Текст книги "Эльнара. Путешествие за море"
Автор книги: Бек Кора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
День клонился к вечеру, когда девушка очнулась вновь. Поначалу память не баловала ее хоть сколько-нибудь значимыми воспоминаниями, и некоторое время она просто лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь удивительным ощущением полного и безмятежного счастья. Так хорошо ей было, пожалуй, только в раннем детстве, когда Эли жила вдвоем с отцом вдвоем в маленьком уютном светлом домике – зимой здесь было тепло, а летом царила приятная прохлада. Маленькой девочкой Эльнара любила убегать на чудесную зеленую полянку рядом с домом, где с детской беззаботностью бегала, играла, радовалась солнцу и цветам, а нередко и засыпала прямо на мягкой траве – тогда, проснувшись, чувствовала себя самой счастливой на земле, как в эти чудные мгновения...
С некоторой неохотой Эли открыла глаза и увидела своего доброго друга Султана. Она улыбнулась ему и огляделась по сторонам: вокруг была земля, усеянная мелкой галькой, а неподалеку виднелся сосновый бор. Вечерело, воздух был свеж и прохладен. Местность показалась Эли незнакомой. Чувствуя разбитость во всем теле и легкое головокружение, она вновь прикрыла глаза и попыталась восстановить в памяти события последних дней. В это мгновение рядом раздался взволнованный голос Султана:
– С тобой все в порядке, Принцесса? Может быть, тебе плохо, скажи хоть слово?
Эльнара разлепила густые ресницы и увидела перед собой круглое лицо приятеля. Обычно оно бывало добродушным и беззаботным, но сейчас выглядело серьезно озабоченным. В памяти вдруг вспыхнуло воспоминание о незнакомце, его строгих мужественных чертах с пронзительными серыми глазами, волевым подбородком и четко очерченными темно-розовыми губами. Эли до сих пор ощущала на губах сладкий след упоительного поцелуя, и при мысли о нем голова закружилась еще сильнее, а по телу пробежала легкая судорога. Девушка резко поднялась, но вдруг снова откинулась назад из-за внезапно накатившего приступа слабости. Чуть слышно она спросила:
– Где Он?
– О ком ты говоришь, Принцесса? – удивился друг. – Здесь, кроме нас с тобой, слава Аллаху, никого больше нет. Все остальные, надеюсь, давно уж успокоились на дне морском – туда им и дорога! Теперь можешь ничего не бояться – эти нелюди все как один сдохли.
– А где же Он? Что с Ним? – лицо девушки приобрело бледный восковый цвет.
– Да не было здесь больше никого, Принцесса, – растерялся толстяк. – Я уж полдня как на ногах, но никого тут не видел. Наверное, тебе в беспамятстве что-то пригрезилось.
– Нет же, Султан, как ты не понимаешь? Я видела Его, видела! – Эли чуть не плакала.
– Принцесса, а с тобой точно все в порядке? – забеспокоился приятель. – Уверяю тебя, родная, мы одни на этом берегу.
– Но тогда куда же Он делся? Почему ушел, оставив меня? Разве ж Он не догадался, что я люблю Его?
– Тебе нужно полежать, отдохнуть, прийти в себя, моя маленькая девочка, – затараторил не на шутку перепуганный Султан. – Я сейчас разожгу костер, ты согреешься, немного перекусишь того, что Аллах послал нам, и все будет хорошо. Только бы, родная, у тебя не началась лихорадка. Где ж я тут лекаря-то возьму? Умоляю, Принцесса, постарайся успокоиться.
– Как я могу успокоиться, если Его нет рядом со мной? Появился, словно солнце между туч, и исчез, оставив в моем бедном сердце тоску и печаль. Наверное, Он не любит меня, – Эли расплакалась. – Но ведь я люблю Его!
– Да кого ж ты любишь, Принцесса? Я никак не могу взять в толк, о ком ты говоришь, родная?
