Текст книги "Дневник наркоманки (Pamietnik narkomanki)"

Автор книги: Барбара Росек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Барбара Росек
Дневник наркоманки (Pamietnik narkomanki)

Дневник наркоманки

Все – фикция, и я тоже

20/ДЕКАБРЯ 1977 ГОДА

Я – наркоманка. Пора, наконец, признаться в этом хотя бы самой себе. Да, теперь-то я знаю, как все это выглядит на самом деле. А ведь началось с развлечения, с глупого детского любопытства.

Мне 18 лет. Четыре года назад мне впервые вкололи наркотик! И пошло– поехало. Два года назад в первый раз отравили на лечение, потом еще раз. А теперь? В последнее время мне что-то нездоровилось. Лежала ceбе в постели и могла спокойно колоться. Правда, дозы немножко подскочили. О теперешнем моем занятии никто не знает. Родители думают, что этот кошмар их миновал. Я послушно хожу в школу и даже не хватаю двойки. Для них это, наверное, значает, что все в порядке. Смешно.

Я всегда мечтала быть свободным человеком, а превратилась в рабу заряженного шприца. Ловлю свой призрачный кайф. И это все, что у меня есть. Может я уже правда стала совсембезвольная, как мне внушают в милиции? Может, я на самом деле уже це способна за себя бороться? Наверное, я не умею сама себе помочь, да и чужой помощью воспользоваться тоже не умею. Столько раз сидела в психушках, но как только меня оттуда выпускали, в тот же день опять ходила подогретая . Кажется, я уже не верю, что смогу вылечиться.

24 ДЕКАБРЯ

Проснулась ночью и не могу больше уснуть. Со сном «большие проблемы. Когда действие морфина кончается, сна уже ни в одном глазу. Я не верю, что от наркомании можно вылечиться. А может, в этих психушках просто не умеют лечить наркоманов? Не знаю. Наверное, мне еще хочется немножко пожить, хотя все уже кажется бессмысленным.

25 ДЕКАБРЯ

Вколола себе больше обычного. Хотелось ничего не чувствовать. В такой день, как сегодня, мне всегда бывает грустно. Рождество. Громкие слова или ирония судьбы? Сама не знаю. Лишняя доза «майки» у меня уже приготовлена, и о’кей. Плевать мне на то, что делается вокруг. Через тот дурман, который я себе вкатила в канал , не очень-то и разберешь что к чему. Там, за дверями, сейчас, наверное, много чего происходит. Ради такого дня удалось даже товара побольше раздобыть, и за нормальную цену. Сегодня все наркоманы себя как-то по-особенному чувствуют. В такой день они делаются добрее.

В подворотне встретила одного парня, он был на кумаре . Его так трясло, что он даже не мог попасть себе в жилу. Я перетянула ему руку ремнем, и дело сладилось. Он мне только грустно улыбнулся.

29 ДЕКАБРЯ

Получила письмо от пани Мэрии. Она пишет, что мне нужно немедленно ложиться на лечение. Да, но как это сделать? Я не хочу снова пропускать школу. И потом, тогда придется рассказать все родителям. А это самое ужасное. Хотя, наверное, они согласятся. Даже наверняка, ведь они меня любят. Мне действительно надо «прочистить» кровь . Нельзя все время поднимать дозы И еще это проклятое одиночество. Колоться вместе с другими я не могу. Это болото. Предпочитаю тонуть в одиночку.

Что меня ждет в новом году? Вот если бы на самом деле стать свободным человеком. ЧЕЛОВЕКОМ. А не безвольным наркоманом. Когда это кончится?

3 ЯНВАРЯ 1978 ГОДА

Чувствую себя плохо. В школе до меня ничего не доходит. Пани Мария написала, чтобы (в феврале я приезжала в Варшаву. Это очень далеко. А здесь приходится жить от иглы до иглы. Опять нужно достать ампулы с «майкой», и побольше.

4 ЯНВАРЯ

Пришлось глотать «коду» , потому что не хватило «майки». Проглотила и спокойно пошла в школу. Ко второму уроку раздулась, как пузырь. Все тело начало зудеть. Невозможно было терпеть, все чесалось, особенно руки и голова. Учительница послала меня к дерматологу. Наивное создание. Хотя откуда им, собственно, знать, в чем дело? Я боялась возвращаться домой, шаталась без цели по улицам. Слегка отпустило. В трамвае задремала и заехала черт знает куда. Но в конце концов какая-то добрая душа меня разбудила.

