Текст книги "Просто судьба"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Ей казалось, что по возвращении домой мама снова станет безвольной и вялой.

Будет очень сложно пробудить ее от летаргии.

Никто не смог бы понять, как уныло и тоскливо они провели весь прошлый год.

И она приняла решение.

– Если вы… действительно хотите… пригласить меня, было бы восхитительно… пообедать… с вами… к тому же отправиться туда… верхом.

– Так мы и поступим. Вы легко найдете меня в загоне, где так внезапно появились вчера. Там никого не будет в этот час.

– Тогда я приду сразу же, как только все спустятся на обед.

На его лице отразилось удовлетворение. Тогда она спросила немного наивно:

– А… вы не думаете, что я поступаю… неправильно? Как-никак я не буду… меня никто не будет сопровождать.

В тот момент Мена забыла, что предполагалось, будто она – независимая и самостоятельная молодая женщина, которая сама зарабатывает на жизнь и отвечает за себя.

– Я обещаю вам, – ответил Линдон весьма серьезно, – что приведу двух лошадей достаточно солидного возраста, которые вполне подойдут для роли сопровождающих вас особ с той самой минуты, как вы покинете замок, и до тех пор, пока вы не вернетесь!

Мена радостно рассмеялась:

– Я уже вижу, как они мотают головами, если я веду себя ужасно, и, конечно, упрекают вас за то, что вы спровоцировали меня на… проказы!

– Я буду вести себя предельно деликатно и с соблюдением всех приличий, – пообещал Линдон.

Возвращались они галопом по той же дороге, и солнце казалось им ослепительным.

Госпожа Мэнсфорд рассказала дочери, как хорошо она провела этот восхитительный день.

– Ты должна увидеть питомник лекарственных трав, моя дорогая, – сказала она. – Когда я осматривала его, мне было так стыдно, что я столько времени пренебрегала нашим.

– Мы займемся прополкой, как только вернемся, мама. А что еще вы видели?

– Орхидеи! Как те, что я обычно носила в волосах, только они куда более роскошные и очень редкие. А персики в специальной теплице уже почти созрели!

Мена подумала, что ей еще так много всего надо бы узнать и увидеть, прежде чем они оставят замок.

Однако это может стать все менее выполнимым, если она будет проводить все свое свободное время с Линдоном и лошадьми.

Ее мать явно была очарована парком и садами.

Она даже не спросила Мену, чем та занималась все это время.

– Днем, – продолжала госпожа Мэнсфорд, – большинство гостей поехали на прогулку.

– И с кем поехали вы, мама? – спросила Мена.

– Герцог взял меня с собой в очень удобный фаэтон, а Алоиз была с двумя молодыми людьми, которые, на мой взгляд, явно увлечены ею.

– Вы не думаете, что она рассчитывала на общество… герцога?

Госпожа Мэнсфорд в ужасе посмотрела на дочь:

– Я даже и не подумала об этом! Я поступила неправильно, полностью завладев вниманием герцога?

– Нет-нет, конечно, нет, – поспешила успокоить ее Мена. – Вы приехали сюда, потому что он хотел видеть вас, и он очень умно поступает, выясняя таким образом все, что он хочет знать о вас.

Госпожа Мэнсфорд улыбнулась:

– Я нахожу его обворожительным и не могу вообразить, кого можно было бы предпочесть ему в качестве зятя.

Как и в прошлый раз, Алоиз пришла, чтобы забрать мать к обеду.

В этот вечер она надела яркое платье, украшенное перьями.

Мена догадалась, что оно обошлось сестре недешево.

Для матери Мена выбрала платье приглушенного розовато-лилового оттенка – цвета пэрмской фиалки.

Она выглядела очень привлекательно со сверкающей диадемой в волосах и тем же самым ожерельем, что она надевала прошлым вечером.

Мена вспомнила, как Алоиз сказала, что ее мать выглядела как фиалка.

При этом она подумала, что если бы ей самой пришлось спуститься к обеду, то никто и не заметил бы ее на фоне Алоиз.

– У тебя фантастическое платье, Алоиз! – воскликнула она, обращаясь к сестре.

