Текст книги "Тайная любовь"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Куда, мисс? – спросил слуга, укрыв колени Гретны меховым пледом.

Гретна посмотрела поверх его плеча. Она видела, что сейчас маркиз дошел до передней двери и входит в дом.

– Езжайте на Сент-Джеймс-сквер, – тихо сказала она, – но прежде чем вы доедете, остановитесь у станции, где есть наемные экипажи. Я хочу сойти и пересесть.

– Хорошо, мисс.

Слуга даже не удивился. Он был хорошо обучен не задавать лишних вопросов аристократам, какие бы фантастические требования они ни выдвигали.

Всю дорогу Гретна размышляла. Что за переплет, в который она попала! И опять ей некого винить, кроме себя. Одно было совершенно очевидно – ей никогда ни при каких обстоятельствах нельзя встречаться ни с лордом Роксхоллом, ни с маркизом. Это будет легко, подумала Гретна. Когда она окажется рядом с дорогой тетей Марией, все решится само собой, и бояться будет нечего. На минуту Гретна задумалась. Что, если рассказ лорда Роксхолла правда и принц действительно женился на тете Марии. Потом она отвергла такую мысль как совершенно абсурдную.

– Это одна из мерзких выдумок лорда Роксхолла, – вслух произнесла Гретна.

Она поняла, что экипаж остановился у тротуара. Они оказались на широкой шумной улице, и она предположила, хотя раньше никогда здесь не бывала, что это Пиккадилли. Гретна видела, как лакей перешел дорогу и говорит с кучером довольно потрепанной повозки с тощими лошадьми.

Дверь кареты отворилась, Гретна вышла, ее багаж перенесли в наемную коляску, и она отдала кучеру последний шиллинг.

– Большое спасибо.

– Куда вас отвезти, как мне сказать ему, мисс? – спросил слуга.

– Сент-Джеймс-сквер, – сказала Гретна. – Дальше я покажу ему, куда ехать.

– Очень хорошо, мисс.

Лакей закрыл дверь, наемный экипаж медленно тронулся.

Место, на котором сидела Гретна, оказалось жестким и холодным после роскоши кареты маркиза. Они проехали очень короткое расстояние, потом экипаж остановился, девушка открыла окно и высунула голову.

– Это Сент-Джеймс-сквер? – спросила она.

– Верно, мисс. Мне не сказали точного адреса.

– Боюсь, я не знаю дом, – объяснила Гретна. – Но если вы подождете минуту, я выясню. Кто-то должен знать, где живет дама, которую я ищу.

– Хорошо, мисс, я знаю, что здесь живет граф Ленсдейл, – сказал кучер, указывая на ближайший дом. – Его светлость Северн – в следующем. Я знаю его достаточно хорошо, то есть возил его. Он не хочет пользоваться собственной каретой из страха, что это влетит ему в копеечку, и никогда не дает чаевых.

– Возможно, раз вы знаете так много домов, – предположила Гретна, – вам известно, где живет госпожа Фитцгерберт?

– Конечно, знаю. Кто не знает? – ответил кучер. – А если вы не знаете, вам следует идти за его королевским высочеством от Карлтон-Хаус-террас. Так говорят. – Он засмеялся над собственной шуткой.

– Возможно, вы будете так добры и отвезете меня туда, – произнесла Гретна со всем достоинством, на которое способна.

Дом, возле которого они остановились, удивил ее. Он был огромный – один из самых больших на площади. С легкой дрожью Гретна шагнула на ступеньки и постучала серебряным молоточком. Дверь сразу же открыли. За ней стоял лакей, и на нем была такая же форма, которую она часто видела во время визитов Марии Фитцгерберт к своим родителям в Брэмбридж: зеленая с золотом и серебряными пуговицами. Ливрея была такой знакомой, хотя Гретна никогда не видела слуг Марии в белых чулках и напудренных париках.

– Я желаю видеть госпожу Фитцгерберт, – тихо сказала Гретна.

– Мадам сегодня не принимает, – высокомерно заявил лакей.

– Даже если и так, уверена, что меня она примет, – настаивала она. – Пожалуйста, скажите ей, что здесь мисс Гретна Хайден.