Дома все по-старому. И не уверена, изменится ли что-нибудь. Но я все равно их люблю. Только какой прок от этой любви? Разве что есть надежда, что будет кому поплакать на моей могилке.

5 ЯНВАРЯ

Меня что-то мучает, настроение – хуже некуда. Все чаще думаю о самоубийстве. Я уже по горло сыта и школой, и своими примерными подругами из класса. Как это можно просто радоваться жизни?! Не понимаю.

Пошла за товаром. Милиция, похоже, взбесилась, людей на улице проверяют. В нашем городе страшно много наркоманов.

10, а может, 11 ЯНВАРЯ?

Кажется, мне нужна помощь. ПОМОЩЬ! Наширялась под завязку. Даже ручку в руке не могу удержать. Перед глазами кружится все мое царство. Сижу за столом, уставившись на это хозяйство: разбитые стекляшки , грязные насосы , забитые иглы. Надо бы прибраться. Но нет сил даже двинуться с места. Приросла к креслу. На бумагу капают слезы. Слезы?

Где-то там, глубоко, спрятан мой спасительный альпинистский канат. Он есть, я знаю. Я сама его куда-то запихала. Родителей нет, уехали на несколько дней. Нету сил, чтоб его отыскать.

Там, за окном, что-то происходит.

Где я?

14 ЯНВАРЯ

Ночью у меня начались какие-то глюки . Я кричала. Всех перебудила. Долго не могла успокоиться. Это было ужасно.

Появились деньги, и я, само собой, пошла прикупить себе еще «майки». Пришла туда к ним, все забалдевшие – накололись. Хотели, чтоб я осталась, хотя мне тут не очень-то доверяют, одиночек они не любят. Да, я наркоманка. Сама себя доканываю, но, кроме себя, я никого больше губить не собираюсь. А они втравляют других. Лучше быть одной. У меня даже парня нет. Наркомана я не хочу, а нормальный не станет связываться с наркоманкой. Может, я уже не верю в любовь?

20 ЯНВАРЯ

Я простудилась. Настроение испортилось. Лежу, запертая в четырех стенах. Одиночество меня добивает. Даже книжки уже не интересуют. А когда-то я так любила читать. Слишком много думаю о всяких ненужных вещах. Мне снятся кошмарные сны. Сегодня уже два раза двинулась . Дальше – больше. Я уже не могу существовать без наркотиков, но и после них уже ни на что не гожусь. Судя по всему, от лечения не уйти. Опять психушка. Придется всю историю начинать сначала.

Когда-то один врач очень красочно расписал мне, что будет с моим организмом, если я не перестану колоться. Может, сразу покончить со всем этим? Достаточно только увеличить дозу. Нет, это тоже бессмысленно.

28 ЯНВАРЯ

В школе – стодневка . У меня она только через год, если доживу, конечно. Но зачем мне это жалкое прозябание? Кончился товар. Глаза слезятся, все тело ломит. Я не смогу выдержать на кумаре, одной мне его не осилить. Надо переходить на «колеса» – подлечить жилы. Мне уже не во что колоться. Вот если бы можно было вставить в канал такой аппаратик, как у тех, которые лежат под диализом , тогда бы никаких проблем не было. Но это только мечты. Остается дырявить свои собственные жилы, каждый день, да еще по несколько раз.

30 ЯНВАРЯ

Встретила своего старого знакомого, наркомана. Он посмотрел на меня и сказал: «Баська, спасайся, ты еще можешь. Бросай это скотство». Я глядела на него ничего не видящими глазами, и мне хотелось сказать ему то же самое. Мы молча пошли с ним к поставщику за товаром. Только когда я вколола себе иглу, до меня дошли его слова. Он прав, я еще могу, я еще все могу. Но стоит ли возвращаться на тот берег? Зачем туда возвращаться? Только для того, чтобы спасти какую-то одну несчастную человеческую жизнь? Чтобы спасти себя? Может быть, и стоило бы. Господи, только ведь в это еще надо поверить. А во что можно верить после трех лет наркотиков? С обожанием смотришь на этот чертов шприц и ненавидишь себя. А главное – ненавидишь весь остальной мир …

8 ФЕВРАЛЯ

Я поехала в Варшаву. Была на консультации у психиатра, мне уже выделили место в психиатрическом санатории. Потом мы долго разговаривали с пани Марией. Она обещала поговорить с моими родителями. Я очень мучаюсь из-за того, что их опять ждет то же самое.