– Я тоже так считаю, – удовлетворенно отозвалась Алоиз.

– А твоя диадема так красива, – добавила Мена.

– Подождите немного, и вы увидите меня в бриллиантах Кэрнторпов! Их диадема напоминает корону, а нити жемчуга достигают колен!

Мена подумала, что это уж чересчур, но вслух только произнесла:

– Я знаю, ты будешь смотреться в них изумительно!

Алоиз направилась к двери.

– Поспешите, мама, – сказала она. – Я очень довольна тем, как герцог ведет себя с вами, и было очень мило с вашей стороны, что вы отправились с ним смотреть этот скучнейший питомник лекарственных трав.

– Наша прогулка вовсе не показалась мне скучной, – запротестовала госпожа Мэнсфорд, – а его светлость и в самом деле большой знаток трав и цветов.

Но Алоиз уже ничего не слышала.

Мена поцеловала мать на прощание и прошептала:

– Веселитесь в свое удовольствие, мама, и не забудьте рассказать герцогу о тех растениях, что папа привез еще из Греции.

– Я и забыла. Думаю, ему и в самом деле будет очень интересно узнать об этом.

И она поспешила за старшей дочерью.

Когда они исчезли внизу лестницы, Мена увидела служанку, идущую по коридору.

Она уже собиралась сказать ей, что не будет обедать, но тут же поняла, что это было бы ошибкой.

Это показалось бы странным. Слуги рассказали бы все служанке Алоиз, а та уж пересказала бы услышанное своей госпоже.

Поэтому Мена с нетерпением стала ждать в гостиной, пока не появится лакей.

Скатерть уже была постелена на стол, и, как только он подал поднос, она сказала:

– Мне необходимо срочно написать письмо, может быть, вы оставите мой обед и вернетесь, чтобы забрать поднос позже?

– Вы и впрямь уверены, что сможете справиться сами, мисс? – переспросил лакей.

– Да, конечно, – Мена улыбнулась.

И он поспешил уйти, думая, что ему повезло и не надо было оставаться и прислуживать ей.

Как только он ушел, Мена сняла салфетки.

Она убрала часть принесенного, чтобы все выглядело так, будто она попробовала каждое блюдо.

Два персика она оставила, спрятав их в буфете.

Затем, удостоверившись, что поблизости никого нет, она проскользнула по коридору и вниз по лестнице, которая вела к двери в парк.

Возможно, ее поступок был неправильным и даже предосудительным!

Но девушка была в восторге от возможности впервые в жизни отправиться на обед с пригласившим ее мужчиной.

Она вышла в парк.

Затем как можно быстрее прошла через фруктовый сад.

Когда она добралась до загона у конюшни, Линдон уже был там.

Какое-то мгновение она удивленно разглядывала его, поскольку на этот раз он был одет как джентльмен.

Позже она сообразила, что это был его неофициальный вечерний костюм, причем уже явно не новый.

Примерно так же одевался в молодости ее отец, когда еще служил в армии.

Его брюки с красными лампасами плотно облегали ноги.

Заметив все это, она воскликнула:

– Так вы – военный!

– Служил когда-то, – ответил Линдон. – Я подумал, что это наиболее приемлемый костюм, который подходит для обеда с красивой женщиной.

Мена решила, что таким образом он, вероятно, приносил извинения за то, что не мог позволить себе хороший вечерний костюм.

– Вы выглядите просто шикарно! – сказала она, полагая, что это выведет его из затруднения.

– И вы выглядите прекрасно.

Она надела одно из своих обычных платьев.

Оно шло ей, подчеркивая линии фигуры и тонкую талию.

Небольшой вырез, мягкие воланы, едва прикрывающие руки.

Чтобы придать платью более нарядный вид, Мена взяла две розы из вазы в спальне и приколола их на груди.

Она и представить себе не могла, как хороша она была, освещенная лучами солнца, играющими в золоте ее волос.

А так как она была взволнована, ее глаза сняли подобно звездам.

Линдон, замерев, разглядывал ее довольно долго.

Потом молча подсадил ее в седло.

