Текст книги "Подарок золотой рыбки"
Автор книги: Барбара Фритти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
5
Пейдж увидела мать в комнате для посетителей на четвертом этаже больницы Сент-Мэри. Рядом с Викторией сидела ее близкая подруга Джоан Беннет, хорошо обеспеченная светская дама лет пятидесяти, и ее сын Мартин. Высокий, худой мужчина за тридцать, с идеально подстриженными темно-русыми волосами. Он был в сером костюме от Армани, в котором пришел утром на работу. Иногда его внешняя безупречность – волосок к волоску – раздражала Пейдж, но сейчас, напротив, обнадеживала. Не может быть все слишком плохо, если Мартин так спокоен.
Мартин встал поздороваться с ней, обнял ее, утешая.
– Все будет в порядке, Пейдж.
Она хотела помедлить в его объятиях, словно спрятавшись у друга на груди, можно согреться и приглушить тупую ноющую боль в груди. Хорошо, когда кто-то беспокоится о тебе, но она знала, что ей не успокоиться даже в руках Мартина. Нужно увидеть лицо матери, посмотреть ей в глаза и прочитать в них правду. Пейдж отстранилась от Мартина и повернулась к матери.
– Мама?
Лицо Виктории было белым. Жесткие линии залегли вокруг рта. Обычно она не выходит из дома, не коснувшись губ помадой и без чулок. А сейчас? Снежная королева надела синюю юбку и желтый свитер, совсем не подходящие друг к другу. Это значит, что никакие мелочи в облике, за которыми мать так тщательно следила, втайне гордясь тем, какое сильное впечатлении она производит на окружающих, несмотря на возраст, сейчас наконец-то для нее не имели значения. Плохо. Должно быть, дела очень плохи.
– Как папа?
– Врачи пока не говорят ничего определенного. Он без сознания. У него рана на голове, возможно, перелом черепа. – Виктория откашлялась, с трудом выговаривая слова.
– Но с ним все будет в порядке? Он поправится?
– Уверена, все будет хорошо, – ответила Виктория, но в ее голосе не слышалось уверенности, только страх. – Доктор сказал, нужно время, чтобы все выяснить.
– Не понимаю, что произошло. Его ограбили? Зачем он поехал в Китайский квартал? – Вопросы выскакивали сами собой. – Полиция найдет нападавшего?
– Пейдж, не спеши, – мягко упрекнула ее Джоан. – Нужно время, чтобы все выяснить, понимаешь? – Подруга Виктории повторила ее слова.
– Время? Вы уверены, что есть время? – спросила Пейдж, встретившись взглядом с матерью.
– Надеюсь, что есть, – пробормотала Виктория.
– Это частный разговор. Вы не возражаете? – спросил Мартин.
Пейдж повернулась и увидела, как Мартин заслоняет дорогу Райли. Тот остановился на почтительном расстоянии. Она совсем забыла про него, а ведь это он привез ее в больницу.
– Вы из прессы? – требовательно спросил Мартин.
– Он привез меня сюда, – ответила Пейдж. – Райли Макалистер, Мартин Беннет. – Она повернулась к матери, оставив мужчин, их дело – пожмут они друг другу руку или нет. – Ты говорила с полицией?
– Всего несколько секунд. Они ничего не знают. Или, по крайней мере, не говорят то, что знают. Кто-то нашел Дэвида, он лежал в переулке в Китайском квартале. – Виктория закрыла лицо руками. – Боже…
Пейдж увидела совершенно ясно и отчетливо: ее отец, беззащитный и раненый, может быть, зовет на помощь…
– Не понимаю, как такое могло случиться.
– Пейдж, я знаю, ты расстроена, ты хочешь получить ответы немедленно. – Джоан прервала ее, сочувственно улыбаясь. – Но твоя мать тоже расстроена и ничего не знает, кроме того, что уже сказала.
– Ничего, кроме того, что он был в Китайском квартале, – добавила Виктория. В ее голосе слышалась горечь, она обменялась взглядом с подругой. – Вероятно, у той проклятой женщины.
– Папа был у женщины? – Это уже слишком. Пейдж показалось, что земля уходит из-под ног.
Внезапно Райли оказался у нее за спиной. Он подхватил Пейдж, и она приникла к его плечу, а он медленно сделал несколько шагов, приобняв за талию.
