Текст книги "Тайны Иисуса и Марии Магдалины"

Автор книги: Барт Эрман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

До этого существовало несколько любопытных решений проблемы двойственности природы Христа и связанного с ней вопроса: как Он мог быть Богом, если Богом был Бог-Отец, а Бог только один, и двух быть не может. Как такое возможно? Одним из ранних ответов был такой: говорили, что Иисус в действительности был самим Богом-Отцом, который стал человеком. Таким образом, Иисус был и Богом, и человеком (поскольку Он действительно стал человеком), и таким образом получалось, что Бог только один, далее несмотря на то что Иисус был Богом и Бог был Богом, поскольку Они – одно.

Однако со временем эту теорию объявили ересью (как и адопцианство, и докетизм), что было вызвано несколькими причинами. Ее оппоненты указывали на то, что Бог-Отец превыше всего, и Он пребывает над такими поставленными человеку пределами, как мораль, страдания и смерть. Однако сказать, что Иисус – это Бог-Отец, означало бы сказать, что Бог-Отец страдал. Оппоненты этой теории назвали ее патрипассианизмом («страдания Отца») и подвергли осмеянию. Они, например, с иронией замечали: не разговаривал же Иисус сам с собой, когда молился (см. Ин 17).

Но все же, как Он мог быть и человеком и Богом в одно и то же время? И как могли Он и Бог (и Дух Святой) быть Богом, если Бог только один? Очень немногие христиане согласились бы признать, что Бог не один, – это было бы язычеством. Так как же они могли оставаться монотеистами, признавая Христа Богом?

Арий и Никейский собор

Одно из решений этой проблемы и привело впоследствии к Никейскому собору. В начале четвертого столетия, почти в то же время, когда произошло обращение Константина, в Александрии Египетской, важном центре христианского мира, проповедовал популярный пресвитер Арий [6]6
  См.: Ehrman and Tacobs. Christianity in Late Antiquity. P. 155–156.


[Закрыть]. Арий пытался разрешить проблему природы Христа, утверждая, что в начале был только Бог-Отец. Но в какой-то момент бесконечно далекого прошлого Он сотворил Себе Сына, и именно через этого Сына Божьего, Христа, Он создал все сущее. Таким образом, Христос оказывался существом божественным – но Он был ниже Бога-Отца, являясь Его первым творением. И Христос был тем, кто создал все остальное. Затем Он вочеловечился, рожденный Девой Марией; Он умер во искупление грехов человечества, был воскрешен из мертвых и продолжает пребывать с Богом, как Его Сын, на небесах.

Это решение проблемы идентификации Христа было крайне популярным, в частности, потому, что так удачно сохраняло все утверждения, которые христиане привыкли слышать о Боге (есть только один Бог; Он воплощается перед нами в Христе) и о Христе (Он имеет божественную природу; Он вочеловечился). Но были и другие христиане, которые подвергли эти утверждения серьезному сомнению, поскольку, с их точки зрения, Христос представал в них второстепенной фигурой по сравнению с Богом-Отцом и являлся не вполне божеством. Среди оппонентов Ария был Афанасий – тогда молодой дьякон Александрийской церкви, ставший одной из самых значительных фигур в истории христианства четвертого века. Афанасий и его сторонники настаивали на парадоксальном понимании Христа как Бога и все же человека. Христос существовал всегда – Он не был сотворен в какой-то определенный момент времени, – и Он сам имел всецело божественную природу (а не был наделен ею в результате каких-то преобразований). Фактически Он имел ту же сущность, что и сам Бог-Отец. Именно такое понимание в конечном итоге привело к догмату о Троице, согласно которому Бог един, но существует в трех лицах. Все три ипостаси единосущны и равно вечны, но не являются тремя Богами: Бог один, явленный в трех лицах.

