Текст книги "Путешествие в рай"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Я спросила вас… – начала она.
Конрад неожиданно сложил газету пополам и протянул ее Камале.
– Может, вы соизволите объяснить это? – произнес он каким-то чужим голосом.
Камала забрала у него газету и посмотрела на заголовок статьи. Сердце тотчас сбилось с такта. Медленно, как будто боясь чего-то, она прочитала:
//– ИСЧЕЗЛА ПЛЕМЯННИЦА БОГАТОГО ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЦА —//
Мистер Маркус Плейтон из Касл-Брей, что в графстве Беркшир, просит всех, кто видел его племянницу, мисс Камалу Линдси, немедленно связаться с ним.
В последний раз ее видели верхом на рыжем жеребце по кличке Ролло, она направлялась в деревню Литл-Брей.
Возраст восемнадцать лет, волосы светлые, глаза синие.
Мисс Линдси проживала в Касл-Брей после смерти своих родителей, мистера и миссис Эндрю Линдси, с 1836 года, когда они погибли в кораблекрушении.
Мистер Маркус Плейтон глубоко опечален исчезновением племянницы и полагает, что этот случай привлечет внимание полиции. Он предлагает награду в сто фунтов за сведения, которые будут способствовать установлению местонахождения исчезнувшей девушки.
Дочитав заметку, Камала вскочила со стула.
– Он пытается найти меня! – воскликнула она. – Он предложил за меня награду! Если кто-то сообщит ему о том, что знает, где я, то он… он силой вернет меня обратно! Мне нужно отправиться во Францию сегодня же вечером! Вдруг он следит за отправкой парохода? Найдите для меня другой корабль, лодку, все, что угодно! Когда я окажусь во Франции, то смогу где-нибудь спрятаться… Это большая страна… Там ему меня ни за что не отыскать! Я не могу вернуться назад! Не могу! – Камала бросила газету на пол и, не отдавая отчета в своих действиях, бросилась к Конраду, который тоже встал из-за стола, и прижалась к нему. – Спасите меня! Спасите! – взмолилась она. – Я не могу вернуться назад! Не могу!
Какое-то мгновение он держал ее в объятиях, затем осторожно усадил обратно на стул.
– Все в порядке, Камала, – негромко произнес он. – Вы в безопасности, ваш дядя вас не найдет.
– Он… он всегда побеждает! Он найдет меня и вытащит даже из-под земли!
Конрад, не выпуская ее руки, придвинул свой стул поближе к ней.
– Надеюсь, что сейчас вы скажете мне правду. Ваше имя Линдси, и у вас нет тети во Франции.
Камала, хотя и продолжала дрожать и задыхаться, все-таки нашла в себе силы ответить:
– Н-н-нет.
– Почему вы мне солгали?
– Потому что… я не хотела… быть вам… в тягость.
– Вы же знали, что я не отпущу вас одну во Францию, – строгим тоном проговорил ее собеседник.
– Да… Я знала это.
Конрад выпустил ее руку и сел на стул. Камала все так же не сводила с него испуганных глаз.
– Вы ведь поможете мне… Вы ведь не отправите меня обратно к дяде Маркусу? Вы поможете мне сбежать от него?
– Я не стану принуждать вас вернуться к вашему дяде, – пообещал Конрад. – Но, Камала, мы должны вести себя разумно.
– Разумно – это как? – ответила она. – Пока я нахожусь в Англии, он непременно найдет меня! Думаю, что отыщется немало желающих получить сотню фунтов. Мне нужно переправиться во Францию! Разве вы не понимаете, что только там я наконец буду свободна?
– Вы не можете отправиться во Францию одна, – возразил Конрад. – Напрягите воображение: вы слишком молоды, почти ребенок, и очень красивы. Как вы представляете себе свое будущее?
– Я буду зарабатывать себе на жизнь, – упрямо ответила Камала. – Обойду школы и узнаю, не требуется ли им учительница английского. Я могла бы стать гувернанткой в какой-нибудь французской семье.
– Вы действительно полагаете, что сможете получить место без рекомендательных писем?
Камала замолчала.
