Текст книги "Рождественский поцелуй"

Автор книги: Барбара Дэйли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Я не могу…

Картер нахмурился.

– …но я попробую.

Он перевел дыхание.

– Но я не могу отменить встречу по телефону я должна сделать это лично. Давай встретимся в восемь пятнадцать. В номере или в ресторане?

– Я постараюсь заказать столик в ресторане «Джудсан-гриль». Там шумно, но зато никто не сможет нас подслушать. – Картер схватил справочник и стал листать его. Он знал, что, если они останутся в номере, он не совладает с собой, но и другому отдавать ее тоже не собирался. За ужином он завоюет ее уважение умом и профессионализмом, потом спасет «Сеншуэс» от краха и только потом пустит в ход свое пресловутое обаяние и заставит Мэллори возжелать его.

– Это просто деловой ужин, – убеждала Мэллори Мэйбл.

– Ура! Прогресс! Дики! Мы едем по магазинам.

– Я не могу. Мы договорились с Картером на восемь пятнадцать.

– А я на восемь – с президентом.

– Президентом?

– Звали? – На пороге появился Ричард.

– Пальто! Машину! Мы едем в «Бергдорфс»!

– Мэйбл, вы сказали – президент… – напомнила Мэллори.

– О-о, снова этот шоппинг, – проворчал Ричард, но уже через полминуты вернулся с черным кашемировым пальто Мэллори в руках.

– Да не наш президент, – ответила она, когда Мэллори уже и не ждала ответа. – Одного маленького островного государства. Он хочет снова победить на выборах и решил сменить имидж. Но я ничего не говорила! Поехали, милочка, не будем терять время.

– Мне не нужна новая одежда, – попыталась воспротивиться Мэллори, подталкиваемая Мэйбл к длинному бледно-голубому «кадиллаку», за рулем которого уже восседал Ричард.

– Еще как нужна! Но не черное тряпье, а что-то в стиле твоего красного жакета. Ты же хочешь сделать так, чтобы он никуда не отпустил тебя этим вечером?

Приятно было думать, что именно для этого Картер назначил деловой ужин.

– Честно говоря, я и красный-то жакет надела только потому, что Картер не оставил мне выбора, – призналась Мэллори и рассказала Мэйбл историю с горчицей.

Та засмеялась.

– По-моему, он тоже решил вытащить тебя наконец из этого черного безобразия.

– Мэйбл, будет вполне достаточно, если завтра я снова надену красный… – Под взглядом Мэйбл она осеклась. – Хорошо-хорошо, я куплю еще один примерно такой же жакет, но на этом все.

– Мэйбл, вы не были у нас уже несколько недель! – К ним устремился продавец отдела дизайнерской одежды, расположенного на третьем этаже универмага.

Кивнув ему, Мэйбл сказала:

– Вот вам клиент. Ей позарез нужны новые наряды, притом быстро. Парочка сексуальных нарядов…

– Один жакет, – поправила Мэллори и поперхнулась, увидев ценник. – Я смогу надевать его с черными брюками и с черной юбкой, которые у меня есть…

– Мы купим другие брюки и юбку, – безапелляционно бросила Мэйбл. – Потом мы купим тебе хорошенькие зимние ботиночки…

– Мэйбл, у меня очень хорошая зарплата, но я не могу позволить себе… – зашипела Мэллори.

– У меня здесь кредит по открытому счету, – отмахнулась та. – О деньгах поговорим позже.

Мэллори застонала – «позже» может оказаться поздно.

Каким-то образом она оказалось в примерочной, где под руководством Мэйбл продавщицы одевали и раздевали ее, как куклу.

– Вот, милочка, что я называю черным костюмом.

Мэллори повернулась к зеркалу. Короткий приталенный жакет был еще короче красного, брюки были настолько тесными, что снять их можно, только разрезав. Она выглядела… потрясающе и не могла не признать это.

– Хорошо, я возьму этот костюм, но на этом – все!

– Не снимай брюки, чтобы не тратить время.

Мэллори покинула отдел, будучи обладательницей не только черного костюма, но и легчайшего жакета под цвет ее глаз, юбки, которая хоть и была не такой короткой, как у Фиби Энджел, но намного короче, чем те, которые носила Мэллори, и еще одной юбки, очень узкой и почти до щиколоток.