Все эти дискуссии могут показаться нам сегодня довольно странными. Но в Александрии и в других частях христианского мира начала четвертого столетия эти вопросы горячо обсуждались. И в жаре этих дебатов рождалось единство церкви, поскольку дискуссии, споры и даже акты насилия в конечном итоге позволили преодолеть вопрос о том, был ли Иисус, если Его создали как второстепенное божество, лишь «подобным» Богу, или «единосущным» Ему и равно вечным. Более поздние теологи, оглядываясь назад, отмечали, что разница в позициях двух борющихся сторон заключалась не более чем в одном i:одни говорили, что Иисус подобен Богу (греч. homoiousios), а другие – что Он единосущен Богу (греч. homoousios).Но это и в то время таило в себе поистине взрывную силу.

Какое все это имеет отношение к Константину? Как мы уже видели, – и как отмечал сам Тибинг, – Константин хотел, чтобы христианство помогло ему объединить империю. Но как могло христианство привести к единству, если внутри себя оно было расколото по казавшемуся тогда фундаментальным вопросу (в некотором роде основ– номутеологическому вопросу) – о природе Самого Бога? Константин, стремясь к единству церкви ради единства империи, созвал собор, чтобы разрешить вопрос, наиболее остро поставленный Арием: был ли Христос божественным творением Отца или Сам являлся равно вечным и единосущным Богу.

Никейский собор собрался для того, чтобы решить этот вопрос, в 325 г. н. э. [7]7
  Cm.: Ehrman and Jacobs. Christianity in Late Antiquity. P. 251–255.


[Закрыть]Вопреки утверждению Лью Тибинга, при «голосовании» победившая позиция была поддержана не таким уж и узким кругом лиц. Подавляющее большинство епископов – 200 из 250 – высказалось против взглядов Ария и солидаризировалось с позицией Афанасия, которая со временем стала позицией большинства христиан (хотя дебаты продолжались в течение десятилетий и после этого собора). И, что еще более важно, вопреки Тибингу, голосовался не вопрос о божественности Христа. Христиане вот уже 250 лет как были согласны в том, что Христос – Бог. Единственный вопрос заключался в том, какова природаэтой божественности, и его призван был решить Никейский собор.

Константин в представлении Тибинга

Есть и другие замечания Тибинга, касающиеся императора Константина, которые нам придется рассмотреть в последующих главах. Он заявляет, например, что христианская Библия в том виде, в каком мы ее знаем, – двадцать семь книг Нового Завета, – составлена самим Константином в попытке гарантировать единство церкви, в которой он видел силу, способную объединить его империю. Это утверждение, как мы увидим, в корне неверно; формирование канона Нового Завета было длительным, нелегким процессом, начавшимся за столетия до Константина и продолжавшимся еще долго после его смерти. Он не имел к этому процессу практически никакого отношения. Кроме того, четыре Евангелия, которые мы рассматриваем как часть Нового Завета, имели для христиан твердый статус священных книг еще задолго до обращения Константина, в то время как «другие» Евангелия уже давно были осуждены христианскими лидерами как еретические, – Константин их не запрещал.

Далее Тибинг уверяет, что Константин придал христианству «мужскую» окрашенность, исключив из него и даже демонизировав все женское, поэтому истинная форма христианства, которая прославляет священное женское начало, была утрачена для потомства, если не считать такие незначительные тайные общества, как Приорат Сиона, где она продолжает жить. Как мы увидим, это также не имеет отношения к историческим реалиям, а лишь является следствием полета фантазии, полезного для романа «Код да Винчи», но никак не связанного с реальным ходом истории.

Но прежде чем перейти к этим вопросам, для нас было бы важным рассмотреть другие документы периода раннего христианства, которые упоминают в «Коде да Винчи» Тибинг и, в меньшей степени, Роберт Лэнгдон. Это документы, ставшие известными в результате недавнего открытия свитков Мертвого моря и библиотеки Наг-Хаммади, которые прояснят для нас истинную природу христианства. Это будет темой следующей главы.

