Текст книги "Огонь любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

И вдруг Карине вспомнились мужчины, игравшие внизу в карты, блеск в глазах сэра Персиваля Рокли, когда он вошел в зал и увидел ее.

Здесь, наверху, было так тихо, что ей казалось, она слышит собственное дыхание. Поежившись, девушка налила себе чая. Она пыталась убедить себя в том, что слишком измучена и встревожена, чтобы во всем разобраться, а виной такому ее состоянию могло быть все, что угодно: и темнота, и огромный дом, и странное поведение лорда Линча и его матери, и долгое путешествие. Сейчас она знала лишь одно: ей страшно, хотя и неясно, почему. Во всем происходящем было нечто непонятное, отчего в груди замирало сердце и прерывалось дыхание.

– Ну почему я такая глупая? – жалобно спросила себя Карина.

И едва она произнесла эту фразу, в коридоре раздались чьи-то тяжелые шаги. В страхе ожидая, когда раздастся стук в дверь, она почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Глава четвертая

Яркое солнце отражалось в озере, и по гладкой поверхности воды величественно скользили лебеди. В зарослях камыша прятались утки с ярким оперением, из кустов доносилось птичье щебетанье.

Карина чувствовала, как у нее становится легче на душе и ночные страхи начинают представляться нелепыми.

– Боже, ну не глупо ли бояться неизвестно чего? – проговорила она вслух.

Дипа носился по подстриженным лужайкам и пытался из рук кормить уток кусочками хлеба.

Сейчас Карине казалось, что она просто слишком утомлена волнующими событиями минувшего дня, а если говорить откровенно, то даже близка к истерике. Однако слишком реален еще был тот ужас, который она испытала ночью, хотя стук в дверь, так напугавший ее, имел самую прозаическую причину: стучала горничная, присланная миссис Барнстейпл, узнать, во сколько подавать завтрак.

Карина оторвала взгляд от озера и посмотрела на темный величественный дом. Он был огромен, но сейчас, когда ставни на окнах были открыты, больше не внушал прежнего благоговейного трепета. И все равно было в нем нечто такое, что вызывало смутное предчувствие дурного и казалось предвестником беды и опасности.

Не будь смешной! – сказала себе девушка и подумала, что просто сравнивает замок с Клеверли Корт, и сравнение это явно не в пользу первого. Перед глазами встали белые колонны Клеверли, газоны, спускавшиеся к небольшому ручью в нижней части сада, старые пихты, в которых она ребенком пряталась от гостей.

Как же она любила Клеверли! Радость, счастье, покой – вот что значил для нее ее дом. На мгновение все вокруг исчезло: и сиявшее на солнце озеро, и радостно щебечущий Дипа, и темные на фоне голубого неба силуэты замка. Вместо них Карина увидела женщину в белом платье, которая протягивала к ней руки, и себя, бегущую навстречу этой женщине и счастливую оттого, что мама вернулась домой.

– Надеюсь, вы хорошо спали? – раздался рядом с Кариной низкий голос.

От неожиданности девушка вздрогнула: погруженная в свои мысли, она не заметила, как рядом с ней появился лорд Линч.

Верхом на прекрасном черном жеребце, лорд Линч был просто великолепен. Когда он приподнял шляпу, Карина увидела, что его темные волосы имеют каштановый оттенок. Вчера вечером она этого не заметила.

Вынужденная отдать должное приятной наружности лорда Линча, Карина от этого почувствовала к нему крайнюю неприязнь.

– Благодарю вас. Дипа и я спали хорошо.

– Хорошо ли о вас заботятся? Вы обращаетесь к миссис Барнстейпл, если вам что-нибудь нужно?

– Миссис Барнстейпл очень добра.

Лорд Линч посмотрел куда-то в сторону от Карины и Дипы, который по-прежнему пытался подманивать уток и сам же их отпугивал своими прыжками и непрерывной болтовней.

Карина наблюдала за лордом Линчем, неосознанно надеясь заметить, как смягчится и подобреет его лицо. Но ничего подобного не случилось: когда он заговорил, голос его был резок.

– Полагаю, перед ленчем матушка захочет встретиться с вами. Раньше двенадцати часов она никого не принимает.