– Тогда… Что же мне делать? – наконец проговорила она. – Я лучше умру, чем выйду замуж… за генерала Уоррингтона.
Вновь возникла пауза.
В следующий миг Конрад отставил в сторону стул и, пройдя через всю комнату, повернулся к своей собеседнице спиной. Чувствуя, что он колеблется, Камала нерешительно произнесла:
– Это не должно вас беспокоить. Забудьте! Я сама справлюсь… Как-нибудь… Господь позаботится обо мне.
– Вы думаете, Господь сумеет защитить вас от людей, которые никогда не оставят вас в покое? – резко бросил ей Конрад.
– Может, мне следует… как-то обезобразить себя… – пролепетала Камала.
Конрад расхохотался.
– Вы так молоды! – воскликнул он. – Вы не знаете жизни и очень наивны. Я непременно должен что-то сделать для вас, но пока точно не знаю, что именно. Это пока известно одному только Господу Богу.
– Но с какой стати? – удивилась Камала. – Вы же почти не знаете меня. Мы с вами случайно встретились, и вы не имеете никаких обязательств передо мной. Продолжайте жить собственной жизнью! Делайте то, чем занимались до встречи со мной!
– Вы и в самом деле думаете, что такое возможно? – неожиданно спросил Конрад.
В выражении его глаз и голосе Камала заметила нечто такое, что вызвало у нее непривычное волнение. Впрочем, после короткой паузы он продолжил уже другим тоном:
– Я никогда не рассказывал вам, Камала, о себе, но теперь я исправлю свой промах. Я младший из трех сыновей. Мои родители жили в Корнуолле.
– Конечно, ведь у вас типичное для тех мест имя! – перебила его Камала. – Я все думала, где же могла слышать его раньше. Помнится, еще в детстве я нашла в географическом атласе бухту Вериан-Бей.
– Моя фамилия часто встречается в истории Корнуолла, – подтвердил Конрад. – Однако голубая кровь и доблестные подвиги предков – отнюдь не гарантия хорошего счета в банке. Жили мы скудно, денег не хватало, и я в возрасте восемнадцати лет, как только окончил школу, отправился странствовать по свету.
– Вы стали моряком? – уточнила Камала.
– Я отправился в море на шхуне, – ответил Конрад. – Время от времени я возвращался из плаваний домой и находил, что и без того пошатнувшееся здоровье моего отца становится все хуже и хуже. То же касалось и моей доброй матушки. Однако мои братья ухаживали за ними, и так как я ничем не мог им помочь, то снова возвращался в море. – Конрад замолчал, как будто перебирая в памяти события прошлого. – После моего путешествия в Индию, – продолжил он, – я вернулся домой с суммой денег, показавшейся мне тогда вполне приличной, – в моем кармане лежало более тысячи фунтов. Большую часть я собирался 2 отдать родителям, а остальное потратить на разгульную жизнь. – Сделав короткую паузу, Конрад заговорил снова: – Я не притворяюсь, Камала, я действительно жил полной жизнью. По своей натуре я авантюрист и получаю удовольствие от своих авантюр. Я никогда не думал о том, что следует копить деньги на старость, на черный день, не задумывался, где и как заработаю снова… Мне хватало, и деньги оказывались у меня всегда, когда в них возникала нужда. – С этими словами Конрад подошел к двери, но, постояв, вернулся на прежнее место. – Прибыв домой три недели назад, я увидел, что обстоятельства изменились самым драматическим образом: мои братья погибли при попытке спасти жизнь моряков, чей корабль разбился, выброшенный штормом на прибрежные скалы. Как раз наступал прилив, и лодка, в которой они находились, перевернулась. Все пошли ко дну…
– Какой ужас! – не удержалась от восклицания Камала.
– Более того, – продолжил Конрад, – я узнал, что мой отец отошел в мир иной, а матушка дышит на ладан. После гибели братьев дом и поместье пришли в запустение. Слугам давно не платили, земля перестала приносить доход, потому что батраки разбежались, а семья погрязла в долгах. – Конрад глубоко вздохнул, как будто заново переживая недавнее потрясение. – К счастью, имевшихся у меня средств хватило на то, чтобы рассчитаться со всеми кредиторами и спасти от голодной смерти тех, кто трудился на благо нашей семьи. Но я понимал, что деньги мне понадобятся снова, причем в самое ближайшее время. Жизнь моей матери висит буквально на волоске, и продлить ее могут лишь забота и внимание.
