Текст книги "Дикие сердцем"

Автор книги: Барри Гиффорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Барри Гиффорд
Дикие сердцем

Тебе нужен тот, с кем можно отправиться в ад.

Тьюсдей Уэлд

Девичья болтовня

Лула и ее подружка Бини Торн сидели за столиком в клубе «Дождевая капля», потягивая ром-колу. На сцене играла белая блюзовая группа «Bleach Boys». Музыканты плавно перешли от «Dust My Broom» Элмора Джеймса [1]1
  Эленор Джеймс (1918–1963) – американский блюзовый певец и гитарист.


[Закрыть]к «Me and the Devil» Роберта Джонсона. [2]2
  Роберт Джонсон (1911–1938) – великий американский джазовый композитор, гитарист и певец.


[Закрыть]Бини фыркнула.

– Не нравится мне их певец, – заявила она.

– А по-моему, он вполне даже ничего, – возразила Лула. – В ноты попадает.

– Я не про его голос, просто он урод. Парни с бородой и пивным брюхом – не мой тип.

Лула хихикнула:

– Можно подумать, вокруг тебя все сплошь тощие как щепки.

– Ну да, скажи еще, что у этой дряблой туши в полночь встанет.

Лула и Бини расхохотались и хлебнули еще.

– Говорят, Сейлор скоро выходит, – сказала Бини. – Собираешься с ним встречаться?

Лула кивнула и с хрустом разгрызла кубик льда.

– Встречу его у ворот, – ответила она.

– Ну хоть я и ненавижу мужиков, – отозвалась Бини, – все же пожелаю тебе удачи.

– Не все ангелы, – заявила Лула. – И Элмо, может, не обрюхатил бы ту девицу, если б ты не дала ему под зад коленом.

Бини накрутила белокурую прядь из своего хвоста на затылке.

– Надо было шарахнуть ему промеж ног из тридцать восьмого калибра, вот че мне надо было сделать.

«Блич Бойз» сражались с каким-то тягомотным мамбо Волосатого Профессора. [3]3
  Генри Ройлэнд (Рой) Берд по прозвищу Волосатый Профессор (1918–1980) – легендарный новоорлеанский пианист, певец и композитор.


[Закрыть]Бини перехватила официантку.

– Принеси-ка нам еще парочку двойных ром-колы, ладно? – сказала она. – Черт возьми, Лула, ты только посмотри, как эта сучка задницей вихляет.

– Ты про официантку?

– Ну да. Бьюсь об заклад, будь у меня такая корма, Элмо бы не совал свой член в каждую дырку на побережье Тэнгипахоа.

– Как знать, – отозвалась Лула.

У Бини на глазах появились слезы.

– Да я б от многого отказалась, даже от валиума, только бы иметь такую вот задницу!

Дикие сердцем

Сейлор и Лула лежали на кровати в отеле «Мыс страха», прислушиваясь к скрипу вентилятора под потолком. Из окна их номера было видно реку, впадающую в Атлантический океан, и рыбачьи лодки, плывущие по узкому каналу. Стоял конец июня, но было жарко, мягкий ветерок «скрашивал неудобства», как любила говорить Лула.

Мать Лулы, Мариэтта Пейс Форчун, категорически запретила ей встречаться с Сейлором Рипли, но у Лулы и в мыслях не было подчиниться этому приказу. Как-никак Сейлор заплатил свой долг обществу, если таковой вообще имелся. Она не могла понять, почему отсидеть в тюрьме за убийство того, кто пытался тебя убить, означает заплатить свой долг обществу.