– Присядьте, – мягко сказал он, подводя ее к ближайшему стулу. Она села, Райли нагнул ее голову к коленям. – Дышите.
– Спасибо. Я в порядке. – Пейдж выпрямилась. – Я в порядке, – повторила она, но Райли смотрел на нее недоверчиво. – У меня просто на какую-то секунду закружилась голова.
– Что мне сделать? Чем я могу помочь? – спросил Мартин, привлекая к себе ее внимание.
Она не знала, что ответить. Можно ли что-то сделать, чтобы отец поправился, снова стал прежним?
– Может, немного воды?
– Сейчас, – кивнул Мартин.
Райли взял ее руки в свои, легонько пожал.
– Самое трудное – ожидание.
– Вы говорите так, словно вам это знакомо.
– Со мной было такое несколько раз, – подтвердил он.
В мелких складочках, появившихся вокруг его добрых глаз, когда он смотрел на нее, было столько сочувствия, что его взгляд удивил Пейдж. Разве перед ней тот же самый человек, который вчера ворвался в ее офис? Который сегодня вечером выслеживал ее по всему Сан-Франциско и обвинил ее и всю семью во лжи и воровстве? Сейчас он ведет себя совершенно иначе. Как друг. Но они не друзья. Она не могла придумать, кто они друг другу. Он привез ее сюда, потому что она была совершенно не в себе, она не могла вставить ключ в дверной замок машины, и он вызвался подбросить ее в больницу. Видимо, чтобы выяснить, нашелся ли дракон.
– Вам незачем оставаться здесь. Теперь я уж точно доберусь до дома. Меня отвезут, – сказала она. – Это семейное дело. – Пейдж понизила голос и добавила: – Как только к маме вернется разум, она придет в невыразимый ужас. Вы невольно стали свидетелем не лучшего момента нашей частной жизни, надеюсь, у вас достанет такта не разглашать подробности. Обещаю вам, я узнаю о драконе, как только смогу. Он ведь ваша главная забота.
– Надеюсь, с вашим отцом будет все в порядке.
Ее глаза подернулись туманом слез.
– Хотя он и не самый лучший из отцов, я его очень люблю, – прошептала она. – Он единственный, кто по-настоящему знает и любит меня.
Райли снова сжал ее руку.
– Надо верить.
Его слова заставили ее вспомнить – именно эти слова кто-то сказал в ночь смерти Элизабет. Пейдж было всего шесть лет, но эти слова всегда жгли ее память. Верить, чтобы не случилось худшее. Но отец серьезно пострадал Это случайное нападение? Грабеж? Или что-то еще? Отец был в Китайском квартале – может быть, с другой женщиной. У него связь на стороне? Господи, только этого им не хватало.
– Вот вода. – Мартин подал ей бутылочку воды.
– Спасибо.
– Вы друг Пейдж? – спросил Мартин у Райли, когда тот встал.
– Его бабушка – владелица фигурки дракона, которую мы намерены купить, – объяснила Пейдж, пока мужчины обменивались оценивающими взглядами. Они как день и ночь, подумала она.
Райли – с черными волосами, смуглой кожей и голубыми глазами. Мартин – солнечный свет – светловолосый, чистый, золотой мальчик. Они оба были очень красивы, но сейчас их напряженные позы и хмурые лица выражали настороженность и недоверие. Соперники? Предполагать подобное было полным идиотизмом, потому что Райли – просто клиент, а Мартин – ну, она не знала точно, кто он по отношению к ней, но это мужское противостояние ей сейчас совсем ни к чему.
– Райли уже уходит, – добавила Пейдж, преодолев напряжение.
– Я позвоню вам завтра. – Райли кивнул ей и зашагал по коридору.
– Как он вообще оказался рядом с тобой, Пейдж? Сейчас больше десяти вечера. – Мартин опустился в кресло около нее.
– Это долгая история.
– Думаю, у нас есть время. Я никуда не спешу.
Она вздохнула. Расспросы Мартина были ей сейчас совсем ни к чему.
– У меня не было с ним свидания, если ты об этом. Дракон, принадлежащий бабушке мистера Макалистера, пропал. Думаю, отец забрал его из магазина.