– Мадам не принимает, – повторил слуга. – Если вы придете завтра, возможно, она сможет встретиться с вами.

Он хотел закрыть дверь, но Гретна не собиралась отступать:

– Пожалуйста, передайте госпоже Фитцгерберт, что здесь ее племянница.

– Простите, мисс. Я не знал, что вы родственница. Мадам не говорила, что ждет вас. Не соблаговолите ли войти?

– Мой багаж в экипаже, и, пожалуйста, расплатитесь с извозчиком, – сказала Гретна и вошла в холл.

Слуга открыл двери из красного дерева:

– Если вы подождете здесь минуту, мисс, я сообщу мадам о вашем приезде.

Гретна очутилась в квадратной комнате, превосходно меблированной во вкусе Марии Фитцгерберт. Здесь были цветы и мягкие подушки, вышивка в рамках с разными безделушками, открытые книги, словно их только что читали. Здесь были даже маленькие акварели с видами Брэмбриджа, все подписанные инициалами «М.С.». Мария любила рисовать, и Гретна часто ходила с ней резвиться и играть в сене, пока Мария зарисовывала дом, пруд с водяными лилиями или виды, открывающиеся за большими деревьями в парке.

Гретна почувствовала, как сердце забилось от волнения. Она приехала. Это конец путешествия, и хотя оно принесло ей много трудностей и неприятностей, было глупо с ее стороны так бояться. Сейчас все обстоятельства казались незначительными, главное, что она здесь.

Ее тонкие пальцы прикоснулись к губам. Гретна все еще чувствовала теплоту и силу губ маркиза и понимала, что ей не следует думать о поцелуях, вспоминать свою странную, необъяснимую слабость.

Гретна все еще думала о маркизе, когда открылась дверь и вошел слуга.

– Мадам просит вас подняться наверх, мисс, – объявил он.

Гретна пошла за ним по широкой лестнице.

– Мисс Гретна Хайден, мадам, – объявил он.

Гретна увидела Марию Фитцгерберт.

– Гретна! Гретна! Моя дорогая! – вскрикнула Мария и подбежала к девушке.

Гретна оказалась в ее объятиях, почувствовала прикосновение ее нежной щеки к своей, слышала ее голос…

У камина Гретна увидела молодого человека… если бы она даже не видела его на картинах, наверное, она все равно бы узнала принца Уэльского.

5

– Я так расстроена, дорогая Гретна, что не получила твоего письма, – в десятый раз повторяла Мария Фитцгерберт, когда Гретна рассказывала, как приехала в Лондон, чтобы найти холодный прием в заброшенном доме на Парк-стрит. – Все то же самое, – продолжала она, – твое письмо должны были принести мне сюда. Я пошлю слугу на Парк-стрит немедленно, чтобы выяснить, что произошло. Смотритель должен ответить, почему так получилось, может, он болен или не в состоянии выполнять свои обязанности.

– С моей стороны было невежливо приехать так внезапно, – извинялась Гретна. – Но я не знала, что мне еще делать.

– Ты правильно сделала, что приехала, – заверила ее Мария. – Разве я не говорила, что всегда рядом, если понадоблюсь тебе?

– Конечно, но я чувствую себя неловко, навязываясь вам, – сказала Гретна. – Однако миссис Мерривезер была уверена, что мы правильно поступаем.

– Дорогая миссис Мерри! Как она? Надеюсь, здорова? – спросила Мария Фитцгерберт.

Гретна смутилась. Она еще не придумала, как объяснить то, что случилось по дороге в Лондон или как она и миссис Мерривезер провели ночь в Стейд-Холле. Девушка думала, что ей будет легко рассказать дорогой тете Марии все, но в присутствии принца Уэльского, прислушивающегося к каждому слову, она чувствовала, что не сможет этого сделать, особенно упоминая имена маркиза и лорда Роксхолла.

– Важнее ваших расспросов об этой миссис Мерривезер, – вставил принц Уэльский, – решить, как нам представить красавицу мисс Хайден бомонду.

