Текст книги "Это больше не игра"

Автор книги: Барбара Макмаон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава девятая

Жестом истинного труженика Джеки утерла рукой пот со лба и оглядела лужайку. Она сделала это! Лужайка, еще совсем недавно такая неухоженная, напоминала теперь зеленый бархат.

Окрыленная своей маленькой победой, Джеки внимательно посмотрела на цветочную клумбу перед главным входом. Она полностью поросла сорной травой и совсем не напоминала яркие разноцветные островки цветов в саду ее матери. Может, спросить совета у Пегги и завтра заняться клумбой?

– Отличная работа, Джеки. – Бен неслышно подошел сзади.

– Спасибо, – обернувшись, с улыбкой ответила она. – Но я вижу некоторые недостатки. Смотри, не смогла подобраться поближе к деревьям, да и вдоль дорожек косилка не захватила траву.

– Для этого есть специальные ножницы. Хочешь, я покажу тебе завтра, как ими пользоваться, и ты доведешь лужайку до совершенства?

Джеки кивнула и оглядела себя. Ну и вид – как у мальчишки-беспризорника. Потная, грязная, с ног до головы усыпанная зеленой крошкой.

– У меня такой вид, будто я вывалялась в компостной куче.

– Ты выглядишь очаровательно – настоящая американская девчонка.

– Не утешай, – с шутливым стоном произнесла Джеки, затаскивая тяжелую косилку назад в сарай. Ее руки и плечи болели нещадно, поясница молила об отдыхе, а все тело – о горячем душе. Но это стало неважным на фоне добрых и ласковых слов похвалы, произнесенных Беном с улыбкой. Она сделала хорошую работу, и он оценил это.

– Ну что? День прожит не зря? – пошутил Бен, идя рядом с ней. – Представляю, как ты мечтаешь попасть домой и принять ванну. Кроме того, у тебя сегодня еще обед с родными. Не забыла?

Все это время Бен, забросив работу, наблюдал, как Джеки сражалась с газонокосилкой. Несколько раз он был готов броситься на помощь, но что-то останавливало его. Ему было важно увидеть, как она справится сама, хотя, может, это и было не слишком по-джентльменски. Джеки де Марсель не переставала удивлять его. Он считал ее изнеженным тепличным цветком, палец о палец не ударившим в жизни, подтверждением чему стал тот злосчастный обед. Но сегодня… Она забивала гвозди точно и сильно. Она скосила траву на лужайке под палящим полуденным солнцем без единого слова жалобы. Бен был уверен, что ничего подобного она никогда не делала в своей жизни.

– Я горжусь тобой, – тихо сказал он, наклонившись к самому ее уху.

– Что? – Джеки резко вскинула голову и недоверчиво посмотрела ему в лицо.

Бен пожал плечами и повторил. Вообще-то он не собирался произносить это вслух, но, увидев, каким внутренним светом зажглись глаза Джеки, не пожалел, что сказал. Она выглядела так, будто он вручил ей драгоценный подарок.

– Никто никогда не говорил мне таких слов, – призналась Джеки застенчиво.

Недоверие в душе Бена боролось с жалостью. Неужели действительно никто и никогда не говорил этой девочке, что гордится ею?

– Я уверен, что твой отец…

Джеки рассмеялась.

– Бен, мой отец – самый эгоистичный человек на свет е.Он не всегда замечал мое присутствие, где уж тут заметить успехи. Стань я всемирно известной кинозвездой, он, чего доброго, стал бы говорить, что я отняла у него лавры.

– А с матерью ты практически не общалась, – добавил Бен, чувствуя острую жалость к маленькой девочке, обделенной любовью близких. И как Пегги могла оставить дочь с таким отцом, зная, что представляет из себя ее бывший муж?

– Наверное, я просто не совершала ничего такого, чем мои родные могли бы гордиться. – Джеки закрыла дверь сарая на щеколду, избегая встречаться с ним взглядом.

