Текст книги "О любви не говори"
Автор книги: Барбара Фритти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Наверное, потому что не хотели ворошить мамино темное прошлое. – Улыбка сбежала с лица Лиз. – А потом всем нам казалось, что впереди еще столько времени…
– Ты права! – Джулия ласково погладила руку сестры. Все же она – старшая, и она обещала матери всегда заботиться о Лиз. – Даже зная страшный диагноз, мы все равно надеялись на лучшее. Да и мама отчаянно хотела жить. Она никогда не говорила о смерти, хотя все мы понимали, что конец близок.
– Да! Помню, за два дня до своей кончины мама попросила отвести ее в сад, чтобы показать, что и где посадить осенью. – Лиз смахнула украдкой набежавшую слезу и склонилась над коробкой. – Ой, что это?
Она извлекла из коробки деревянную куклу, расписанную вручную, высотой не менее десяти дюймов[2]2
Чуть больше 25 см.
[Закрыть]. Роспись была очень живописной, с тончайшей прорисовкой всех деталей. Темные волосы куклы украшал венок из белых цветов, большое, цилиндрической формы тело было облачено в белое платье с цветным узором из красных цветов и зеленых листьев, перепоясанное тремя кушаками из лебединых перьев. По низу платья расположились белые лебеди, отливающие на свету перламутровым блеском. Сердце Джулии екнуло: лебеди были точь-в-точь как ее кулон. А еще она точно знала, что видела эту куклу раньше и даже держала ее в своих руках.
– Поразительно! – пробормотала она растерянным тоном.
– Я никогда не видела этой куклы! – удивилась Лиз.
Джулия взяла куклу из рук сестры.
– Это не простая кукла! – пояснила она. – Посмотри на костюм: это русская кукла.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все тут! – Джулия снова взглянула на куклу, и у нее заняло дыхание, словно она стояла на самом краю крутого отвесного обрыва. – Я узнаю эту куклу! Она – моя!
4
– Мне нужны негативы фотографий отца, – проговорил Алекс, входя вслед за матерью в гостиную ее двухэтажного особняка в одном из самых дорогих районов Сан-Франциско под названием Пресидио-Хайтс.
– Но для начала хотя бы доброе утро! – довольно резко перебила его Кейт Мэннинг, после чего с небрежным видом уселась на белоснежный диван, занявший почти все стену в огромной комнате. Как всегда, при полном параде: светло-голубые шелковые брючки, высоченные шпильки, макияж. Алекс не припомнит, чтобы когда-нибудь видел мать в спортивном свитере или кроссовках. А уж увидеть ее без косметики и вовсе немыслимое дело. Мать всегда очень тщательно следила за своей внешностью.
Алекс опустился в старинное антикварное кресло напротив дивана, заранее предвкушая, что разговор будет непростым. А он так надеялся! Впрочем, их отношения с матерью всегда были сложными. Вот и сейчас не обошлось без упреков. Да, чтобы визит оказался успешным, придется отступить и начать все заново.
– Прости, мама! Как поживаешь?
– Прекрасно, если это тебя волнует. По-моему, мы с тобой уже не разговаривали несколько месяцев.
– Мама, мы виделись с тобой только вчера!
– А до этого? Ты ведешь себя недостойно по отношению ко мне, не отвечаешь на мои звонки, твоя электронная почта заблокирована. Ты даже забыл поздравить меня с днем рождения.
– Я послал тебе открытку!
– Конечно, спустя три недели!
– Я в тот момент торчал в Африке, кругом непроходимые джунгли. Знаешь, тамошняя почта не отличается высоким качеством обслуживания.
– А! У тебя всегда и на все найдется отговорка! – махнула она наманикюренными пальчиками. – Вылитый отец!
Алекс тяжело вздохнул. Последнюю фразу он уже слышал сто тысяч раз. Вылитый отец! А что в этом плохого? Он гордится тем, что похож на отца. Впрочем, с нею он не собирается обсуждать свои чувства к отцу.
– Так у тебя сохранились негативы?
Мать недовольно поджала губы.
– Возможно. А зачем тебе они вдруг понадобились?
– Хочу взглянуть на одну фотографию.