Обществу, такому, какое оно есть, думала Лула, не стало хуже после того, как оно лишилось Боба Рея Лемона. По ее мнению, Сейлор скорее оказал человечеству услугу и должен был получить за это нечто более приятное, чем два года в исправительной колонии «Пи Ди Ривер» за непредумышленное убийство второй степени. Например, оплаченное путешествие для Сейлора со спутником по его выбору – с Лулой, разумеется, – в Новый Орлеан или Хилтон-Хед на пару недель. Пятизвездочный отель и шикарный автомобиль, если уж на то пошло, новый «крайслер» с откидным верхом. Так было бы куда справедливее. А вместо этого бедному Сейлору пришлось целых два года подметать обочины дороги, хитрить, изворачиваться да жрать всякую гадость. Сейлор понес суровое наказание лишь потому, что оказался шустрее этого ничтожества, Боба Рея Лемона. Определенно, этот мир совсем обезумел, а люди – дикие сердцем, подумала Лула. Но как бы то ни было Сейлор вышел, и он по-прежнему целуется лучше всех, кого она знала, а если миссис Мариэтта Пейс Форчун не узнает об этом, то и не огорчится, так ведь?

– Кстати о тайнах, – сказала Лула Сейлору. – Я тебе писала, что нашла письма дедушки в старом бюро на чердаке?

Сейлор приподнялся на локте.

– А мы разве разговаривали? – спросил он. – Да нет вроде.

Лула поцокала языком.

– Я думала, что мы разговаривали. Со мной такое бывает: подумаешь о чем-нибудь, и кажется, что я произнесла это вслух.

– Я очень скучал по твоим рассуждениям, пока был в «Пи Ди», милая, – произнес Сейлор. – Да и по всей тебе тоже, разумеется. И что твориться у тебя в головке – один Бог ведает. Так что там с этими письмами?

Лула села, подложив себе под спину подушку. Ее длинные черные, как крылья ворона, волосы, которые она обычно забирала в пучок или конский хвост, рассыпались по бледно-голубой наволочке. Ее большие серые глаза зачаровывали Сейлора. В тюрьме, на общественных работах, он думал о глазах Лулы, он окунался в них, точно это были огромные прохладные серые озера с маленькими фиолетовыми островками посередине. Там, за решеткой, воспоминания о них помогали ему сохранять рассудок.

– Меня всегда интересовал мой дедушка. И почему только мама отказывалась говорить о своем отце? Все, что я знала о нем, так это то, что он до самой смерти жил вместе со своей мамой.

– Мой папа тоже жил вместе со своей мамой до самой смерти, – сказал Сейлор. – Ты знала об этом?

Лула покачала головой.

– Нет, конечно, – ответила она. – А почему так вышло?

– Он разорился, обычная история, – пояснил Сейлор. – Моя мама к тому времени уже умерла от рака легких.

– Какие сигареты она курила? – спросила Лула.

– «Кэмел», как и я.

Лула полуприкрыла свои большие глаза.

– Моя мама теперь курит «Мальборо», – сказала она. – А раньше курила «Кул». Я таскала их у нее, когда начала курить, в шестом классе. Когда подросла достаточно, чтобы покупать самой, я стала их покупать. А сейчас подсела на «Мо», ты заметил? Они длиннее.

– Мой папаша искал работу, когда его переехал грузовик на Дикси-Гуано-роад, – продолжил Сейлор. – Копы сказали, что он был пьян, папаша, а не водитель грузовика, но, по-моему, им просто не хотелось возиться с этим делом. Мне тогда четырнадцать было.

– Как печально, Сейлор. Мне очень жаль, милый. Я и знать не знала, что у тебя такое приключилось.

– Да ладно, мы с ним все равно нечасто виделись. Мне недоставало родительской ласки. Защитник в суде так и сказал.

– Ну тогда, – сказала Лула, – вернемся к моему дедушке. Он украл деньги в банке, где служил. И его поймали. Он сделал это, чтобы помочь своему больному брату, тот был в последнем градусе чахотки. Брат умер, а дедушке дали четыре года. Он практически каждый день писал бабушке о том, как он ее любит. Но когда его посадили, она развелась с ним и никогда ни с кем о нем не говорила. Просто запретила упоминать его имя. Но зато сохранила все его письма! Представляешь? Я их все прочитала и поняла, что он ее любил. Он сломался, когда она от него отвернулась. А уж если женщина из рода Пейсов вбила себе что-то в голову, ее не переубедишь.

Сейлор прикурил «Кэмел» и протянул сигарету Луле. Она глубоко затянулась, выпустила дым и снова полуприкрыла глаза.