– Ах, друг мой, даже не знаю, поймешь ли ты меня. Сегодня удивительный, чудесный день – ведь я встретила мужчину своей мечты! Вернее, увидела – на одно счастливое мгновение. Открыла глаза, а передо мной, словно в сказке, появился принц – красивый, благородный, мужественный... Самый лучший мужчина на всем белом свете! Мой сероглазый принц... Я полюбила Его с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь! Пусть Он ушел, но Его чудный поцелуй и прекрасные черты я буду помнить всегда, потому что я безоговорочно отдала Ему свое сердце. О, какой счастливый сегодня день, хвала Всевышнему!
– Ты права, Принцесса, у нас с тобой сегодня действительно особый день. Целых полтора месяца мы провели в обществе людей, которые давно потеряли человеческий облик и даже стали хуже зверей. А ведь мы и не подозревали, как часто нам грозила опасность на этом проклятом корабле. Все выяснилось буквально в последние часы. Ты спала, родная, – и слава Аллаху, что он избавил тебя от этого ужаса! А у меня волосы на голове дыбом стояли от того, что я случайно подслушал. Эти нелюди не раз собирались отправить нас с тобой на тот свет, но Аллах наказал их за недобрые помыслы. Сегодня ночью «Марсель» нашел на прибрежные рифы. Вся команда была пьяной до смерти. Похоже, даже у штурвала трезвых не осталось. Словом, старое судно затонуло, – и только мы с тобой, благодаря провидению Всевышнего, спаслись.
– «Марсель» затонул?! – изумленно произнесла Эльнара, совершенно позабывшая о путешествии через море. – А где же мы тогда находимся? Вот этот пустынный берег и есть Франция?
– Боюсь, что нет, – признался Султан. – Но я так думаю, что Франция должна быть не слишком далеко. Как бы то ни было, главное, мы с тобой, Принцесса, все же переплыли через море и сейчас находимся где-то на Западе. Важнее всего, что Восток со всеми твоими страхами и тревогами, остался позади. Я верю, что теперь у нас начнется новая, по-настоящему счастливая жизнь.
– Ах, друг мой, я так благодарна тебе за поддержку, но теперь я вряд ли почувствую себя счастливой до тех пор, пока не встречу Его. И пусть даже Он скажет, что не любит меня, но мне безумно хочется увидеть Его – хотя бы на мгновение! – услышать, как звучит Его голос, окунуться в эти прекрасные серые глаза. Я не смею надеяться на большее... Просто увидеть... Вдохнуть воздух, которым дышал Он, коснуться земли, где прошел Он, просто узнать, что Он есть на свете...
– Вот видишь! – вскричал Султан. – Все-таки ты сама сомневаешься, Принцесса, что этот мужик, по которому ты тут напрасно слезы льешь, существует на самом деле, а не только в твоем, уставшем от долгого и трудного пути, воображении.
– Он есть, Султан, – мягко улыбнулась Эльнара. – Просто я видела Его столь краткий миг, что мне необходимо увидеть еще раз, убедиться, что Он жив и здоров, а может быть, и счастлив. Только прошу тебя, друг мой, не называй Его впредь мужиком. Он – мой Принц!
С этими словами девушка приподнялась и обнаружила, что спала в лодке. Оказалось, Султан не зря старался, когда еще на корабле позаботился о спокойном сне своей спутницы в этом маленьком ялике.
– О Аллах, где я? Как здесь оказалась эта лодка и почему я в ней спала, друг мой? – удивилась Эльнара.
– Ах, Принцесса, даже не знаю, что с тобой приключилось бы, если бы не эта чудесная лодка! Ты уснула в ней еще на корабле, оттого что Хамит подмешал снотворное в вино, а я перевязал лодку крепкими веревками, чтобы ты во сне ненароком в море не упала. Эта лодка, словно колыбель, вынесла тебя на берег! А уж как я остался жив в этой круговерти, ведает только Всемогущий Аллах. Все произошло так неожиданно и быстро, что никто толком и опомниться не успел. Я, когда очнулся и пришел в себя, обошел берег, но больше никого не обнаружил. А пока ты спала, построил для нас небольшую хижину из еловых веток. Ноябрь начался. У нас на родине уже бушуют свирепые бураны, а здесь только чуть похолодало после теплого лета. Но с моря дует свежий ветер. Надеюсь, в этой хижине он нас не достанет. Хвала Аллаху, на берег выбросило не только нас, но и кое-какие съестные припасы с «Марселя». Сейчас разожгу костер и быстренько чего-нибудь сготовлю, а ты походи немного, родная. Ноги-то, небось, затекли, надо их маленько размять.
