Текст книги "Силиконовый маг"

Автор книги: Барбара Джоан Хэмбли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Антриг? – тихо позвала Джоанна, чувствуя, как мышцы его груди напряглись, когда он повернул голову. Они долго лежали в полной тишине. Причем они подобрали очень подходящее место – в саркофаге безвестного святого в той самой покинутой часовне. Саркофаг был давно пуст, но зато сух и держал тепло тел. А возле часовни на небольшом расстоянии друг от друга горели два небольших костерка. Свет от них проникал через широкий вход в саму часовню, отбрасывая на стену причудливые красноватые отблики, от которых в помещении было даже уютно. Виндроуз надел очки и приподнялся на локте, задумчиво глядя в потолок.

– Послушай, – прервала цепь его размышлений Джоанна, – а что бывает, если вдруг какой-то предмет копил-копил волшебную энергию, а потом она вдруг резко высвобождается?

– Не знаю даже, – отозвался чародей, и грудь его заходила ходуном под ухом Джоанны, – в этом я подобен Сураклину. Впрочем, Сураклин не считает, что в мире есть кто-то, подобный ему. Но он в какой-то степени прав!

– Ты сказал, что у каждого камня в том храме на острове есть свой голос, и что они даже разговаривают друг с другом. Потому что энергия, которая за века накопилась в них, сама начинает искать выход.

– Да, – его рука сжала плечи Джоанны под ворохом накидок, полушубков и чего там еще было у них теплого, – волшебство наукой не назовешь, хотя Совет Кудесников с пеной у рта утверждает как раз обратное. Но это и не искусство, как говорит Сураклин! Это просто сама жизнь! Волшебство влияет на все на свете, в особенности на то, с чем оно соприкасается чересчур долгий период. Я все вспоминаю этого беднягу ученого, который изображал себя Богом Мертвых в церкви. Он не знал, что прикасаясь к чему-то, чтобы продлить еще на один день свою жизнь, он только все сильнее подвергал себя заразе. Сураклин сейчас, наверное, возится со своими телисами – накануне они хорошо поработали, взяли столько энергии. В том числе и из нас! Но вот в чем дело – все эти штучки способны поглощать жизненную энергию, но на энергии волшебной они останавливаются. Эти телисы вообще невозможно уничтожить. Там есть такие старые, что уже невозможно установить, сколько тысяч лет назад они сделаны! Там были два или три, у Сураклина, которые даже напугали меня. Мне совсем не нравится думать, что сейчас эти шары покоятся в Костяном колодце под Цитаделью среди разложения. Разложение и труха – это полудемоны, которых мы сначала вызвали к жизни, а потом поместили в этот колодец. Мы тогда не могли уже уничтожить такого демона, и потому они так и остались там!

Но теперь же эти телисы перерабатывают не только жизненную, но и волшебную энергию! И работают они двадцать четыре часа в день. Я не знаю, сколько времени это будет продолжаться – год, два, десять или больше. До тех пор, покуда это не надоест Сураклину, чей ум станет умом компьютера! Как только там накопится чрезмерное количество энергии, может произойти что-то невероятное. Впрочем, и Сураклин тоже не знает, что может случиться. Но все равно – это очень опасно, потому что Сураклин считает, что сейчас главное – это завершить все работы с компьютером.

Путешественники в общей сложности три дня провели в заброшенной часовне на берегу реки Глитден, ожидая, когда начнется новый период мрачной меланхолии. Погода была холодной. Вода на реке по ночам замерзала, но к полудню лед таял. Время тянулось жутко медленно, и они решительно не знали, чем занять себя.

