Текст книги "Это больше не игра"

Автор книги: Барбара Макмаон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава одиннадцатая

– Джеки?

– А-а-а, мам, привет. – Джеки присела на краешек дивана, стараясь сдержать рвущееся наружу разочарование. И почему она решила, что это звонит Бен? Наверное, оставив сообщение, он ожидал, что она позвонит сама.

– Япросто хотела узнать, приехала ли ты, дорогая. Звонила раньше, но срабатывал автоответчик, и я решила, что тебя еще нет.

– Да, приехала полчаса назад.

– Знаю, ты устала, поэтому не стану задерживать тебя. Приходи ко мне завтра и расскажешь о поездке, ладно?

Джеки согласилась и, воспользовавшись усталостью как предлогом, распрощалась с матерью. Ей не хотелось занимать телефон, потому что безумная надежда, что Бен позвонит, еще теплилась в ней. Как расценить это единственное сообщение? Что он больше не хочет видеть ее? А она-то надеялась, что Бен будет скучать по ней. Как она скучала по нему.

– Неужели есть счастливчики, которым любовь приносит счастье и радость? – пробормотала Джеки. – А у меня сплошная головная боль. Может быть, утром все покажется в другом свете?

Джеки проснулась рано и сразу же вскочила с кровати. Она не собиралась в шесть пятнадцать прятаться среди розовых кустов, но почему бы не поглядеть через занавеску из кухонного окна? Когда через полчаса Бен так и не появился, Джеки вздохнула и сдалась. Он не вышел на пробежку из-за руки? Или намеренно изменил маршрут, чтобы не встречаться с ней?

Джеки приготовила завтрак, сварила кофе и развернула местную газету, но ничто не заинтересовало ее. Она понимала, что все еще ждет, не зазвонит ли телефон. Закончив завтрак, она перестирала вещи и затеяла генеральную уборку дома.

– Прекрати тешить себя иллюзиями, – громко сказала себе Джеки. – Он не позвонит. Просто уезжай домой, в Малибу.

Она собрала в сумку подарки, купленные в Вашингтоне, и поехала в дом матери. За неделю ее отсутствия жара заметно спала, дул освежающий ветерок, и было ясно, что осень вступила в свои права. Интересно, подумала Джеки, а какие зимы в Виргинии?

– Здравствуй, дорогая. – Пегги уже стояла в дверях. Казалось бы, мелочь, но как приятно, когда тебя ждут и встречают.

Джеки уже давно поняла, что для Пегги Гамильтон нет ничего важнее семьи. Она оставляла все свои дела, чтобы поприветствовать мужа, возвратившегося с работы, или детей, вернувшихся из школы.

– Привет, мам. – Джеки поцеловала мать в щеку и протянула ей большую сумку. – Ядолжна взять еще кое-что из машины.

Вскоре весь кухонный стол был завален свертками и коробками.

– Что это, Джеки? – мягко спросила Пегги, недоуменно оглядывая эту гору.

– Подарки всем. – Предвкушая удовольствие, Джеки порылась среди свертков и выудила длинную коробочку явно с ювелирным украшением. – Это тебе, мам. А сейчас покажу тебе, что я купила для Кэри! – Джеки достала маленькую коробочку и открыла ее. На черном бархате поблескивали две маленькие золотые сережки с бриллиантами.

– Нет, – решительно сказала Пегги, взяв из рук Джеки коробочку и закрывая ее.

– Почему?

– Я сказала «нет». Ты не отдашь Кэри эти сережки, и я не приму твой подарок, что бы ни было в этой коробочке. И если все остальные подарки в этом же духе, отнеси все это назад в машину. – Тон Пегги был строг и резок.

–  Яне понимаю…

– Ты и так уже потратила на нашу семью немало денег.

– Ну и что, мам? Ямогу себе это позволить. Отец открыл для меня счет, когда я была еще совсем маленькой. Жан после развода оставил мне большую сумму. Я сама неплохо разбираюсь в инвестициях, делаю вложения, приносящие мне доход. Деньги – не проблема для меня.

– Дело не в деньгах, а в твоем отношении к нам, – жестко сказала Пегги.

– Я не понимаю, мам. – Сердце Джеки сжималось от страха. Она действительно не понимала, что сделала не так. Она всегда любила дарить подарки и радовалась, видя радость других.