Султан захлопотал вокруг костра, а Эльнара устремила задумчивый взгляд на море. Наконец она решилась покинуть лодку, но едва встала и сбросила с себя чудом уцелевший в такой передряге чапан, как вдруг вскрикнула от удивления.
– Смотри, Султан, что это? – девушка осторожно взяла в руки плотную серую материю, которая неожиданно упала к ее ногам. Развернув ее, она увидела, что это мужской плащ. Что-то подобное она видела на Пьере, когда на море поднимался холодный ветер. Может быть, немного другого покроя... Да и цвет моряцкого плаща, помнится, был неприятного грязно-желтого оттенка. Но в любом случае неожиданная находка являлась предметом мужского туалета. – Как же ты не заметил, друг мой, что поверх твоего чапана какой-то добрый человек накрыл меня своим плащом, дабы я не продрогла и не простудилась? Посмотри, Султан, это мужской плащ, а теперь скажи, ты все еще сомневаешься в истинности моего видения? Как видишь, я ничего не придумала: Он был здесь! Он есть на этом свете, мой прекрасный сероглазый Принц! – счастливая Эли зарылась лицом в дорогую вещь и с наслаждением вдохнула ее запах: – Какой заботливый! Его плащ пахнет ветром, лесом! Он пахнет настоящим мужчиной!
– В самом деле, где были мои глаза? – приятель Эльнары был удивлен ничуть не меньше ее. – Я ведь подтыкал под тебя эту материю, чтоб не продувало, когда ты спала в лодке, а внимания даже не обратил. Крепко досталось нам с тобой этой ночью, раз уж не замечаю ничего вокруг себя, – извиняющимся тоном ответил Султан, обескураженный удивительной находкой. – Нет никаких сомнений, это мужской плащ. Хороший, видать, был человек, если позаботился о моей Принцессе.
– Почему был? – девушка побледнела от его слов.
– Так ведь нет же его, исчез куда-то наш таинственный незнакомец, сделал доброе дело и ушел, – захлопал глазами толстяк.
– Он может прийти еще, – лукаво улыбнулась Эльнара. – А если даже не придет, я сама, рано или поздно, найду Его! Принц не только укрыл меня своим плащом, но еще подарил чудесный, неземной поцелуй! Так целовать могут только возлюбленных! Теперь я верю, что Он любит меня! А я люблю Его. Придет час, и мы обязательно встретимся, чтобы никогда уже не расставаться.
– Но зачем же он ушел? – приятель все еще пребывал в недоумении. – Дождался бы, пока мы придем в себя, почаевничал с нами, рассказал бы что к чему, видит же, что мы – люди пришлые, из дальних мест, обычаев здешних не знающие и, где оказались волею судьбы, не ведающие. Конечно, то, что он позаботился о Принцессе, хорошо, но все ж таки маловато для человека, которому моя красавица отдала свое чистое доброе сердце. Вот если б меня кто так сильно полюбил, я б, наверное, тому последний кусок хлеба отдал и даже не сожалел бы об этом. Да, не умеют в наше время ценить любовь...
– Султан, что ты там бормочешь себе под нос? Иди-ка скорей сюда, я еще кое-что обнаружила, – позвала Эли, расположившаяся с бесценной находкой на носу лодки. Ее глаза возбужденно блестели, а лицо озаряла счастливая улыбка. – Друг мой, удача по-прежнему не оставляет меня! Теперь я знаю о своем любимом еще больше, чем пару мгновений тому назад. Я знаю, как Он выглядит, – девушка загнула один свой изящный пальчик, – знаю, что Он любит меня, как и я Его... – еще один пальчик опустился вниз, а потом, не в силах сдержать охватившей ее радости, она бросилась другу на шею: – И я знаю, как зовут моего Принца!