Антриг все время проводил в древнем храме на острове, изучая накопленную камнями за столетия информацию. Когда Керис предложил перебраться в какое-нибудь другое убежище – ведь здесь было близко от города и до поместья чересчур настороженного регента – то Виндроуз наотрез отказался. Керис, который поначалу занялся было охотой на дичь, нашел это занятие утомительным и в конце концов тоже стал ходить на остров вместе с Антригом. Антриг рассказывал Керису много интересного, и тот жадно впитывал в себя информацию. Вспомнив, что внук Солтериса проявлял живейший интерес к предсказанию будущего, чародей принялся обучать его и этому. По вечерам же, когда они разводили костер поярче и сидели возле огня, Антриг продолжал рассказывать. Он много знал, он недаром провел детство в доме Сураклина. На следующее утро после приезда в поместье Фарос покинул его, и Антриг следил за находившимся там Леннартом. Но юноша оказался вполне безобидным созданием – он редко покидал свою новую резиденцию и вообще вел себя так, будто его не существовало в природе.

Керис, который уже успел кое-что узнать от Антрига о волшебстве, старался воплотить свои знания в практику, хотя все его существо противилось этому. Антриг явно понимал это, но не показывал вида. Керис знал, почему ему так хочется быть ясновидящим – перед его глазами всегда стояла Пелла. И каждый вечер ему хотелось знать, где сегодня заночует Фарос, не доберется ли он до девушки.

Каменное кольцо, возведенное в незапамятное время неизвестно кем, стояло на пересечении энергетических линий. Пока все было спокойно, сколько Антриг не вслушивался. Джоанна, изнывая от скуки, уже в двадцатый раз вытряхивала из ридикюля и своих бездонных карманов все свое имущество и укладывала все в новом порядке, который казался ей более рациональным. Попутно она проверяла наличие «жучка» – той самой программы, которая должна была стереть все труды Сураклина. Керис же все пытался заставить себя заняться отработкой и повторением воинских упражнений, а не ясновидением, от которого, он знал точно, в их нынешнем деле все равно толку не было и быть не могло.

Однажды ночью, неожиданно проснувшись, Керис не вытерпел. Тихо, чтобы не разбудить спящих товарищей, он оделся и выскользнул из часовни. Перейдя реку, он прошел в древний храм и склонился над заветным колодцем. Но, к большому разочарованию послушника, он ничего там не увидел, кроме отражения равнодушно взиравших на него сверху звезд. И внезапно Керис почувствовал какую-то тревогу. Наверное, ему не следовало приходить сюда одному. Взглянув на безмолвные камни, он непроизвольно подумал, что если они сейчас сдвинутся к центру, то раздавят его в лепешку.

Наутро Керис почувствовал себя невероятно опустошенным и разбитым. Когда он подумал, что Фарос все ближе и ближе к резиденции Пеллы, он почувствовал себя еще хуже. Чтобы как-то сбросить хандру, внук архимага принялся ходить по лесу, заодно взяв на себя функции дозорного.

Во время одного из таких обходов, он распознал приближение вооруженных людей.

Был вечер, причем температура опустилась ниже, чем обычно, благодаря чему любой звук далеко разносился по лесу. Едва заслышав стук копыт по скованной морозом земле, Керис кошкой метнулся в заранее выбранное укрытие – яму от вывороченного с корнем дерева. Некоторое время он прислушивался, прикладывая ухо к земле. Судя по звукам, сюда приближался отряд никак не меньше пятидесяти всадников, да еще с повозками. Если это было так, то случилось что-то непоправимое и страшное.

Странно, что Антриг не смог предугадать их приближения. Вчера он заметил, как в расположенную у кромки леса деревню бредет одинокий нищий, потом пронеслось несколько повозок. Судя по пьяным выкрикам, в деревне была свадьба и народ гудел вовсю. Но как же можно было пропустить такое приближение? Что все это могло значить?

Донельзя удивленный Керис прервал свои размышления. Тут показалась и процессия – всадники в черно-белых нарядах какого-то незнакомого покроя, за ними двигалась уже тяжеловооруженная кавалерия в наброшенных поверх доспехов изумрудно-зеленых плащах. От опытного взгляда Кериса не укрылось, что воины все молодые, но довольно тренированные. Конечно же, полные рвения и боевого задора. Всадники образовывали каре, внутри которого двигалась запряженная четверкой лошадей карета, за которой ехало еще несколько маленьких повозок, тяжело груженых багажом.

