Текст книги "Враг мой (Авторский сборник)"

Автор книги: Барри Брукс Лонгиер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Кто там на корабле – дракониане или же люди?

Я замер как вкопанный. Об этом я как-то не задумывался. Потом махнул рукой.

– Пошли. Это не важно. Так или иначе ты попадешь на Драко. Ты ведь не военнослужащий, значит, у нашей военщины не будет к тебе претензий, а если там дракониане, тогда тебе и вовсе карты в руки.

Мы продолжили свой поход.

– Но, дядя, если там дракониане, то что станется с тобой?

– Кто его знает. Наверно, в плен попаду. По утверждению дракониан, они соблюдают межпланетное соглашение о военнопленных, так что со мной ничего страшного не случится. – Держи карман шире, шепнул один участок моего мозга другому. Весь вопрос в том, что именно я предпочитаю: плен на Драко или же вечное прозябание на Файрине IV. Для себя я этот вопрос решил давным-давно. – Давай-ка прибавим шагу. Неизвестно ведь, долго ли туда добираться и сколько времени они пробудут там, где сели.

Ать-два, левой-правой. Если не считать немногочисленных кратких передышек, мы привалов не делали – даже с наступлением ночи. Согревала нас быстрая ходьба. Горизонт, естественно, не приближался. Чем больше мы к нему рвались, тем безнадежнее тупел мой рассудок. Наверное, миновало несколько суток, разум мой утратил всякую чувствительность, так же как и ступни, но вот сквозь пурпурную траву я провалился в какую-то яму. Мгновенно в глазах у меня потемнело, правую ногу пронзила боль. Я почувствовал, как накатывает забытье, и обрадовался его теплу, покою, миру.

– Дядя! Дядя! Очнись! Пожалуйста, очнись!

Кто-то похлопывал меня по щекам, но чувствовал я это как-то отстраненно. Нестерпимая боль молнией выжгла мозг, и я очнулся. Разрази меня гром, если нога не сломана. Посмотрев вверх, я увидел поросшие травой края ямы. Мягким местом я приютился в какой-то лужице. Заммис сидел рядом на корточках.

– Что стряслось?

Заммис махнул рукой куда-то вверх.

– Эту яму прикрывала лишь тоненькая корочка глины да растительности. Должно быть, почву вымыло водой. Ты не расшибся?

– Ногу повредил. Кажется, сломал. – Я прислонился к глинистой стенке ямы. – Заммис, придется тебе продолжить путь в одиночку.

– Да не брошу я тебя, дядя!

– Слушай, если ты кого-нибудь найдешь, то отправишь ко мне на помощь.

– А вдруг здесь уровень воды поднимется? – Заммис ощупывал мою ногу до тех пор, пока я не скривился от боли. – Надо тебя отсюда вытащить. Чем лечить твою ногу?

Ребенок был прав. Стать утопленником в мои планы не входило.

– Нужен твердый материал. Ногу полагается прибинтовать к чему-нибудь твердому, чтобы кость не смещалась.

Заммис снял с плеч рюкзак, опустился коленями в грязь и воду, порылся сперва в рюкзаке, затем в скатанной палатке. Наложил мне на ногу шину из палаточных колышков и перебинтовал змеиными шкурками, отодранными все от той же палатки. Затем, опять-таки из змеиных шкур, Заммис соорудил две петли, по одной для каждой ноги, и затянул эти петли у меня на ногах, а затем придал мне сидячее положение и закинул петли другим концом себе на плечи. Как только Заммис встал, я тут же потерял сознание.

* * *

Наверху, под сенью того немногого, что осталось от палатки, меня тряс за плечи Заммис.

– Дядя! Дядя!

– Да? – прошептал я.

– Дядя, я готов отправиться в путь. – Он ткнул куда-то мне под бок. – Вот еда, а если пойдет дождь, натяни палатку на лицо. Я буду помечать дорогу, чтобы не заблудиться на обратном пути.

Я кивнул.

– Береги себя.

– Дядя, давай я тебя понесу! – в отчаянии воскликнул Заммис. – Не надо разлучаться.

Я бессильно уронил голову.

– Дай мне в себя прийти, малыш. Я не вынесу дороги. Разыщи кого угодно и приведи сюда. – У меня сжалось сердце и на лбу выступил холодный пот. – Ну, ступай.