– Спасибо, что сказали мне об этом, – поблагодарила Карина. – Я возьму с собой Дипу.

Лорд Линч сжал губы, и она внезапно почувствовала гнев: так очевидна была его неприязнь к собственному ребенку, желание опекать и защищать которого было бы так естественно.

– Надеюсь, вы простите меня, лорд Линч, – начала Карина, – но может быть, вы не расслышали меня вчера? Я сказала вам, что леди Линч умирает.

– Я хорошо слышал вас, – ответил лорд Линч.

Голос его звучал так непреклонно, что присутствие духа почти покинуло Карину. Она буквально заставила себя продолжить:

– Женщина, которая ухаживает за леди Линч, надеется, что вы навестите больную. Если бедняжка скончается, о ее похоронах позаботиться некому.

Еще не кончив говорить, Карина поняла, что позволила себе слишком много.

Глаза лорда Линча заблестели словно голубая сталь.

– Я думаю, мисс Уорнер, дела леди Линч и мои собственные вас ни в коей мере не касаются! – произнес он таким тоном, что Карина просто окаменела. Кровь бросилась ей в лицо. Не сказав ни слова, она развернулась и пошла к Дипе.

Да, она знала, что виновата, но знала также и то, что просто обязана была позаботиться об умирающей женщине – матери его ребенка, о той, которую он когда-то любил, а теперь только ненавидел.

Это несправедливо, несправедливо, несправедливо, думала Карина, что за все должна расплачиваться женщина. Он подарил ей ребенка и быстро умыл руки. А теперь делал вид, что все связанное с некогда любимой женщиной ему совершенно безразлично, и воспоминания о ней не вызывают ничего, кроме раздражения.

Карина попыталась представить себе их роман – мгновения красоты и страсти, когда кроме любви для них ничего в мире не существовало. Однако вообразить лорда Линча охваченным сильным чувством было нелегко. Были в нем такая холодность и чопорность, что Карине стало странно, как это вчера вечером она посмела бросить ему вызов.

Правда, тогда он был не совсем трезв, и его нетвердая походка и даже необузданный смех делали его более человечным и доступным. Однако сейчас, судя по произведенному на лорда Линча впечатлению, она с таким же успехом могла бы говорить с каменной статуей. "Ненавижу, – подумала девушка. – Ненавижу этого жестокого и бессердечного человека".

Ей показалось удивительным, что он мог дать жизнь такому нежному и ранимому существу, как маленький Дипа.

Карина наклонилась к мальчику. Его маленькие ручки обвили шею девушки.

– Красивые птички, – закричал он. – Красивые птички хотеть еще хлеба.

– Мы принесем им хлеба завтра, – пообещала Карина. – Давай немного погуляем и посмотрим, что здесь еще есть.

Предложение Карины привело Дипу в полный восторг.

– Посмотрим еще птички, еще собачки, еще лошадки, – согласился он и, повернувшись, заметил лорда Линча, который почему-то не уехал.

– Лошадь, лошадь! – закричал мальчик и, раскинув руки, побежал по лужайке туда, где были лошадь и всадник.

Когда ребенок уже приближался к ним, Карина увидела, что чем-то напуганное животное взвилось на дыбы. Ее охватил ужас: мгновение, и копыта с сокрушительной силой обрушатся на голову мальчика.

– Дипа, Дипа! – закричала она и побежала так быстро, как давно уже не бегала. Только совсем рядом с лошадью ей чудом удалось догнать ребенка, совершенно не подозревавшего об опасности и продолжавшего кричать во всю силу легких:

"Лошадь! Лошадь!"

Карина подхватила мальчика на руки, а лорд Линч осадил вздыбленную лошадь.

– Ради бога, осторожнее, Дипа! И не кричи, ты пугаешь животное, – взмолилась она, с трудом переводя дыхание.

Лорд Линч отъехал от них на безопасное расстояние и остановил лошадь. Карина подняла на него глаза. Щеки ее пылали, золотистые волосы локонами упали на белоснежный лоб.

– Простите, – сказала она, – но, боюсь, Дипа не привык к животным.