Глава вторая
Открытие свитков Мертвого моря
и библиотеки Наг-Хаммади

Объясняя Софи «истинную» природу Христа в своей гостиной, Лью Тибинг замечает, что, в то время как Евангелия Нового Завета изображают Иисуса Богом, а не человеком (взгляд, как мы уже видели, сам по себе неверный), существуют другие евангелия ранних христиан, которые дают исторически более точное изображение, представляя Его человеком. Эти евангелия, говорит ей Тибинг, были обнаружены в относительно недавнее время среди археологических находок – свитков Мертвого моря и документов, извлеченных из земли близ Наг-Хаммади в Египте. Это, указывает он, одни из самых ранних доживших до наших дней евангельских текстов об Иисусе, благодаря которым мы можем скорректировать каноническое представление о Нем как о Боге.

Верны ли эти суждения о свитках Мертвого моря и библиотеке Наг-Хаммади (как ее называют)? Или они являются частью художественного вымысла в романе «Код да Винчи»?

Вспомним слова Тибинга:

– К счастью для историков, – продолжил Тибинг, – некоторые Евангелия из тех, что приказал уничтожить Константин, уцелели. Так, в 1950 году в пещере неподалеку от Кумрана были найдены свитки Мертвого моря. А незадолго до этого в 1945-м, Коптские свитки, их нашли в Наг-Хаммади. В этих документах рассказывалась не только истинная история Грааля, они повествовали о пастырской роли Христа с чисто светской точки зрения. И разумеется, Ватикан, в худших своих традициях дезинформации, стремился пресечь распространение этих свитков (с. 284).

К сожалению, высказывание Тибинга содержит много исторических неточностей. 1) Как мы увидим позднее, Константин не пытался уничтожить ни одного из более ранних евангелий. 2) Среди свитков Мертвого моря нет ни одного евангелия и вообще никаких документов, в которых говорилось бы о Христе или христианстве; они иудаистские. 3) Впервые их открыли в 1947 году, а не в 1950-м. 4) Коптские документы из Наг-Хаммади были в форме книги, они не были свитками (важное различие для истории раннехристианской книги). 5) Ни в них, ни в свитках Мертвого моря ничего не говорится об истории Грааля [8]8
  Для Ли Тибинга, конечно, Мария Магдалина – «Грааль», и в рукописях Наг-Хаммади действительно говорится о ней. Но в них нет ничего о том, что она носила в себе семя Иисуса. А в свитках Мертвого моря не содержится даже упоминания о ней.


[Закрыть]. 6) Не говорится в них и о пастырстве Иисуса «с чисто светской точки зрения»; если уж на то пошло, Христос в источниках Наг-Хаммади более божествен, нежели в Евангелиях Нового Завета. 7) Ватикан не имеет никакого отношения к замалчиванию какого-либо из этих открытий.

Все это отнюдь не говорит о том, что свитки Мертвого моря и библиотека Наг-Хаммади не имеют значения для понимания личности исторического Иисуса и историй, рассказываемых о Нем. Совсем напротив: оба открытия крайне важны, но не по тем причинам, которые называл Тибинг. Чтобы полнее оценить значение этих находок, мы должны рассмотреть их по отдельности, начав с более знаменитой из двух – свитков Мертвого моря.

Свитки Мертвого моря Открытие

Свитки Мертвого моря несомненно были самым замечательным открытием нашего времени [9]9
  Очень полезный обзор информации о свитках Мертвого моря см. в: Joseph A. Fitzmyer. Responses to 101 Questions on the Dead Sea Scrolls. New York: Paulist Press, 1982. Самое недавнее основательное исследование – James Vanderkam. The Meaning of the Dead Sea Scrolls: Their Significance for Understanding the Bible, Judaism, Jesus, and Christianity. San Francisco: Harper San Francisco, 2002. Об археологических аспектах этого открытия см. в: Jodi Magness. The Archaeology of Qumran and the Dead Sea Scrolls. Grand Rapids: Eerdmans, 2002.


[Закрыть]. Интересна и история их обнаружения. В начале 1947 года пастух-бедуин, мальчик по имени Мухаммед эд-Диб (что означает «Мухаммед-Волк»), гнал стадо овец и коз на водопой к источнику в Иудейской пустыне, неподалеку от древних развалин, известных как Кумран, на северо-западном берегу Мертвого моря, приблизительно в семи милях к югу от Иерихона и в двенадцати милях к востоку от Иерусалима. Одно из животных отбилось от стада, и мальчик отправился на его поиски. Проверяя расположенную над ним пещеру в скальной поверхности, он бросил в нее камень и услышал, как тот обо что-то звонко ударился. На следующий день он вернулся со своим другом, чтобы осмотреть пещеру, и обнаружил в ней большие глиняные сосуды с непотревоженными свитками, завернутыми в холст.

