Текст книги "Мать Зимы"

Автор книги: Барбара Джоан Хэмбли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава седьмая

Его нашли две девочки с пятого северного яруса: в пустующей комнатенке, у задней стены. Сланч покрыл там уже почти всю свободную поверхность, включая потолок. Янус тут же приказал гвардейцам счистить эту дрянь лопатами, а Руди с интересом отметил, что сланч прилепляется лишь к дереву и штукатурке, но не может расти на камнях, из которых Убежище было сложено изначально.

– Обрушить потолок, – велел Янус, с прищуром глядя на грубые балки, указывавшие, что наверху имеются дополнительные хранилища. – Эти стены также придется снести. Биггар, пусть твои ребята сбегают вниз за бочонками.

– С вашего позволения, – торопливо заявил глава клана Биггаров, – я не потерплю, чтобы затем этот ворюга Энас вздумал брать плату за бочонки с меня.

– Иди с ним, Сейя, – велел Янус, который уже чудовищно устал от всех этих мелких дрязг. – Скажи Энасу, что это я просил, и у нас разрешение от ее величества. Устраивает? – саркастически осведомился он, и Представитель пятого северного яруса гордо распрямил плечи.

– Не нужно грубить, – пробормотал Биггар. – Я просто хотел, чтобы все было ясно с самого начала.

– Сдирайте всю эту дрянь, – Янус повернулся к своим гвардейцам. – И обрушьте все, что можно. Руди, что теперь делать? Сжечь?

Молодой маг поднялся на ноги. До этого, опустившись на колени, он разглядывал крысиный помет на полу. Размеры катышков внушали тревогу, и он невольно задумался, сколько же этих тварей снует сейчас по всему Убежищу.

– У Ингольда достаточно серы, так что мы можем сделать кислоту.

Гвардейцы тем временем обрушили центральную потолочную балку, и на пол обрушился целый дождь из крысиных скелетиков, полусгнивших корзин, циновок, старых тарелок и перин, в которых грызуны проели дыры и свили гнезда. Руди обнаружил сланч и на верхней стороне фальшивого потолка.

– Черт возьми, какая гадость!

Гвардейцы с факелами и световыми кристаллами прошли по всему пятому и четвертому уровню вместе с телохранителями и слугами лорда Анкреса и Скета. Руди это не понравилось, поскольку в душе его зародились некоторые подозрения, но когда он потребовал, чтобы обыск проводили одни лишь гвардейцы, лорд Скет возразил:

– Что, желаете теперь править Убежищем в одиночку, господин маг?

И, чтобы не подвергать Альду новым волнениям, Руди пришлось отступить.

Чуть позже он поговорил с ней об этом, глядя, как гвардейцы поливают кислотой яму, доверху заполненную сланчем. Там же до сих пор шевелились рассеченные на множество частей остатки одного габугу, которого Блокис Хант сумел загнать в угол и прикончить в одном из задних коридоров пятого уровня.

– Помнишь, все эти шепотки и шорохи за закрытыми дверями на пятом ярусе? – спросил он негромко, отворачиваясь, чтобы не дышать едким дымом, поднимавшимся от ямы. – И о том, что говорила Джил по поводу цвета одежд этого чертового Святого Изобилия?

– Я спрашивала про Святое Изобилие у Майи, – сказала Альда. – Он сказал, что в канонах такого святого нет. Но в небольших селениях имеются свои собственные местные святые, о которых никто никогда больше не слышал.

– Может, и так, – хмуро кивнул Руди. Он хотел привалиться плечом к одному из двух железных столбов, венчавших холм, но в последний момент отпрянул. Именно к ним его приковали однажды холодной зимней ночью и оставили на поживу даркам, – воспоминание об этом было еще живо в его памяти. – Но я еще разок взглянул на эти изображения, и теперь понял, что не понравилось Джил в цвете одежд Святого Изобилия. Они того же цвета, что и сланч. А то, на чем он сидит? Мы еще смеялись, что это спагетти или свиные кишки... Но ведь это тоже похоже на сланч.

Он торопливо обернулся по сторонам, – нет ли рядом посторонних, а затем, взяв Минальду за руку, повел ее с холма по узкой тропинке, что вела мимо южной стены Убежища к яблоневой роще и могилам пастушат.

– Мне кажется, что в Убежище есть люди, которые выращивают сланч и едят его.

Альда отпрянула, вскрикнув от отвращения.