Нет, пронеслось в голове Кериса, Антриг не мог не предвидеть этого. Но если знал, то что заставило его солгать?

Керис пораскинул мозгами: единственное место, куда может направляться столь представительная процессия – это только Ворота, Чертовы Ворота. Бросившись напрямик через лес, Керис добрался до поместья раньше кареты и ее охраны. Теперь в саду не было гвардейцев Фароса, и потому проскользнуть в дом не составляло никакого труда. Керис устроился в мраморном гроте, откуда при помощи подзорной трубы можно было видеть все малейшие детали. Это место было удобным еще и потому, что отсюда можно было добежать до леса, причем быстрее самих телохранителей, если уж они вдруг бросятся в погоню.

Удобно устроившись, Керис принялся наблюдать за происходящим. Первое, что он увидел – это был Леннарт, стоявший на ступеньках дома. Он был одет в огненно-красный камзол. Он выглядел осунувшимся и изможденным, словно тоже провел эти двое суток в лесу. Даже издали Керис отлично различал целые слои косметики, наложенные на его лицо. Наконец карета остановилась у парадного входа. Только тут внук архимага поразился роскоши отделки экипажа – карета вся блистала позолотой. Вдруг Леннарт радостно всплеснул руками. С радостным криком он бросился вниз по ступенькам, а вышколенные слуги уже предупредительно открыли дверцу кареты.

Как только дверца кареты раскрылась, и из нее вышел человек, ради которого и затевался весь этот шум, Керис понял, почему на сей раз Антриг предпочел умолчать. Внук архимага отлично знал, что волшебникам трудно следить за передвижениями других волшебников. Даже заклятья, которыми окружали себя чародеи с целью предосторожности, могли быть уничтожены теми, чьи волшебные силы были мощнее. Антриг просто не знал, кто сюда пожалует! И хотя Магистра Магуса повсюду считали шарлатаном, тот, судя по почету, с которым его встречали, все-таки имел кое-какую реальную силу.

Возможно, подумал Керис, свою силу Магус употребил как раз на то, чтобы кто-то влиятельный вырвал его из лап Инквизиции.

Из второй дверцы вышел не кто иной, как принц Сердик, и Магистр тут же низко поклонился ему. Сердик показался Керису намного располневшим по сравнению с тем, каким Керис его видел в прошлый раз. Теперь принц щеголял кружевными перчатками хитроумного плетения и камзолом дымчато-синего бархата, украшенным бриллиантами. Керис поджал губы – наряд этот, должно быть, стоит больше, чем вся карета, да еще и с лошадьми и слугами в придачу. Леннарт снова почтительно поклонился. Да, в тактичности ему нельзя было отказать – хотя регент решил поселить здесь своего протеже, юноша не стал накалять обстановку и дал понять, что считает себя гостем Сердика.

А третий… Керис не сразу понял, кто был третьим гостем. В его лице было что-то знакомое. Еще далеко не старый, лет тридцати пяти, но лицо уже кое-где избороздили морщины. Одет он был очень просто – кафтан какого-нибудь придворного звездочета средней руки зеленовато-персиковой расцветки безо всяких украшений. Но встречали его явно не по одежке – как только этот человек подошел к ступенькам, Сердик поклонился ему, а Леннарт, тот вообще упал на колени и поцеловал руку гостю. Кого же это так помпезно привечают здесь? Память Кериса услужливо подбросила ему одну знакомую деталь – волосы гостя. Он был очень коротко подстрижен, даже короче, чем требовали наставники от своих питомцев в школе послушников. Где же он видел эти волосы? И тут Керис начал припоминать – этого человека он видел…

Приехавший принялся жестикулировать, картинно указывая на дом. И тут Керис вспомнил! Вспомнил и содрогнулся.