– Что вы думаете о ваших дуэньях? – спросил он. – Полагаю, они понадобятся вам сегодня вечером!

Мене потребовалась минута или две, чтобы понята, что он сказал ей комплимент.

Он вскочил на другую лошадь, и они отъехали от замка. Они ехали молча, пока Мена не сказала:

– Как это увлекательно! Не верится, что многие могут сказать, что обычно отправляются на обед верхом!

– Если только они не напоминают вac. Надеюсь, вы полуюте удовольствие от нашете приключения.

– Я уже начинаю думать, что ничего более увлекательного со мной до сих пор не происходило!

Линдой промолчал в ответ, только пришпорил лошадь, чтобы ускорить ход.

Она поспешила вслед за ним.

Пока они ехали, девушка задавалась вопросом, что же происходит сейчас в гостиной замка с Алоиз и матерью.

И она была убеждена, что там не могло быть ничего столь же захватывающего.

Глава 4

В молчании они проехали около трех миль, пока не очутились около дома, окруженного деревьями. Линдой свернул на подъездную аллею. Она оказалась не очень длинной, и вскоре они были у цели. Мена удивленно воскликнула:

– Да это же настоящий «елизаветинец»! Такой же, как и мой дом!

Последние слова она произнесла машинально. Потом задумалась, мог ли Линдон, всегда восхищавшийся ее отцом, знать о том, что дом Мэнсфордов был знаменит своим возрастом.

Он подъехал к парадней двери и помог Мене спешиться.

К ним подошел пожилой человек. Он пригладил волосы и, взяв поводья, повел лошадей: в том направлении, где, видимо, была конюшня. К дому была пристроена галерея, а оконные стекла с алмазными гранями напоминали окна ее родного дома.

Здание было, однако, намного меньше, чем дом ее отца.

А когда Линдон провел ее внутрь, она увидела, что почти все пространство холла занимал большой камин.

Линдон взял из ее рук платок и положил на стул.

Потом открыл дверь, ведущую, как она и предполагала, в гостиную. Это была небольшая, но очень красивая комната.

Она сразу отметила про себя, что все убранство комнаты было старинным и удивительно соответствовало ей.

В арочное окно можно было разглядеть парк, и она с первого взгляда определила, что он разбит в елизаветинском стиле.

– Как все красиво, просто… прекрасно! – промолвила она. – Мне всегда казалось, что здания, построенные в эпоху королевы Елизаветы, полны романтики!

– Согласен с вами. И разве могло что-нибудь более соответствовать настроению сегодняшнего вечера?

Он смотрел на нее с таким восхищением, что Мена покраснела и отошла к окну.

– М-м… госпожа Мэнсфорд, – начала она, как всегда запинаясь на имени матери, – рассказала мне, что в замке есть сад лекарственных трав, а здесь нет такого?

– Конечно, есть, – ответил Линдон. – Но он совсем не такой ухоженный, как мне бы этого хотелось.

Мена повернулась, чтобы взглянуть на него.

– Вам бы хотелось? – переспросила она. – Так этот дом принадлежит вам?

– Это так, хотя какое-то время я провел за границей, а дом в это время терпеливо ожидал моего возвращения, чтобы я смог наконец позаботиться о нем.

– Что ж, вам очень и очень повезло, что вы владеете таким бесподобным домом,

– Полностью с вами согласен, – ответил он. – Ну а теперь пойдемте обедать, а остальную часть моих владений я покажу вам позже.

Они пересекли миниатюрный холл и вошли в столовую. И эта комната была небольшая, но и в ней все было выдержано в стиле эпохи.

В центре комнаты стоял круглый стол со свечами. Линдон зажег их.

– Нам придется самим обслуживать себя, – сказал он, – поскольку слуг у нас нет. Но надеюсь, вы получите удовольствие от выбора блюд.

– Как можно не получить удовольствие в таком красивом окружении, – удивилась Мена. – Тем более с…

Она чуть было не произнесла «с вами», но вовремя сообразила, что это прозвучало бы слишком откровенно. И она закончила фразу:

–.. человеком, чьи вкусы так совпадают с моими.

Линдон молча направился к буфету.

