Текст книги "Это больше не игра"

Автор книги: Барбара Макмаон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава пятая

– Эмма была замечательным кулинаром. Она все время экспериментировала, пробовала новые рецепты. А как она пекла! Сказка! Ее фирменный шоколадный кекс несколько лет подряд занимал первое место на конкурсе.

– И дом она обставляла, да? – тихо спросила Джеки, гоняя по тарелке пересушенный желток.

– Да. Она была стопроцентной женой и домохозяйкой. Готовить, обустраивать дом, возиться в саду доставляло ей удовольствие. И мне это очень нравилось.

– Счастливая, – задумчиво протянула Джеки. – Бен, не пытайся это съесть. Яичница сухая и безвкусная, суп просто отвратительный. Даже тосты и те несъедобные.

Она поднялась и направилась к телефону.

– Что ты делаешь?

– Хочу заказать пиццу, что же еще?

Джеки стояла к нему спиной, но что-то в ее голосе насторожило Бена.

– Обед был вполне… съедобным, Джеки. Я очень благодарен тебе за заботу. Я действительно пока еще не могу управляться одной только левой рукой.

– Ну, уж заказать пиццу по телефону можно и левой рукой. – Джеки лихорадочно листала телефонную книгу.

– Не нужна нам пицца. – Бен поднялся со стула, подошел сзади и нажал рычаг.

Джеки смотрела на эту сильную, загорелую руку с длинными пальцами и слизывала со щек слезы, градом катившиеся из ее глаз. Она потерпела полный крах. Не ей соревноваться с совершенной во всех отношениях Эммой, которая навсегда останется в сердце Бена идеалом женщины. Что толку, что Джеки разбирается в инвестициях, как профессионал, знает кинематограф и театр, побывала во всех крупнейших городах мира, но при этом не умеет приготовить яичницу, а чтобы оформить свой дом в Малибу, приглашала декоратора.

Бен взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

– Джеки, обед был замечательный. Я не хочу пиццы.

– Бен, ты хороший человек, – дрожащим голосом произнесла Джеки, упорно не поднимая на него глаз. – Но не стоит щадить мои чувства. Я знаю, что суп и яичница просто отвратительны. Пусть я не умею готовить, но оценить качество еды всегда могу. А ты после рабочего дня должен нормально поесть. Позволь мне заказать пиццу. Даже если ты не хочешь, я ее съем. – Она быстро-быстро заморгала, но слезы снова хлынули из глаз.

Большим пальцем здоровой руки Бен стал нежно смахивать слезинки с ее щек.

– Ладно-ладно. Пицца так пицца. Может, поедим где-нибудь в пиццерии, а не дома?

Джеки отрицательно затрясла головой. Сначала из-за нее он сломал руку, потом она не смогла приготовить элементарный обед… И она еще удивляется, почему не нравится Бену. А что в ней может ему понравиться?

– Я хочу поесть здесь, можно?

– Конечно. А с чем ты любишь пиццу?

– Все равно. – Джеки отвернулась, вытерла глаза, шмыгнула носом, затем стала набирать номер. – Я уберу здесьвсе, пока доставят заказ. А ты отдохни в гостиной, почитай газету, или что ты там привык делать по вечерам.

– Обычно я сидел на кухне, наблюдал, как Эмма готовит, и мы разговаривали.

– А-а… – Зависть к умершей женщине нахлынула на Джеки с новой силой. Было очевидно, что Бен обожал свою жену. Как Джеральд ее мать. Она заметила, что отчим старается как можно больше времени проводить рядом с Пегги, видеть ее, касаться, просто разговаривать.

Никто никогда не относился так к Джеки.

– Тогда садись и расскажи мне об Эмме.

Она быстро собрала со стола тарелки и стала набирать воду в раковину. По правде говоря, ей не очень хотелось слушать об идеальной женщине, жившей в этом доме с Беном, которую он любил и которую никогда не забудет. Но может быть, это поможет ей лучше понять Бена? Подскажет, как привлечь его внимание? Хотя Джеки не представляла, как можно сделать смыслом всей своей жизни уборку и приготовление еды.