Это лицо он тогда видел в скупом свете луны и освещении дома. Он видел его в окно, когда тот вымаливал прощение у Джоанны, голоса его не было слышно из-за гремевшей странной музыки и пьяных выкриков расходившихся гостей. Они тогда вовсю веселились возле пруда. Это было там, в другом мире. Это было лицо бедняги Гэри Фэйрчайлда, но вот жестикулировал он точно так, как его дед, как Солтерис Соларис…

И тут Керис понял, что видит Сураклина…

Глава 15

Но ведь это же несправедливо! – Леннарт резко повернулся, и мелкий снежок, нападавший на плечи его богато расшитой накидки, посыпался вниз. Ни слова не говоря, он провел гостей в залу, где в камине уже жарко полыхал огонь. Все сели к огню в предусмотрительно поставленные слугами глубокие бархатные кресла, и Керис больше не мог слышать, о чем говорит юноша.

Как только Керис увидел, кто пожаловал в Чертовы Ворота, так сразу понял, что это неспроста. Воспользовавшись всеобщей сумятицей, он снова попытался проскользнуть в комнату и спрятаться в своем старом месте – в нише окна, за занавеской. Но осторожность подсказала ему, что делать этого не следует. Одно дело было – подсматривать за регентом, который хоть и подозрителен, но все же не обладает большой проницательностью, как Сураклин. И потому Керис устроился в соседней комнате, которая примыкала к залу для гостей. Внук архимага забрался в отделенную от остальной комнаты большой бархатной портьерой клетушку и устроился там в кресле. Он слышал, как приехавшие и Леннарт прошли мимо него. Он надеялся, что сейчас эти люди не поставят возле двери часового из опасения, что он сможет услышать их разговор. Керис боялся другого – как бы кто-нибудь из чересчур ретивых слуг не обнаружил его тут.

Из тех же соображений безопасности они оставили и дверь настежь открытой – чтобы кто-нибудь не подслушал.

Керис обратил внимание на интерьер комнаты, в которой сидели прибывшие, потому что в прошлый раз не разглядел всего этого. Пол и стены были отделаны мореным дубом. Такой стиль был в моде лет пятьдесят назад. Вся мебель там тоже была из дуба. Особенно внушительно выглядели тяжелые дубовые кресла с резьбой и бархатными подушками. Затем Керис стал рассматривать то, что окружало его самого. И тут же в глаза ему бросились книги. Их было много – по волшебству и магии, предсказанию будущего и оккультизму. Некоторые он узнал – он видел их на Подворье Магов. Интересно, они были взяты оттуда или просто тут стояли одинаковые? В углу стояли статуэтки богов Старой Веры и различные приборы, назначение большинства из которых внуку Солтериса было непонятно. Впрочем, это пока не слишком его интересовало. Правда, его заинтересовали боги Старой Веры – двадцать одна статуэтка. Видимо, их изготовил один и тот же мастер. Сейчас люди уже и не знали всех их имен.

Но зато их знал Керис! Тетка Мин, предположительно самая старая из живущих волшебников и уж точно самая старая из живущих на Подворье, когда-то давно пришпилила на стены своей комнаты листки с указанием имен этих богов и их деяний. Листки висели с незапамятных времен, и от старости все пожелтели и просалились. Мин была отъявленной и упорной староверкой. Но эти… Стоявшие в этом дворце статуэтки представляли собой целое сокровище, произведение искусства. Вырезаны они были из нефрита и малахита. Глаза некоторых из них были устремлены на Кериса, словно жалуясь на свою теперь незавидную судьбу – служить украшениями, добавками к роскошной мебели.

Сураклин подошел к камину и сел на позолоченный стульчик. Уставившись в пламя, он подпер голову кулаком. Видимо, и его одолевали невеселые думы. Но Кериса поразило другое – это ведь тоже был типично дедов жест, он часто сиживал так. И тут вдруг послушник подумал – как же это он был столько лет безнадежно слеп, что не заметил изменения, произошедшие в Солтерисе. Можно было запросто определить это по той насмешке, которая горела в глазах новоявленного Солтериса. У настоящего деда глаза светились иначе…

Но тут Керис подумал: а что он смог бы тогда сделать, даже если бы раскрыл подмену?