Камала вздохнула.
– Так вот почему вы направлялись в Саутгемптон… Чтобы найти корабль?
– Да, именно поэтому, – подтвердил Конрад.
– Но где же вы найдете достаточно денег для содержания вашей матери и других людей?
– В плаваниях можно неплохо заработать, – ответил Конрад. – Побывав сегодня вечером в порту, я понял, куда и на чем отправлюсь.
– Расскажите же!
– В порту на приколе стоит клипер, принадлежащий человеку по имени Ван Вик. Он наполовину голландец, наполовину англичанин. Это чрезвычайно богатый человек, сколотивший состояние на перевозке грузов. Главным образом это товары, не подлежащие ввозу или вывозу.
– Вы хотите сказать, что он контрабандист? – спросила Камала.
– Не совсем, – уклончиво ответил Конрад. – Хотя вы до известной степени правы, употребив это слово. Я пробыл в порту совсем недолго, но быстро выяснил, что Ван Вик снаряжает свой клипер для плавания в Мексику.
– Что же он привозит из этой страны?
– Золото и серебро, – последовал ответ. – После обретения независимости в тысяча восемьсот двадцать первом году Мексика запретила вывоз этих драгоценных металлов, установив на них государственную монополию. И что-то мне с трудом верится, что Ван Вик раздобыл официальное разрешение.
– И вы отправитесь с ним? – спросила Камала.
– Я пока еще ни о чем не договаривался, – ответил Конрад, – но лишь немногие имеют такой опыт, как я, так что большинство владельцев кораблей охотно возьмут меня в плавание.
– Я уверена, что мистер Ван Вик пожелает… взять вас, – тихо сказала Камала.
– Но что же мне делать с вами? – спросил он.
– Забудьте про меня, Конрад.
– А если я скажу вам, что это невозможно?
Их взгляды встретились, и Камала внезапно почувствовала, как что-то сдавило ее грудь, и ей стало трудно дышать. Как будто между ними пробежало нечто магнетическое, нечто незабываемое и прекрасное, отчего она невольно вздрогнула.
Не в силах отвести от него взгляд, на какой-то безумный миг она подумала, что сейчас встанет со стула и бросится в его объятия. Ее губы приоткрылись… Увы, в следующее мгновение он отвернулся от нее, и чары рассеялись.
Конрад подошел к окну и, отдернув занавески, распахнул створки, как будто ему не хватало воздуха. В комнату мощной волной ворвался холодный ветер. Какое-то время он стоял, вглядываясь в темноту, затем раздраженно воскликнул:
– Черт бы вас побрал! Черт бы побрал всех женщин!
Его слова прозвучали словно пощечина. Камала решила, что должна перед ним извиниться, но, увы, лишилась дара речи.
Спустя несколько минут в комнате стало холодно, как на улице, и Конрад захлопнул окно.
Было нечто вызывающее в его походке, когда он, пройдя через всю комнату, вернулся к камину. Вид у него был хмурый и недовольный.
Камала старалась не смотреть на него, устремив взгляд на огонь, однако она остро ощущала его настроение: было видно, что Конрад чем-то разгневан.
По ее щеке скатилась слезинка, но она не стала ее вытирать, надеясь, что Конрад ничего не заметит.
Он по-прежнему молчал и возвышался рядом с ней, такой большой и сильный, что Камала невольно ощутила себя крошечной. С какой стати ему беспокоиться о ней?
За первой слезинкой скатилась вторая.
– Ради всего святого, не плачьте, прошу вас! – резко произнес он. – Если и есть на свете что-то такое, чего я не переношу, так это женские слезы.
– Я… я… не плачу, нет… – прошептала Камала.
В ответ на эти слова он бросил ей на колени носовой платок.
Она взяла его, затем, чувствуя, что раздражение в голосе Конрада лишило ее последних остатков самообладания, встала.
– Простите меня, – прошептала она и выбежала из комнаты.