– На какую? Ту, которая была сделана в Москве? Ты вчера интересовался снимком, не так ли?
– Допустим! – Алекс заметил, как странно блеснули глаза матери, но трудно было понять, что это значило.
– Отец вернулся после той поездки в очень растрепанных чувствах, – обронила она едва слышно. – Или это случилось позднее, уже после того, как снимок появился в журнале, не помню. Но хорошо помню, что он кричал на Стэна, я случайно сама слышала, как они ругались по поводу этой фотографии. В чем там дело, он мне не сказал. – Кейт устремила на сына вопросительный взгляд, словно надеясь получить у него ответ на давний вопрос. Но ответа пока не было. – Ну вот! – вздохнула она. – Отец ничего не объяснил, а потом уже стало некого спрашивать. Когда он погиб, ты был страшно зол на меня, даже не глядел в мою сторону и все похороны простоял отдельно! – Голос ее сорвался, и Алекс увидел боль в глазах матери. – А когда ты заговорил со мной, то начал с того, что обвинил меня во всем. Дескать, это я виновата в том, что наша семья распалась. Но это неправда, Алекс! Когда люди расходятся, всегда виноваты двое.
– Мама, давай не будем ворошить историю вашего с папой разрыва! – перебил ее Алекс.
– Тогда позволь вернуть тебе совет! Давай не будем ворошить прошлое, сынок! Твой отец вообще был опутан тайнами со всех сторон. В последний год своей жизни он очень переменился! Стал совершенно другим человеком. Понятия не имею, почему так случилось. То ли это из-за работы, то ли я виновата. А может, и другая женщина! – в голосе матери прозвучала нескрываемая горечь.
– Ну, прямых доказательств того, что в жизни отца была другая женщина, у тебя нет! – бросился Алекс на защиту отца. Мать уже не раз заводила с ним разговоры о том, что у отца якобы была любовница, и всякий раз он ужасно злился, слушая ее домыслы.
– Да, прямых доказательств нет, но я знаю, что права! Ночами отцу часто названивала какая-то женщина. Всякий раз Чарльз говорил мне, что это по работе. Но, во-первых, он был фрилансером, а во-вторых, на тот момент ни в одном журнале не работали редакторами женщины.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда, что я все проверила! – Мать замолчала, скорбно поджав губы. – Не помню, рассказывала ли я тебе когда-нибудь о том, что все мое раннее детство прошло под знаком отцовских измен. Мой отец изменял матери напропалую, а она ему слепо верила. И тогда я поклялась себе, что, когда вырасту, не буду такой же дурочкой. Я бы не позволила Чарльзу превратить меня в беспомощное и жалкое создание, каким была моя мать. Помню, какой шок ей пришлось пережить, когда наконец до нее дошло, что весь город знает о похождениях ее мужа.
Алексу давно было известно, что особой близости с родителями у матери никогда не было, но он объяснял это обстоятельство тем, что она попросту стесняется их рабочего происхождения. Ее отец был простым водопроводчиком, мать работала официанткой. Оказывается, у этой истории имеется и второе дно.
Кейт сделала глубокий вдох и недовольно поморщилась. Судя по всему, она корила себя за то, что наболтала лишнего.
– А потому говорю тебе еще раз: оставь прошлое в покое, Алекс!
– Забавно это слышать из твоих уст! Особенно сейчас, когда ты прикладываешь максимум усилий, чтобы пробудить интерес публики к творческому наследию отца. В свое время ты терпеть не могла его профессию, вполне возможно, и его самого ты не любила. Зато сегодня можешь получить «Оскар» за исполнение роли безутешной вдовы. Хотя с тех пор минуло уже четверть века, а у тебя за спиной еще два брака.
– А мне и не надо ничего изображать. Я на самом деле вдова Чарльза! Тебе никогда не понять, какие чувства связывали меня с твоим отцом. Откуда тебе знать, как я отношусь к его работам? – воскликнула она с горячностью. – Профессия профессией, но я всегда знала цену тому, что он делал. И сейчас сделаю все от меня зависящее, чтобы его имя не было забыто! Вот, даже веду переговоры об издании альбома с его фотографиями.