– Я бы осталась с тобой, Сейлор, – заявила Лула. – Даже если бы ты был вором.

– Черт возьми, глупышка, – отозвался Сейлор, – ты осталась мне верна, после того как я замочил Боба Рея Лемона. Мужик большего и не может ждать.

Лула притянула Сейлора к себе и нежно поцеловала.

– Ты заводишь меня, Сейлор, действительно заводишь, – сказала она. – Я на тебя здорово запала.

Сейлор откинул простыню, обнажив груди Лулы.

– Ты тоже для меня то, что надо, – сказал он.

– Знаешь, а ты похож на моего отца, – сказала Лула. – Мама рассказывала мне, что ему нравились худые женщины с большими грудями. И у него был длинный нос, как у тебя. Я рассказывала тебе, как он умер?

– Нет, детка, не могу припомнить.

– Он отравился, счищал старую краску с нашего дома, а респиратор не надел. Мама говорила, что у него мозги просто рассыпались на кусочки. Он все забывал. Стал ужасно жестоким. И в конце концов как-то посреди ночи облил себя керосином и зажег спичку. Сгорел почти весь дом, мы с мамой спали наверху, едва успели выбраться. Это случилось за год до того, как я встретила тебя.

Сейлор взял у Лулы окурок и потушил его в пепельнице, стоявшей на кровати. Он обнял ее за узкие, но мускулистые плечи и принялся их массировать.

– И откуда у тебя такие чудные плечи? – спросил Сейлор.

– От плавания, наверное, – ответила Лула. – Я плавать с детства люблю.

Сейлор притянул Лулу к себе и поцеловал ее в шею.

– У тебя чудесная шея, – заявил он. – Просто лебединая.

– У бабушки Пейс была длинная чудная белая шея, – отозвалась Лула. – Белая, как у статуи. А я слишком люблю солнце, чтобы оставаться белой.

Сейлор и Лула занялись любовью, а потом, когда Сейлор уснул, Лула стояла у окна, курила его «Кэмел» и смотрела на дельту реки. Что-то в этом есть жуткое, размышляла она, быть окончанием водного тела. Лула посмотрела на Сейлора, растянувшегося на кровати. Довольно странно, что у такого парня, как Сейлор, нет ни одной татуировки, подумала она. У таких ребят их обычно целая галерея. Сейлор захрапел и повернулся на бок, демонстрируя Луле длинную узкую спину и плоские ягодицы. Она еще раз затянулась и выбросила окурок из окна в реку.

Дядя Пуч

– Пять лет назад? – произнесла Лула. – Когда мне было пятнадцать? Мама сказала мне, что когда я начну думать о сексе, то, прежде чем что-то делать, я должна с ней поговорить.

– Но, милая, – удивился Сейлор, – ты ведь мне говорила, что твой дядя Пуч изнасиловал тебя, когда тебе было тринадцать.

Лула кивнула. Она стояла в ванной номера отеля «Мыс страха», играя перед зеркалом со своими волосами. Сейлор лежал на кровати и смотрел на нее через открытую дверь.

– Это правда, – ответила Лула. – Только дядя Пуч на самом деле мне не дядя. Он был деловым партнером моего отца. Мама и не догадывалась о его подвигах. Его настоящее имя было какое-то европейское, что-то вроде Пуцински. Иногда он приходил к нам, когда отца не было дома. Я догадывалась, что он подкатывается к маме, поэтому, когда он зажал меня как-то раз, я очень удивилась.

– Как это случилось, малышка? – спросил Сейлор. – Он просто вытащил свой старый хер и засадил тебе?

Лула, нахмурившись, отбросила с лица локоны. Она взяла сигарету из пачки, лежавшей на раковине и закурила, сигарета свисала с ее губы, пока она причесывалась.

– Знаешь, Сейлор, иногда ты бываешь невыносимо грубым, – заявила Лула.

– Вынь сигарету изо рта, ничего не разберешь, – отозвался Сейлор.

Лула медленно затянулась «Мо» и оперлась на край раковины.

– Я сказала, что иногда ты очень груб. Не думаю, что я это заслужила.