Все на столе было разложено на блюдах и специальных подносах, так что они действительно могли обходиться без слуг.

– Я поухаживаю за вами, – сказал Линдон, не поворачиваясь.

У стола стояли два резных стула. Почему-то девушка решила, что сильнее декорированный предназначался для хозяина.

С первого взгляда Мена определила, что выполнены стулья были мастерами времен Карла II, а не Елизаветы.

Решив, что место для нее определено, она присела к столу.

Линдон принес ей бокал шампанского, затем наполнил свой.

– Сегодня особенный случай.

Мена посмотрела на него вопросительно, и он пояснил:

– Вы сказали мне, что вас впервые пригласил на обед мужчина.

– Да, для меня сегодняшний вечер – исключительный случай, – согласилась Мена, – но я и представить себе не могла такой красоты!

– Дом был оставлен мне отцом, – объяснил Линдон, – и где бы я ни путешествовал и что бы ни делал, мне приятно было сознавать, что есть одно место, которое является только моим.

Линдон предложил Мене отведать первое блюдо, и она нашла его приготовленным отменно.

Но потом Мена почти не разбирала вкуса предлагаемых ей блюд.

У нее так долго не было такого собеседника, с которым можно было бы поделиться своими размышлениями!

Ответы Линдона были остроумными и забавными.

Они много смеялись, и беседа то и дело перескакивала с одной темы на другую, еще более интересную для обоих собеседников, чем предыдущая.

Когда обед был закончен, они все еще продолжали сидеть за столом.

Наконец Мена скрепя сердце сказала:

– Мне… полагаю… пора подумать о возвращении.

– Не стоит торопиться. Вы ведь знаете, что сегодня вечером в замке большой прием и они допоздна будут играть в карты и танцевать.

– Танцевать? – воскликнула Мена.

– Я слышал, что в бальной зале будет играть небольшой оркестр герцога.

Мена с трудом удержалась от высказывания, что Алоиз будет в полном восторге от танцев.

Линдон, должно быть, читал ее мысли, потому что он сказал:

– Боюсь, что я не смогу предложить вам танцы!

Мена рассмеялась:

– Как будто я могла бы желать чего-нибудь… еще… более, находясь здесь в вашем восхитительном и таком совершенном, уютном маленьком доме… словно из ожившей сказки или явившемся из сновидений.

Воцарилась тишина. Наконец Линдон произнес:

– Интересно, сколько женщин, если перед ними встанет вопрос, где жить – в огромном замке или в таком скромном по размерам доме, как этот, – будут сомневаться в своем выборе?

– Думаю, что на самом деле их ответ будет зависеть от того, с кем они собираются жить, – сказала Мена. – Если с тем, кого они любят, то не имеет значения, будет дом большим или маленьким.

– Интересно, вы действительно полагаете, что все обстоит именно так? – живо отреагировал Линдон, и в голосе его прозвучали нотки цинизма.

– Конечно, именно так! – ответила Мена. – И я знаю, что скорее предпочла бы жить в маленьком доме, чем потерять человека, которого я люблю!

Ей показалось, что Линдон посмотрел на нее слегка озадаченно, и тогда она пояснила:

– Помню, как-то мой отец рассказывал мне, что всякий раз, когда они с матерью оказывались на званых вечерах, где она пользовалась успехом, он спешил уйти домой пораньше, потому что боялся ее потерять.

– Так ваша мать была красива! – отметил Линдон. – И конечно, вы похожи на нее.

– М-м… госпожа Мэнсфорд в таких случаях обычно говорит, что, по верованиям древних греков, красивые дети появляются на свет не у тех родителей, которые отличаются физической красотой, а у тех, чьи мысли и чувства прекрасны.

Она задумалась, интересно ли все это Линдону, но продолжила:

– Древние греки украшали помещения, где женщины рожали и ожидали родов, прекрасными статуями, и лорд Мэнсфорд объяснял, что жительницы Древней Греции верили, будто с самого начала беременности чувства и мысли женщин влияли не только на внешность детей, но и на их характер.

– Мне нравится эта идея, – сказал Линдон, – и я уверен, что ваши дети, когда они у вас будут, унаследуют ваше очарование.