«Он дразнит меня», – подумала Гретна. Вне всяких сомнений, принц был очень привлекательным молодым человеком. Высокий, широкоплечий, с изысканными манерами, он почти поразил Гретну. Одет принц был так роскошно, что она вспомнила, когда смотрела на его расшитый жилет из изумительной ткани с драгоценными пуговицами, чьи-то слова о том, что он тратит на одежду десять тысяч фунтов в год.

Но она не была готова критиковать его, так как с момента ее приезда принц делал все, чтобы девушка успокоилась и чувствовала себя уютно и в безопасности. Вскоре она уже стала улыбаться ему и с удивлением обнаружила, что говорить с ним легко, как с обычным человеком.

Часы на каминной полке пробили час, Мария вскрикнула.

– Вам пора идти, сир, – напомнила она. – Вы знаете, что у вас встреча с сэром Джеймсом Харрисом.

– Он может подождать, – легко ответил принц Уэльский.

– Нет, вам надо идти, – настаивала она. – Я бы не хотела, чтобы сэр Джеймс подумал, что я задерживаю вас в то время, как ему необходимо обсудить с вами важные вопросы.

– Я увижу вас вечером в Карлтон-Хаусе? – почти тревожно спросил он, словно ему было трудно расстаться с ней даже на несколько часов.

– Я буду там, сир, – заверила его Мария.

– И вы приведете с собой свою маленькую гостью? – спросил принц, показывая на Гретну.

– Не сегодня, сир. Если вы хотите, чтобы она произвела впечатление на общество, у нее должны быть красивые наряды. На их шитье потребуется время.

– Да, конечно, – согласился принц. – Хорошо.

Я совершенно уверен, что могу доверить вам решение подобных вопросов, Мария, но был бы рад спонсировать ее дебют.

– Это очень мило с вашей стороны, сир, – улыбнулась Мария, взглянув на Гретну, после чего та поклонилась.

– Я… я… благодарю вас, – пробормотала она.

Принц поцеловал руку Марии, поклонился Гретне и вышел из комнаты.

– Правда, он милый? – спросила Мария. – Ты видишь, он думает обо всех. И сейчас то, что он пообещал спонсировать твой дебют, так не соответствует тому, что принято в обществе, дорогая.

– Знаю, тетя Мария. Я… – начала Гретна, только чтобы что-то сказать.

– О, моя любовь! – воскликнула Мария. – Я прошу, не зови меня тетей. Знаю, ты делаешь это с детства, но это так старит меня, хотя я и так уже не молода. Мне, как ты помнишь, исполнилось в прошлом году двадцать девять лет.

– Нет, я понимаю, – сказала Гретна. – Но как мне вас называть?

– Просто Мария. Правда, по виду мы почти сестры, только ты, конечно, будешь очень маленькой сестренкой по сравнению со мной, учитывая мой рост.

Они обе засмеялись, но это было правдой. Сходство определенно имелось. Но если у Марии Фитцгерберт при всей ее привлекательности был орлиный нос, то у Гретны – маленький курносый носик, и это их отличало. Кроме того, Гретна была ниже ростом. У обеих были красивые волосы, бледно-золотые, которые у Марии вопреки моде были не напудрены, а украшены розами. Но они были похожи не только внешне, хотя и не осознавали это, а и своей живостью, естественностью, манерами, которые шли от доброты сердца, своей любовью к людям и к жизни вообще.

– А сейчас, дорогая, нам так много о чем есть поболтать, – сказала Мария, увлекая Гретну за собой на диван. – Сначала дай мне посмотреть на тебя. Я с трудом узнаю мою малышку – ты выросла такой красивой.

– Вы всегда были добры, – ответила Гретна. – Но кое в чем изменились.

– В чем? – спросила Мария.

– Вы кажетесь более яркой и более… изысканной, – ответила Гретна.

Мария поднялась с дивана и подошла к камину.

– Гретна, – произнесла она. – Я всегда любила тебя с тех пор, как ты была ребенком, и я думаю, ты тоже любила меня.

– Вы знаете, так и есть, – ответила Гретна. – Я всегда любила вас – больше, чем кого-либо в мире, за исключением мамы и папы.

– Поэтому я хочу кое-что сказать тебе, – продолжила Мария. – Ты приехала в Лондон. Я хочу, чтобы ты жила со мной. Но сначала я хочу убедиться, что ты достаточно любишь меня, чтобы доверять.