– Прости, солнышко, – извинился Сейлор. – Продолжай, расскажи мне, как старикашка Пуч сделал свое дело.

– Мама пошла в парикмахерскую, и я осталась дома одна. Я делала себе сандвич с желе и бананом, и тут через веранду вошел дядя Пуч. Я помню, что волосы у меня были накручены на бигуди, потому что мы с Вики и Черри Энн, сестрами Де Сото, в тот вечер собирались на концерт «Ван Хален» [4]4
  Одна из наиболее известных американских хэви-металл-групп, основанная в 1973 году.


[Закрыть]в «Шарлотт Колизеум». Дядя Пуч, должно быть, точно знал, что дома, кроме меня, никого нет, потому что он вошел прямо ко мне, положил руки мне на попу и опрокинул меня на стойку.

– Он что-нибудь сказал? – поинтересовался Сейлор.

Лула покачала головой и принялась поправлять прическу. Она взяла сигарету, затянулась и бросила ее в унитаз. Горящий кончик оставил коричневый след на белом фаянсе. Лула облизала кончик пальца и потерла унитаз, но пятно не отошло.

– Да нет вроде бы, – произнесла она. – Ничего такого не припоминаю.

Лула спустила воду в туалете и смотрела, как водоворот подхватывает и уносит окурок.

– Что он сделал потом? – спросил Сейлор.

– Положил руку мне на блузку спереди.

– А что сделала ты?

– Уронила желе на пол. Помнится, я подумала, что мама бы очень расстроилась, если бы это увидела. Я наклонилась, чтобы вытереть, и дядюшке Пучу пришлось убрать руки. Он позволил мне вытереть блузку и выбросить грязную салфетку в мусор, а потом снова взялся за дело.

– Тебе было страшно? – спросил Сейлор.

– Даже не знаю, – ответила Лула. – Понимаешь, это же был дядюшка Пуч. Я знала его лет с семи. Я не могла поверить, что это происходит на самом деле.

– Ну и как он в итоге тебя трахнул? Прямо там, на кухне?

– Нет, он сгреб меня. Он был низенький, но сильный. С жутко волосатыми руками. У него были усики, как у Эррола Флинна, [5]5
  Эррол Флинн (1909–1959) – знаменитый американский киноактер 1930–1940-х годов. Снимался в приключенческих костюмных фильмах.


[Закрыть]такая узенькая щеточка над верхней губой. В общем, он оттащил меня в комнату для прислуги, которой никто не пользовался с тех пор, как Эйбилин пару лет назад сбежала, чтобы выйти замуж за Харлана, шофера Сэлли Уилби, и уехала жить в Тупело. Мы сделали это там, на старой кровати Эйбилин.

– Мы сделали? – изумился Сейлор. – Что ты хочешь этим сказать? Разве он не принудил тебя?

– Да, разумеется, – сказала Лула. – Но он был очень нежным, понимаешь? Я хочу сказать – да, он меня, конечно, изнасиловал, но мне кажется, насиловать тоже можно по-разному. Я не хотела, чтобы он это делал, но мне кажется, все было не так уж страшно.

– Хорошо было?

Лула положила расческу и посмотрела на Сейлора. Он раскинулся голый на кровати, и член у него стоял.

– Это тебя мой рассказ так завел? – спросила она. – Поэтому ты хочешь послушать?

Сейлор рассмеялся:

– А что я могу поделать, лапочка? Он сделал это один раз или несколько?

– Один, все закончилось очень быстро. Я ничего особого не почувствовала. Я ведь уже потеряла невинность в двенадцать лет, случайно, когда резко спустилась на водных лыжах на озере Ланье во Флори-Бранч, в Джорджии. Поэтому не было ни крови, ничего такого. Дядюшка Пуч просто встал, натянул брюки и ушел, оставив меня там. Я лежала на кровати Эйбилин, пока не услышала, как он уезжает. Вот это было хуже всего – лежать и слушать, как он уезжает.

– А что ты сделала потом?

– Кажется, вернулась на кухню и доделала сандвич. Может, перед этим сходила пописать.

– И ты никогда никому об этом не рассказывала?