– Прошу вас понять меня правильно, – сказал просительным тоном Леннарт, – я вовсе не пытаюсь оскорбить ее, – но было видно, что он лжет, – но ведь и она сама не оказывает ему достаточно внимания и почета! Она просто неспособна на такое! Все, что ее интересует, – это выгоды, которые она может получить от своего статуса. Вот что ей нужно! Стоит ему только начать оказывать ей знаки внимания, как она воспользуется этим, окрутит его, опутает и подчинит своей воле, станет им помыкать, как захочет…

– Я всегда думал, – сказал участливо Сураклин, – что какая-то провинциалка, жадная до денег и невиданных раньше нарядов – не самая лучшая пара нашему Фаросу! Даже если бы она и была семи пядей во лбу, чего я в действительности вовсе не могу о ней сказать!

Хорошо еще, что наставники постоянно вбивали в головы ученикам послушание. Керис сумел проконтролировать свои эмоции, и только потому не обнаружил себя. Сураклина стоило ненавидеть уже за одно только то, что он говорил о Пеллициде! Но ведь ему и нужен Сураклин… Стоит ему только рывком распахнуть дверь, а уж пистолет, надо думать не подведет…

Впрочем, Сураклин ведь волшебник – ему ничего не стоит при виде нацеленного на него оружия заставить Кериса промахнуться или чтобы пистолет дал осечку. К тому же тут полно гвардейцев, отсюда не удастся уйти. Но даже если он и выберется, то куда в таком случае бежать? Для чего подвергать опасности Джоанну и Антрига? В конце концов, они и так собираются добраться до Сураклина, хоть и позднее!

Все это вихрем пронеслось в сознании Кериса, когда заговорил уже сам Темный Волшебник:

– Нет, Леннарт, тебе вовсе не зазорно было критиковать ее – она ведь недостойна такого внимания Фароса! Ведь ты знаешь, что ничего у нее не забираешь! Все, что тебе нужно – это твоя любовь, которая вполне должна вознаграждать твою преданность! – Тут Сураклин приподнял руку, и где-то в полумраке скрипнуло кресло – Магистр Магус бросился к своему избавителю.

Магус изменился, и это изменение одновременно расстроило и разгневало Кериса, словно он увидел, что кто-то жестоко обращается с животным или ребенком. Когда он был гостем Магуса в городе Ангельской Руки, то он презирал Магистра за его шарлатанство, за то, что он без особых усилий зарабатывает почет и деньги, в то время как настоящие волшебники либо в тюрьме, либо прячутся по тайным норам. Но сам Магус хорошо к нему относился, он без колебаний приютил и его, и Джоанну у себя, даже когда знал, какой опасности подвергается при этом сам. Он и помогал им по мере сил. Теперь же, глядя на почтительность, с которой Магистр приближался к новому хозяину, Керис понял, что оправдываются его самые большие страхи. Стоило только Магусу побывать в руках инквизиторов, как надеяться на него больше было уже нельзя. Из лап Инквизиции его могли вырвать только два человека – принц Сердик и его советник, то есть Сураклин. Впрочем, это было естественно – ведь Сураклину нужен был прирученный волшебник.

– Это я приготовил для вас! – Магус почтительно протянул Темному Волшебнику красную сафьяновую коробочку. Сураклин взял ее, и Магистр с поклоном отступил снова куда-то в темноту. Темный Волшебник, нажав на какой-то гвоздик, открыл коробочку, Леннарт и Сердик с любопытством уставились на нее.

– Великолепно! – пробормотал Сердик, осторожно прикасаясь к коробочке, – розы! Да таких даже в самом Меллдейне не сыщешь! Красота-то какая!

– Тихо, – рассмеялся Сураклин, – не касайся их, иначе ты почувствуешь, что твое отношение к Леннарту… э-э-э, несколько изменилось!

Принц поспешно отдернул руку и отскочил назад. Леннарт покраснел, а Сураклин расхохотался, видя все это.