Голос его звучал настолько проникновенно, что Мена вспыхнула от смущения.

Она встала из-за стола со словами:

– Пожалуйста, покажите мне остальную часть дома, прежде чем я уйду, иначе меня потом все время будет мучить любопытство.

– Вы так уверены, что никогда не попадете сюда снова? – спросил Линдон, поднимаясь из-за стола вслед за ней.

– Мы уезжаем в понедельник.

Девушка направилась к выходу, и он растворил дверь, пропуская ее вперед.

Небольшая резная дубовая лестница напоминала лестницу в их доме, только была значительно уже.

Он подал ей руку. Поднявшись, она увидела, что на втором этаже находились три спальни.

В самой большой, той, что принадлежала хозяину, стояла деревянная кровать времен королевы Елизаветы, с четырех сторон украшенная гербами и вся покрытая искусной резьбой.

У Мены вырвался крик восхищения:

– Как жаль, что… лорд Мэнсфорд не может увидеть такое великолепие. У него в доме есть похожая кровать, но здесь такая бесподобная резьба!

И в этой спальне на втором этаже было окно в форме арки, со стеклами в алмазных гранях, выходившее в сад.

В двух других комнатах окна были самые обыкновенные – с узкими створками; в меблировке комнат тоже не было ничего необычного. В каждой стоял комод или трюмо, если и не доподлинно елизаветинских времен, то выполненные в стиле того времени, так что они в точности соответствовали дому, словно были сделаны специально для него.

Когда они спускались обратно в гостиную, Мена сказала:

– Большое спасибо, что показали мне ваш… небольшой, но полный очарования дом. Он совершенен, как может быть совершенна только миниатюра, и так же изящен, как она.

– Я надеялся, что именно так вы и скажете, – обрадовался хозяин. – А теперь мне бы хотелось показать вам вот этот гобелен, после чего я провожу вас.

Старинный гобелен покрывал всю стену в гостиной. На нем была изображена сцена средневековой свадьбы.

– Где вы смогли найти такое чудо? – поразилась Мена.

– В Египте – самом неожиданном месте из всех возможных! – ответил Линдон. – Мне сказали, что гобелен попал туда во время египетского похода Наполеона. Думаю, если, конечно, меня не обманули, его тогда же или в другое время украли у французов, всегда интересовавшихся раскопками пирамид.

– Мне так хочется услышать ваш рассказ о Египте и пирамидах, – сказала Мена, – но… сейчас я должна… мне пора возвращаться.

– Тогда сопровождающие вас дуэньи отвезут нас в замок, – Линдон улыбнулся, – и вы сможете поведать им, что я вел себя предельно корректно по отношению к своей даме!

Мена рассмеялась и взглянула на него. Выражение его глаз заставило ее замереть. Она догадалась, о чем он подумал; она поняла, чего он хотел.

Смутившись от своих догадок, она быстро повернулась и направилась к двери.

Дверь была открыта, и она вышла в холл.

– Подождите одну минуту, я выведу лошадей, – сказал Линдон.

Он вышел из дома, оставив Мену одну. Солнце садилось, и в доме становилось темно и неуютно.

Тем не менее она ощущала, будто дом все еще притягивает ее, не желая выпускать из своих объятий.

«Вместе с духом старины, – подумала она, – этот дом хранит в себе любовь».

Она была уверена, что те, кто жил в этом маленьком доме раньше, были очень счастливы.

Это было то же чувство, думала она, что возникало у нее дома.

Бывало, она слышала беседы отца с матерью, их голоса, наполненные любовью, которую они испытывали друг к другу.

Еще в детстве она осознала, что любовь отца и матери заполняет весь их дом.

Но только когда ее отец умер, она поняла, как много это значило.

И вот, как ни странно, она почувствовала снова ту атмосферу любви, согревающую этот чужой ей дом.

Как будто он не только приветствовал ее, но и хотел поведать ей что-то сокровенное.

Понимая, что это, должно быть, только игра ее воображения, она пошла к открытой двери.

И увидела Линдона, выводящего из конюшни обеих лошадей.