– Он что, опять приходил, пока я у костра возился? – брови бедного Султана поползли вверх. – И снова ушел?! Что ж ты, родная, не задержала его? Я бы у него спросил...
– Ты не дослушал меня, друг мой! – перебила Эли приятеля. – Его имя я обнаружила на подшивке плаща с внутренней стороны. Ты не представляешь, Султан, как красиво и необычно оно звучит! Словно прекрасная музыка – Сержио! Повтори за мной: Сержио!
– Ну и имена у людей бывают! – хмыкнул друг. – Ничего не понять, Сержио... Что это означает? Другое дело у меня – Султан! Истинно мужское и звучное имя! Султан – он везде султан.
– Ох и хвастунишка же ты, друг мой! – ласково засмеялась Эльнара. – Конечно, у тебя тоже очень красивое имя. Но... Сержио! – девушка мечтательно запрокинула голову. – Мне хочется петь это чудное имя! Сержио! Наконец-то я встретила свою любовь... Как же была права Софи, когда говорила нам, молоденьким незрелым девушкам, только познающим жизнь, что сердце само подскажет, когда однажды повстречается на жизненном пути человек, в котором сразу узнаешь свою вторую половинку! Маленькое мудрое сердце... У меня есть к чему стремиться и есть ради кого жить! Я – самая счастливая на свете!
– Принцесса, неплохо было бы нам с тобой немного подкрепиться, – окликнул Эльнару Султан, вернувшийся к своим хлопотам у костра, – ужин готов. Пойдем, родная... Одной любовью-то, чай, сыт не будешь. Всему в жизни должно быть свое время. Дела сердечные – это, конечно, хорошо, только и о еде забывать не следует! Вон ты у меня какая худая и бледная стала после морского путешествия! Так недолго и ноги протянуть. Будет правильнее, если мы с тобой сегодня сил наберемся, переночуем в хижине, а завтра отправимся на поиски людей. Нужно выяснить, где мы находимся и что за народ здесь живет, далеко ли отсюда до Парижу... Впереди – зима, надо успеть где-нибудь обосноваться, найти себе жилье сносное, да о хлебе насущном подумать: где его раздобыть, да чтоб побольше было... В общем, забот у нас хватает. Разберемся хотя бы с несколькими из них, а уж потом люби себе на здоровье. У тебя, родная, вся жизнь впереди, придет еще твое время любить.
– Все, что ты говорил, друг мой, верно, – улыбнулась Эльнара. – Только в одном я с тобой не соглашусь – мое время любить уже пришло!
Королевство Ланшерон
Хоршикские путешественники проснулись ни свет ни заря. Быстро перекусив, они собрали свои нехитрые пожитки и отправились в дорогу. Хижину решили не разбирать. «Кто знает, – рассудительно заметил Султан, – если до вечера никого не встретим, вернемся сюда ночь скоротать, а не вернемся – так, может, кому другому наша хижина понадобится. Все-таки холода наступают». Частые сосны в бору, через который направились путники, защищал их от пронизывающего морского ветра, и, хотя солнечный свет скупо проникал через густые кроны, идти тем не менее было легко и приятно. От чистого лесного воздуха даже немного кружилась голова. Вскоре сосновый бор плавно перешел в лиственный лес. Опавшая сухая листва тихо шуршала под ногами, и оттого в душе родилась легкая светлая грусть. Лес жил своей таинственной жизнью, дыша загадочными звуками и осторожными передвижениями своих обитателей. Проворные рыжие белки с пушистыми хвостами то и дело перепрыгивали с ветки на ветку, с любопытством взирая на людей маленькими черными глазками, похожими на крошечные бусинки. Где-то в глубине лесной чащи раздавался стук дятла, а на его фоне время от времени запевали скворцы да загадочно ухал филин. Порой, будто стрела, между деревьями мелькал пугливый заяц, где-то вдалеке огненно-красным хвостом махнула лисица. А на одной небольшой полянке Эли с Султаном даже повстречался старый лось: он был занят важным делом – утолял жажду из ручья, и потому не обратил на путников совершенно никакого внимания.