– Тогда позволь мне повторить, что я бесконечно горд тем, что ты сделала сегодня. Ни один мужчина не смог бы выполнить эту работу лучше.

Джеки подошла к нему и вложила свою натруженную ладошку в его руку. Так, рука в руке, они подошли к машине.

– Я сама собой горжусь. Только в следующий раз запасусь ведром ледяного чая, который все здесь пьют без перерыва, – сказала Джеки и пощекотала пальцем его ладонь.

Внезапно Бен испытал острое чувство вины. Он должен был позаботиться о ней, поскольку она не привыкла к такой изнуряющей жаре. Завтра он сам приготовит для нее целое ведро ледяного чая.

– Ты намерена вернуться сюда завтра?

– Да, а что?

– Тогда чай будет тебя ждать.

Дорога до его дома показалась Бену слишком короткой. Через несколько минут Джеки уедет, чтобы провести вечер в кругу семьи, а ему в одиночестве придется дожидаться утра, чтобы снова ее увидеть. Бог мой, еще неделю назад он даже не знал о существовании этой девушки, а сейчас начинает скучать по ней, еще не расставшись.

Всю дорогу Джеки расспрашивала его о том, что он делал в доме. Бен про себя посмеивался, видя, какой хитрой и находчивой считает она себя, выясняя окольными путями, не брался ли он больше за молоток. Ее заботливый тон изумил его. Он на десяток лет старше, на голову выше и на сотню фунтов тяжелее её, а она разговаривает с ним прямо-таки с материнской заботой.

Джеки припарковалась у его дома, пересела в свой шикарный автомобиль и уехала. Бен смотрел вслед, пока машина не скрылась из виду. Войдя в дом, он испытал чувство глубокого одиночества. Застыв в дверном проеме, долго прислушивался к тишине пустого дома. Какая тоска! Прошло уже пять долгих лет со дня смерти Эммы, в течение которых он только работал и изредка посещал родных. Несколько свиданий оказались тягостными и бессмысленными. Он прожил пять лет под стеклянным колпаком – все видел и слышал, но ничего не чувствовал, ничто извне не затрагивало его. Пока не появилась Джеки де Марсель.

Пять лет – долгий срок, в течение которого он хранил верность Эмме, но жизнь продолжается. Наверное, ему пора подумать о повторной женитьбе. Но среди всех возможных претенденток молодая и легкомысленная Джеки заняла бы последнее место. Вечно в движении, в поиске новых приключений и ощущений, она не просто не подходит ему, она ему противопоказана. Его жизнь стабильна и навеки связана с Шарлотсвиллом.

Тишину разорвал телефонный звонок, и Бен поспешно схватил трубку. Если это Джеки, он скажет, что пойдет в ресторан.

– Привет, Бен. Это Сиси Морейн.

С трудом скрыв разочарование, Бен поприветствовал лучшую подругу Эммы. Раньше они часто проводили вечера вчетвером – Эмма с Беном и Сиси с мужем. После смерти Эммы Морейны часто приглашали его куда-нибудь, но он редко соглашался.

– Мы собираемся устроить барбекю в выходные. Были бы рады, если бы ты пришел.

– Когда?

– В субботу вечером. Будет много народу, повеселимся на славу. Придут Спенсеры со всем своим выводком, Томлинсоны, Уайты, Макгуайары… Приходи, Бен.

Бен колебался лишь одно мгновение.

– Можно я приду неодин?

Молчание на том конце провода было очень красноречиво, и Бен криво усмехнулся. Сиси явно удивлена. Впрочем, он и сам себе удивился.

– Конечно, Бен. Мы будем рады. Кто-нибудь, кого я знаю?

– Вряд ли. Она приехала из Калифорнии. Вторая падчерица Джеральда Гамильтона.

– А-а-а… Приходите к шести. Я… Бен, я действительно рада, что ты начал с кем-то встречаться, – добавила Сиси.

Но Бен уловил колебание в ее голосе.

– Она работает со мной над реставрацией дома Мэтти Тэйлор. Она может быть очень веселой и забавной. – И головной болью, мысленно добавил он. Интересно, как Джеки поведет себя с его друзьями. Ведь все они намного старше ее.