Пегги села рядом с дочерью и, глубоко вздохнув, сказала:

– Джеки, я очень обрадовалась, когда ты приехала. С тех пор как твой отец увез тебя, не было ни дня, чтобы я не думала о тебе. Я так надеялась, что мы будем все время рядом: говорить обо всем на свете, находить общие интересы – сближаться, одним словом. Я надеялась, что ты захочешь узнать поближе своих братьев и сестру, а узнав – полюбишь.

Джеки кивнула, ее страх нарастал.

– Но ты предпочла не жить с нами.

– Я не хотела быть обузой.

– Обузой? Милая, ты моя дочь. И жить со своей семьей не означает быть обузой. На то она и семья, чтобы жить вместе, деля повседневные радости и заботы. А не появляться изредка, нагруженной подарками.

Джеки с трудом протолкнула ком в горле.

– Я мало что знаю о детях, но я была уверена, что все они любят подарки.

– Они любят и будут с радостью принимать их, пока ты не разоришься. Но дело не в этом. Ты… как бы это сказать… подкупаешь их, а не даришь им свое сердце.

– Я не… – Джеки осеклась, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Я просто не имею представления, как обращаться с подростками.

– Просто проводи с ними больше времени, интересуйся их делами, их друзьями, играй с ними. Шепчись с Кэри о вашем, о девичьем. Им нужно это, а не бриллианты и дорогие компьютерные игрушки. Отдай им свое сердце и позволь узнать, какая ты на самом деле. А ты очень интересный человек, и нам всем хочется узнать тебя ближе.

– Не такой уж и интересный, раз меня никто не любит и никому я не нужна. – Джеки закусила губу и, опустив глаза, увидела, что у нее дрожат руки. Она не могла поверить, что произнесла эти слова вслух. Всю жизнь она носила эту боль в себе, никому не показывая.

– О чем ты говоришь? – Пегги взяла ее за подбородок, заставив поднять голову и посмотреть ей в глаза.

– Ты оставила меня отцу. Он бросил меня на нянь и домоправительниц. Друзья разлетелись по всему свету. Жан разлюбил и развелся со мной. Бен… – Джеки поморгала, пытаясь стряхнуть с ресниц слезы. Зачем она говорит все это? Она выстроила свою жизнь так, как хотела, и не собирается выпрашивать любовь и, что еще хуже, жалость.

– Бен? Бен Дэвис?

Джеки кивнула.

– А он здесь при чем?

– Как выяснилось, ни при чем.

– Я думала, ты поняла, почему осталась с отцом. Ты даже не можешь представить, какую боль я испытывала, отдавая одну из моих дорогих девочек. Ятак и не привыкла к тому, что ты растешь где-то вдали от меня. Твоему отцу предстоит за многое ответить. Он эгоист до мозга костей, но он любит тебя. И куда бы он ни уезжал, он всегда возвращался к тебе.

– Я знаю. Как взрослый человек, я все понимаю, но кто возместит мне годы одинокого детства?

– Дорогая, мне так жаль. – Пегги прижала Джеки к себе, и та разрыдалась, не выдержав эмоционального напряжения.

– Мама, мама… – всхлипывала она. – Что мне делать? Я так одинока. Жизнь проходит день за днем, а я не знаю, кто я, чего я хочу, где мой дом. Мне нравится здесь, в Шарлотсвилле. Я так хотела, чтобы Энди, Джефф и Кэри полюбили меня. Я хочу, чтобы ты тоже полюбила меня.

– Я очень люблю и всегда любила тебя, Жаклин Мэри. Ты моя чудесная, любимая доченька. – Продолжая обнимать Джеки, Пегги стала раскачиваться на стуле. – Как ты могла сомневаться в моей любви? Даже Стивен любит тебя, насколько он вообще способен любить кого-либо, кроме себя. Но ты больше никогда не будешь одна, мы – твоя семья.

Джеки и не представляла себе, как сладко плакать, уткнувшись в материнское плечо. Она начала говорить и уже не могла остановиться. Какой опустошенной она чувствовала себя, когда ее разлучили с матерью и сестрой. Она была уверена, что ее за что-то наказали таким образом, только не могла понять, за что. Как она старалась заслужить любовь отца, но он уезжал на долгие месяцы, а она оставалась на попечении чужих и часто равнодушных людей. Повзрослев, она решила наполнить свою жизнь людьми, путешествиями, приключениями, чтобы избавиться от этого чувства одиночества и ненужности.