Казалось, Мартина очень удивила эта новость.
– Никакого смысла в этом нет.
– Я так не думаю. Но сейчас я беспокоюсь о другом. Где дедушка? – спросила она резко. – Он знает, что случилось?
– Конечно. Мистер Уоллес наверху с заведующим, доктором Хэвенхерстом. Твоего отца наблюдают самые лучшие доктора. Он скоро сюда спустится.
Пейдж нервно перебирала пальцами.
– Почему так долго? Черт, как я ненавижу ожидание. А где полиция? Почему никого нет и нам не говорят, что случилось?
– Детектив поговорил с твоей матерью, когда мы сюда приехали. Он доложит обо всем, как только появится информация. Полицейские сейчас осматривают место преступления.
– Что делал отец в Китайском квартале? – Ей не нравилось, что Мартин избегает ее взгляда. – Если ты знаешь, скажи. Моя мать говорила что-то о какой-то женщине? – Она понизила голос, не желая, чтобы услышала Виктория. Но они с Джоан тихо разговаривали о чем-то. – Ты знаешь, кто она?
Мартин заерзал на стуле и потянул свой галстук, тот сбился набок и безжизненно повис на груди.
– Главное сейчас – здоровье твоего отца, – уклонился он от ответа и взял ее руку в свою.
Его пальцы были холоднее, чем у Райли. Пожатие тоже было какое-то отстраненное, холодное, а не утешающее.
Первый горячий порыв, с которым он встретил ее, прошел. Может быть, потому что он утаивает от нее что-то. Вот одна из проблем в их отношениях. Вряд ли Мартин способен потерять голову от страсти. Он любит ее или уважает? Иногда ей казалось, что его расположение к ней связано больше с ее родителями или дедушкой, чем с ее персоной.
– Мне очень жаль, Пейдж, – сказал он тихо, в его глазах она увидела беспокойство. – Я хотел бы оградить тебя от этого.
Раскаяние кольнуло ее: он хороший человек. Примчался в больницу, как только услышал печальную новость.
– Я просто на пределе. – Пейдж высвободила руку из его руки и встала. – Больше не могу здесь сидеть. Мне нужно немного прогуляться. Может быть, я найду того, кто знает больше. Вернусь через несколько минут. Присмотри за моей матерью, хорошо?
– Конечно, – успокоил ее Мартин. – И за тобой тоже, если ты позволишь.
Поиск ответа на этот вопрос она решила отложить на завтра.
* * *
Едва выйдя из лифта, Райли устремился к детективу, которого заметил в вестибюле. Невысокий, приземистый, мускулистый мужчина с густыми каштановыми волосами и циничными черными глазами, Тони Палетти представлял третье поколение итальянской семьи в Сан-Франциско. Он ветеран отделения полиции – служит уже пятнадцать лет. Райли знал Тони по некоторым событиям в городе, на которых его фирма помогала обеспечивать безопасность.
– Привет, – кивнул Райли. – Ты расследуешь ограбление Хатуэя?
– Ты знаешь что-нибудь об этом? – Тони посторонился, пропуская инвалидную коляску.
– Я был с Пейдж Хатуэй, когда она узнала о происшествии с отцом. Его ограбили?
– Похоже на то. Бумажник, деньги, кредитные карточки пропали. Хатуэй оказался в неправильном месте в неправильное время.
– Нашли что-нибудь на месте преступления?
– Например?
Райли колебался, обдумывая, стоит ли посвящать Тони в подробности, но, опять же, секретность сыграет на руку Хатуэям, а не его бабушке.
– Статуэтка дракона.
Глаза Тони сузились.
– Нет. Но ты скажешь, почему спрашиваешь об этом?
– Моя бабушка нашла антикварную статуэтку у себя на чердаке. Хатуэй должен был ее оценить.
– И ты думаешь, она была у Хатуэя при себе?
– Возможно.
– Она дорогая?
– Может быть, но мы пока не знаем.
Тони достал небольшой блокнот на спирали и что-то записал в нем.
– Я поговорю с миссис Хатуэй. Посмотрим, знает ли она, что ее муж делал в Китайском квартале, с кем хотел встретиться. Нужны свидетели, и поскорее. Мне уже звонил мэр. Хатуэи – слишком известная в городе семья. Они хотят засадить за решетку преступника за десять минут, ты понимаешь, о чем я говорю.