– Вы должны лучше смотреть за ним, – упрекнул ее лорд Линч. – Приучайте его избегать опасностей.

Небрежно поднеся руку к полям шляпы, он попрощался и, пришпоривая лошадь, поскакал по лужайкам вглубь парка. Карина смотрела ему вслед. Лошадь перешла на галоп, и девушка подумала, что всадник и конь составляют единое целое. С неохотой ей пришлось признать, что у лорда Линча великолепная посадка.

– Лошадь, Дипа ездить на лошади, – просил Дипа.

– В следующий раз, не сегодня, – ответила Карина, опуская его на землю.

Встреча с хозяином привела ее в угнетенное состояние, но одновременно и взволновала. Пока не появился лорд Линч, она чувствовала себя вполне счастливой, а теперь ей казалось, что он заставил солнце скрыться, и замок снова погрузился в состояние мрачного величия, которое так подавляюще подействовало на нее прошлой ночью.

Карина взяла Дипу за руку и быстрым шагом повела его подальше от этих лужаек, туда, где за замком был разбит французский парк.

Розарии и цветники сменялись водоемами, и все это было необыкновенно живописно: пышно цвели георгины, пурпурные и розовато-лиловые астры ярко выделялись на фоне темного тисового забора и красных кирпичных стен.

В любое другое время подобное великолепие вызвало бы у Карины восторг, но сейчас ей было не до этого: ее тревожила, хотя она едва признавалась себе в этом, позиция лорда Линча и не давала покоя мысль, правильно ли она поступила, высказав все, что думала.

"Мне не следует забывать, что я всего лишь гувернантка", подумала девушка и вспомнила известных ей представительниц этой профессии. Безропотные женщины средних лет спускались к завтраку вместе со своими подопечными, но говорили только тогда, когда к ним обращались, сидели, опустив головы и поджав губы, а присутствующие за столом попросту игнорировали их существование. Вспоминая сейчас этих женщин, Карина пожалела их, представив, какую одинокую и безрадостную жизнь они вели. Даже в дурном сне ей не могло присниться, что когда-нибудь станет одной из них.

"Я должна держать свои чувства при себе, – решила Карина. – Мне следует отвечать: "Нет, лорд Линч" и "Да, лорд Линч", если его светлость соизволят обратиться ко мне. Я должна помнить, что он смотрит на меня с таким же интересом, как на пыль у себя под ногами".

На мгновение Карина залюбовалась статуей нимфы, убегающей от сатира.

– Я ненавижу его! – произнесла девушка вслух.

Услышав позади себя шаги, она обернулась, ожидая увидеть лорда Линча. Однако по тропинке шел не лорд Линч, а сэр Перси Рокли. Он курил большую сигару и очень напомнил Карине сатира, когда с ног до головы оглядел ее темными под отяжелевшими веками глазами и нашел, к большому ее неудовольствию, весьма привлекательной.

– Что вы думаете о замке Линч, мисс Уорнер? – спросил сэр Перси, подходя ближе.

– Здесь очень красиво, – ответила Карина, опуская глаза и стараясь создать убедительный, как ей казалось, образ скромной и незаметной гувернантки.

Стоя напротив сэра Перси, она чувствовала пряный аромат его сигары и едва различимый типично мужской запах одеколона.

– Вы не видели нашего хозяина?

– Лорд Линч отправился на верховую прогулку в парк.

– Я был уверен, что он уже на ногах. Никто из гостей еще и не думал вставать. Вчера мы засиделись слишком поздно.

– В самом деле? – Карине удалось добиться, чтобы ее голос звучал как можно безразличнее. Она поискала глазами Дипу, пытаясь найти предлог, чтобы подозвать его.

– Интересно, понравится ли вам здесь? – задумчиво спросил сэр Перси. – Я так понимаю, вы останетесь здесь на некоторое время?

– Во всяком случае принц получил приглашение остаться здесь на всю зиму, – ответила Карина, чувствуя, что, называя Дипу его новым титулом, слегка покраснела.

– Именно так мне и сказал наш хозяин. Боюсь только, что такой хорошенькой девушке, как вы, быстро наскучит в деревне.