13 ФЕВРАЛЯ

Родители, кажется, ни о чем не догадываются. Разговаривают со мной спокойно, строят планы на будущее. Мне хочется плакать, кричать и не знаю, что еще. Но я в них верю, верю, что они меня не бросят, потому что тогда это для меня конец. Я больше всего переживаю из-за того, что должна их обманывать.

Мама все время спрашивает, когда я вернусь. Она, наверное, предчувствует, что со мной что-то может случиться, что я могу не вернуться.

Мне сейчас нельзя распускаться. Поеду туда и завяжу с этой отравой. Один раз родители мне уже поверили. Но они меня не контролировали, и я делала, что хотела. Они думали, что я уже образумилась. А я взяла и все испортила..

22 ФЕВРАЛЯ

С 16 февраля я на лечении. Меня приняли сразу, без всяких проблем. Я лежу в Белой палате . Самые ужасные минуты – ломка – уже позади. Первый этап «прочистки» закончился. Я очень плохо это переносила. Кошмарные боли в мышцах и в суставах, кровь из носа, дрожь во всем теле, постоянный пот, бессонница. Все раздражает, жуткое желание сбежать. Единственная мечта – задвинуть себе в канал хотя бы одну малюсенькую порцию, чтобы все это прошло, хотя бы несколько часов. Но постепенно организм начал привыкать. Я выдохлась, уже ничего не чувствую.

В палате лежу вместе с Беатой. Беате 16 лет, она бредит хиппами и наркотиками. Сюда ее привезла мама. Беата не хочет лечиться, а хочет колоться. Она еще не понимает, какой конец ее ждет. Раньше до меня это тоже не доходило. Мне казалось, будто я сама знаю, что мне нужно в жизни.

23 ФЕВРАЛЯ

К нам привезли двух братьев из Гданьска. Старые наркоманы. Они очень тяжело переносят «прочистку», лежат под капельницей и собираются выписываться потому, что не могут больше это терпеть. Они всю дорогу сидели на «компоте» . Я редко употребляла «компот», предпочитала морфин. Правда, «гера» лучше, но в нее еще хуже влипаешь. Как эти двое. Когда я на них смотрю, меня охватывает безнадежность. Не представляю, что будет дальше. Родители, наверное, уже все знают. Мне очень грустно. Хорошо еще, персонал тут нормальный. Не то, что в обычной психушке, где об тебя чуть не ноги вытирают. Здесь по-другому. Здесь мы для них – молодые люди, которые немножко сбились с пути истинного и которым просто нужно помочь выбраться на правильную дорогу.

Мы все время болтаем с Беатой. Смотрю я на этот ее энтузиазм. Ведь она на самом деле не понимает, в какое болото ее затягивает. Липнет к старым накроманам, бродягам. Ей нравится вместе с ними колоться. Обожает хиппов. Когда-нибудь у нее это пройдет, но, наверное, будет уже поздно.

25 ФЕВРАЛЯ

Получила открытку от родителей. Они пишут, что обо .всем знают, пани Мария им все рассказала. Говорят, что прощают меня, верят, что теперь все будет по-другому. Я плакала над этой открыткой. Да, я, Бася, плакала. Даже не верится. А может, со мной еще не все так плохо?

Врачиха забрала меня к себе в кабинет на беседу. Пора бы уже привыкнуть к этой процедуре. Но меня бесит, когда из человека пытаются всю душу вытянуть. Проклятые психиатры.

Я не стала ей все выкладывать.

Больше всего ее интересовали сексуальные проблемы, отношения с родителями, причины, из-за которых я начала колоться. Я отвечала. А что оставалось? Ведь я хочу здесь остаться и попытаться все-таки помочь себе.

27 ФЕВРАЛЯ

Сегодня меня перевели во вторую группу, на «двойку», как здесь говорят. На «двойке» разрешается носить свою одежду и выходить на улицу, правда, вместе с воспитателями. Есть еще третья группа, «тройка» – там уже свободно отпускают в увольнительные.