Пегги рассказала ей, как трудно приходилось им с Джулианой, пока она не встретила Джеральда. У Пегги не было никакой специальности, поэтому ей приходилось браться за самую низкооплачиваемую работу, чтобы прокормить себя и маленькую дочку. Очень часто у них не было денег даже на самое необходимое. Когда в их жизни появился Джеральд, все изменилось. В нем она нашла то, чего ждала от мужа и отца. Пегги рассказала, как скучала по второй дочери и как часто звонила в надежде хотя бы поговорить. Но Стивен каждый раз находил предлог, чтобы не дать им пообщаться, убеждая Пегги, что с Джеки все в порядке.

– Я должна была это предвидеть. Я слишком хорошо знала твоего отца – для него не существовало ничего, кроме его фильмов и его карьеры. Но тогда разделить детей казалось единственно правильным решением.

Наконец Джеки успокоилась. Пегги протянула ей бумажные платки, и Джеки вытерла мокрые щеки и высморкалась.

– Тебе стало легче?

– Немного. Но я все равно не знаю, как мне жить дальше, – пробормотала Джеки. – Наверное, я вернусь в Малибу и хорошенько обо всем подумаю.

– Нет, сегодня же ты переедешь к нам. Мальчики скоро вернутся из школы и помогут тебе перевезти вещи. Будешь жить в старой комнате Джулианы. – Тон Пегги был самый решительный. – Ты наконец узнаешь, что же такое жить в семье. И у тебя будут такие же обязанности, как и у других детей.

– Джулиана предупреждала меня о чем-то подобном, – улыбнулась Джеки сквозь снова полившиеся слезы.

– А теперь поговорим о Бене Дэвисе.

– Говорить не о чем. – Джеки передернула плечами, и слезы полились с удвоенной силой. Господи, она же никогда не была плаксой!

– И все же? – настаивала Пегги.

Джеки бросила на Пегги взгляд из-под мокрых ресниц и с глубоким вздохом призналась:

– Он страшно зол на меня.

– За что?

– За то, что я пригласила его на прием во французское посольство.

Пегги нахмурилась.

– Почему же он рассердился на приглашение?

– Не знаю. Он не захотел поехать, но был уверен, что я этого хочу больше жизни. Я действительно хотела поехать, но только ради того, чтобы повидать друзей. Разве это преступление? Но Бен считает меня легкомысленной, непостоянной и… слишком молодой.

– Слишком молодой для приема в посольстве?

– Для него. – Изорвав в клочья мокрый бумажный носовой платок, Джеки схватила новый.

– Ты влюблена в него? – осторожно спросила Пегги.

– Так сильно, что иногда даже дышать не могу. Он самый лучший мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. Но шансов на то, что он полюбит меня так же, как я люблю его, примерно столько же, как полететь на Луну. Его первая жена Эмма была идеальна во всем. Бен любил ее с детства, но она умерла. Я не могу конкурировать с идеалом, которому он оставался верен в течение пяти лет со дня ее смерти.

– Сядь и расскажи подробно, – скомандовала Пегги.

Когда Джеки закончила свой рассказ, она с надеждой посмотрела на мать.

– Будем действовать по плану. Сегодня ты переезжаешь сюда, и мы занимаемся подготовкой к свадьбе, а после свадьбы будем думать, что делать с Беном Дэвисом. Никуда он не денется. Я думаю, что чем дольше ты остаешься в Шарлотсвилле, тем больше у тебя шансов убедить его, что ты не собираешься махнуть хвостом и скрыться в неизвестном направлении.

– А если я найду работу? Как ты думаешь, это убедит его, что я хочу остаться здесь навсегда?

– Ядумала, у тебя много денег.

– Ну и что? Я организую собственное дело.

– Какое?

– Что-нибудь связанное с садоводством, озеленением. Знаешь, как мне понравилось приводить в порядок сад тети Мэтти? Когда я косила траву, я чувствовала себя самым нужным человеком на земле. Я куплю книги, запишусь в университет на какие-нибудь курсы по дизайну ландшафта или по садоводству. Когда я была в Вашингтоне, то часто заканчивала вечер, придумывая различные варианты разбивки клумб, комбинации различных цветов. Я поняла, что мне это действительно интересно.