– А я люблю деревню, – с вызовом ответила Карина. – Большую часть своей жизни я провела именно в деревне.

Кончив говорить, она хотела уйти, но поняла, что в намерения сэра Перси вовсе не входило так просто отпустить ее: он повернулся и пошел рядом с ней.

– Мы должны постараться, чтобы вы не скучали, – улыбнулся он.

– Уверяю вас, мне никогда не бывает скучно, да и забота о ребенке требует немалых сил.

– У вас будут свободные вечера, – заметил сэр Перси и в голосе его слышался целый калейдоскоп намеков.

Карина ничего не ответила, но пошла немного быстрее. Снова что-то в этом человеке показалось ей крайне отталкивающим. Она почувствовала это еще накануне ночью, но в тот момент решила, что у нее разыгралось воображение. Однако и сейчас при свете дня это ощущение не покидало ее.

– Я уже говорил вам, что вы очень милы, – весьма двусмысленно заметил сэр Перси. – Уверен, не будет преувеличением сказать, что вы прекрасны. Прекрасная гувернантка – кто-нибудь слышал о таком?

Карина посмотрела на часики, приколотые к белой блузке.

– Я должна… забрать Дипу и… повидать леди Линч, – прерывающимся голосом сказала она. – Нам пора возвращаться.

– Старуха вряд ли примет вас раньше двенадцати, – ответил сэр Перси. – Почему вы бежите от меня?

– Вовсе нет, – неискренне запротестовала Карина.

– Боитесь услышать несколько комплиментов? – настаивал сэр Перси.

– Я не боюсь комплиментов, а просто не люблю их.

– Вздор! – решительно заявил сэр Перси. – Любой женщине приятно слышать, что она красива. Ей доставляет удовольствие уверенность в том, что она заставляет сердце мужчины биться сильнее – а именно это вы и делаете со мной.

– Откровенно говоря, сэр Перси, подобные разговоры кажутся мне недопустимыми. Вы не хуже меня знаете, что это неприлично.

– К черту приличия! – воскликнул сэр Перси. – Я никогда не соблюдал приличий, а делал только то, что мне хотелось. А в данный момент, моя маленькая леди, больше всего на свете я желал бы поухаживать за вами.

– Извините, но я больше не могу слушать вас, – ответила Карина. – Вы говорите глупости.

Она взяла на руки сидевшего на траве Дипу, намереваясь уйти.

– Пустить Дипа! Вниз! – закричал, вырываясь, мальчик. – Дипа хотела смотреть рыбки.

– Зачем убегать? – спросил сэр Перси. – Пусть ребенок делает, что хочет. Идите сюда, я хочу поговорить с вами.

Карина ничего не ответила. Оставив сэра Перси в одиночестве, она с Дипой на руках быстро миновала цветники и поднялась на террасу, окружавшую эту часть замка.

Дипа, рассерженный тем, что его оторвали от интересных занятий, что-то сердито тараторил на родном языке. И хотя Карина не поняла ни слова, смысл его речи уловила вполне. Ребенок был раздосадован и сильно возбужден, поэтому ей пришлось слегка встряхнуть его.

– Успокойся, Дипа, и веди себя, как следует! Сейчас мы должны возвращаться, но если ты будешь хорошим мальчиком, после обеда мы опять пойдем в парк.

Буря утихла так же быстро, как началась. Дипа снова улыбался и, обвив руками шею Карины, прижался щекой к ее щеке.

– Хороший, добрый мисси.

– Мисс Уорнер, скажи "мисс Уорнер", – поправила Карина: было бы странно, если бы мальчик продолжал звать ее «мисси» и в присутствии других людей.

– Мисси… – повторил Дипа и остановился.

– Уорнер, скажи «Уорнер», – подсказала Карина.

Ребенок покачал головой. Она поняла, что это слово слишком сложно для него, и, мгновение подумав, предложила:

– Карина – ты можешь сказать Карина?

Когда он отказался произнести и это слово и снова повторил «мисси», Карина воскликнула:

– Дорогой, да ты, оказывается, трудный ребенок! Если ты будешь так говорить, все решат, что я очень плохая гувернантка.

