Текст книги "Замок в ущелье"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Но я пошлю слугу уведомить его светлость о том, что произошло. Мне кажется, что поломка вашей кареты не слишком серьезна, и ее можно будет исправить к завтрашнему утру. Тогда вы сможете продолжить свой путь.
– Благодарю вас, – ответила Леона. – Вы очень добры ко мне. Смею только надеяться, что мое пребывание у вас в замке не причинит вам особого беспокойства.
– Думаю, вы и сами знаете ответ, – с улыбкой произнес Страткерн. – Полагаю, вам понадобится около часа, чтобы отдохнуть и прийти в себя, а затем, если вы почувствуете в себе достаточно сил, мне бы хотелось, чтобы вы доставили мне удовольствие, отобедав со мной.
В этот момент в дверь постучали.
Она открылась, чтобы пропустить пожилую женщину, одетую в черное, с большой связкой ключей у пояса.
Она сделала реверанс:
– Вы посылали за мной, милорд?
– Да, миссис Маккрей. У нас гостья, в дороге с ней произошел несчастный случай. Не сомневаюсь, что я могу доверить ее вашему чуткому попечению.
– Конечно, милорд, я позабочусь о ней.
Лорд Страткерн направился к двери.
– Для меня будет большим разочарованием, мисс Гренвилл, – обернулся он к ней уже с порога, – если ваше самочувствие не позволит вам пообедать в моем обществе сегодня вечером.
Миссис Маккрей засуетилась вокруг кровати:
– Что с вами случилось, мисс? Вы ранены?
– Ничего страшного. Мой экипаж перевернулся, – объяснила Леона, – и я, должно быть, ударилась головой о край окна. На несколько минут я потеряла сознание, но теперь уже все прошло.
– Разве этого мало? – воскликнула миссис Маккрей. – Дороги здесь ужасно коварные в любое время года, и я уже тысячу раз говорила, что зимой на них запросто можно сломать себе шею.
Ругая на чем свет стоит отвратительные местные дороги и трудности путешествия, миссис Маккрей прикладывала какие-то особые примочки к ушибу на лбу девушки.
Затем она напоила ее теплым отваром с медом, в котором, как показалось Леоне, была и ложечка виски. После этого она помогла ей раздеться и лечь, чтобы немного отдохнуть.
Наверное, именно теплое питье с медом было причиной того, что Леона уснула почти мгновенно. Проснувшись, она увидела, что служанки уже приготовили ей горячую воду для ванны и распаковали ее дорожный сундучок, который принесли из перевернутой кареты. Леона слышала, как за окнами все еще свистит и завывает ветер, но в комнате ярко пылал камин, и было очень приятно мыться у огня в темной, коричневой воде. Мать говорила ей о том, какая мягкая и приятная вода в Шотландии благодаря тому, что в ней содержится торф, и как полезна она для кожи. Принимая ванну, Леона почувствовала, что мама, расхваливая шотландскую воду, нисколько не преувеличивала.
У нее было не слишком много платьев, так что выбирать, в чем выйти к обеду, было особенно не из чего. Она остановила свой выбор на платьице, которое сшила сама, – бледно-розовом, с большим воротником из старых, пожелтевших кружев, которые в течение долгих лет украшали не одно платье ее матери. Кринолин, правда, был не таким полным, как хотелось бы девушке, зато плотно прилегающий корсаж обрисовывал мягкие линии ее стройной фигурки, подчеркивая тонкую талию.
Уложив волосы и взглянув на себя в зеркало, Леона понадеялась, что его светлость не сочтет, что наряд ее старомоден или не слишком изящен.
– Вы выглядите очень мило, мисс, если мне будет позволено так сказать, – ободрила девушку миссис Маккрей, провожая ее по широкому коридору, тому самому, по которому нес ее в спальню лорд Страткерн.
Теперь она могла не спеша, с восхищением разглядывать все щиты и копья, украшавшие стены; они подошли к дверям зала, и Леона подумала, какая это чудесная комната.
