Текст книги "Счастливая невеста"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава вторая

Однако шли месяцы и надежды семьи Стрэткэрронов быстро таяли.

Граф, который не любил браться за перо, писал редко. А когда все-таки писал, то без всяких затей сообщал, что находится в добром здравии и Америка кажется ему весьма интересной страной.

– Ах, это мне ни о чем не говорит, – раздраженно простонала графиня, бросая на стол последнее письмо графа.

– Что пишет отец? – живо поинтересовалась Мойра.

– Посмотри сама, дорогая. Как обычно, «со мной все хорошо, жизнь в Нью-Йорке представляется мне очень насыщенной».

– Может быть, он не хочет понапрасну обнадеживать нас.

– Или ему нечего сказать. Это уже слишком! Ваш отец уехал почти пять месяцев назад, и по-прежнему никаких новостей о его вложениях, из-за которых он, собственно, нас покинул.

В гостиную вошел Юэн. Он выглядел изможденным, и ему явно требовалась горячая ванна.

– Новости от папы? – устало спросил он.

– Едва ли, – отозвалась Мойра, присаживаясь на потертый бархатный диван. – Пара банальностей, не больше.

– Как дела на ферме Макки? – прервала ее графиня. Она видела по лицу Юэна, что тот не спал всю ночь.

– Мы потеряли еще трех телят, – ответил он устало, присаживаясь на деревянный стул.

– Я уверена, ты делаешь все возможное, – успокаивающе пробормотала графиня. – Если бы твой отец был здесь, он не смог бы сделать большего.

– Он не пишет, когда вернется?

– Боюсь, что он сам не знает, дорогой. Но он не может оставаться в Америке надолго. Скоро Рождество, и я не представляю, чтобы ему захотелось провести его вдали от семьи.

– Но у меня есть и хорошие новости, мама, – перебил графиню Юэн, – мы восстановили значительную часть урожая со свекольного поля. Две недели назад горел его край, и, когда тушили, смыли много почвы. Но теперь, если продержится ясная погода и все высохнет, нам будет чем кормить животных зимой.

– Что ж, нужно радоваться и малому, – сказала графиня, возводя глаза к небу.

– А теперь, мама, Мойра, с вашего позволения, я приму ванну и посплю немного, перед тем как снова выйти в поле.

Юэн поднялся, широко зевая, и поплелся к лестнице.

Мать и сестра смотрели ему вслед.

– Какой он замечательный парень, – прошептала графиня. – Твой отец гордился бы им. С тех пор, как он уехал, на плечи Юэна легло так много…

Мойра видела, что она вот-вот заплачет, но та быстро отвернулась.

– Оставь меня, дочка, я должна составить меню для кухарки.

Мойра тихонько закрыла за собой дверь гостиной и пошла на кухню. Кухарка пекла черный хлеб – семья уже несколько месяцев отказывала себе в белом.

– Доброе утро. Что у нас сегодня на обед?

Женщина вздохнула и показала на стол, где лежала брюква.

– Нипс и таттис [7]7
  Брюква с картофелем, традиционный гарнир к национальному шотландскому блюду хаггис.


[Закрыть], миледи.

Мойра скривилась. Времена и впрямь тяжелые.

Скромный рацион, которого сейчас была вынуждена придерживаться семья, опротивел девушке. Однако она надеялась, что, если отец вернется из Америки с успехом, на столе вновь появится мясо.

Мойра выскользнула через кухонную дверь в сад.

Она не забыла Стюарта Уэстона – обаятельного незнакомца, которого встретила здесь.

Мойра даже мельком видела его еще раз в конце сентября, когда тот приезжал к Юэну в замок. Девушка вспоминала каждую драгоценную минуту, которую Стюарт провел в Лендоке, вновь и вновь мысленно переживала каждое мгновение. Как он кланялся и улыбался ей, а его волосы непослушно падали на воротник; как мастерски он держался в седле…

Растерев пальцами несколько листочков мяты, Мойра вдохнула аромат и с тоской подумала: «Жаль, что мне не хватило смелости пригласить его на чай. Тут не было бы ничего предосудительного, ведь он приятель Юэна».

Однако она не посмела тогда заговорить и лишь с грустью глядела вслед молодым людям, которые скакали верхом на лошадях вдоль берега, весело смеясь.

Мойра умоляла Юэна взять ее с собой.