Заммис схватил брошенный рюкзак и поднялся на ноги. Взвалив рюкзак на плечи, он повернулся кругом и побежал в том направлении, куда скрылся летательный аппарат. Я смотрел Заммису вслед, покуда мог видеть. Потом, запрокинув голову, вгляделся в облака. Ты меня чуть-чуть не доконал, кизлодда поганый, сукин ты сын, но ведь ты же не рассчитывал на драконианина... ты забыл, нас ведь двое... Я то и дело впадал в забытье, затем вдруг ощутил у себя на лице дождевые капли и прикрыл голову. Спустя несколько секунд я вновь потерял сознание.

– Дэвидж? Лейтенант Дэвидж?

Открыв глаза, я увидел перед собой зрелище, которого был лишен в течение четырех лет по земному счету: человеческое лицо.

– Кто вы такой?

На лице – юном, удлиненном, увенчанном ежиком светлых волос – расплылась улыбка.

– Капитан медицинской службы Стирмен. Как вы себя чувствуете?

Обдумав вопрос, я в свою очередь улыбнулся.

– А так, словно загрузился сильнодействующим наркотиком.

– И это чистая правда. Когда вас подобрали картографы, вы были в довольно-таки тяжелом состоянии.

– Картографы?

– Ах да, вы же ничего не знаете. Правительства Земли и Драко создали объединенную комиссию, которая будет руководить колонизацией новых планет. Война кончилась.

– Кончилась?

– Да.

У меня гора с плеч свалилась.

– Где же Заммис?

– Кто-кто?

– Джерриба Заммис, тот драконианин, с которым я вместе шел.

Медик пожал плечами.

– Об этом я ничего не знаю, но, надо полагать, о нем позаботятся его дракошки.

Дракошки. Было время, я и сам употреблял это уничижительное словечко. Теперь же, в устах Стирмена, оно показалось мне чужим и мерзким.

– Заммис никакой не дракошка. Он драконианин.

Медик сдвинул было брови, но спорить не стал.

– Конечно. Как скажете. Главное – отдыхайте хорошенько, я вас еще проведаю через несколько часов.

– Можно мне повидаться с Заммисом?

– Ну что вы! – улыбнулся медик. – Вы находитесь на борту звездолета на пути к Дельфам, где размещена база землян. А ваш... драконианин скорее всего летит на Драко.

С этими словами он кивнул мне, повернулся на каблуках и ушел. До чего же мне стало одиноко! Я огляделся и понял, что лежу в палате судового лазарета. Койки по обе стороны от меня были заняты. Тот, кто лежал справа, покачал головой и вновь погрузился в чтение какого-то журнала. Тот, что слева, со злостью буркнул:

– Ох уж эти мне дракоманы!

И повернулся на левый бок, спиной ко мне.

Вновь среди людей – и более одинок, чем когда-либо. Миснуурам ва сиддеф, как высказался Мистаан в Талмане, из хладнокровной глуби восьми веков. Одиночество – это мысль, его причиняет не кто-то кому-то, а причиняет некто сам себе.

В mom раз Джерри покачал головой и, подыскивая слова, поднял кверху желтый палец. «Дэвидж... для меня одиночество – неудобство, мелочь, которой по возможности надо избегать, но не следует бояться. А вот в твоем представлении, как я понял, лучше принять смерть, чем очутиться наедине с самим собой».

Миснуурам йаа ва нос миснуурам ван дунос. О вы, те, кто одиноки наедине с собой: вовеки пребудете вы одинокими средь себе подобных. Тоже Мистаан. На первый взгляд суждение само себе противоречит, однако испытание в условиях реальной действительности доказывает его истинность. Я был чужаком среди своих, оттого что не разделял их ненависти, а моя любовь казалась им странной, немыслимой, извращенной. «Ладит с чужими мыслями лишь тот разум, что мирно уживается сам с собой». Все тот же Мистаан.

По пути к базе на Дельфах, включая срок пребывания на больничной койке, а затем в волоките увольнения с действительной службы я бессчетное число раз порывался залезть к себе за пазуху и извлечь оттуда Талман, но он давно уж не висел там на цепочке. Что сталось с Заммисом? Экспедиционным войскам не было до этого дела, а драконианские власти на мой запрос не ответили: меня, мол, это не касается.

