Текст книги "Бесцеремонный незнакомец"

Автор книги: Беатрис Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

– Бифштексы, яйца, хлеб, масло, молоко… – Хуан привел девушку в маленькую, но хорошо оборудованную кухню и принялся перечислять лежавшие в холодильнике продукты. – Морозильная камера тоже должна быть полна. – Он наклонился, открыл нижнюю дверцу, заглянул внутрь и одобрительно кивнул. – Да, кажется, все в порядке. А в буфете найдешь такие вещи, как кофе, сахар и прочее. Агент прекрасно исполнил мои указания.

– О, вам пришлось потрудиться… – Дора с кислой миной наблюдала за тем, с каким удовольствием он разглядывал содержимое буфетов.

– Да уж, и немало, – в тон ей ответил Хуан. – Как только я узнал о несчастье с братом, тут же изменил все свои планы, провел пять часов в самолете и проехал на машине Бог знает сколько миль по побережью Массачусетса в поисках его непослушной и неверной жены. Но труды мои увенчались успехом. Все это время я почти не спал, а жизненные силы поддерживал только примитивной едой, которую подают в ваших придорожных кафе.

– Мое сердце обливается кровью от жалости, – усмехнулась Дора. – Я было подумала, что вы остановились в лучшей гостинице Сомервилла, а не довольствуетесь жизнью в загородном доме, где все нужно делать самому…

– Зато здесь я не позволю моей маленькой увертливой невестке проскользнуть между пальцев, – холодно проговорил он. – Кроме того, я не собирался держать тебя в роскоши, пока твой муж не поправится. Может быть, здешняя тюрьма довольно комфортабельна, но я полагаю, что сбежать из нее нелегко, моя птичка. Кроме того, кто сказал, что я все должен делать сам? Первичный долг мужчины – обеспечивать еду, а долг женщины – готовить и подавать ее. Как видишь, на сегодня едой я нас обеспечил. На то, чтобы зажарить вырезку, много времени не потребуется. Когда обед будет готов, найдешь меня в гостиной.

– А если я скажу, что не умею готовить? – Дора с вызовом посмотрела на Хуана. Самоуверенный наглец, настроенный против нее и лишенный малейших признаков сострадания! И хотя внутренний голос нашептывал, что раз кто-то воспользовался именем Доры Эллисон, сомнения Фламинга в ее порядочности вполне логичны. Не послушавшись этого голоса, она заставила себя не дрогнуть под грозным мужским взглядом.

– Если не умеешь готовить, то сейчас самое подходящее время научиться. Есть, конечно, и другие пути к сердцу мужчины, но, принимая во внимание наши близкие родственные отношения, я не могу ими воспользоваться. Так что тебе предоставляется возможность хотя бы частично облегчить свою участь, потрудившись на кухне. – Он потирал ладонью небритый подбородок. Холодное выражение его глаз никак не соответствовало родственным отношениям.

– Значит, накормить зверя? – Дора заставила себя рассмеяться. Зачем попусту сотрясать воздух, уверяя этого типа, что она вовсе не коварная жена его брата, если завтра все будет и так ясно? Пусть нарывается на неприятности, если хочет! Она будет смеяться последней, и смеяться очень громко. При этой мысли ее глаза засветились неподдельным весельем. У нее будет достаточно времени, чтобы установить личность самозванки, когда все закончится.

В пронзительном взгляде, не отрывавшемся от ее лица, мелькнули опасные искорки.

– Говоришь, зверя? Прямо в точку, Дора! – Видимо, Хуан воспринял ее вызов со злым наслаждением. Голос его стал бархатным. – Надеюсь, ты долго будешь об этом помнить. Потому что в отличие от моего брата, который всегда был очаровательным домашним существом, мои инстинкты подчиняются закону джунглей. Убей или убьют тебя! А я нахожу жизнь слишком прекрасной, чтобы стремиться в объятия смерти!

– В таком случае советую держать ваши агрессивные инстинкты под контролем, – не дрогнула Дора, – потому что в цивилизованном обществе закон мстит тем, кто его нарушает!