Не было никаких признаков присутствия того старика, который принимал лошадей, когда они только прибыли сюда.

– Наверное, Линдон слишком беден, чтобы позволить себе иметь слуг, – сказала она себе. – Он, возможно, потратил большую часть своего недельного заработка на обед и шампанское.

Похолодало, и на обратном пути Мена набросила на плечи платок, скрестив его концы на груди и завязав их в узел позади на поясе.

Ей показалось, что Линдон, который наблюдал, как она утепляется, улыбнулся ее благоразумию и рассудительности.

Они двигались в направлении замка.

Он не спешил. Но и не придерживал лошадей.

Мене же показалось, что они очень быстро добрались до загона с барьерами для прыжков, расположенного у конюшен.

Они остановились у ворот, ведущих во фруктовый сад, и Линдон сказал:

– Я должен увидеть вас завтра. Когда вы будете свободны?

Когда он заговорил, Мена внезапно осознала, как же она боялась, что он больше не предложит встретиться. А ведь именно этого она так отчаянно хотела.

– Больше всего мне хотелось бы… увидеть тех, других лошадей… в конюшне герцога. Я уже видела четырех, и я в полном восторге!

– Тогда я предлагаю следующее, – сказал Линдон, – я покажу их вам во время второго завтрака в замке. Гости обычно посещают конюшни по дороге из церкви или перед вторым завтраком. После этого вряд ли там можно встретить кого бы то ни было, ну если не считать одного или двух конюхов.

– И вы покажете мне лошадей?

– Столько, сколько вы пожелаете!

– Спасибо, – сказала Мена, – и хотя я вряд ли сумею выразить свою благодарность словами, но спасибо вам… за… прекрасный и более того… просто… замечательный вечер.

– Вы не были разочарованы?

Она засмеялась:

– Неужели я могла бы? И ваш «Дом из Мечты» оказался до того похож на видения из моих грез… и он полон… счастья.

Она готова была произнести «любви», но быстро заменила последнее слово.

– Мне очень хотелось бы, чтобы он был именно таким, – сказал Линдон.

Он соскочил с лошади и помог спешиться Мене. Однако не убрал рук с ее талии и тогда, когда она была уже на земле.

– Я сдержал свое обещание, – произнес он глубоким проникновенным голосом, – и вел себя так, как вы этого хотели, и я надеюсь, что, вспоминая сегодняшний вечер, вы воздадите должное моему самообладанию, не позволившему мне поцеловать вас на прощание.

Она замерла.

И прежде чем она смогла что-то произнести или пошевелиться, Линдон подошел к лошадям, подобрал поводья и повел их в глубину конюшен.

Она стояла в воротах, провожая его взглядом, но молодой человек так и не обернулся.

С легким вздохом она отвернулась.

Проходя через сад, она не могла избавиться от мысли, что было бы просто чудесно, если бы Линдон ее поцеловал.

Но она резко и решительно оборвала эти мысли, сказав себе, что как раз об этом ей и думать нельзя – слишком это было неправильно.

Несомненно, Линдон был джентльмен.

Хорошо, что ему посчастливилось иметь такой красивый дом, как ни мал он был.

Но Линдон явно вынужден был зарабатывать на жизнь тяжелым трудом.

Девушка знала, что было бы непозволительно целоваться с человеком, если она не намеревалась выходить за него замуж.

«Линдон не может завести семью, – убеждала она себя, – даже если он и желал бы… жениться на мне, такой, как я есть… ну конечно, он не может… себе этого позволить… нет!»

Кроме того, она знала, что и мать, и отец пришли бы в ужас от одной мысли о ее бракосочетании с человеком, который, хотя и получил хорошее воспитание, всего лишь служит у герцога.

«Мне надо забыть его, – сказала себе Мена, – и, наверное, было бы ошибкой видеться с ним… завтра… даже если это… будет только осмотр конюшен».

Она подошла к калитке, ведущей в парк.

Войдя в нее, она оказалась среди высокого кустарника, позволявшего ей незаметно добраться до дверей замка.

Ночной сумрак сгущался и уже трудно было разглядеть дорожку.