Когда мальчики рассказали старшим о своей находке, те забрали сосуды с их содержимым. Бедуины понимали, что такие вещи должны стоить денег, и рассчитывали продать их. В сосудах лежали семь полных свитков, впоследствии проданные двумя частями: четыре из них приобрел настоятель сирийского монастыря св. Марка в Иерусалиме, а три – ученый из Иерусалимского Еврейского университета. Впоследствии первые четыре были выкуплены молодым государством Израиль (в 1955 году), и таким образом все оригинальные свитки оказались в руках израильских властей.

Но бедуины догадывались, что если одна пещера содержала древние сокровища, то и остальные в этом районе могут быть полны ими. Таких пещер и отверстий в пределах досягаемости было около трех сотен. В 1950-е годы все они были обследованы как бедуинами, так и дипломированными археологами. Оказалось, что одиннадцать из этих пещер содержали остатки рукописей по большей части не в целом виде, как первые семь находок, а фрагментированном. Одна из пещер, названная Пещерой 4 (поскольку это была четвертая по счету пещера, в которой обнаружили свитки), была буквально набита обрывками рукописей, разрушенных временем, – около пятнадцати тысяч фрагментов, оставшихся от первоначальных, по приблизительным подсчетам, шестисот рукописей. Сложить все эти кусочки – та еще задача, сродни тому, чтобы собрать шесть сотен пазлов, большинство фрагментов которых утрачено, а остальные беспорядочно свалены в одну кучу.

Но такая задача стоила усилий. Поскольку эти документы – как первые семь, так и рукописи и фрагменты, найденные в других пещерах – были очень древними; многие из них представляли собой не известные из других источников документы древнего иудаизма. На поверку оказалось, что этим рукописям приблизительно две тысячи лет. Их создала и использовала секта иудеев, возможно живших во времена Иисуса близ пещер, в поселении, которое ныне лежит в развалинах, называемых Кумран.

Эта находка в высшей степени примечательна, поскольку сохранила для нас ключевую информацию о том, что происходило с иудаизмом во времена, непосредственно предшествовавшие началу христианской эры и сразу после него. И она имеет огромную важность также для понимания христианства, – не из-за того, что, как указывает Тибинг, содержит Евангелия об Иисусе, а потому что сообщает нам о современном Ему иудаизме.

Содержание свитков

Какого рода тексты содержат рукописи, найденные в этих одиннадцати пещерах близ поселения Кумран? Для начала нужно снова подчеркнуть, что здесь мы не имеем дела с какими-либо христианскими документами: все эти тексты – иудейские, их переписывали иудеи и использовали иудеи, жившие приблизительно во времена Христа (ок. 150 г. до н. э. – 70 г. н. э.) [10]10
  Некоторые ученые утверждают, что среди документов, обнаруженных в Пещере 7, есть фрагменты Нового Завета, но они не смогли убедить в этом почти никого из экспертов. См.: Joseph A. Fitzmyer. Responses to 101 Questions on the Dead Sea Scrolls. New York: Paulist Press, 1982. P. 16, 104–110.


[Закрыть]

Среди наиболее замечательных документов Мертвого моря – списки древнееврейской Библии (христианского Ветхого Завета). Некоторые из них почти полные – например, один из семи первых свитков, найденных в Пещере 1, представляет собой список Книги пророка Исайи. Среди рукописей, найденных в одиннадцати пещерах, представлены все книги древнееврейской Библии, за исключением Книги Есфири. Это открытие библейских текстов примечательно еще и тем, что до него самая ранняя известная копия древнееврейской Библии датировалась 1000 г. н. э.; списки, обнаруженные среди свитков Мертвого моря, на тысячу или более лет старше. И мы, таким образом, можем теперь сказать, насколько тщательно в течение столетий переписывались тексты древнееврейской Библии. Как оказалось, некоторые из этих текстов (например, Исайя) столетие за столетием воспроизводились с высокой точностью; другие (в том числе, например, Книги Самуила) с течением времени претерпели значительно большие изменения.