– Именно об этом я и говорю! – Хуан обернулся на пороге кухни и одарил Дору слащавой улыбкой, которая ничуть не смягчила сурового выражения его лица.

Черт бы его побрал! Девушка провела обеими руками по растрепавшимся волосам. За время недолгого путешествия ее затейливая прическа рассыпалась. Да, попала в историю… Вот что вышло, хотя она ни в чем не виновата. До завтра еще целая ночь. Несколько секунд она стояла неподвижно, предвкушая сладостную месть. Перед глазами вставали злорадные картины того, как Хуан умоляет простить его за клевету.

Как ни странно, несмотря на пытку, которой она подвергалась, Дора не ощущала такой захватывающей остроты жизни уже четыре года. Да, она проиграла словесный поединок с агрессивным мексиканцем, ждущим в соседней комнате, чтобы его накормили, но зато наконец имеет возможность проверить свои способности постоять за себя.

С тех пор, как ей пришлось оставить колледж ради того, чтобы ухаживать за бабушкой (бедная милая Мириам…), ей не удавалось поговорить с кем-нибудь на полном серьезе, получить удовольствие от спора. Она обожала детей в лагере, не сюсюкала с ними, но, конечно, уровень этого общения был далек от уровня дискуссий в университетском научном обществе. Правда, перебранку с Хуаном Фламингом едва ли можно было назвать продуктивной полемикой, но что-то в ней задело девушку за живое и пробуждало от умственной спячки, в которой она так долго пребывала.

Она сняла жилет, аккуратно повесила его на спинку стула и с легкой улыбкой на чуть полноватых губах приступила к внимательному осмотру кухни. Что ж, по крайней мере ее не привезли в какую-нибудь лачугу и не заставили вывозить грязь и мыть полы. Все безупречно чисто. Конечно, мексиканец грубая скотина, но эта скотина привыкла к комфорту…

Дора посмотрела на два куска говяжьей вырезки, толщина которых поразила ее, Их можно зажарить в электрогриле, который имеется на кухне. А о степени прожаренности Хуан никаких указаний не давал, поэтому не имело смысла спрашивать, какое мясо он предпочитает.

В морозилке нашелся пакет замороженной овощной смеси. Сойдет и это. Она не собиралась изощряться и демонстрировать свои кулинарные способности. Пока разогревался гриль, Дора смазала мясо маслом, вспоминая, что значилось в меню на сегодняшнем званом обеде у брата: грибы по-гречески, затем утка с ананасами, которую должны были подать с обжаренным в масле картофелем, превосходное красное вино, а на десерт – замороженное фруктовое желе. И, конечно, все это доставлено, приготовлено и подано целым штатом прислуги. По сравнению с таким великолепием говяжья вырезка выглядела довольно прозаично.

Полчаса спустя, неся в гостиную полный поднос, Дора решила, что в качестве компенсации за моральный ущерб потребует от обидчика обед в самом роскошном ресторане…

При ее появлении Хуан встал и принял поднос. Девушке бросилось в глаза, что он побрился. Второе – что он накрыл маленький овальный стол у окна. Под каждой тарелкой, прибором и бокалом для вина красовалась плетеная салфетка. Мужчина молча кивнул Доре на стул и вынул из буфета бутылку каберне-совиньона.

Девушка безмолвно наблюдала за тем, как он наполнил сначала ее бокал, потом свой, поставил бутылку на середину стола и уселся на место.

– За счастливую встречу! – лаконично сказал он, подняв бокал.

Девушка слегка пожала плечами.

– Да уж, счастливей некуда!

Вино было выдержанным, с прекрасным букетом. Она оценила и его качество, и крепость, сделав пару глотков. После бокала такого вина было бы трудно сохранить ясную голову. Она знала, что ее способности по этой части ограниченны.

Хуан начал нарезать мясо. Подрумяненное снаружи, внутри оно было нежно-розовым. Острый нож вошел в него без труда, и если зубы сотрапезника такие же сильные, как и красивые, то он должен легко справиться с вырезкой.