Зал находился на первом этаже и был просторным, как и все парадные помещения в шотландских замках, но в то же время он был и очень уютным, в нем не было ничего мрачного и застывшего, внушающего страх.
По одной стене от пола до потолка шли книжные полки, везде было множество картин, в большом каменном камине горел жаркий огонь. Высокие окна доходили почти до потолка, перед ними стояли удобные диваны с мягкими бархатными подушками.
Лорд Страткерн уже ждал ее, стоя у камина; увидев Леону, он сразу же пошел ей навстречу, и девушка подумала, что никогда еще ни один человек не производил на нее такого глубокого впечатления.
На нем был кильт в клетку с цветами Маккернов, который очень шел ему, и спорран, гораздо более изящный и изысканный, чем тот, который Леона видела на нем днем. Куртку его украшали серебряные пуговицы, а вокруг шеи вздымалась пена белоснежных кружев. Клетчатые чулки тоже были цветов его клана, а на левом бедре висел гаэльский кинжал с рукояткой из топаза.
– Как вы себя чувствуете, мисс Гренвилл, вам лучше, не правда ли? – учтиво обратился к ней лорд Страткерн.
– Спасибо, благодаря вниманию и заботам вашей светлости я чувствую себя прекрасно, – отозвалась Леона.
– Очень рад слышать это.
– Я в восторге от вашего замка, милорд. Мне хотелось бы посмотреть, какой вид открывается из окон.
Не ожидая разрешения, Леона подошла к одному из окон и, выглянув, вскрикнула от восхищения.
Окна ее спальни выходили в сад, но из окон зала открывался чудесный вид на большое озеро. Со всех сторон его окружали холмы, и только вдалеке, на той стороне озера, их линия прерывалась, и еще прежде, чем лорд Страткерн успел сказать что-нибудь, Леона догадалась, что в этом месте, видимо, из озера вытекает река, которая затем впадает в море. Солнце уже село, но его последние отблески все еще озаряли небо, золотом отражаясь в тихой водной глади. Голубые, лиловые и темно-синие тени уже ложились на окрестные холмы, и странные, падавшие на них отсветы делали их удивительно прекрасными.
– Это чудо! Самое прекрасное место, какое я когда-либо видела! – воскликнула Леона, и голос ее задрожал от почти благоговейного восторга.
– Мне очень приятно, что вы так думаете, – ответил лорд Страткерн.
– Этот замок, должно быть, очень старый?
– Некоторые его части были построены еще семьсот лет назад, – сказал он.
– В таком случае, эти стены немало повидали на своем веку, это просто живая история!
– Я с удовольствием рассказал бы вам некоторые события этой истории, – вежливо ответил лорд Страткерн, – однако не смею надоедать вам и боюсь, что вы устанете слушать. Расскажите мне лучше, что привело вас в Шотландию?
Он протянул Леоне бокал с коктейлем.
– Мои родители умерли, – ответила девушка, – и мама незадолго до своей смерти написала письмо герцогине Арднесс, прося ее позаботиться обо мне.
– Герцогине? – удивился лорд Страткерн. – Но ведь ее тоже нет в живых.
– Да, я уже знаю об этом, – заметила Леона. – Герцог написал мне в ответном письме о ее кончине и пригласил меня пожить в его замке, обещая свое покровительство.
Леоне показалось, что при этих словах лицо лорда Страткерна точно застыло. Потом он сказал каким-то странным тоном, которого девушка не замечала у него до сих пор:
– Пожить в его замке? Я полагал, что вы приехали только погостить ненадолго.
– В действительности это не так, – объяснила Леона. – Мне больше некуда ехать, однако мне не хотелось бы обременять его светлость, так что если я замечу, что он устал от моего пребывания в его замке, я постараюсь найти какое-нибудь место в Эдинбурге и поступить на службу, зарабатывая на жизнь самостоятельно.
– Не думаю, чтобы вам это удалось, – резко возразил лорд Страткерн. – В то же время мне совсем не нравится…
Он оборвал себя на полуслове, и Леона почувствовала, что ему стоило значительных усилий не договорить до конца свою фразу.