– Что? Женщина на борту кеча [8]8
  Тип двухмачтового парусного судна.


[Закрыть]? Немыслимо, —расхохотался тот.

Однако Мойра заметила, что Стюарт не разделял веселья друга. Он просто коснулся шляпы и повернул лошадь к воротам замка.

«Он такой почтительный и благородный, – думала Мойра, глядя, как мистер Уэстон уносится прочь. – Очень надеюсь, что Юэн скоро снова пригласит его в замок».

Но на Стрэткэрронов обрушилось столько проблем и забот, что было не до гостей, и мечта Мойры поближе познакомиться со Стюартом стала всего лишь одной из прихотей, от которых пришлось отказаться, равно как и от поездки в Эдинбург.

Погода переменилась – стоял ноябрь. Холод и дожди опустились на Лох-Ерн, а Лендок укрыли непроглядные туманы.

В такое время замок выглядел мрачным, его каменные стены стали холодными и сырыми.

Одним таким утром в конце месяца принесли телеграмму.

Юэна не было в замке: кое-кто из фермеров обозлился, узнав, что арендную плату повышают на три пенса, и он пошел объясняться с недовольными.

Дома остались только Мойра с матерью.

Рэнкин со своей обычной неторопливостью вошел в гостиную и вручил графине телеграмму. Маргарет затаила дух, осознав, чтоэто.

– Что там, мама?

– Телеграмма, милая. Думаю, она от твоего отца.

– Открывай же скорее.

Графиня держала телеграмму в руках. Испугавшись, что это может быть дурная весть, она не могла заставить себя открыть конверт.

– Мама, мы должны узнать, что там внутри. Умоляю, открой ее.

Графиня твердой рукой разорвала коричневый пакет.

– Что там написано? Ах, мама, пожалуйста, скажи мне, скажи!

Глаза графини наполнились слезами, но это были слезы радости. Всхлипнув, она передала телеграмму Мойре.

– Дорогая, твой отец… он возвращается домой в следующую среду. Он жив и здоров, хвала Господу!

Мойра вчитывалась в текст телеграммы, пытаясь обнаружить какой-нибудь намек на финансовый успех отца, однако ничего не нашла.

В одно мгновение вместе с радостью в душу закрался страх: если бы все сложилось хорошо и отец заработал состояние, он бы, конечно, сообщил об этом в телеграмме.

Графиня позвонила, вызывая Рэнкина, и принялась мерить шагами комнату.

– Нужно так много сделать к возвращению твоего отца: вычистить замок до блеска и позаботиться, чтобы на столе было мясо. Попрошу Юэна по такому случаю отдать на бойню одну из свиней – твой отец любит свиные отбивные.

Появился Рэнкин. Морщинистое лицо дворецкого было непроницаемой маской. Мойра всегда побаивалась его и считала, что он производит жутковатое впечатление. Девушка читала «Дракулу» Брэма Стокера и была убеждена, что, возможно, писатель встречался с Рэнкином, и именно последний послужил прообразом знаменитого графа!

– Ах, Рэнкин! Его светлость возвращается домой в следующую среду.

– Приятная новость, миледи.

– Верно. И я хочу, чтобы во всем замке не осталось ни пылинки. Достаньте лучшее серебро и позаботьтесь, чтобы библиотеке уделили особое внимание.

Рэнкин замялся. Мойра видела, что его что-то беспокоит.

– Будут ли какие-нибудь особые пожелания по поводу серебра? – осторожно спросил дворецкий.

Наступило неловкое молчание. Мойра могла поклясться, что ее мать покраснела.

– Полагаю, достаточно будет столовых приборов, Рэнкин. К чему нам излишества?

– Совершенно верно, миледи, – ответил он, низко кланяясь.

Мойру эта любопытная сцена привела в замешательство. Почему Рэнкин и мама так смутились? Девушка непроизвольно бросила взгляд на огромный сервант красного дерева, в котором хранилось фамильное серебро. Полки были почти пустыми.

«А где же канделябры? – подумала Мойра, – И то жуткое георгианское блюдо для устриц, которое мы обычно наполняли льдом?»

Девушка предпочла не задумываться о зияющих пробелах на полках серванта.

* * *

Юэн вернулся со встречи с арендаторами как раз перед обедом. Идя по коридору, Мойра налетела на него и сразу поняла, что не все прошло гладко.