Словно подтверждая ее наблюдения, Фламинг одобрительно кивнул, а Дора, несмотря на досаду, почувствовала облегчение.

– Я не знала, какое мясо вы любите, – сказала она, когда затянувшееся молчание начало тяготить ее. – Помнится, я где-то читала, что латиноамериканцы любят слабо прожаренное.

– Поэтому ты и прожарила его средне? – иронически заметил Хуан, бросив на собеседницу насмешливый взгляд. – Очевидно, твои познания в кулинарии не так уж слабы. А в географии?

– Что вы имеете в виду? – насторожилась Дора.

– Много ли тебе известно о моей стране?

Девушка облегченно вздохнула – кажется, в вопросе не было подвоха. Так что в разговоре о Мексике она не ударит в грязь лицом.

– Это замечательная страна. У вас много нефти и цветных металлов. Но мне лично интереснее ваша культура и история. Особенно древняя. Это и привлекает туристов…

– Отлично! – Хуан одобрительно кивнул. – Как видно, Марио был усердным учителем. Полагаю, он сказал тебе, что целью его приезда в Штаты было расширение деятельности ваших турагентств? Он предлагал комплексные туры на Юкатан и курорты тихоокеанского побережья.

– Да не знаю я никакого…

Хуан не дал ей закончить фразу и продолжал говорить, не обращая внимания на ее недоуменное лицо:

– Не слишком обременительная миссия даже для молодого и сравнительно неопытного предпринимателя: ведь у нас побережье Карибского моря и океана. Природа дика и прекрасна. А какие памятники древних народов…

– Майя, ацтеки, тольтеки, – перебила его Дора, которой надоело, что к ней относятся как к слабоумной. – Я давно хочу побывать на Юкатане, увидеть остатки храмов индейского города Майя-пан. А памятники ацтекской столицы Теночтитлан…

Мексиканец с насмешкой прервал бессвязную речь девушки.

– Так вот каким образом ты заманила Марио в ловушку и женила его на себе? – Он отодвинул тарелку и поставил локти на стол, подпирая кулаками тяжелый подбородок. – Полистала учебник истории и притворилась, что разделяешь его любовь к родной стране? – В мягком баритоне Хуана слышалась горечь. – Дора, почему тебе было недостаточно просто принимать его подарки? Видит Бог, он всегда был щедр к своим любовницам. Даже слишком. Почему ты возненавидела его до такой степени, что без малейших угрызений совести прошла через фарс брачной церемонии и все для того, чтобы обобрать его?

– Никого я не возненавидела! – Дора в ярости вскочила и с силой оттолкнула от себя стул. Ее лицо покраснело от негодования и выпитого вина. Она понимала, что твердить о своей невиновности бесполезно, и по опыту знала, что там, где бессильны доводы рассудка, лучше не спорить и отступить.

– Не так быстро, красавица! – Хуан тоже вскочил, отрезая ей путь к бегству.

– Вы думаете, что я останусь здесь и буду выслушивать ваши оскорбления? – Дора надменно вздернула подбородок.

– Если хочешь, да. – Фламинг старался говорить спокойно, но в его тоне слышалось холодное презрение, и он не делал ни малейшего движения, чтобы освободить девушке проход. – Но не могу не признаться, что невольно восхищаюсь тем, как ты решила свою задачу, как мастерски совершила обман, как точно выбрала жертву. Марио иностранец, доверчив и импульсивен. Кроме того, время его пребывания в Бостоне было ограничено. По его одежде и щедрости ты поняла, что он не беден. Возможно, даже решила, что он достаточно богат, чтобы с легкостью пережить потерю денег, которые ты у него украла? Что он скорее промолчит о том, как его обвели вокруг пальца, чем признается, что пал жертвой своей доверчивости? Что у него не будет ни времени, ни желания преследовать тебя, чтобы наказать за подлое мошенничество?

Хуан схватил ее за плечо, губы его скривились в злобной усмешке.

– Если ты рассчитывала на то, что он сможет позволить себе не моргнув глазом потерять двадцать пять тысяч долларов, то выбрала в жертву не того! Не знала, что я не дам его в обиду.