Она вопросительно взглянула на него, но в этот момент дворецкий возвестил:
– Кушать подано, милорд!
Столовая находилась на том же этаже и имела такой же внушительный вид, как и гостиная. Стол был весь уставлен большими, несомненно, старинными серебряными кубками. Все в этой комнате дышало средневековьем: массивный камин из резного камня, высокие, до потолка, узкие окна, и потолок из потемневших перекрещенных балок.
Окна закрывали темно-красные бархатные портьеры, в комнате было тепло от огня, пылавшего в камине, а на столе в двух канделябрах горели свечи, придававшие необыкновенный уют всему этому просторному помещению.
Леона взглянула на канделябры со свечами, и ее губ коснулась легкая улыбка.
– Что позабавило вас, мисс Гренвилл? – спросил лорд Страткерн, и девушка поразилась его наблюдательности.
– Я посмотрела на эти подсвечники, – ответила она, – и вспомнила одну историю, которая, как мне рассказывала мама, произошла с одним из ее предков.
– Думаю, я догадываюсь, о чем вы говорите, – заметил лорд Страткерн, – и все же расскажите, мне хотелось бы послушать.
– Это случилось с Макдональдом Кеппочем. Один из его гостей хотел поразить его рассказами о том, какие громадные канделябры доводилось ему видеть в английских домах.
Лорд Страткерн улыбнулся.
– Ну конечно, я помню этот случай! Он расставил вокруг стола высоченных воинов своего клана, и каждый из них держал в поднятой руке пылающий факел!
– Да, правильно, так оно и было! – радостно воскликнула девушка. – Затем он повернулся к своему гостю и с усмешкой спросил у него, видел ли он когда-нибудь хоть в одном доме Англии, Франции или Италии такие подсвечники!
– Мне жаль, что я не могу удивить вас чем-либо подобным, – заметил лорд Страткерн.
– Здесь все замечательно, и мне все это очень нравится, – возразила Леона. – Я не могу выразить, что значит для меня оказаться, наконец, в Шотландии!
– Так ваша мама была из рода Макдональдов? Думаю, у нас с вами найдется немало общих родственников. В моем генеалогическом древе значится не один Макдональд.
– Папа часто говорил, что, куда бы ты ни поехал – везде встретишь шотландца! Они достигают самых отдаленных уголков мира, и ничто не в силах их остановить! – лукаво улыбаясь, заметила девушка.
– Я рад приветствовать вас как свою родственницу по крови!
На столе появлялись все новые блюда, и Леона подумала, что никогда в жизни она не ела ничего вкуснее. Здесь была лососина, – гостеприимный хозяин сказал, что рыбу выловили в озере только сегодня утром, – а также жареные тетерева, подстреленные в вересковых пустошах накануне.
Леона в первый раз была за столом наедине с посторонним мужчиной; лорд Страткерн объяснил ей, что он обычно живет один, если только кто-нибудь из родственников не соберется навестить его, что бывает не очень часто.
– Недавно у меня гостила одна из моих тетушек; она вернулась в Эдинбург только на прошлой неделе, – заметил он. Затем, оглядев стол и множество прислуживавшей им за обедом челяди, добавил: – Надеюсь, вы будете довольны вашей компаньонкой, мисс Гренвилл, и не почувствуете себя слишком одинокой. Миссис Маккрей приказала одной из девушек лечь в гардеробной, которая примыкает к вашей спальне.
– С вами я чувствую себя в полной безопасности, – ответила Леона. Она сказала это совершенно искренне и тут же подумала, что с той минуты, как он усадил ее к себе на лошадь и обнял, заботливо придерживая своими крепкими, сильными руками, у нее появилось ощущение необыкновенной надежности и защищенности, которое рождало, казалось, само его присутствие.
Девушка заметила, что ее ответ доставил удовольствие хозяину.
– Вы действительно так думаете, – поинтересовался он, – или это простое выражение вежливости?
– Я говорю… правду, – очень тихо произнесла Леона.