В обувном отделе Мэллори, сама не заметив как и когда, приобрела туфли на высоченных шпильках и зимние ботинки до середины икр, на невысоком каблуке и с опушкой.

– Не упаковывайте их, она их тут и наденет, – распорядилась Мэйбл.

Обувшись, Мэллори вдруг поняла, что ни за что с ними не расстанется, пусть это даже последняя вещь, которую она купит в своей жизни. Этот поход по магазинам с Мэйбл стал самым увлекательным и сумасшедшим поступком в ее жизни, и она чувствовала себя необыкновенно живой. Мэллори знала, что повторения не будет, что ей придется выплачивать долг год, два, пять, но ни о чем не жалела. Разве что мать от нее откажется. – Я скажу, чтобы покупки доставили тебе в номер, но только убедившись, что твой молодой человек отсутствует. А теперь беги. У тебя осталось двадцать минут.

– Прежде чем я уйду, Мэйбл, я должна вам кое-что сказать…

– Только быстро.

– Я – адвокат компании «Сеншуэс», краской которой Кевин выкрасился в зеленый цвет. Я хотела признаться вам еще вчера, но как-то не сложилось.

Мэйбл не выглядела удивленной. Она отмахнулась от признания Мэллори своим характерным жестом.

– Не волнуйся об этом, милочка. – Взгляд голубых глаз был простодушным и наивным. – Это не повлияет на наши отношения.

– Я и подумать не могла, что сегодня мы будем допрашивать именно его. – Мэллори испытала странное облегчение из-за того, как легко восприняла Мэйбл это совпадение.

– Если бы я не была такой болтливой, то проблема вообще бы не возникла. Дернул меня черт за язык! Когда он мне сказал, кто его сегодня допрашивал…

– Он вам сказал, кто с ним беседовал?

– Нет, он сказал мне, что его вызывали на допрос. – Взгляд голубых глаз стал слишком невинным. – А ты сказала, кого вы допрашивали сегодня…

Но Мэллори было уже не провести.

– Думаю, Кевин жалеет, что ввязался в это дело. Если бы он этого не сделал, мы бы уже давно поменяли и ванну, и кафель в ванной, а Кевин бы стригся и делал маникюр бесплатно уже полгода. Он бы снова работал официантом и бегал на пробы, а не изображал…

И в этот момент все детали головоломки в голове Мэллори встали на свои места. Странное поведение Кевина, когда он увидел ее в конференц-зале, отказ более конкретно рассказать о «сезонной» работе, шутка о печенье и молоке, которую никто не понял, поскольку именно молоко и печенье дети оставляют для…

– Мэйбл! – сдавленно каркнула Мэллори. – Кто был тот Санта-Клаус?

– Никогда не умела хранить секреты, – проворчала Мэйбл. – Да, милочка, твоим Санта-Клаусом был Кевин.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Облокотившись на стойку бара, Картер переводил взгляд с двери на часы и обратно. Восемь двенадцать, восемь тринадцать, восемь четырнадцать…

Ровно в восемь пятнадцать в дверях появилась Мэллори, и Картер почувствовал, как его пульс участился, а кровь хлынула в южном направлении от сердца.

– Привет, – бросила Мэллори, оглядывая зал.

При этом вид у нее был не то испуганный, не то подавленный.

– Давно ждешь?

– Четыре минуты, – солгал Картер. Он на всякий случай пришел пораньше, чтобы увидеть, кто проводит Мэллори, но она была одна. – Наш столик готов.

Когда они уселись, Картер пристальнее всмотрелся в Мэллори. Та выглядела явно расстроенной, что было плохой новостью. Ее новые черные брюки были хорошей новостью, которая, впрочем, очень скоро стала плохой, поскольку Картер вспомнил, что из отеля она уходила в черной юбке. Что означает эта смена одежды, а главное, где она произошла?

Воображение Картера услужливо нарисовало ему картинку, на которой пылкий возлюбленный срывает с Мэллори юбку… А потом она переодевается в брюки, которые, как и другие ее вещи, хранятся в его квартире, а это значит… И дурак понимает, что это значит.

– Аперитив? – спросил официант.

– Нет, – отказалась Мэллори.