– В доме много фотографий. Я покажу тебе, когда мы перейдем в гостиную.

– Бен, мне интересно, какой она была, а не как выглядела.

– Привлекательной. Мягкой. Доброй. Любила детей и животных. – Бен говорил медленно и односложно, тщательно подбирая слова.

– А почему у вас не было детей? – Джеки поставила в сушку последнюю тарелку, вытерла руки и обернулась.

– Так случилось. Мы хотели детей, но Эмма так ни разу и не забеременела. – В голосе Бена слышалась боль, и Джеки пожалела, что задала этот вопрос. – А теперь ты расскажи мне о Джеки де Марсель. Наверное, очень интересно быть дочерью Стивена Беннета.

Джеки пожала плечами.

– Нормально. Япросто не знаю, как это – быть дочерью кого-то другого. В детстве мне казалось, что все дети живут так, как я.

– А какие значительные события произошли в твоей жизни за последнее время? – продолжал допытываться Бен.

– Знаешь, это смешно, но никаких. Так, череда повседневных мелочей.

– Например?

Джеки задумалась, затем рассмеялась – в голову лезли сплошные глупости, не заслуживающие его внимания.

– Ничего достойного упоминания. Как ты думаешь, пиццу скоро доставят?

– Скоро. – Бен встал со стула. – Пойдем, я покажу тебе фотографии Эммы.

Отлично! Никогда еще Джеки не попадала в подобную ситуацию – беседовать с мужчиной, от которого она безума, и при этом рассматривать фотографии его любимой жены. Все-таки мужчины, даже лучшие из них, удивительно толстокожие существа.

Бен остановился у большой фотографии на стене. На ней была запечатлена миловидная блондинка с застенчивой улыбкой.

– Симпатичная, – сказала Джеки.

А что, собственно говоря, она могла еще сказать?

– Ятоже так всегда думал. С нашей первой встречи в четвертом классе школы я понял, что она создана для меня.

– Ты шутишь? – Джеки недоверчиво уставилась на Бена. – Ты понял это в девять лет? Господи, я даже не помню имен ребят, с которыми училась в четвертом классе.

– Ничего удивительного. Ты же много переезжала имеете с отцом.

– Да, ты прав. А каково это – жить всю жизнь в одном городе? Неужели тебе не скучно?

– Нет. Мне нравится Шарлотсвилл. Яздесь всех знаю, у меня много друзей. Здесь живут мои родители, а сестра с семьей и вовсе в десяти минутах ходьбы.

– А тебе не тесно? Не хочется расправить крылья и взлететь?

Бен прислонился спиной к стене, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку.

– А стоит?

– Не знаю. Яникогда подолгу не жила на одном месте, тем более в таком маленьком городке, как Шарлотсвилл.

– Почему?

– Тоска.

– То есть, переезжая с места на место, мотаясь по всему свету, ты просто убегала от скуки?

– Это, скорее, беспокойство, томление, а не скука.

– А сколько ты планируешь пробыть здесь?

– По меньшей мере до октября. До свадьбы Джулианы.

– А потом?

– По настроению, – совершенно искренне ответила Джеки.

Услышав шум подъезжающего автомобиля, она поспешила к двери, испытывая чувство обличения. Ей не хотелось говорить об отъезде, хотя он и неизбежен, ибо таков стиль ее жизни. Впрочем, в последние годы она все чаще мечтала о месте, которое могла бы называть домом. Такое место есть у ее матери и отчима, будет оно и у Джулианы и Кейда.

Джеки попыталась заплатить за пиццу, но Бен не позволил. Это было ей в новинку, поскольку все ее друзья без зазрения совести позволяли ей оплачивать счета, так как у нее были деньги, это не было проблемой и даже создавало эффект ее нужности этим людям. Может быть, именно желание быть кому-то нужной томило ее в последнее время?

Бен, как заправский официант, держал огромную коробку в левой руке.

– Мы можем поесть во дворе, если хочешь, – предложил он. – Солнце садится, и жара спала.

