Текст книги "Счастливая невеста"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Барбара Картленд
Cчастливая невеста

Все персонажи и ситуации в книге вымышленные и никак не связаны с реальными людьми или происшествиями.

«Грезы любви» Барбары Картленд

Любовь, безусловно, самая великолепная вещь на свете, но, кроме того, она – огромное множество других вещей.

Барбара Картленд

Барбара Картленд была необычайно плодовитой писательницей – автором бесчисленных бестселлеров. В общей сложности она написала 723 книги, совокупный тираж которых составил более миллиарда экземпляров. Ее книги переведены на 36 языков народов мира.

Кроме романов ее перу принадлежат несколько биографий исторических личностей, шесть автобиографий, ряд театральных пьес, книги, которые содержат советы, относящиеся к жизненным ситуациям, любви, витаминам и кулинарии. Она была также политическим обозревателем на радио и телевидении.

Первую книгу под названием «Ажурная пила» Барбара Картленд написала в возрасте двадцати одного года. Книга сразу стала бестселлером, переведенным на шесть языков. Барбара Картленд писала семьдесят шесть лет, почти до конца своей жизни. Ее романы пользовались необычайной популярностью в Соединенных Штатах. В 1976 году они заняли первое и второе места в списке бестселлеров Б. Далтона. Такого успеха не знал никто ни до нее, ни после.

Она часто попадала в Книгу рекордов Гиннесса, создавая за год больше книг, чем кто-либо из ее современников. Когда однажды издатели попросили ее писать больше романов, она увеличила их число с десяти до двадцати, а то и более в год. Ей тогда было семьдесят семь лет.

Барбара Картленд творила в таком темпе в течение последующих двадцати лет. Последнюю книгу она написала, когда ей было девяносто семь. В конце концов издатели перестали поспевать за ее феноменальной производительностью, и после смерти писательницы осталось сто шестьдесят неизданных книг.

Барбара Картленд стала легендой еще при жизни, и миллионы поклонников во всем мире продолжают зачитываться ее чудесными романами.

Моральная чистота и высокие душевные качества героинь этих романов, доблесть и красота мужчин и прежде всего непоколебимая вера писательницы в силу любви – вот за что любят Барбару Картленд ее читатели.

Глава первая

1899

Мойра Стрэткэррон срезала верхушку яйца и вздохнула.

Хотя за окнами Лендока стоял ясный солнечный день, настроение у завтракавших было далеко не радужным.

Замок служил семье более трехсот лет, но никогда еще дела не обстояли хуже, чем теперь. Череда неурожаев, а также опрометчивые капиталовложения отца Мойры в течение последних двадцати лет подорвали благосостояние Стрэткэрронов. Красивейшее поместье, расположенное в живописном уголке Шотландии, в самом сердце холмов Троссакс с видом на озеро Лох-Ерн, становилось неподъемной финансовой ношей.

Так что этим ясным июньским утром графа вовсе не обрадовало известие, что его семье предстоят расходы, связанные с приемом гостей.

Мойра, затаив дыхание, слушала, как мать дочитывает только что полученное письмо.

– Прости, Маргарет, мы не в состоянии принимать гостей, – сказал граф.

– Но этот Ларри Харвуд очень дружен с лордом и леди Каннингем. Нельзя отказывать – они воспримут это, как серьезнейшее оскорбление.

Графиня была непреклонна. Речь шла о добром имени семьи, и она не желала рисковать.

– Не понимаю, на что им обижаться, – сказал Юэн, единственный сын графа, накладывая в миску овсяную кашу. – Как будто мы чем-то обязаны этому Ларри Харвуду. Он нам даже не родственник.

– Тс-с, братец, – шепнула Мойра. – Каннингемы наши большие друзья. Разве прошлой весной, когда они у нас гостили, ты не говорил, что тебе с ними весело?

Юэн взял тарелку с овсянкой и сел рядом с Мойрой.

Он был красивым молодым человеком с такими же огненно-рыжими волосами, как у матери. Юэн гордился своим происхождением и искренне переживал за судьбу замка. Он даже не пошел в армию, как того желал отец, а предпочел сельскую жизнь и заботы о фермах поместья.

Для него не было большей радости, чем пасти овец или ухаживать за племенными бычками, которыми по праву славился Лендок.

– Мама, этот американец может привезти с собой других, – предположила Мойра. – Я слышала, что в Высокогорье [1]1
  Другое название Северо-Шотландского нагорья. (Примеч. ред.)