Повесив трубку, Бен нашел в телефонной книге номер Джулианы и позвонил. Он не очень любил разговаривать с автоответчиком, но все-таки оставил сообщение, решив, что Джеки еще не доехала до дома. Через некоторое время он позвонил еще раз, затем еще. Направляясь в душ, Бен вдруг понял, что давно не испытывал такого нетерпения, названивая девушке. Он представил, как сильно удивится Джеки, когда он пригласит ее на вечеринку.

Наступила ночь. Бен сидел в саду, вытянув ноги и потягивая пиво из банки, когда зазвонил телефон. Схватив переносную трубку, он рыкнул:

– Дэвис.

– Привет. Это Джеки. Я получила твое сообщение, вернее, два. Что-то случилось?

– Я думал, ты вернешься раньше. Уже почти одиннадцать. – Он чуть ли не обвинял ее, хотя знал, что она была с родными. Просто часы, проведенные вдали от нее, показались ему вечностью.

– Обед затянулся, а затем мальчишки решили покрасоваться в моем автомобиле, и мы немного покатались. Мама была явно недовольна, ведь им завтра в школу, а они и слышать об этом не хотели.

– Одним словом, обед удался?

– Скажем так: я постаралась дать каждому то, что он или она ожидали от этого вечера. Так и вышло. Только мама непрестанно бросала на меня эти свои многозначительные взгляды, когда мальчики совсем уж расшалились. А Кэри наверняка станет плохо, поскольку она съела два огромных шоколадных десерта.

– Два? Шоколадных? Так ей и надо!

Джеки мягко рассмеялась.

– Так зачем ты звонил, Бен? Это насчет завтрашнего? Знаешь, я тут поговорила с мамой – ты сам видел, какие прекрасные цветы растут у нее в саду, – и она дала мне кучу советов, как поступить с клумбами тети Мэтти. Я хочу еще купить пару книг и тогда займусь цветами. Не возражаешь?

В какой-то момент циничное замечание готово было сорваться с губ Бена, но он сдержался. Как долго продлится эта ее блажь? Неделю? Как скоро Джеки надоест играть в садовода и захочется новых развлечений?

– Я звонил не по поводу завтрашнего. Меня тут пригласили на вечеринку в субботу, и я хотел бы, чтобы ты пошла со мной.

– Правда? Это здорово! Спасибо за приглашение Бен! Я обожаю вечеринки.

– Джеки, это совсем не похоже на то, к чему ты привыкла на Ривьере. Просто соберутся старые друзья…

– И я увижу твоих друзей? Не могу дождаться!

Он тоже не может дождаться, только совсем другого.

– Джеки…

– Да?

– Приезжай.

– Прямо сейчас?

– Если можешь…

– Уже еду!

Короткие гудки в трубке стали для Бена лучшей музыкой, но тут же закралась мысль, не совершил ли он колоссальную ошибку. И вдруг впервые за последнее время он решительно отмел сомнения. В конце концов, они просто могут выпить по бокалу вина и поболтать. И тут же он понял, что лукавит сам с собой…

Джеки припарковала машину и минуту посидела неподвижно, пытаясь унять бешеное биение сердца. Она не могла поверить, что Бен позвал ее. Может быть, ей не стоило соглашаться? Или хотя бы не с такой готовностью? Сумасшедшая, она даже прихватила очаровательное неглиже и кое-какую одежду, чтобы с утра было в чем ехать на работу. Внезапно засомневавшись, Джеки оставила вещи в машине и подошла к двери. Вдруг она что-то не так поняла и неглиже ей вовсе ни к чему.

– Привет. – На пороге стоял Бен, явно поджидавшим ее.

– Привет, – выдохнула она и, взлетев по ступенькам, бросилась в его объятия.