– Было бы чудесно! Япринесу напитки. Будешь пиво?

– Нет. Из-за обезболивающих таблеток, – пояснил Бен. – Лучше чай со льдом. В холодильнике стоит кувшин.

– Знаешь, я никогда не пила столько холодного чая, как здесь. Мама его делает непрерывно.

Позади дома в тени старых кленов стоял плетеный столик и два стула. Когда они расположились за ним с пиццей и чаем, Бена окликнул сосед. Он поинтересовался гипсом, и Бен вкратце рассказал ему о несчастном случае, не упомянув виновницу происшедшего.

– Спасибо, что не выдал, – пошутила Джеки.

– Это произошло случайно, перестань казнить себя. Кроме того, его интересовал не столько гипс, сколько твоя персона и почему мы вместе обедаем. – Голос Бена был недовольным и резким.

– Ты не часто приглашаешь сюда женщин?

– Никогда.

Стена отчуждения выросла за считанные секунды. Ему было неприятно, что соседи увидели их вместе? Джеки пронзила острая боль. Почему она так болезненно реагирует на все, что связано с Беном Дэвисом?

– Пицца бесподобная, – произнесла она несколько минут спустя, когда они расправились с первыми кусками. Отхлебнув чай, Джеки оглядела сад. Трава на лужайке была аккуратно подстрижена, цветы на клумбах про полотыи политы.

– Расскажи мне о своем доме в Малибу, – неожиданно попросил Бен, взяв второй кусок пиццы.

– Он очень, современный – сплошное стекло и бетон. Стоит на самом берегу, и я люблю слушать шум океанского прибоя. На окнах, которые выходят на берег, у меня нет жалюзи, и я обожаю наблюдать закат.

– А в какой стране ты предпочитаешь жить? Во Франции?

Джеки задумчиво повертела в руках стакан, и льдинки жалобно звякнули о стекло.

– Не знаю. Мой дом – в Малибу, но я с детства не привыкла жить на одном месте. А дом, в котором мы жили с Жаном, продан. – Джеки услышала себя со стороны и ужаснулась тому, как жалобно звучит ее голос. – Но свой дом в Малибу я люблю и всегда с радостью возвращаюсь туда после долгого отсутствия. – Не хватало еще, чтобы Бен начал ее жалеть.

– Бен? – послышался мужской голос одновременно со звоном дверного колокольчика.

Бен поднялся и зашел в дом через черный ход. Джеки осталась сидеть на месте, наслаждаясь дуновением легкого вечернего ветерка. Как, оказывается, приятно – провести спокойный вечер за неторопливой беседой.

– Джеки, это Кевин. Он пригнал твой автомобиль. Вслед за ним приехал Сэм, чтобы отвезти его домой. Поедешь с ними? Они покажут тебе дорогу. – Бен стоял и дверном проеме.

– Конечно, поеду. – Джеки поставила стакан на стол и поднялась. С улыбкой, приклеенной к губам, она прошла в дом, постаравшись не прикоснуться к Бену, по-прежнему загораживающему проход. Она не даст выхода своему разочарованию и обиде. Как прямолинейно однозначно он выставил ее из своего дома! – Спасибо за обед, Бен. – Джеки повесила на плечо сумку и посмотрела ему в лицо все с той же вымученной улыбкой. – Может, когда-нибудь отблагодарю тебя ответным приглашением.

– Это не обязательно. – Бен вслед за ней вышел на крыльцо и заговорил с Кевином.

Джеки искренне улыбнулась молодому человеку:

– Спасибо за то, что пригнал мою машину.

– Не за что. Вести ее было сплошным удовольствием. Хорошо, что ты оставила ключ в замке зажигания. Отвезти тебя домой? Сэм поедет вслед за нами, а потом подбросит меня домой.

– Спасибо. С радостью воспользуюсь твоим предложением. Пока, Бен. – Даже не посмотрев на него, Джеки неопределенно махнула рукой и направилась к машине.

