Текст книги "Как вольный ветер"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Он крепко, до боли, стиснул ее в объятиях.
– Глупая моя девочка!
Он принялся целовать ее в лоб, глаза, все еще мокрые от слез, ласково коснулся губ. В его поцелуях на сей раз не было страсти, одна безграничная нежность, от которой Вальде почему-то захотелось заплакать сильнее.
– Сегодня тебе досталось, – мягко произнес он. – Спи, моя дорогая, завтра мы обо всем поговорим.
– Но ты ведь не уйдешь, не уедешь? – беспокойно спросила она. – Что, если я проснусь, а тебя нет?
– Я никогда от тебя не уйду, – серьезно ответил Ройдон. – Ты права, Вальда: мы предназначены друг другу, и я буду любить тебя и заботиться о тебе до самой смерти. Согласна?
– Ты и сам знаешь, – счастливо вздохнула Вальда. – Ведь я люблю тебя. Так люблю, что без тебя мне и жизнь не нужна.
– Не смей так говорить, я рассержусь. Всему виной магия Камарга. Это его чары соединили нас так крепко, что нам уже не вырваться, не ускользнуть друг от друга, как бы мы ни желали.
– Мне никогда и не захочется, – прошептала Вальда, смешивая его дыхание со своим.
Еще раз нежно поцеловав ее, Ройдон осторожно высвободился, встал и подоткнул одеяло.
– Спокойной ночи, любовь моя. Будущее – в руках всемогущих богов, а до сих пор они были к нам благосклонны.
– Я знаю. Они помогут нам и впредь.
Бросив последний взгляд на сияющие счастьем глаза, на червонное золото волос, на лепестки губ, он прошептал:
– Я люблю тебя. – И задул свечу.
Лежа в темноте, Вальда чувствовала, как наполняет ее мощная, всепоглощающая волна счастья. Сбылись ее мечты, небо услышало ее молитвы. Все прочее отступило, сделалось мелким и незначительным. Отныне самое главное в ее жизни – их с Ройдоном любовь!
И все же она не могла забыть, что впереди их ждут неимоверные трудности. И пускай любимый о них не догадывается, ей никак нельзя сбрасывать эти препятствия со счетов.
Вальда чувствовала, что Ройдон – это ценнейший дар, посланный ей судьбой, но этот дар очень легко потерять.
И дело было не только в несогласии отчима – дело было в самом Ройдоне.
Не нужно было объяснений, чтобы понять: ее возлюбленный – человек гордый и с характером. Вся его натура непременно воспротивится той жалкой роли, которая отведется ему при богатой жене.
Девушку же, напротив, совсем не пугала обрисованная Ройдоном их будущая скромная жизнь. В ней была своя прелесть, свое несомненное очарование. Особенное счастье двух любящих сердец, которые ради того, чтобы быть вместе, готовы сносить любые тяготы.
Вальда постаралась представить себе их жизнь. В тяжелые времена ей придется скрупулезно экономить, старательно сводить концы с концами – покупать дешевую одежду, простую еду, мириться с неудобными бытовыми условиями.
И все же эти неприятности не будут иметь для нее рокового значения, потому что она станет переносить их во имя любви, той любви, что отныне сделалась для нее неизмеримо важнее всего прочего, которая отныне для нее – все на свете!
С другой стороны, какой смысл терпеть эти искусственные трудности, зачем нужны эти жертвы, коль скоро она богата? – раздался вдруг трезвый внутренний голос.
Но Вальда тут же ответила сама себе: затем, что Ройдон ни за что не согласится ни гроша взять из ее денег – просто потому, что ему нечего предложить взамен.
Как все-таки по-разному смотрят они на вещи! За единый его поцелуй она готова отдать все богатство мира. Ему же одной любви недостаточно.
Как убедить его, что ей, кроме него самого, ничего не нужно?
У Вальды голова пошла кругом. На смену одним трудностям приходили другие!
Но тут она устыдилась своего уныния.
Разве еще какой-нибудь месяц назад могла она предполагать, что попадет в Камарг? Что встретит здесь свою любовь? Что окажется на этой чудесной мызе, а рядом, всего в нескольких шагах, будет находиться любимый и любящий ее человек, чьей женой она собирается стать?