[Закрыть]становится модным принимать гостей за плату…

Девушка внезапно смолкла, заметив, как изменился в лице отец.

– Я не опущусь до гостеприимства за плату! – взорвался он, стукнув ложкой по столу. И почти сразу же, увидев, что расстроил дочь, в которой души не чаял, граф немного смягчился. – Но, возможно, на госте все-таки получится заработать денег, если вывезти его на охоту. Да, поговорю с МакГрегором, нашим егерем. Узнаю, как там поживают куропатки.

После завтрака Мойра присоединилась к матери, которая решила осмотреть голубую комнату в западном крыле.

– Мама… – начала она.

Графиня обернулась, принужденно улыбнувшись.

– Не обращай внимания на дурное настроение отца, у него сейчас столько забот, – сказала она, ласково поправив темный локон Мойры. – Крайне важно, чтобы нынешний урожай выдался хорошим и поместье начало себя окупать.

– Неужели дела настолько плохи, мама? – с болью в голосе спросила Мойра.

– Боюсь, что так, милая. И, возможно, нам придется отложить поездку в Эдинбург.

– Я уверена, что найду себе занятие и здесь, в Лендоке, – отважно сказала Мойра. – А если мистер Харвуд приедет погостить к нам, я смогу покататься с ним по холмам.

Графиня благодарно улыбнулась дочери – она так ею гордилась!

Мойра не унаследовала ее рыжины и зеленых глаз – она была копией отца: темные глаза, благородный лоб и густая копна темно-каштановых волос.

Девушке едва исполнилось восемнадцать, но графиня видела, что дочь расцветает своей, особенной красотой.

– Это будет чудесно, дорогая. А теперь я должна позаботиться о том, чтобы сюда не зазорно было приглашать нашего гостя. Думаю, твой отец в конце концов согласится его принять, и у нас все должно быть готово.

В течение следующей недели несколько местных женщин, живших поблизости, вычистили замок до блеска. Графиня держала в Лендоке очень скромный штат прислуги, и приезд такого важного гостя потребовал дополнительной помощи. Графиня твердо решила произвести на американца хорошее впечатление.

Мойра помогала отцу рассылать приглашения на охоту, намеченную на уик-энд. Она подписывала конверты для знатных соседей; многих Стрэткэрроны уже давно не принимали в замке.

Наконец настал день, когда должен был приехать таинственный Ларри Харвуд. Лендок лихорадило от приготовлений, и Мойра с Юэном отправились на прогулку по окрестностям, чтобы скрыться от суматохи.

– Интересно, каков из себя этот американец? – задумчиво произнесла Мойра с легкой ноткой романтизма. – Как думаешь, он молодой и красивый?

– Наверняка старый и толстый, если он друг Каннингемов! – с иронией ответил Юэн.

– Никогда не видела американцев, – продолжала Мойра, шагая по вереску. – Говорят, они шумные и хвастливые.

– А еще говорят, что все шотландцы скупые и мрачные, – с улыбкой отозвался Юэн. – Но мы ему покажем, что это тоже неправда, так ведь?

– Юэн, ты действительно считаешь, что поместье в критическом положении?

Юэн взял сестру за руку и ласково сжал ее ладонь.

– Я знаю, что хороший урожай поправит наши дела. Вот за что нам надо молиться. Ну-ка, сестричка, кто быстрее до вершины?

* * *

Ларри Харвуд прибыл в ту же пятницу после завтрака, и все, кроме графа, вышли его встречать. Давно в замке не было такой суеты и такого обилия чемоданов.

– Добро пожаловать в Лендок, – поприветствовала гостя леди Стрэткэррон, спускаясь с крыльца. – Искренне надеюсь, что вы приятно проведете у нас время.

Харвуд оказался невысоким, тучным мужчиной лет сорока. Одежда американца сильно отличалась от той, что приходилось видеть Стрэткэрронам, а на прилизанных каштановых волосах красовалась огромная шляпа.

Графиня отметила, что его галстук несколько щеголеват для сельского общества, а ботинки долго не прослужат, пожелай он совершать пешие прогулки.

С первого взгляда на мистера Харвуда Мойра содрогнулась при мысли, что надеялась на какое-то романтическое приключение.