Райли кивнул, зная о давлении на полицейских. И те постараются разобраться поскорее. К утру за дело возьмется пресса. Краем глаза он заметил высокую стройную женскую фигурку, неожиданно появившуюся из-за угла. Пейдж удивилась, увидев его рядом с детективом.
– Вы расследуете нападение на моего отца? – обратилась она к Тони. – Буду рада оказать вам любое содействие в данном деле. Меня зовут Пейдж Хатуэй. Я его дочь.
– Приятно познакомиться. Я сожалею о вашем отце, мисс Хатуэй.
– Спасибо. Можете ли вы рассказать мне подробнее о том, что случилось?
– Пока нет. Мы пока расследуем происшествие. В свою очередь вынужден в эту трудную минуту задать несколько вопросов. Знаете ли вы, зачем ваш отец отправился в Китайский квартал?
– Понятия не имею.
– У него там есть друзья? Деловые партнеры?
– Наверное, есть. Мой отец специализируется на покупке предметов восточного искусства. У него много контактов в китайской общине.
– Похоже, нам придется опросить многих. Мне нужно, чтобы вы дали нам список имен. Но сейчас я бы хотел поговорить с вашей матерью. Где ее найти?
– Она в комнате для посетителей.
Тони собрался уйти, но двери лифта открылись, из него вышел офицер в форме, подошел поздороваться, и они перешли на шепот.
– О чем они, как вы думаете? – спросила Пейдж. – Я недеюсь, они поймали грабителя. Лучше им это сделать поскорее. Здесь холодно, вам не кажется? – Она дрожала, обхватив себя за талию.
Райли не следовало обнимать ее. Он понял это, как только поддавшись порыву, распахнул пошире куртку и постарался обогреть. Едва ее пышная грудь коснулась его тела, оно откликнулось. Но было слишком поздно. Ее щека прижалась к его сердцу, светлые волосы щекотали подбородок, а ее руки обхватили его с отчаянием, в котором, подозревал он, много общего со страхом. Он был рад такому предлогу для объятия.
– Простите, – сказала Пейдж, одернув руки. – Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не бросаюсь в объятия мужчин.
– Мисс Хатуэй? – Тони вернулся к ним. – Вы узнаете этот браслет?
Он протянул руку, на ладони сверкал золотой браслет.
Пейдж покачала головой:
– Никогда раньше не видела его. Где вы его нашли?
– Его нашли рядом с вашим отцом. Возможно, он ничего общего с ним не имеет. Тут есть надпись: «Жасмин, моей любви». Знаете ли вы женщину по имени Жасмин?
– Жасмин, – повторила Пейдж, в недоумении глядя на браслет. – Я… я нет, не знаю.
Несмотря на ее отрицание, у Райли возникло ощущение, что это имя знакомо Пейдж.
– Спрошу об этом вашу мать, – кивнул Тони.
– Подождите, – попросила Пейдж. – Вы должны выяснять это прямо сейчас? Она очень расстроена.
– Если этот браслет может помочь нам выяснить, кто напал на вашего отца…
– Вы правы, – согласилась Пейдж. – Идите.
– У меня сложилось впечатление, что ваша мама очень сильная женщина, – заметил Райли, провожая взглядом уходящего детектива.
Пейдж нерешительно посмотрела на него.
– Да, она такая.
– Вы слышали имя Жасмин, не так ли?
Она колебалась.
– Есть художница, которую зовут Жасмин Чен. Вот уже много лет мы покупаем ее работы. Но ведь это не значит, что она и мой отец… Он не предал бы мать, поверьте. Он неплохой человек… – Она прижала руку к виску и побледнела еще сильнее. – По правде говоря, я не знаю, какой он человек, и боюсь, у меня не будет возможности выяснить это. Что, если у меня больше не будет случая проверить? Боже, я не должна так говорить.
– Дайте себе передышку. Вы же человек.