Бен неотрывно следил за ней. Вот она стремительно, ноочень грациозно уселась на пассажирское место и, наклонившись, что-то сказала Кевину, занявшему место водителя. Когда Кевин громко рассмеялся, у Бена непроизвольно скрипнули зубы. Да, Джеки очень сокрушалась поповоду его сломанной руки, она, как могла, постаралась помочь ему, а теперь с облегчением едет домой в компании парня, более подходящего ей по всем статьям. Оба они – и Джеки, и Кевин – такие молодые, такие беззаботные, над ними не довлеют ни призраки прошлого, ни мучительные сомнения настоящего. Когда до Бена донесся звонкий смех Джеки, ревность клещами стиснула его сердце.

Это было неожиданно и абсолютно нелогично. Он просто не может ревновать Джеки де Марсель к кому бы то ни было. Она слишком молода, чтобы Бен мог воспринимать ее всерьез. А его реакция на нее – всего лишь естественная реакция мужчины на красивую женщину. Тем более женщину, владеющую искусством флиртовать и обольщать. Для Джеки это была игра. Они с ней диаметрально противоположны в восприятии жизни, жизненных ценностей, взглядах на будущее. У них нет и не может быть ничего общего.

Бен нехотя зашел в пустой дом. Очень скоро Джеки уедет из Шарлотсвилла. Если они и встретятся еще пару раз, то лишь случайно. Здесь его дом, его родные, его воспоминания, его работа, его друзья. Бен не представлял себе, что сможет жить где-нибудь в другом месте.

Он остановился у портрета Эммы, ласково погладил жену по щеке, но ощутил лишь холодное и безжизненное прикосновение стекла.

Джеки поблагодарила Кевина, с улыбкой отказавшись заехать куда-нибудь выпить. Молодой человек пересел в машину к другу и, помахав на прощание, уехал. Обессиленная, она стояла на дорожке среди роз. Огненный шар солнца почти закатился за горизонт, небо приобрело розовато-лиловый оттенок летних сумерек. Джеки тоскливо посмотрела на улицу. Бен наверняка пару дней не будет бегать по утрам.

Поднявшись на крыльцо, Джеки села на качели и стала тихонько раскачиваться. На крыльце дома Пегги тоже стоят качели. Интересно, здесь, на Юге, такая традиция? Мерное раскачивание подействовало на нее успокаивающе. Оттолкнувшись посильнее, Джеки задумалась обудущем. Она уже побывала во всех местах, о которых можно только мечтать. Жила в самых прекрасных городах мира. У нее множество друзей по всему свету, а она чувствует себя одинокой и никому не нужной. Ей надоело скитаться, ей хочется осесть, завести семью и детей, как у большинства женщин. Разделить жизнь с любимым человеком, как удалось это ее матери. Как было у Бена с его незабвенной Эммой.

Но Эмма умерла. Пять лет назад! А Бен должен жить дальше. Нормальной, полноценной жизнью. Но разве он понимает это, когда заранее терпеть не может любую женщину рядом с собой только потому, что она не Эмма?

А как же его поцелуи?

Нет, несправедлива. Бена все же проняло, когда они целовались, но в то же время он не предпринял никаких дальнейших шагов, а, наоборот, отпрянул, отстранился, стал колючим и недоброжелательным.

Она должна выбросить Бена Дэвиса из головы, наслаждаться общением с матерью и ее семьей и жить надеждой обрести когда-нибудь такое же счастье, какое Пегги нашла с Джеральдом, Джулиана с Кейдом…

А вот Стивен так и не обрел счастья в любви. Вдруг и она обречена на такую же судьбу? Эта мысль отозвалась в сердце Джеки острой болью.

Вскочив с качелей, она вошла в дом. Чтобы не дать депрессии поглотить ее, Джеки набрала знакомый номер и с радостью услышала голос сестренки.

– Где ты была сегодня? – спросила Кэри. – Я думала, ты будешь у нас, когда я вернусь из школы.

– Я собиралась, но потом поехала посмотреть, как идет ремонт дома тети Мэтти. А там один из рабочих сломал руку и я повезла его в больницу. А потом мне пришлось поработать его шофером до конца дня. А ты чем занималась?