– В самом деле? – Алекс бросил на мать заинтригованный взгляд, но она тут же отвела глаза в сторону, что ему не очень понравилось. – Зачем? У тебя возникли финансовые проблемы?
У матери прекрасный, шикарно обставленный дом, она всегда модно и дорого одета. Нет, его мать никак не производит впечатления человека, нуждающегося в средствах. Впрочем, Алекс имел смутное представление о финансовых делах матери. Оба ее последних мужа не были богачами. Просто хорошо обеспеченные люди. Но, зная ее хватку, Алекс не сомневался, что ей удалось урвать львиную долю у каждого из них в ходе бракоразводных процессов.
– Странный вопрос, Алекс! До сих пор ты никогда не интересовался тем, на что я живу!
– Мама, это не ответ! Но не хочешь – не отвечай! Это твое дело! – Алекс поднялся с кресла. – Где ты хранишь негативы?
– В коробке. Она стоит в чулане. Но ты их должен обязательно вернуть мне. Негативы могут понадобиться для издания альбома.
– Хорошо!
– Подожди минутку! – Кейт сделала умоляющий жест. – Не хочу, чтобы ты уходил от меня в таком настроении. Давай больше не будем ссориться.
– По-моему, мы с тобой всю жизнь только этим и занимаемся! – равнодушно пожал плечами Алекс.
– Да! Потому что для тебя отец – герой, а я – преступница! Но это не так, сынок!
– Мама! Все уже в прошлом! Быльем поросло! Проехали и забыли!
– Говоришь, проехали? Тогда зачем тебе понадобились негативы?
– Надо!
Кейт внимательно вгляделась в лицо сына.
– Почему тебя вдруг заинтересовала фотография сиротки?
Алексу не хотелось делиться с матерью своими соображениями, но что-то же сказать было нужно, и после минутного раздумья он признался:
– Мне хочется больше узнать о самой девочке.
– После стольких лет? А что случилось?
– Ничего не случилось! – Тему, связанную с Джулией, Алекс благоразумно вынес за рамки дискуссии. – Мне всегда было любопытно разобраться в том, намного ли отличается фотография от негатива. Вдруг снимок обрезали, когда готовили его к публикации в журнале, и какие-то детали остались неизвестными.
– А зачем тебе нужны эти детали? – недобро прищурилась Кейт.
– Просто любопытно, и все! А тут как раз выдалась пара свободных деньков перед очередной командировкой.
– Не верю я тебе, Алекс! Ни единому твоему слову! – Мать задумчиво устремила глаза вдаль. – Ты что-то знаешь, но не хочешь мне говорить. Твой отец тоже что-то знал об этой фотографии. Он очень расстроился, когда ее опубликовали. Помню, в тот вечер накануне аварии он заехал ко мне, привез чек, и вид у него был очень напуганный. – Мать замолчала, а потом вдруг добавила: – Знаешь, я никогда не говорила тебе об этом, но у меня такое чувство, что авария, произошедшая с ним, не была случайной.
– Что?! – у Алекса даже рот приоткрылся от удивления. – Что ты сказала?
Мать посмотрела прямо ему в глаза и повторила:
– То и сказала! Кто-то намеренно столкнул машину отца в пропасть.
Слова матери все еще звучали в ушах Алекса, когда часом позже он переступил порог своей квартиры. Полиция квалифицировала происшествие как стандартную дорожную аварию. Шел дождь, дорога была скользкой. Встречная машина выскочила из темноты на большой скорости, и отец не успел сманеврировать. Машину занесло в сторону, и она свалилась с крутого берега прямо в Тихий океан. Так все говорили, и мать не раз озвучивала именно эту версию гибели отца. Он поставил коробку с негативами на журнальный столик и тупо уставился на нее. Да, так говорили все! Но он-то сам хорошо помнит лицо отца во время их последнего разговора. Безумный страх в его глазах, и эта его странная просьба, почти мольба, чтобы сын никогда и никому ничего не рассказывал ни о самой фотографии, ни о девочке. Неужели все это как-то связано между собой?
А ведь тело отца так и не нашли. Сказали, что очень сильное течение и его смыло волной в открытый океан.