Мена медленно двигалась по ней, когда неожиданно услышала голоса.

Она остановилась и замерла.

Девушка сообразила, что кто-то приближается к ней, идя от лужайки по ту сторону рододендронов.

Она почувствовала запах сигары и услышала мужской голос:

– Вы совершенно уверены, что выполнены все мои указания?

– Ваши распоряжения были выполнены в точности, милорд! – ответил другой человек.

– А как насчет дежурного грума? – поинтересовался первый.

– Я все устроил. В его пиво этим вечером добавят снотворное.

– Разумно, Роберт. Как только мы доставим Завоевателя во Францию и я получу за него огромную сумму, вы не останетесь без вознаграждения.

– Спасибо, милорд, премного вам благодарен! – откликнулся тот, кого назвали Робертом.

– Французы потеряли столько лошадей за время войны с Германией, особенно во время осады Парижа, – продолжал первый, – что те, кто занимается разведением только первоклассных лошадей, заплатят любую цену за хорошую породу!

– А ирландские лошади исключительны, милорд!

– Именно так я и подумал, как только увидел этого жеребца. Что ж, ради Бога, не мешкайте и увезите его как можно дальше отсюда! Чем скорее вы достигнете Фолькстоуна, где ждет моя яхта, тем лучше!

– Я не подведу вас, милорд.

– Искренне надеюсь, что нет! – сказал первый. – Ну а теперь я пойду в дом. Удачи!

– Доброй ночи, милорд.

Мена поняла, что двое говоривших разошлись, но сама не двигалась.

Она с трудом могла поверить тому, что только что невольно услышала.

Неужели кто-то из гостей герцога задумал украсть Завоевателя?

Человек с сигарой, несомненно, был прав, говоря, что французы с удовольствием приобрели бы хороших лошадей и готовы были платить за них очень большие деньги.

Потом Мена сообразила, что Линдон непременно должен предотвратить похищение Завоевателя.

Двигаясь на цыпочках из боязни быть обнаруженной, Мена пошла обратно.

Она прошла ворота во фруктовый сад, пересекла его и достигла того места, где Линдон простился с ней.

И вот она уже бежала к конюшням, так быстро, как могла.

Вбежав во двор конюшни, она огляделась. Ей показалось, что все уже разошлись.

Лошади были закрыты на ночь в своих стойлах.

Неожиданно в дальнем конце длинного ряда стойл она рассмотрела дверь, еще остававшуюся открытой.

Она решила, что именно туда Линдон должен был завести одну из лошадей, на которых они ездили к нему домой.

Она пробежала по выложенному булыжником двору, на ходу отчаянно молясь, чтобы ее не увидел кто-нибудь из тех двоих, чей разговор она только что подслушала.

Когда она добежала до конюшни, она заметила движение в одном из стойл.

Там стояла та лошадь, на которой она только что ехала верхом.

В следующем стойле она нашла Линдона, расседлывающего свою лошадь.

Она скользнула в стойло.

Услышав звук ее шагов по подстилке из соломы, он с удивлением повернулся к ней как раз в тот момент, когда она приблизилась к нему.

– Мена! – воскликнул он.

– Слушайте! – прошептала она. – Завоеватель… будет украден сегодня вечером и отправлен во Францию.

Она сообразила, что он в немом удивлении пытается рассмотреть ее в свете фонаря, висевшего на стене в проходе.

– Это правда, – сказала она, – я только что слышала разговор двух людей в саду.

Линдон снял седло с лошади и вынес его из стойла. Он положил его в проходе:

– Расскажите все еще раз. Здесь безопасно. В конюшне сейчас никого нет.

Переведя дыхание. Мена повторила:

– Я… Я только что шла… возвращалась в замок той дорогой, где растут рододендроны… когда услышала их голоса.

Она запиналась, потому что была очень напугана, и ей не хватало дыхания после быстрого бега. Линдон сжал ее руку в своих ладонях.

– Все в порядке, – сказал он мягко. – Просто спокойно и медленно перескажите мне их разговор.