Бен жадно приник к ее губам. Джеки, вмиг забыв обо всех своих сомнениях, со страстью вернула поцелуи. Она так соскучилась по нему! Так жалела, что Бена не было с ними в ресторане и он не мог разделить маленькие семейные радости и шутки.

Бен оторвался от ее губ и тихо рассмеялся.

– Ты хочешь, чтобы меня арестовали за антиобщественное поведение? Заходи быстрее.

– Тебя следует арестовать не за антиобщественное поведение, а за такие поцелуи. Бен Дэвис, предъявите лицензию на страстные поцелуи! – строго приказала она.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Не-а. Если ты стоял у двери и слышал мои шаги, ты должен был услышать и бульканье чая в моем животе. После сегодняшних трудов я выпила его не меньше литра за обедом. Теперь можно даже не загорать, я стану желтовато-коричневой от чая.

Бен нежно провел по ее плечу.

– Бедняжка! У тебя появились не загоревшие полоски, как и у всего остального человечества.

– Если бы я загорала топлес, как во Франции, этого бы не произошло.

– Я содрогаюсь при мысли, какой хаос спровоцировала бы подобная вольность здесь, в Виргинии.

– Бен, я прекрасно понимаю, поэтому и не делаю ничего подобного. Но может, мы как-нибудь съездим во Францию и ты расширишь свои взгляды?

– Я был там.

– Да, когда служил на флоте, я помню. Тем более! У моряков есть девушка в каждом порту, правда?

– Так говорят. – Бен прислонился спиной к двери и выжидательно посмотрел на Джеки.

– Но у тебя не было, да?

– Джеки, если хочешь спросить, спроси прямо. – Его глаза сузились.

– И спрошу! Неужели то, что ты сказал сегодня утром… ну, что ты был верен Эмме всю свою жизнь… распространяется и на службу в армии?

– Конечно. Ведь мы были помолвлены.

Джеки улыбнулась, что страшно удивило Бена.

– Я думаю, что Джеральд относится к маме так же, как ты относился к Эмме. Но больше таких мужчин не существует в природе.

– То же самое я могу сказать о тебе, Джеки. Во всяком случае, я никогда не встречал никого похожего на тебя.

Джеки сморщила нос.

– Я даже не знаю, сделал ты мне комплимент или наоборот.

– Комплимент, Джеки, комплимент. – Его руки обвились вокруг нее, и Бен прижал девушку к своей широкой груди.

– Тогда я рада, – прошептала она и потянулась губами к его губам.

У Джеки было такое чувство, будто после долгого отсутствия она вернулась домой. Большое, сильное тело Бена было тем убежищем, которое она искала всю жизнь. Да, его поцелуи воспламеняли ее, заставляли кровь быстрее нестись по венам, но было нечто большее, чем просто физическое влечение. Бену удалось затронуть в ее душе нечто, спрятанное очень глубоко; что-то, чему не было названия, но что изменяло саму Джеки с пугающей быстротой.

Она хотела быть с ним. Беседовать, смеяться, делить радость и горе. Конечно, ей надо многому учиться, но кто может научить ее лучше, чем Бен? А захочет ли он? Испытывает он хоть толику той любви, которую она испытывает к нему?

Стоп! Ни о какой любви речи быть не может. После развода с Жаном Джеки навсегда запретила себе открывать сердце для кого-либо. Любовь делает человека слишком уязвимым. Еще одного краха ей просто не пережить. Тем более что ее чувства к Бену намного сильнее и глубже того, что она испытывала к бывшему мужу. Она стала взрослее, мудрее, опытнее. Но даже сейчас где гарантия того, что любовь и страсть продлятся дольше, чем это было с Жаном? Испугавшись своих мыслей, Джеки отогнала их прочь и растворилась в ласках Бена. Эта ночь должна стать ночью любви, восторга и экстаза.

– И о чем ты хотел поговорить? – прошептала Джеки, касаясь его губ своими. – О моей семье? О твоей? О работе?

Бен взял в ладони ее лицо. Зная силу его рук, Джеки удивилось нежности этого прикосновения.