– Да как же...

Она осеклась. За те пять лет, что Джил с Ингольдом странствовали по разрушенным городам королевства, они рассказывали и куда более пугающие истории. Помолчав, она промолвила:

– Янус и гвардейцы все обыскали.

– Не только гвардейцы, но также парни Анкреса и Скета, и еще целая толпа народа, включая старика Гатсона и Энаса Баррелстейва, у которого по всему Убежищу разбросаны тайники с зерном и мясом. Держу пари, что вокруг покоев лорда Скета осталось полным-полно неосмотренных комнат и коридоров. Там, где обитает Баррелстейв – то же самое. Там может прятаться все, что угодно.

Альда поплотнее запахнула плащ на худых плечах.

– Знаешь, они начали требовать назначения Регентского Совета, – промолвила она чуть слышно. – Лорд Анкрес и лорд Скет... То есть, на самом деле, леди Скет... И даже Майя. В Убежище неспокойно. Они говорят, что тебя нельзя близко подпускать к принцу Тиру.

Руди почувствовал, как волосы становятся дыбом у него на голове.

– Будь они прокляты! Если хотят схлестнуться с колдуном, то я им устрою...

– Все не так просто, – возразила Альда. Она отпустила руку Руди и теперь шагала вперед, обнимая себя за плечи. – Мне нужен Анкрес, и мне нужен Скет... Я нуждаюсь в их сторонниках и их влиянии. И мне нужно доброе расположение всех жителей Убежища. К тому же ты говоришь не всерьез о том, чтобы использовать магию против обычных людей. И вот еще что, Руди... Ты не можешь бодрствовать постоянно, а кое у кого здесь имеются яды, способные лишить мага силы...

Он молчал, и лишь пар от тяжелого дыхания белыми облачками срывался с губ. Руди понимал, что если начнется свара, то пострадавшей окажется Альда. Она потеряет Тира. А если раскол произойдет и среди гвардейцев, то будет потеряно и Убежище. Приближаясь к гибнущей роще и кладбищу, где погребальные стелы торчали из земли, словно тощие пальцы, он услышал голос Варкиса Хогширера:

– Не тревожьтесь, госпожа. Моя девочка быстро учится, и сила ее растет. Очень скоро она сможет сделать все, чего вы захотите...

Среди деревьев мелькнуло темно-красное платье и многоцветные вуали леди Скет.

Он медленно произнес:

– Так что же нам делать? Выжидать? Позволить этой дряни расти в Убежище? Клянусь, именно в этом причина, что я не способен связаться с Ингольдом, – мне мешает сланч. А чему он помешает затем? Проникнет в системы вентиляции? Или в водяные насосы?

Ему вспомнилась Лысая Дама, шагавшая по подземельям Убежища, мимо сверкающей паутины хрустальных колонн и переливчатого сияния. Магия окутывала ее. «Мы потерпели поражение...» Сидя на стеклянном черном возвышении среди незаконченных построек, она смотрела в глаза длинноволосому воину. «Мне очень жаль».

Но она ошибалась.

Она в слезах шла по залам Убежища, спускалась в подземелье все глубже и глубже, а слезы бежали у нее по щекам... «Все это исчезнет».

Но она ошибалась.

– Мы не можем бросить Убежище на произвол судьбы, Альда, – сказал он негромко. – Неважно, что там говорит Баррелстейв и его прихлебатели насчет переезда в Алкетч. – И пусть болван Фнак зовет их за собой... Хотя, возможно, сейчас он уже отправился с посланием к Праотцам Белых Всадников... Здесь – ответ, здесь – пища. Убежище было создано как приют и защита для людей вовеки веков, это наша единственная надежда, если только мы сможем разобраться... с тем, с чем необходимо разобраться.

Они снова поднялись на холм, откуда шла прямая дорога к леднику. На. западе высилась махина Убежища с черными гладкими стенами, закрывавшая перевал Сарда. Руди вновь вспомнил, как стоял прикованным на холме, в ночь, когда дарки проносились над миром безмолвной неумолимой чернильной рекой. В ту ночь Джил убила брата Альды на залитом лунным светом снегу. У него до сих пор бежали по коже мурашки при мысли о том, чтобы ночью оказаться одному под открытым небом.

И теперь он думал об этих столбах, о холме и о том, как выходит Убежище прямо на перевал...