Так что же ей бояться будущего, заранее рисуя его в мрачных тонах? Разве божественное провидение не позаботится о ней, как заботилось прежде?
Правда, прежде ей приходилось думать и отвечать только за себя, и она даже научилась самостоятельно действовать сама бежала из дома, сама прибыла в Камарг за фотосюжетами. И сама же уговорила Ройдона остаться, поверить в ее любовь!
Теперь же предстояло считаться и с его чувствами. С его гордостью, его взглядами, его представлениями о жизни и счастье. Теперь все усложнилось.
Закрыв лицо руками, Вальда начала горячо молиться. Бог помог ей обрести долгожданное счастье, он не оставит ее своей милостью и впредь!
– Помоги мне, Господи! – просила она. – Не оставляй меня без твоей поддержки. Ведь должен же быть какой-то выход… какой-то способ выйти за Ройдона и при этом не сделать его несчастным, несмотря на мои деньги. Не дай мне оступиться, помоги найти верное решение!
Она молилась с таким жаром, что казалось: еще немного – и божественное откровение озарит ее разум, отзовется в сердце.
Но ответом была лишь тишина ночи. Девушка опустилась на подушки и со смешанным чувством тревоги и надежды решила довериться завтрашнему дню.
Глава седьмая
Когда на следующее утро госпожа Поркье вошла в ее комнату, Вальда была уже на ногах и почти одета.
– Господин Сэнфорд просил передать вам, мадемуазель, что нынче вы едете в Арль, а потому следует одеться для прогулки.
– В Арль! – обрадовалась девушка. Стало быть, они еще задержатся в Камарге!
– Да, мадемуазель. Месье разговаривал с моим мужем, и тот попросил его прихватить с собой пару лошадей – для одного знакомого в Арле.
– Удачная мысль!
Госпожа Поркье поставила на столик принесенную для постоялицы чашку кофе.
– Вам ведь недолго собираться, не правда ли? – сказала она, взглянув на знаменитый холщовый мешок, который был уже почти полностью уложен.
– Вы правы. Я взяла с собой совсем мало вещей.
– До Арля путь неблизкий, а вы, я вижу, без шляпки, – заметила фермерша. – Не хотите ли взять соломенную шляпу моей дочери? Она носила ее, когда гостила у нас прошлым летом.
– Очень любезно с вашей стороны, мадам. В самом деле, боюсь на открытой дороге будет очень знойно, а моя мама всегда сердится, если мне случается опалить кожу на солнце.
– И я ее вполне понимаю, мадемуазель. У вас такая чудесная белая кожа!
– Благодарю вас, – улыбнулась Вальда.
Хозяйка ушла и чуть позже вернулась со шляпой. Вальда узнала этот головной убор – в таких сельские жительницы Прованса работали на полях. Широкополая, изготовленная из прочной соломки, она пришлась девушке как раз впору. Завязав под подбородком длинные ленты, девушка примерила шляпу и осталась очень довольна.
– Когда приеду в Арль, оставлю ее у ваших знакомых, – сказала она. – Шляпа еще пригодится вашей дочери.
– Ну что ж, в таком случае муж заберет ее, когда в следующий раз поедет в город на рынок.
Со шляпой в руках девушка сбежала по лестнице.
Ройдон Сэнфорд уже ждал ее в салоне.
В ярко-голубой амазонке под цвет глаз она показалась ему спустившимся с небес ангелом.
Вальда остановилась на пороге и стояла, не сводя глаз с суженого. Ей не было нужды говорить ему о своей любви. Об этом красноречивее всяких слов свидетельствовало ее сияющее счастьем лицо.
Молодой человек раскрыл ей объятия, и Вальда радостно бросилась ему на шею.
– Ты выглядишь такой счастливой, дорогая, – сказал он, целуя ее.
– Я и в самом деле очень счастливая. Ах, если бы остаться здесь еще на денек!
– Мне нужно ехать с поручением. Госпожа Поркье, вероятно, уже рассказала тебе. Но не горюй – мы еще немало часов проведем в Камарге.
– А значит, немало часов вместе, – добавила Вальда.
Он опять поцеловал ее.