– Ваша светлость! – вскричал американец, так крепко схватив графиню за руку, что та испугалась, не сломает ли он ей кость. Когда он улыбался, его бледно-голубые глаза-бусинки исчезали в складках кожи. – Огромное спасибо, что пригласили меня в свой дом! Никогда еще не гостил в настоящем замке. У нас в Штатах таких нет.

Харвуд смолк на мгновение, разглядывая величественные башни и стены Лендока.

– И сколько, говорите, ему лет?

– Замок был построен в 1520-м году, а в 1542-м королева Шотландии Мария I пожаловала его первому графу Стрэткэррону, – ответила графиня.

– Настоящая королева? – воскликнул Харвуд, раскрыв мясистый рот. – Гром и молния! Снимаю шляпу.

Мойра подтолкнула Юэна локтем, с трудом сдерживаясь, чтобы не хихикнуть, ибо шляпа Ларри осталась прочно сидеть у того на голове.

– Рэнкин, наш дворецкий, проводит вас в комнаты, – предложила графиня, поражаясь фамильярности гостя.

– Он кричит, будто на вершине горы, – шепнула брату Мойра, в то время как американец громогласно комментировал все, что попадалось на глаза.

– Может, он глухой? – шутливо предположил Юэн.

Тут появилась графиня и заставила их подняться в дом.

– Мистер Харвуд захочет перекусить, когда распакует чемоданы. Мойра, сходи, пожалуйста, на кухню и скажи, что через десять минут мы будем пить чай в гостиной.

Мойра кивнула и поспешила на кухню, где, к своему изумлению, обнаружила, что стол ломится от деликатесов, которых в Лендоке не видели уже много лет.

– Подайте чай через десять минут, пожалуйста.

Девушка шагнула вперед, заметив на столе блюдце с блестящими черными крупинками.

– Икра! – воскликнула она. – Я уже и не помню, когда последний раз ела икру.

– Это все, что у нас есть, миледи. Так что, пожалуйста, попросите братца не усердствовать за обедом.

Кухарка покачала головой, когда лакей внес корзину, на крышке которой красовался фирменный знак «Фортнум энд Мейсон» [2]2
  Универсальный магазин в Лондоне, обслуживающий богатых покупателей; известен своими экзотическими продовольственными товарами. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)


[Закрыть]. Мойра широко раскрыла глаза от восхищения, но не могла не разделить волнения кухарки: она понимала, что у семьи нет средств на такую роскошь.

С того момента, как Ларри Харвуд переступил порог замка, он в буквальном смысле чувствовал себя как дома.

Стрэткэрронам подавали на завтрак овсяную кашу, а для Ларри сервировали шведский стол с деликатесами на выбор. Хозяева давились черным хлебом и яичницей с остатками бекона, тогда как Ларри потчевали угощениями из корзины «Фортнум энд Мейсон».

– Он как будто не замечает, что мы едим по-разному, – протестовала Мойра. – Мы вынуждены питаться, как прислуга, а он в это время проедает все наши средства. И что за аппетит! Ты знаешь, что прошлым вечером он съел на ужин четыре отбивные, не меньше?

– Да уж, – угрюмо согласился Юэн. – Мне ради этого пришлось отдать на бойню одну из наших племенных овец. А мы ее к Рождеству держали.

– А тут еще эта охота! Страшно подумать, чем нам придется питаться после приема такого огромного количества гостей. Объедками, вероятно. Долго он здесь пробудет?

– Отец говорил, кажется, три недели.

– А что за глупости он болтает! Слышал, какую нелепую историю рассказывал за завтраком: будто в Калифорнии со дна рек достают золотые самородки размером с куриное яйцо? Не верю ни единому слову.

– Но он при деньгах, в этом можно не сомневаться, – сказал Юэн. – У него трость с бриллиантовым набалдашником, хотя в горах она ему не очень-то пригодится.

Молодые люди рассмеялись, представив, как Ларри в своем щегольском наряде и непрактичных ботинках взбирается на скалистые выступы Троссакса.

Однако не все обитатели замка разделяли их скрытое презрение к гостю.

Юэн стал замечать, что отец подолгу задерживается с американцем после ужина, а потом приглашает его в библиотеку выпить виски и выкурить по сигаре.

Он не говорил об этом Мойре и маме, потому что не хотел их тревожить, но не сомневался: за закрытыми дверями явно что-то происходит, и это ему не по душе.

Тем не менее Юэну пришлось отвлечься от этих мыслей, ибо наступил день охоты. В поселке царило оживление – егерь МакГрегор начал набирать загонщиков.