Большая часть остальных книг, обнаруженных в пещерах близ Кумрана, ранее была неизвестна – настоящая библиотека прежде недоступных для нас древнееврейских текстов. По преимуществу они написаны на древнееврейском (языке древнееврейского. Писания), некоторые на арамейском (повседневном разговорном языке того времени) и очень немногие – на греческом (языке международной торговли и культуры). Среди них есть комментарии на библейские тексты, авторы которых толкуют эти тексты и объясняют их значение для жизни своей общины. Эти комментаторы не особенно стремятся разъяснить, что библейские авторы в свои дни хотели сообщить своим читателям, вместо этого они пытаются показать, как переданные библейскими авторами пророчества сбываются многие столетия спустя применительно к самой кумранской общине.

Среди кумранских документов есть и другие тексты, которые ученые условно назвали «сектантскими», подразумевая то, что они касаются жизни самой общины, – в них записаны правила поведения, требования к желающим вступить в общину, наказания за нарушение общинных норм и так далее. Ученые в целом убеждены в том, что эту общину основала группа иудеев, известных по другим древним источникам как ессеи. В результате чтения этих текстов становится ясно, что эта община ессеев состояла из одиноких целомудренных мужчин, которые посвятили свою жизнь достижению праведности, веря в то, что они живут в последние времена. Скоро, по их убеждению, Бог должен был вмешаться в историю, чтобы победить силы зла и вознаградить Своих праведников.

Другие книги составляли общинные молитвы и псалмы – поэтические тексты, очень напоминающие Псалмы Ветхого Завета. Часть книг была посвящена строгому толкованию законов Моисея; в них объяснялось, как следует понимать и исполнять эти законы членам общины.

Некоторые из других текстов были по сути пророческими, указывающими на то, что случится в конце времен, когда силы добра (стоящие на стороне членов общины) сразятся с силами зла (сатаной и его представителями на земле – то есть римскими армиями), преодолев их, прежде чем установить Царствие Божие на земле.

В целом это открытие имеет огромную важность для понимания иудаизма времен Иисуса, даже если, вопреки утверждениям Лью Тибинга, в этих текстах нет ни одного упоминания о самом Христе или его учениках.

Вероятно, самой важной особенностью свитков Мертвого моря является то, что они высвечивают то центральное положение, которое в представлениях окружения Иисуса занимал иудейский апокалиптизм. Из-за важности апокалиптической идеи для понимания Иисуса (предмет следующей главы этой книги) мне бы хотелось подробнее остановиться на том, что такое апокалиптизм, каковым он предстает из текстов свитков Мертвого моря и других иудейских документов приблизительно того же времени.

Свитки Мертвого моря и иудейский апокалиптизм

Термином апокалиптизмсовременные ученые обозначают древнее мировоззрение. Этот термин происходит от греческого слова apocalypsis(«откровение»). Приверженцы этого мировоззрения утверждали, что Бог «открыл» им небесные тайны, которые могут помочь им проникнуть в смысл земной реальности; в частности, Бог открыл им, что произойдет в ближайшем будущем, когда Он придет, чтобы истребить зло в мире и утвердить Свое царство, царство добра.

Во времена Христа иудейские апокалиптисты встречались на всех поприщах. Некоторые из них были членами сектантских общин, таких как ессеи, другие – фарисеями, третьи – профетическими фигурами (такими как Иоанн Креститель) и их последователями, а четвертые – иудеями, не связанными ни с какой группой и просто разделявшими это мировоззрение (точно так же, как в наши дни есть христиане, не принадлежащие к той или иной конфессии).