Глаза их встретились, и ей показалось, что-то странное промелькнуло между ними, каким-то удивительным образом вдруг соединив их; девушка не могла объяснить себе, что это было.
В следующую минуту лорд Страткерн сказал:
– Мне хотелось бы в это верить. Помните, что где вы ни были, в каком бы уголке Шотландии ни жили, в моем замке для вас всегда найдется место и я в любой момент буду к вашим услугам.
– Благодарю… вас, – только и могла произнести Леона.
Она удивилась, что ей с таким трудом удалось выговорить эти слова.
Она снова взглянула прямо ему в глаза. Девушке показалось, что лорд Страткерн хотел что-то сказать, но в эту минуту послышался высокий, тонкий звук волынки; он становился все громче, и вот уже музыкант вошел в столовую.
Он был в полном облачении клана Маккернов; вновь и вновь волынщик обходил вокруг стола, его кильт развевался в такт музыке, а мелодии его рождали в душе воспоминания о героических битвах шотландских горцев, о прекрасных древних легендах, воспевающих их подвиги.
Леона вспомнила, как мать говорила ей, что величайшими из всех музыкантов были волынщики из рода Маккроммонсов; их музыка заставляла людей плакать или поднимала их на борьбу; наигрывая на своих костяных дудочках, они вливали в сердца людей мужество, делая их равными богам по могуществу и силе. Леона знала, что у вождя каждого клана есть свой волынщик, который будит его своей мелодией по утрам и играет для него перед сном, во время последней вечерней трапезы. Когда вождь отправляется на войну, волынщик следует за ним, и его яростная музыка, прославляющая великие деяния минувших веков, вдохновляет воинов на новые подвиги.
Музыкант сыграл три мелодии; закончив, он остановился около лорда Страткерна, приветствуя его; тот подал волынщику маленькую серебряную стопку, полную виски. Высоко подняв ее, словно показывая, что пьет за здоровье хозяина и его гостей, волынщик одним махом опрокинув стопку, еще раз поприветствовал лорда и покинул обеденный зал.
– Я так давно мечтала послушать эту музыку! – призналась Леона.
– Волынку? – переспросил лорд Страткерн.
– Теперь, когда я, наконец, услышала ее, я знаю, что во мне действительно течет шотландская кровь! – вместо ответа воскликнула девушка.
– Так эта музыка взволновала вас?
– Она всколыхнула всю мою душу, рождая в ней страсть и неистовую гордость, восторг и печаль. Она заставила меня почувствовать, что шотландский дух воистину непобедим!
Леона говорила горячо, искренне, слова, казалось, шли от самого ее сердца.
Лорд Страткерн протянул руку, коснувшись ее руки.
– Благодарю вас, – тихо произнес он.
Он поцеловал ее пальцы, и Леона почувствовала какое-то странное волнение, еще более чудное и сладкое, чем то, которое она ощутила, слушая звуки волынки.
Глава вторая
Поднявшись со своего стула с высокой резной спинкой, лорд Страткерн обратился к девушке:
– Не хотите ли посмотреть, как танцуют горцы, мисс?
– Я буду счастлива увидеть это! – с восторгом воскликнула Леона. – Но не следует ли мне на время оставить вас, пока вы будете пить послеобеденный портвейн?
– Думаю, сегодня вечером я могу обойтись без портвейна, – с улыбкой ответил хозяин, выходя с ней из обеденного зала и поднимаясь вверх по каменным ступеням лестницы, ведущей в комнаты второго этажа.
Мать рассказывала девушке, что в каждом шотландском замке обязательно имеется особая комната, называемая Зал вождя; в ней вождь клана принимает своих приближенных, разрабатывает планы сражений или отдыхает.
Леона представляла себе, что это должен быть громадный зал, роскошный, как во дворце, но то, что она увидела, удивило и потрясло ее.