Порядок определил граф: первая группа охотников покинет замок рано утром в субботу, а остальные пойдут с гончими на лис в воскресенье.

Те, кого не смогут расположить в замке, останутся ночевать у лорда Криффа, живущего по соседству. Он был старым другом графа, и его неприятно ошеломило знакомство с американским гостем Стрэткэрронов. Будучи по своей природе недоверчивым к иностранцам, лорд Крифф оскорбленно фыркал и пыхтел, отмечая фамильярные замашки Ларри.

Мойру не пригласили охотиться на куропаток, поэтому она взялась помогать матери. Раздавая гостям трости и сапоги, девушка приметила незнакомого молодого человека, стоявшего в стороне от других.

«Интересно, кто это может быть? – подумала Мойра, задумчиво разглядывая его. – Похоже, ему не очень уютно в этой компании».

Мужчина был высок и хорош собой. Его длинные волосы свободно развевались за спиной, делая его похожим на рыцарей прежних времен. Казалось, он предпочел бы уединение.

Незнакомец перехватил взгляд Мойры и улыбнулся, почтительно наклонив голову.

Девушка покраснела до корней волос и поспешила прочь.

Ей ужасно хотелось разузнать, кто этот неизвестный, но она понимала, что, если спросить у Юэна, тот лишь посмеется над ней.

Мойра наблюдала, как молодой человек покидает замок вместе с другими гостями. Ей почудилось, или он в самом деле оглянулся, когда сворачивал на подъездную аллею?

Сердце девушки забилось быстрее. На душе вдруг стало легко и светло. Сгорая от нетерпения, она принялась ждать вечера, когда незнакомец вернется в замок.

* * *

Охотников не было до вечернего чая. Но вот послышались возгласы – Ларри возвращался с несколькими парами куропаток, громко похваляясь своим умением. Его голос был услышан гораздо раньше, чем он сам появился в поле зрения.

Мойра бросилась на улицу, с надеждой высматривая молодого человека, который привлек ее внимание утром.

Девушка все смотрела и смотрела, но, к ее огромному разочарованию, его нигде не было видно.

Расстроившись, Мойра обогнула фасад замка и направилась к садовому участку. Она часто ходила туда, когда хотела побыть одна, потому что в сад заглядывали только кухарка да садовник.

Повернув за угол, девушка увидела, что возле кустов фасоли кто-то стоит. Мойра решила, что это садовник, но когда подошла ближе, у нее перехватило дух.

«Это он», – поняла девушка.

Почувствовав, что рядом кто-то есть, молодой человек обернулся. Похоже, он был очень смущен тем, что его застали за исследованием цветущей фасоли, и оттого разволновался.

– Прошу прощения, – с низким поклоном проговорил он, при этом его длинные волосы упали на воротник. – Компания, в которой я находился, стала мне в тягость, и я решил поискать тишины и покоя. Я не мог не заметить, что на вашей фасоли, к сожалению, завелись паразиты.

Он указал на листья, покрытые черными насекомыми.

– Поговорю с вашим садовником. Он непременно должен принять меры, чтобы остановить эту болезнь, иначе вы останетесь без урожая.

– Ах… спасибо, – запинаясь проговорила Мойра. Было удивительно, что такого джентльмена могло интересовать садоводство. – Вы садовник? – спросила она.

– Увы, нет. Простите, я забыл о манерах. Стюарт Уэстон к вашим услугам.

Девушка заметила, что глаза у мистера Уэстона изумительного светло-голубого цвета. Солнце плясало в его каштановых волосах, придавая им рыжеватый оттенок. Мойра подумала, что такие волосы – мечта любой женщины, настолько блестящими и густыми они были.

– Меня зовут Мойра, – скромно сказала она. – А вы друг моего отца?

– Я его знаю совсем немного. Мы с вашим братом совместно ведем кое-какие дела. Я с удовольствием сегодня провел время с ними обоими.

– Вы остановитесь у нас или у лорда Криффа?

– Ах, что вы, в моем случае все гораздо скромнее. Я сегодня ночую в гостинице.

Мойре вдруг захотелось пригласить его остаться в Лендоке, но она понимала, что это будет слишком навязчиво с ее стороны.

Стюарт отступил на шаг и снова поклонился.