Приехал папа. Разговаривал с врачами. У него был такой вид, как будто он со всем этим уже смирился. На психотерапию он не остался, Я познакомилась с Котаном , он здесь главный начальник по этой терапии. Мне кажется, тут все держится на нем, без него это была бы обыкновенная психушка. Котан принялся меня обрабатывать, но пока не сильно цеплялся. Чувствую, что это только начало его диковинной терапии.

28 ФЕВРАЛЯ

Нас здесь много, я еще не всех помню по именам. Люди как люди, есть несколько хиппов, но большинство – наркоманы по убеждению. Жизни у них никакой, все пропащие, унылые. Разговоры только о наркотиках, воспоминания. О планах на будущее говорят редко. Здесь нет будущего. Нужно перетерпеть это лечение, чтобы потом опять пуститься во все тяжкие, забыться в наркотиках, в наркотическом сне.

Я плохо сплю, еще не привыкла долго обходиться без наркотиков.

Котан совсем замучил Беату. Все пытается открыть ей глаза, во что она влипает. А она никак не хочет поверить. У нее еще достаточно шансов, чтоб из этого выпутаться. Она недавно села на наркотики. Но ей хочется быть наркоманкой. И это самое страшное.

Между людьми здесь завязываются всякие контакты и контактики. Я больше держусь в стороне, всегда была отшельницей и не люблю сборища. Всегда витала где-то в своих мечтах, жила в своем собственном мирке.

Мы ходили на прогулку. Это был мой первый выход. Топили «мажанну» . Ее нес Котан. Этот тип все больше меня удивляет. Он так сильно отличается от всех остальных тупоголовых психологов, которых я до сих пор встречала. После прогулки нас собрали на «сходку». Котан стал распространяться про то, что в отделении плохая атмосфера, поэтому у нас и разговоры только об одних наркотиках. Он составил график занятий, назначил время для учебы. Дакка взбесилась, поругалась с ним, собрала свои вещи и хотела выписываться. Но Котан поговорил с ней наедине, и она передумала. У него вообще необыкновенное влияние на людей.

Я живу в комнате вместе с Данкой и Беатой. Данка все время молчит, никогда не улыбается. Она отгородилась от всех в своем мирке еще больше, чем я, и бредит одними наркотиками. Мне кажется, она собирается здесь только перезимовать, а весной свалить куда подальше. Здесь такое часто бывает. Врачи, наверное, знают про это, но все разно заботятся о каждой пропащей душе. Может, они надеются, что в конце концов кто-нибудь все-таки вылечится. Наивные. У меня, похоже, такой надежды нет. Хотя у каждого из нас есть шанс выкарабкаться. Я начинаю привыкать к этому месту. Тут какой-то особенный стиль жизни. Скорее, это больше похоже на коммуну, чем на психушку. Особая атмосфера, только с больничным режимом.

Артур пригласил меня к себе в комнату на чай. Разговор, естественно, зашел о наркотиках. «Гера», «макивара» , «кода», «майка», – кто что больше любит. Кто предпочитает по вене , а кто глотать. После таких разговоров люди обычно возвращаются подогретые. Тогда их отправляют в Белую палату, и все начинается сначала.

После нашего разговора мне тоже пригрезилась порция «майки». Все кругом говорят о наркотиках, потому что каждый о них думает. В этом главная проблема – как научиться спокойно про это думать, но чтоб не тянуло подогреться?

1 МАРТА

Сегодня я в первый раз пошла на уроки. Это значит, что к нам пришли учителя. Я рада, что смогу здесь закончить этот несчастный учебный год. Уроки проходят в свободной обстановке: чай, сигареты, дискуссии о жизни. После обеда к нам заявилась экскурсия студенток из педагогического. Они нас разглядывали, будто мы какие-то музейные экспонаты. Спрашивали, как нам тут живется. Народ морочил им голову, а они абсолютно ничего не просекли. Меня даже не особенно раздражало, что они на нас так пялятся.

Приехал Котан, собрал «сходку». Проверил, все ли его указания выполнены. Половину народа наказал, велел им ходить в пижамах, запретил прогулки.