Но Дипа только смеялся и по пути в дом, а потом на лестнице показывал те предметы, названия которых знал:

– Картина… ковер… стул.

Он трещал без умолку и во весь голос, отчего все лакеи оборачивались на них. К счастью, больше никто их не слышал.

Они поднялись в детскую, и немного поиграли. За несколько минут до двенадцати взволнованная Карина спустилась с Дипой на второй этаж, где у дверей комнаты леди Линч их встретила Мэтьюз.

– Я хотела бы узнать, желает ли ее светлость видеть принца? – спросила девушка.

– Не сказала бы, – ответила Мэтьюз. – Сегодня она в дурном настроении: что-то огорчило ее. Думаю, опять его светлость. Когда хозяйка выходит из себя, нам всем приходится быть настороже.

– Тогда, может быть, ее лучше не беспокоить? – осторожно поинтересовалась Карина.

– О нет, раз вы все равно уже здесь, я вполне могу пойти и узнать у ее светлости, примет ли она вас. Но не удивляйтесь, если она ответит "нет".

Мэтьюз постучала в дверь спальни, вошла и почти сразу же, улыбаясь, вышла.

– Ее светлость желает видеть вас обоих, – объявила она. – По-моему, настроение у нее улучшилось, поэтому все обстоит не так скверно, как можно было бы ожидать.

И с этими ободряющими словами Мэтьюз ввела Карину и Дипу в комнату.

Леди Линч выглядела почти так же, как накануне ночью, только на этот раз вместо огромных жемчугов ее украшали бриллианты. Никогда в жизни Карине не приходилось видеть столько драгоценностей сразу, и она просто глаз не могла отвести от камней, которые сияли и переливались при каждом движении старой дамы.

При беспощадном свете дня все в комнате выглядело так, словно находилось здесь не одно столетие: драпировки кровати обветшали, а в некоторых местах и разорвались, горностаевое покрывало было тронуто желтизной.

– Доброе утро, мисс Уорнер, – сказала вдовствующая леди, слегка наклоняя голову в красиво уложенном, как поняла Карина, парике.

– Доброе утро, – ответила девушка и велела Дипе выйти вперед и протянуть руку.

– Он даже желтее, чем мне показалось вчера, – заявила старая дама, глядя сверху вниз на маленькую ручонку, которую ее внук протягивал ей.

– Это не его вина, – ответила Карина, прежде чем подумала, что ее слова могут показаться дерзкими.

– Я прекрасно знаю это. Знаю я также и то, что ты считаешь меня жестокой, бесчувственной старухой, лишенной всех человеческих чувств, ибо я не прижимаю своего внука к груди с приличествующими случаю проявлениями материнской любви.

Карина залилась краской смущения.

– Я не говорила ничего подобного, – едва слышно пробормотала она.

– Не говорила, – согласилась леди Линч, – но твой вид красноречивее любых слов, а выражение лица слишком смелое и открытое для той роли, которую ты играешь – впрочем, не очень-то умело.

– Не понимаю.

– Прекрасно понимаешь, – отрезала старая дама. – Это твое первое место, верно?

Карина хотела было сказать, что у нее есть рекомендация, но передумала и честно призналась:

– Да.

– Я так и думала. И почему же ты решила поступить на него?

– Потому, что мне нужны были деньги, и еще потому, что ничего другого мне не предложили.

– Ну что ж, по крайней мере, откровенно. И теперь ты думаешь, что будешь как сыр в масле кататься? Хочешь с выгодой для себя воспользоваться нашей тайной? Сегодня утром ты говорила с моим сыном. Что ты ему сказала?

Карина была просто потрясена. Посмотрев на окна спальни старой дамы, она увидела, что они вовсе не обращены в парк. Значит, кто-то видел их и поставил в известность хозяйку замка. Потрясающая женщина!

– Лорд Линч спросил меня, хорошо, ли я устроилась, – ответила девушка.

– Что-нибудь еще?

Карина, словно загипнотизированная проницательным взглядом старой дамы, сказала правду:

– Я осмелилась предложить его светлости поехать навестить мать Дипы. Если она жива, возможно, ей захочется увидеть его. А если скончалась, то позаботиться о ее похоронах совершенно некому.