Бывшие космолетчики обивали пороги на биржах труда, на частных же предприятиях вакансии отсутствовали, особенно для летчика, который не летал четыре года, прихрамывает, да к тому же дракоман. «Дракоман» как уничижительное слово впитало в себя несколько исторических терминов: квислинг, еретик, негролюб – все слилось в трех слогах.

Денежного содержания за все эти годы у меня скопилось сорок восемь тысяч кредитов, так что деньги не были проблемой. Проблема заключалась в том, куда деваться. Послонявшись по дельфийской базе, я первым же кораблем вернулся на Землю и для начала несколько месяцев проработал в мелком издательстве, переводя рукописи на драконианский язык. Судя по всему, дракониан сильно тянуло на вестерны:

« – Руки вверх, наагузаат!

– Ну гепх, крючкотвор.

Бах, бах! Вспышки выстрелов, и кизлодда шаддсаат свалил фессу».

Я уволился.

Наконец-то я позвонил родителям.

– Почему ты так долго не звонил, Уилли? Мы ужасно переволновались...

– Мне тут надо было кое-что уладить, папа... Да нет, вообще-то...

– Ну что ж, мы понимаем, сынок... ты столько пережил...

– Папа, мне бы хотелось побыть дома...

Еще прежде, чем выложить кругленькую сумму наличными за подержанный электромобиль фирмы «Дирмен», я понял, что, отправляясь к родителям, совершаю ошибку. Мне до чертиков нужен был дом, тепло и уют домашнего очага, однако дом родителей, который я покинул восемнадцатилетним юношей, не даст мне ни того, ни другого. И все-таки я туда поехал, поскольку больше деваться было некуда.

Один-одинешенек мчался я в темноте, предпочитая старые шоссе; тишину нарушал только гул дирменовского мотора. Ясная декабрьская полночь, сквозь прозрачный откидной верх машины виднелись звезды. В памяти всплыла планета Файрин IV, ее нескончаемые ветры и бушующий океан. Я съехал на обочину и погасил фары. За несколько минут глаза привыкли к темноте, я вышел из машины и захлопнул дверцу. Небо над Канзасом бездонное, но звезды казались до того близкими, что впору было их рукой коснуться. Под ногами похрустывал снежок, когда я поднял глаза кверху, пытаясь отыскать Файрин среди тысяч видимых нами звезд.

Файрин находится в созвездии Пегаса, однако глаза у меня не наловчились выделять крылатого конька в россыпи звезд. Я зябко поежился и решил вернуться в машину. Уже дотронувшись до дверной ручки, я заметил на севере, у самого горизонта, знакомое созвездие – Дракон. Обвив хвостом Малую Медведицу, повис он в небе головой вниз. Эльтанин, нос дракона, – родная звезда дракониан. Вторая ее планета, Драко, – родина Джерри и обиталище Заммиса.

Меня ослепили фары приближающейся машины; она притормозила, и я обернулся. Водитель опустил окошко и спросил из тьмы:

– Помощь нужна?

– Нет, спасибо. – Я покачал головой и поднял руку к небу. – Просто смотрю на звезды.

– Прекрасная ночь, правда?

– Совершенно верно.

– Вы уверены, что обойдетесь без помощи?

Я качнул головой.

– Спасибо... Хотя постойте. Где здесь ближайший гражданский космопорт?

– В Салине, отсюда примерно час езды.

– Еще раз спасибо.

Водитель помахал мне, и другая машина отъехала. Еще раз поглядев на Эльтанин, я сел за руль.

Через полгода я стоял у старинных каменных ворот и удивлялся, кой черт занес меня в такую даль. По пути к Драко, не видя на последнем перегоне никого, кроме дракониан, я убедился в справедливости слов Намваака: зачастую мир есть просто-напросто необъявленная война. Формально официальные договоренности гарантировали мне право посещения планеты; на деле же все оказалось не так просто: задолго до того, как человечество вступило в космическую эру, драконианские бюрократы и их приспешники довели канитель и волокиту до виртуозности. Пришлось угрожать и выслушивать угрозы, совать взятки, целыми днями заполнять бланки, снова и снова проходить медицинский и таможенный контроль, объяснять причины поездки, опять заполнять бланки, исправлять и переписывать уже заполненные, вновь совать взятки и ждать, ждать, ждать...