– А теперь, с вашего позволения, мисс Мойра, я отправлюсь к себе в номер. Традиционная после таких мероприятий выпивка меня не прельщает. Я хочу сохранить бодрость для завтрашней охоты на лис. Буду ли я иметь удовольствие видеть вас там?

«Он так хорош собой, – подумала Мойра, кивая в знак согласия. – Непременно разузнаю больше об этом интересном джентльмене».

* * *

Следующим утром графиня, удивляясь, провожала дочь на охоту.

– Но, дорогая, разве не ты говорила, что охота – занятие для стариков? – спросила она, поглаживая гриву великолепной белой лошади, на которой сидела Мойра. – Не заприметила ли ты какого-нибудь молодого человека?

Мойра густо покраснела и попыталась спрятать лицо.

«Нельзя быть такой открытой, – решила она. – Мама расскажет папе, а он может не одобрить моего интереса. Ведь я ничего не знаю о Стюарте».

– Что ты, мама. Право же, я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответила Мойра, натягивая поводья. – Я всего лишь хочу порадовать папу и увидеть, как ему будет приятно, что я наконец решила поехать с ним на охоту.

Графиня перевела взгляд на своего сияющего мужа. Тот поднял в прощальном приветствии бокал вина. Маргарет давно не видела его таким счастливым.

Во время охоты Мойра старалась не отставать от Стюарта, но ее кобылке было нелегко угнаться за его лошадью. Увидев ее старания, молодой человек рассмеялся и, помахав рукой, унесся вдаль.

«Он ведет себя со мной, как с младшей кузиной или несмышленой сестренкой, – удрученно подумала девушка. – Наверное, я для него слишком молода, и он не воспринимает меня серьезно».

Позднее, перед ужином, Мойра в отчаянии наблюдала, как Стюарт уходит вместе с остальными гостями. Он сердечно поблагодарил графа за прекрасный уик-энд, склонил голову перед Мойрой и поцеловал руку графине.

– Леди Стрэткэррон, премного благодарен, – объявил мистер Уэстон, сверкая голубыми глазами.

Мойра заметила Ларри Харвуда, появившегося на лестнице, и подумала, насколько разные эти двое мужчин: Ларри, совершенно не умеющий себя вести, но такой самоуверенный, и Стюарт, такой воспитанный и обаятельный, но в то же время скромный.

Девушка почти не притронулась к ужину – она думала о Стюарте. Кроме того, ей пришлось слушать бесконечные рассказы Ларри о том, как легко заработать деньги в Америке.

– Знаете, Скотт, вы могли бы развернуться в Нью-Йорке!

Мойра нахмурилась, когда гость назвал отца по имени. Оно редко звучало в доме – даже графиня не любила им злоупотреблять.

– Развернуться? – переспросил граф, явно не понимая, о чем речь.

– Это американское выражение, оно означает добиться успеха в чем-нибудь, – объяснил Ларри, размахивая руками. – С вашим воспитанием и скрупулезностью вы бы скоро стали большой шишкой! Вам никогда не приходило в голову посетить мою страну? Рудники на окраинах городов только и ждут, чтобы за них взялись. Тамошний народ наверняка встретит вас с распростертыми объятиями. Вы ведь граф и все такое!

В наступившем тягостном молчании Мойра и ее мать со страхом посмотрели на графа.

Он ведь не собирается бросить их и отправиться путешествовать? Особенно теперь, когда дела имения так плохи.

Мойра ждала отказа отца, но, к ее ужасу, этого не последовало.

– Мистер Харвуд, у моего мужа достаточно дел здесь, в Лендоке, – холодно, но вежливо нарушила наконец молчание графиня.

– Вы могли бы отправиться с ним, Маргарет. Вы полюбите Нью-Йорк: он ничуть не уступает Лондону в помпезности. Полагаю, здешнее общество – не предел ваших мечтаний, не так ли?

Американец хорошенько затянулся сигарой, совершенно не замечая наступившей в гостиной froi-deur [3]3
  Холодность, сдержанность (фр.).


[Закрыть]. Мойра перевела взгляд на Юэна и увидела, что в том закипает гнев.

Графиня грациозно поднялась из-за стола и поцеловала мужа в лоб.

– Дорогой, ты не станешь возражать, если я вас покину? Выходные выдались такими бурными, и я, право сказать, устала. Юэн, Мойра, доброй ночи.

– Думаю, я тоже пойду к себе, – сказала Мойра, торопясь покинуть напряженную атмосферу в столовой.

Юэн крякнул и вскочил на ноги.