– Юэн, я не ожидала тебя увидеть.

– Прости, Мойра, но, боюсь, я в дурном расположении. С этими фермерами невозможно разговаривать: они как будто не понимают, что под угрозой находится будущее всех нас вместе.

Девушка пристально посмотрела на брата. Юэн всю свою душу вложил в имение и с детства знал каждого арендатора. Любые противоречия были для него невыносимы.

– Это было ужасно, Юэн?

– Да, десять против одного. Они думают, что мы жадничаем, не понимают, что мы сами еле сводим концы с концами.

Желая поднять брату настроение, Мойра сообщила ему радостную новость:

– Юэн, тебе уже недолго осталось бороться в одиночку: папа прислал телеграмму, что он приезжает домой в следующую среду.

Впервые за несколько месяцев, а точнее – с тех пор, как они со Стюартом Уэстоном выезжали на прогулку, Юэн весело рассмеялся. Он подхватил сестру на руки и закружил ее по комнате, не переставая радостно восклицать.

– А деньги, он что-нибудь говорит о деньгах?

– Ни слова. Он просто написал, что едет домой и ждать его следует к среде.

– Значит, он хочет сделать нам сюрприз!

Юэн источал уверенность, но Мойра ничего не сказала.

Он как будто прочел мысли сестры.

– Ты тоже думаешь, что не все так гладко, да?

– Да. Признаться, отсутствие информации пугает меня больше всего.

Юэн зашагал по длинному коридору, погрузившись в невеселые думы.

– Будь у отца деньги, он бы наверняка переслал кое-что домой, зная, что плохой урожай может обернуться для нас настоящей бедой. И, хотя нам улыбнулась удача и с полей мы собрали достаточно, жизнь по-прежнему тяжела.

– Нужно надеяться на лучшее, Юэн, – начала Мойра, серьезно обдумав слова брата. – Папа скромный человек, он никогда не выставлял напоказ ни себя, ни своего достатка. Возможно, он хочет сделать нам сюрприз. В конце концов, текст телеграммы могут прочитать и другие…

– Да, может быть, ты права. Но давай пообещаем друг другу, что не скажем матери о наших опасениях.

– Разумеется; а теперь ступай и переоденься. Кухарке не понравится, если мы позволим обеду остыть – у нас сегодня нипс и таттис.

Юэн скривился.

– Да уж, чем быстрее вернется отец, тем лучше, – крикнул он, взбегая вверх по лестнице.

* * *

Новость о возвращении графа в Лендок разнеслась по всему Лох-Ерну и соседним имениям. Кэмпбелл, арендатор, который больше всех возмущался из-за повышения платы, пришел к Юэну.

Тот чистил свою лошадь в конюшне, когда фермер появился перед ним со шляпой в руке.

– Что привело тебя в замок, Кэмпбелл? – сухо поинтересовался Юэн.

– Я слышал, что граф возвращается домой на этой неделе, милорд.

– Да, это правда.

Юноша прямо опешил от несвойственной фермеру почтительности. Кэмпбелл был грубоват и частенько называл Юэна просто по имени.

– Значит, это будет счастливый день для нас всех. Я хотел услышать это лично от вас; мы больше не доставим вам хлопот.

Кэмпбелл нахлобучил шляпу и ушел. Юэн в недоумении смотрел ему вслед. Неужели убеленный сединами арендатор явился признать свое поражение? Интересно, какие слухи ходят по поселку, если такой человек пошел на попятную?

Юэн все еще улыбался, заходя в дом через заднюю дверь: он не хотел мешаться под ногами у прислуги, которую наняли, чтобы подготовить замок к возвращению графа.

На кухне Мойра с кухаркой вели подсчет продуктов. Юэн услышал голос сестры и просунул голову в дверной проем.

Большой жирный окорок лежал на блюде, а с крюков над головой свисало несколько пар куропаток. Масла и сахара тоже было вдоволь. Кухарка успела приготовить овсяные лепешки. Юэн ловко стащил одну из них и с жадностью запихнул в рот.

– Не посмотрю, что наследник, и огрею по рукам, если возьмете еще хоть одну, – пригрозила женщина, вооружившись деревянной ложкой.

Юэн сделал Мойре знак выйти за дверь.

– Что такое?

– Ко мне только что приходил Кэмпбелл. Он признал поражение по поводу арендной платы.