– Да, когда я задумывала свой хитроумный и вероломный план, то еще не имела удовольствия знать вас, – ехидным голоском проговорила Дора. Мысль о достойном отступлении улетучилась у нее из головы. Что ни говори, а этот тип все же не дурак. Просто упрямый и зацикленный на одной мысли.

– Удовольствия? – Горящие глаза Хуана испепеляли, заставляя сердце девушки учащенно биться от внезапно охватившего ее первобытного страха. – Да, красавица, ты права! Это действительно было бы для тебя удовольствием. Причем таким, о котором ты и не мечтала. – Он бесстыдно осмотрел девушку с головы до ног. И она почувствовала себя так, словно стоит перед ним совершенно голая. – А каким бы удовольствием это было для меня. Я бы блестяще сыграл свою роль и тогда все закончилось бы по-другому: это ты осталась бы брошенной, использованной и ограбленной.

Жар горячей волной захлестнул ее, заставив запылать щеки, а вместе с ним пришла неожиданная решимость дать отпор распоясавшемуся типу. Когда-то она училась управлять своими эмоциями, выслушивая страшные обвинения Мириам, вызванные болезненным воображением старухи, но сейчас вся выстроенная ею система самозащиты рушилась под лавиной незаслуженных оскорблений. В этот момент она подумала, что слова Фламинга в общем-то предназначались совсем другой женщине – той, которая заслуживала истинного презрения и ненависти.

– Не обольщайтесь, Хуан. – От неподвижного взгляда, прикованного к ее лицу, было трудно сохранять самообладание, но она все же заставила себя продолжить: – Разве вы еще не встретили женщину, которая развенчала бы миф о притягательности агрессивного самца? Никто не говорил вам, что теперь в мужчинах снова ценят нежность и обаяние?

Улыбка, появившаяся на его лице, была скорее жалкой, чем язвительной.

– Не обманывай себя, распутница. Тебе никогда не удалось бы завлечь меня по одной простой причине: изворотливый умишко подсказал бы тебе, что ты не имеешь ни единого шанса обмануть меня и заставить сделать что-то помимо моей воли. Я слишком умен для таких, как ты. Думаю, это ясно.

– Вы так говорите, потому что с легкостью выследили меня в доме Барни? – Дыхание Доры стало прерывистым, сердце готово было выскочить из груди, но она держалась с напускным безразличием. – Да, кстати, как вам это удалось?

– Конечно, первым делом я отправился на Кейп-Анн, в летний лагерь. Когда Марио позвонил и восторженно сообщил о своей женитьбе – а это было как гром среди ясного неба, – он не делал секрета из твоей биографии. К счастью, мои международные переговоры записываются на магнитофон. У нас в стране пользуются всеми достижениями цивилизации, и я горжусь этим. Но, к сожалению, быстрой доставкой почты из-за рубежа мы похвастаться не можем. Поэтому Марио предпочел сообщить новость по телефону. Разговор был долгим. Брат уже начинал сомневаться в правильности своего поступка и очень хотел заручиться моей моральной поддержкой, чтобы к моменту возвращения в Мехико его жену ждала дружелюбная встреча.

– И вы согласились? – удивилась Дора.

– Нет. – На какое-то мгновение его светлые глаза затуманились болью, словно Фламинг сожалел о тогдашнем жестком решении. – Я отказался что-либо предпринимать, пока не увижу тебя и не составлю собственное мнение о том, сможешь ли ты войти в нашу семью. Я сказал ему, что приеду в Бостон, как только позволят дела, а до тех пор буду держать новость в секрете… – Немного помолчав, Хуан спросил: – Ты не знала об этом звонке?

Дора вздохнула и нисколько не кривя душой ответила:

– Не имела ни малейшего представления… А он что же, всегда просил вас решать за него важные вопросы?

– Обязательно. – Хуан досадливо поморщился. – Но мне пришлось откликнуться на его зов несколько раньше, чем я намеревался. За два дня до отлета из Мехико мне сообщили, что брат попал в аварию, и я вылетел немедленно.