– Как долго ты можешь пробыть у меня? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Ты босс и лучше знаешь, к какому часу твой личный шофер должен отвезти тебя на строительный участок. – Голос Джеки был низким и чувственно-хрипловатым. Ей не хотелось думать ни о завтрашнем дне, ни о чем-либо другом. Сейчас все решало ее тело, которое мечтало слиться с телом Бена в потустороннем, неземном наслаждении.

Бен подхватил Джеки на руки и понес наверх.

– Бен! – вскрикнула она. – Твоя рука! Опусти меня сейчас же.

– Мое запястье не задействовано, – ответил Бен, продолжая подниматься по лестнице, – можешь не волноваться.

– Я тяжелая…

– Не тяжелее мешка с цементом.

– Ты сравнил меня с мешком цемента?! – с шутливым негодованием воскликнула Джеки. – И часто ты прибегаешь к столь романтичным сравнениям или это был экспромт?

Бен хмыкнул, еле сдерживая смех.

– О, я могу сравнить твою кожу с отполированной поверхностью вишневого дерева, а твой аромат – с запахом кедра. А твое великолепное тело заставляет меня вспомнить о новом доме, где все великолепно пригнано друг к другу, где приятно и уютно.

Джеки рассмеялась еще громче и чмокнула его в нос.

– Это самая романтическая ода женской красоте, которую мне когда-либо приходилось слышать.

Бен с Джеки на руках остановился у кровати. Он поставил девушку на пол, лицо его стало серьезным.

– Еще я могу сказать, что твоя красота сводит меня с ума, твоя улыбка заставляет мое сердце биться быстрее, твои губы наводят на мысль о поцелуе каждый раз, когда ты открываешь рот, чтобы заговорить. Рядом с тобой я чувствую себя молодым, свободным, окрыленным.

Джеки молча смотрела на Бена, потрясенная искренностью его слов. Просунув руки под его джинсовую рубашку, она стала гладить напряженные мышцы его спины.

– Бен Дэвис, ты самый сексуальный мужчина из всех, кого я знаю. И за словом тебе не нужно лезть в карман, морячок, – поддразнила она. – Но каков ты в деле?

– Мне говорили, что в деле я особенно хорош.

Губы Бена нашли ее губы, и Джеки закрыла глаза, отдаваясь все возрастающей страсти.

Она почти не заметила, как Бен избавил ее от одежды, ни на мгновение не переставая целовать и ласкать ее. Его язык исполнил страстный танец с ее языком у нее во рту, его губы прикоснулись к каждому миллиметру кожи на шее и плечах, большие руки ласкали спину. Джеки поняла, что полностью обнажена, только когда Бен втянул в рот один напрягшийся сосок, гладя второй большим пальцем. Прикосновения грубой джинсовой ткани к ее обнаженным бедрам и животу воспламенили Джеки до предела.

Бен подхватил ее на руки и опустил на кровать. Рывком стащив рубашку с плеч, он отбросил ее в сторону. От звука расстегиваемой молнии Джеки вздрогнула, не в силах отвести взгляд от обнажившейся восставшей плоти. На Бене не было белья.

Бен лег рядом с Джеки. Она обвилась вокруг него и припала к его губам.

– Если ты собираешься остаться на всю ночь, то притормози, – прошептал Бен, ущипнув ее за мочку.

– Если я остановлюсь, то умру, – выдохнула она с закрытыми глазами.

Руки Бена были повсюду. Они гладили, воспламеняли, изучали, дразнили, ласкали. Джеки не оставалась в долгу. Она ласкала тело Бена руками, губами, языком, вторя его движениям. Его кожа была горячей и солоноватой на вкус, мышцы напряжены, дыхание тяжелое.

– Откройся для меня, – пробормотал Бен, целуя ее живот.

Джеки с готовностью развела ноги в стороны, и пальцы Бена стали нежно ласкать потаенные складки ее женского естества. От этих прикосновений по ее телу пошла крупная дрожь. Но когда его губы приникли в поцелуе там, где только что были пальцы, а язык стал ласкать самый чувствительный бугорок, Джеки застонала и заметалась на простынях.

