Текст книги "Столпы вечности"

Автор книги: Баррингтон Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Трое его спутников придвинулись ближе.

– Вы установили его местопребывание? – спросил Обсок.

– Я найду его снова, если понадобится.

– А кто он? – с интересом спросила Мэйси.

– Искатель сокровищ. Он под наркотиками. Думаю, наркоман. Похоже на плутоснег.

– Огня ради, – Мэйси вряд ли поняла, что у нее вырвалась клятва стопников, – да уж, ничего странного, что он сам туда не отправился.

Плутоснег оказывал на человека разнообразное воздействие. Основным компонентом эффекта служили периодические вспышки необычайной живости и энергичности, перемежавшиеся периодами почти тотальной апатии. Что бы ни достигалось посредством этого наркотика, а доделывать начатое неизменно должен был кто-то другой.

– А что, если это все просто слух, который он же и пустил? – тревожно предположил Обсок. – Возможно, Мейрджайн не появится.

– Вряд ли это выдумка, – ответил Вооз. – Одним из побочных эффектов плутоснега является омерзение к неправде. Вероятно, этот человек слишком часто распускал язык и теперь забился в дыру, ища укрытия. Или, возможно, сначала разболтал координаты нескольким другим, а потом забился в дыру.

– Если эконосфера отнеслась к этому всерьез, – сказал Ромри, – то и нам не помешает.

Вооз кивнул в знак согласия. Посмотрел на Обсока. Пора было триллионеру подключаться к работе и добывать информацию из локализованного ими источника. В сложившихся обстоятельствах это едва ли обязательно. Вооз полагал, что сможет пробиться в подвал и сам.

Однако послужной список Обсока явно включал и знакомство с такими операциями не на шапочном уровне.

– Нужно действовать осторожно, – мрачно заявил он. – В Уайлдхарте сейчас собрались люди, которых это дело тоже интересует, и они абсолютно безжалостны. Вы знаете, что здесь Братцы-Шляпники? И Папочка Ларри со своими девушками. А, вы про них не слышали. Могу вас заверить, что они весьма изобретательны и только и выжидают, когда кто-нибудь клюнет. Да... И, конечно, у эконосферы тут полно агентов, хотя какими ресурсами они располагают, вопрос отдельный. – Он поразмыслил. – Надо полагать, первооткрыватель небезоружен?

– Там охранная система. Больше ничего не заметно.

– Я найму нескольких специалистов по этим вопросам. А вас попрошу указать мне его точное местонахождение.

Коллекционер внимательно наблюдал, как Вооз чертит грубую карту и описывает вид склада.

– Хорошо. Ну что ж, наша работа здесь, видимо, окончена. Ты идешь, Мэйси, милая?

Девушка взглянула на Вооза почти с мольбой.

– Я чуть позже тебя догоню, Радальце. Я бы тут лучше отдохнула еще немного... если вы не против, капитан Вооз.

Вооз бы предпочел, чтоб она ушла, но пожал плечами. Обсок смерил взглядом крепкое, покрытое рубцами тело Вооза, и его явно посетила очевидная мысль.

– Ну ладно, дорогая, развлекайся. Я за тобой машину пришлю.

Они с Ромри удалились. Вооз проводил их до наружного эскалатора, а когда вернулся, девушка все еще сидела за столиком. Он прошел мимо нее. Ее рука взметнулась и осторожно погладила его по ноге.

Он отскочил.

– Не делай этого, Мэйси. Не жди, что соблазнишь меня.

– Ну не до такой же степени ты правоверный столпник!

– Как сказать.

– Но у тебя кости. Как ты можешь отвергать такое наслаждение?

– Я не пользуюсь костями, Мэйси. Я их много лет назад отключил.

– Ну ты и стоик!

– Я не ищу удовольствий. Моя жизнь подчинена единственной цели.

– A-а, ты мистик, взыскуешь личной трансценденции. – Она не поняла его. – Но меня это с толку и сбивает. Ты сюда прилетел за времякристаллами. Тебе явно нужны деньги. Как уживается в тебе жажда наживы с воздержанием от чувственных переживаний?

– Мне не нужны деньги.

– Тогда что? – Она нахмурилась.

– Неважно. – Вооз устало отмахнулся. – Ты вроде как хотела покончить с жизнью?