– И потому ты решила взять все в свои руки, – едко заметила леди Линч.

– Извините меня, это была ошибка. Его светлость посоветовал мне заниматься своими делами… Но ведь леди Линч умирает.

– Все мы когда-нибудь умрем, – поставила Карину на место старая дама. – От меня доктора отказались уже много лет назад, но, как видишь, я еще жива. А теперь послушай меня, дитя. Я хочу кое-что тебе рассказать, и если ты хотя бы вполовину так умна, как кажешься, то поймешь меня. Этот замок переходил от отца к сыну еще со времен завоевания Англии норманнами. В любой книге по истории ты найдешь имя Линчей. Они выполняли свое предназначение не только тем, что служили короне, но и тем, что поддерживали свой род, делая все возможное, чтобы семейные традиции, верность семье передавались из поколения в поколение.

Сделав паузу, старая дама оглядела комнату.

– Не одно поколение Линчей появилось на свет и ушло в мир иной в этой комнате. Каждый уголок в замке полон тайн и сокровищ. От своих предков каждый Линч получал не только имя, но и их славу и традиции. Можешь ли ты понять, что это значит?

– О да.

– От отца к сыну, от отца к сыну, – продолжала леди Линч. А теперь ты привезла этого… этого… этого ублюдка с восточного базара и удивляешься, что мы не проявляем восторга.

– Вашему сыну следовало подумать об этом раньше, когда он влюбился.

– Влюбился! – фыркнула старая дама. – Да кто влюбляется в проституток?! Его просто охватило желание, а эта женщина, без всякого сомнения, постаралась удовлетворить его похоть и очистить карманы. И это ты называешь любовью? Для такого есть гораздо более подходящие названия, хотя и очень грубые.

– Но ваш сын… ваш сын женился на ней, – робко напомнила Карина.

– Он был пьян или лишился рассудка? – спросила леди Линч, и глаза ее и голос при этом выражали боль, которая совсем не соответствовала резкости ее слов.

– Как он посмел забыть, что он Линч! – воскликнула вдруг она. – Как он мог пасть столь низко, что навязал нам такое создание, как этот ребенок!

– Бедный Дипа! Прошу вас, не будьте так нетерпимы к нему, – быстро проговорила Карина и через всю комнату посмотрела туда, где Дипа, вскарабкавшись на стул у туалетного столика, играл с золотой щеткой для волос. Держа щетку вверх зубьями, он причесывал волосы и корчил рожи перед зеркалом.

– Обезьяна, – едва слышно пробормотала леди Линч. – Маленькая обезьяна из джунглей.

– Нет, нет, вы не должны так говорить о нем. Он ваша плоть и кровь, он частица вашего сына и часть того наследия, о котором вы говорили. Вы можете негодовать, но это правда. Вам придется признать это и сделать так, чтобы он полюбил замок Линч так, как любите его вы.

– Никогда! – вспыхнула старая дама. – Никогда, никогда этот желтолицый не будет носить титул и сидеть во главе стола за обедом! "Лорд Линч", можно ли вообразить подобное? Да любая деревенщина в поместье будет смеяться, услышав это.

– Что же вы предлагаете?

– Я размышляла над этим. Его следует отослать обратно на Яву. У него наверняка полно родственников – дед, дядьки, кузены. Все эти восточные люди всегда состоят в том или ином родстве.

– И кто повезет его?

– Почему бы это не сделать вам? – вопросом на вопрос ответила старая дама.

– Нет, нет, я не смогу. Это было бы несправедливо. И потом я обещала матери Дипы позаботиться о мальчике.

– А для него самого не лучше было бы вернуться? – спросила леди Линч. – Только представь себе, какая жизнь ожидает его здесь. Ребенок, презираемый в доме, который он, возможно, будет считать своим, изгой в любой школе, куда бы мы его ни пристроили, и, наконец, несчастный человек, чувствующий себя не в своей тарелке в любом обществе, какое бы ему ни послала судьба.