На звездолете я старался отсиживаться в каюте, но, поскольку стюарды-дракониане наотрез отказались меня обслуживать, к столу я волей-неволей выходил в кают-компанию. Сидел там в полнейшем одиночестве и выслушивал реплики по своему адресу. Я избрал линию наименьшего сопротивления – счел за благо прикинуться, будто ни слова не понимаю. Ведь среди джерриных соотечественников широко распространен предрассудок, будто людям не дано овладеть драконианским языком.

– Почему нас заставляют питаться в одном помещении с иркмаанской мразью?

– До чего же безобразны пятна на бледной коже... да еще поверх всего – зловонная грива. Фу! Ну и несет же от него!

Я скрипнул зубами, но продолжал сидеть, не поднимая глаз от тарелки.

– Издевательство над Талманом, да и только; кувырком пошли законы Вселенной, если на свет родилось такое чудище.

Тут я в упор посмотрел на трех дракониан, сидевших за столиком по другую сторону прохода, и ответил по-дракониански:

– В деревне у вас нерегулярно скармливают киззам противозачаточные таблетки, иначе ты бы вовсе не появился на свет, – и вновь занялся своей порцией, а тем временем двое дракониан с трудом удерживали нарывавшегося на драку третьего.

Разыскать на планете Драко поместье рода Джерриба не составляло труда. Проблема заключалась в том, как туда проникнуть. Участок был обнесен высоченной каменной стеной, сквозь ворота виднелся внушительный каменный особняк, который столько раз описывал мне Джерри. Привратнику я заявил, что хотел бы повидаться с Джеррибой Заммисом. Он вытаращил глаза, потом юркнул в нишу рядышком с воротами. Немного погодя из особняка вышел другой драконианин и быстро зашагал к воротам напрямик через широкий газон. Драконианин на ходу кивнул привратнику, затем остановился передо мною. Ну прямо вылитый Джерри.

– Это вы тот иркмаан, что желал видеть Джеррибу Заммиса?

Я кивнул.

– Заммис вам обо мне, наверное, все уши прожужжал. Я Уиллис Дэвидж.

Драконианин смотрел на меня испытующе.

– Я Эстон Нев, единоутробный брат Джеррибы Шигена. Вас хочет видеть мой родитель, Джерриба Гоциг.

Драконианин круто повернулся и зашагал назад, к особняку. Я двинулся следом, ног под собой не чуя при мысли о том, что с минуты на минуту опять увижу Заммиса. На окружающую обстановку я почти не обращал внимания, но вот меня провели в просторный зал со сводчатым каменным потолком. Джерри уверял, будто этому дому четыре тысячи лет. Сейчас я ему поверил. При моем появлении встал и устремился мне навстречу еще один драконианин. Этот был стар, но я-то знал, кто он такой.

– Вы Гоциг, родитель Шигена.

В меня пристально вглядывались желтые глаза.

– Кто ты такой, иркмаан? – Он вытянул морщинистую трехпалую руку. – Что тебе известно о Джеррибе Заммисе? И почему ты изъясняешься на языке дракониан в стиле и манере моего дитяти Шигена? Зачем ты явился?

– Я говорю в такой манере оттого, что так учил меня говорить Джерриба Шиген.

Старый драконианин склонил голову набок и прищурил желтые глаза.

– Ты знал мое дитя? Откуда?

– Разве картографы ничего вам не сообщили?

– Меня уведомили, что мой первенец Шиген погиб в бою над Файрином IV. Случилось это более шести лет назад по нашему летосчислению. Что ты лукавишь, иркмаан?

Я перевел взгляд с Гоцига на Нева. Молодой драконианин разглядывал меня все так же подозрительно. Я снова повернулся к Гоцигу.

– Шиген не погиб в бою. Мы с ним оба совершили вынужденную посадку на Файрине IV и прожили там целый год. Шиген умер родами, производя на свет Джеррибу Заммиса. Еще через год нас подобрала совместная картографическая комиссия и...

– Довольно! Хватит с меня, иркмаан! Чего ты домогаешься? Денег? Или чтоб я пустил в ход свое влияние, добился для тебя торговых концессий? Чего именно?

Я нахмурился.

– Где Заммис?

На глазах старого драконианина выступили злые слезы.

– Никаких Заммисов не существует в природе, иркмаан! Со смертью Шигена прервался род Джерриба!