Бен придержал ее тело руками и нежно прихватил зубами это средоточие всех ее ощущений, призывая «к порядку». Но эмоции Джеки уже вышли из-под контроля. Она приподнимала и опускала бедра в призыве прекратить эту муку единственно возможным способом, но мучитель не внял. Он продолжал ласкать и целовать ее самые сокровенные места, пока мир в глазах Джеки не разлетелся на мелкие кусочки и она не закричала в экстазе, откидываясь на подушку.

Бен накрыл тело Джеки своим и проник в ее горячее, пульсирующее лоно. Ей хватило нескольких секунд, чтобы уловить ритм и присоединиться к нему при восхождении к вершинам наслаждения. Все выше и выше, и вот она снова на самом пике.

Задыхающаяся, обессиленная, но исполненная блаженства, Джеки крепко обняла Бена. Она не знала, что сказать в такую минуту, поэтому молчала. То, что она испытала, было великолепно, потрясающе, удивительно! Она никогда еще не была так близка с мужчиной, когда сливаются не только тела, но, кажется, и души. Джеки понимала, что с каждым днем все сильнее влюбляется в Бена Дэвиса.

– Ты как? – спросил Бен минуту спустя, когда его дыхание немного выровнялось.

– Ммм.

– Я не слишком тяжелый?

– Нет. Не двигайся.

И хотя Бен лежал, уткнувшись в подушку за ее плечом, она почувствовала, что он улыбается.

– Не то чтобы я не хотел… Но если я пролежу на тебе всю ночь, к утру ты станешь плоской, как доска.

– Ладно, дай мне несколько минут передышки. Хотя, по правде говоря, я чувствую себя как в невесомости и совсем не ощущаю твоего веса, – пробормотала она. – И все-таки я рада, что мы добрались до кровати. Деревянный пол был бы жестковат, хотя кто знает…

– А как насчет сарая? Это могло бы быть интересно. Пожалуй, отошлю-ка я завтра Кевина на другой объект

– Бен Дэвис, я тебя не узнаю!

– Ясам себя не узнаю. – Бен поднял голову, посмотрел Джеки прямо в лицо, затем нежно отвел прядь волос с ее щеки и губ.

– Что ж, я всегда готова поддержать эксперимент, – пошутила Джеки. – Что, вошел во вкус, морячок?

– Рядом с тобой я чувствую себя молодым и свободным, – серьезно и искренне ответил Бен. – Но с твоим отъездом это пройдет.

– А если я не уеду? – Джеки смотрела ему в глаза.

Бен оторвался от нее и перевернулся на спину. Джеки сразу стало прохладно и дискомфортно, поэтому она натянула простыню по шею, хотя понимала, что холодно ей стало от его слов. Он ждал, что она уедет. Он хотел этого.

– Не бросайся такими словами, – глухо произнес Бен. – Мы оба знали, что это ненадолго.

– Если захочешь, это может длиться вечно.

Господи, зачем она навязывается? Еще немного, и она предложит себя в жены. Но она не предназначена для длительных отношений – весь ее жизненный опыт тому свидетельство. Она уедет, как и собиралась, после свадьбы Джулианы. А Бен снова станет лелеять воспоминания о своей несравненной Эмме.

Мысль об Эмме охладила Джеки, как ушат холодной воды. У нее есть гордость, и она ни за что не согласится быть второй в сердце мужчины, пусть даже та, первая, давно умерла.

– Я, пожалуй, поеду, – тихо сказала Джеки, намереваясь встать.

– Нет! – Бен стремительно перевернулся и прижал ее к кровати. – Останься, Джеки. – Он ослабил хватку, снова лег на спину, на этот раз не выпуская ее из объятий, и устроил ее голову на своей груди. – Я хочу, чтобы ты спала здесь, со мной. Кроме того, тебе утром все равно предстоит меня брить, так зачем же наматывать лишние километры на спидометре? – сделал Бен попытку пошутить.