– Нет, я Хатуэй. Как только наступит утро и информация просочится в прессу, нам не дадут покоя. И если предполагается, что существует другая женщина… – Она не договорила и тяжело вздохнула. – Мне лучше вернуться к матери. Я, наверное, нужна ей сейчас. – Пейдж помолчала, потом грустно усмехнулась. – Кого я обманываю? Для меня в ее жизни давно нет места. Я даже не думаю, что ей нужен был и отец еще несколько минут назад. – Пейдж, казалось, разговаривала сама с собой, а не с ним. Она вдруг спохватилась: – Я говорю вслух?
– Я ничего не слышал, – солгал Райли.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
– Спасибо, что подвезли, – сказала Пейдж, повернулась и направилась к лифту.
Райли наблюдал за ней. Она шла с прямой спиной, высоко подняв голову – без сомнения, она истинная Хатуэй. Она умела держать удар и сделает все, чтобы защитить свою семью.
Но у него есть своя семья, о которой он должен беспокоиться – его бабушка. И ее возможно бесценный дракон. Единственный ключ к тайне – Жасмин Чен, местная художница. Скорее всего, найти ее будет нетрудно.
* * *
Жасмин ворочалась в кровати, ноги елозили по сбившимся простыням. Она хотела убежать от сна, который снова преследовал ее, но тот цепко держал ее в своих объятиях. Нефритовый зеленый свет горел в двух ярких глазах, она видела самодельный алтарь со свечами, вспышки фейерверков на улице. Потом не было ничего, кроме тьмы, шелеста ткани в душном тесном пространстве… И свобода, но свобода, сопровождаемая страхом, громкими женскими криками, мучительной болью…
Она проснулась внезапно, с ног до головы покрытая холодным потом. Этот кошмар всегда начинался и заканчивался одинаково. Но сегодня было гораздо хуже, потому что сегодня мечта стала реальностью.
Дракон из ее ночных кошмаров существовал на самом деле. Это не плод ее воображения, как уверяла мать на протяжении многих лет. Он реальность. Дэвид показал ей его. Гладкая статуэтка, вырезанная твердой рукой мастера, была в точности такой, как в ее голове, какой она рисовала ее много раз, пытаясь проникнуть в запутанное послание, которое приносило ей ночное видение. Должна быть причина, почему ее ум продолжал возвращаться к нему снова и снова. Что она должна понять? И почему она не может найти точное толкование?
Скинув с себя простыню, Жасмин подошла к окну и распахнула его. Свежий воздух нахлынул на нее, охлаждая горящее в лихорадке тело, но она снова испытала разочарование. Сладковатый запах благовоний, которым была пропитана комната, порождал уверенность, что она уже близка к какому-то важному открытию. Она чувствовала это сердцем, но сердце говорило больше о прошлом, чем о настоящем. Это была любовь, которую она разделила с Дэвидом, любовь к истории Китая, к людям и местам, которые казались магическими и очень реальными, как если бы она жила там однажды. Но она даже не была там никогда. Ее родители родом из Китая, а она родилась здесь, в Китайском квартале, всего через несколько домов отсюда, в квартире, которую делила с тремя братьями и младшей сестрой. Откуда она могла знать все, что случилось на другом континенте несколько жизней назад? Было ли это плодом ее воображения, или в ее теле обитает древняя душа, как когда-то ей сказала об этом гадалка?
Дрожа, Жасмин стояла у окна, не желая поддаваться холоду и реальности собственной жизни. Она старалась не смотреть вниз, чтобы не видеть того, что прямо перед ней, значительную часть настоящего она не хотела видеть. Вместо этого она смотрела на луну и звезды, вглядывалась в свои сны. Она глупая мечтательница, Жасмин это знала. Глупо верить в чудеса. Ее жизнь и так нелегка с того дня, когда она родилась без указательного пальца на левой руке. Знак – насколько непохожей на других людей ей суждено стать. Она разочаровала стольких людей! Но почему она все еще здесь, на этой земле? Что еще ей предстоит исполнить в своей жизни?
Ответ связан с драконом. Она была уверена в этом, но объяснить толком не могла. Дэвид знал это тоже. Он такой же мечтатель, как и она. Многие годы они всматривались в минувшие века, изучали истории о драконах, желая найти хоть отдаленное сходство с одним из ее снов. Только единственный рассказ оказался близок, в нем говорилось о двух драконах, соединенных вместе. Она никогда не видела сон о двух драконах, только об одном. Может быть, они идеально подходят друг к другу и слились воедино, а во сне она видит одного. Жасмин вспомнила рисунок из книги китайских сказок. Она нашла небольшое сходство, но ни один из них не соответствует дракону из ее сна. Еще один тупик, думала Жасмин. Но сегодня… когда ее пальцы скользили по телу дракона, ей казалось, что вполне возможно, два дракона могли стать одним.