Какой бы ни была их «партийная принадлежность», апокалиптисты, как видно из свитков Мертвого моря и других древнееврейских документов, исповедовали четыре основных принципа:

1.  Дуализм.Иудейские апокалиптисты считали, что действительность формируют два основных компонента – силы добра и силы зла. На стороне добра, разумеется, сам Бог. Но, в соответствии с апокалиптистами, у Бога есть личный враг, сатана (до появления апокалиптизма в древнееврейских текстах – например, в большей части древнееврейской Библии, – сатана не упоминался). У Бога есть свои посредники, небесные ангелы, а у сатаны свои – демоны. На стороне Бога такие сверхчеловеческие силы, как праведность, жизнь; на стороне сатаны – силы греха и смерти. Апокалиптисты считали, что эти силы реально действуют в мире. Грех – не просто нечто плохое, что мы иногда совершаем. Для апокалиптистов грех – это космическая сила, направленная против Бога, которая пытается поймать людей в ловушку и заставить действовать противным Богу образом. Почему так получается, что некоторые люди «просто не могут удержаться» от того, чтобы совершить неприглядный поступок? Потому что грех поработил их. Смерть также – не то, что просто происходит, когда вы перестаете дышать и мозг прекращает свою деятельность; это космическая сила, действующая в этом мире, которая пытается уловить вас, и когда преуспевает в этом, то уничтожает вас.

Для иудейских апокалиптистов всё и все в этом мире принимают либо сторону добра, либо сторону зла. Нет ни нейтральной полосы, ни ничейной земли, и поэтому каждый вынужден выбирать.

Более того, для апокалиптистов этот космический дуализм воплощается в историческом сценарии, в соответствии с которым сей век и век грядущий разделяет непреодолимая преграда. Сей век находится во власти сил зла. Вот почему в мире так много боли и страданий – голод, болезни, войны, природные катастрофы, не говоря уже о более обыденных испытаниях – ненависти, одиночестве, наконец, смерти. Но в веке грядущем все это зло будет уничтожено, и останется только добро; не будет больше ни голода, ни страданий, ни боли, ни смерти, – только то, что угодно Богу, воцарившемуся здесь, на земле.

2.  Пессимизм. Поскольку апокалиптисты утверждали, что сей век – это зло, они не надеялись на возможность исправления нашей участи здесь и сейчас. В настоящем все плохо, и впредь будет только хуже, поскольку сатана и его приспешники набирают все большую и большую силу. Мы не можем поправить положение вещей, улучшая систему социального обеспечения, увеличивая количество учителей в школах или патрульных полицейских на улицах. Силы зла накапливают власть и будут продолжать делать это до конца времен, когда в буквальном смысле разверзнется сам ад.

3.  Воздаяние. Но конец времен – это не конец истории. Когда все станет настолько плохо, насколько возможно, Бог вмешается и встанет на защиту тех, кто на Его стороне. Он низвергнет все силы зла на Страшном суде, истребив сатану и все его полчища и установив царство добра на земле.

Частью этого спасения праведных пред Богом станет воскресение из мертвых. То есть Божий суд настигнет не только живых, но и всех людей, даже тех, которые уже умерли, поскольку мертвые в физическом смысле восстанут и будут приведены на суд. Таким образом, людям не стоит думать, что они могут быть на стороне сил зла в этой жизни ради приобретения богатства и власти, а затем, когда умрут, это сойдет им с рук. Это несойдет им с рук, поскольку Бог воскресит их из мертвых и обречет на вечные муки за совершенное зло, и никакое доброе деяние не сможет остановить Его.

С другой стороны, те, кто был на стороне Бога и в результате этого претерпел страдания в сем веке (а это будет результатом того, что они стали на сторону добра, поскольку этим миром правит зло), будут воскрешены и получат в награду вечное блаженство. Таким образом, люди, страдающие сейчас, могут с нетерпением ожидать воздаяния в грядущем царстве добра. Но когда это будет?

4.  Близость и неотвратимость. Иудейские апокалиптисты утверждали, что этот день последнего Страшного суда настанет очень скоро. Он уже не за горами. Он совсем рядом. Апокалиптисты считали, что все уже почти настолько плохо, насколько возможно, и Бог скоро вмешается и, победив силы зла, установит Свое Царствие на земле. Как скоро это должно было произойти? «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе». Это слова Самого Христа (Мк 9:1). Иисус Сам, как видите, был иудейским апокалиптистом, и его взгляды были близки позиции ессеев из общины, оставившей свитки Мертвого моря, несмотря на то что он не был членом этой общины и, возможно, вообще не имел с ней никаких контактов. В другом месте Он говорит: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё это будет» (Мк 13:30).