«Для строительства у них была огромная площадь ниже по равнине. Зачем возводить его именно здесь?»

* * *

Образы пришли почти мгновенно. Как и прежде, Руди казалось, что он стал совсем крохотным и поместился внутри Цилиндра, а не просто держал его в руках, стоя на коленях у черных столбов.

Он видел ночь и растущую луну, похожую на кусочек меренги над ледниками, – в ту пору узкими, как лента, на горных хребтах. Густая трава под ногами поблескивала от росы. Ночь была теплой, и ароматы трав, воды, сосновых деревьев пьянили, как наркотик.

Все вокруг было иным. В долине звенели ручьи, переливавшиеся в лунном свете. На том месте, где сейчас было распахано поле, виднелись речушки и пруды, усаженные ивами и диким виноградом.

На том месте, где позже возникнет Холм Казни, сейчас была ровная площадка со скошенной выжженной травой, рассыпанной в смеси с песком по широкому кругу. На границе окружности мелькали колдовские огоньки, указывая на наличие ограждающих чар. Также в песке был какой-то рисунок, – три длинных линии, сложным образом переплетенных между собой. В древнейших книгах их называли Путями. На местах пересечения линий горели огни.

Он видел все это также ясно, как и сегодняшнюю реальность, – даже трудно было отличить одно от другого.

В защитном круге на коленях стояла Лысая Дама. Судя по пассам, которые она творила, Руди понял, что она творит ритуал очищения, символизирующий конец обряда. На ней было тонкое платье-футляр, как и в прежних видениях, а поверх него – накидка без рукавов. Когда она поднялась с колен в окружении угасающих огней, Руди увидел, что она очень молода.

Даже моложе, чем он сейчас.

Она обернулась, словно внимание ее привлек какой-то шум в глубине леса, и неощутимый для Руди ветерок принялся трепать ее мерцающую вуаль. Прямые темные брови озадаченно приподнялись и, взглянув в ту же сторону, Руди увидел какую-то бледную призрачную фигуру среди деревьев.

Сперва он подумал, что это дуик. Но затем понял, что существо обликом своим напоминает человека, – обнаженного, безволосого, с крохотными, несформировавшимися ручонками, закрывающими от лунного света огромные глаза. Существо уже хотело убежать, но тут Лысая Дама протянула к нему руки, посылая призрак в ночную тьму... Безопасность. Мир. Добро. Чары были столь мягкими и сильными, что если бы Руди мог, он и сам устремился бы к ней сквозь Цилиндр.

Подобрав юбки, женщина двинулась по лугу к незваному пришельцу.

Продолжая плести свои чары, – полная уверенности в собственных силах и в своей власти, – она протянула руку к жалкому бледному созданию. Но когда тот оказался перед ней, – с исцарапанными, окровавленными руками, открытым крохотным ртом и беспомощно моргающими огромными глазами, – Руди понял, кто перед ним.

Это был один из людей-скотов, существо человеческого происхождения, которых дарки выращивали в своих подземных пещерах на протяжении тысячелетий ради пищи.

Долгое время Руди сидел у черных столбов на холме, раздумывая над теми картинами, которые явил Цилиндр. «Наших сил оказалось недостаточно, – так она сказала. – Все это исчезнет».

Он вспомнил ее лицо, старое и усталое до предела. Вспомнил слезы на ее лице, и то, что даже в слезах она держалась, как королева.

Ее тайна по-прежнему хранилась здесь, какой бы она ни была, – запертая в недрах Убежища.

Когда Руди поднял глаза, ночная тьма видений сменилась дневным светом, и он увидел Скелу, возможную преемницу Лысой Дамы, которая, взмокнув от пота, карабкалась на холм с видом человека, оскорбленного в лучших чувствах и влачащего непосильное бремя ради всеобщего блага.

И вновь он заметил, какие у нее неестественно пухлые щеки, и как туго натягивается слишком дорогое платье на груди и на бедрах. Ворует еду? Или Хогширер теперь стал лучше кормить дочурку из своих тайных припасов?

Внезапно Руди похолодел от ужаса. А вдруг Хогширер каким-то образом наткнулся на древние пищевые запасы и теперь пожирает их вместо того, чтобы оставить на всходы?

«Не глупи! Если уж ты сам не способен превратить эти картофелины из камней в нормальную еду, то Скеле и подавно это не удастся».