Оказавшись наверху, она с трудом сдержалась, чтобы не броситься на постель и дать волю чувствам. Вместо этого она ополоснула лицо холодной водой.
"Я устала и проголодалась, – решила она. – Отсюда все мое скверное настроение. Я не имею права портить наш последний вечер своими капризами".
Мысль о том, что это действительно их последний вечер вместе, была подобна удару кинжалом в сердце, но Камала заставила себя спуститься вниз.
Когда она вошла в столовую, хозяин гостиницы принес им ужин. Таким образом, вернувшись вниз, она избавила их обоих от неловкости.
Хотя Конрад никак не прокомментировал ее возвращение, Камале показалось, что он стыдится своей недавней вспышки гнева.
За ужином он вел разговоры на разные пустяковые темы. Им прислуживали хозяин и его дочь, молодая женщина, которая бросала на Конрада полные восхищения взгляды, хотя тот ее даже не замечал.
"Есть в нем нечто такое, – подумала Камала, – отчего окружающие сразу видят, какая он яркая личность. Вот и мой отец был точно таким…"
Это нечто не имело никакого отношения ни к деньгам, ни к дорогой одежде или шикарной обстановке. У Маркуса Плейтона всего этого было в избытке, и все же он оставался серой, невыразительной посредственностью.
"Конрад всегда будет привлекать к себе женщин, – размышляла Камала. – Он красив и обаятелен. Ему будут рады в любом обществе, любой компании, даже в аристократическом кругу".
Наконец ужин закончился. Хозяин с дочерью убрали со стола, и Камала вновь осталась наедине с Конрадом.
– Вы устали сегодня, – заметил он. – Предлагаю оставить все дела до утра.
Камала хотела возразить, что не сможет уснуть, потому что ее будущее висит на волоске, но побоялась произносить эти слова вслух, опасаясь вновь вызвать его неудовольствие.
– Да-да, конечно. Вдруг во сне к нам придет решение.
– От моих снов, как правило, мало пользы, – сухо произнес Конрад.
Как будто чувствуя, чего он ожидает от нее, Камала встала из-за стола. Нужно было идти к себе, но в это мгновение она мечтала побыть с ним еще немного.
Это их последний вечер вместе. Ей ужасно не хотелось ложиться, но боязнь рассердить Конрада пересилила.
– Спокойной ночи, Камала.
Его голос прозвучал сдержанно и строго, без той нотки тепла и доброты, к которой она уже успела привыкнуть.
– Спокойной ночи.
Камала замешкалась. Ей хотелось еще раз извиниться за свой промах, но, прежде чем она успела что-то сказать, в комнату вошел хозяин гостиницы.
– Пришел барышник, сэр. Он уже осматривает лошадей.
– Я сейчас приду на конюшню, – ответил Конрад. – Спокойной ночи, Камала.
Отчаявшись, она решила, что сегодня ей больше не удастся ничего сказать ему. Не проронив ни слова, Камала вышла в коридор и поднялась по лестнице в свою спальню.
Здесь она немного постояла, глядя на узкую кровать, потертый ковер и дешевую обшарпанную мебель, и невольно вздрогнула, в очередной раз поняв, что расстается с Конрадом навсегда.
Он сказал ей, что уже не раз останавливался в этой гостинице. Наверное, потому, что не мог позволить себе комнату подороже.
На его иждивении – мать и батраки. Имеет ли она право быть ему дополнительной обузой и даже мешать отправиться в Мексику?
И Камала приняла решение. Другого выхода у нее не было.
Она заставила себя переодеться в амазонку: в ней было гораздо удобнее и теплее, чем в обычном платье.
Свернув одежду, она положила ее вместе с другими вещами на шаль, которую завязала узлом, и, поставив его на кровать, принялась ждать.
Прошел примерно час, прежде чем она услышала шаги. Конрад поднимался по лестнице.
Он остановился на лестничной площадке возле ее комнаты. Камала затаила дыхание в надежде на то, что сейчас он постучит в дверь.
Увы, должно быть, Конрад решил, что она спит, потому что в следующую секунду вошел в свою спальню. Ей было слышно, как ее спутник прошелся по комнате, и она предположила, что он раздевается.