– И ты вмешался. Выказал моральное превосходство, так?

– Это не из-за тебя. Ты пыталась втянуть в это дело другого, причем так, что он оставался в неведении об истинных последствиях. Так нечестно.

Вид у нее был невозмутимый.

– Ты все еще намерена покончить с собой?

Она рассеянно улыбнулась, словно надеясь съехать с темы.

– Это ведь невозможно, – ехидно заметила она. – Ты, как столпник, знаешь лучше других. Мир повторяет себя, и мы возвращаемся в него. Смерти не существует.

– Ты не столпница.

– А я не обязана. Все знают, что это так. Наука доказала.

– Да, это так. – Он помолчал, размышляя, затем осторожно продолжил: – Но идея остается крайне абстрактной для большинства. Даже тем, кто воспринимает ее всерьез, девятьсот триллионов лет сна без сновидений могут показаться достаточным соблазном для самоубийства. Снова спрашиваю: ты по-прежнему уверена в своем решении?

– Не знаю я. – Она опустила глаза. – Когда ты ворвался, словно гром с ясного неба, ты мне ритм сбил.

– Неужели смерть – единственное, что тебя еще заводит?

– Ну, есть еще кое-что. – Она снова подняла взгляд. В ее глазах мелькнула лукавая искорка. – Хочешь, я тебе расскажу?

– Не сейчас, – произнес Вооз. – Не сейчас. И, кстати, Ромри тоже оставь в покое по этому делу.

Пробраться на склад незамеченными оказалось сложновато. Наемники Обсока определили маршрут, минимизирующий время пребывания на открытой местности, а кроме того, у них имелось оборудование, предположительно позволяющее нейтрализовать охрану, но все же оставалось неясным, удастся ли проскользнуть.

Ночи на Сарсусе были безлунными, но Сияющее Скопление располагалось так близко, что его звезды пронизывали мерцающим светом всю атмосферу, и все твердые предметы отбрасывали тени. Вооз скорчился за низкой стеной, наблюдая, как трое рейдеров выбираются на свет Скопления.

Ромри опустился на корточки рядом с ним, вглядываясь в происходящее с напряженным вниманием, точно горностай из засады. Обсок отсутствовал; коллекционер предпочел дождаться их отчета у себя в апартаментах.

Рейдеры, сливаясь с тенями, прошмыгнули к складской стене по каменистой почве. Когда они исчезли, Вооз, повинуясь минутному импульсу, посмотрел направо. И увидел человеческую фигуру в облегающем костюме, придававшем незнакомцу сходство с котом; тот и крался, словно кот, опустив голову к земле.

– Посмотри, – шепнул Вооз Ромри, но фигура в кошачьем костюме тут же сгинула.

От основания складской стены взметнулась струйка пыли: группа рейдеров пробила в ней дыру.

– Они лезут внутрь, – хриплым шепотом проинформировал Ромри. Вооз чувствовал его возбуждение. Они наблюдали, как два рейдера проникают в дыру.

Третий, помедлив, жестом подозвал Вооза и Ромри. Те перебрались через стену и подбежали к наемникам.

Внутри обстановка отвечала уже виденной Воозом. Люди Обсока в легкой энергоброне рассредоточились по складу, вытянули антенны, доискиваясь потайного входа. Один наемник, толстяк с бесстрастным лицом, резко остановился и поднял руку.

– Здесь, – прошептал он. – Но дверь слишком хорошо защищена.

– Мы туда через пол провалимся, – ответил один из его товарищей, имея в виду дезинтегрирующую гранату, которую держал в руке.

– Погоди. – Внимание другого отвлеклось на сигнал в наушниках. На лице рейдера промелькнуло удивление. – Дверь уже открыта. Можем пройти.

– Он что, забыл ее запереть?

Вооз начинал догадываться, что здесь произошло, но ничего не сказал. Трое осторожно откинули толстую плиту на шарнирах, опасаясь ловушек, и спустились в подвал. Вооз полез следом, за ним Ромри.

Его догадка оказалась верна.

Толстяк склонился над неподвижным телом на матраце и осмотрел его.

– Он мертв, – сообщил рейдер. – Убит из ультразвуковой пушки.