Остановившись в десяти футах от мага, девчонка внезапно вытянула руку и швырнула в него какую-то вещь. Руди едва успел подхватить ее и не дать разбиться.

– Ради всего святого, Скела! У нас их и без того мало, и...

– Не работает! – завизжала она. – Этот дурацкий дешевый нелепый горшок не работает! И мне плевать, если он разобьется! Я все делаю правильно! Я знаю, что все делаю правильно!

«Ага, и ты до ужаса талантливая и красивая, если верить твоему папочке...» Однако, Руди прикусил язык, заглушил гнев и крепче сжал драгоценную фарфоровую чашу для заклинаний в своих руках.

– Верно. Но какой смысл злиться на чашку? – ласково спросил он, глядя в щекастое раскрасневшееся злое лицо. – Дай-ка я попробую. – Он произнес над чашей Имя Воды. – Ты занималась?

– Конечно, я занималась этой дурацкой медитацией, – завопила она. – Папа меня все время заставляет, на много часов дольше, чем ты велел. И все равно не работает! Это глупо! Ты мне солгал! Все мне лгут!

– Не так быстро, дитя. – Хотя он и сознавал, что ее используют против него, все же Руди было жаль эту девочку. Еще бы, жить с таким папашей... Ему невольно вспомнился тот лысый фашист, учитель математики, пытавший его у доски. «Ну что, синьор Солис... Весь класс занимается по одному и тому же учебнику, но проблемы почему-то возникают у вас одного. Почему, как вы думаете?» Если бы он знал – почему, хотелось сказать Руди, то понял бы и все остальное. Но он не понимал даже то, чего именно не понимает...

Внутри чаши уже начала скапливаться вода. Он вылил ее на землю, вытер сосуд уголком куртки и произнес:

– Послушай, если будешь продолжать, то, клянусь, все получится.

– Вам легко говорить! – Она отвернулась от него.

– Магия быстро не приходит. – Он осторожно уложил чашу в карман куртки, Цилиндр – в другой и поднялся на ноги. – Видит Бог, я не так уж много знаю про магию. И почему вообще появляются люди, способные что-то менять в окружающем мире одной силой воли... И почему у одних это получается лучше, чем у других. Когда вернется Ингольд...

– А что Ингольд? – Со злыми глазами она обернулась к нему. – Все, на что он способен, это убивать...

И застыла, глядя куда-то поверх плеча Руди с ужасом и изумлением на лице. Руди пригнулся, схватил Скелу за руку и толкнул вперед, а затем сам понесся следом. Он даже не стал оборачиваться, ибо и без того знал, что увидела она за спиной. Однако, Скела запнулась, наступив на подол платья, и когда Руди остановился, чтобы поддержать ее, ему все же пришлось взглянуть назад.

Он был уверен, что там – габугу, но таких увидеть не ожидал.

«Мутировали еще сильнее? Или это новая, улучшенная модель?» Он не знал. Сходство с прежней двуногой фигурой исчезло, если не считать длинных рук с жадными пальцами и длинных ног, начинавшихся от плеча. Рыбообразные тела были сплошь покрыты наростами и бородавками.

И они были огромны. Слишком велики, чтобы справиться с ними мечом. В один прыжок они покрывали не меньше двенадцати футов. С криком: «Беги!» Руди толкнул Скелу по направлению к Убежищу, сам обернулся, вскинул посох и выкрикнул Имя Молнии, метя в то место, где должно оказаться одно из существ, – ибо не знал Истинного его имени.

В воздухе послышался треск. Вспыхнул слепящий белый свет, и Руди вновь пустился бежать, стремясь укрыться от скачущих тварей, нагонявших его с чудовищной быстротой. Что-то с жужжанием вылетело из леса и вцепилось ему в ногу в тот самый миг, когда он, обернувшись, еще раз выстрелил огнем по ближайшему габугу, на сей раз метко угодив в цель. Затем стальным полумесяцем на конце посоха он срезал тварь, присосавшуюся к ботинку. Бегом спускаясь с холма, Руди внезапно услышал крик падающей Скелы. Обернувшись, он увидел, что чудовище нагоняет ее...

...и перескакивает через упавшую девчонку, даже не замедлив хода.