– Прощайте, – прошептала она. – И да хранит вас Господь!
Камала была не в силах молиться, опасаясь, что разрыдается. Набросив на плечи плащ, она взяла с кровати узелок. Разумнее тихонько ускользнуть прямо сейчас, ведь позднее будет сложно искать в темноте дорогу.
Камала где-то слышала, будто гостиницы нередко отказывают предоставлять кров одиноким женщинам, путешествующим без сопровождающих. Интересно, почему?
Неожиданно ей стало страшно при мысли о том, что сейчас она в одиночку выйдет на темные улицы Саутгемптона. Вдруг ей встретятся пьяницы, которым взбредет в голову заговорить с ней? Она не представляла, как поведет себя. Куда идти и где искать приличное жилье? Впрочем, после недолгих раздумий она строго сказала себе:
– Я должна научиться заботиться о себе сама!
Ведь когда она доберется до Франции, там ей придется еще труднее, чем здесь.
Однако она выбрала независимый образ жизни. Так что негоже проявлять малодушие или цепляться за руку человека, которому она не нужна.
– Прошу Тебя, Господи!.. Помоги мне!
Камала прижала к себе узелок и в следующее мгновение услышала стук в дверь.
Она тотчас застыла на месте от страха, чувствуя, что не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
Стук повторился. Поскольку она не ответила, дверь распахнулась, и в комнату шагнул полностью одетый Конрад. Сердце Камалы испуганно екнуло. Она побледнела и в ужасе посмотрела на вошедшего.
– Я так и думал, что вы затеете нечто подобное, – сердито произнес Конрад. – Живо признавайтесь, что вы задумали?
Лишившись дара речи, Камала не смогла вымолвить ни слова. Повисла гнетущая пауза. Она попыталась ответить Конраду таким же гневным взглядом, но не нашла в себе сил.
– Куда вы собрались? – задал Конрад новый вопрос.
– Хочу уйти отсюда!
– Это я и сам вижу.
– Я… я не желаю быть… обузой.
– Так это вы заботитесь обо мне? Камала, как можно быть такой безрассудной?
Его голос неожиданно смягчился. Увы, на глаза уже навернулись слезы, слезы, которые он презирал и которые вызывали у него раздражение. Камала поспешила отвернуться.
– Позвольте… Пустите меня. Я не хочу быть для вас обузой… У вас и без меня… хватает забот. Вам есть о ком позаботиться… кого содержать. Я вам совершенно… не нужна.
– Вы действительно думаете, что я отпущу вас одну?
На этот раз в его голосе прозвучало нечто такое, что заставило Камалу посмотреть ему в глаза. Затем, не понимая толком, что делает, она шагнула к нему.
Конрад обнял ее, и она прижалась лицом к его плечу.
– Простите меня… Я думала, что… поступаю правильно.
– Ну, это уже мне решать.
Она показалась себе кораблем, вернувшимся в порт из опасного плавания. Она могла довериться ему! Она в безопасности! В безопасности, хотя до этого полагала, что осталась одна и ее некому защитить.
Конрад нежно, но в то же время решительно отстранил ее от себя.
– Обещайте, что больше не станете совершать поступков в духе благородного самопожертвования и прочих бездумных выходок. – Конрад говорил совершенно серьезно и явно больше не сердился на нее. Он осторожно снял плащ с ее плеч. – Я могу доверять вам или же я должен забрать ваш плащ к себе в комнату? Пожалуй, без него вы вряд сможете долго оставаться на холоде.
– Я никуда не убегу.
– Ответьте мне честно, я действительно могу верить вашим словам?
– Даю вам… даю вам слово чести.
– Его я просто обязан принять, – с усмешкой ответил Конрад. – Ложитесь спать, Камала. Геройские поступки крайне утомительны.
Она неуверенно подняла на него глаза. В ее взгляде застыл вопрос.
– Мы должны подумать, куда мне… отправиться завтра утром. Если вы упустите мистера Ван Вика… он может выйти в море без вас.
– В порту есть и другие корабли, – беспечно возразил Конрад.