Труп принадлежал искателю приключений, которого Вооз наблюдал во сне наяву, сидя на кушетке.

– Надо полагать, кто-то опередил нас, – произнес он.

– Черт побери, это уж точно.

– Возможно, они что-то упустили, – тревожно вмешался Ромри. – Обыщи комнату. Поищи куб памяти.

– Поищем. Но не найдем. Это официальная казнь.

Другой наемник поднял с пола карту. На ней виднелся серебряный орел – символ эконосферы.

– Тут побывал правительственный агент.

– Вероятней всего, на внешних накопителях этой информации не существовало, – сказал третий рейдер. – Наверняка он носил ее в своем адпланте.

– Вы уверены, что карта подлинная? – уныло спросил Вооз.

– Да настоящая она, настоящая, – недовольно отозвался наемник, поворачивая карту к свету в поисках нанесенных на нее узоров. – Их чертовски тяжело подделать. Эко-агенты всегда оставляют их на месте работы.

– Они так показывают, что у эконосферы руки длинные, – совершенно серьезно заметил другой. Вытащив коммуникатор из чехла, он уточнил: – Кто доложит нашему нанимателю, вы или я?

– Я. – Вооз взял у него коммуникатор и начал набирать номер Обсока.

Ромри стоял над трупом и качал головой.

– Да уж, правительственные шишки явно хотят сохранить Мейрджайн вне нашей досягаемости любыми средствами, раз так бесцеремонно разделались с этим бедолагой. Интересно, чего они боятся?

Старший наемник пожал плечами.

– Я бы тоже хотел это знать. Прошлая экспедиция вроде бы не обнаружила там ничего опасного. По крайней мере, все вернулись нерасчлененными.

Вооз тем временем дозвонился до Обсока. На матовом экранчике возник интерьер гостиной, но самого Обсока не было видно. Коллекционер спросил холодно, раздраженно:

– Ну и что там?

– Гражданин Обсок, это капитан Вооз, – вежливо проговорил Вооз. – Боюсь, что наши усилия ни к чему не привели. Тут уже побывал правительственный агент. Данные почти наверняка уничтожены. Вероятно, их больше нигде не осталось.

– Это уже неважно, – ответил голос Обсока. – Ни в малой степени. За последние несколько минут кое-что произошло. – Он помолчал. – Принята широкополосная трансляция из Скопления. Наверняка с Мейрджайна. Она содержит координаты. Их теперь знают все.

– Но какой в том смысл?! – воскликнул Ромри, подскочив к Воозу. – Что это все значит?

– Это значит, – ответил Обсок, – что на Мейрджайне что-то есть, и оно хочет, чтобы люди туда прилетели.

4

Когда Вооз в последний раз посещал Тету, Мадриго остался доволен полнотой его кажущегося исцеления. Разочаровывать наставника было тяжким испытанием.

Печальными знаками на дороге несбыточных планов запечатлелись в памяти Вооза грандиозные, уходящие до горизонта колоннады и нежная, как шербет, атмосфера, постепенно таявшая в небесах цвета крокуса. Он обонял сладостные, успокаивающие ароматы. Рядом шагал Мадриго, всем видом своим выражая уверенность и спокойствие.

– По тебе видно, что разум в тебе победил, Вооз, – произнес столпник. – Ты превозмог невзгоды.

– Не превозмог, – ответил Вооз.

Так и было. Бесстрастная, как скала, личность Вооза служила ему броней, подобно скафомоду, который он теперь всегда носил на крепком, но покрытом уродливыми рубцами теле. Броня характера, позволявшая ему функционировать в реальности, прикрывала от внешнего мира ядро – сложенное абсолютным ужасом.

Именно Мадриго помогал создать эту броню. Задача оказалась бы невыполнима без познаний столпника в человеческой психологии. И сам же Мадриго теперь обманулся совершенством своего творения.

– Я выбрал имена ошибочно, – сказал Вооз. – Они сулят участь, которой я бы превыше всего на свете желал избежать...

Он продолжал говорить, детализируя величайший свой страх. Мадриго с серьезным видом слушал.

После этого Вооз задал вопрос. Собственно, ему трудно было бы подобрать менее смелый вопрос. Впервые Вооз увидел своего наставника шокированным.

Он ждал.