Скела вновь завизжала, свернувшись в клубочек и зажимая голову руками. Руди вновь выкрикнул Имя Молнии, целя в двух оставшихся габугу. На сей раз выстрел оказался удачным. Пурпурно-белая стрела пронзила ближайшего монстра, подобно копью, и ошметки горячей плоти разлетелись во все стороны. Второй даже не остановился. Руди тоже не думал останавливаться, и понесся к дверям Убежища, словно за ним гнались все легионы Ада, да, в общем, так оно и было. Из леса донеслись вопли и проклятия, и кто-то выстрелил в габугу из лука, – совершенно бессмысленное действие, хотя стрела и попала точно в цель, – и краем глаза Руди увидел, что Ланк Яр со своими охотниками спешит ему на помощь.

Он сбежал по ступеням Убежища, откуда уже высыпали гвардейцы с мечами наголо.

– Внутрь! – Гнифт схватил его за плечи и швырнул в проход. Обернувшись, Руди увидел, что габугу взлетает по ступеням, словно гигантская смертоносная птица. Гвардейцы, крестьяне и охотники набросились на нее с трех сторон. Следом из леса поползли и другие твари, некогда бывшие животными и еще сохранившие внешность крыс и росомах. Мутанты набрасывались на гвардейцев, пытались проскользнуть мимо и вцепиться в Руди... Вскоре ступени и путь к воротам оказались залиты кровью и усыпаны подергивающимися белесыми конечностями и головами. Длиннопалая рука габугу ползла по земле к Руди, словно обезумевший паук, невзирая на то, что Сейя топтала ее ногами и давила каблуком. В конце концов гвардейцы отрубили все семь или восемь пальцев, которые теперь лежали, словно издыхающие черви, вокруг сворачивающейся и разворачивающейся ладони.

Руди стоял у внутренних ворот, борясь с головокружением. Он недоедал последние дни, а заклятье Молнии истощило последние силы. Перед глазами все мутилось. Когда он смотрел на останки мутантов, крохотные пасти на отрубленных щупальцах до сих пор продолжали жадно причмокивать.

Какая-то тень у внешних ворот... Руди прищурился, пытаясь сосредоточиться. Это была рыдающая Скела с лицом, перепачканным грязью и травяным соком. Она поддерживала длинную разорванную юбку, которая могла бы стоить ей жизни, если бы не...

«Но что она сделала?»

– Что ты сделала? – спросил ее Руди, выйдя навстречу и заводя девочку в Убежище. – Как тебе удалось их отогнать?

Она потрясла головой, слишком напуганная, чтобы лгать.

– Я ничего не делала! – Она всхлипнула. – Один из них на меня наступил, смотри!

– Но они же тебя не убили. – Руди вновь посмотрел на ступени, откуда гвардейцы сгребали в кучу останки мутантов. Хватит ли им кислоты, чтобы уничтожить все это? И откуда брать серу, когда кончатся запасы? Нести ее в карманах из Гая?

– Эти твари убивают магов, дитя, – пояснил он изумленной Скеле. – Они напали на Убежище в Геттлсенде. Кажется, они следили за Вендом и Илайей... Так почему они не тронули тебя?

На лице девочки заиграла самодовольная усмешка.

– Хотите сказать, что у меня есть какая-то магия, о которой я сама не подозреваю? Нечто такое, чтобы отогнать этих тварей?

– Похоже на то, – подтвердил Руди. У него появилось сильное желание отшлепать эту дуреху.

– Вот видите! – Варкие Хогширер протолкался к нему сквозь толпу гвардейцев, обнял дочь и прижал к себе.. – Видите, мастер Всезнайка! Теперь-то вам придется учить ее по-настоящему. – Он стиснул Скелу в объятиях, а затем вдруг уставился на Руди с сердитым видом. – Я так и знал, что моя девочка поставит вас на место. Она сможет защитить нас от этих монстров. Ведь это она спасла вам жизнь. Спасла вам жизнь, понимаете? А может, и жизни всех...

– То, что они на нее не напали, еще не означает, черт возьми, что она способна их убить, – отрезал Руди. – И она не спасала мне жизнь... Она вообще ничего не делала. Эти твари убивают магов...

– Хотите сказать, моя дочь не маг? – яростно взревел Хогширер. – Вы завидуете, вот и все. Завидуете той власти, которую она получит со временем. Хотите ее принизить! – Он покровительственно обнял дочь, и вдвоем они направились к ожидавшим их Кораму Биггару и леди Скет.