– Нас ждет приятная дорога в Арль. Кстати, как далеко оттуда до твоего дома?
– Меньше пяти миль.
– В таком случае наймем экипаж, который доставит тебя к родителям. А я приеду следом, чуть позже.
Вальда хотела было возразить, но потом она подумала, что Ройдон принял мудрое решение. Будет лучше, если она появится дома одна: так, чтобы после первой вспышки гнева или радости со стороны родных, – Вальда и сама толком не знала, чего ожидать, – она могла спокойно сообщить им о своем женихе.
И тем не менее как бы ей хотелось, чтобы любимый в этот момент был с ней рядом! Девушка уже сейчас предвидела неудовольствие отчима после того, как она объявит, что выходит за человека, выбранного ею по своему вкусу.
Ройдон, следивший за выражением ее лица, видимо, угадал эти опасения.
– Нам благоразумнее подготовиться к тому, что твой отчим может настаивать на длительной помолвке или вынудит нас подождать со свадьбой до тех пор, пока я не подыщу нам с тобою подходящее жилье, а себе – работу, которая будет нас кормить.
– А это будет трудно? – опасливо спросила Вальда.
– Не очень. Я уже думал над этим. У меня есть на примете одна фирма, с которой я имел дело на Востоке. Они будут не прочь взять меня и, в сущности, уже предлагали, но я отказался, потому что не хотел жить в Лондоне.
– А теперь согласен?
– Я согласен даже на ад, лишь бы быть с тобой, – пошутил он.
Вальда едва не бросилась ему на шею, но в этот миг, как всегда, вошла госпожа Поркье и поставила завтрак.
– Сегодня все ваши любимые кушанья, месье. Не допущу, чтобы вы покинули наш дом голодными.
– На этот раз я, как обычно, покину ваш радушный дом со значительной прибавкой в весе, – рассмеялся он.
– Когда закончите завтрак, мадемуазель, – обратилась хозяйка к девушке, – мой муж хотел бы с вами попрощаться.
– Я могу увидеться с ним прямо сейчас, – с готовностью откликнулась Вальда. – Не хотелось бы отвлекать господина Поркье от полевых работ.
– Нет нужды спешить, мадемуазель. Ему еще нужно дождаться, покуда конюхи приготовят лошадей, и дать господину Сэнфорду последние наставления.
Она заспешила по хозяйственным делам, а молодые люди уселись завтракать. Сегодня на столе было множество блюд – уже знакомых Вальде, и совершенно новых. Оба с аппетитом набросились на еду.
– Моя одежда осталась в Арле, – обронил через некоторое время Ройдон.
– Какая одежда?
– Ведь твоим родным, думаю, не понравится, если я предстану перед ними в таком виде, как сейчас. Будь спокойна, я нанесу им визит в гораздо более подобающем обличье.
– По-моему, ты неотразим в любой одежде! – воскликнула Вальда.
Брови молодого человека от неожиданности взлетели. Устыдившись своего порыва, девушка поспешила добавить:
– Я сказала, не подумав. Кажется, это было нескромное замечание…
– И очень лестное вдобавок. А чтобы мне не остаться в долгу, скажу: сегодня ты выглядишь совершенно особенно. Пленительнее, чем всегда, если только это возможно.
– Говорят, любовь всех делает красивее, – улыбнулась Вальда, заливаясь румянцем.
Она была тронута не столько словами, сколько необычной проникновенностью, сквозившей в его голосе и взоре.
После завтрака молодые люди вышли во двор, и Вальда дала себе волю, сфотографировав господина и госпожу Поркье, фермерский дом и опять – в который раз! – лошадей.
– Обязательно пришлю вам снимки, – пообещала она. – И те, что мы делали вчера, тоже.
– Нам будет очень приятно, мадемуазель, – поклонилась добрая фермерша. – Когда вы в следующий раз приедете к нам погостить, сможете увидеть их в семейном альбоме.
– Я так мечтаю опять к вам приехать! – Ее дорожная сумка была приторочена к седлу одной лошади, а вещи Ройдона, закатанные в подобие тюка, – к другой. Только найти место для камеры оказалось не так-то просто.