– Я уверена, ты бы стала хорошим специалистом. Может, это смягчит мистера Дэвиса?

– Еще я должна научиться готовить.

– Я с радостью научу тебя всему, что знаю сама. Но хочу дать тебе один совет, дочка. Не пытайся стать похожей на его покойную жену. Ты сама по себе дорогого стоишь. Если Бен не оценит этого, ему же хуже. Не пытайся ему в угоду стать тем, кем ты не являешься по сути. Попытка подстроиться под твоего отца обошлась мне очень дорого. Будь собой – веселой, дерзкой, жизнерадостной, искрящейся, а кухарку всегда можно нанять.

На губах Джеки появилась слабая улыбка.

Какой же он дурак! Бен твердил себе это уже не первый день и продолжал повторять даже сейчас, сворачивая на улицу, где жила Джеки. Он больше не мог делать вид, что не чувствует этой тупой боли в сердце, поэтому решил приехать. Он продержался вдали от нее девять дней – правда, один раз позвонил. Но Джеки не перезвонила, хотя недели больше чем достаточно для обиды. Бен, по правде говоря, еще не решил окончательно, кто на кого должен обижаться, но он старше, и с миром идти ему.

Интересно, ездила ли она на свой прием? Встречалась ли со старыми друзьями, занималась ли привычными делами? Убедилась ли наконец, что Шарлотсвилл не может конкурировать с Ривьерой или Лос-Анджелесом?

Где-то в глубине души Бена не покидала надежда, что Джеки скучала по нему так же, как и он по ней. Он был в ужасе – если он умирает от тоски, не видя ее неделю, то как он станет жить, когда она вернется в свою Калифорнию?

Чем эта женщина приворожила его? До ее приезда он вполне контролировал свою жизнь. Оправившись немного после смерти Эммы, он полностью сосредоточился на бизнесе – и преуспел. Его репутация укрепилась, в прошлом месяце он даже был вынужден отказаться от нескольких заказов. Но пару недель назад его жизнь превратилась в полный хаос, потому что в ней появилась Джеки де Марсель. Последнюю неделю, что не видел ее, он не переставал думать о ней ни на минуту и стал настолько раздражительным, что рабочие обходили его стороной.

Она вернула ему вкус к жизни. Заставила почувствовать себя молодым и энергичным, живым. Все, чего теперь хотелось Бену, – это чтобы Джеки была рядом. Слышать ее смешные и часто возмутительные комментарии, видеть улыбку на чувственных губах, прижимать к себе соблазнительное, щедрое на ласку тело.

Бен подъехал к дому и затормозил. Вызывающий автомобильчик Джеки с откидным верхом был на месте, давая ответ на первый вопрос – в городе ли она? Но в открытый багажник укладывал какие-то коробки Энди Гамильтон. Бен поставил пикап так, чтобы перегородить выезд, и заглушил двигатель. Подойдя к машине, он увидел, что в багажнике уже стоят два чемодана и пара коробок.

Желудок Бена сдавило железными тисками. Джеки уезжает! И вдруг его осенило.

Черт побери, она не может сейчас уехать! Она обещала помогать ему, пока не снимут гипс. В конце концов, это ее вина, что он сломал руку. Бен был готов даже на шантаж, лишь бы Джеки не уезжала.

Бен направился к дому. В этот момент ему навстречу вышел Джефф с двумя сумками. Кивнув в знак приветствия, он забросил сумки на заднее сиденье.

– Привет, Бен! Ты приехал повидать Джеки?

– Да, и похоже, едва успел. Она едет домой?

– Угу. Мама сказала, что будет быстрее, если мы поможем ей. Но Кэри слишком занята примеркой платьев, поэтому толку от нее никакого.

– Я должен поговорить с твоей сестрой, – решительно произнес Бен, глядя через плечо мальчика на входную дверь.

– Мне кажется, сейчас не время. – Джефф был явно смущен. – Может, ты ей позвонишь как-нибудь?

Бен внимательно посмотрел на мальчика и покачал головой. Он не уедет отсюда, пока не поговорит с Джеки. Если она опаздывает на самолет, ей придется лететь другим рейсом. Он решительно направился к двери, Джефф плелся следом.