– Отправились к нему на квартиру и…

– И обнаружил обрывки письма, из которого узнал обо всей этой омерзительной истории. – Он помолчал, угрюмо сжав губы. – А сразу после визита к Марио и архивариусу поехал на Кейп-Анн.

– И там вам дали адрес Барни? – Вопрос о том, как мексиканец разыскал ее в Бостоне все время беспокоил Дору.

Он кивнул.

– После того как я представил доказательства, что являюсь твоим деверем, и заявил, что мне нужно срочно тебя видеть. Просто, не правда ли? Даже для Марио. Как ты думаешь, почему он оказался именно в Сомервилле, когда, измученный и опустошенный, разбил свою машину?

Хуан рассеянно провел указательным пальцем по обнаженному плечу Доры. От этого непроизвольного жеста ее кожа покрылась мурашками. А Фламинг тем временем продолжал:

– Твой просчет заключался не только в том, что ты неосмотрительно оставила следы, но и не учла всю степень его оскорбленной гордости. Может быть, Марио несколько инфантилен, но он никому не позволит безнаказанно задеть его честь. Ты сделала роковую ошибку, указав в личном деле имя брата как своего ближайшего родственника. Тебе еще предстоит понять, какую свинью ты ему подложила…

– Это я уже знаю. – Дора не сомневалась, что ее слова будут восприняты как еще одно доказательство вины. Эх, если бы Барни сейчас не находился в таком уязвимом положении! – К несчастью, бабушка умерла два года назад, и брат – мой единственный близкий родственник.

– У которого никогда не было на тебя времени? – Пронзительный взгляд голубых глаз Хуана проникал ей прямо в душу. – Бернард Эллисон, будущий конгрессмен, не хотел обременять себя заботами о маленькой Золушке, которая, к несчастью, оказалась его сестрой?

– Неправда! – воскликнула девушка, пряча боль за вспышкой гнева. Она не была безразлична Барни! Они стали почти чужими друг другу только потому, что по не зависящим от них обстоятельствам очень мало жили вместе. Правда, все тяготы, связанные с ужасной болезнью Мириам, легли на ее плечи, но никто и не ждал ничего другого. Правда, после отъезда матери в Новую Зеландию Мириам всю себя посвятила воспитанию Доры, а Барни щедро поддерживал их материально. И когда бабушка в конце концов умерла, оставив им обоим свой дом, именно брат взял на себя все заботы по продаже наследства, чтобы дать сестре возможность два года приходить в себя на тихом, славном полуострове Кейп-Анн.

– По-моему, твоего брата интересует только карьера, – заметил Хуан. – Кажется, он не слишком расстроился, когда ты ушла с его приема.

– Потому что знал, что я бы не ушла без достаточно веской причины. – Девушка подняла глаза на собеседника. – Кстати, откуда вы знаете о его выборной кампании?

– Прежде чем вламываться в дом, я навел справки о нем и его семье. Помимо прочего, он ведь мог оказаться твоим сообщником. – Хуан не обратил внимания на протестующий жест Доры. – Но потом я понял, что ты просто используешь его в своих интересах.

Глаза девушки грозно сверкнули. Самодовольный индюк!

– Я очень хорошо отношусь к своему брату!

– Именно на это я и рассчитывал, моя милая, – вкрадчиво ответил Хуан. – А как насчет того, чтобы полюбить и своего другого родственника? – Злобная усмешка искривила его губы. – Завтра, когда мы навестим Марио в больнице, он будет безумно рад видеть нас вместе. – А вот это вряд ли, подумала Дора. Бедный парень, его ожидает сильное потрясение. Девушку охватила жалость к прикованному к больничной койке юному мексиканцу, испытывающему невыразимые душевные и физические муки.

– Насколько сильно он пострадал? – Она опустила голову и со стыдом подумала, что, занятая своими проблемами, не спросила об этом раньше.