Тем временем день шел на убыль. Уставшая Эльнара все чаще останавливалась, присаживаясь на попадавшиеся в отдельных местах пни, чтобы перевести дух и собраться с силами. Обеспокоенный ее самочувствием, Султан предложил вернуться назад, пока совсем не стемнело, или остановиться на ночевку в лесу, соорудив какой-нибудь шалаш, но девушка в ответ лишь упрямо качала головой и мужественно продолжала путь. Пробираться по лесу было труднее, нежели идти через сосновый бор: порой дорогу преграждали густые кустарники и заросли многолетних деревьев с необъятными стволами. То и дело попадались завалы поломанных ветром веток или высохшие раскидистые коряги, о которые ничего не стоило споткнуться и больно ушибиться, поэтому постоянно приходилось смотреть себе под ноги. И оттого полнейшей неожиданностью для путников явилась безумно трогательная картина, представшая их взору, едва они вышли из лесу. Прямо за густыми зарослями открывался вид на маленькую деревеньку, состоявшую из нескольких десятков домов, над крышами которых вился уютный голубоватый дымок. При виде этой мирной безмятежной картины в памяти Эли вдруг вспыхнуло воспоминание об отчем доме, где прошли счастливые годы ее далекого детства, и на глазах заблестели слезы. Сделав вид, будто на нее неожиданно нашел сильный кашель, растроганная девушка вынула из кармана камзола шелковый платочек и уткнулась в него лицом. В это самое мгновение за ее спиной украдкой утирал слезу Султан, ощутивший безмерную тоску по родине. Немного робея, путники подошли к ближайшему домику, огороженному невысокой аккуратной изгородью. Это был небольшой, чисто выбеленный дом с низкими, вытянутыми в длину окнами. Во дворе, где царил безупречный порядок, никого не было видно. Но при появлении незнакомцев вдруг появился милый пес темно-коричневого окраса, который заливистым лаем известил хозяев о прибытии гостей. На шум, поднявшийся во дворе, выглянул старик в длинной белой домотканой рубахе с кустистыми седыми бровями и такой же седой пышной бородой. Не выходя за порог, он крикнул:
– Кто вы и что вам надо?
От его настороженного и немного сурового взгляда обоим хоршикским путешественникам сразу стало немного не по себе.
Но старика по имени Гане легко можно было понять. Эльнара и Султан, пережившие за последние пару месяцев столько опасных приключений, совершенно забыли подумать о том, как странно они сейчас выглядят в своей поистрепавшейся одежде с ярко выраженным национальным колоритом. Ведь сознание путников занимала только одна мысль – поскорее добраться до Франции, где, по словам профессора Моро, их ожидала если не счастливая, то, во всяком случае, хорошая жизнь. На Эли поверх теплого камзола был мужской плащ, доходивший ей едва ли не до щиколоток, а ее друг выглядел еще более диковинно для здешних мест: он был одет в чапан, который старик Гане по незнанию принял за халат, а на голове красовалась маленькая коричневая шапочка с забавными кисточками на макушке. Да и чертами лица неожиданные гости разительно отличались от местных жителей. В общем, было чему удивиться и даже насторожиться, хотя сами хоршики об этом и не подозревали.
Поскольку старик обратился к ним на языке, отчасти похожем на французский, Эльнара догадалась, о чем он их спрашивает.
– Добрый человек, – крикнула она ему, – не могли бы вы приютить на одну ночь двух усталых путников, не помышляющих ни о каком злом умысле, а пришедших с миром в ваш дом? Мы плыли во Францию, но в пути наш корабль потерпел крушение, в живых нас осталось только двое. Это несчастье случилась вчера, а сегодня мы весь день шли через лес, дабы встретить людей и узнать, где мы волею судьбы оказались и как отсюда попасть во Францию. Мы сильно устали и были бы вам очень признательны за вашу помощь.
– А откуда вы родом? – старик все еще стоял за порогом своего жилища, раздумывая, стоит ли доверять незнакомцам.
– С Востока, – ответила Эли. – Наша родина – Хоршикское ханство. Может быть, вы слышали о нашем славном правителе хане Тани? Его имя известно, наверное, всему миру.