– Не стоит, – ответила Карина. – Я знаю, что вам трудно, понимаю и разделяю ваши чувства. Но ребенок, ваша плоть и кровь, существует, и вы не можете выбросить его из дома или отослать на родину, как будто он лишенный всяких прав зверек.

Старая дама вздохнула.

– Несколько столетий назад любой Линч, оказавшийся в подобной ситуации, утопил бы этого ребенка в озере или швырнул бы в темницу умирать.

– Я знаю, – с улыбкой проговорила Карина. – Но сейчас, в 1901 году, мы гораздо более цивилизованны. Кроме того, люди просто так не исчезают – обязательно будет расследование.

Леди Линч с такой силой сжала кулаки, что суставы унизанных кольцами пальцев побелели.

– Да, – пробормотала она, – здесь ты совершенно права.

В комнате повисла тишина. И вдруг Дипа нежно запел тихую немелодичную песенку, которой, наверное, научился дома, на Яве, у матери или у товарищей по играм.

– И это Линч! – с горечью воскликнула старая дама. – Линч!

В голосе ее слышалась истинная мука, и совершенно неожиданно это тронуло Карину.

– Мне жаль, мне очень жаль, – сказала она. – Если бы это было в моих силах, я бы помогла вам. Но сейчас мы можем сделать только одно: воспитать мальчика настоящим английским джентльменом и надеяться, что повзрослев, он станет больше похожим…

Карина хотела сказать "на своего отца", но передумала:

– … на своих предков.

Глаза леди Линч остановились на Дипе, но потом, словно зрелище это было для нее невыносимым, она перевела взгляд на Карину.

– Ты нравишься мне, девушка. Ты честна и не боишься говорить то, что думаешь. И хотя я не сомневаюсь, что подобное поведение не пристало твоему положению, мне нравится твоя смелость. Забирай это отродье наверх и учи его. Позаботься, чтобы он понял, как должен вести себя настоящий христианин. И если ты думаешь, что сможешь сделать из него джентльмена, бог тебе в помощь.

– Я могу только попытаться.

– Ну почему, почему он женился на ней? – пробормотала леди Линч, обращаясь сама к себе.

Карина подошла к мальчику.

– Пошли, Дипа, – твердо сказала она – Нам пора возвращаться наверх.

Она попыталась отобрать у ребенка щетку, но он буквально вцепился в нее.

– Моя! Моя! – истошно вопил он.

– Нет, эта щетка принадлежит леди Линч, и ты должен оставить ее здесь. Наверху тебя ждут твои игрушки.

– Дипа хотеть! Дипа хотеть! – настаивал мальчик, не выпуская щетку из рук.

Полная решимости, Карина отобрала у Дипы щетку. В ответ мальчик бросился на нее с кулачками, выкрикивая нечто, очень похожее на яванские ругательства.

– Настоящий английский джентльмен, – раздался с кровати полный сарказма голос.

– Да, иногда он бывает непослушным, – извиняющимся тоном сказала Карина, – но потом всегда раскаивается.

Словно понимая, что речь идет о нем, Дипа, которого теперь девушка держала на руках, спрятал лицо у нее на шее. Не оглядываясь больше на леди Линч, она направилась к дверям и все время чувствовала на себе ее пристальный взгляд.

В коридоре их ожидала Мэтьюз.

– Все в порядке? – поинтересовалась она.

Не доверяя своему голосу, Карина в ответ только кивнула. У нее было такое чувство, будто она борется с волнами в бурном море. С Дипой на руках она стала медленно подниматься по лестнице.

– Ты вел себя плохо, – сказала Карина мальчику, когда они наконец поднялись наверх, – очень плохо. Тебе понятно?

Она надеялась, что ее слова произведут на Дипу хоть какое-нибудь впечатление, но, оказавшись у дверей игровой, он вдруг вспомнил коня-качалку.

– Лошадка! Лошадка! – закричал мальчик и, вырвавшись из рук Карины, радостный, первым вбежал в комнату.

Девушка безнадежно вздохнула, но, войдя в детскую, сразу же забыла обо всем на свете: стоя перед камином, руки в карманах, ее появления ожидал сэр Перси Рокли. Замешательство Карины—и это было видно – доставило ему удовольствие.