– Делала уроки. Еще математика осталась, и тогда смогу наконец поиграть. Папа говорит, что я должна бытьотличницей, чтобы не уронить честь семьи.

Джеки рассмеялась.

– Слава богу, Джеральд не знает, как я училась.

– Ты pазве не была отличницей, как Джулиана?

– А Джулиана была отличницей? – Горечь снова затопила сердце Джеки.

– Круглой. Как сказал отец, она – образец для подражания. Я тоже хорошо учусь, и мама говорит, что гордится мной. Иногда мне кажется, что она чересчур хвалит меня, но все равно слышать это приятно. А как ты училась в школе, Джеки?

– Нормально.

Она вдруг осознала, что никто и никогда не говорил, что гордится ее успехами. Стивен любил ее, но на свой, эгоистичный лад. Он был настолько поглощен своей карьерой, что на такие мелочи, как школьные отметки дочери, у него просто не хватало времени.

– Если ты тоже хорошо училась, ты можешь стать моим новым образцом для подражания, – предложила великодушная Кэри.

– Не стоит. Я хорошо училась, но очень часто меняла школы, переезжая с отцом с места на место…

– Это Джеки, – сказала кому-то Кэри. – Я должна идти. Мама говорит, что домашнее задание по математике не сделается само по себе. Передаю ей трубку.

– Здравствуй еще раз, дорогая.

– Привет, мам.

– Ну и как обед?

– Полный крах. Яичница получилась отвратительной – сухой и мерзкой на вид.

– А суп?

– Водянистым и безвкусным, хотя я с точностью выполнила все инструкции. Зато тосты удались на славу.

Пегги рассмеялась.

– Мы пообедали пиццей.

– Тоже выход.

– Не очень оригинальный.

– Если хочешь, я научу тебя готовить самые простые блюда, – предложила Пегги.

– Не знаю, мам. Вряд ли мне это понадобится, когда уеду. Кроме того, вряд ли я смогу соперничать с идеалом.

– С кем соперничать?

Джеки в ужасе прикусила язык. Неужели она произнесла это вслух?

– Неважно. Хотя пара уроков кулинарии мне не помешает. Как насчет завтра? Только что-нибудь самое простое.

– Отлично. Дети будут рады тебе.

– Не столько мне, сколько четвертому игроку в футбол. Ты поучишь меня готовить, потом мы поиграем в футбол, а потом я отвезу ребят в кафе и угощу мороженым. Не возражаешь против такого плана?

– План просто замечательный. До завтра, дочка.

Несмотря на то что всю ночь она проворочалась без сна,поднялась Джеки очень рано. Одевшись и включив кофеварку, она стала смотреть в окно на омытые утрен нейросой лужайки и розовые кусты. Интересно, ее сестра сама посадила розы или они достались ей вместе с домом? И вдруг Джеки увидела Бена. В кроссовках, спортивных трусах и бандане на голове он пробежал ми мо ее дома. Его великолепный мускулистый торс блес телот пота, белый гипс резко контрастировал с загорелой кожей.

Сердце Джеки сдавило словно тисками. Она действительно не ожидала, что этим утром он выйдет на пробежку. Интересно, что он почувствовал, не увидев ее в садy? Разочарование? Облегчение? Или ничего? Черт! Если бы она знала, что он сегодня появится, обязательно поджидала бы его снаружи.

Джеки налила кофе, добавила молока и подогрела в микроволновой печи круассаны. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не сесть в машину и не помчаться к дому Бена, но все-таки неторопливо позавтракала, листая местную газету. У нее хватило мужества признать, что вчера она вела себя непростительно навязчиво и что это не тот способ, которым можно привлечь внимание такого мужчины, как Бен. Теперь его очередь предпринимать шаги. Если он не проявит к ней интереса, значит, так тому и быть.

Тишину кухни разорвала трель звонка.

– Алло?

– Джеки?

Сердце-предатель, еще мгновение назад преисполненное решимости, понеслось вскачь. Лишь одно слово, произнесенное низким, чуть хрипловатым голосом, а она уже вся трепещет.