– Папа будет тобой гордиться, – с улыбкой сказала девушка. – Вот и хорошая новость к его возвращению.

– Будем надеяться, что он тоже привезет нам добрые вести.

Появление графини в кухне прервало их разговор.

– Что за добрые вести? – осведомилась она, подняв бровь.

– Мама, фермеры согласились на нашу новую арендную плату. Сегодня днем ко мне приходил Кэмпбелл. Я вижу, мы решили устроить настоящий праздник – папа прислал денег? Не представляю, как иначе можно позволить себе целый окорок!

Графиня переменилась в лице и невольно прикоснулась к шее. Сначала Мойра не придала этому жесту никакого значения, но потом заметила, что на шее матери нет привычной нити жемчуга.

«Не могла же мама ее продать?» – с ужасом подумала Мойра.

Она знала, что отец графини подарил ей эти жемчужные бусы по случаю рождения Юэна. Девушка не допускала мысли, что мать может с ними расстаться.

Однако окорок, сахар и баночки анчоусной пасты «Услада джентльмена» утверждали обратное.

«Чем скорее папа вернется домой, тем лучше. Иначе нам и замок скоро придется продать».

* * *

Мойра и представить себе не могла, насколько пророческой окажется эта мысль. Наступил наконец день возвращения графа.

– Я хочу сделать сегодняшний день незабываемым, – объявила графиня, когда в дом внесли огромную вазу с благоухающими лилиями.

– В котором часу отец просил его ждать? – Девушка спускалась вниз в одном из своих лучших платьев. Ее волосы были изящно уложены, и она выглядела очень взрослой.

– Около пяти, – ответила графиня. – У нас целый день, чтобы подготовиться.

Мойра страстно пожелала, чтобы ее наихудшие опасения не подтвердились, и с головой ушла в приготовления, забыв о тревогах.

Скоро, слишком скоро время подошло к пяти. Графиня, раскрасневшись от волнения, в десятый раз поправила прическу. Юэн и Мойра сидели в гостиной, напряженно ожидая услышать скрип колес под окном.

Наконец, едва часы пробили в пятый раз, экипаж графа показался на повороте подъездной аллеи.

– Выйдешь на улицу, чтобы встретить его? – спросил Юэн у сестры, побледнев от нервного напряжения.

– Не могу, – прошептала Мойра. – В любом случае мы должны позволить маме увидеть его первой.

– Верно, – с облегчением вздохнул Юэн.

По громким возгласам на улице брат и сестра поняли, что их отец дома.

И вот, с видом человека в отвратительнейшем настроении, в холле появился граф.

Мойре показалось, что отец похудел и выглядит старше, чем перед отъездом, и ее сердце сжала ледяная рука.

Девушка бросилась навстречу графу, чтобы расцеловать его, но тот был резок и пренебрежителен.

– Дай мне снять пальто, девочка, – осадил он ее. Мойра отошла в сторону, чувствуя себя уязвленной.

«Я шесть месяцев не видела отца, а он отмахивается от меня, как от чужой, – с болью подумала она. – Ох, не к добру это!»

Юэн уверенным шагом приблизился к отцу, чтобы пожать ему руку.

– Как урожай? – лаконично спросил граф.

– Неплохо, отец, неплохо.

– Нужно радоваться и малому, – последовал короткий ответ.

Юэн и Мойра переглянулись: все их надежды на лучшее быстро испарялись.

– Не хотите ли немного подкрепить силы, сударь?

Графиня была заботлива и внимательна.

– Я просто хочу ненадолго прилечь, сударыня. Разве нельзя оставить меня в покое? Я устал и буду ужинать через час. Надеюсь, это возможно?

Графиня отпрянула в ужасе: она не узнавала мужчину, который стоял перед ней.

Взяв себя в руки, Маргарет пригладила волосы и обратилась к детям:

– Дорогие, ваш отец изнурен дорогой. Давайте позволим ему отдохнуть перед ужином.

Мойра и Юэн смотрели вслед отцу, медленно поднимающемуся по лестнице. Но граф даже не оглянулся.

– Да что же это такое? – пробормотал Юэн. – Гробовщик и тот теплее встречает!

* * *

Ужин прошел безрадостно.