У меня прямо глаза на лоб полезли, я мотнул головой.

– Неправда. Я-то знаю. Я сам пестовал Заммиса... да неужто комиссия ни словечком не обмолвилась?

– Приступай к сути своего дела, иркмаан. Я не намерен терять с тобой целый день.

Я внимательно посмотрел на Гоцига. Старый драконианин ничегошеньки не услышал от комиссии. Заммис попал к драконианским властям... и как в воду канул. Гоцигу ничего не сообщили. Почему?

– Я жил вместе с Шигеном, Гоциг. Тогда-то и выучил ваш язык. Когда Шиген умер, рождая Заммиса, я...

– Иркмаан, если ты не намерен переходить к делу, то я прикажу Неву вышвырнуть тебя вон. Шиген погиб в бою за Файрин IV. Наш астрофлот уведомил меня спустя всего несколько дней после его гибели.

Я кивнул.

– Тогда, Гоциг, объясни-ка: откуда я знаю наизусть родословную Джерриба? Хочешь, я тебе ее перескажу?

– Ты утверждаешь, будто выучил родословную Джерриба? – фыркнул Гоциг.

– Да.

– Так перескажи. – Гоциг сделал приглашающий жест.

Я набрал побольше воздуху и начал. К тому времени как я дошел до сто семьдесят третьего поколения, на каменный пол рядом с коленопреклоненным Невом опустился и его отец Гоциг. Дракониане простояли на коленях все три часа, покуда длился рассказ. Когда я закончил, Гоциг склонил голову и прослезился.

– Да, иркмаан, да. Я верю, ты знал Шигена. Да. – Старый драконианин заглянул мне в лицо, глаза его засветились надеждой. – И ты утверждаешь, что Шиген продолжил род – что Заммис появился на свет?

Я кивнул.

– Непонятно, с какой стати комиссия решила скрыть это от вас.

Гоциг поднялся на ноги и нахмурился.

– Мы выясним, иркмаан... Как тебя зовут?

– Дэвидж. Уиллис Дэвидж.

– Мы все выясним, Дэвидж.

Гоциг поселил меня в своем доме, что пришлось как нельзя более кстати, поскольку деньги у меня были уже на исходе – оставалась тысяча с небольшим кредитов. Наведя огромное количество справок, Гоциг отправил нас с Невом в Центральную Палату, в столицу Драко – Синдиеву. Оказывается, род Джерриба пользовался немалым влиянием, и волокита для нас была сведена к минимуму. В конце концов мы попали к представителю совместной комиссии – драконианину, некоему Джоздну Фрулу. Прочитав письмо, которое передал со мной Гоциг, драконианин помрачнел.

– Откуда у тебя это письмо, иркмаан?

– По-моему, там есть подпись.

Драконианин посмотрел на письмо, потом опять на меня.

– На планете Драко род Джерриба один из наиболее почитаемых. Ты утверждаешь, будто получил это письмо от Джеррибы Гоцига?

Я почти уверен, что произнес все это – по крайней мере губами и языком я шевелил...

Тут вмешался Нев:

– Вы располагаете сведениями и документами картографов, побывавших на Файрине IV. Нам бы хотелось выяснить судьбу Джеррибы Заммиса.

Джоздн Фрул еще раз сердито глянул в письмо.

– Эстон Нев, вы являетесь основателем рода, если мне не изменяет память?

– Совершенно верно.

– Что же вы, хотите опозорить свой род? Почему я вижу вас в обществе иркмаана?

Нев вздернул верхнюю губу и скрестил руки на груди.

– Джоздн Фрул, если вы желаете в обозримом будущем свободно разгуливать по планете, то ради своего же блага прекратите болтать языком и немедленно приступайте к розыску Джеррибы Заммиса.

Джоздн Фрул опустил голову, осмотрел собственные ногти, затем поднял глаза на Нева.

– Хорошо, Эстон Нев. Ты грозишь мне неприятностями, требуя выложить всю правду. Думаю, правда покажется тебе куда большей неприятностью. – Нацарапав что-то на листочке бумаги, драконианин подал его Неву. – По этому адресу ты найдешь Джеррибу Заммиса и проклянешь тот день, когда узнал его адрес.