– Подобные вещицы устанавливаются в спальнях для… для большего эффекта, господин! Это довольно пустяковое заклятье, но зато эффективное! – в его глазах плясала насмешливость, – но только Леннарт, я тебя предупреждаю, обращайся с этой штукой поосторожней, иначе все, кому не лень, вдруг почувствуют страсть к тебе и станут ломиться в твою спальню. Тогда уж на долю бедняги Пеллы никого не останется! К чему такая несправедливость? И еще – не касайся цветков сам до того момента, как ты окажешься в кровати его высочества. Иначе все испортится! Я надеюсь, ты сумеешь справиться с этим?

Юноша горячо закивал головой.

– Только уважаемый Гэрр! – забормотал он почтительно, – мне нужно, чтобы вы выполнили свое обещание и доставили меня в Кимил раньше, чем его высочество прибудет туда! Если все так произойдет, то тогда трудностей не возникнет – его телохранители пропустят меня в его покои!

– Положись на меня, мальчик! – Сураклин широко улыбнулся, – я верю тебе, и ты верь мне!

Темный Волшебник доброжелательно потрепал юношу по щеке. И он снова заговорил:

– Признаться, мальчиками я сам никогда не интересовался. Теперь я понимаю, почему! Но ты получишь много власти, ты будешь править, даже не сидя на троне, со стороны! Только, прошу тебя, сделай все мудро и осмотрительно, чтобы не подвергать опасности в первую очередь себя самого! Ты можешь мне это обещать?

– Но мне вовсе не нужна власть, – со слезами в голосе проговорил юноша, – только его любовь, любовь!

– Хорошо сказано! Ну что же, любовь, так любовь! Ты ее получишь!

Тут Керис, сидя в своем убежище, догадался, что это было такое – приворотное зелье! Они решили отвратить Фароса от Пеллы! Чтобы принц снова начал нянчиться со своим юным дружком, а девушка плакала от стыда и унижения!

Где-то в глубине души Керис спрашивал себя, какое ему вообще дело до всего этого. Ведь он сам две ночи не мог уснуть, всякий раз представляя себе, как Фарос обнимает Пеллу. Он наоборот должен благодарить этого Леннарта! Но Керис также чувствовал, что развязка близится, что скоро ему придется сойтись с Темным Волшебником, и что ему суждено погибнуть в этой схватке. Поэтому нельзя было желать, чтобы Пелла проявляла какой-то интерес только к нему, Керису… А что будет с нею потом?

Да, в самом деле Совет Кудесников был прав, когда говорил, что тело послушника и его ум наполнены нерешительностью и горем. В самом деле, правы были наставники, когда говорили, что нельзя позволять обычным человеческим страстям пожирать себя. Но тут же он вспомнил другое – муки роженицы и затем крик нового человека, это он, Керис, помог ему выжить. Тогда он не думал, для чего это он сделает. Кем он будет, этот человек?

Тем временем Леннарт, упав на колени, стал целовать руку Сураклина. Рядом в дугу изогнулся Сердик. Конечно, подумал Керис, и этот заинтересован в устранении Фароса – ведь тогда он будет вполне законным наследником престола! А может, он просто горел желанием помочь кому-то, воображая себя добрым богом, благодетелем. Ему все равно было, кому помогать – «Гэрру» ли, Леннарту ли. Глупый, самонадеянный дурак!

– Ладно, пора действовать! – сказал решительно Сураклин. – Захлопнув коробочку, он передал ее Леннарту, который алчно схватил вещицу, – мне пора! К полуночи нужно успеть обернуться! К тому же у меня есть здесь еще кое-какие дела! Магус…

Пока Сураклин и Магистр Магус неспешно направлялись к двери, Керис выскользнул из своего убежища. Бросившись через пустынные комнаты, он выскочил на улицу. Поскольку тут не было боящегося темноты Фароса, огней было мало. За все время Керис встретил только троих конюхов, коротавших время в ожидании хозяев рассказами разных баек.