Казалось, зал, открывшийся перед глазами, тянулся во всю длину замка. В одном его конце находились хоры для музыкантов, а стены украшали оленьи головы и рога, щиты и палаши. Но самым удивительным и необычайным показался девушке потолок этого зала, обшитый деревянными панелями и украшенный гербами Страткернов. Как она и ожидала, здесь был огромный камин с пылавшими в нем громадными поленьями, а вдоль стен стояли воины клана; на всех были кильты в красную и голубую клетку, выдающую их принадлежность к одному роду.
Зрелище было очень живописным, но Леона знала, что клетка с цветами клана – относительно недавнее новшество; в прошлом признаком принадлежности воина к какому-либо роду была не она – кильт был всегда не более, чем простым куском ткани, – а боевой клич и эмблема. У каждого племени был свой боевой девиз – дикий, яростный призыв к битве или напоминание о героическом прошлом, и каждый род имел свою собственную эмблему: вереск, дуб или мирт, – которая наподобие кокарды прикреплялась к берету. Каждое растение было символом, имевшим мистическое значение, и обладало магической силой, предохранявшей от злых чар и всяческих бедствий, или олицетворяло нужды повседневной жизни клана, вроде морской водоросли на гербе Макнейлов.
– Морские водоросли – это единственное, чем Макнейлы могли удобрить свою тощую, бесплодную землю западных островов, – объясняла миссис Гренвилл дочери.
В ладно скроенных кильтах Маккернов с развевающимися складками было что-то, напоминавшее стороннему наблюдателю пестрые причудливые одеяния, которые сами горцы называли «скалистыми уступами».
Лорд Страткерн подвел Леону к небольшому возвышению, располагавшемуся рядом с хорами для музыкантов, где стояли два стула с высокими спинками, на которых были высечены родовые гербы.
Как только они уселись, воины начали свой танец.
Леоне часто приходилось слышать рассказы о том, как легко танцуют шотландцы, какой удивительной живостью отличается их танец, и сейчас она могла воочию убедиться, что мнение это совершенно справедливо.
Они танцевали на самых кончиках пальцев на скрещенных шпагах, затем, образуя круг, танцевали быстрые народные танцы под головокружительные ритмы, стон и завывание волынок; точные, легкие и ловкие движения танцоров завораживали Леону, никогда еще не видела она в своей жизни столь удивительного и захватывающего зрелища.
Поглядывая искоса на лицо лорда Страткерна, девушка думала, что он настоящий вождь клана, вождь от волос до кончиков ногтей; сидя рядом с ним и любуясь танцами его воинов, она вспоминала, что раньше вождь племени в Шотландии считался также королем своего ущелья, принадлежавшей ему долины среди гор и холмов.
– Вождь защищает людей своего клана, и они везде следуют за ним и подчиняются любому его приказу, – говорила когда-то ее мать.
Но потом миссис Гренвилл добавляла с глубокой грустью:
– К сожалению, в последнее время вожди племен Северной Шотландии стали забывать о своих обязанностях по отношению к членам клана, и род распадается; эти люди не мыслят своей жизни без мудрого и сильного вождя, они попросту погибнут без него!
От матери Леона узнала, что даже в шестнадцатом-семнадцатом веках вождь шотландского клана был обычно человеком, обладавшим обширными знаниями и большим жизненным опытом, намного превосходившими знания и опыт англичан.
– Предводитель племени свободно говорил на английском и гаэльском языках, а часто также и на греческом, французском, латыни, – с гордостью объясняла Леоне мать. – Его сыновья обучались в университетах Глазго и Эдинбурга, Парижа и Рима. Он пил французский кларет, носил кружевные воротники, но вкусы его оставались прежними, и в свободное время он наслаждался музыкой и танцами своего народа, – добавляла она с улыбкой.
Потом лицо ее снова омрачалось:
– Но в наше время вождям кланов уже недостаточно только охоты на оленей и волков, на тетеревов и диких лесных котов. Они уходят на юг, оставляя своих людей, словно овец без пастыря.
Наблюдая за лордом Страткерном, видя, с каким интересом он смотрит на танец своих воинов, как увлечен им, Леона подумала, что он – настоящий вождь, заботливый и неравнодушный к судьбе своего народа. Она жалела, что мамы нет сейчас с ней и она не видит, какое удовольствие доставляет ее дочери этот танец и вся обстановка зала вождя.