– Привет.

– Я тебя не разбудил?

– Нет. Якак раз допивала кофе.

– Тебя не было в саду.

– А-а-а… – Джеки почувствовала головокружительный восторг. Он заметил! Он скучал по ней! Но что ему ответить? Не могла же она признаться, что не сидела в кустах только потому, что была уверена: этим утром он не выйдет на пробежку. – Просто я еще вчера привела розы в порядок, поэтому сегодня мне нечего было делать в саду.

– Понятно…

– Как твоя рука?

– Нормально.

Повисла пауза, но Джеки не сомневалась, что провода так и вибрируют от скрытого напряжения.

– Я звоню попросить тебя о любезности, – произнес Бен наконец.

– Нет проблем. Что я должна сделать?

– Я все еще никак не приспособлюсь к гипсу и… никак не могу побриться левой рукой. Ты могла бы мне и помочь в этом?

Джеки почувствовала напряжение в теле и зарождающийся в низу живота жар.

– Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе и помогла побриться?

– Если можешь. Если нет…

– Могу. Я… Уже еду!

Не думая больше ни о чем, Джеки буквально впрыгнула в свою машину и помчалась к дому Бена. Меньше чем через пять минут она уже нажимала кнопку дверного звонка.

Бен открыл дверь, и у Джеки перехватило дыхание от его вида. На нем были только вылинявшие узкие джинсы, низко сидящие на бедрах, с не застегнутой пуговицей на поясе. Она с трудом заставила себя отвести глаза от этой расстегнутой пуговицы, понимая, что ведет себя просто неприлично. Скользнув взглядом по плоскому мускулистому животу, груди, плечам, она наконец с облегчением остановилась на гипсе. Белый гипс – самое невинное место во всем этом соблазнительном, скульптурно-совершенном мужском теле. Интересно, смуглая кожа Бена теплая на ощупь или прохладная?

Как ни боролась Джеки с греховными мыслями, она окончательно проиграла, стоило ей увидеть влажные после душа, взъерошенные темные волосы на его голове и внимательно следящие за ней, прищуренные серые глаза.

– Пена не высохнет? – Джеки ткнула пальцем в его подбородок в хлопьях пены для бритья, постаравшись, чтобы ее голос звучал легко и непринужденно.

– Я могу вытереть и нанести ее заново. Входи же. И здравствуй.

Не сказав больше ни слова, Бен повернулся и стал подниматься по лестнице. Джеки пошла вслед за ним. Пройдя через спальню, где ей сразу же бросилась в глаза неприбранная кровать, они зашли в ванную.

Ванная комната была полна пара, зеркало запотело, а в воздухе витал залах мыла и шампуня. Рядом с ванной, ни полу, валялось влажное полотенце.

Джеки с любопытством оглядывала ванную, чувствуя на себе неотрывный взгляд Бена. Резко повернув шись,и посмотрев ему в лицо, она заметила, что в его глазax пляшут лукавые огоньки, которые тут же погасли под ее взглядом. Левой рукой Бен протянул ей безопасную бритву.

Джеки взяла ее с робостью. Сейчас она не была уверена, что справится с задачей. Она так обрадовалась звонку Бена и просьбе помочь, что не задумывалась, а как, собственно говоря, это будет выглядеть.

– Ты должен присесть. – От напряжения в ее голосе появилась хрипотца.

Джеки молила Бога, чтобы Бен не заметил ее состояния и не услышал грохота, с которым стучало ее сердце.

– Конечно. – Он тут же сел на закрытый крышкой унитаз.

Джеки пустила воду в раковине и сполоснула лезвие. Сделав глубокий вдох, она с видом заправского цирюльника повернулась к Бену. Их взгляды встретились.

– Если ты подойдешь ближе, тебе будет удобнее.

Не отрывая от нее взгляда, Бен раздвинул ноги и левой рукой притянул Джеки к себе.