Внезапно она подошла и опустилась на колени рядом с Гретной.

– Послушай меня, Гретна, – сказала Мария. – Лондон – трудное место для жизни, ты увидишь. Ты услышишь вещи, которые шокируют и удивят тебя. Люди счастливы, только когда повторяют злые сплетни или обсуждают кого-то. Они будут говорить тебе обо мне. Могут сказать даже много жестоких и неприятных вещей.

– Я не стану им верить, – возразила Гретна.

– Тебе, возможно, будет очень трудно опровергнуть их, – перебила ее Мария, в глазах которой застыла боль. – Но раз мы любим друг друга, раз ты знаешь меня так долго, ты обещаешь доверять мне?

– Конечно, – выпалила Гретна.

– Нет, не говори так, – продолжила Мария. – Я не хочу, чтобы ты обещала то, чего не сможешь выполнить. Но я хочу, чтобы ты всем сердцем верила, что я никогда не сделаю ничего плохого, что навредило бы моей душе или шло бы вразрез моей надежде на вечную жизнь.

– Я знаю, что вы никогда не сделаете ничего подобного, – воскликнула Гретна.

– Тебе будет нелегко, – говорила Мария, словно не слыша ее слов. – Я должна отправить тебя куда-нибудь еще, но я эгоистка, поэтому хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной. Так приятно иметь рядом друзей, которые верят в тебя и которым веришь ты.

– О, позвольте мне остаться, – взмолилась Гретна. – Я не вынесу, если уеду куда-нибудь, я так хочу жить с вами.

– Мы больше не будем говорить об этом, – ответила Мария. – Но запомни, что я просила тебя верить мне, верить всем сердцем и разумом.

– Я запомню, – пообещала Гретна, и это прозвучало почти как клятва.

Мария обняла ее и поцеловала, потом, все еще обнявшись, они пошли наверх по лестнице в спальню.

Весь небольшой багаж, который Гретна привезла с собой, уже распаковали, в камине горел огонь. Это была маленькая хорошенькая комната с окнами, выходящими на площадь.

– Надеюсь, ты будешь счастлива в этой комнате, – сказала Мария, оглядываясь вокруг, чтобы проверить, все ли на своих местах.

– Я как раз подумала, – начала Гретна, – понял ли принц, кто я, когда был так добр ко мне?

– Кто ты, дорогая? Что ты имеешь в виду?

– Я имею… знает ли он, что мама сбежала с папой? Я не хочу ничего сказать, но, возможно, когда он поймет это, то откажется от своего приглашения в Карлтон-Хаус и подумает, что мне было бы лучше вообще не появляться в обществе.

– Что заставило тебя так думать, дорогая? – спросила Мария.

– Но разве вы не понимаете? – сказала Гретна. – Мама так часто рассказывала, как сбежала накануне свадьбы, как разозлились король с королевой, как они поддерживали герцога Эйвонского, который, кроме всего прочего, имел важное положение в обществе и был осмеян.

– И по заслугам, по моему мнению, – рассмеялась Мария. – Он напыщенный, неприятный старик. И хотя, возможно, твоя мама заслужила порицание, ему досталось поделом, так скажет всякий, кто его знает.

– Но их величества?

Мария усмехнулась:

– Дорогая, я не намерена пытаться посвятить тебя во все эмоциональные переживания, которые ты увидишь при дворе, за несколько секунд. Но могу заверить, что принц сам себе закон, и если король придерживается одной стороны, то он почти всегда заступается за другую.

– Они не ладят? – удивилась Гретна.

– Боюсь, что да, – печально ответила Мария. – Я стараюсь сделать что-то, но дело это трудное, ибо я в особенности являюсь яблоком раздора для них.

– Принц очень сильно любит вас, разве нет? – спросила Гретна.

– Он замечательный человек, – с чувством согласилась Мария. – И я люблю его, Гретна! Может, это ошибка, но я люблю его всем сердцем. И отказаться от этого не представляется мне возможным.

В ее голосе прозвучала такая мука, что Гретна обняла ее.

– О, Мария, как, должно быть, это трудно для вас, но он тоже вас любит.