Танец закончился, и лорд Страткерн представил Леоне многих из своих воинов. Она обратила внимание на то, что говоря о крови Макдональдов, которая течет в ее венах, и объясняя им, что она в первый раз в Шотландии, лорд Страткерн ни разу не упомянул, что она приехала погостить к герцогу Арднессу. У девушки было такое чувство, что в отношениях между герцогом Арднессом и хозяином этого замка существует какая-то напряженность, и она пыталась припомнить, не слышала ли когда-нибудь разговоров о кровной вражде между родом Маккернов и Макарднов.
Леона жалела теперь, что в памяти ее осталось так мало из того, что мама когда-то рассказывала ей о родной Шотландии, в ней сохранились только отдельные отрывки тех красочных, ярких легенд о военных походах, тех волшебных преданий о колдовстве, магии и творимых ими чудесах, которые были неотъемлемой частью жизни этой удивительной горной страны и с детства были в крови у каждого шотландца. Там, далеко от этих мест, на юге Англии, все это казалось не более чем сказкой, весьма далекой от реальности. Но теперь, на древней земле Шотландии, Леона почувствовала, как все ее существо откликается на то, что ее окружает; это началось с той минуты, как ушей ее коснулись первые звуки волынки и в душе всколыхнулись неведомые ей прежде чувства, рождая восторг и наслаждение.
Наконец, еще раз поблагодарив танцоров, лорд Страткерн проводил свою гостью обратно в гостиную на первом этаже.
– Я так вам благодарна, – сказала она, – так, что просто не могу выразить этого словами.
– Вам понравилось? – спросил он.
– Это было необыкновенное зрелище, – ответила Леона, – и я вижу теперь, что мама была совершенно права, когда говорила, что шотландец, исполняющий народный танец, буквально парит в воздухе, не касаясь ногами земли!
Лорд Страткерн подошел к подносу с напитками, стоявшими в углу на столике, и налил Леоне бокал лимонада. Она взяла у него из рук бокал, и они, подойдя к камину, остановились, глядя на пылавшие в нем громадные поленья; отсветы огня вспыхивали в светлых, золотистых волосах девушки, так что казалось, будто от них исходит сияние, ореолом окружая ее головку.
Глядя на пламя, горевшее в камине, и наслаждаясь его теплом, они слышали, как ветер завывает за толстыми, каменными стенами замка, как дождь барабанит по стеклам.
– Да будет благословен этот ветер, волей случая занесший вас сегодня в этот замок, – произнес лорд Страткерн своим глубоким, низким голосом. – Я не ожидал, что такое может произойти в моей жизни.
– Для меня все это было как прекрасная волшебная сказка, – откликнулась Леона.
Сказав это, она подняла глаза и, встретившись с его взглядом, снова почувствовала какое-то странное очарование, увидела нечто загадочное и волнующее, таившееся в глубине его глаз.
– Вы очень красивы! – сказал он.
Было в его голосе что-то, от чего вся кровь мгновенно прилила к ее щекам.
Она смутилась и отвернулась от него, глядя на огонь.
Наступило короткое молчание. Потом, вспомнив, каким он был там, в Зале вождя, как он показался ей именно таким, каким и должен быть настоящий глава клана, Леона спросила:
– Вы круглый год живете в этом замке?
– Это мой дом, моя жизнь, – ответил он. – Естественно, я живу именно здесь!
Девушку поразил неожиданно резкий тон, которым он произнес эти слова. Это было совсем не похоже на то, как он говорил с ней раньше.
Голос его прозвучал грубо, почти враждебно. Заметив, как Леона удивленно подняла на него глаза, он сказал:
– Я уверен, что вы устали с дороги, мисс Гренвилл. Для вас сегодня выдался тяжелый день, так что вы, конечно, хотите отдохнуть.