Наконец Ройдону удалось довольно искусно упаковать ее в кожаную сумку, расположенную впереди седла и предназначенную для хранения мелких принадлежностей пастуха.
Затем гости сердечно попрощались гостеприимными хозяевами и выехали со двора.
К удивлению Вальды, покинув мызу, они свернули с дороги, ведущей мимо Коровьего озера, и взяли курс прямо на север. Девушка вопросительно посмотрела на своего спутника.
– Мне хочется, чтобы перед отъездом ты увидела еще кусочек Камарга, – ответил он, перехватив ее взгляд. – Мы даже полюбуемся равниной Кро по ту сторону Роны.
– Замечательно. Мне доводилось видеть ее, но только издали, из развалин старой крепости в Ле-Бо.
– Стало быть, ты знаешь, что Кро – плоская и пустынная?
– Во всяком случае, такой она видится издали.
– Кро – очень странное место, – задумчиво сказал он. – По сравнению с остальной частью Камарга она напоминает Сахару. Ты, наверное, слышала легенду, почему эта плоская, безжизненная местность покрыта камнями?
– Нет. Расскажи!
– Говорят, что некогда Кро была родиной древних лигурийцев. Согласно преданию, Геракл, возвращаясь домой по пути из Испании, столкнулся с ними и вступил в бой. Когда его воины израсходовали весь запас стрел и неизбежно должны были сдаться на милость победителя, герой воззвал к своему отцу Зевсу за помощью.
– И что же Зевс?
– Зевс наслал на бедных лигурийцев град камней с неба. Геракл, конечно, одержал победу, а камни и по сей день усеивают равнину, вызывая изумление у тех, кто впервые приезжает в эти места.
Они проезжали знакомую и уже дорогую сердцу череду болотистых заводей и травянистых островков, оросительных каналов и густых зарослей камыша.
По мере продвижения на север Камарг представал все более богатым и обжитым краем. Попадалось все больше стад в сопровождении бдительных пастухов.
Однако цветы здесь росли не менее красивые и даже в большем изобилии, а из высокой травы и кустарников при их приближении во множестве выпархивали потревоженные птицы, негодующе крича.
Но все внимание Вальды сегодня было поглощено радостью путешествия с Ройдоном. Она буквально смаковала каждый миг их пребывания вместе, стараясь оттянуть неизбежный момент расставания. И в то же время, несмотря на весь оптимизм, тревожные мысли о предстоящем возвращении нет-нет да и закрадывались в ее рыжеволосую головку.
К полудню, когда зной сделался нестерпимым, рано выехавшие из дому путешественники преодолели уже немалое расстояние.
Теперь по правую руку от них катила свои воды широкая, серебристая Рона. По ней спешили в Арль и Лион баржи, казавшиеся издали забавными игрушками.
На противоположном берегу расстилалась широкая равнина, практически пустынная, если не считать рассыпанные тут и там отары овец. За равниной, уже совсем вдалеке, высились на фоне синего неба пурпурные вершины Альп.
Все это было захватывающе красиво, а для обеденного привала Ройдон выбрал поистине сказочное место – на высоком обрыве реки, в тени шумящих листвой деревьев, с видом на раскинувшуюся вдали равнину Кро.
В их седельные сумки добрая госпожа Поркье уложила множество аккуратных свертков и пакетов с провизией, прибавив также и бутылку вина.
Развернув свертки, Вальда обнаружила пирожки, свежевыпеченный хлеб, несколько видов мяса, не говоря уже о восхитительном паштете, который по вкусу превосходил все, что ей доселе доводилось испробовать. Тут же были разнообразные свежие овощи: холодная спаржа, завернутая в зеленые листья латука, помидоры, баклажаны и неизменные оливки – гордость Прованса.
Разложив угощение на импровизированной скатерти, девушка весело рассмеялась.
– Если мы съедим все это, то уже не сможем взобраться на лошадей!
– Мадам Поркье определенно решила не дать нам погибнуть с голоду, – вторил ей Ройдон.
Из укладки в своем седле он извлек еще один пакет – с инжиром, зревшим прямо во дворе фермы, и садовой земляникой, которая без надлежащего ухода, правда, измельчала, но по-прежнему отличалась сладостью.