Так ли это было на самом деле? Или просто уничтожили, найдя удобное прикрытие, скрывающее нечто более страшное?
У матери нет никаких улик. В свое время она делилась сомнениями со Стэном, но тот сказал ей, что полицейский отчет очень убедителен: произошла обычная дорожная авария, и только.
Да, но ведь другого водителя и автомобиль тоже так и не нашли. То есть свидетелей аварии нет.
Будь оно все неладно! От этих мыслей в голове полнейший сумбур. И почему мать решила затеять с ним разговор о гибели отца именно сейчас? Что подвигло ее на подобную откровенность после стольких лет? Чтобы запугать его и заставить отказаться от своего намерения? Создать еще одну тайну там, где нет ничего таинственного? Еще более усилить драматизм роли несчастной вдовы? Повыгоднее продать книгу отца издателям?
Зазвонил телефон. Неужели мать приготовила ему еще одну информационную бомбу?
– Слушаю! – бросил он в трубку.
– Это Джулия! У меня есть что показать вам. Нашла среди маминых вещей.
– Где вы сейчас?
– Я на работе. Но через полчаса буду уже дома. Приезжайте! Северное побережье, Лексингтон, 271, квартира 2С.
– И что же вы нашли?
– Не хочу говорить по телефону. К тому же у меня через минуту начинается эфир.
– Какой эфир? – не понял он.
– Я работаю диджеем. Веду музыкальную программу на радиостанции КЦЛМ 86.5. Все, я побежала на эфир! До встречи!
Надо же, подумал Алекс, вешая трубку: Джулия работает диджеем на радио. Неожиданный поворот! Он подошел к своей стереосистеме, включил радиоприемник, настроил на нужную волну и вскоре услышал ее красивый бархатистый голос.
– Вы слушаете передачу «Путешествуем по свету вместе с Джулией»! – проговорила она в микрофон. – А сейчас на очереди записи Паоло Менедеса. Они помогут нам переместиться в мир зажигательных ритмов мелодий, звучащих на огромном пространстве от островов Карибского моря до Картахены.
Джулия отключила микрофон и нажала на кнопку записи. В эфир полились записи песен. Она откинулась на стул и взглянула на куклу. Весь день она тщетно пыталась вспомнить, как и откуда эта красавица оказалась среди старых вещей. Джулия точно помнила, что когда-то давным-давно держала куклу в руках и даже тесно прижимала к себе, а кто-то пытался отнять у нее игрушку, и тогда она заплакала. И плакала до тех пор, пока куклу не вернули. Кто именно отбирал и кто возвращал, забылось. Какие-то смутные, неясные образы вместо лиц. Могла быть мама или кто-то еще.
Джулия взяла куклу со стола, собираясь положить ее в свою сумку, но в этот момент дверь в дикторскую кабинку отворилась, и на пороге появилась Трейси Иванстон. Двадцатишестилетняя афроамериканка с проволочными кудряшками на голове и кольцом в носу, Трейси вела на радио программу, посвященную джазу.
– Послушай! – начала она с места в карьер. – А мне понравился этот твой Менедес. Вот бы заполучить его для выступления на благотворительном концерте!
– О, этот человек недоступен! – вздохнула Джулия. – Я уже много раз пыталась с ним связаться, все тщетно!
В обязанности Джулии, помимо ведения программ на радио, входил еще и подбор исполнителей для осенних благотворительных концертов, которые устраивала их радиостанция, выступая в качестве основного спонсора. До сих пор Джулии всегда удавалось привлекать к участию многих талантливых артистов. Вот и сейчас они надеялись собрать неплохие пожертвования, а все вырученные средства предполагалось вложить в развитие музыкального образования в местных школах. Этот проект Джулия курировала лично, так как он был ею придуман и оставался самым любимым.
– Жаль-жаль! – сказала Трейси и швырнула на стол связку своих ключей, потом взяла со стола программу передач. – Ты слишком много работаешь, Джулия! При такой загрузке у тебя не хватит времени на подготовку к свадьбе.
При упоминании о свадьбе Джулия с трудом подавила раздражение.