Чтобы не потерять равновесия, она оперлась рукой на его плечо. Прикосновение к теплой коже Бена обожгло ей ладонь. Джеки решительно поднесла лезвие к лицу и провела по намыленной щеке. Смыв пену с лезвия, она, как сомнамбула, продолжила бритье. Бен, не отрываясь, смотрел ей в глаза, не давая сосредоточиться Джеки мысленно приказывала себе не чувствовать обволакивающее тепло его тела, дразнящий обоняние смешанный аромат мыла, шампуня, одеколона и самого Бена. Отведя в сторону руку с бритвой, Джеки посмотрела Бену прямо в глаза.

– Я не могу сосредоточиться. Закрой глаза. – Ее голос прозвучал отрывисто и хрипло.

Нарочно или неосознанно Бен улыбнулся невероятно чувственной улыбкой и медленно опустил ресницы.

– И не смей улыбаться. Не забывай, у меня в руке смертоносное оружие!

Некоторое время тишину нарушало только шуршание бритвы о щетину и плеск воды. Дойдя до шеи, Джеки замерла.

– Не останавливайся, – произнес Бен, не открывая глаз.

Увидев, как бьется жилка в основании его шеи, Джеки отвела руку, опасаясь, что та дрогнет. Ею овладело безумное желание приникнуть к этой жилке губами, почувствовать пульсацию его тела, и не только в этом мес те…

Закончив бритье, Джеки перевела дыхание.

– Готово! И ни одного пореза! – Она была горда собой неимоверно.

Бен провел рукой по щекам и подбородку.

– Хорошая работа, – похвалил он.

Подойдя к раковине, он наклонился и смыл остатки пены.

– Лосьон? – спросила Джеки.

Бен взял с полки бутылку и подал ей.

Налив немного на одну руку, Джеки растерла жидкость ладонями и приложила их к щекам Бена. Он стоял неподвижно, с руками, опущенными вдоль тела. Хорошо, что Джеки не видела, как судорожно он сжимает в кулак здоровую руку, еле сдерживаясь, чтобы не притянуть ее к себе, не впиться губами в ее губы…

– Спасибо. – Он сделал шаг назад. – Теперь я закон чуодеваться.

– Помощь нужна? – самым невинным голосом осведомилась Джеки, споласкивая руки под краном.

– Я должен ехать на работу, – невпопад ответил Бен и вышел из ванной.

Джеки перевела дух, подняла с пола и повесила сушиться мокрое полотенце и вышла вслед за Беном. Бен как раз неуклюже натягивал футболку.

– Я могу отвезти тебя на работу, – предложила она.

– Сам справлюсь. Если ты повезешь меня, застрянешь на стройке на целый день.

Провести рядом с ним целый день – что может быть лучше, но она уже пообещала братьям и сестре, что проведет день с ними.

– Есть еще одна просьба, – как-то неуверенно произнес Бен.

Видя, что он надевает ботинки, Джеки спросила:

– Завязать шнурки?

– Что? Нет. Вернее, я думал не об этом. Но это тоже…

– Тоже? Что же тогда было первым?

– Джинсы.

Джеки посмотрела вниз и подумала, какие же эротические фантазии может породить всего лишь одна расстегнутая пуговица вылинявших джинсов. Но неужели Бен действительно просит ее о том, о чем она подумала?

Подавляя смятение, Джеки улыбнулась, нарочито виляющей походкой приблизилась к Бену и попыталась обратить ситуацию в шутку:

– Не волнуйся, морячок. Сделаю все в лучшем виде.

Но, прикоснувшись ладонью к напряженному, твердому как камень, мускулистому животу, Джеки едва справилась с вожделением. Эх, рвануть бы вниз молнию, стащить с него эти обтягивающие джинсы, которые скорее подчеркивают, чем скрывают его мужское достоинство…

Поспешно протолкнув металлическую пуговицу в петлю, Джеки отдернула руки, будто обожглась. Кровь с гулом неслась по венам, лицо пылало… Бен же стоял как каменное изваяние. Было очевидно, что он абсолютно равнодушен к ней, а Джеки уже исчерпала свой арсенал средств обольщения. Пора признать поражение!