– Если бы я могла уйти в море… вместе с вами… – мечтательно произнесла Камала. – Вашим слугой или даже… тайком.
Конрад посмотрел на ее осунувшееся лицо, огромные синие глаза и блестящие в свете камина волосы.
– Вы действительно думаете, что вас кто-то примет за юношу? – улыбнулся он и на какое-то время умолк. – Впрочем, у меня возникла отличная идея! – задумчиво проговорил он после паузы. – Вы посчитаете это невероятным, но мы с вами можем… можем отправиться в путь прямо сейчас!
Глава пятая
"Ура! У нас получилось!"
В темноте Камала мысленно произнесла эти слова, чувствуя, как клипер пришел в движение.
Ей были слышны голоса людей на верхней палубе, хлопки трепещущих на ветру парусов и легкие шлепки волн о борт.
Корабль медленно выходил из порта в открытое море.
Камала блаженно расслабила тело. Только сейчас до нее дошло, каким напряженным, каким томительным было ожидание.
– Если нас обнаружат до того, как судно выйдет в море, – еще в гостинице предупредил ее Конрад, – считайте, что наш замысел провалился и дела уже никак не исправить.
Однако их план удался. Фортуна улыбнулась им, хотя все, казалось, было против них. Фантастический план Конрада сработал!
Он тщательно все продумал и подробно объяснил ей, как себя вести. Лежа на полу каюты возле него, Камала догадывалась, что им наверняка владеет то же радостное возбуждение.
Но, решила Камала, она в большем выигрыше, нежели он. Ведь Конрад в любом случае отправился бы в плавание.
Он был бы на борту "Афродиты", а она осталась бы на берегу, не скажи он тогда, что они могут "отправиться в путь прямо сейчас".
Когда Конрад в первый раз поведал ей о своем замысле, Камала решила, что он сошел с ума, но после того, как он подробно объяснил, что намерен сделать, ею тотчас овладело приятное возбуждение. Как это замечательно: она не только окажется вместе с ним, но и он будет не против видеть ее рядом!
Ей вспомнились его слова: "Вы действительно думали, что я отпущу вас одну?" С той самой секунды, когда они прозвучали, все ее страхи, вся ее неуверенность в себе исчезли раз и навсегда.
Конрад не бросит ее. Ей не грозит остаться одной и столкнуться с враждебным пугающим миром в одиночку…
Где-то наверху раздались крики. Затем до слуха Камалы донесся хлопок, напоминающий пушечный залп, – это ветер надул паруса. По корпусу клипера пробежала дрожь, а плеск волн, лизавших оба борта, чтобы затем мелкими брызгами разбиться о палубу, заметно усилился. Судно набирало скорость.
Как приятно было представлять себе белый остроносый клипер с тремя высокими мачтами и то, как в ранние часы утреннего прилива он скользит по серым волнам!
"Таких приключений в моей жизни еще не было!" – подумала Камала.
Ей не терпелось поговорить с Конрадом. Интересно, он тоже волнуется?
Было непривычно осознавать, что он лежит рядом с ней на полу, крепко связанный по рукам и ногам, причем узлы на веревке она затянула собственными руками и сама же заткнула ему рот носовым платком, концы которого туго затянула на затылке.
Но сначала он проделал то же самое с ней. Они еще в гостинице отрепетировали, как кто-нибудь из членов экипажа найдет их в каюте корабля крепко связанными.
– Мы должны сделать все убедительно, – раз за разом повторял Конрад. – Никто ни на секунду не должен заподозрить, что с нами что-то не так. Ван Вик – неглупый человек, и, если у него появится хотя бы малейшее подозрение, что с нашей стороны это лишь уловка, имевшая целью пробраться на его корабль, я даже думать не хочу о том, что нас ждет.
– А что он может с нами сделать? – полюбопытствовала Камала.
– Давайте даже не будем это обсуждать, – предостерег ее Конрад, – но я прошу вас, Камала, никаких ошибок. Мы не можем позволить себе даже малейший промах, который способен вызвать у него подозрения.
– Я буду осторожна… Честное слово, – пообещала Камала.