Они с удовольствием поглощали еду – до тех пор, пока Вальда не объявила в изнеможении, что больше не в состоянии проглотить ни кусочка. Обильную трапезу запивали вином. Никто из них, увы, не позаботился прихватить с собой стаканы, поэтому путешественникам приходилось пить его по очереди прямо из бутылки.
– Я так счастлива! – произнесла Вальда, вытягиваясь на траве рядом с Ройдоном и устремляя взор на сверкающую под солнцем реку.
– Я сам с трудом верю, что все случившееся – правда, – отозвался он.
– Да-да, – подхватила его возлюбленная, – но при этом мне почему-то кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Должно быть, это оттого, что ты всегда жил в моем сердце.
– А ты – в моем!
Она нежно вложила свои руки в его.
– Обещай мне одну вещь.
– Какую?
– Нет, сперва обещай.
– Обещаю, если только это не причинит тебе боль.
– Напротив это связано с моим счастьем.
– Тогда обещаю безусловно.
Девушка крепче сжала его за руку.
– Я знала, что ты мне не откажешь.
– Так что же это?
– Я хочу, чтобы ты поклялся – всем самым дорогим и святым для тебя, – что, какие бы трудности ни встретились на нашем пути… ты все равно женишься на мне.
Серьезность тона, каким были сказаны эти слова, заставила Ройдона со вновь пробудившейся тревогой взглянуть ей в лицо.
– Ответь, что страшит тебя, радость моя?
– Я боюсь: то, что боги даровали, они же могут и отнять.
– Клянусь, что твердо намерен на тебе жениться.
– Невзирая на любые препятствия? – не унималась Вальда.
Он ответил не сразу, и тогда она быстро и горячо заговорила:
– Может случиться так, что мне ничего не останется, как только бежать вместе с тобой. Ты готов к этому?
– Это то, чего бы мне очень не хотелось – ради тебя самой. Ты в самом деле полагаешь, что твои мать и отчим преисполнятся ко мне отвращением?
– Не к тебе лично – это попросту невозможно. Но они хотят, чтобы я сделала… подходящую партию.
– И человек без гроша за душой, разумеется, тебе не пара?
– Но только лишь с их точки зрения! – в отчаянии воскликнула Вальда. – Мы-то с тобой знаем, что деньги для нас не главное! Но большинство людей думают иначе.
– Можно понять и твоих родителей, – заметил Ройдон. – Ты ведь очень красива, и, несмотря на твою молодость, найдется немало мужчин, готовых соперничать за право обладать твоей рукой.
– Знаешь, ведь во Франции все не совсем так, – промолвила девушка. – Здесь браки устраиваются не по взаимной склонности, а по тому, что сторонам есть что предложить друг другу. Это нечто вроде взаимовыгодной сделки.
– И что же ваша семья намерена предложить, кроме твоей исключительной привлекательности?
Вальда медлила с ответом, стараясь тщательнее подбирать слова.
– Мой отчим принадлежит к старинной и очень уважаемой фамилии.
– Как его имя?
– Де Марлимон, – ответила она и с облегчением почувствовала, что это имя ничего не говорит ее избраннику.
Рука Вальды по-прежнему покоилась в его руке, и он, поднеся ее к губам, начал, один за другим, целовать тонкие пальчики. Потом перешел на ладонь, и поцелуи его делались все горячее, настойчивее, самозабвеннее.
Вальда ощутила пробегающую по телу легкую дрожь и устремила на возлюбленного проникающий в самую душу взгляд.
– Обещай мне… что не отступишься, что бы он тебе ни сказал! Пойми, я – твоя, я принадлежу только тебе! Ах, Ройдон, милый, прежде чем отправлять меня домой, давай поженимся здесь, в Арле!
– Не искушай меня! – с шутливой строгостью попросил он. – Обещаю тебе, мое сокровище: если все законные способы не помогут, мы обдумаем и другие.
– Это-то я и хотела от тебя услышать.
Молодой человек продолжал покрывать поцелуями ее руку.
– Я люблю тебя, мой ангел. Всей жизни не хватит, чтобы рассказать тебе, как сильно я тебя люблю.
– А я хочу быть с тобой и слушать эти слова до конца жизни.