Потом объяснялся с остальными. Вообще-то он очень добрый, но иногда ему приходится наводить порядок. Наркоман – это такая тварь, что, если за ним не досмотреть, пиши пропало. Сам он не сделает НИЧЕГО. НИЧЕГОНЕДЕЛАНИЕ – главное занятие наркомана. Лежание в койке, музыка, чаек – вот и вся наша жизнь, если б не Котан.

3 МАРТА

Утром Котан устроил побудку в своем стиле. Самых сонливых опрокинул на пол вместе с кроватью, а потом погнал на утреннюю зарядку. После уроков я снова легла. Настроение испортилось. Лежала и мечтала о разных необыкновенных вещах. Чтоб не думать о наркотиках. Да, но если о них не думать, тогда и бороться за себя невозможно. А ведь в этой борьбе можно и проиграть. Тогда конец.

Часть народа отпустили в увольнительную. Тишина. Мне еще не разрешают выходить.

Надо держаться, чтобы выстоять. Хорошо еще, что мне есть куда возвращаться. А у .большинства из нас уже нет дома. Родители не выдержали всего этого и отказались от своих детей. Некоторые, правда, борются за них до конца, но потом все равно все кончается красивыми похоронами, и остаются только воспоминания о счастливых семейных денечках. Какое у матери должно быть каменное сердце, чтобы все это вынести!

5 МАРТА

Мне разрешили выходить на прогулки, но пока только с воспитателем. Они нас выводят, как маленьких детей, и думают, что заново открывают нам мир. Самый что ни на есть обыкновенный.

6 МАРТА

Вчера вечером мы устроили общий ужин при свечах. Дарек играл на гитаре, а Дзидка пела песни о хиппах. Утром мы узнали, что Артур сбежал через окно, а Данка не вернулась из увольнительной. Лечить наркоманов – это как строить карточный домик.

Но Котан все-таки верит, что смысл есть. Он к нам относится как к своим собственным детям. Нервничает из-за любой мелочи. Ведь он борется за жизнь каждого из нас.

7 МАРТА

Котану позвонила Данка. Она хочет, чтобы он ее принял обратно вместе с Кшисом, ее теперешним парнем. Они все время сидят на игле. Котан велел им прийти в поликлинику в Варшаве. Наверное, он добьется, чтоб их приняли. За побеги и наркотики отсюда вышибают, чтоб оградить остальных.

Мы с Беатой, мальчиками и воспитателем были в кафе. Нас зацепили гитовцы . Они не любят хиппов. Но, слава Богу, до драки не дошло. Мы спокойно вернулись в отделение.

8 МАРТА

Сегодня наши мальчики устроили для нас в честь праздника шикарный прием. Раздавали маленькие подарочки. Воспитатель фотографировал всех на память. Пели под гитару, Дарек приготовил специальное угощение. Правда, после этого ужина у половины народа стало плохо с печенью. Наша печенка уже не выдерживает таких встрясок.

Настроение в отделении сразу переменилось. Все стали приветливыми, разговоры о наркотиках прекратились. Котан предложил нам психологическую игру под названием «В день восьмого марта ровно через год». Мальчишки дурачились, придумывали, что они приготовят в подарок своим девочкам на свободе. Но про это лучше не писать.

9 МАРТА

С утра была психотерапия у Котана.

Вчера в третьей группе пили спиртное. Им запретили выходить. Дэнку с Кшисеком приняли. Они оба в Белой палате. Ума не приложу, как им это удалось.

Сюда устроиться очень трудно, мест мало, а наркоманов все больше и больше. И неизвестно еще, кому из них это лечение пойдет на пользу.

Сегодня Котан интересовался моим самочувствием. Я ему сказала, что с психикой у меня пока что паршиво. Психотерапия еще сильно давит на нервы, и эти бесконечные разговоры о наркотиках тоже. Но через это надо пройти, иначе не выкарабкаться.

Беата раздобыла клей и ходит под кайфом. Ей кто-то из третьей группы его дал. Котан нас убеждает, что в таких случаях мы обязаны выдавать даже друзей, чтобы сласти и их, и себя. Я не могу такое сделать. Может, когда-нибудь до меня и дойдет, что так надо, но сейчас я не пойду стучать на Беату. Я сама с ней поговорила. Предупредила, что в следующий раз заложу.