– Что-нибудь придумаю! – пробормотала она неопределенно.
– Вот и я о том же! Почему бы тебе не отдать часть своей нагрузки? Я с удовольствием подставлю плечо! Моя младшая сестра собирается в следующем году поступать в колледж. Хочу помочь ей финансово, если получится. Поэтому имей меня в виду, если тебе понадобятся отгулы. Мне деньги нужны.
– Договорились!
Неожиданно Трейси выпрямилась и заинтригованно уставилась в стекло, отделяющее дикторскую кабинку от остальной студии.
– Вау! Что это за красавчик к нам пожаловал!
– Это Алекс Мэннинг, – пояснила Джулия, испытывая определенную неловкость оттого, что Мэннинг пришел к ней прямо на работу. Ведь она же просила его приехать домой. Посвящать Трейси в эту историю совсем не хотелось. Эту Трейси только зацепи, и она не отстанет от тебя до тех пор, пока не выпотрошит наизнанку.
– А ты его откуда знаешь? – недоверчиво усмехнулась Трейси. – Уж не из-за него ли ты все время тормозила Майкла с вашей свадьбой?
– Не говори ерунды! Мы с ним только вчера познакомились!
– Хорош, ой, хорош! И не вздумай мне пудрить мозги, что ты этого не заметила!
Конечно, заметила! Но ее отношения с Алексом исключительно платонические, что уже по умолчанию означает одно. В его присутствии у нее не должны делаться влажными от волнения ладони, никакого дрожания в груди и холодка, пробегающего по спине. Но стоило Алексу с улыбкой постучать ей в стекло, как руки стали влажными, сердце ёкнуло, а по спине пробежали мурашки. Что ж, если разобраться, нормальная человеческая реакция. Алекс – красивый мужчина, тут Трейси абсолютно права, кажется, Джулию к нему тянет. Впрочем, она обручена, и ей никто, кроме жениха, не нужен. Или что-то изменилось?
Что за глупости лезут ей в голову, рассердилась она на саму себя.
– Джулия! Осталось десять секунд! – Трейси кивнула на микрофон.
– Да, спасибо! – Джулия включила микрофон и стала смотреть, как бегут по экрану компьютера цифры, отсчитывающие секунды. – Для вас звучали хиты музыкальной программы «Путешествуем по свету вместе с Джулией». Слушайте нас завтра с часу до трех. Завтра мы отправимся в музыкальное путешествие по Конго. А сейчас на очереди джаз и несравненный Кенни Джонсон! Но вначале короткая рекламная пауза! – Она нажала на клавишу, и в эфир пошла рекламная заставка, после которой начнется джазовая программа Трейси.
– Удачного тебе эфира! – проговорила она, освобождая место для Трейси.
– И тебе удачи! – многозначительно улыбнулась коллега. – Смотри только, не увлекайся! Бери пример с меня!
– О, тогда у меня есть широкий выбор!
– И помни, ты еще пока не замужем! И можешь передумать в любую минуту!
– Ни за что! – Джулия подхватила свою сумочку и выскочила из кабинки. Алекс топтался в студии. – А почему вы не поехали прямо ко мне?
– Решил посмотреть, где вы работаете! Мне и в голову не приходило, что вы – диджей! – улыбнулся Алекс. – Но у вас неплохо получается! И голос у вас приятный.
– Спасибо! – растерялась она от столь неожиданного комплимента. Надо же! Он не представлял ее в роли диджея. Многие думают, что диджеи – это такие отвязные типы, привыкшие болтать о чем угодно. Разумеется, есть и такие. Но на их радиостанции, пропагандирующей самую разную, но в основном качественную популярную музыку, отношение к ведению музыкальных программ очень серьезное.
– Я не только веду программы, но и выступаю в качестве режиссера некоторых из них. Наша станция ведь небольшая, а потому все мы здесь и швец, и жнец, и на дуде игрец. И вообще, я страстно люблю музыку! – Она махнула рукой, указывая на обширное собрание музыкальных дисков. – Если хотите, я самый настоящий музыкальный фанат!
– Значит, вам повезло, и вы занимаетесь любимым делом.
– Да, вы правы! А вы любите музыку?