– Какая наглость, – пробормотала леди Скет, по-матерински обнимая Скелу. – Ты ему еще покажешь, дитя. И ни слова ему ни говори о том, как ты это сделала... – Их голоса постепенно затихали в недрах Убежища. – До тех пор, пока он не начнет обращаться с тобой...

– Хорошо. – Через плечо девочка обернулась на Руди. В глазах застыли неуверенность и страх.

Тем временем на ступенях люди разглядывали изуродованных животных. Молодой маг первым делом проверил свой прокушенный ботинок, чтобы убедиться, не прокусила ли тварь кожу, – он помнил слова Ингольда о том, как могут быть ядовиты эти мутанты.

Но по счастью, на порванных штанах крови не было. Руди вздохнул и вытащил из кармана фарфоровую чашу.

«Хотите сказать, моя дочь – не маг?»

Задумчивый и очень взволнованный Руди медленно вернулся в свой рабочий кабинет, гадая, не могут ли его предположения оказаться правдой.

* * *

Ночью Руди уселся перед просмотровым столом с архивными кристаллами и записками Джил в поисках всего, что относится к Лысой Даме.

Всего на двух кристаллах она появлялась шесть раз. Любопытно, что на одной из тех записей, где маги демонстрировали всевозможные приемы, и Лысая Дама также показывала свое искусство, они с Ингольдом так и не смогли опознать это заклятие, – она казалась моложе, Руди даже спросил у своего наставника, не были ли то чары возвращенной юности, но Ингольд покачал головой.

– Когда я был моложе, то для подобной демонстрации тоже выбрал бы самые сложные заклинания. Но когда становишься старше, то понимаешь: базовые фигуры – самые важные. Пока не выучишь их как следует, невозможно продолжать учебу. Все последующие чары в противном случае будут ослаблены.

На одном из кристаллов была запись, как чародейка излечивает подростка от безумия. Джил утверждала, что это истерический припадок. Руди видел, как мягко и терпеливо, с невозмутимым спокойствием действует Лысая Дама. Четыре показа из шести происходили в одном и том же помещении, – в комнате, выходившей в сад, с высокими окнами и полками, заставленными архивными кристаллами и книгами.

В «последних кадрах» Лысая Дама также находилась в этой комнате. Она сидела за столом перед большой золотистой сферой и что-то с жаром объясняла, взирая на зрителей глазами цвета морской волны. К несчастью, как и на всех прочих записях, здесь не было звука.

За окнами царила тьма. Комната была озарена колдовским сиянием, и в золотистой сфере, изображавшей, как видно, некий участок космоса, сверкали звезды. Женщина вращала различные окружности, указывая на орбиты комет.

При этом она что-то объясняла, жестикулируя длинными тонкими пальцами, – а в глазах ее стоял страх.

«Это важно», – умоляли глаза цвета морской волны.

«Вы должны мне поверить».

«Вы должны поверить».

Она подхватила серый шелковый шарф, тонкий, как струйка дыма, и провела им между двух окружностей, что-то демонстрируя.

«Вы должны мне поверить».

«Я вам верю, – беспомощно подумал Руди. – Я бы поверил, если бы мог понять».

Запись кончилась, и он молча уставился на погасший кристалл.

И внезапно подумал: «Цилиндр посреди этого стола такой же, как Цилиндр, который Ингольд нашел в Пенамбре».

И как он мог не заметить этого раньше?

Он вытащил пенамбрский Цилиндр из кармана куртки и установил его на просмотровом столе. Очертания двух фигур в точности совпали.

«Черт возьми!»

Руди поднялся с места, разминая затекшие мышцы. Им овладела невероятная усталость, и больше всего хотелось прилечь и отдохнуть. Он чувствовал голод, но не такой сильный, как неделю назад.

«Это плохой признак».

Он заставил себя подойти к шкафу, развеял защитные чары, положил на место архивные кристаллы. Кажется, на то, чтобы восстановить заклятие, у него ушло больше времени, чем обычно.

Затем, выглянув в комнату стражи, как и надеялся, он обнаружил там Ледяного Сокола, который тренировался метать ножи, используя в качестве мишени Мелантрис, которая начищала воском пояс и ножны.

– Опять промазал, – заявила женщина, нагнувшись к очагу, чтобы зачерпнуть еще немного растопленного воска, в то время как кинжал Ледяного Сокола вонзился в стену в том самом месте, где была ее голова еще секунду назад.