А если было все-таки два дракона…
Где второй?
6
Пейдж вышла из дверей больницы и часто заморгала, когда яркое утреннее солнце ударило ей в глаза. Вот и наступил четверг. Она с трудом верила, что страшная ночь наконец канула в прошлое. В какой-то момент ей показалось, что эта ночь может длиться вечно.
«Отец в коме», – сказали врачи. У него серьезный отек мозга. Нужны дополнительные исследования, чтобы определить степень поражения. Оставалось только ждать и надеяться, так как никто не мог предсказать: будет ли такое состояние кратковременным или продлится до конца. В общем, они ничего толком не знали. Время покажет, вздыхали они, надо запастись терпением. Когда взошло солнце, вконец обессилевшая Пейдж спустилась в вестибюль, выпила чашку кофе в кафетерии и наконец вышла сюда, на стоянку в виде подковы.
Она села на холодную скамейку и глубоко вздохнула. Всю ночь Пейдж просидела у кровати отца, боясь выпустить его руку из своей. Ей говорили, что непосредственная опасность миновала. Но надо готовиться ко всему – к напористому любопытству прессы, к расспросам полиции… и к встрече с Райли Макалистером. Она не сомневалась, что он вернется. И ей предстоит разбирательство по делу о пропавшей статуэтке.
Может быть, фигурка дракона спрятана где-то в магазине. Она заставит свою секретаршу поискать на каждом этаже. Она попросит и Мартина, и кого-нибудь еще, способного сохранить поиски в тайне. Меньше всего Пейдж хотела огласки, никто не должен трепать имя отца, нападение на него и тот факт, что произведение искусства, которое Хатуэй еще не приобрел, исчезло.
– Пейдж, вот ты где. – Мартин вышел из больницы и направился к ней. Он выглядел вполне свежим и бодрым, она не могла себе представить, как ему это удалось. – Я рад, что ты меня подождала, – сказал он. – Сейчас подгоню машину и отвезу тебя домой.
– Но я пока еще не собираюсь домой.
– Ты провела здесь всю ночь. Тебе нужно немного прийти в себя и поспать.
– Как я могу спать, пока не узнаю, что папа в порядке. Мама должна скоро вернуться, – сказала она, взглянув на часы. – Я уйду после ее прихода.
– Хочешь, я подожду вместе с тобой? – предложил Мартин.
Она покачала головой.
– Нет, но спасибо за предложение. Ты и так много сделал для нашей семьи, не все близкие друзья сделали бы это, ты вовсе не обязан…
– Дело не в обязанностях. Мне хочется заботиться о тебе.
Она отвела взгляд, что-то не нравился ей блеск в глазах Мартина.
– Пейдж, я знаю, сейчас не время, но…
– Ты прав, сейчас не время. – Пейдж не хотела, чтобы он питал какие-то надежды и строил замки из песка. Чем больше он был похож на благородного рыцаря, тем хуже она представляла их вместе.
Он нахмурился. Ей стало зябко и как-то неловко.
– Мне очень жаль. Я могу что-то сделать для тебя, прежде чем уйду?
Пейдж секунду посомневалась и все-таки сказал откровенно:
– Знаешь, когда ты придешь в магазин, посмотри, нет ли где-нибудь бронзовой фигурки дракона. Полагаю, отец забрал его с собой, но мне надо знать точно. Не хочется думать, что существует связь между статуэткой и нападением, но это возможно.
– Твоя мать в курсе этого дела?
– Я говорила с ней вечером накануне несчастья. Вряд ли она сейчас думает о драконе. Главное, чтобы дедушка не узнал о пропаже, хотя подозреваю, ему уже доложили. Он обладает сверхъестественной способностью улавливать абсолютно все, происходящее в магазине.
Мартин улыбнулся.