– Твой план абсолютно неосуществим, – сказал Мадриго, уверившись, что правильно понял намерения Вооза. – Ничего нельзя изменить. В противном случае твои имена лгали бы.

Тогда Вооз понял, что ни одно человеческое существо, не исключая мудрого и благожелательного наставника, не захочет и не сможет ему помочь, и беспредельное одиночество избранной миссии нахлынуло на него.

Вооз отогнал это воспоминание, насколько удалось, затолкал в пылающие тайники разума. Проверил, равномерно ли генерируют энергию топливные элементы. Потом приступил к похожему, но не столь важному практически ритуалу – взялся обследовать те части корабля, какие пребывали в соматической интеграции с ним.

Задаче поддержания жизни в теле Вооза были отданы четыре палубы, то есть все пространство корабля, за исключением машинного отделения, кладовой, жилой секции и астрогаторской рубки. Корабль создавался по принципу холистической интеграции, а это значило, что все происходящее в одной системе так или иначе влияло на остальные. Иными словами, Вооз полностью сроднился с кораблем. Когда двигатели работали на полную, он это кишками чуял. Когда корабль переходил из одного состояния в другое или менял курс, Вооз испытывал мимолетный приступ головокружения.

Соматическая система, как окрестили ее скелетных дел мастера, носила всеобъемлющий характер. Распространяясь за пределы жилой секции, она связывала его со всеми функционирующими элементами корабля. Основная часть ее, однако, находилась на четырех палубах, заставленных механизмами в тусклых корпусах. Двигаясь меж них, Вооз чувствовал себя так, словно движется по собственному организму – ибо они и были его телом, в некотором смысле более реальным, нежели плоть и кровь. Даже сознание его поддерживалось именно здесь.

Обычно адплантная техника функционировала беззвучно, однако не в этом случае. Вооз не вполне понимал, почему, но машины жужжали и пощелкивали в уютном ритме механического общения, хотя не имели никаких движущихся частей.

На каждом корпусе виднелся диагностический дисплей. Перемещаясь между зелеными экранами, Вооз зачарованно взирал на беспрерывно менявшиеся мерцающие символы. Скелетных дел мастера научили его толкованию некоторых символов, однако необходимости в том, пожалуй, не было вовсе. Соматическая система осуществляла полный самоконтроль.

Причиной существования этих экранов и ежедневных прогулок по четырем палубам служила необходимость напоминать себе, где расположено средоточие его здравия. В противном случае, как полагали скелетных дел мастера, Вооз мог бы позабыть об этом и по неосторожности удалиться за пределы зоны покрытия корабельных лучей, хотя ему в любом случае послали бы предупредительные сигналы.

В последнюю очередь он взялся проверять передатчики на четвертом уровне. Пребывание там доставляло ему экстраординарные ощущения. Степень проникновения лучей достигала максимума (они были параллельны и когерентны, но интенсивность ослабевала с расстоянием, поскольку при прохождении через вещество возникали помехи, так что каждый дюйм каждого луча играл роль независимого компьютера). Воозу мерещилось, что сквозь его тело проходит могучее сияние, наполняя каждую клетку здоровьем, силой, энергией.

Его ежедневно одолевало искушение задержаться здесь на более длительный срок, и ежедневно он сопротивлялся такому соблазну. Он быстро и эффективно выполнил намеченные процедуры (здесь в них было больше смысла, чем на процессорных палубах, поскольку передатчики отличались меньшей устойчивостью к износу), после чего ретировался.

Вернулся к себе в каюту.

Мы почти на месте, прошептал корабль.

Покажи мне.

Вооз устроился на своей кушетке. Корабль продемонстрировал изображение Сияющего Скопления, где в данный момент двигался. Звезда, в системе которой ожидали они обнаружить блуждающую планету, была обведена алым кружком.

Ярко-пурпурными искрами роились другие корабли, летевшие к той же цели. Некоторым удалось намного опередить конкурентов – очевидно, они стартовали с Сарсуса, как только поняли, что сообщение из Скопления подлинное: рванули, словно блохи с тонущей собаки. В лихорадочной спешке они не дали себе труда задуматься, кто послал сигнал и зачем.

– За золотом, – пробормотал Вооз. – Все за золотом.

Эта старая идиома возникла еще в те времена, когда золото считалось драгоценным металлом, и люди хватались за любую возможность его добыть.