– Нет, не знаю я никакого хана Тани, – почесал затылок старый Гане, – и про ханство Хоршикское тоже никогда в жизни не слыхивал. Как докажете, что говорите правду, а не плетете тут всякие небылицы?
– Но разве ж я похожа на обманщицу? – искренне изумилась девушка, для которой ложь всегда являлась страшным грехом.
– Да вроде бы нет, – присмотрелся повнимательнее старик. – Лицо открытое, глаза чистые. Я таких прежде и не видывал: черные, как ночь, да раскосые! Того и гляди к бровям убегут. Знать, в самом деле из дальних мест пришли.
– Из очень дальних, – подтвердила Эльнара. – Ну, так что вы решили-то, добрый человек? На дворе уж смеркается и холодает... Если вы откажете, мы поспешим идти дальше. Может, кто другой нас поймет и приютит.
– Да разве же я вам отказываю в крове? – удивился Гане. – Проходите, гости странствующие, уж на одну-то ночь я вас точно могу в дом пустить. Один я нынче остался. Сын с невесткой да внуками поехали к кузену погостить, а я вот за домом да за скотиной приглядываю. Уже второй день только с псом своим разговариваю, чтобы шибко не скучать. Проходите, не стесняйтесь, добрым людям ланшеронцы всегда рады – так уж исстари у нас повелось.
Прикрикнув для острастки на собаку, старик посторонился, пропуская гостей в дом. Скромно обставленная, но опрятная и уютная комната, которая, судя по всему, служила одновременно и кухней, и гостиной, приятно удивила и порадовала Эли после темной, удушливой каморки «Марселя». Как ни как они с Султаном провели в ней целых полтора месяца, стараясь как можно реже подниматься на палубу, дабы не видеть грязных, грубых моряков. После того как Эльнаре пришлось бежать из отчего дома, где Айша-Биби обставила все по своему вкусу и установила свои порядки, ей по воле случая не раз доводилась жить в роскошных дворцах. Один из них принадлежал Черной колдунье, другой – советнику хана Тани Алишеру, третий – ее вероломному возлюбленному Фаруху, а четвертый – деду по материнской линии Сатару. В этих дворцах утонченное благородство порой соседствовало с вычурным богатством, выставленным напоказ и буквально ослепляющим глаза. Нарочитой роскоши было так много, что от большей части этого добра хотелось просто-напросто избавиться, дабы расширить пространство и очистить воздух. После восточных дворцов простенький домик старого Гане показался Эли верхом человеческого счастья, и, разморенная теплом и гостеприимством, девушка предалась упоительным грезам: «Ах, если бы мой сероглазый принц нашел меня, мы могли бы жить с ним в таком же милом домике, пребывая до самой старости на вершине неслыханного блаженства, которое может подарить человеку только любовь. Когда же ты найдешь меня, мой ненаглядный Сержио? Счастье мое, я так тоскую по тебе...»
– Меня зовут Гане, – сообщил старик, прервав мечтания Эльнары, и, не долго думая, захлопотал по хозяйству. – Вряд ли в нашей деревне вы найдете кого-то старше меня. Прошлой зимой исполнилось ровно полвека, как я живу на белом свете. Деревенька наша называется Парка по названию речки, которая течет здесь неподалеку. Деревенька небольшая – всего-то тридцать пять дворов. Живем меж собой дружно, как большая семья, разделяя друг с другом и радости и горести. Ланшеронцы – народ мирный и добрый – и трудиться умеет, и повеселиться не забывает. А вас-то как звать-величать, люди добрые?
– Меня зовут Эльнара, я дочь лекаря Пехлибея из города Архота, что в Хоршикском ханстве, – представилась девушка, – а это мой друг Султан, он – круглый сирота. Больше полугода тому назад покинули мы свою родину и проделали очень большой путь в поисках спокойной жизни. В нашей стране нам угрожала опасность. В дороге нам повстречался профессор Моро из Парижа и сказал, будто люди хорошо живут во Франции. Вот мы и решили, господин Гане, попытать счастья, отправившись за море. Родину мы любим и скучаем по ней, но тяжело жить там, где не знаешь, что с тобой может случиться завтра. Так мы и оказались с Султаном здесь, даже не ведая, как называется земля, подарившая нам спасение после несчастья, которое случилось с нами на море.