Вальда обвела взглядом сияющую гладь реки, небо, ласково шумящие над головой кроны деревьев.
– Почему, ну почему нам нельзя навсегда остаться здесь?! – воскликнула она. – К чему вообще возвращаться? Никто не знает, где я. Через некоторое время меня и вовсе перестанут искать, и мы сможем избежать стольких неприятностей!
– Ты надеешься всю жизнь счастливо прожить в глуши Камарга?
– Что может быть чудеснее? Ты сделаешься пастухом, а я буду готовить тебе еду и вечерами ждать твоего возвращения. У нас будет своя маленькая мыза, куда не проникнут никакие заботы и тревоги большого мира!
– В твоих устах это звучит очень соблазнительно, милая, – улыбнулся Ройдон. – Но учти: зимой, когда с моря дуют промозглые ветры, здесь бывает весьма холодно и неуютно.
– Ну и пусть! Этот край должен быть прекрасен в любом виде, в любом своем проявлении! Даже в бешеной, суровой необузданности!
– Совсем как ты. Но впредь, любовь моя, я буду следить, чтобы ты не была уж слишком необузданной разве что со мной!
Он нежно привлек Вальду к себе, прильнул к ее губам и целовал их долго и нежно, словно впитывая мягкость ее кожи.
– Я был бы счастлив забраться с тобой в какой-нибудь глухой уголок, запереться на всю жизнь. Но, сдается мне, нам обоим есть что сказать и что совершить в этом мире. Кроме того, ты слишком прекрасна и слишком любишь жизнь, чтобы заточить себя в клетку, даже такую большую и красивую, как Камарг.
– Нет, – покачала головой девушка! – Камарг никогда не станет для меня клеткой. Свободу стесняют города и люди со своими надуманными правилами. Это они делают жизнь такой тяжелой и печальной. Если бы можно было уподобиться диким лошадям, которые гуляют по воле свободные, как ветер! Вот только бы ты был со мной!
– Мы будем вместе, поверь, – горячо заверил ее Ройдон. – Будь ты немного постарше… – вздохнул он.
– Ты думаешь, отчим заставит нас ждать до моего совершеннолетия?
– Он может настаивать на длительной помолвке или даже на нашей длительной разлуке – для того, чтобы дать тебе возможность лучше разобраться в твоем сердце.
– Я и так хорошо знаю свое сердце. Оно принадлежит и всегда будет принадлежать только тебе! Никто, никто не в силах разлучить наши сердца!
Слова ее дышали страстной убежденностью, однако где-то в глубине души девушка чувствовала, что Ройдон не слишком убежден в них. Приникнув головой к его плечу, она испытующе заглянула молодому человеку в лицо.
– Скажи… ты будешь за меня бороться? – тихо спросила она.
– Клянусь тебе перед Богом, что умом и сердцем, телом и душой я буду бороться за то, чего желаю больше самой жизни!
Эта нежданная торжественная клятва живо вызвала в воображении девушки образы смелых и галантных рыцарей средневековья. Обняв возлюбленного за шею, она прильнула губами к его губам.
– Как я мечтала услышать эти слова! – прошептала она. – Клянусь же и я, что никакие уговоры, никакое принуждение не заставят меня отречься от моей любви и что я никогда не свяжу свою судьбу ни с кем другим, кроме тебя. Отныне и навеки я твоя!
Заключительные слова клятвы потонули в горячем дыхании Сэнфорда, стиснувшего ее в объятиях со всей силой вырвавшейся на свободу страсти. Они целовались долго и исступленно, до тех пор, пока, задохнувшись, Вальда не застонала и в изнеможении не спрятала разгоревшееся лицо у него на груди. Сердца их колотились глухо и сильно, точно желая выскочить.
– Я люблю, люблю тебя! – задыхаясь, воскликнула она. – Ах, Ройдон, как я тебя люблю!
Он еще крепче сжал ее в объятиях, потом с видимым усилием разнял кольцо рук.
– Едем, сокровище мое. Чем скорее мы встретим то, что уготовано нам судьбой, тем будет лучше для нас обоих.
– Я так страшно, отчаянно боюсь тебя потерять!
– Этого не случится.