Отбежав от поместья, Керис остановился. Сейчас его рассудок раздирали противоречия. Что делать? С одной стороны – Пелла, регент, потом этот ослепленный своей любовью Леннарт… Но с другой – тут остается Сураклин! Неужели Антриг в чем-то ошибался? А вдруг компьютер и в самом деле скрыт где-то поблизости под землей, как Керис и предполагал? А вдруг он сейчас заберется в свое логово и снова примется выкачивать энергию живых существ? Ведь случиться может всякое

– Антриг и сам сказал, что их рассуждения построены на чистых догадках. Пока что у них нет никаких доказательств… Сам Виндроуз уже не говорил с Сураклином один на один целых двадцать семь лет. Откуда им с Джоанной знать лучше Кериса, что затевает Темный Волшебник?

Но не может оказаться так, что Сураклин укрыл компьютер прямо здесь, в поместье?

Керис притаился за конюшней. До него донеслись голоса, потом зазвенел беззаботный смех Сердика, а затем Сураклин проговорил серьезно:

– Господин мой, извините меня, что я заставляю вас изображать из себя кучера, но другого выхода у меня в самом деле нет!

Они обогнули конюшню. Впереди шел слуга с ярко пылавшим факелом. Сердик, не обращая внимания на присутствие слуги, упал на колени и поцеловал руку Сураклина:

– Кучера? Но господин мой, за то, что вы сделали для меня, я готов лично открывать даже дверцу вашей кареты!

Сураклин, рассмеявшись, поднял Сердика с колен, и слуга поспешил вытереть тряпкой грязь с колен бархатных бриджей принца.

– Это уже не люди, а машины, так говорил Антриг. Они становятся похожими друг на друга, когда Темный Волшебник овладевает их душами, завоевывает их преданность… Но, надо отдать Сураклину должное, если он и привязывает к себе кого-то, то уже до конца…

С бешено колотящимся сердцем Керис шмыгнул в какой-то сарай, чтобы посмотреть, что будет дальше. Он даже не знал, что делать. Тем временем все прошли мимо кареты – очевидно, Сураклин передумал ехать в экипаже. Но зато они направились к оседланным коням. Сердик должен был изображать слугу. Он взял в руки фонарь, чтобы освещать дорогу. Керис тут же хмыкнул – это была маскировка, ведь Сураклин, как подобает волшебнику, отлично видел в темноте. Наконец раздался стук копыт по мерзлой земле, и три лошади вылетели в раскрытые ворота. Керис глядел на удаляющегося Сураклина. А что, если ему больше не суждено увидеть его так близко? Ведь известно, как бывает трудно отыскать волшебника. Тем более, если он того не желает. Впрочем, даже если он его и найдет каким-то чудом, вряд ли он справится с ним. Сураклин – это не однокашник в школе послушников, с ним не сладишь.

– Я только обычный воин! – подумал с горечью внук архимага, – к тому же давно не отрабатывал упражнений! Наверняка приемы уже не будут столь отточены и верны! И, как выяснилось сейчас, я еще и нерешителен! Нет, нечего даже и думать сойтись с ним в схватке…

Джоанна как-то спросила, почему ей суждено что-то там было сделать. Но тем не менее она всегда рвалась навстречу Сураклину, готова была пойти и под пытки инквизиторов, и стреляла в их послушников…

Но, поразмыслив, Керис решил, что все не столь уж плохо – он узнал тут достаточно, будет что поведать Антригу. Уж он-то сможет сделать нужные выводы.

Бесшумно, точно летучая мышь, Керис продвигался по клумбам и газонам, стараясь не подставляться под свет одиноко горящих фонарей. Он держал путь к реке, где его наверняка уже заждались. Где-то вдали скакали три всадника. Сураклин теперь был первым, свет факела в руках Сердика освещал его меховой полушубок. Сердик замыкал их небольшую процессию. Керис удивился, что этот полный человек так хорошо держится в седле. Когда они удалялись от поместья, Сердик то и дело оглядывался, очевидно, помня наказ Сураклина – смотреть, чтобы кто-то не проследовал за ними. Вот наблюдатель из принца, как понял внук архимага, никудышный. К тому же он очень сильно нервничал. Дорога изгибалась большой дугой, и потому когда Керис прошел напрямую через поле в лес, где дорога продолжалась, он поспел туда намного раньше всадников. Перебегая от дерева к дереву, он сумел разглядеть кое-какие подробности. Средним скакал Леннарт. Одной рукой он держал поводья лошади, а второй прижимал что-то к груди. Керис догадался, что это была коробочка с приворотным зельем. Вдруг подул холодный ветер, небо стало затягиваться тучами. Очевидно, собирался сильный снегопад.