– Вы попали в королевство Ланшерон. Вот уже пять лет здесь правит наш доблестный король Генрих по прозвищу Бесстрашный, – при этих словах хозяин дома расправил плечи и приосанился. – Меня зовите просто дед Гане. У нас в Парке господ нет, все мы меж собой братья и сестры. Живем пусть не богато, но и не бедно, зарабатывая Божьей помощью и своим трудом на все, что нужно человеку для честной жизни. А знатных людей Ланшерона можно встретить в больших городах, как, например, Фаркон. Там живет моя дочь Эльза. Семь лет назад я отдал ее замуж за тамошнего кузнеца Басона. Родила она ему двоих детей, а теперь работает белошвейкой в мастерской госпожи Косьон. Каждое лето приезжает в отчий дом погостить, воздухом чистым лесным подышать. У них-то там, в Фарконе, и деревьев настоящих, почитай, нет – все больше кустарники да цветы растут. А разве ж они заменят лес? Но Эльза своей городской жизнью очень довольна, да и муж ее Маош Басон никогда не жаловался. Так что все у дочки хорошо, – хозяин дома явно любил поговорить. – А здесь я живу со своим сыном Андре. У него трое детей – работящие! Старшие сыновья уже помогают отцу летом за плугом ходить, а зимой на охоту вместе ходят. Внучка подрастает, рукоделию да стряпне у матери учится... В общем, на судьбу мне грех жаловаться – доживаю свой век в счастье да спокойствии, чего и другим желаю.
– Дед Гане, – вмешался в разговор до сих пор молчавший Султан, – а далеко ли от вашей Парки до Парижу?
– Ты говоришь, мил человек, о главном городе Франции? – догадался старик. – Да, далече он отсюда. Чтобы попасть туда, вам нужно будет пройти через весь Ланшерон.
– А как называется главный город королевства Ланшерон? – полюбопытствовал Султан, которого сызмальства тянуло к таким же крупным городам, каким ему казался родной Перистан или город мечты – Париж.
– Ласток. Это слово означает «прекрасный», – пояснил Гане. Его карие глаза устремились сквозь пространство. Было видно, что старик погрузился в теплые воспоминания о прошлом. – Бывал я там пару раз в молодые годы. Даже подумывал остаться, но дома ждала меня невеста – Августа, – которая никуда не хотела уезжать из родной Парки. Пришлось обосноваться здесь. Женился, а все ж в первое время уговаривал Августу хотя бы раз вместе съездить, посмотреть Ласток, чтоб уж потом решить, где жилье устраивать. Но тут дети один за другим родились, хозяйство кой-какое появилось... Разве ж бросишь это все? А там и старость пришла. Умерла моя милая Августа три года тому назад, а теперь и я свой час жду, чтобы встретиться с ней на небесах. Четверть века прожили мы душа в душу. Трудно мне теперь без Августы, только никак не заберет меня Господь к себе, – старик загрустил.
– Дедушка, а большой ли город-то Ласток? – Эли постаралась отвлечь Гане от его грустных мыслей.