Граф с аппетитом поедал все, что перед ним ставили, особенно налегая на свиные отбивные. А вот остальные – нет. Графиня и дети почти не дышали из страха расстроить главу семьи.

– Как тебе свинина, дорогой? – осторожно спросила Маргарет.

– Ах, чудесно, чудесно, – ответил ее супруг, не отрывая взгляд от тарелки.

– А что за кухня в Америке, отец? – осмелился спросить Юэн.

– Хорошая. Отменные бифштексы…

К тому времени, как подали десерт, вся семья была на пике напряжения.

Мойра понимала, что отец собирается с духом что-то объявить: девушке уже приходилось видеть его в таком настроении.

Не притронувшись к «яблочному снегу» [9]9
  Шотландский десерт из яблок, яиц и лимонного сока.


[Закрыть], граф прокашлялся. Все повернулись к нему, и он заговорил:

– Как мне ни радостно вернуться в лоно горячо любимой семьи, я приехал к вам с тяжелым сердцем.

Граф сделал паузу. Мойра сжала ладони; кровь отлила у нее от лица.

– Об этом трудно говорить, поэтому я скажу просто. Мы разорены, совершенно разорены.

Над столом повисла тишина: потрясение заставило всех замолчать.

– Ларри Харвуд оказался мошенником. Он взял наши деньги и сбежал с ними. Наобещал мне золотые горы, но только и делал, что проматывал мои сбережения самым бесстыдным образом. Он обманом заставил меня вложить деньги в рудник, которого не существовало, и, чтобы закрепить сделку, я отписал документы на замок и все земли Лендока. Одним словом, мы остались без гроша. Харвуд удрал бог весть куда, и теперь его американский банк требует уплаты долгов. Они придут сюда, чтобы забрать свое, то есть Лендок. Это лишь вопрос времени.

Шок было настолько сильным, что никто не мог говорить. Мойра видела, что Юэн вскипает от безмолвного гнева, а мать изо всех сил сдерживается, чтобы не разрыдаться.

Сдавленным голосом графиня нарушила тишину:

– Но ведь они не могут забрать наш дом? Скотт, скажи мне, что это не так.

– Я бы с радостью, Маргарет, но не могу. Я был совершеннейшим глупцом. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Графиня погладила его по руке, заливаясь слезами.

– Справимся как-нибудь. Юэн, Мойра, оставьте нас с отцом одних, пожалуйста.

– Да, мама.

Выйдя из столовой, Юэн схватил Мойру за руку и крепко сжал ее.

Девушка не могла сдержать слез, и они градом катились по щекам.

– Что с нами станет, Юэн? Неужели мы превратимся в бездомных нищих?

– Этому не бывать, пока я дышу, сестра, – прозвучал угрюмый ответ. – Мы преодолеем это.

– Но отец потерял имение. Где мы будем жить? Куда пойдем?

– Обещаю, мы не будем бездомными, – решительно сказал Юэн. – Я найду выход, даже если это будет стоить мне жизни.

– Боже упаси, чтобы до этого дошло, но никогда еще мы не были в такой опасности! Ах, Юэн! Чтос нами будет?

Глава третья

Мойра всю ночь не сомкнула глаз.

«Не могу поверить, что он поставил на карту наш дом», – снова и снова бормотала она, ворочаясь в постели.

Девушка вздрогнула, попытавшись представить жизнь вне замка. Да, она часто сетовала, что в Лендоке нет современных удобств, а зимой сыро и холодно, но она любила замок всей душой и не представляла, как можно жить где-то еще.

Собственное горе девушки было глубоким, но больше она переживала за мать.

«Бедная мама! Как много легло на ее плечи», – размышляла Мойра, а рассвет тем временем уже загорался за стенами замка.

Поняв, что с наступлением утра нечего и пытаться уснуть, Мойра поднялась с постели и начала расчесывать свои длинные темные волосы.

В коридоре послышался шум. Девушка накинула халат и медленно открыла дверь.

– А, Мойра. Доброе утро.

Это был Юэн.

– Я не могла уснуть этой ночью, Юэн. Голова просто шла кругом.

– Да, я тоже. Прогуляемся по холмам перед завтраком? Я чувствую необходимость немного побыть вдали от замка.

– Дай мне пятнадцать минут. Встретимся в саду?

Юэн кивнул, зевая. Он не побрился этим утром, и на его подбородке начала пробиваться легкая рыжая щетина.