Присягнув таким образом друг другу в верности, влюбленные начали собираться в дальнейший путь. Уложив остатки провизии, они сели на коней и двинулись по бегущей вдоль реки тропе.
Быстрее, чем рассчитывала Вальда, открылся перед ними Арль, показавшийся ей издали темным и зловещим. Башни и шпили большого города напоминали о том, что царство дикой природы кончилось и наступает власть цивилизации. Но что она сейчас сулила, этого девушка не знала и боялась загадывать.
Она вдруг в панике вспомнила, как много не успела сказать Ройдону, о скольком договориться. А теперь неизвестно, когда представится такая возможность.
– Постой, подожди минутку, – молила Вальда. – У меня такое чувство, что мы убегаем от собственного счастья.
Туго натянув поводья, она беспомощно оглядывалась назад, на дорогу.
– Право, ну куда мы так торопимся? Почему должны следовать нелепым, не нами придуманным правилам? Вечно думать: что верно, что – нет! Едем назад, в Камарг! Он ждет нас! Ну что дурного, если мы проведем там лишний месяц или даже год?
– А ты бы и впрямь вернулась туда со мной, если бы я попросил?
– О да! Это мое самое жгучее желание! – Глаза Вальды из-под широких полей шляпы горели неподдельной искренностью.
– Рано или поздно все равно придется ехать. Думаешь, потом будет легче?
– По крайней мере, мы провели бы вместе замечательные дни. Это время навсегда сохранилось бы в нашей памяти.
– Ты говоришь так, будто нас ждет разлука.
– Молю Бога, чтобы это оказалось неправдой, – прошептала Вальда. – Но… как же мне не бояться? Ведь мы своими руками отдаем наше счастье в обмен на призрак.
Молодой человек молчал.
– Подумай, вот сейчас мы здесь, мы вместе, и нет никого, кто бы мог помешать нашему союзу. А если уедем, то отдадим подлинную жизнь за мифический идеал, за пустые представления о добре и зле!
Она дотронулась до его плеча, как бы желая передать свою убежденность.
– Для меня нет большего счастья, чем быть с тобой. Что может быть правильнее, когда мы любим друг друга? Так зачем убеждать в этом кого-то еще? Довольно и того, что для нас самих это – святая истина!
Он накрыл маленькую руку, сжимавшую его плечо, и Вальда почувствовала силу его пальцев.
– Понимаешь, я хочу, чтобы ты стала моей женой, – тихо произнес он, – а для этого необходимо участие других людей и благословение церкви.
– Но когда ты хотел заняться со мной любовью, все это не имело для тебя значения, – слабо возразила девушка.
– Это было прежде, чем я понял, как ты дорога мне, прежде, чем убедился в силе и подлинности нашей любви. К тому же ты сама сбила меня с толку своим стремлением показаться современной молодой леди, опытной и искушенной. – Он усмехнулся. – Знаешь, у меня все время было чувство, что здесь что-то не так. Но ты столь настойчиво убеждала меня в этом и была к тому же столь соблазнительна, что я совсем потерял голову.
– Значит, теперь ты желаешь меня меньше?
– Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Просто теперь я желаю тебя иначе. Хочу, чтобы ты стала моей навсегда. Чтобы стала мне женой перед Богом и людьми, а придет время – и матерью моих детей. – Ройдон был необычайно серьезен, и Вальда не нашлась, что возразить.
Она подняла на любимого глаза, и все слова разом сделались ненужными. Сэнфорд снял ее руку со своего плеча и, поднеся к губам, поцеловал с невыразимой нежностью. Затем так же безмолвно они пришпорили коней и въехали в Арль.
Место, указанное господином Поркье, находилось неподалеку от окраины. Они проехали несколько небольших площадей и темноватых улочек с островерхими домами, окна которых были закрыты деревянными ставнями, и, наконец, заехали во двор, где находилась конюшня. Посреди двора стояли кареты и разнообразные повозки.
– Это похоже на почтовую станцию, – заметила Вальда.
– И вдобавок лучшую в Арле, если верить господину Поркье. А хозяин заведения – знаток лошадей и большой их любитель.
Приветствовать вновь прибывших вышел конюх, который, услышав от Ройдона, что им требуется, отправился доложить хозяину.