– Я… боялась, что я могу опоздать… будет слишком поздно, и вы, пытаясь предотвратить похищение Завоевателя, будете ранены.

Ей показалось, что Линдон улыбнулся, прежде чем сказал:

– Постарайтесь вспомнить каждое их слово.

Мена прикрыла глаза.

Она больше не дрожала теперь, когда Линдон держал ее руку.

Было что-то очень успокаивающее в прикосновении его сильных пальцев.

Отец всегда заставлял ее тренировать память и тщательно запоминать все, что он читал ей.

И после небольшого обсуждения прочитанного она в состоянии была вспомнить каждое слово.

Рассказывая о происшествии, девушка говорила шепотом.

Когда она закончила, Линдон проговорил:

– Спасибо, любимая, теперь я точно знаю, что мне делать.

При этих словах он обнял Мену, и, прежде чем она смогла открыть глаза, его губы уже целовали ее.

Он целовал ее властно и требовательно.

Ей чудилось, будто он забрал ее сердце из груди и полностью завладел им.

Но не успела она осознать чудо, происходящее с ней, как он уже выпустил ее из своих объятий и взял за руку.

Изумленная и в то же время взволнованная его поцелуями, она не могла вымолвить ни слова.

Она позволила ему провести себя через мощеный двор к узкой дорожке, обрамленной кустарником.

Там он остановился.

Она поняла, что неожиданно для себя оказалась не у боковой двери, а перед парадным входом в замок.

Прямо перед ними были те самые каменные ступени, по которым они с матерью поднимались в день приезда.

– Идите этой дорогой, – велел ей Линдон, – и скажите лакеям у входа, что вы прогуливались вдоль озера.

Он слегка подтолкнул девушку вперед и исчез.

Прежде чем Мена смогла что-нибудь сообразить, она осталась одна.

Теперь она все поняла.

Если бы она вошла через садовую калитку, ее мог заметить кто-то из тех, чей разговор она подслушала. Теперь же, даже если по несчастливой случайности кто-нибудь из них и встретит ее, он ничего не заподозрит.

Она заставила себя идти медленно и не спеша подошла к лестнице.

Поднявшись по ступеням, она увидела, что дверь открыта, а в холле дежурят два лакея.

На их удивленные взгляды она ответила словами:

– Такой прекрасный вечер, что мне захотелось прогуляться вдоль озера.

– О, хотели бы и мы сделать то же самое, мисс! – Один из лакеев улыбнулся ей.

– Доброй ночи! – сказала Мена как можно непринужденней, направляясь наверх.

– И вам, мисс! – ответили оба.

По пути она могла слышать музыку, доносившуюся из залы.

Видимо, бальная зала находилась несколько в стороне от основных покоев.

Слышны были также голоса и смех, долетавшие из гостиной.

«Должно быть, гостей сегодня в замке очень много», – подумала она.

Но Мена была уверена, что никто из них не провел тот вечер с таким удовольствием, как она.

«Как хорошо, что я поехала, – сказала она себе. – Если бы я осталась здесь, как положено по правилам, Завоеватель не был бы обнаружен до утра и никто бы никогда не узнал, где он».

Она была твердо уверена, что Линдон способен сорвать планы похитителей.

Возможно, он предупредит герцога о заговоре одного из его гостей.

Трудно было вообразить что-нибудь, что могло бы привести его светлость в большую ярость, чем кража его великолепного жеребца.

Но завтра все будут восхищаться им при осмотре конюшен.

«Это большая удача, что я случайно подслушала разговор тех двоих», – думала Мена.

При этом она отдавала себе отчет, что ни при каких обстоятельствах ей не стоит рассказывать кому бы то ни было о том, где она провела вечер.

«Уверена, что и Линдон так считает», – подумала она.

Войдя в спальню, она взглянула на свое отражение в зеркале.

Волосы растрепались, но, хотя Мена и не была склонна к самолюбованию, она решила, что выглядит прелестно.

Щеки были свежи, глаза сияли, а губы пылали.

– Я всегда знала… поцелуй будет… замечательным, – прошептала она.

Она знала, что это было тем более замечательно, поскольку она хотела, чтобы Линдон поцеловал ее.