– Бен, я ей скажу, и она позвонит…

– Я поговорю с ней сейчас. – Его тон отметал всякую возможность дальнейшего обсуждения. Он не позволит Джеки де Марсель уехать, пока они не прояснят несколько моментов. Или пока она не скажет, что абсолютно ни при каких условиях не сможет жить в Виргинии. Но ведь Шарлотсвилл всего в нескольких часах езды от Вашингтона, она может ездить туда раз в месяц, если ей захочется. Любой ценой, но он должен удержать се…

– Джеки, – крикнул Джефф. – Здесь Бен.

– Скажи ему, пусть уходит, – крикнула в ответ Джеки.

– Увы, я уже здесь и никуда не уйду. – Каблуки его тяжелых ботинок гулко стучали по деревянному полу.

– Джеки, он идет!

– Кэри, закрой дверь.

– Поздно. – Бен вошел в спальню, где царил предотъездный беспорядок. На кровати была разбросана одежда, на туалетном столике вповалку лежали духи и кремы. У трюмо стояла Кэри, намазывая губы ярко-красной помадой. – Выйди, – скомандовал Бен девочке, мотнув головой. Его взгляд был прикован к Джеки. При его появлении она отвернулась лицом к окну и так и стояла спиной к нему.

– Уходи, Бен. Я не хочу разговаривать с тобой сегодня.

– Хочешь, я позову Энди и Джеффа? – поспешила на помощь Кэри, с опаской глядя на высокого мужчину, загородившего дверной проем.

– Не волнуйся, я не обижу твою сестру. – Бен старался, чтобы девочка не почувствовала страшного напряжения в его голосе.

– Уже обидел, – воинственно произнесла Кэри.

– Успокойся, сестричка, – урезонила ее Джеки.

– Пусть так. – Бен с трудом сдерживался, но голос его прозвучал мягко. – Но обещаю, что больше это не повторится.

Девочка выскользнула за дверь, и Бен плотно закрыл ее, а потом еще и прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди.

– Уезжаешь? – спросил он.

– Вроде того, – ответила Джеки, не поворачиваясь.

Он подождал немного, но Джеки больше не произнесла ни слова.

– Как прием?

– Хорошо.

– Просто хорошо? Я думал, ты будешь рада потолкаться среди знаменитостей и обсудить последние светские сплетни.

Джеки передернула плечами.

– Это была обычная вечеринка, Бен. Возможность повидать людей, которых давно не видела. Япросто хотела познакомить тебя со своими друзьями, как ты познакомил меня со своими.

– Но все эти политики и другие известные люди – не моя компания.

– Откуда ты знаешь? Ты уже бывал на таких приемах?

Бен растерялся и не нашелся сразу, что ответить.

– Нет. Я никогда не бывал на подобных вечеринках, – был вынужден признать он.

Джеки снова дернула плечами, не произнеся ни слова. Бен испугался не на шутку – вялая, апатичная Джеки была не похожа на себя.

– Ты не позвонила, – зашел Бен с другой стороны. Если она сейчас не ответит, он схватит ее, прижмет к себе и будет целовать до тех пор, пока она не проявит хоть каких-нибудь признаков жизни.

– Я прослушала автоответчик только вчера вечером. Насколько я поняла, ты не слишком спешил связаться со мной, поэтому я подумала, что и мне нет необходимости торопиться.

– Я думал, ты будешь помогать мне до тех пор, пока с меня не снимут гипс.

– Господи, Бен! Ты даже не знал, что я уезжала на целых девять дней. Ты позвонил только в среду, когда Кевин сказал тебе, что не видел меня. Ты хоть раз за эту неделю был на том участке?

– У меня много других объектов. Я заехал туда в пятницу. Тогда-то Кевин и сказал мне, что не видел тебя всю неделю.

– После твоих непонятных обвинений в прошлую субботу я рано утром в воскресенье уехала в Вашингтон. Бен, к чему этот разговор? Тебе совершенно не нужна моя помощь. Работа в саду тети Мэтти не имеет никакого отношения к твоему гипсу. Я думаю, что сейчас самое время тебе избавиться от меня.

– Ты обещала помогать мне, – решительно произнес Бен, – и никуда не можешь уехать.

– А кто меня может остановить?

– Дьявол! – Сейчас он покажет ей, кто ее остановит. В два широких шага преодолев расстояние от двери до окна, Бен схватил Джеки за плечи и развернул к себе.

Лицо Джеки было покрыто пятнами, глаза опухли. Бен почувствовал себя так, будто ему на голову свалилась тонна кирпичей.