Через минуту появился хозяин. Последовал обмен вопросами и пояснениями, почему лошади прибыли на несколько недель раньше намеченного срока. Вслед за этим Вальду церемонно препроводили в маленькую гостиную с обитой плюшем мебелью. Ей были предложены кофе и стакан вина, а тем временем во дворе отдавались распоряжения относительно экипажа, который должен был доставить девушку домой.
Только когда радушный хозяин с поклоном удалился, оставив гостей ненадолго одних, Ройдон, взглянув на несчастную Вальду, ласково произнес:
– Не огорчайся, любовь моя. У меня предчувствие, что твои родные так обрадуются твоему благополучному возвращению, что с радостью выслушают все, что ты хочешь им сказать.
– Я не хочу расставаться с тобой.
– Поверь, это ненадолго. Моя одежда и вещи остались в гостинице, в центре города. Как только заберу их да еще письма на мое имя, которые, вероятно, накопились за время моего отсутствия, тотчас последую за тобой. – Он сделал паузу, а потом напомнил: – Ты ведь так и не сказала мне, где живешь.
– Деревушка называется Сен-Мер. Совсем маленькая. Когда приедешь, спроси, где находится замок.
Соломенную шляпку она сняла, еще когда пила кофе, и сейчас Ройдон, обнимая девушку, гладил ее по волосам, нежно касаясь их губами.
– Береги себя, мое сокровище. Порой мне кажется, что ты не из плоти и крови, а всего лишь мираж, возникший из камаргского озерка, и исчезнешь так же неожиданно, как и возникла. Тогда я начинаю бояться, что не увижу тебя больше…
– Я буду ждать тебя, – отвечала она. – Только смотри, сдержи свое слово. Помнишь? Что бы ни сказали люди, какие бы препятствия судьба ни воздвигала на нашем пути, ты все равно женишься на мне!
– Я хорошо помню свое обещание. И не нарушу его, чего бы мне это ни стоило.
– Тогда слушай: если отчим не позволит нам обвенчаться, я опять убегу. Я найду тебя повсюду, куда бы ты ни уехал. Прошу тебя, оставь мне свой лондонский адрес!
– Но ты не можешь одна ехать в Лондон!
– Могу. И поеду, если не удастся отыскать тебя в другом месте.
– Ты настолько убеждена, что твой отчим откажется даже выслушать меня?
Вальда молчала. Она полагала, что так оно и случится, но боялась огорчить возлюбленного.
– Нужно быть готовыми ко всему, – уклончиво ответила она наконец. – Мы должны учесть все, до мелочей. Так учил меня мой родной отец.
Покачав головой и чуть улыбнувшись уголками губ, точно он имел дело с недоверчивым ребенком, Сэнфорд отошел к стоящему в углу письменному столу и начертал два адреса.
– Вот по этому адресу меня можно найти в Париже, – сказал он, протягивая ей листок бумаги. – Если твой отчим и в самом деле не захочет со мной разговаривать, я уеду туда и буду ждать тебя по меньшей мере неделю. По второму ты всегда сможешь найти меня в Лондоне.
– Возможно, я даже не смогу тебе написать. Просто явлюсь – и все.
– Не стоит так нервничать, – успокаивал ее Ройдон.
– Я всего лишь стараюсь быть предусмотрительной. Ты ведь знаешь: письмо могут перехватить. Такое не раз случалось с другими, почему же не может произойти и с нами?
– Ты должна верить. Верить в себя и в нашу судьбу.
Не дав Вальде возразить, он снова принялся целовать ее – до тех пор, пока из головы ее не улетучились все мысли, кроме одной: о нем и о том пламени, которое он в ней зажигал.
– Я люблю тебя! Люблю! – задыхалась она.
Это были ее последние перед их расставанием слова, которые продолжали звенеть в ее сознании, когда нанятый Сэнфордом экипаж выезжал с каретного двора.
Когда лошади повернули на заполненные людьми улицы, Вальда даже не оглянулась. От кого-то она слышала, что это приносит несчастье.
Незамеченными мелькнули и остались позади церкви и дворцы, улицы и лавки с кругами сыра в витринах, горами зелени и фруктов, шляпками и корзинами, полными цветов.