Она была готова пообещать Конраду все, что угодно, лишь бы и дальше ощущать неописуемое счастье при одной лишь мысли о том, что они будут вместе. И все же план, который они разработали вдвоем, казался ей невероятным.
Это было больше похоже на театральную постановку, в которой им отведены главные роли, а вовсе не на поступок, от которого зависело их будущее.
Сев на узкую кровать в гостиничном номере Камалы, Конрад подробно рассказал ей, как им следует себя вести.
– Мы с вами – брат и сестра, – выразительно произнес он, – родом из благородной семьи. Мы пришли в порт, движимые любопытством. На вас должно быть надето вечернее платье, ничего другого захватить с собой вы не сможете.
Камала посмотрела на него широко открытыми глазами, и он повторил:
– На вас будет только ваше вечернее платье, и больше ничего. Ваши бриллианты и деньги, равно как и мой кошелек, отберут грабители, напавшие на нас в порту.
– Какие грабители? – удивилась девушка.
– Четверо грабителей, от которых я не сумел вас защитить и которые отобрали у нас ценные вещи и деньги. Они оглушили нас, связали и тайно пронесли на борт клипера.
Камале потребовалось время, чтобы уяснить, для чего нужен этот спектакль, но, как только она поняла, что в случае успеха они с Конрадом смогут добраться до Мексики, лицо ее озарилось улыбкой.
– Возможно, я поступаю дурно, – сказал Конрад, глядя ей прямо в глаза, – но, похоже, другого пути у нас нет.
– Самое главное то, что я смогу отправиться в путешествие вместе с вами, – призналась Камала. И, немного помолчав, добавила: – Вы уверены… уверены в том, что хотите взять меня с собой? Вы не оставите меня здесь одну?
– Думаю, мы уже доказали, что это невозможно, – сухо ответил Конрад.
Камала так и не поняла, действительно ли он рад или же она все-таки навязала ему свое общество.
И вот теперь, связанная по рукам и ногам, она ощущала себя такой счастливой, что ей хотелось кричать от радости.
"Мы вместе! Вместе начинаем новое приключение! – мысленно восклицала она. – Как бы ни повернулись обстоятельства, я должна сделать так, чтобы Конрад никогда не пожалел о своем решении".
Рано утром он отвел ее на самую красивую улицу Саутгемптона, чтобы купить вечернее платье, настояв на том, что сам выберет для нее наряд, и Камала нашла вкус своего спутника безупречным.
Это было красивое платье из белой тафты, отделанное кружевами, которое оказалось ей очень даже к лицу. Она также купила вечерний плащ из черного бархата с лебяжьей опушкой. Капюшон выгодно подчеркивал овал ее лица, делая Камалу похожей на ангелочка, по ошибке упавшего с небес на землю.
Из магазина женского платья они отправились к торговцам мужской одеждой.
Камала пришла к выводу, что Конрад просто потрясающе выглядит в безупречно скроенном фраке, белой рубашке с высоким галстуком и тугим стоячим воротником, острые углы которого упирались ему в подбородок.
Покупки пробили изрядную брешь в их бюджете, состоявшем из средств, вырученных от продажи лошадей. Однако деньги у них все равно оставались, ведь у Камалы все еще была припрятана небольшая сумма от взятых из дома двадцати пяти фунтов. Она без раздумий отдала их Конраду.
– Я положу их в банк на ваше имя, – сказал он.
– Нет, ни в коем случае! – возразила Камала. – Добавьте их к тем деньгам, которые вы отправите домой.
Конрад на мгновение задумался, и Камала поняла, что ему неприятно брать у нее деньги.
– Если вы вернетесь богатым, – сказала она, – то отдадите их мне. Незачем класть их в банк. Вы знаете лучше, на какие нужды они пригодятся вашей матери.
– Вы уверены? – спросил Конрад.
– Вполне, – последовал ответ. – С вашей стороны было бы странно не увидеть здравого смысла в моем предложении.
– Хорошо, Камала, – произнес он, – и огромное вам спасибо.
С этими словами Конрад на мгновение поднес ее руку к своим губам. От этого прикосновения ее почему-то бросило в жар.