– Да, он любит меня, – нежно произнесла госпожа Фитцгерберт. – Любит больше, чем кто-либо знает или представляет. Любит меня достаточно, чтобы пожертвовать ради меня многим, что почти невероятно.

Минуту она помолчала, потом, словно прогоняя от себя некоторые сокровенные мысли, сказала совсем другим голосом:

– Я должна идти одеться для сегодняшнего приема. Почему бы тебе не переодеться, а потом не прийти ко мне поболтать? Я бы хотела этого больше всего.

– Конечно, приду, – с радостью отозвалась Гретна.

– Я пришлю за тобой горничную, – сказала Мария. – Моя спальня недалеко отсюда, наверху. Не торопись. Мой парикмахер всегда долго возится.

– У вас такие красивые волосы! – воскликнула Гретна. – Но вы укладываете их по новой моде.

– Да, и мы должны посмотреть, можно ли с твоими волосами сделать то же самое, – ответила Мария. – Это называется а-ля дикобраз,чудесно, да?

– Вам очень идет, – восхищенно произнесла Гретна.

Мария наклонилась поцеловать ее, потом вышла из комнаты, оставив за собой аромат дорогих духов.

Без Марии дом опустел. Словно все внезапно замолчали, хотя смех Марии, похожий на звонкий колокольчик, еще отдавался тихим эхом в пустых комнатах.

Гретна медленно поднялась по лестнице. Она сказала, что съест чашку супа и цыпленка, но не в столовой, а в своей комнате. Ее страшила официальная обстановка.

Гретна никогда не думала, что у Марии целая армия дворецких и лакеев, экономок и горничных, готовых выполнить любое ее желание. И теперь она поняла, что ей придется пересмотреть всю свою жизнь, ибо они будут жить вместе. В самом деле ей придется переосмыслить многие вещи, о чем ей сказала Мария, пока одевалась.

– Не беспокойся о том, что люди будут думать о побеге твоей матери, который случился так давно. Наоборот, уверяю тебя, это добавит интереса к тебе.

– Они не будут шокированы? – удивилась Гретна.

Мария рассмеялась так легко, беззаботно, словно по дому разнесся звон серебряных колокольчиков.

– Конечно, нет, глупое дитя. Они будут думать, что это романтично и волнующе – как и есть на самом деле. Я всегда завидовала твоей маме, что у нее было такое восхитительное приключение, и особенно потому, что оно подарило ей тебя. Это просто немыслимое счастье.

– Удивительно, – медленно произнесла Гретна, – что без папы она не пожелала жить дальше. Они всегда были так близки, так безмерно счастливы друг с другом.

– Никогда не прощу себе, что не узнала вовремя о случившемся, – вздохнула Мария. – Но я была за границей, и письмо о смерти твоего отца так и не попало ко мне. Я переезжала с места на место очень быстро и не оставляла адреса. На то были… свои причины.

В комнате суетилась служанка, и Гретна поняла, что не стоит сейчас спрашивать об этих причинах. Но интуитивно предположила, что это связано с принцем. Гретна не могла вспомнить, что говорил лорд Роксхолл маркизу о том, почему Мария находилась за границей до декабря. После ее возвращения поползли слухи, что она вышла замуж за принца. Такое, конечно, невозможно, это Гретна хорошо понимала. Но если Мария не вышла замуж за принца, что тогда у них за отношения? Мария просила доверять ей. Она готова это делать, и любые вопросы или мысли на эту тему были бы предательством.

Ее ужин стоял перед камином. Она посмотрела на поднос, потом подошла к изящному бюро с инкрустированными панелями. На нем лежала писчая бумага с монограммой, и новое перо торчало из блестящей чернильницы.

Сначала Гретна написала письмо миссис Мерривезер. Потом, поколебавшись, взяла бумагу, срезала адрес и медленно красивым почерком написала:

Милорд!

Хочу поблагодарить Вашу Светлость за гостеприимство и заверить, что благополучно добралась до моей подруги. Мы никогда больше не встретимся, но я еще раз благодарю Вас за Вашу доброту.

Гретна.