Она мне обещала, что больше не будет, но я ей не верю. Наркоману нельзя верить. Просто невозможно. Котан обругал нас психопатами. Но, по-моему, у него самого с головой не все в порядке. Хотя, может быть, это я просто на него злюсь.

11 МАРТА

Половина «двойки» сейчас в увольнительной. Я шатаюсь по отделению и чувствую – что-то со мной происходит. Какая-то тоска напала, только по чему тосковать-то? По наркотикам или по новой жизни?

Сплю плохо, часть лекарств мне отменили.

У нашей врачихи сегодня именины. Все наркоманы ее поздравили. Устроили общий завтрак. Иногда я даже забываю, зачем я здесь, но чаще всего то, что творится вокруг, просто не дает об этом забыть. Я сказала врачу о своем плохом сне. А она ответила, что не может до бесконечности травить меня таблетками, потому что у меня очень ослабленное сердце и в конце концов все само собой наладится.

Я опять живу вместе с Даккой, с нами еще Дзика. Котан очень любит Дзику. Он ее дольше всех лечит.

Котан предложил нам с Беатой перейти на «тройку». Я отказалась. Еще не чувствую себя в силах. Эти свободные уходы и отлучки – слишком большой соблазн. Котан сказал, что мне понадобится около шести месяцев, чтобы привести в норму психику.

Данка с Кшисом с утра валяются в одной постели. Сексуальная жизнь в отделении процветает. Здесь есть и супружеские пары, но не только. Некоторые даже с детьми. Бывает как-то неловко, когда натыкаешься на парочку, занимающуюся любовью. Официально здесь против этого борются, но, честно говоря, как с этим можно справиться?

Сегодня ночью жизнь в отделении бурлила. Все разбрелись по парам, и я из-за них никак не могла заснуть. К Беате пришел Марек, но только так, поговорить.

16 МАРТА

Беата перешла на «тройку». Теперь мы с ней редко общаемся. На терапии Котан рвал и метал. Взгрел Данку за блядство. (Его слова). Потом спрашивал, когда мы, наконец, намерены по-настоящему начать лечиться. Распределял увольнительные. Беату отпускают в первый раз, я пока не захотела, побоялась. Скорее всего, сейчас это закончилось бы наркотиками. Мне страшновато за Беату. Она едет вместе с Мареком.

Вечером я разговаривала с пани Стасей. Мне с ней очень легко. Она из тех немногих людей, которые знают, как обращаться с наркоманами.

20 МАРТА

Котан бесится. С «тройки» сбежала Ханя. Беата тоже хотела убежать, но я ее удержала. Со мной разговаривал Котан. Он сказал, что на терапии я всегда молчу, поэтому он еще мало обо мне знает и не может по-настоящему мне помочь. Говорил, что я сильно влипла, но что у меня еще есть шанс.

Да, я неизлечима. Мы все неизлечимы, поэтому нам тем более уже больше ни за что нельзя снова влипать. Потому что, если мы сорвемся, то тогда уже точно нам всем крышка. Я прекрасно это знаю, но все равно взяла и сделала то, что сделала: Данка с Кшисеком готовили «макивару» Я их накрыла и, вместо того чтобы сообщить Котану, попросила и для себя порцию. Они мне дали, и вот я под кайфом. Сразу почувствовала себя лучше. Теперь надо прятать свои увеличенные зрачки от бдительных взглядов воспитателей.

21 МАРТА

Сегодня все повторилось. Это сильнее меня. Совесть мучает, что опять всех вокруг обманываю, но удержаться не хватило сил.

Я разговаривала с пани Стасей. Она говорила, что скоро уйдет отсюда, сменит работу. Ей кажется, что здесь могут работать только молодые энтузиасты, которые еще верят, что нас можно вылечить. Я с ней согласна. Самочувствие у меня преотличное. Наркотик сильнее действует на прочищенный организм.

22 МАРТА

Половина народа с «двойки» наглоталась салицила . Но это моментально вскрылось, потому что от них ото всех страшно разило. Для меня салицил-это уже перебор. Но наркоману всегда нужно хоть чем-то подзарядиться. У Котана уже не хватает на них сил. Он не стал их наказывать, потому что завтра они должны ехать домой на праздники. Но, в конце концов, мне кажется, он с ними справится. Котан все время ищет новые методы, новые решения. Иногда, правда, ошибается, но, может быть, у него все-таки что-то и получится. Пока что в аптеках запретили молодежи продавать салицил. Насосы нам тоже не продают. И даже обезболивающие порошки отказываются отпускать. Но до столицы рукой подать, так что все проблемы можно решить и другими путями. Персонал тоже про это знает.