Через пятнадцать минут Мойра была одета, а ее ноги были обуты в добротные ботинки.

Вскоре брат с сестрой уже взбирались на холм позади замка. На цветах еще блестела роса; ноги тонули в вереске. Шагая по берегу озера, оба на миг остановились, окинув взглядом то, что три столетия принадлежало Стрэткэрронам.

Ни Мойра, ни Юэн не могли поверить, что их владение этой землей скоро закончится и какой-то неизвестный американский банк заберет все себе.

– Что можно сделать, Юэн? Мы должны что-то предпринять. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как у нас забирают дом!

– Эту землю дала нам королева Шотландии Мария I, – вздохнул Юэн, – и сама мысль, что ею завладеют чужестранцы, невыносима!

– Но отец как будто уверен, что выхода нет. Он отдал Харвуду документы на поместье, Юэн.

– Если я хорошо знаю отца, Харвуду достались всего лишь копии. Папа осмотрительный человек, а не глупец какой-нибудь. Он ни за что не отдал бы настоящие документы. Но я согласен, необходимо что-то предпринять, причем отец с матерью не должны об этом догадаться: они умрут от стыда, если узнают, что дети пытаются их выручить.

Мойра согласно кивнула. Родители были очень гордыми людьми, и, пока дети жили с ними, они ни в коем случае не приняли бы от них помощи.

– Мы могли бы найти работу…

– Это не спасет замок, Мойра.

– А что, если мы распродадим землю, ферму за фермой, пока не явились кредиторы?

– Это невозможно.

– А если съездить к папиному юристу и поговорить с ним? Что бы отец там ни подписал, – это, возможно, не действует за пределами Америки.

– Хорошая мысль, Мойра. Да, мистеру Клуни в самом деле стоит нанести визит. Но было бы лучше, если бы нам удалось выкупить отцовские долги.

Мойра в недоумении уставилась на брата.

– Но как мы это сделаем? У нас нет ни личного имущества, ни личных доходов.

– Мы можем заключить браки.

– И чем это нам поможет?

– Если мы оба обвенчаемся с богатыми супругами, их родители могут захотеть помочь нашим. Конечно, отец сам навлек на себя эту жестокую несправедливость, но она все равно остается несправедливостью, и есть много честных людей, готовых встать на защиту обманутого.

– Но разве не мистер Клуни должен этим заниматься?

– Мистер Клуни берет крону [10]10
  Английская монета достоинством в 5 шиллингов.


[Закрыть]уже за то, чтобы только позволить войти в его кабинет. Откуда у нас деньги на судебные разбирательства?

Мойра ничего не ответила – она думала о Стюарте Уэстоне. Если придется выйти замуж по расчету, то она хотела бы себе такого мужа, как он.

Но как узнать, достаточно ли у него денег, чтобы выручить их из беды? Мойра решила, что лучше выяснить это каким-нибудь окольным путем. Однако она понимала, что сейчас не время заводить подобные разговоры с Юэном. Эти мысли нужно пока оставить при себе.

– Юэн, я уверена, что мама понемногу распродает фамильное серебро: исчезли канделябры, блюдо для устриц, а еще не хватает пары тех огромных подсвечников.

– Вот и объяснение пиршеству и яствам, от которых ломился наш стол, когда гостил Харвуд. Эх, попадись он мне! Во мне кровь кипит от возмущения!

– По-моему, мама продала и свои жемчужные бусы.

– Не те, что дед подарил ей, когда я родился?

– Именно эти.

– Что ж, плохо дело, Мойра. Боюсь, у нас нет выбора: богатый муж и богатая жена – наш единственный выход.

– Но это все равно, что продать себя, – возмущенно возразила Мойра. Ей были не по душе все эти разговоры о браке ради денег, потому что она хотела выйти замуж по любви и желательно за Стюарта Уэстона.

– Либо так, либо мы скатимся до жизни на подачки от родственников, – сурово ответил Юэн. – Или, того хуже, – до работного дома.

Мойра не могла больше этого выносить. Она бросилась бежать по берегу Лох-Ерна, а затем вверх по крутому склону холма. Всхлипывая, она повалилась на скалистый выступ.

– Я не выйду замуж за человека, которого не люблю, – плакала она, со злостью обдирая с камня мох. – Не выйду!

Юэн следовал за сестрой, держась немного поодаль, но теперь подбежал к ней.