– Я пришел удостовериться, что вы хорошо устроены, – сказал он.

– Мне и в голову не пришло бы, что это ваша епархия, сэр Перси.

– Скажите, на милость! – поддел ее сэр Перси. – Знаете, вы очень привлекательны, когда сердитесь. Люблю сердитых женщин. Меня забавляет, когда благодаря мне они начинают улыбаться и говорить, как им жаль, что они сердились.

– Извините нас, сэр Перси, – холодно проговорила Карина, мы должны готовиться к обеду.

– Тогда вам совершенно незачем спешить: обед в четверть второго.

– Нет, вы ошибаетесь: обед в половине первого.

Сэр Перси улыбнулся, и Карина поняла, что он подсмеивается над ней.

– Вы думаете, что ваша хорошенькая головка знает все на свете. Позвольте мне сказать, что это далеко не так. Вы забываете, что в лучших домах дети обедают вместе со всеми. Я напомнил об этом его светлости. Он не привык к детям, поэтому не знал этого. Я полагаю, король государства Сингора может подумать, что его внуку высказывают неуважение, если с ним не будут обращаться так, как принято в Англии.

– Я бы предпочла, чтобы вы не вмешивались. Будет лучше, если Дипа получит обед у себя в комнате.

– И значит, я буду лишен удовольствия лицезреть вас? Черт возьми, мне нравится смотреть на вас. Я уже говорил – вы прекрасное создание, но пока напоминаете мне необъезженную молодую лошадку. Однако рано или поздно лошадь должна научиться повиноваться своему хозяину.

Карина сделала вид, что ничего не слышит, озабоченная чистотой Дипиных рук. Конечно, это был только предлог, потому что она уже мыла Дипе руки перед визитом к леди Линч. Не находя причины вымыть их еще раз, Карина без всякой необходимости начала переставлять игрушки.

– Подите сюда, – неожиданно проговорил сэр Перси.

На какое-то мгновение она почти повиновалась ему, но потом быстро ответила:

– Как видите, сэр Перси, я занята. Когда мы спустимся к обеду – а по вашему мнению, мы должны это сделать, – вы поговорите со мной, если пожелаете. А сейчас у меня нет времени.

– То, что я собираюсь сказать вам, не предназначено для чужих ушей. Идите сюда, моя девочка, не заставляйте меня ждать.

Поскольку слова эти не произвели на Карину никакого впечатления, сэр Перси, пройдя через всю комнату, сам подошел к ней. У нее возникло неприятное чувство, будто он выслеживает ее, словно дичь. Сэр Перси подходил все ближе и ближе, а когда Карина невольно посторонилась, каким-то образом предугадал ее движение и оказался именно в том месте, куда она отступила.

От страха и негодования девушка вышла из себя. Вместо того, чтобы отойти, она остановилась и посмотрела сэру Перси прямо в глаза.

– Не изволите ли выйти из комнаты, сэр Перси. Если нет, я пожалуюсь лорду Линчу. Присутствие мужчины в детской или в классной, как вам будет угодно назвать эту комнату, совершенно недопустимо. Я прошу вас уйти!

– Сколько пыла, сколько страсти! – воскликнул сэр Перси. Ей-богу, вы женщина, которую стоит приручить.

– Уходите, – повторила Карина. – Я прошу вас покинуть детскую. Если вам кажется, что я невежлива, прошу простить меня. Неужели вы еще не поняли: я не желаю говорить с вами?

Сэр Перси тихонько рассмеялся и, прежде чем она успела помешать ему, приподнял ее подбородок.

– Вы очень привлекательны, – произнес он приглушенным, вкрадчивым голосом, который показался Карине самым отвратительным голосом на свете.

На миг прикосновение теплых толстых пальцев сэра Перси словно парализовало ее. Опомнившись, Карина бросилась в свою спальню и заперлась на ключ.

Часто дыша, Карина прислушалась. Тяжелые шаги сэра Перси раздались сначала по комнате, а потом по лестнице, послышался его довольный смех. Девушка поняла, что ее гнев нисколько не смутил его.

Она дождалась, пока шаги окончательно стихли, и с дрожащими руками вернулась в детскую.