– Признак хорошей исполнительной власти. Не волнуйся, Пейдж. Я сделаю все, от меня зависящее, я помогу. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Может быть, когда-нибудь ты поймешь, что я неплохой парень, крепкий, как надежная стена.
От ответа Пейдж спасло появление автомобиля. Ее дед подкатил ко входу в больницу, и она невольно скукожилась, словно он мог не заметить ее одинокую фигурку на скамейке. Уоллес Хатуэй вызывал трепет у всех без исключения. Он требовал совершенства от каждого и не делал исключения для членов семьи. Во всяком случае, он всегда требовал и ожидал бо́льшего от кровных родственников. Пейдж встала, когда ее дедушка вышел из черного «БМВ», дверцу которого услужливо открыл его седой шофер.
Восемьдесят два года жизни изменили цвет волос «несгибаемого Уоллеса» на пепельно-серый, глубокие морщины прорезали лоб и кожу вокруг темных глаз, слегка пригнули к земле. Но при своих шести футах [7]7
Около 1,82 м
[Закрыть]с небольшим, несмотря на худобу, он по-прежнему казался гигантом.
– Дедушка, – пробормотала Пейдж, поспешив навстречу. – Не ожидала, что ты так скоро.
– Что ты здесь делаешь? Почему не наверху, не с отцом? – В голосе зазвучали металлические нотки.
– Я просто…
– Как Дэвид? – Он не намерен терпеть ее оправдания.
– Так же, – ответила она.
Губы деда гневно сжались, или, может быть, это был страх, а не гнев. Он сложный человек и ход его мыслей трудно предугадать. Пейдж хотела сказать ему, как напугана и как беспокоится об отце, уверить его, что все будет в порядке, что папа выкарабкается. Но говорить это – означало бы признаться в собственной слабости, чего дед терпеть не мог.
– Я нанял Дэвиду двух медсестер, которые будут работать круглосуточно. – бросил Уоллес. – Хочу, чтобы с ним постоянно кто-то был.
Пейдж почувствовала себя виноватой, она ведь оставила свой пост, неважно, что всего на несколько минут.
– Я пойду с вами, мистер Хатуэй, – сказал Мартин. – Пейдж необходим глоток свежего воздуха.
Пейдж бросила на Мартина благодарный взгляд, она знала, что он готов принять огонь на себя ради нее. Ноги сами подкосились, и она рухнула на скамейку рядом с чашкой остывшего кофе.
«Мартин и ее дедушка хорошо ладят, потому что у них много общего. По крайней мере, для них обоих долг превыше всего», – подумала она, отпив глоток. Мартин только что избавил ее от очередного приступа вины. Но в глубине души она знала – в их отношениях с Мартином никогда не было искры. Несмотря на все его хорошие качества, она не чувствовала к нему ничего, кроме симпатии и признательности. Ее мать сказала бы, что для брака этого достаточно. Но Пейдж искала большего – безрассудной страсти, от которой перехватывает дыхание. Она хотела потерять голову рядом с Мартином, вместе с ним. Всякий раз, когда его рука касалась ее плеча, она жаждала почувствовать, как огонь его ладони прожигает ее тело, кровь воспламеняется, а в ногах появляется слабость от одного его взгляда. Но ничего подобного Мартин в ней не вызывал.
С ним было приятно проводить время. Он щедрый, прекрасно разбирается в винах, в хороших ресторанах, в фильмах. Начитанный и легкий на подъем, он ездит по миру, когда появляется возможность, он работает, держит себя в форме, хорошо зарабатывает. Черт! Она делает то, что предлагала мать – взвешивает «за» и «против», настоящий список в голове. Только все «за» – от ума, а «против» – от сердца. Удивительно! До сих пор Пейдж жила, разрываясь между разумом и чувством, но всегда оставляя выбор за разумом. Она привыкла поступать правильно, обдумывая последствия своих решений или поступков. Такое поведение соответствовало ее природе, и даже когда ей хотелось свернуть с привычного пути, ничего не получалось. Вероятно, если она хочет избавить себя от стрессов и бесплодных размышлений, ей все-таки следует выйти замуж за Мартина. Рано или поздно разум подведет ее к этому логичному решению.
Со вздохом Пейдж откинулась назад, опершись о спинку скамейки.
