрушительной силы. Перед глазами все поплыло. Где-то раздался треск дерева и послышались отчаянные крики проснувшихся моряков, которые вдруг разом протрезвели. Ледяная вода, взявшаяся неведомо откуда, залила палубу. В один момент все смешалось, и стало не разобрать, где небо, а где море, – внезапно поднявшийся сильный ветер нещадно хлестал по лицу, заглушая вопли о помощи тонущих людей. Еще несколько мгновений «Марсель», накренившийся на левый бок, пытался удержаться на плаву, но очередной порыв шквального ветра лишил его этой маленькой надежды, – и старое разбитое судно, безжалостно накрываемое волнами, быстро пошло ко дну.
...Почувствовав на губах упоительный вкус головокружительного поцелуя, Эльнара открыла глаза. Она не знала, наступил ли уже день или только зачинается утро. Высоко над горизонтом сияло золотое солнце, а прямо над ней склонился незнакомый мужчина. Его худощавое лицо обрамляли длинные каштановые волосы, глубокий взгляд серых глаз выражал такое тепло, такую ласку, что, наверное, был способен даже растопить лед. Незнакомец излучал невероятную силу и мужество, которым от сотворения мира покорялись женские сердца. Лицо этого человека было незнакомо Эли, но вместе с тем оно было бесконечно – до боли! – родным... У Эльнары закружилась голова, и она вновь потеряла сознание.