– Не волнуйся, Мойра, не надо. Ты можешь встретить и полюбить человека, который к тому же окажется богат. Пойми, у нас нет другого выхода. Я тоже не горю желанием жениться из-за денег, но либо так, либо нам придется смириться с последствиями.

Мойра вытерла слезы и села на камне рядом с братом. Солнце стояло высоко над головой, и девушка поняла, что завтрак, наверное, давно закончился.

– Ты прав, Юэн, но как мы найдем этих людей? Ты уже познакомился и отверг всех незамужних девушек в округе. А в Эдинбурге из подходящих кандидатур остались только беззубые ведьмы и сопливые девчонки с деревянными лицами.

Юэн расхохотался.

– Ты слишком привередливый, Юэн, – продолжала Мойра. – За последние несколько лет ты познакомился со многими прелестными юными леди, но счел, что ни одна из них тебя не достойна.

– Ах, ну что же, это было до того, как я оказался в жестокой нужде. Нет, сестра, мы должны обратить взоры выше Эдинбурга.

Юэн смолк, задумчиво посмотрел на сестру и продолжил:

– Куда? Глазго? Абердин? Только не предлагай Ньюкасл. Лондон!

– Лондон?! – воскликнула пораженная Мойра. – Мы не можем поехать в Лондон. У нас нет таких денег, и где мы остановимся?

– Думаю, наши дорогие друзья Каннингемы в долгу перед нами. Мы оказались в этом положении при их косвенном содействии. Нужно написать им и сообщить, что мы намерены воспользоваться их радушным приглашением и приедем погостить. Они знают всех нужных людей: богатых друзей у них хоть отбавляй. Мы легко найдем себе пару достойных супругов.

– Не знаю. Мне нужно все хорошо обдумать.

– Ладно, но не мешкай, сестра, у нас очень мало времени.

Юэн помог Мойре встать, и они пошли к замку, держась за руки.

Дома их ждал мрачный прием.

– Юэн, Мойра, где вы были?

Графиня бросилась им навстречу, едва они переступили порог.

– Прогулялись немного, ничего больше.

– Что случилось, мама? – спросила Мойра, почувствовав смятение графини.

– Ваш отец… Он лежит в постели и отказывается вставать. Юэн, я надеюсь, что ты сумеешь уговорить его не глупить.

– Постараюсь, мама, – отозвался тот и стал подниматься по лестнице.

– Вы пропустили завтрак, – тихо сказала графиня, когда Юэн исчез наверху.

– Да, знаю. Мы с Юэном плохо спали этой ночью, и нам захотелось прогуляться. Прости, но мы, должно быть, потеряли счет времени. Который сейчас час?

– Половина одиннадцатого. Кухарка подогреет тебе овсяную кашу, если хочешь.

С тяжелым сердцем Мойра покинула холл и побрела на кухню.

– А, вот и вы, миледи!

Кухарка уже грела кастрюлю с овсянкой на железной плите.

– А где ваш брат?

– У отца…

– Да уж, страшное дело, когда такой человек не встает с постели, – пробурчала женщина, свирепо перемешивая кашу.

Мойра пожалела, что у нее нет друга, которому можно было бы довериться. На нее обрушилось столько тревог, и так хотелось по душам поговорить с верным товарищем – с кем-то вроде Стюарта, например.

Но у нее не было друзей, были несколько знакомых в Эдинбурге, да и с ними Мойра не виделась уже больше года. Стрэткэрроны всегда были сплоченной семьей, но отец нарушил их единство, и теперь Мойре было как никогда одиноко.

* * *

Все уговоры Юэна остались без ответа: граф отказался покидать спальню.

Прошла неделя, а он так и не вставал с постели.

Юноша не находил себе места. Он уже решил, как будет спасать имение, и теперь ему не терпелось взяться за дело. Мойра, однако, наотрез отказывалась сообщать родителям о намеченной поездке. Она говорила, что нельзя оставлять отца, пока тот не поправится.

– Но, Мойра, каждый упущенный день приближает нас к потере замка, – простонал молодой человек, теряя терпение.

– Юэн, я понимаю, но я боюсь за папу. Потрясение, которое вызовет наш план, может убить его.

– Милая сестра, потрясение, которое вызовет потеря Лендока, убьет его гораздо вернее.