Он собирался смешаться с толпой кладоискателей. Поблизости следовали несколько очень быстрых кораблей; он выждал несколько часов, пропуская их вперед, прежде чем отправиться.

Но Мейрджайн – большой мир, и у Вооза было преимущество, недоступное им. И обычная для него мрачность отступила перед оптимистичной уверенностью.

Корабль пробудил его от беспокойных снов. Интонация была слегка настойчивой, и Вооз, немедленно вскинувшись, принял сидячую позу на кушетке, которой пользовался вместо кровати.

Взгляни, сказал корабль.

В сознании опять появилась картинка – или, вернее, череда смонтированных картинок. Планета, ее поверхность, усеянная пурпурными, синими и мальвовыми пятнами, с филигранной сеткой других цветов – золотистого, серебристого, алого. Планету согревало желтое солнце с чуть синеватым оттенком; он понял, что звезда излучает весь спектр цветов, доступный человеку.

А на диаграмме увидел то, чего не мог бы различить невооруженным глазом; десятки кораблей на орбите. Перед внутренним оком Вооза мелькали их контуры. Многие были знакомы по космодрому Уайлдхарта.

– Почему они не садятся? – спросил он.

Они не могут, ответил его корабль.

– Почему?

Я вызвал Неутомимую.

Неутомимая, яхта Радальце Обсока, была из самых скоростных и, вероятно, прибыла среди первых. В сознании Вооза сформировался образ Обсока, возлежащего на роскошном диване. Мэйси свернулась калачиком на кушетке рядом, смежив веки.

Глаза навыкате блеснули.

– Приветствую, кораблеводец. Наконец-то ты добрался.

– Что произошло? – спросил Вооз. – Почему никто не садится?

– Никто не может сесть, – Обсок дернул ртом. – Многие пытались. Атмосфера непроницаема.

Вооз промолчал, ограничившись озадаченным выражением на лице.

– Мой техник говорит, планета окружена чем-то вроде реверс-инерционного поля, – сообщил Обсок. – Хотя, как по мне, он просто прячет невежество за умными словами.

– Это же не имеет никакого смысла, – медленно произнес Вооз.

– Что не имеет? Недоступность Мейрджайна? Вероятно, для тех, кто манипулирует нами таким образом, кем бы ни были они, – имеет. Там внизу что-то есть, кораблеводец, и оно с нами забавляется.

– Мы не можем висеть здесь вечно, – сказал Вооз. – Через пару стандартных дней подоспеет крейсер.

– Отнюдь не обязательно, чтобы все пошло так, как захотят на крейсере. У нас тут, кораблеводец Вооз, настоящий орбитальный город, не лишенный средств защиты. – Обсок нахмурился. – Настоящая проблема в том, получится ли что-нибудь из этого испытания. Если хочешь, можешь присоединиться к дискуссии. Мы собираем конференцию, чтобы решить, как дальше двигаться.

– Кто на ней будет присутствовать?

– Некоторые из ранее пытавшихся пробиться сквозь барьер. А также ученые. – Обсок помолчал. – Кроме того, я обязан предостеречь тебя, что полностью исключить неприятные неожиданности не удастся. Тут крутятся люди самого опасного сорта. Их терпение на исходе; уже зафиксированы первые стычки.

– И кто принимающая сторона?

– Совещание состоится на борту моей яхты. Жилая секция там особенно просторная. Если интересует, заходи в гости через три стандартных часа.

– Хорошо, – решил Вооз. – Я буду.

Изображение исчезло с проецируемого в мозг экрана.

Инструкции? спросил корабль.

– Продолжай движение по орбите.

Вооз снова посмотрел на планету внизу. Отчего-то загадка не пробудила в нем любопытства. Только раздражение.

Испустив тяжелый вздох, он снова уснул.

Когда Вооз подлетал к Неутомимой, корабли уже начинали собираться. Вдоль тонкого изящного корпуса яхты вытянулась целая вереница их, различных форм и размеров. Он узнал ладного Звездного ныряльщика Ромри – стыковочный шланг свободно болтался под брюхом более крупного судна. Ромри, видимо, уже на вечеринке.