– Спокойной ночи, отец, – сказал он, выходя из комнаты вслед за матерью и сестрой.

Готовясь ко сну, Мойра задумалась над событиями этих дней. Почти сразу же перед ее глазами возник Стюарт Уэстон – такой красивый в охотничьем костюме и с развевающимися за спиной волосами. Все-таки он очень необычный человек.

Мойра представляла его кем-то вроде Алана Брека из романа мистера Стивенсона «Похищенный» [4]4
  Алан Брек Стюарт – историческая личность, шотландский дворянин, служивший в британской армии, и перешедший на сторону якобитов (приверженцев изгнанного английского короля Якова II; боролись за восстановление на королевском престоле династии Стюартов). Р. Л. Стивенсон использовал его образ в своем романе «Похищенный».


[Закрыть]. Девушка несколько раз перечитывала эту книгу: ей нравилось, как там описаны испытания, выпавшие на долю горцев в восемнадцатом столетии.

А что Ларри Харвуд? Тело Мойры пронзил холод, когда она вспомнила разговор, заставивший их всех так рано уйти из-за стола. Отец не покинет их, верно?

– Он не может этого сделать. Не может! —почти выкрикнула она, принявшись с небывалой яростью расчесывать волосы, как будто желая таким образом выгнать эту мысль из головы.

Той ночью Мойра спала плохо. Ей снился Стюарт, но он лишь ускользал от нее; а потом пригрезилось, будто отец покинул Лендок и прислал записку, что никогда больше не вернется.

Девушка не подозревала, что худшее еще впереди.

* * *

– Я хочу кое-что обсудить со всеми вами после ужина, – объявил за завтраком отец. – Я поеду к своему юристу в Стерлинг, а когда вернусь, хочу, чтобы все были дома.

– Мистера Харвуда это тоже касается? – многозначительно спросил Юэн.

– Нет. Это семейное дело. Мистер Харвуд сегодня ужинает у лорда Криффа.

Юэн с трудом сдержал ликование, а вот Мойра встревожилась.

Позднее, осматривая вместе с братом фермы, она поделилась с ним своими опасениями.

– Юэн, я уверена, отец скажет нам что-то ужасное. Ты не знаешь, зачем он сегодня поехал в Стерлинг?

– Да, это немного настораживает, – подтвердил Юэн, подгоняя отбившуюся от стада овцу. – Но, пока мы не узнаем, чтоон хочет нам сказать, не надо волноваться понапрасну. Возможно, он едет к юристу, чтобы изменить завещание. В конце концов, наши средства значительно сократились с тех пор, как он его составил. Думаю, так оно и есть.

– Да, – согласилась Мойра, – надеюсь, что ты прав.

День тянулся медленно, и девушка никак не могла найти себе подходящего дела. Она попыталась заняться вышиванием, но было пасмурно и не хватало света.

Тогда Мойра разыскала мать, которая занималась составлением меню на неделю.

– Гость быстро истощает наши запасы, – вздохнула графиня, изучая перечень продуктов и список расходов.

– Мистер Харвуд заплатил за охоту? – спросила Мойра.

– Да. Но это покроет лишь часть того, что мы на него потратили. Придется нам и дальше жить экономно, дорогая, чтобы как-то сводить концы с концами.

– А что, если я найду работу? – неуверенно предложила Мойра. – Я могла бы преподавать в местной школе или, быть может, давать уроки танцев.

– Милая, ты сама добродетель, но я не могу допустить, чтобы ты унижалась. Не забывай, ты – дочь графа, и времена не настолько суровы, чтобы мы отправляли детей работать, точно слуг.

– Или же мне стоит подумать о замужестве…

Говоря это, Мойра представляла Стюарта Уэстона.

– Дорогая, ты так молода, еще успеешь. И потом, что за приданое мы можем сейчас предложить? Нет, моя хорошая, ты должна оставаться в Лендоке и молиться, чтобы на этот раз мы собрали щедрый урожай. Юэн на днях обмолвился, что картофеля в этом году должно быть много.

Дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появился граф.

– Сударь, я ждала, что вы вернетесь лишь через несколько часов, – улыбнулась графиня.

– О, дела в Стерлинге благополучно разрешились, и я поспешил домой, к любимой жене.

Мойра тактично удалилась, почувствовав, что родители хотят побыть одни.