В колонию для умственно отсталых мы вошли с тяжелым чувством. Повсюду вокруг дракониане; кто таращится перед собой пустыми глазами, кто орет во всю глотку, кто пускает пену изо рта – словом, все ведут себя как низкоорганизованные существа. Уже после нашего приезда сюда к нам присоединился Гоциг. Директор колонии при виде меня сдвинул брови, а Гоцига удостоил покачиванием головы.

– Поверни назад, покуда есть еще возможность, Джерриба Гоциг. За стенами этого зала нет ничего, кроме боли и горя.

Гоциг сгреб директора за лацканы халата.

– Слушай меня, ты, червь: если в этих стенах находится Джерриба Заммис, подать сюда моего внука! Иначе на твою якобы высокоученую голову обрушится все могущество рода Джерриба!

Директор вскинул голову, пошевелил губами, потом все же кивнул.

– Хорошо. Хорошо же, напыщенный ты каззмидф. Мы пытались уберечь репутацию рода Джерриба. Пытались! Теперь пеняй на себя. – Директор поджал губы. – Да, мешок ты денежный, картинка из журнала мод, теперь пеняй на себя. – Нацарапав что-то на клочке бумаги, директор вручил клочок Неву. – Этой запиской я собственноручно подписал себе позорное увольнение, но берите! Да-да, берите! Полюбуйтесь на существо, именуемое Джеррибой Заммисом! Глядите и рыдайте!

В окружении деревьев и травы на каменной скамье, уткнув взгляд в землю, сидел Джерриба Заммис. Глаза его ни разу не моргнули, руки ни разу не шевельнулись. Гоциг хмуро покосился на меня, но сейчас я не мог щадить Шигенова родителя. Я подошел к Заммису.

– Заммис, ты меня узнаешь?

Драконианин вернулся мыслями из каких-то запутанных лабиринтов и устремил на меня желтые глаза. Никаких признаков интереса.

– А кто ты такой?

Я примостился рядом, взял его за плечи и встряхнул.

– Да ну тебя, Заммис, неужто ты меня забыл? Я ведь твой дядя. Помнишь? Дядя Дэвидж.

Покачиваясь на скамье, Драконианин мотнул головой. Поднял руку и махнул санитару.

– Я хочу к себе. Отведи меня, пожалуйста, в палату.

Я встал и ухватил Заммиса за отворот больничного халата.

– Заммис, ведь это же я!

На меня уставились желтые глаза, тупые и безжизненные. Санитар положил руку мне на плечо.

– Отпусти, иркмаан.

– Заммис! – Я повернулся к Неву и Гоцигу. – Да скажите же хоть что-нибудь!

Драконианин-санитар вытащил из кармана какую-то жратву и многообещающе подкинул на ладони.

– Отпусти его, иркмаан.

– Объясните, что это означает, – потребовал Гоциг. Санитар обвел взглядом всех поочередно: Гоцига, Нева, меня и Заммиса.

– Этот... это существо... проповедовало любовь – представляете, любовь – к людям! Это вам не пустячная странность, Джерриба Гоциг, а вопиющее извращение. Правительство всячески ограждает вас от скандала. Неужели вам хочется вовлечь род Джерриба в такую неприглядную историю?

Я посмотрел на Заммиса.

– Что здесь вытворяют с Заммисом, кизлодда, сукин ты сын?! Чем его оглушили? Шокотерапией? Нейролептиками? Пытаетесь сгноить ему рассудок?

С насмешливой улыбкой санитар покачал головой.

– Тебе, иркмаан, не понять. Не видать ему счастья, пока он иркмаан вул – человеколюб. Мы делаем все возможное, чтобы этот наш больной мог нормально функционировать в обществе планеты Драко. По-твоему, это дурно?

Я взглянул на Заммиса и покачал головой. Слишком ярко помнилось мне, как обходились со мной собратья-люди.

– Нет. Я не считаю, что это дурно... Я просто не знаю.

Санитар обратился к Гоцигу:

– Прошу вас, поймите, Джерриба Гоциг. Не могли мы подвергать такому позору род Джерриба. Ваш внук почти здоров и вскоре начнет проходить курс реабилитации. Годика через два вы получите внука, достойного продолжить род Джерриба. Разве это дурно?

Гоциг только головой покачал. Я присел на корточки перед Заммисом и обеими руками сжал его руку.

– Заммис!