– Бренчу немного на гитаре. В основном дома. Что случается нечасто. А вы на чем играете?
– На пианино, на ударных и немного на саксофоне. Везде успехи ниже средних! – честно призналась Джулия. – Если бы у меня были способности, я бы обязательно стала музыкантом. А так вот, предлагаю слушателям музыку в талантливом исполнении других людей.
– Что тоже полезно! – улыбнулся он.
– И я так думаю!
– Мне понравились записи Паоло Менедеса. Я когда-то был на его концерте в Картахене. Он играл на электрогитаре соло, и это был высший пилотаж, скажу я вам!
– Вы были на его концерте! – эхом повторила Джулия, не в силах скрыть своей зависти. – Как я вам завидую! Я бы отдала все на свете, чтобы услышать его вживую!
– Так что вам стоит слетать в Картахену?
– Хорошая мысль! – улыбнулась она, понимая, что никогда не сможет побывать в Картахене. Тем более после замужества, зная отношение Майкла ко всякого рода путешествиям.
– А жених разделяет ваше увлечение латиноамериканской музыкой? – полюбопытствовал Алекс.
– Не очень! – с сомнением покачала головой Джулия. – Он предпочитает поп– и рок-музыку. А вообще-то он слушает главным образом спортивное радио. Однако к делу! Вот что я хотела показать вам! – Она извлекла из сумки деревянную куклу. – Это русская кукла. Я нашла ее среди маминых вещей. И я точно помню, что ее зовут Лебедушка и она моя.
Джулия бросила внимательный взгляд на Алекса, ожидая его реакцию, но его лицо осталось непроницаемым. Он взял куклу в руки и принялся разглядывать ее.
– Скорее всего, это авторская работа. По крайней мере, такие не делали на советских заводах, я проверила в Интернете. И еще у меня есть матрешка, расписанная в этом же стиле, – подсказала она.
Он поставил матрешку на стол и стал разбирать ее, извлекая матрешки поменьше одну за другой.
– И что вы думаете? – не выдержала Джулия.
– Ничего! Куклы как куклы!
– Но она же в костюме с русским национальным орнаментом! И она из России!
– Да их и в Штатах продают.
Ответ Алекса разочаровал Джулию, но она не унималась:
– А вам не кажется многозначительным тот факт, что кукла из России оказалась среди моих вещей?
– Может, в этом что-то и есть, но ничего такого, что можно было бы использовать в качестве доказательства. На фотографии ее нет. На самой кукле нет никаких отметок, подтверждающих, что она была изготовлена в России.
– А эти лебеди! Они точно такие же, как мой кулон.
– Я обратил на них внимание! А вы обратили внимание на то, что нескольких матрешек недостает?
– Как это? – уставилась она на него непонимающим взглядом.
– Первые две матрешки плотно входят друг в друга, а потом появляются зазоры. Здесь только пять матрешек, судя по всему, их должно быть больше.
– А куда же они запропастились? Я пересмотрела все мамины вещи и нашла вот только ее. Думала, что напала на след. А получается, ничего стоящего.
– Пока еще рано делать окончательные выводы, – несколько смягчил свою жесткую позицию Алекс. – Надо внимательно изучить матрешку. Может, она что-нибудь нам подскажет. Прежде всего надо определить, где и кем она изготовлена.
– Хорошая мысль!
– А я, знаете ли, вообще скор на хорошие мысли.
– И с чего мы начнем наш поиск? С Интернета? Тогда поехали ко мне! Мы никому не помешаем.
– Предлагаю для начала немного подкрепиться. У меня дома шаром покати, никакой еды! Руки никак не доходят. К тому же мы можем одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Ибо я приглашаю вас в русский ресторан, который расположен рядом с моим домом. Владелица ресторана эмигрировала из России лет десять тому назад. Вот ее мы и сможем расспросить о вашей матрешке.
– Еще одна хорошая мысль! Скорость, с которой вы их генерируете, действительно впечатляет! – усмехнулась Джулия.
– Подождите! Дайте мне только раскочегариться, и вы еще и не такое увидите!