Пейдж закрыла глаза, пытаясь отыскать в памяти что-то успокаивающее, но не получилось – в памяти всплыла давняя боль. Она увидела спальню сестры. У Пейдж была возможность попрощаться с ней, и не одна, но войти в комнату смертельно больного и настолько родного тебе человека было невозможно – слишком больно. Пейдж не могла себя заставить открыть дверь в ее комнату, поэтому стояла в дверях, когда ее родители сидели у постели Элизабет. Она до сих пор видела солнечный свет, потоком льющийся через окно, освещавший осунувшееся личико сестры, словно она уже стала ангелом, уже ушла на небеса. Мать жестом просила Пейдж войти и попрощаться с сестрой. Но Пейдж так и не могла пересилить себя и перешагнуть порог комнаты. Из-за Элизабет, лежащей с закрытыми глазами, сложившей маленькие ручки на груди. Такой положили ее в гроб через несколько дней: девочка как будто уснула, но это было не так.
Боже, как Пейдж хотелось не видеть этого! Но мать настаивала, чтобы она поняла: смерть – это часть жизни. «Ты должна быть сильной, Пейдж. Какой толк плакать? Жизнь продолжается». Нет, мам. Она не была тогда сильной, и мозг отказывался принимать информацию о том, что случилось на самом деле. Ей было шесть лет, и она боялась, что все, происходящее с сестрой, случится и с ней тоже. В течение многих лет Пейдж не могла спать на спине, она и сейчас ненавидит такое положение, по-прежнему боится складывать руки на груди, словно опасаясь страшного сходства.
Сама того не заметив, Пейдж задремала, резко клюнула носом и открыла глаза, затуманенные страшными воспоминаниями. Она не могла вынести картины, которая стояла у нее перед глазами: закрывший глаза отец лежит в коме. Ей двадцать восемь лет, но, увидев отца на больничной койке, уже немолодого, такого в одночасье постаревшего и слабого, она снова почувствовала себя шестилетней. Ей хотелось, чтобы все поскорее осталось позади. Золотая рыбка, пусть все будет так, как вчера.
Она покрутила головой и почувствовала боль в шее и плечах. Зазвонил мобильный телефон, заставив ее вздрогнуть. Она ответила на звонок осторожным «алло».
– Пейдж? Это Райли. Нам нужно встретиться. Предлагаю через час в Китайском квартале.
– Что? Откуда у вас мой номер? – удивилась она.
– То же мне государственная тайна, – неопределенно ответил Райли.
За всю свою недолгую жизнь Пейдж ни разу не была в Китайском квартале. Ее мать уверяла, что это район для туристов и людей, которые не принадлежат к их кругу. Даже в тех редких случаях, когда подруги вытаскивали ее поесть пельмени дим-сам, они всегда выбирали определенный ресторан, и ни шагу в сторону. Они не ходили по улицам, не заглядывали в магазины и не заговаривали ни с кем.
– Пейдж? Вы меня слышите?
– Я не могу пойти в Китайский квартал, – наконец откликнулась она. – Почему вы просите меня об этом? Полиция занимается расследованием. Я ничего не смогу сделать. И вы тоже.
– Я уже сделал кое-что.
– Что? – Ее сердце забилось втрое быстрее. – Что вы сделали?
– Я нашел Жасмин Чен. Она живет в двух кварталах от того места, где напали на вашего отца. Я хочу поговорить с ней. Присоединяйтесь!
Пейдж совсем растерялась от такой новости. А она хочет поговорить с Жасмин? Неужели она готова встретиться с женщиной, возможной любовницей отца? Она не может, нет, особенно после ночи без сна, когда ее разум словно в тумане.
– Я не могу пойти прямо сейчас, – поспешно ответила она.
– Все в порядке. Я иду один.
– Нет, это семейное дело, – возразила Пейдж. – Я хочу, чтобы вы держались от него в стороне.
– Пока я не верну статуэтку бабушке, дела вашей семьи – мои дела. Я еду на встречу с Жасмин Чен, с вами или без вас. Если ваш отец заходил к ней вчера, то, возможно, дракон был при нем. Она может оказаться последней, кто с ним говорил. Я уверен, что опережу полицию. Женщина, надеюсь, охотней поговорит со мной, чем с людьми в форме, особенно если ее отношения с вашим отцом…