В голове Вооза прозвучал голос, не Обсока, а, вероятно, члена экипажа или какой-нибудь машины:

– Гражданин Обсок приветствует вас на борту, кораблеводец Вооз.

Корабль Вооза ответил уместными приветствиями. Он неуклюже спустился к тамбуру, откуда стыковочный шланг уже тянулся к такому же у звездной яхты. Как только они сочленились, шлюз открылся, приглашая его войти.

Расстояние до яхты составляло примерно пятьдесят ярдов. Поле инерциальной гравитации за пределами корабля не работало, поэтому в трубе Вооз сразу испытал невесомость и вынужден был подтягиваться по хваталкам. Однако на полпути его резко потянуло вниз и приложило о пол. Стоило догадаться, подумал он завистливо, что такой богач, как Обсок, наверняка снабдит гравитацией даже стыковочные шланги.

Когда Вооз достиг дальнего шлюза, тот тоже открылся. Одинокий робот помог взобраться на борт.

– Гражданин Обсок в главной гостиной, уважаемый, – сказал автомат тем же голосом. – Если позволите, я провожу вас.

Коридор был отделан панелями медового дерева – органические волокна обладали интересной текстурой, а под определенным углом свет выхватывал в ней серебристые нити. На полу протянута толстая ковровая дорожка – на ощупь как мох, поглощавшая звук шагов. Такая обстановка радикально отличалась от привычных ему голых, твердых, временами пружинивших под ногами полов.

Робот поторопил его в гостиную. Радальце Обсок приподнялся и вежливо приветствовал Вооза.

Вооз огляделся. Стены и потолок отделаны золотом, мебели немного. Наверное, большую часть пришлось вынести, чтобы освободить место или исключить повреждение ценного антиквариата. Присутствовало около дюжины человек, включая Ромри; тот говорил с каким-то юношей, а за ними наблюдала спокойная улыбчивая толстуха. Вероятно, его пригласили потому, что эти трое недавно завязали тесные отношения. Обсок, пожалуй, единственный из слетевшейся на Уайлдхарт оравы хранил верность общественной морали.

– Тут все не поместятся, – заметил Вооз.

– Имеете в виду владельцев тех кораблей снаружи? Они тут роятся, как насекомые вокруг меда. Слухи разносятся. Но я пригласил всего двадцать шесть человек.

– Обсок понизил голос. – Там Ларри с двумя своими барышнями. Вы уж постарайтесь их не напрягать.

С этими словами он заговорщицким жестом указал на крупного, крепкого в кости человека с агрессивными чертами гангстера, стоявшего у столика. Его фланкировали две девушки, высокие и статные, моложе спутника, но обладавшие некоторым сходством с ним, так что их можно было принять за сестер или дочерей Ларри: те же длинные челюсти, вызывающий взгляд хищно сверкавших глаз. Вооз, однако, понимал, что это клоны Ларри, генетически мужские особи, а соматически – женские: еще в утробе они подверглись гормональной обработке. Вся банда Ларри состояла из таких девушек, и сколько их у него, никто не знал в точности. Как и большинство других гостей, Ларри переминался с ноги на ногу, нетерпеливо отпивая из бокала.

Внимание Вооза привлекла другая дверь, дальше вдоль стены гостиной. Через нее входили Братцы-Шляпники. Обсок немедленно подхватился приветствовать их.

Братцев-Шляпников тоже легко было принять за клонов, но они были естественными генетическими копиями, близнецами. Но не так впечатляло их сходство, как примечательные темные широкополые шляпы на головах. Об этих металлических головных уборах ходили легенды. Вооз понимал, что психопатология профессиональных преступников порождает страсть к сильным семейным взаимоотношениям, как в случае с бандой Ларри. Шляпы братьев были частью их черепов и представляли собой установленные их отцом трансиверы ментальной активности, настроенные и закодированные друг на друга. Каждый брат переживал то же самое и мыслил так же, как и другой, и так продолжалось с раннего детства. В сущности, Шляпники были единым разумом в двух телах[4]4
  Аналогичная пара близняшек-гангстеров описана у Майкла Дж. Харрисона в более позднем романе Свет, там это сестры Крэй. Оба образа навеяны, видимо, исторической парой братьев-гангстеров Крэй (Рональда и Реджинальда), королей лондонского преступного мира 1960-х гг. Суть авторской шутки не только в отсылке к Безумному Шляпнику у Кэрролла в Алисе в стране чудес, но и в том, что исторические братья Крэй были приговорены к пожизненному заключению в 1969 г. за убийство наркоторговца Джека Маквити по прозвищу Шляпа; такую кличку этот последний получил за то, что имел привычку всегда носить фетровую шляпу. Параллели между двумя книгами, Столпами вечности и Светом, многочисленны и проявляются на разных сюжетных уровнях; к примеру, фигура Вооза, инвалида, пребывающего в кибернетическом симбиозе со своим кораблем, находит точное соответствие в персонаже космолетчицы Серии May Гэнлишер.