Веселые светло-зеленые искорки в его глазах пробили ее защиту. Сердце у нее вначале глухо заколотилось, а потом упало куда-то вниз. Джулия смущенно отвела глаза в сторону и попыталась сосредоточиться на матрешке. Она не знала, почему Алекс действует на нее таким ошеломляющим образом. Но каковы бы ни были причины ее смятения, с этим надо заканчивать! И чем скорее, тем лучше. Она обручена. Более того, она уже почти замужем. Предполагалось, что она влюблена в своего избранника по уши.
– Готовы? – спросил у нее Алекс.
Джулия молча кивнула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он быстрым шагом направился к двери. Оглянувшись назад, Джулия увидела Трейси, которая задрала вверх большой палец, жестом показывая, что она в отпаде.
Джулии очень хотелось крикнуть, что это совсем не то, о чем думает Трейси, что ее ни капельки не интересует Алекс, вот только в глубине души она отлично понимала, что все это неправда.
Русский ресторан «Дарья» расположился в самом центре района Хейт-Эшбери. Парковочные места здесь были наперечет, а потому было решено, что они оставят свои машины на стоянке возле дома Алекса, а дальше пойдут пешком. Идти пришлось недалеко, и снова Джулия поразилась пестроте кварталов, мимо которых они шли: бесконечная вереница тату-салонов, небольших картинных галерей и антикварных лавок, ювелирные магазины, цветочные лотки и киоски, торгующие сувенирами шестидесятых, отсылая многочисленных туристов к знаменитому «лету любви».
– Красиво у вас тут! – воскликнула она, когда они остановились на красный свет. – Вы давно здесь живете?
– Скоро будет шесть лет.
Джулия посмотрела на Алекса искоса. Умылся, побрился, но на лице все еще видны следы побоев, и волосы немного длинноваты, джинсы слишком вытерты, а майка изрядно помята. Сразу видно, к белым воротничкам Алекс Мэннинг не имеет никакого отношения. Он не из воротил бизнеса и не офисная пчелка, привыкшая работать строго по расписанию с девяти до семнадцати ноль-ноль. Одно слово, свободный художник, привык бродяжничать по свету, куда душа позовет. Стоит ли удивляться тому, что он поселился именно в этом районе!
– А вам подходит Хейт-Эшбери, честное слово!
– Подходит! – согласно кивнул он. – Свобода выбора, свобода быть не таким, как все, – это главное завоевание Хейт-Эшбери. Кстати, во многих уголках земли такая свобода – невиданная роскошь, о которой люди еще только мечтают. Замечательно, что в Сан-Франциско есть район, где подобные мечты уже воплощены в жизнь.
Голос Алекса поразил Джулию неожиданной серьезностью и даже некоторой торжественностью интонаций. Видно, во время своих странствий по миру ему действительно пришлось насмотреться всякого.
– А трудно снимать людей, живущих в самых разных уголках земли, и показывать их жизнь такой, какая она есть?
– Иногда бывает очень непросто.
– Но вам ведь нравится ваша работа?
– Как правило, да. Правда, в последнее время… – Алекс оборвал себя на полуслове. – Ну, вот мы и пришли!
Джулия разочарованно вздохнула. Ей хотелось выслушать ответ Алекса полностью.
– А что в последнее время? – повторила она.
– Это длинная история, а я умираю от голода.
– Вот и хорошо, что длинная! Будет что рассказать за обедом.
– Лучше не надо! От таких историй может всякий аппетит пропасть! – честно признался Алекс.
– Но нельзя же так! Раз начали, значит, договаривайте до конца!
– Вообще-то на данный момент у нас на уме должна быть совсем иная история! Ваша история, а не моя! – резонно напомнил ей Алекс. – Или я не прав? Так что попрошу не отклоняться от темы! – С этими словами он широко распахнул дверь и сделал приглашающий жест. – Прошу!