– Очень большой, – оживился дед. – Пожалуй, раз в пятьдесят больше нашей Парки, а может, даже в сто! Очень большой и очень красивый. Дома в нем – высокие, добротные, из кирпича; улицы широкие, вымощены булыжником – на них целых три телеги можно в ряд поместить, и то будут стоять свободно, не мешая друг другу. По ночам по улицам ходят факельщики, освещая город, а ближе к утру за свою работу принимаются уборщики, так что в Ластоке всегда свежо и чисто. И деревьев там будет побольше, чем в Фарконе, а уж людей так видимо-невидимо. Думаю, вашему хваленому Парижу такое и не снилось! Да и люди в Ластоке живут побогаче, чем в других местах. Король Генрих очень любит свою столицу и ничего не жалеет для того, чтобы ланшеронцы могли гордиться ею. Да что там говорить, если даже у меня спустя столько лет все еще сердечко-то покалывает при одном только воспоминании о Ластоке. А за последние годы, говорят, он еще больше похорошел и расширился. Как бы я хотел пусть даже одним глазком его увидеть! Да только куда уж мне теперь ехать, когда одной ногой в могиле стою. Надо было уговорить Августу – может, нынче в столице бы жил. Время, милые мои, бежит так, что за ним и не поспеешь. Упущенное наверстать непросто... – Гане на мгновение замолчал и вдруг неожиданно обратился к гостям: – А вот послушайте-ка мой совет мудрый. Сами, небось, знаете, люди старые напрасного иль худого никогда не посоветуют. Вот ты, Эльнара, говоришь, что никогда дома не знала, что с тобой может случиться завтра. Видать, не все спокойно в вашем ханстве – лихих людей немало. А я вот про Париж, куда вы с таким нетерпением рветесь, не раз слыхивал, что это очень беспокойный город. Разбойников там хватает: грабят средь бела дня, не разбирая, богач перед ними, бедняк ли... А уж если не найдут, чем поживиться, так могут запросто на тот свет отправить. И рыцари тамошние не то что наши – в присутствии самого короля могут драку затеять. По улицам ходят, шпагами гремят: кто не так взглянет, сразу шпагу в ход пускают. Женщины честные от этих смельчаков сильно страдают. Слышал я еще, что рыцари в Париже всех девок местных перепортили, теперь развлечения ради по другим городам отечества рыщут: как увидят молоденькую смазливую девицу, тут же ее на коня, тогда ищи-свищи ветра в поле. Матери безутешные по всей стране страдают, ходоков к королю шлют, но пока все без толку. Может, и король у них такой, ничем не лучше своих рыцарей... Не то что наш Генрих Бесстрашный – все у него по уму да по справедливости. В общем, несладко жить честным людям в этом Париже.
– Но ведь люди как-то живут, да еще и радуются! – удивилась Эли. – Неужто там совсем плохо? Надо бы своими глазами увидеть...
– Зачем же понапрасну подвергать себя опасности? – в свою очередь удивился Гане. – Плохо жить человек везде может, но хорошо жить в Париже могут только разбойники, у них денег куры не клюют. А вы с Султаном, как я погляжу, люди честные. Таким не место во Франции, погрязшей в грехах, а вот в Ланшероне – в самый раз. Я не предлагаю вам остаться в Парке – для этого нужно родиться земледельцем. У нас все радости и заботы с землей связаны, а у тебя, дочка, руки больно нежные для такой работы! Да и вся ты такая махонькая и худенькая, того и гляди – ветром снесет; наши ланшеронские женщины покрепче будут. Отправляйтесь-ка вы лучше в Ласток – город большой, красивый, чистый и спокойный, не чета вашему Парижу, да и добираться до него не так далеко: если завтра выйдете в дорогу, то до первого снега успеете попасть в сердце и гордость Ланшерона.
– А скажи-ка мне, дед Гане, – задал Султан самый животрепещущий для него вопрос, – готовят ли в Ластоке плов?
– Какой такой плов? – брови старика полезли наверх.
– Ну, баранину, тушенную с рисом, морковью, луком да пряностями! – пояснил хоршик. – Она готовится в казане, или, по-вашему, в котле. Такая вкуснятина, что просто пальчики оближешь!
– Баранину ланшеронцы обычно тушат с картошкой, – солидно произнес Гане. – Она тогда сочной получается! А бараньи ребрышки мы копченными или жаренными едим – так вкуснее. Ну еще, бывает, из баранины холодные закуски делают – тоже неплохо получается. А рис мы тушим с овощами или так отвариваем, но только без мяса. Сколько живу, мил человек, но про плов еще не слыхивал. Вкусно это или нет – судить не берусь.
– Плов – самое вкусное блюдо на свете, – быстро сказал Султан. – Жаль, что ты, дед Гане, его не пробовал, полжизни своей потерял. Ну, не переживай, сейчас мы с Принцессой из-за надвигающихся холодов задерживаться здесь не можем. А вот как окажусь в вашей Парке еще раз, научу тебя готовить плов! Ты потом на другие блюда смотреть не захочешь!