[Закрыть].

Явление братьев не слишком обрадовало собравшихся. Вооз следил, как те, шагая нога в ногу, пересекают гостиную и направляются к столу с выпивкой. Присутствующие сторонились их. Шляпники проигнорировали Ларри и его девушек, и в воздухе повисла напряженность.

Действуя идеально слаженно, как два андроида с общим оператором, они взяли себе по стакану со столика и развернулись к собравшимся.

– Ну ладно! – недовольно гаркнул один. – Начинаем!

– Еще не все собрались, – раздраженно буркнул Ларри.

– Мы не любим ждать попусту, – сказал Шляпник. Затем вступил его близнец, словно продолжая прерванную речь (надо полагать, обращался он к молодому человеку-собседнику Ромри). – Ты пытался спуститься и продвинулся дальше прочих. Мы слышали, ты инженер.

– А ты, – проговорил его брат, указывая на другого человека, бородача в алой куртке, – физик.

Близнецы обозрели приумолкшее собрание.

– Тут достаточно, чтобы начать. Если есть идеи, мы их выслушаем.

Одна из девушек Ларри вдруг рванулась через комнату и вскинула кулак, угрожая второму близнецу:

– Если вы вообразили, что можете нас заставить...

– Дамы и господа, сохраняйте спокойствие! – умоляюще воззвал Обсок, проталкиваясь вперед. – Пожалуйста. Нам необходимо сотрудничать.

На тонких губах Ларри мелькнула жесткая ехидная улыбка. Он жестом отозвал девушку. Та подчинилась.

В этот момент робот снова открыл дверь. Появились еще несколько человек, среди которых Вооз не без удивления заметил нимфу в тонком полупрозрачном платье.

Обсок повернулся к ней и поманил, подняв руку.

– Могу ли я представить вам Нэви Хайрестер? По ней не скажешь, но она эксперт по инерциальным полям.

Братцы-Шляпники посмотрели на девушку и осклабились.

– Правда? Наконец что-то новенькое. И где ж ты училась, цыпочка?

– Я не училась, – холодно ответила Нэви. – У меня адплант.

– Адпланты не делают тебя экспертом, – сказал один из Шляпников. – Эксперт понимает, о чем говорит. Например, мы с братом – эксперты по наблюдению за тем, как люди...

– Заткнись, Шляпа, – прорычал Ларри и обернулся к Нэви. – Ты работала с полями?

Она кивнула.

– Я обслуживала генераторы, прежде чем...

– ...начала обслуживать людей! – закончил вместо нее чей-то голос и расхохотался.

Вооза заинтересовало, каким ветром занесло нимфу на Мейрджайн. Несомненно, она не обычная нимфа – эти девушки, как правило, существуют только для ничем не осложняемого чувственного наслаждения, а у Нэви имеются специальные технические навыки, пускай и адплантированные.

А как насчет остальных? Нэви, вероятно, ищет быстрой наживы, как и Ромри. Но некоторые – скажем, Братцы-Шляпники или семейка Ларри – прибыли сюда с какой-то иной целью. Они уже богаты. Что же заставило их прельститься соблазном еще большего богатства и наплевать на все риски?

Нэви говорила:

– ...мейрджайнский барьер явно представляет собой инерциальное поле, как в системах искусственной гравитации на звездолетах, однако оно отталкивает приближающуюся материю, а не притягивает ее. И, конечно, обладает куда большей мощностью. Обычно считается, что поля такого типа можно пробить при определенной нагрузке. Для такого сильного поля, окружающего всю планету, она будет весьма высока, но думаю, что стоит попытаться.