Не успела Джулия переступить порог ресторана, как восхитительные ароматы свежей выпечки ударили ей в нос. В левой части помещения расположился буфет, где шла бойкая торговля пирожными, булочками и прочей сдобой. По другую сторону, в небольшом зале, все столики были уже заняты. Несмотря на то что время ленча давно миновало, народу в ресторане было тьма, и им даже пришлось стать в очередь и подождать, пока освободится столик. Джулия попыталась ассоциировать запахи русской кухни с воспоминаниями о своем раннем детстве. Запахи были очень аппетитными, прямо слюна подступала ко рту. Но были ли они ей знакомы, трудно сказать. Вернее всего, она просто проголодалась, вот и все ассоциации.
Невысокая круглолицая женщина лет пятидесяти, кареглазая, темноволосая, приветливо улыбаясь, назвала их номер, а когда они подошли к прилавку, то поздоровалась с Алексом, как с добрым знакомым.
– Давно к нам не заглядывали! – сказала она с заметным акцентом. – Уезжали куда?
– Да так, поездил немного по свету. Вот привел к вам свою приятельницу. Джулия, это – Дарья.
Джулия тоже улыбнулась, приветствуя хозяйку заведения. А Алекс между тем продолжил объяснения:
– Дарья, Джулия нашла среди вещей покойной матери антикварную куклу и русскую матрешку. У вас не найдется пары минут, чтобы взглянуть на них и сказать свое веское слово?
– Обязательно! Но вначале пообедайте! Что будете заказывать?
– Все так вкусно пахнет, что я не могу выбрать, – растерялась Джулия.
– Хорошо! Тогда я вам дам всего понемногу на пробу. А потом дозакажете то, что вам особенно понравилось.
– Отлично!
Дарья проворно наполнила тарелки самыми разнообразными закусками.
Джулия с ужасом глянула на свой поднос, заставленный тарелками, и прошептала, обращаясь к Алексу:
– Неужели мы все это осилим? Я еще никогда столько не ела!
– Я тоже так думал, когда попал сюда впервые. А потом умял все!
Они уселись за стол, и Алекс указал на супницу:
– Рекомендую начать с борща. Они его здесь превосходно готовят.
Джулия поднесла ко рту ложку и немного отхлебнула, одобрительно хмыкнув.
– Очень вкусно! Горячий и ароматный!
– Вообще-то борщ – традиционное блюдо украинской кухни. Но его считают русским во всем мире. А вы привередливы в еде, Джулия?
– Вовсе нет! К тому же, я обожаю пробовать все новое. А вы?
– Ну, мне при моей работе не приходится привередничать. Иначе можно умереть с голоду. Знаете, иногда предлагают весьма экзотический ассортимент блюд.
– А что самое неприятное из того, что вам пришлось отведать?
Алекс задумался на минуту.
– Пожалуй, червеобразные жучки, которыми меня потчевали на Амазонке. Они их там жарят как картофель фри, но все же черви есть черви, и вкус у них как у червей.
– Так зачем было их есть?
– Во-первых, я был голоден! – коротко рассмеялся Алекс – А во-вторых, я не хотел обидеть своего хозяина. К тому же я надеялся, что он позволит мне себя сфотографировать. А потому я безропотно ел то, что ел он.
– То есть ради снимка вы готовы на все?
– Скажем так: я готов на многое. Это моя работа! Я обязан запечатлеть то, что другие не могут. Если ради этого потребуется жрать червей, я сделаю это. Однако вернемся к нашей трапезе! – Он указал на следующее блюдо. – Рекомендую, голубцы. Вкуснотища! И никаких червей! Гарантирую! – Алекс улыбнулся, и улыбка получилась по-мальчишески открытой и совершенно неотразимой.
Рот ее непроизвольно растянулся в ответной улыбке. Какой он все же интересный человек! И так непохож на Майкла! Да, немного бесшабашный, да, немного авантюрист, а может быть, и много. Но зато Алекс столько всего видел и знает. Впрочем, сюда она пришла не затем, чтобы анализировать характер Алекса. Ей надо получить ответы на вопросы, касающиеся ее матрешки. Но Дарья все еще была занята обслуживанием клиентов, а потому Джулия принялась вначале за голубцы, потом за салат из помидоров и огурцов, затем за пирожки с курятиной. Наконец она отставила от себя последнюю тарелку.
– Я еще никогда в жизни столько не ела! – выдохнула она и добавила: – Придется сидеть на диете целую неделю!