Иисус, следовательно, разделял апокалиптические взгляды ессеев из кумранской общины. Он также во многом отличался от них, – вот, вероятно, почему ученые столь единодушно считают, что Он не принадлежал к этой общине. Кумранские ессеи, например, пытались сохранить себя в чистоте, удалившись от загрязняющего влияния окружавшего их мира; Иисус, напротив, постоянно окружал себя «мытарями и грешниками», не заботясь ни о собственной чистоте, ни о строгом соблюдении законов Моисея, которым так неукоснительно следовали ессеи. Его даже часто обвиняли в нарушении этих законов (например, закона о соблюдении Субботы). Но в глубинном смысле Он близок членам общины, оставившей свитки Мертвого моря. Он также дуалист, верящий в силы добра и зла (например, его постоянно показывают побивающим бесов), в неминуемое установление Царствия Божия (Мк 1:15, 9:1, 13:30), в будущее воскресение из мертвых и так далее.

В этом Лью Тибинг прав: свитки Мертвого моря проливают свет на истинную природу Христа. Но это не потому, что, как заявляет Тибинг, в них содержится нечто отчетливо христианское. Они целиком и полностью иудейские. И это также не потому, что они включают в себя евангелия более правдивые, нежели те, что вошли в Новый Завет. На самом деле среди сотен документов, найденных в Кумране, нет евангелий. И это не потому, что содержащиеся в них тексты изображают Христа более человечным, нежели Евангелия Нового Завета. В свитках вообще ничего не говорится об Иисусе. Они проливают свет на характер Христа потому, что дают представление об иудейской среде, из которой вышел Христос и в которой зародилось раннее христианства, среде, проникнутой эсхатологическими ожиданиями скорого конца этого века зла и скорого Божьего суда над этим миром, после которого настанет Его вечное Царствие добра.

Библиотека Наг-Хаммади

В «Коде да Винчи» Лью Тибинг, пытаясь убедить Софи Невё в том, что из ранних свидетельств Христос предстает скорее как человек, чем как Бог, представляет ей некоторые фактические доказательства. Они обсуждают предмет его исследований, и он достает книгу под названием «Гностические Евангелия», содержавшую, как говорится, «увеличенными снимки каких-то древних документов». Затем он сообщает Софи: «Это фотокопии свитков Мертвого моря и Коптских, из Наг-Хаммади и… Самые первые христианские записи» (сс. 297, 298).

Как мы уже видели, свитки Мертвого моря на самом деле не относятся к числу древнейших христианских письменных свидетельств. Должен также заметить, что в книге «Гностические Евангелия», на которую ссылается Тибинг, вообще нет фотографий древних документов; это исследование текстов Наг-Хаммади, принадлежащее перу популярного автора Элейн Пейджелс (которое также отчасти цитируется в уже упоминавшейся книге Дэна Берстейна «Секреты кода»). Тем не менее Тибинг делает важное замечание: библиотека Наг-Хаммади действительно включает в себя гностические тексты, и некоторые из них важны для понимания того, как ранняя Церковь представляла Христа. Однако оказывается, что в них вообще не говорится об Иисусе как о человеке.

И снова нам лучше начать с рассмотрения того, как была обнаружена библиотека Наг-Хаммади. Поскольку эта находка имеет большее отношение к содержащимся в «Коде да Винчи» утверждениям, чем свитки Мертвого моря, я более подробно остановлюсь на деталях. Как и свитки Мертвого моря, эта находка была явно просто счастливым случаем. Но она была сделана на полтора года раньше и совсем в другом месте – не в глуши Иудеи у Мертвого моря, а в египетской глубинке, неподалеку от Нила.