Это было единственное выражение симпатии, которое он позволил себе с тех пор, как они проснулись тем утром. До этого он держался с ней довольно отстраненно, как будто решил сохранять некую дистанцию в отношениях. Теперь же ее не пугали даже нотки безразличия, иногда звучавшие в его голосе. Она научилась воспринимать их спокойно, ведь главное то, что он взял ее с собой в путешествие! Страх не отпускал ее и тогда, когда утром она пробудилась после нескольких часов сна, опасаясь, что Конрад может передумать. Эта тревожная мысль заставила ее сесть в постели. Вдруг он все-таки решил, что она станет для него помехой, и оставит ее в Саутгемптоне?
Что, если он уже съехал из гостиницы, добрался до порта, нашел корабль, который отплывает в это утро, и взошел на борт?
Она лежала, терзаясь тысячью страхов, когда услышала, как хозяин гостиницы тяжело поднялся по лестнице и постучал в дверь соседней комнаты, из-за которой раздался голос Конрада:
– Войдите!
Камала тотчас мысленно отругала себя за свои детские страхи. Тем не менее она торопливо встала с постели, оделась и поспешила вниз, чтобы оказаться там раньше Конрада. Она не имеет права опоздать, не имеет права искушать судьбу!
Впрочем, она с каждым часом убеждалась в том, что Конрад не изменил своего намерения. Он подробнейшим образом объяснил, что ей следует делать и какие слова говорить.
– Вам не нужно знать обо мне многое. Я ваш старший брат, и меня долго – много лет – не было в родном доме. Вы не знаете Корнуолл, так что не ввязывайтесь в разговоры об этом крае, чтобы случайно не нарваться на того, кто осведомлен о нем лучше вас. – Немного подумав, он добавил: – Вы не слишком хорошо разбираетесь в современной жизни, потому что с раннего детства вместе со своей семьей жили в таком захолустье, что эта жизнь вас ни капли не затронула.
– Я постараюсь запомнить все, что вы мне говорите, – пообещала Камала.
– Главное, не забудьте, что ваша фамилия – Вериан, – улыбнулся Конрад.
– Вы не будете менять имя? – удивилась Камала.
– Нет, не буду, – ответил он, и ей показалось, что в его голосе она уловила теплую нотку.
Они вернулись в гостиницу. По пути домой Конрад купил веревки, которыми им предстояло связать друг друга. "А он умен", – подумала Камала, заметив, что для правдоподобия ее спутник выбрал старые и потертые бечевки.
– Воры не отличаются особой экстравагантностью, – сказал он. – Для своих злодейских целей они, скорее всего, украли бы шпагат где-нибудь в порту и никогда не стали бы покупать новый.
Конрад также купил грубые хлопковые шейные платки, какие обычно носят моряки и портовые рабочие.
– Им полагается быть грязными, – пояснил он. – Но я думаю, что тут мы можем немного сплутовать: намочим, а когда они высохнут, то будут на вид старыми и мятыми.
– Зачем? – удивилась Камала.
– Это будут кляпы, – ответил Конрад. – Один для меня, второй для вас.
– Кляпы?
В голосе Камалы прозвучало неподдельное удивление.
– Если нам не заткнуть рты, мы ведь можем позвать на помощь, верно? В таком случае кто-нибудь услышит нас прежде, чем корабль покинет порт.
Конрад прав, подумала Камала, прежде чем корабль отчалит, кто-нибудь вполне может заглянуть в одну из расположенных на корме кают.
Камала услышала чьи-то шаги. С каждой секундой они звучали все ближе и ближе. От страха у нее перехватило дыхание. Казалось, сердце вот-вот остановится.
Что будет, если сейчас к ним кто-то войдет и увидит мужчину и женщину, лежащих связанными на полу? У них еще есть время освободиться от пут и сбежать на берег!
– Все зависит от того, как мы рассчитаем каждый наш шаг, – пояснял он Камале, когда они направлялись в порт. – Главное – точный расчет времени и последующих событий, а также капелька везения.
– Я уверена, что так оно и будет, – произнесла Камала. – Я удачно встретила вас, нам повезло, что корабль Ван Вика стоит у причала. Не меньшая удача и то, что вам в голову пришла такая умная мысль!