Он говорил так, будто желал отделаться от нее, и она не чувствовала больше себя рядом с ним надежно и защищенно, как это было с первого же момента, когда она увидела его после падения кареты. Ей нестерпимо хотелось сказать ему, что ей совсем не хочется спать, напротив, она с удовольствием осталась бы здесь и побеседовала бы с ним еще немного.
Ей еще так много хотелось узнать, столько было всего, что она надеялась от него услышать. Однако с ее стороны, – подумала девушка, – было бы весьма неприлично навязывать ему свое общество. Быть может, ему уже стало с ней скучно, и он не желает продлевать надоевшую беседу.
Внезапно она почувствовала себя совсем юной, неопытной девочкой, не разбирающейся в тонкостях и сложностях взрослой жизни. «Возможно, – с робким смирением подумала Леона, – мне следовало бы оставить его под предлогом усталости еще в тот момент, когда мы выходили из Зала вождя». Вместо этого она дождалась, пока он сам предложил ей уйти, показав тем самым, что ее общество не представляет для него никакого интереса, и поставив ее в унизительное положение.
– Разрешите мне еще раз поблагодарить вас за вашу доброту и гостеприимство, – сказала Леона вслух.
Она с мольбой подняла к нему глаза, стараясь поймать его взгляд, но он, отвернувшись, смотрел куда-то в сторону. Все так же не оборачиваясь, он прошел через комнату и открыл дверь в коридор.
– Миссис Маккрей ждет вас, – произнес он, выходя. – Спокойной ночи, мисс Гренвилл.
– Спокойной ночи, милорд.
Леона присела в реверансе и, уже выходя, заметила, что он вернулся обратно в гостиную.
– Что я такого сказала? Почему он вдруг так переменился? – спрашивала себя девушка, уже лежа в постели и глядя, как причудливые тени от огня пляшут на стенах ее комнаты.
Она словно вновь слышала, как мягко и нежно прозвучал его голос, когда он произнес: «Вы очень красивы!»
А потом, внезапно, после самого простого и невинного вопроса, тон его стал резким, неприятным, точно он старался оттолкнуть ее от себя.
– Нет, это невозможно ни понять, ни объяснить, – подумала Леона удрученно; так, переживая из-за неожиданного охлаждения лорда, она и уснула.
* * *
– Утро чудесное, мисс, и ветер совсем улегся, – возвестила миссис Маккрей, входя в спальню.
Она отдернула занавески на окнах, и Леона услышала звуки волынки, доносившиеся откуда-то с другого конца дома.
Теплое, золотистое солнечное сияние наполнило комнату. Все ее ночные тревоги рассеялись, и Леоне захотелось немедленно вскочить с постели; может быть, ей даже удастся позавтракать с лордом Страткерном.
Однако миссис Маккрей рассудила по-другому.
– Я принесла вам ваш завтрак, мисс; я подумала, вдруг вы еще не оправились после вчерашнего?
– Благодарю вас, я чувствую себя прекрасно, – ответила Леона.
Она взглянула на уставленный едой поднос, который служанка внесла в комнату и поставила на столик около кровати, затем осторожно спросила:
– А его светлость… не ожидает меня к завтраку?
– Его светлость позавтракал уже час назад, – ответила экономка. – Он у нас ранняя пташка, всегда встает с рассветом. Однако он просил узнать у вас, мисс, не пожелаете ли вы, когда оденетесь, осмотреть сад перед тем, как покинуть замок?
– Ну конечно, с большим удовольствием! – воскликнула Леона.
Она быстро поела, и пока миссис Маккрей помогала ей одеться, горничная упаковала ее сундучок.
В глубине души Леона надеялась, что день выдастся опять таким же ветреным и холодным, как вчера, и она не сможет продолжать свое путешествие, или, может быть, сломанную карету герцога не починят вовремя, так что ей волей-неволей придется остаться.
Попрощавшись с миссис Маккрей и выйдя из комнаты, Леона увидела, что два лакея уже дожидаются, готовые отнести ее вещи вниз, в карету; у подъезда девушка заметила экипаж. Леоне было как-то не по себе, у нее было неприятное ощущение, точно ее торопят, заставляя против собственной воли делать то, что ей совсем не хочется; пришлось признаться самой себе, что ей больше хотелось бы остаться здесь, в замке, чем ехать к герцогу Арднессу.