– Только тебе, – ответила Лула. – Дядя Пуч больше никогда ничего такого себе не позволял. Никогда не прикасался ко мне. А на Рождество я всегда получала от него чудесные подарки – шубки, украшения. Три года спустя он погиб в автокатастрофе, когда отдыхал в Миртл-Бич. Там и сейчас, по-моему, очень сильное движение.

Сейлор протянул руку к Луле.

– Иди ко мне, – сказал он.

Лула подошла и села на краешек кровати. Левой рукой она взяла его уже обмякший член.

– Это совсем необязательно, детка, – сказал Сейлор. – Я в порядке.

Правой рукой Лула откинула волосы.

– Тебя не спрашивают, Сейлор, – произнесла она. – Я думаю не только о тебе.

Лула посидела с минуту и вдруг расплакалась. Сейлор сел рядом, обнял ее и, не говоря ни слова, принялся укачивать, как маленькую, пока она не успокоилась.

Мариэтта и Джонни

– Я знала, что это должно случиться. Я знала, что как только этот говнюк выйдет из тюряги, начнется веселая жизнь. Чем он ее приворожил? В Луле есть что-то дикое, я не знаю, откуда это взялось. Ты должен найти их, Джонни, тебе придется это сделать. Найти и пристрелить этого парня. Просто убей его, а тело утопи в болоте. Нет человека – нет проблемы.

Джонни Фэррагут усмехнулся и покачал головой:

– Мариэтта, ты же знаешь, я не смогу убить Сейлора.

– Это с какой стати? Он убил человека, разве нет? Этого, как его, Лемона, что ли?

– И отсидел за это. И еще кое-что – если Лула с ним по своей воле, если она этого хочет, что тут можно поделать?

– Не учи меня жить, Джонни Фэррагут. Знаю я, что это за воля такая. Вот потому-то я и хочу, чтобы Сейлор Рипли исчез с лица земли! Он омерзительный грязный тип, он растлевает мою девочку. Сделай так, чтобы он что-нибудь учудил, а потом застрели. Для тебя это будет самозащита, а с его послужным списком никого это и не удивит.

Джонни налил себе еще один полный стакан «Джонни Уокер Блэк Лейбл». Он протянул бутылку Мариэтте, но она покачала головой и прикрыла рукой свой стакан.

– Я разыщу Лулу, Мариэтта, и, если она с этим Рипли, я сделаю ему внушение и постараюсь убедить ее вернуться со мной. Это все, что я могу. – Он сделал большой глоток из стакана.

Мариэтта расплакалась. Она громко рыдала несколько секунд, потом остановилась так же внезапно, как и начала. Ее серые глаза потухли, остекленели и немного покраснели.

– Тогда я найму убийцу, – заявила она. – Если ты не хочешь мне помочь, я позвоню Марчелло Сантосу. Они с Клайдом всегда были близки.

– Постой, Мариэтта, я собираюсь тебе помочь. Не перегибай палку. Ни к чему впутывать в это Сантоса и его людей. Между прочим, они с Клайдом немного повздорили под конец.

– Клайда убила свинцовая краска, а не Марчелло, Джонни. И ты это отлично знаешь. И в любом случае Марчелло Сантос был влюблен в меня до того, как я вышла за Клайда. Моя мама была против того, чтобы я с ним встречалась, так что я просто всегда была с ним вежлива. Может, мне и не стоило ее слушать. Посмотри на Лулу. Ей на меня совершенно наплевать.

– Теперь другие времена, Мариэтта.

– А нравы нет. Дети в наши дни привыкли думать, что мир может взорваться в любую секунду, но как вести себя должным образом, они забыли или думать не хотят.

– Может быть, и так, – произнес Джонни. Он сделал большой глоток скотча, откинулся в старом кресле Клайда Форчуна и закрыл глаза.

– Лула не исключение, – сказала Мариэтта. – И главным образом, это моя ошибка. После смерти Клайда я, похоже, слишком ей во всем потакала.

– Это нормальная реакция, Мариэтта.

– Возможно, но она просто околдована этим убийцей! Не понимаю…

Джонни слегка рыгнул и открыл глаза.