– К несчастью для тебя, он выживет. – Глаза Фламинга хищно блеснули, словно он ощущал ее страх перед предстоящей встречей. – Так что забудь о своих надеждах стать богатой вдовой! – Его взгляд приводил Дору в ужас. Она была полностью во власти этого человека и, почувствовав, как по телу пробежала легкая дрожь, молча глядела в жестокое красивое лицо мексиканца.

– Почему тебе было недостаточно только сердца моего брата? – Хуан взял девушку за подбородок, длинными пальцами провел по щеке и обвел контур ее припухлых розовых губ. – Зачем тебе нужно было украсть доверенные ему деньги, а вместе с ними его честь и едва ли не жизнь в придачу? – Оскорбительный вопрос был задан холодным, безжизненным тоном. – Неужели ты и впрямь надеялась сбежать с этими деньгами?

– Что бы я ни сделала и на что бы ни надеялась, это касается только Марио и меня! – Разозлилась Дора и отпрянула от Хуана с его возбуждающей лаской. Казалось, вокруг этого мужчины кружился хоровод темных чувств, лишавших девушку покоя и обволакивающих ее своими жадными щупальцами. – Возможно, если бы вы поменьше его опекали, он не дал бы себя так одурачить!

Раскрасневшись и тяжело дыша, она стояла перед Хуаном, смело глядя ему в лицо и обхватив плечи руками, чтобы скрыть сотрясавшую тело нервную дрожь.

– Заканчивай ужин, красавица. – К ее величайшему облегчению, Фламинг отошел и налил себе еще один бокал вина.

– Хотите сказать, что допрос окончен? – недоверчиво спросила она.

– Я хочу сказать, что нахожу твои доводы недостаточно вескими. – Он оглядел ее с нарочитой дерзостью. – Любой другой на моем месте попытался бы выбить из тебя правду, но, как ты сказала, пороть тебя я не имею права… – Хуан задумчиво потягивал вино, не обращая внимания на яростный взгляд девушки. – Остается надеяться, что полученный опыт достаточно ожесточил моего брата, чтобы он воздал тебе по справедливости. Так что дальнейший обмен любезностями представляется мне нецелесообразным.

– Я с вами совершенно согласна, – предпочла уступить Дора, не желавшая обострять и без того напряженную обстановку. Она вернулась к столу и лениво принялась за еду. – Правда, я не понимаю, почему вы не могли отвезти меня к Марио еще сегодня вечером. Уверена, что при таких тяжелых случаях больничные правила не запрещают жене видеться с мужем во внеурочное время.

– Марио еще слаб и много спит. Возможно, если брат спокойно проведет еще одну ночь, это позволит ему лучше подготовиться к столь волнующей встрече.

Фламинг жевал мясо, внимательно рассматривая девушку. От него не укрылись ни ее усталость, ни расстроенный вид. Проглотив очередной кусок, он будничным тоном спросил:

– Скажи мне, красавица, что ты сделала с украденными деньгами? Спрятала их под полом в доме брата или снова положила в банк, открыв счет на свою девичью фамилию?

Дора вздрогнула. Глупо было верить, что Хуан так легко от нее отвяжется. Несправедливые обвинения предъявляли ей не впервые, но все равно это больно ранило душу. Чем хуже становилось бабушке, тем чаще эта почтенная леди обвиняла внучку в том, что та крадет ее драгоценности и продает одежду. Эта одежда была давным-давно изношена и выброшена, а драгоценностей у Мириам никогда не было. Сначала Дора с возмущением отвергала эти обвинения, но потом поняла, что спорить с человеком, страдающим психическим расстройством, бесполезно. Мириам любила девочку, воспитала ее, когда та фактически осталась сиротой; Дора платила ей глубокой привязанностью и со временем научилась не реагировать на эти выпады. Она ничего не отрицала и не признавала вины, а просто обещала все вернуть завтра. А так как в призрачном мире Мириам «завтра» никогда не наступало, больная успокаивалась до нового приступа подозрительности.

К сожалению, у Хуана Фламинга с головой было все в порядке, так что эта уловка здесь не годилась. Тем более что потакать ему Дора вовсе не собиралась.