Мойра долго и напряженно размышляла над словами брата и в конце концов признала, что он прав. Медлить больше нельзя: скоро Рождество, и, если они не захватят череду святочных балов, придется ждать до весны. А к этому времени Лендок может оказаться в руках кредиторов Харвуда.

Итак, на следующий день Мойра и Юэн сказали матери о своем решении.

– Боже правый! – воскликнула она. – Зачем вы покидаете нас, когда мы больше всего в вас нуждаемся? Юэн, Мойра, умоляю вас обоих: вы нужны мне здесь.

– Но, мама, неужели ты станешь препятствовать нашим попыткам спасти имение?

– Как это возможно? – поинтересовалась графиня.

– Этого я сказать не могу, мама. Но будь спокойна, мы едем не веселиться, а искать выход. Ты должна верить мне – это во благо семьи.

Графиня опустилась на бархатный диван в гостиной.

– Лондон, – произнесла она одними губами, – и где же вы остановитесь? Я не допущу, чтобы вас принимали из милости…

– Мама, нам бы и в голову не пришло пятнать доброе имя семьи попрошайничеством – вмешалась Мойра. – Мы поживем у Каннингемов. Я сейчас же пошлю им телеграмму. Помнишь, когда они гостили у нас в прошлом году, говорили, что мы обязательно должны нанести ответный визит? Мы решили воспользоваться их любезным приглашением.

Графиня какое-то время размышляла над словами Мойры.

– Я скажу об этом отцу при первом удобном случае. Пожалуйста, предоставьте это мне. Когда же вы собираетесь ехать?

– Очень скоро, возможно, в ближайшие дни, – ответил Юэн. – Мне нужно кое-что уладить в имении, а потом я съезжу в Перт к одному другу, который, вероятно, сумеет помочь нашему путешествию на юг.

«Пожалуйста, пусть это будет Стюарт!» – вспыхнула надежда в Мойре. Осторожно расспросив кухарку, она уже выведала, что мистер Уэстон живет в Перте. Та знала всех местных жителей от Стерлинга до Данди – она успела поработать во многих богатых домах.

– Что это за друг? – спросила Мойра.

– О, мы знакомы уже сто лет. Не переживай, мы не угодим в руки бандитам.

– И все-таки я хочу быть уверенной в безопасности твоей сестры, – перебила его графиня. – Полагаю, мы знаем этого друга?

– Разумеется, – сказал Юэн, уклоняясь от прямого ответа.

Позже, обходя угодья, Мойра и Юэн обсуждали свой план.

– Так вот, нам нужно много денег, – объявил Юэн. – Меня беспокоят не только кредиторы. Замку уже давно необходим ремонт.

Мойра взглянула на башни и зубчатые стены: Лен-док построили в стиле, относящемся к гораздо более раннему времени. Неискушенному наблюдателю могло показаться, что постройка относится по меньшей мере к четырнадцатому столетию, тогда как на самом деле ее создавали в шестнадцатом.

– За этими стенами столько воспоминаний, – прошептала Мойра. – Если сюда приедет жить кто-то другой, все счастливые дни, которые мы провели здесь, как будто уйдут в небытие.

– Нет, я храню свои воспоминания здесь, – отозвался Юэн, похлопав себя по груди. – Но ты права, каждый камень, каждое окно здесь может о чем-то рассказать, и то, что нам не придется здесь больше стоять, смотреть на Лох-Ерн… это же немыслимо!

– Юэн, я так волнуюсь за отца. Человек в его возрасте не должен быть прикован к постели. Мама говорит, что он почти не ест, и я боюсь за его здоровье и рассудок.

– Он в здравом уме, – рассердился Юэн. – Нельзя называть отца сумасшедшим только потому, что он принял ошибочное решение. Думай, что говоришь.

Мойре стало стыдно. Тем не менее ее глубоко возмущало, что отец подверг семью огромной опасности, повинуясь, как ей казалось, собственной прихоти.

Брат и сестра подходили к конюшне в молчании, пока Мойра наконец не заговорила:

– Кроме того, я волнуюсь за маму, Юэн. Если случится самое страшное и нас выселят из замка, мы с тобой как-нибудь проживем. Мы сможем работать на других людей, но мама… она никогда не работала и не захочет принимать милостыню от родственников, с какими бы добрыми намерениями они ее ни предлагали. Как она будет жить?