Она несколько раз перечитала письмо, убедившись, что написала все как следует, потом положила бумагу в конверт, надписала адрес маркиза на Баркли-сквер.

Когда вошла горничная, чтобы развести огонь и расстелить кровать, Гретна отдала ей письмо.

– Не могли бы вы это отнести на почту? – спросила она.

– Конечно, я отдам его слуге, мисс, и он отнесет по адресу.

– Нет-нет, – перебила ее Гретна. – Я хочу отправить его по почте. Не могли бы вы это устроить?

– Все будет сделано, как вы скажете, мисс.

Горничная вышла до того, как Гретна успела, поддавшись импульсу, забрать письмо назад. Но она была очень благодарна маркизу. Потом Гретна снова вспомнила, как он поцеловал ее, и решила, что никто, даже Мария, никогда не должен узнать о случившемся.

Почти весь следующий день Гретна провела, примеряя новые туалеты.

– Вы слишком добры и щедры, – снова и снова повторяла Гретна.

Но Мария только смеялась и заказывала все больше и больше.

Когда через три дня после приезда Гретне сказали, что сегодня вечером она идет в Карлтон-Хаус, ей показалось, что поднялся занавес и началась прекрасная пьеса, в которой она играет главную роль. Все, что Гретна делала прежде, было только подготовкой к этому моменту. Мария учила ее манерам, принятым при дворе, рассказала, для чего используются те или иные ножи и вилки во время долгих ужинов, которые принц любит устраивать каждую ночь.

– Я говорю ему, что он гурман, —смеялась Мария, – но он отвечает, что просто хочет всего самого лучшего в жизни. Стоит подумать о его несчастном детстве, и становится понятно почему.

– Оно действительно было таким ужасным? – поинтересовалась Гретна.

Мария обернулась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

– Король слишком подозрительно относился к нему, – полушепотом сказала она. – Поэтому принц провел свою юность во дворце, почти как в тюрьме, лишенный всех обычных забав. Его отец настоял, чтобы с ним обходились как с малолетним ребенком, когда он был уже подростком, и как с неразумным мальчишкой, когда он уже стал мужчиной. Так продолжалось, пока ему не исполнилось девятнадцать лет, когда он по закону стал наследником престола, и король больше не мог держать его под замком и вынужден был предоставить ему свободу.

– Почему король был так жесток? – спросила Гретна.

Мария пожала плечами.

– Никто не знает. Но его величество очень странный человек. Иногда люди думают, в своем ли он уме. Но не говори, что я так сказала. Я не должна критиковать, но иногда я горю от негодования, когда вижу, как ведет себя король.

Мария видела, как принц терпит все мучения, каковы бы они ни были. Каждый день он приходит в дом в назначенное время, когда Мария ждет его. Каждый вечер они вместе ужинают. Гретна усвоила, что принц не принимает приглашения в те дома, куда не приглашают Марию. Некоторых из известных дам Лондона это раздражает, но они не могут отказаться от визитов принца, поэтому дом Марии всегда завален приглашениями. Гретна думала, что иногда эти великолепные приемы доставляют Марии больше мучений, чем радости.

«Я бы хотела побыть наедине с мужчиной, которого люблю, – думала она про себя, – вместо того чтобы наблюдать, как придворные красавицы вьются вокруг него». Но бывало, что принц приезжал неожиданно, без предупреждения, и врывался в комнату, где сидели Гретна с Марией.

– Как думаете, что он сделал на этот раз? – спрашивал принц, и было понятно, о ком идет речь.

Гретна после глубокого реверанса уходила, оставляя их вдвоем. Она знала, что принц пробудет с Марией полчаса или чуть больше, пока злость не исчезнет из его голубых глаз, а на губах не появится ослепительная улыбка. Казалось, Мария всегда могла успокоить его, унять его злость, заставить понять, что все не так уж плохо на самом деле. Когда принц обедал с ними, Гретна уходила сразу же после окончания обеда, давая им возможность побыть наедине. Она всегда заботилась о том, чтобы не нарушить их счастье уединения.

Иногда Мария приходила к ней в комнату сказать спокойной ночи после того, как принц уезжал. Но чаще они встречались только на следующее утро.