Неплохо, учитывая, что в комнате царил полумрак... Вытащив нож, Мелантрис рукоятью вперед вернула его Ледяному Соколу. Стена была испещрена отметинами, как старыми, так и совсем новыми.

– А сколько времени нужно животным, чтобы вернуться в леса после ледяной бури?

– Иногда пару месяцев. – Не оборачиваясь к Руди, Ледяной Сокол метнул в него нож, и тот воткнулся в притолоку двери в шести дюймах от его носа. – Иногда целый год. Трава еще только-только показалась, хотя вчера я нашел грибы. Ягоды все погибли, и орехи тоже. Чем мы можем помочь тебе, шаман?

– Можешь прекратить маяться дурью. – Руди бросил Ледяному Соколу его нож. – Я хочу, чтобы кто-нибудь пошел со мной на прогулку.

* * *

Подобно Ингольду, Руди давно привык ходить по Убежищу самыми тайными дорогами, используя неосвещенные задние лестницы, длинные темные коридоры, ведущие вдоль внешних стен...

Пять лет Убежище представлялось ему самым надежным местом на свете. Но теперь мрак, полный тихих шорохов и шепотков, пугал Руди, и он был готов встретить опасность за каждым углом, то и дело гадая: чудится ему, или он и впрямь ощущает повсюду сладковатый запах сланча, и буквально на самом шагу встречались изваяния Святого Изобилия, а стоит отвернуться, как он чувствовал на себе чужие враждебные взгляды.

Угловая комната, где Джил с Минальдой отыскали просмотровый стол, находилась на третьем южном ярусе.

Сюда, похоже, никто не заходил с тех пор, как они с Ингольдом во главе небольшого отряда гвардейцев выкатили стол отсюда и переместили его в рабочий кабинет Руди.

Оставив Ледяного Сокола в коридоре, Руди встал на то самое место, где прежде находился стол, держа в руках Цилиндр. Он вдохнул воздух, затем выдохнул и вошел в легкий транс.

Вдох, выдох...

Потянуться к источнику энергии...

Вдох, выдох... Воспоминания...

И вновь у него возникло ощущение, словно он переместился внутрь Цилиндра подобно пузырьку воздуха в стекле. Лысая Дама находилась совсем одна в своих покоях, а за окном стояла ночь.

Однако, в комнате не было света, лишь слабое, непонятно откуда идущее мерцание слегка развеивало мрак. Слышался треск сверчков и цикад. Где-то вдалеке, звякая колокольчиками, проезжали повозки. Лысая Дама склонила голову. Руди заметил на другом конце комнаты низкую лежанку, на которой лежало стадное создание. Дыхание его было прерывистым, взгляд – затуманенным. Крохотные ручки беспокойно прикасались то ко рту, то к волосам.

«Оно умирает», – невольно подумал Руди.

Он вспомнил, как встречался с одной девчонкой, когда ему было лет пятнадцать-шестнадцать. Как-то раз он прогулял школу и пришел к ней домой, – и, заглянув с улицы в комнату, обнаружил в грязной клетке умершего от голода попугая. Похоже, никто в доме несколько дней не кормил бедную птицу.

Руди тут же ушел: ему все стало ясно.

Стада питались мхом, – вспомнил он. – Мох не рос на поверхности... У подножия постели стояли подносы с хлебом, ломтиками фруктов, мясом и молоком, – тщетная попытка найти подходящую пищу, чтобы сохранить жизнь несчастному созданию.

На глазах у Руди оно сделало последний вздох и больше не шевелилось. Лысая Дама оглянулась и закрыла глаза. На лице ее отразилась жалость, сочувствие и страдание, а также невыносимое сознание того, что она ничем не смогла помочь. Она сделала все, что было в ее силах.

Но это оказалось напрасным...

Она набросила на золотистую сияющую сферу, стоявшую на столе, свой серый шелковый шарф, приглушивший сияние, словно облачко пыли, а затем поднялась на ноги и подошла к окну. Она была еще очень юной и держалась, как королева, но лицо теперь стало совсем другим, и трудно было вынести взгляд темных печальных глаз.

Тот же взгляд Руди видел у Ингольда. Она обрела знание, которое теперь была бы рада забыть, видела то, чего видеть не хотела. Закрыв глаза, она стиснула кулаки и медленно, яростно застучала по безупречно белой стене, – как будто это могло изменить грядущее... Чуть погодя, она вернулась к столу, уселась и, опустив голову, залилась слезами.