Очень нежно он погладил подушечками пальцев припухшие веки.

– Плакала? – Его сердце разрывалось от боли.

Он крепко прижал ее к своей груди с единственным желанием – заботиться о ней и оберегать ее до конца жизни.

Его губы нашли ее рот. Безвольные поначалу губы Джеки вскоре ответили на поцелуй, руки обвились вокруг его шеи. Бен не знал, сколько длился этот поцелуй, знал только, что недостаточно долго. Запах Джеки, такой родной, заполнил его легкие, твердые груди упирались в его грудь, рот приветствовал вторжение его языка и немедленно отвечал лаской на ласку.

Бен хотел эту женщину, как никого и никогда. Он пойдет на все, лишь бы удержать ее. Шантаж – значит, шантаж. Брак?.. Если замужество и несколько ребятишек накрепко привяжут ее к нему и к Шарлотсвиллу, значит, так тому и быть!

Медленно он оторвался от ее губ и заглянул в глаза.

– Почему ты плакала?

–  Яимела долгий и откровенный разговор с мамой и расплакалась, – ответила Джеки, отводя взгляд.

– Теперь все встало на свои места?

– Похоже. Она настояла на том, чтобы я переехала в ее дом и узнала, что значит настоящая семейная жизнь. Когда она перечислила все мои обязанности, я подумала, не смотаться ли мне в Малибу, пока не поздно.

– Так ты переезжаешь в дом матери? Ядумал, уезжаешь домой.

– А я и еду домой, – с уверенностью произнесла Джеки. – Может быть, в первый настоящий дом в моей жизни.

– А ты не хочешь переехать в мой дом? – Бен произнес эти слова и затаил дыхание. Вдруг она скажет «нет»? Вдруг рассмеется ему в лицо?

– Что? – тихо переспросила она шепотом.

Разговаривать, когда тело Джеки крепко прижато к его, когда ее руки обвивают его шею, а теплое дыхание щекочет ухо, было невозможно. Кроме того, Бену было очень важно видеть ее глаза. Он ослабил объятие и отстранил Джеки от себя ровно настолько, чтобы увидеть сияющие счастьем карие глаза.

– Джеки, ты отдаешь себе отчет, что я почти на пятнадцать лет старше тебя?

Она кивнула.

– Не такой уж ты и дряхлый.

– Ты перевернула всю мою жизнь!

– Это плохо? Ты жалеешь?

– Нет. Это прекрасно. – Бен глубоко вздохнул, набираясь мужества, и продолжил: – Джеки, когда умерла Эмма, часть меня умерла вместе с ней. Вернее, так я думал тогда. Последние несколько лет я не жил, а просто существовал и был уверен, что так будет всегда. Ноты вернула мне вкус к жизни. Когда ты рядом, я чувствую себя молодым, полным сил и желаний, готовым завоевать весь мир и положить его к твоим ногам.

– Бен, мне не нужен весь мир. Мне нужно немного места в твоем сердце и твоей жизни, – мягко произнесла Джеки.

Чувствуя, как тиски страха и отчаяния разжимаются в его сердце, Бен пылко произнес:

– Для меня весь мир – это ты, Джеки. Я люблю тебя и прошу стать моей женой. Ты согласна? Согласна выйти за меня замуж и остаться в Шарлотсвилле?

Бесконечно долгую минуту Джеки смотрела на него широко раскрытыми глазами. Затем медленно обвела взглядом комнату, разбросанную повсюду одежду и обувь, гору косметики на туалетном столике и покачала головой.

– Бен Дэвис, ты делаешь предложение руки и сердца в перевернутой вверх дном спальне? Неужели это самое романтичное, на что ты способен? Ладно, ты сравнивал меня с мешком цемента, доской и наждачкой, но делать предложение здесь?! Сколько вокруг романтичных мест – твой дворик, сад тети Мэтти, качели на крыльце в доме мамы, даже твоя спальня после наших занятий любовью, – а ты?..

– Да какая разница где? Ответь на мой вопрос. – На кону его жизнь, а она болтает о каких-то глупостях.

– Разница огромная. Женщина должна запомнить момент предложения руки и сердца на всю жизнь, чтобы потом рассказывать об этом своим детям и внукам или вспоминать об этом дне вместе с любимым, когда они состарятся. А что я смогу рассказать нашим внукам?