26 МАРТА

На время праздников нас перевели в Белую палату. Осталось всего несколько человек. Все остальные уехали домой. Я побоялась ехать. Слишком рискованно. Могла бы не вернуться. Приехали родители. С мамой мы встретились вполне нормально. Но что она чувствовала на самом деле, можно только догадываться.

28 МАРТА

Народ потихоньку возвращается. Данка и Кшисек приехали подогретые. И попались вместе со своим товаром при первой же проверке. У них нашли подмешанную в джеме сгущенную «макивару».

Я так ждала этого товара. Кажется, со мной опять творится что-то неладное.

Болит голова. Я начинаю себя здесь кошмарно чувствовать. Сама не знаю, почему. Наверное, меньше стала верить в лечение. Не вижу смысла продолжать такое существование. Хочу выписаться. Врачиха говорит, что я очень неразговорчивая. Ей не нравится эта моя закрытость.

29 МАРТА

Данку и Кшисека выпустили из Белой палаты. Почему так быстро, не знаю. Беате разрешили свободно уходить и приходить, и Данка подговорила ее поехать в деревню за маком. Объяснила подробно, как добраться. За все уже было заплачено, и Беата привезла мешок соломки. Мы втащили его через окно, а вечером все, кто был в курсе, уже ходили подогретые, и я тоже.

30 МАРТА

Подогрев идет полным ходом. Я обманула Беату, сказала, что сегодня мы ничего не готовили. Не хочу, чтобы она в это втягивалась. А сама понемногу начинаю раскисать. Это из-за наркотиков. От них я как-то сразу размякаю, становлюсь страшно плаксивая, все меня раздражает. И тогда я стараюсь держаться подальше от людей

31 МАРТА

Наконец это случилось. Воспитатель раскопал весь товар и вместе с ним накрыл Данку, Кшисека и Артура. Но они сознались только насчет себя. А я сказала только, что про все знала, но не участвовала. Для меня самой это был шок. Котан тут же собрал всех на «сходку» и заявил, что наказывает нас не за нашу болезнь, а за вранье. Я не знаю, что мне делать. Признаться боюсь. Подвела я Котана.

4 АПРЕЛЯ

Меня в первый раз отпустили в увольнительную под присмотром Беаты. Но ведь это просто смешно. Беату точно так же тянет колоться, как и меня. Мы гуляли по Варшаве; побродили по знакомым закоулкам. Я зашла к пани Марии. Чувствовалось, что она меня осуждает. Кажется, она так и не может понять, почему я пошла этой дорогой, несмотря на то, что у меня и дома вроде все в порядке, и родители такие хорошие. Вышла я от нее какая-то пришибленная. Я никогда не рассчитывала, что кто-то меня за это похвалит, но сегодня почувствовала, что лани Мария абсолютно во всем обвиняет меня одну, а я с этим никак не могу согласиться. Мы с Беатой искали, где раздобыть наркотики. Но, может, это даже к лучшему, что не нашли. Обратно я возвращалась в кошмарном настроении!

5 АПРЕЛЯ

Тоска не проходит. Я ничего не делаю, а ведь есть столько интересных вещей, которыми можно было бы заняться. Наверное, это-то меня как раз и угнетает. Мне бы хотелось с кем-нибудь поговорить о моих проблемах, но я не доверяю людям. Мне хотелось бы вылечиться, но та моя гнилая жизнь меня все еще притягивает, и крепко держит.

Ночью Данка собралась бежать. Я ее убеждала, что это бессмысленно. Она осталась, но я и сама во все это больше не верю.

Не пойму, куда же меня все-таки клонит. То хочется лечиться, а то снова тянет на наркотики. И так без конце.

7 АПРЕЛЯ

Была на обследовании у психолога. Заполняла разные анкеты-тесты, потом мы разговаривали о моих проблемах. На этот раз я была более разговорчивая. Но рассказывала о себе, как о совершенно постороннем мне человеке. Неужели все это было со мной?