«Это довольно смешно и нелепо с моей стороны, – подумала она, – но мне кажется, что я оставляю здесь что-то очень дорогое».
Однако все эти мысли тут же вылетели у нее из головы, как только она увидела лорда Страткерна, сидящего за письменным столом. Он встал, когда она вошла в комнату, и Леоне стоило больших усилий сдержаться и не побежать ему навстречу, не сказать искренне и откровенно, как она рада видеть его. Вместо этого она учтиво присела в ответ на приветствие, которое он произнес без тени улыбки на лице:
– Доброе утро, мисс Гренвилл.
– Доброе утро, милорд.
– Хорошо ли вы спали?
– Очень хорошо, благодарю вас.
– Как видите! – продолжал он, – ветер улегся, ночная буря прошла стороной, и день сегодня стоит ясный и солнечный.
– Миссис Маккрей сказала, что вы покажете мне сад.
– Если вам это доставит удовольствие…
– Я была бы счастлива увидеть его.
– Думаю, он должен вам понравиться, – произнес лорд Страткерн. – Сад был разбит еще моей матерью, но я слежу за ним, стараясь выполнять все, что было ею задумано.
Они спустились по лестнице и через боковую дверь вышли в сад. Оглянувшись вокруг, Леона поняла, что лорд Страткерн по праву гордится своим садом.
По обеим сторонам тропинки, спускавшейся по склону холма к самому берегу озера, росли удивительные растения, редкие деревья и кустарники, чудесные южные цветы, которые трудно было ожидать встретить здесь, на севере Шотландии.
Солнце грело не по-осеннему, и холмы, высившиеся по берегам озера, надежно защищали его со всех сторон.
Взглянув туда, где кончалась серебристая водная гладь, Леона увидела множество маленьких домиков, приютившихся у подножия холмов, словно в поисках защиты от бурь и невзгод; на зеленых лужайках пасся скот: длинношерстные коровы и быки с огромными рогами.
– У вас большие владения? – спросила Леона.
– Не такие большие, как мне хотелось бы, – ответил лорд Страткерн, – но у меня много земель, которые тянутся на восток, до моря и на юг, до границы с графством Инвернесс.
– А что на севере? – поинтересовалась девушка.
Ей показалось, что глаза его потемнели.
– Граница моих владений проходит по вершине этого холма, через вересковую пустошь. Там, за ней, лежит графство Арднесс.
– Так близко? – удивленно воскликнула Леона, – сколько же времени потребуется, чтобы доехать отсюда до замка?
– Если ехать по дороге, – ответил лорд Страткерн, – вам придется проделать почти десять миль, прежде чем вы будете у цели, но напрямик, через пустошь, тут не более трех миль.
– Подумать только! – удивилась Леона.
– Конечно, по пути пришлось бы преодолеть много ущелий, глубоких расселин и ручейков, – объяснил он, – а в половодье, когда вода поднимается, все эти ручьи и речушки выходят из берегов и могут запросто затопить дорогу, если только она не проходит высоко над ними.
– Да, я понимаю, – согласилась Леона.
Беседуя так, они незаметно спустились к берегу озера, и девушка оглянулась назад, чтобы посмотреть на замок, который остался на холме.
Чудесный вид, открывшийся перед ее глазами, заставил ее издать радостный возглас.
– Но это просто прелесть! – воскликнула Леона. – Он похож на сказочный замок. Я даже представить себе не могла, как он красив!
Замок действительно выглядел очень романтично. Его стены из серого камня взмывали ввысь, увенчанные наверху слегка выступающими вперед башенками.
Так же, как вчера, когда она любовалась танцорами, Леона подумала, что есть в нем какая-то необыкновенная легкость, воздушность, совершенно неожиданная в таком, казалось бы, громоздком строении.
– Теперь я понимаю, почему он так много значит для вас, – повернулась девушка к лорду Страткерну.