И тут сердце Бена возликовало от радости. Ведь Джеки сказала да! Да!

Бен страстно поцеловал се.

– Если для тебя это так важно, я повторю свое предложение во всех тех местах, которые ты перечислила, тогда твоих воспоминаний хватит на сто лет и дюжину внуков. Это значит, что ты согласна, да? И ты не сядешь в самолет и не улетишь во Францию или Калифорнию? Подумай хорошо, любовь моя. Я не такой дурак, как твой Жан. Если мы поженимся, то это будет навсегда.

– Да, навсегда. Я очень люблю тебя, Бен Дэвис. Я влюбилась в тебя с первого взгляда, когда увидела на утренней пробежке. Я постараюсь стать тебе хорошей женой. Обещаю. Я научусь готовить, шить…

– Самое важное – чтобы ты оставалась самой собой. Я сам умею готовить и в состоянии убрать дом, но главная моя задача отныне – сделать тебя счастливой.

– Джеки, у тебя все в порядке? – Джефф громко постучал в дверь.

– У меня все прекрасно. Мы сейчас выйдем. – На лице Джеки играла счастливая улыбка. – Я буду счастлива, если ты будешь со мной. Ты – обязательное условие моего счастья. Я так счастлива, что мое сердце может разорваться от переизбытка чувств. Я так люблю тебя, Бен! Я мечтаю жить в Шарлотсвилле, пустить корни, стать твоей женой. Да, я моложе тебя, но я так много поездила и повидала, что в состоянии решить, чего же хочу. Мое место там, где мое сердце, а оно рядом с тобой, Бен.

– Любовь моя, мы обязательно будем счастливы. Я не представляю своей жизни без тебя. Я чуть не сошел с ума, когда подъехал к твоему дому и увидел, как мальчики грузят твои вещи в машину. Я решил, что ты возвращаешься в Малибу.

– Мне придется поехать туда, но только чтобы продать дом. Ты ведь поедешь со мной, да? Ты должен познакомиться с моим отцом и моими друзьями. – Последние слова Джеки произнесла с опаской, ожидая, что Бен снова откажется.

– Яс удовольствием поеду с тобой, Джеки. Когда ты поехала в Вашингтон, я очень боялся, что, сравнив блестящую, быструю жизнь большого города с тихим ее течением в Шарлотсвилле, ты не захочешь возвращаться. Барбекю у Морейнов – классический пример здешних увеселений. Ничего роскошного и великосветского.

– Если бы ты знал, какой несчастной и одинокой я чувствовала себя в Вашингтоне. Ятосковала по тебе каждую минуту. Шутки не казались мне смешными, сплетни раздражали, знакомые были неинтересны. После нашей ссоры я была так несчастна.

– Значит, больше никаких ссор?

Джеки лукаво рассмеялась.

– Никаких, если пообещаешь не спорить со мной, не заставлять меня делать то, что я не хочу…

– Нет, так дело не пойдет!

– Бен, конечно, мы будем ссориться. Просто в разгар самой жаркой ссоры помни, что я очень люблю тебя. И всегда буду любить.

– Ты уверена, Джеки?

– Абсолютно. То, что я испытываю к тебе, так не похоже на мои чувства к Жану.

– И мои чувства отличаются от тех, которые я питал к Эмме. Явсегда буду любить и помнить ее, но ты – это совсем другая страница в моей жизни. То, что я испытываю к тебе, так свежо, так остро, что я даже боюсь. Я буду любить тебя до конца моих дней, Джеки.

– Тогда я – самая счастливая женщина на свете! – воскликнула Джеки, подставляя губы для еще одного жгучего поцелуя.

– Ты была права. Более неподходящее место для предложения руки и сердца было трудно найти, – спустя несколько минут пробурчал Бен.

– Почему ты подумал об этом сейчас?

– Если бы мы были в моей спальне, мы бы немедленно занялись любовью. Я хочу тебя до безумия.

– А чем плох сарай в саду тети Мэтти?

Бен рассмеялся.

– Уже не в первый раз ты намекаешь на этот сарай.

– Предложи любое другое место, и я соглашусь. Где твоя авантюрная жилка, морячок?

– Мне кажется, что вся жизнь с тобой будет сплошной авантюрой. Одним захватывающим приключением – от начала и до конца, – произнес Бен, прежде чем снова приникнуть к ее губам.