10 АПРЕЛЯ

Приезжал папа. Мы прогулялись по Варшаве, приятно провели день. Потом он отвез меня обратно в отделение.

Вчера Беата Вечером к нам приняла дозу, а сегодня сбежала, зашел Котан. Беата все ему выложила про наши совместные подогревы. Он окончательно добил меня тем, что ничего не сказал отцу. Ночью не могла уснуть – мучили угрызения совести.

11 АПРЕЛЯ

На «сходке»’ устанавливали новые порядки в отделении. Теперь за каждое нарушение будут отправлять в Белую палату. Я даже не слушала, о чем они там говорят. Котан заметил, в каком я подавленном состоянии и спросил, не хочу ли я с ним поговорить. Я все ему рассказала.

Он расстроился, что я, оказывается, настолько сильно влипла. Но все равно он не теряет надежду, что я выкарабкаюсь.

Я его обманула, а ведь сама уже почти поверила, что у меня хватит сил удержаться, если возникнет такая опасная ситуация.

Беата вернулась. Жалко, что она не была со мной у Котана.

12 АПРЕЛЯ

Я ходила проведать Беату в Белую палату. Она мне сказала, что сама не знает, чего ей хочется. Здесь этого никто не знает. Но, может быть, когда-нибудь мы все-таки поймем, что же это на самом деле такое – наша наркоманская жизнь.

16 АПРЕЛЯ

Мы поехали на экскурсию в Казимеж-Дольны. Прогулялись вдоль Вислы, попили чаю в «Барылке». Наверное, забавно мы выглядели со стороны. Хороши туристы, нечего сказать. Потом были в каком-то музее. Там экскурсоводша стала нас под конец развлекать всякими байками про сумасшедших. Представляю ее физиономию, когда она узнает, что мы из психушки.

17 АПРЕЛЯ

Данка все-таки сбежала. Потом, правда, вернулась но назад ее уже не хотят принимать. Она из кожи вон лезет, хочет добиться, чтоб ее взяли, но, по-моему, у нее ничего не выйдет. Дарек наширялся «компотом». Его отправили в Белую палату. Я думаю, «гера» – это уже начало конца. У нас теперь новая зав. отделением, новые порядки.

19 АПРЕЛЯ

Всем скопом были в кино. Для местных жителей наши хождения по городу – всегда маленькая сенсация. Интересно, что, эти люди про нас думают? Вечером Марек обрился наголо. Но в этом даже есть что-то забавное.

Дакку так назад и не приняли. Но зато у нас теперь Гуська и Кася. Они уже на «двойке».

25 АПРЕЛЯ

На «сходке» заведующая рассказывала про новые правила, устанавливала время занятий, порядок выписки за побеги. Я, на все эти новшества смотрю мрачно. Хотя, может, так и нужно? Ведь до сих пор мы, по сути, слишком много могли делать безнаказанно. А в психушке, например, когда мне однажды захотелось уколоться» меня на три дня привязали ремнями к кровати и, кололи в задницу фенацетин. А здесь как-никак считаются с твоей почти свободной волей. И при желаний можно хотя бы свободно выписаться.

26 АПРЕЛЯ

Котан продолжает ставить свои эксперименты. Беата попалась на его удочку. Ей кто-то показал шприц с товаром, и она тут же согласилась двинуться. А за занавеской стоял Котан. Подкарауливал. А что, собственно, караулить? Просто другие уже знали про эти его фокусы, а Беата еще нет. Но Котан уверен, что, если кто-то в такой ситуации откажется от наркотика, значит, он на самом деле хочет лечиться. По-моему, он ошибается.

У нескольких человек на «тройке» пока еще есть шанс вернуться к нормальной жизни. Сегодня я не могла высидеть на психотерапии. Разговоры только про наркотики. Вернее, про то, как от них избавиться.

С терапии я ушла. Нервы у меня совсем сдают.

28 АПРЕЛЯ

Второй день подряд сплю. Утром приходил Котан. Я не захотела с ним разговаривать. Потом пришла врач. Забрала меня в процедурную? Проверила зрачки, давление, посмотрела, нет ли следов от иглы. Спрашивала, чего я наглоталась. Я сказала, что у меня просто болит голова и вообще апатия. Беата тоже думает, что я села на дозу. Но это неправда. Просто у меня такое состояние, когда ничего не хочется. Абсолютно