Наконец гонг позвал к ужину, и все расселись по местам. Мойра заметила, что отец не притронулся к супу и съел лишь маленький кусочек пикши [5]5
  Рыба семейства тресковых.


[Закрыть]. За столом почти не разговаривали.

После десерта граф прокашлялся.

– Как вам известно, я просил, чтобы сегодня все присутствовали на ужине, ибо мне нужно обсудить с вами чрезвычайно важный вопрос.

Он смолк, а потом посмотрел прямо в глаза сыну.

– Возможно, вам приятно будет услышать, что мистер Харвуд покидает нас завтра, чтобы вернуться в Америку, и я намереваюсь уехать вместе с ним.

Графиня громко ахнула, а Мойре показалось, будто ей сжали горло.

– Отец, ты не можешьнас оставить, – воскликнул Юэн, – сбор урожая начнется всего через несколько месяцев, и ты нужен нам здесь!

– Юэн, ты показал, что можешь прекрасно управлять имением, – ответил граф, отводя взгляд. – Я более чем уверен, что ты справишься.

– Но, отец, ты нужен нам, – не выдержала Мойра; на глаза у нее навернулись слезы. – Дело не только в угодьях: а как же замок и поселок? Если и этот год окажется неурожайным, фермеры на нас ополчатся.

– Юэн справится. Он мужчина и способен выполнять мужскую работу.

– Дорогой, с какой целью ты отправляешься в Америку? – раздался спокойный голос рассудительной графини.

– Милая Маргарет, там у меня есть шанс заработать. Ларри уверяет, что, сколько бы я ни вложил, выручка окажется по меньшей мере втрое большей. Я продал кое-какое имущество, которое держал в Стерлинге. С этими деньгами я отправлюсь в Америку, чтобы привезти назад гораздо больше. Уверяю тебя, дорогая, что я никогда не пошел бы на неоправданный риск. Ты сама это прекрасно знаешь.

Мойра видела, что мать вот-вот расплачется. Но графиня только смиренно кивнула и сложила салфетку.

– В таком случае необходимо подготовить твой отъезд. Завтра я с самого утра поговорю об этом с Рэнкином. Дети, оставьте нас, пожалуйста, я хочу поговорить с вашим отцом наедине.

Юэн и Мойра нехотя поднялись из-за стола. Мойра не скрывала катившихся по щекам слез.

– Я пойду к нему позднее и упрошу остаться, – пробормотала она себе под нос, пока они шли в гостиную.

– Думаю, он принял окончательное решение. Ты ведь знаешь отца: если он что надумал, его не переубедить, – сказал Юэн.

Позже, тем же вечером, Мойра все-таки пошла к отцу и стала умолять, чтобы он не уезжал.

– Пожалуйста, отец. Если ты хочешь вложить деньги – верфи Глазго гораздо ближе, чем Америка. Прошу тебя, подумай еще.

– Знай свое место, дочь, – вспылил граф, – а это значит, не нужно сомневаться в моих решениях. В Священном Писании сказано: «Почитай отца твоего и матерь твою», – и ты поступишь именно так. Я ясно выразился?

– Да, отец, – ответила Мойра, пристыженно отступая.

Настал следующий день.

Юэн и Мойра радовались, что Ларри уезжает, но он забирал с собой их отца, и это было поистине горьким событием.

– Я делаю все ради Лендока и Стрэткэрронов, – напомнил им граф, забираясь в экипаж, который должен был доставить их с Ларри в Глазго. Оттуда им предстояло плыть на пароходе в Ливерпуль, а затем пересечь Атлантический океан.

– Ну же, поцелуйте отца и пожелайте ему bon voyage [6]6
  Счастливого пути (фр.).


[Закрыть].

С замиранием сердца Юэн и Мойра подошли к коляске, чтобы попрощаться. Мойра крепко обняла отца за шею, стараясь не расплакаться.

Графиня почти лишилась дара речи: ведь с самого венчания она не разлучалась с мужем ни на одну ночь.

– Прощай, дорогой! – крикнула она, махая рукой, когда возница щелкнул кнутом высоко над головами лошадей. – Прощай, и с Богом!

Глядя, как экипаж уносится прочь от замка, все трое тихо плакали.

– Ваш отец делает это ради нашего общего блага, – сказала графиня, крепко прижимая к себе детей, – он скоро вернется, и Лендок возродится.

– Очень надеюсь, что ты права, мама, – мрачно ответил Юэн, – наша судьба теперь в его руках.