– Ничего такого я не делала, – холодно ответила она. – Но, честно говоря, если ваш братец готов предоставить солидную сумму чужих денег в распоряжение едва знакомой женщины, то сам во всем виноват.

Лицо Хуана исказилось от еле сдерживаемой ярости, и девушке показалось, что собственное горячее дыхание огнем опалило ей горло. Она уже зашла слишком далеко. Страшный гнев мог обрушиться на нее в любую минуту. Но словесная дуэль возбуждала ее и приводила в азарт. Дору пьянило чувство свободы, которое испытывает узник, выпущенный на волю после многих лет, проведенных в тюремной камере.

– Но, как я поняла из общения с вами, в семье Фламингов головой пользуются в последнюю очередь, – сострила она.

На несколько секунд в комнате воцарилась мертвая тишина, а потом Хуан вскочил на ноги.

– Ну так просвети меня, негодница! – закричал он, схватившись обеими руками за стол, словно хотел перевернуть его вместе с посудой.

Дору охватила дрожь. Нервное напряжение последних лет сказалось на ней самым неожиданным образом. Надо же было этому случиться как раз тогда, когда она поверила, что вернулась к нормальной жизни! С одной стороны, она сочувствовала Хуану, обеспокоенному здоровьем брата, переживающему, что он может попасть под суд, а с другой – она ненавидела человека, несправедливо обвиняющего ее. Конечно, время все поставит на свои места. В конце концов найдется ответ на вопрос о том, кто и зачем воспользовался ее именем. Но Фламингу все было ясно уже сейчас.

Дора быстро поднялась из-за стола, над которым навис Хуан, подавляя ее своим ростом. Глаза девушки метали молнии, золотистые волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

– Просвещать вас? Ну уж нет! С какой стати? Вы с первой минуты отказались меня слушать! Все сведения обо мне вы сможете получить завтра у вашего брата. А до того времени мне нечего вам сказать!

Приступ отчаянной смелости все же не помешал ей ощутить холодок тревоги, пробежавший по позвоночнику. Пора подумать об осторожности и вообще сменить тему разговора. Дора сделала глубокий вдох.

– Если вы закончили ужин, я пойду мыть посуду.

– Оставь! – коротко приказал Хуан. – Я сам все сделаю. – И тут же ошеломил Дору, заявив: – Тебе нужно хорошенько выспаться перед тем, как встретишься лицом к лицу с человеком, которого ты обманула.

В его глазах не было ни жалости, ни снисхождения. Этот тип хотел, чтобы она хорошо выглядела, когда он станет топтать ее ногами. Видно, заранее предвкушал удовольствие, с которым будет наблюдать за ее попытками выкрутиться и убежать от мужчины, которого, она якобы обокрала и жестоко предала.

– Ценность вашего совета намного увеличилась бы, если бы я заранее знала, что мне придется ночевать в чужом доме, – высокомерно бросила она.

– Может быть, – уронил он. – Но я хотел, чтобы совместно проведенная ночь стала для тебя сюрпризом.

Дора обомлела и тут же, к своему ужасу, ощутила, как горячая волна возбуждения поглотила каждую клеточку ее тела. В ту же секунду она со стыдом обнаружила, что вспоминает его прикосновения, ощущение его близости, запах и вкус губ во время того жестокого поцелуя, которым Хуан хотел укротить ее у машины. Слова «совместно проведенная ночь» заставили сердце тревожно забиться. Что он имеет в виду?

Хуан первым нашел в себе силы заговорить.

– Как бы там ни было, – спокойно сказал он, – я не лишен рыцарского благородства. Хотя ты и обманщица, но это не значит, что я заставлю тебя спать на голой скамье, лишив современных удобств. Все нужное ты найдешь в спальне в задней части дома.

– Вы поразительно щедры, сеньор! – насмешливо улыбнулась Дора. Сейчас она чувствовала себя гораздо увереннее.

– Тогда поторопись воспользоваться этой щедростью, – хмуро буркнул Хуан, – потому что второго такого случая тебе не представится!