– Он не убийца. Заладила тоже, – сказал он. – Насколько я могу судить, Сейлор был совершенно чист до этой истории, которая, между прочим, случилась из-за Лулы. И даже там он защищал ее. Просто немного переборщил.

– Джонни, а может, махнуть куда-нибудь? В Каир, в Испанию или в Сингапур. В один из этих туров от «Дайнерс Клаб», они мне все время рекламу присылают. Думаешь, Лула поедет со мной?

– Мне кажется, сперва стоит разобраться с одной проблемой, Мариэтта.

Жара

– Сейлор, я, конечно, привыкла к жаре, – произнесла Лула. – Но сейчас мне уже плевать, что это хорошо для моей кожи. Мне хочется прохлады.

Сейлор Рипли и Лула Пейс Форчун сидели рядом в шезлонгах на балконе отеля «Мыс страха». Вечерело, но жара все еще держалась под тридцать градусов, а днем, часа в три, было все сорок.

– А кто тебе сказал, что жара – это хорошо для кожи? – спросил Сейлор.

– Так в журналах пишут, милый. В журналах для женщин.

На Луле был закрытый желтый купальник, а Сейлор сидел в одних боксерских трусах, голубых в белый горошек. Она погладила его по левой руке.

– У тебя прекрасная кожа, Сейлор. Такая гладкая. Знаешь, я люблю просто бездумно гладить твои руки, твою спину. Будто лыжник скользит по чудесному белому снегу.

– Это потому, что я не бываю на солнце, – отозвался Сейлор. – Я не такой огнеупорный, как ты.

– О, я знаю, – сказала Лула. – Сейчас много пишут о том, что люди, даже дети, заболевают раком кожи. Потому что озоновый слой разрушается. Мне кажется, правительство должно с этим что-то сделать.

– Что, например? – спросил Сейлор.

– Ну, скажем, оберегать нас от открытого космоса, – заявила Лула. – А то в одно прекрасное утро взойдет солнце и прожжет планету насквозь, как рентгеновский луч.

Сейлор рассмеялся.

– Ну до этого дело не дойдет, милая, – сказал он. – По крайней мере, пока мы живы.

– Сейлор, я думаю о будущем. Что, если у нас будут дети и у них тоже будут дети? Ты что же, не расстроишься, если здоровенный столб пламени обрушится на твоих правнуков?

– Глупышка, да они в это время будут уже «бьюики» на Луне водить.

Лула уставилась на воду. Солнце уже почти зашло, в сотне ярдов к югу от отеля зажегся сигнальный огонь на маяке, и через канал протянулась дорожка света. Несколько минут Сейлор с Лулой молчали. На соседней веранде какая-то женщина расхохоталась диким, безумным смехом, и Лула изо всех сил сжала руку Сейлора.

– Ты в порядке, милая? – спросил Сейлор, растирая руку там, где она ее сжала.

– Вроде да, – ответила она. – Извини, что я тебя так схватила, но это было так ужасно… Точно гиена расхохоталась.

– Никогда не слышал, как смеются гиены.

– Я их видела по каналу «Нэйшнл Джиогрэфик».

– А мне показалось, что старушка просто неплохо проводит время.

– Из всех кинозвезд, – продолжила Лула, – лучше всех смеется Сьюзан Хейуорд. [6]6
  Сьюзан Хейуорд (1918–1975) – американская актриса.


[Закрыть]У нее такой замечательный горловой смех. Ты видел ту старую картину, забыла название, где она играет женщину, которую отправляют то ли на электрический стул, то ли в газовую камеру?

– Не-а, – ответил Сейлор.

– Она вышла замуж за наркомана, который ее избивал. А еще она дружила с грабителями, потом произошло убийство, она была меньше всех в этом виновата, но ее приговорили к смерти. Она там много смеялась.

– Пока ее не прикончили, – добавил Сейлор.

Лула кивнула:

– Угу. Но мисс Сьюзан Хейуорд не изменила своему смеху.

– Ты не проголодалась? – спросил Сейлор.

– Я бы поела, – ответила Лула. – Но сначала мне нужен поцелуй, милый. Хотя бы один.