Заммис глянул вниз, шевельнул другой рукой, схватил мою ладонь и растопырил на ней пальцы. Перебрав их по одному, Заммис посмотрел мне в глаза и вновь оглядел мою ладонь.

– Да... – Заммис вновь пересчитал пальцы. – Один, два, три, четыре, пять! – Заммис заглянул мне в глаза. – Четыре, пять!

– Да. Да, – кивнул я.

Заммис подтянул к себе мою ладонь и прижался к ней щекой.

– Дядя... Дядя. Я же говорил, что никогда тебя не забуду.

* * *

Я не считал, сколько лет с тех пор минуло. У меня вновь отросла борода; одетый в змеиные шкуры, я стоял на коленях у могилы моего друга Джеррибы Шигена. Рядом находилась четырехлетней давности могила Гоцига. Я поправил камень-другой, прибавил к ним несколько новых. Поплотнее запахнув змеиные кожи, чтобы защититься от ветра, я сел возле могилы и стал смотреть в море. Под иссиня-черным покровом туч по-прежнему накатывали буруны. Скоро все затянется льдом. Я покивал головой, оглядел свои испещренные шрамами морщинистые руки, перевел взгляд на могилу.

Не усидел я с ними в поселке, Джерри. Пойми меня правильно: там хорошо. Лучше некуда. Но я все выглядывал в окошко, видел океан и невольно вспоминал нашу пещеру. В каком-то смысле я здесь один. Но это к лучшему. Я знаю, что я такое и кто я такой, Джерри, а ведь это главное, верно?

Послышался шорох. Я нагнулся, уперся руками в одряхлевшие колени и кое-как поднялся на ноги. Со стороны поселка приближался драконианин с младенцем на руках.

Я почесал бороду.

– Ага, Тай, значит, это твой первенец?

Драконианин кивнул.

– Мне будет приятно, дядя, если ты его обучишь всему, что надо знать: родословной, Талману, а главное – жизни на Файрине IV, на нашей планете, которая теперь зовется – Дружба.

Я принял драгоценный сверток из рук в руки. Пухленькие трехпалые лапки, помахав в воздухе, вцепились мне в одежду.

– Да, Тай, этот бесспорно Джерриба. – Я встретился взглядом с Таем. – А как поживает твой родитель Заммис?

– Хорошо, насколько это мыслимо в его возрасте. – Тай пожал плечами. – Мой родитель шлет тебе наилучшие пожелания.

Я кивнул.

– Я ему тоже, Тай. Заммису не мешало бы выбраться из этой капсулы с кондиционированием воздуха и вернуться на жительство в пещеру. Здешний воздух пойдет ему на пользу.

Тай с усмешкой кивнул.

– Я ему передам, дядя.

– Посмотри-ка на меня! – Я ткнул себя пальцем в грудь. – Ты когда-нибудь видел меня больным?

– Нет, дядя.

– Скажи Заммису, пусть гонит врача в тычки и возвращается в пещеру, понял?

– Да, дядя. – Тай улыбнулся. – Не нужно ли тебе чего-нибудь?

Почесав в затылке, я кивнул.

– Туалетной бумаги. Парочку рулонов. Ну, может быть, бутылку-другую виски... нет, обойдусь без виски. Пусть сперва Гаэзни исполнится год от роду. Только туалетную бумагу.

Тай поклонился.

– Слушаюсь, дядя, и пусть многие утра увидят тебя здоровым.

Я нетерпеливо отмахнулся.

– Увидят, увидят. Не забудь, главное, про туалетную бумагу.

Тай опять поклонился.

– Не забуду, дядя.

Круто повернувшись, Тай двинулся лесом обратно в колонию. В свое время Гоциг, вложив в это дело немалые средства, переселил весь свой род, да и близкие роды, на Файрин IV. Примерно годик я прожил с ними со всеми, но после опять уединился в пещере. Собирал дровишки, коптил змеятину и выдержал зиму. На пещерное воспитание Заммис отдал мне маленького Тая, а теперь поручил мне Гаэзни. Я подмигнул младенцу.

– Твое дитя назовут Гоцигом, а там уж... – Запрокинув голову к небу, я почувствовал, как на лице сохнут слезы... – А там уж дитя Гоцига назовут Шигеном.

Кивнув, я направился к расселине, которая ведет к входу в пещеру.