– Как? – спросил Ларри. Когда девушка заговорила, к ее техническим советам явно стали относиться серьезней.

– Это поле отталкивает корабли. Следовательно, оно устоит перед двигателями любого обычного корабля. Нужно оснастить корабль множеством таких двигателей и попробовать. – Она помолчала. – Если инерционное поле используется как отталкивающее, а не притягивающее, то его свойства аналогичны пузырю. При проколе оно сдуется и исчезнет, пока генератор не восстановит его.

– Это нам не на пользу, – заметил Обсок. – Не в наших интересах запускать сюда всю свору. – Он махнул рукой, словно обводя разношерстное сборище кораблей у своей яхты.

– Ничего не поделаешь, – сказала девушка.

Вооз вмешался:

– Есть и еще один аспект происходящего. Меня удивляет последовательность событий. Сигнал с Мейрджайна практически приглашал нас сюда, но, прибыв, мы натыкаемся на барьер инерциального поля. Кто-то с нами играет.

Ларри напыжился.

– Никого там нет. Первые экспедиции не обнаружили никакой разумной жизни. Только следы вымершей цивилизации.

Его девушки согласно кивнули, тем самым намекая, что он уже обсудил с ними этот вопрос.

– Тогда какая связь между приглашением и полем? – резко спросил один из Шляпников.

– Возможно, это какая-то старая машина. Включается и выключается невесть почему.

– Мне кажется, так и есть, – порывисто поддержал его молодой собеседник Ромри. Лицо юноши было серьезно. – В Академии говорят – если события противоречат друг другу, это лучше приписать природе или действиям машины, но не разума.

Какую академию он имел в виду, осталось неясным, но реплику в любом случае пропустили мимо ушей. Воозу показалось, между Ларри и Шляпниками что-то происходит. Он напрягся, но развитие событий все равно застало его врасплох.

Ларри посмотрел на ближнего Шляпника и поднял брови. Оба брата в ответ кивнули.

– Все это нужно упростить, – сказал дальний брат, хотя глядел в другую сторону и сигнала Ларри видеть не мог. На миг трое застыли в неподвижности, глаза их остекленели.

– И как же? – спросила нимфа. Никто другой вроде бы не заметил безмолвного общения троицы. Реплика Шляпника вызвала легкое удивление, но ее приписали продолжению предшествовавшего разговора.

Вооз полагал, что такого и стоило ожидать – измены, сговора врагов, любых попыток получить преимущество, хотя в сложившихся обстоятельствах его не обретет, вероятно, никто. Интересно, замешан ли в этом Обсок или змею на груди пригрел?

И что задумали Ларри с Братцами-Шляпниками? Может, просто перестрелять тут всех. Вооз прикинул, какие меры защиты стоит принять, подтянув по лучу с корабля, но тут корабль сам обратился к нему.

Исключительная опасность. Немедленно вернись.

Сообщение озадачило Вооза. Он не представлял себе угрозы, с которой при поддержке корабля не сумеет справиться. Ларри ничего не делал, лишь стоял и улыбался своим мыслям, а Шляпники скучающе глядели в пол.

Он собирался было запросить у корабля уточнений, но тут в дальнем углу гостиной прозвучал вопль, указавший путь к ответу. Включилась большая видеостена – вероятно, ее робот с мостика яхты активировал.

На экране появился рой кораблей, окружавших яхту. Через него, стреляя во все стороны из чего-то весьма похожего на протонные пушки широкого радиуса действия, перли два судна покрупнее, почти наверняка – корабли Шляпников и Ларри с его барышнями.

Вооз тут же сообразил, в чем заключается опасность. Угрожали не ему непосредственно. Его корабль был в опасности, а без корабля он все равно что мертв. Атаку подстроили: Ларри и Шляпники, делая скучающий вид, в действительности координировали перемещение своих кораблей.

Началась форменная бойня. Лишь немногие могли оказать сопротивление, а корабли с людьми на борту в панике разлетались. Другие – в основном те, чьи хозяева застряли на Неутомимой, – пассивно парили в пустоте, и высокоскоростные протонные пучки быстро превращали их в кучки обломков.

Наблюдая за этим, Вооз пролагал себе путь к выходу. Робот, проводивший его в гостиную, преградил дорогу.