Керис продолжал продвигаться прежними темпами, не упуская всадников из глаз, тем более, что по лесной дороге они скакали не слишком быстро. Вскоре послышался плеск реки, а в следующую секунду глаза Кериса различили среди ветвей светлые силуэты камней древнего храма.

Кони с разбегу влетели в воду реки, взломав корку подмерзшего песка и льда у берега. В лесу было тихо, и плеск разнесся далеко-далеко. Уже на острове Сураклин и Леннарт спешились, бросив поводья коней Сердику, который остался сидеть в седле. Керис укрылся в зарослях берез у самой кромки воды. Он вжался в землю, поскольку чересчур старательный Сердик то и дело поднимал фонарь вверх и оглядывался. Сураклин, встав на наклоненный к земле камень, на котором стоял и Антриг, глядел как раз в сторону Кериса. Послушник принялся твердить себе, что Темный Волшебник не ожидает увидеть его здесь, и к тому же он слишком далеко от него находится, заслоненный стволами молодых березок.

Керису страстно хотелось покинуть свое убежище, перебраться на остров и посмотреть, что там делает Сураклин. Но тогда можно запросто обнаружить себя! Керис рискует не только собой, но и своими спутниками, ведь Сураклин сразу догадается, что здесь что-то не так! Керис поглядел на небо – судя по положению звезд, сейчас было что-то около полуночи. Сураклин что-то говорил насчет того, что им кто-то поможет. Уж не компьютер ли он имел в виду? Неужели эта машина начинает работать по ночам? Но вдруг Антриг блуждает где-то поблизости, ничего не подозревая? Тогда он попадет в ловушку! Хотя это будет сюрпризом и для самого Сураклина!

Сураклин еще какое-то время смотрел в сторону Кериса. Наконец, к облегчению последнего, он отвернулся и куда-то пропал. Леннарт, прижимая к себе свою бесценную коробочку, безмолвно последовал за ним. Некоторое время Керис видел в кустарнике отблеск его белых чулок и плюмажа на шляпе, но затем и это растворилось в темноте…

Керис раздумывал – что делать? Сидеть тут и ждать, что произойдет дальше? Но сколько времени уйдет на это? Но в любом случае они вошли во внутренний круг…

Наконец Керис решился – глубоко вздохнув, он вышел из своего укрытия.

Вдруг у него за спиной раздался чей-то холодный и властный голос:

– Взять его!

Керис резко повернулся назад, рука автоматически выхватила из ножен меч. Он готов был поклясться, что он никого не видел за собой. Но тогда эти темные фигуры появились прямо из-под земли! Холодно блеснула сталь… Керис рубанул мечом ближайшую фигуру, и понял, что попал в цель. Но в следующую секунду ему самому пришлось уклоняться от удара. Керис отскочил к воде, сразу погружаясь по щиколотку в холодный ил. Выставив вперед меч, он отбил новый удар. Посыпались искры. Отлично, подумал Керис, по крайней мере, тут хоть есть нормальные люди, не призраки, как он подумал сначала, ударяя по первому из нападавших. Вдруг со стороны реки к нему рванулся кто-то с топором в руках. А с берега наседал кто-то. Бородка клинышком показалась Керису знакомой. Такую же носил и Магистр Магус. Отбив этот удар, он развернулся к реке, поскольку топор был уже занесен над его головой. Тут Керис подумал: а почему это пришедший по воде не издал при беге ни единого плеска? Словно он передвигался по поверхности воды… Выходит, это была иллюзия! Но тогда не нужно обращать на это внимания!