Открытие

Это случилось в декабре 1945 года, когда семеро феллахов добывали sabakh(богатое азотом удобрение) близ холма, называемого Джебель аль-Тариф, на берегу Нила в Верхнем Египте [11]11
  Привожу эти сведения лишь с небольшой редакторской правкой из моей книги: Lost Christianities: The Battles for Scripture and the Faiths We Never Knew. New York: Oxford University Press, 2004. P. 52–55. Детали я почерпнул из введения к книге: James A. Robinson. The Nag Hammadi Library in English. 4 rev. ed. Leiden: Brill, 1996.


[Закрыть]. Это удобрение они использовали для выращивания урожая в своей маленькой деревушке Каср, на противоположной стороне реки от самого крупного селения в этом районе, Наг-Хаммади, расположенного приблизительно в трехстах милях к югу от Каира и в сорока милях к северу от Луксора и Долины Царей. Главного в этой группе, того, кто присвоил себе честь этого открытия и впоследствии рассказал о его деталях, звали, если мне не изменяет память, Мохаммед Али. Однако в действительности открытие сделал младший брат Али, который случайно наткнулся мотыгой на что-то твердое в грязи. Это оказался человеческий скелет [12]12
  Информация о скелете обычно отсутствует в опубликованных отчетах; здесь я полагаюсь на сведения, сообщенные мне при личной беседе на конференции по письменным источникам (Херефорд, Англия, май 1998 года) Бастианом ван Элдереном, который руководил группой археологов, исследовавшей позднее памятник близ Наг-Хаммади.


[Закрыть]. Покопавшись немного вокруг, они обнаружили рядом со скелетом большой глиняный сосуд (около двух футов в высоту), устье которого было закрыто миской и запечатано асфальтом.

Мохаммед Али и его товарищи не спешили распечатать сосуд, боясь, что в нем находится злой дух. Поразмыслив немного, они решили, что в нем может быть также и золото, поэтому без дальнейших колебаний раскололи его мотыгами. Ни духа, ни золота – только груда старых книг в кожаных переплетах, совершенно не нужных неграмотным феллахам.

Али разделил находку, разорвав книги, чтобы каждый мог получить равную долю. Однако другим, по-видимому, их часть была ни к чему, поэтому он, завернув все в свой тюрбан, вернулся домой и положил книги в пристройке, где его семья держала скот. Тем вечером его мать, очевидно, использовала несколько ветхих листов, разжигая огонь для приготовления ужина.

С этого момента, с вмешательством реальной жизни, однако почти сверхъестественным образом, история запутывается. У Мохаммеда Али и его семьи в течение долгого времени продолжалась кровная вражда с родом, жившим в соседней деревне. Начало ей положил инцидент полугодовой давности, когда отец Али, служивший ночным сторожем при каких-то ввезенных из Германии ирригационных механизмах, застрелил похитителя. На следующий день отца Али в свою очередь убили родственники похитителя. Через несколько недель после обнаружения старых книг в сосуде Мохаммеду Али и его брату сказали, что убийца их отца спит у дороги, рядом с чаном патоки из сахарного тростника. Они схватили мотыги и, обнаружив врага все еще спящим, забили его до смерти. Затем они вскрыли грудную клетку, достали еще теплое сердце и съели его – кульминационный акт кровной мести. Оборотной стороной этой истории – впрочем, у нее много оборотных сторон – было то, что убитый приходился сыном местному шерифу. К тому моменту Мохаммед Али уже догадался, что найденные ими старые книги могут чего-то стоить, и опасался обыска в доме, поскольку он и его брат были первыми подозреваемыми в хладнокровном убийстве. Он отдал одну из книг местному коптскому священнику на сохранение, до тех пор пока не уляжется буря.

Оказалось, что у местного священника есть зять, разъездной учитель английского языка и истории, который раз в неделю останавливался в его доме, совершая объезд приходских школ в этом районе. Учитель истории сразу понял, что эта книга может оказаться выдающейся находкой – достаточно выдающейся, для того чтобы стоить каких-то денег, – и отправился в Каир, чтобы продать ее. Это была не совсем удачная попытка: власти конфисковали книгу. Однако впоследствии ему позволили продать ее Коптскому музею.