– Логично мыслите, Бен Дэвис. Пара миль между нашими домами – путь неблизкий. Я просто потрясена вашими умственными способностями.

– Только умственными?

– Что вы! Прочие ваши способности вне конкуренции. – Джеки немного расслабилась и призналась самой себе, что очень хочет остаться и утром проснуться вот так же, на его груди. – Расскажи мне о своей семье, – шепотом попросила она.

– А что ты хочешь узнать?

– Не знаю. Просто ты все знаешь обо мне и моих близких. Ты знаешь маму и Джеральда, видел моих братьев и сестер… Знаешь, хотя мы с Джулианой абсолютно одинаковы внешне, мы совершенно противоположны по характеру. Если ты познакомишься с ней поближе, она тебе очень понравится, потому что она тихая, скромная, застенчивая, очень домашняя. Совсем не такая, как я.

– Тебя послушать, так можно решить, что ты мне не нравишься…

– Иногда именно так мне кажется.

Тело Бена напряглось, и он крепче прижал ее к себе.

– Глупышка, ты очень нравишься мне. Пусть я не всегда понимаю ход твоих мыслей или логику твоих поступков, но ты меня интригуешь.

– Интригую? Это хорошо или плохо?

– Хорошо, глупая. Спи.

– Не хочу. Расскажи о своей семье.

Дрейфуя по волнам где-то между сном и явью, Джеки слушала рассказ Бена о его родителях, сестре и ее семье, брате. Она могла бы вот так лежать на его груди слушать его голос бесконечно. Баритон Бена был глубоким, с легкой чувственной хрипотцой.

Джеки разбудили солнечные лучи. В огромной постели она была одна, но теплая, смятая подушка рядом говорила о том, что Бен встал совсем недавно. Она потянулась и подумала, что это была лучшая ночь в ее жизни и что теперь она никогда не сможет посмотреть на другого мужчину. Она навсегда отравлена Беном.

Эта мысль ужаснула ее. Ей нужен только Бен, только один. Она нарушила свой обет и влюбилась. Паника затопила все ее существо.

Услышав шаги на лестнице, Джеки уткнулась лицом в подушку и сделала вид, что спит. Ей нужно время, чтобы справиться со своими эмоциями.

– Проснулась? – спросил Бен с порога.

– Ммм, – промычала Джеки, не открывая глаз.

– Я пробегусь и заодно куплю что-нибудь к завтраку. Что бы ты хотела?

Передышку, чтобы разобраться в себе.

– Я съезжу домой и привезу что-нибудь, – ответила Джеки, по-прежнему не отрывая лица от подушки.

Джеки почувствовала, что он подошел к кровати, и зажмурилась.

– Ты всегда так медленно просыпаешься? – Бен присел на кровать, погладил Джеки по щеке, убрал за ухо прядь волос. Его прикосновения были очень нежными и ласковыми. Джеки затрепетала и заставила себя открыть глаза.

– Бен, у тебя совершенно неверное представление обо мне. Я просто никак не перестроюсь с европейского времени на здешнее. Хотя… я никогда не была жаворонком.

Бен улыбнулся, а Джеки чуть не расплакалась. Как бы ей хотелось видеть эту улыбку каждое утро всю оставшуюся жизнь!

– Ладно, соня, вставай и езжай. Жду тебя с нетерпением. – Бен легко поцеловал ее в губы, встал и направился к выходу.

Услышав, как хлопнула дверь внизу, Джеки вскочила с постели. Быстро одевшись, она сбежала вниз по лестнице. Когда она подошла к своей машине, сердце ее замерло в испуге. Она молила Бога, чтобы Бен не взглянул на сиденье, где лежала сумка с ее вещами, и не понял, что она еще вчера решила остаться на ночь. Он и так считает ее легкомысленной и легкодоступной. А ей теперь хотелось, чтобы он думал о ней совсем по-другому. И снова призрак несравненной Эммы возник перед ней.

Но ведь никто не может запретить ей хотя бы попытаться?!