Но одно дело беззаботно болтать с принцем в доме Марии, другое – пойти в Карлтон-Хаус-террас и встретиться там с принцем Уэльским, наследником трона Великобритании, самым завидным женихом и красивым молодым человеком Европы. Гретна мечтала увидеть Карлтон-Хаус, но она уже поняла, что долги принца не всегда позволяют ему жить там, где он хочет. В действительности, думала девушка, отсутствие денег было одной из тем разговоров, которые всегда начинались с его приездом. Гретну удивляло, как Марии удается оплачивать все расходы, связанные с таким большим домом, который она снимала у лорда Эксбриджа. Даже если вспомнить о наследстве, оставленном последним мужем, то оно давно должно было закончиться, учитывая, какие деньги тратились на Сент-Джеймс-сквер.

Но разве можно было о чем-то беспокоиться, когда Мария надевала наряды, казавшиеся Гретне самыми красивыми из тех, что она когда-либо видела. Сегодня и на Гретне было атласное платье с вышивкой из крошечных жемчужин, с бархатными бантами и бриллиантами. Обручи Мария сняла, хотя Гретна знала, что при дворе и в Карлтон-Хаусе их все еще носят. На груди, чтобы подчеркнуть роскошь наряда, были приколоты розовые розы, которые к тому же подчеркивали цвет ее щек и губ. Мария долго спорила, пудрить волосы или нет, и, к ее удивлению, Гретне удалось настоять на своем.

– Это не значит, что я не восхищаюсь вашим вкусом, отношением к моде, моя дорогая Мария, и тем, что вы носите волосы а-ля натураль,– сказала она. – Просто для первого выхода в Карлтон-Хаус я должна быть напудрена.

– Я уверена, что лучше было бы оставить все как есть, – вздохнула Мария, но сдалась перед настойчивостью Гретны.

Она не знала, что Гретна боялась встречи с маркизом, который мог узнать ее. Мария не могла предположить, что Гретна думает, будто напудренные волосы сделают ее неузнаваемой, если они столкнутся лицом к лицу. И когда наконец она была готова, Мария заметила, что ошибалась.

– Ты превосходно выглядишь, – воскликнула она. – Пудра подчеркивает чистоту и юность твоей кожи и делает твои глаза еще более голубыми.

Не было никаких сомнений, что на собравшихся в Карлтон-Хаусе девушка произведет такое же впечатление. С того момента, как Гретна переступила порог коринфской галереи, прошла по мраморному холлу, поднялась по огромной лестнице с блестящей золотой балюстрадой и вошла в парадные залы, к ней были прикованы все взгляды, о ней шептались, ею восхищались.

Владения принца произвели на Гретну огромное впечатление. И сам принц посреди всего этого походил на Прекрасного Принца из волшебной сказки. Он был так хорош, так шутил, так развлекал всех, что все поддавались его очарованию. Но как только появились Мария и Гретна, принц словно школьник бросился к ним.

– Для нас большая честь, что ваша светлость посетили нас, мадам, – приветствовал он Марию, не оставив никаких сомнений в своей искренности. Потом он протянул руку Гретне и поднял ее, не давая поклониться слишком низко. – Вы восхитительны, – прошептал он ей на ухо. Потом стал представлять ее своим друзьям – герцогине Девонширской, миссис Крю, герцогу Рутландскому, леди Сефтон.

Вокруг звучало столько имен, лица мелькали там и тут, и Гретна в отчаянии подумала, что никогда не запомнит, кто есть кто из этих ослепительных, элегантных, важных персон, которым она кланялась. Потом она услышала слова принца:

– И здесь еще один друг, которому я должен вас представить. Кое-кому, кто очень долго не бывал на наших приемах. Маркиз Стейд – мисс Гретна Хайден.

Наступил тот самый момент, которого она смертельно боялась.

– Мисс Хайден, – медленно произнес маркиз, словно пробуя на вкус ее имя. – Думаю, мы уже встречались.

Воцарилось минутное молчание, потом Гретна подняла глаза и взглянула на него. Она забыла, какой он высокий, величественный.

– Нет… нет, милорд, – пробормотала она. – Вы… ошибаетесь.

Но даже сказав это, она по выражению его глаз увидела, что он не поверил.