– Меню?

– Да, – ответил Картер.

– Карту вин?

– Конечно.

Он должен все выяснить про этого мужчину.

Глядя в меню, Картер как бы походя заметил:

– Надеюсь, твой друг был не слишком разочарован отменой свидания?

– Кто? – Мэллори оторвалась от своего меню. – Ах, друг… Нет, все в порядке. А Бри?

– Она все поняла как нужно, – ответил Картер. – Но ты все-таки чем-то расстроена, я же вижу. Если это не твой друг, то кто? Санта-Клаус?

Мэллори подскочила как ужаленная. Картер произнес эти слова вкрадчиво – подобным приемом он часто пользовался в зале суда.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Самообладание уже вернулось к ней, но Картер был слишком опытным адвокатом, чтобы не увидеть, что ответчик виновен.

– Я имею в виду, что ты и Санта-Клаус подозрительно долго шептались, когда ты сидела у него на коленях. Если магазинный Санта-Клаус пристает к тебе, об этом нужно уведомить администрацию универмага.

– Ты с ума сошел?

– Готовы сделать заказ? – Официант очень вовремя материализовался у их столика, выступив в роли рефери на боксерском поединке. Картер подумал, что слишком повысил голос, и велел себе успокоиться.

– Готовы. Мэллори?

Не отрывая взгляда друг от друга, они сделали каждый свой заказ. Это не может быть ревностью, думал Картер. Между ним и Мэллори ничего нет, кроме того, что он чувствует себя ответственным за нее и намерен защищать от нью-йоркских волков и прочих хищников.

– Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я заставил тебя сделать это…

– Сделать что?

– Сесть Санта-Клаусу на колени.

– Ах, это…

– Если он приставал к тебе, или пригласил на свидание, или…

– Он ничего такого не сделал.

– Хорошо. Задам другой вопрос. Это имеет какое-нибудь отношение в Кевину Найтсану?

На этот раз Мэллори не сказала, что он сошел с ума. Хотя лучше бы сказала. Она покраснела и стала выглядеть еще более виноватой.

– Ваше вино, сэр. – Сомелье предлагал Картеру попробовать выбранное им вино.

– Я не буду пробовать. Наливайте, – отмахнулся он. – Итак, Мэллори?

– Картер, я даже не знаю, как тебе сказать…

Картер напрягся.

– Просто скажи как есть.

Мэллори вздохнула.

– Санта-Клаусом был Кевин.

Уголки губ Картера поползли вверх.

– Это и есть его сезонная работа? Магазинный Санта-Клаус? – Он не выдержал и расхохотался.

Мэллори бросила на него суровый взгляд.

– Между прочим, я сидела на коленях свидетеля обвинения. – Хотя смех Картера немного разрядил обстановку, для него не было повода. Она сказала лишь треть правды, остальные две, она очень надеялась, Картер не узнает.

Смех внезапно оборвался, и по виду Картера Мэллори поняла, что в нем взыграл адвокат.

– А как ты узнала?

Вот теперь ей придется лгать и выкручиваться, что Мэллори ненавидела.

– Лучше бы я тебе не говорила, – пробормотала она.

– Твое счастье, что ты это сделала. – Губы Картера сжались в тонкую линию.

– Салат с сыром рокфор для леди. – Официант снова появился очень вовремя. – Мидии в соусе карри для вас, сэр.

Мэллори с притворным аппетитом взялась за свой салат, чувствуя на себе неотступный взгляд Картера.

– Мэллори?

– Я догадалась.

– И каким же это образом?

– По голосу, да и вообще…

– Так это только твоя догадка?

– Нет. Потом я спросила у него.

– Когда ты успела?

– В тот момент, когда… ты выходил из конференц-зала.

Картер нахмурился. Если он пытался вспомнить этот момент, то напрасно, поскольку ничего подобного не было.

– Понятно, – протянул он. – Если с этим вопросом покончено, давай вернемся к работе. Как нам завтра лучше построить допрос женщины, у которой позеленели зубы?

Картер говорил и размышлял одновременно. Он знал, что Мэллори не разговаривала с Кевином наедине, потому что он никуда не выходил. Значит, снова тайны. И если она не встречалась с Санта-Клаусом, то есть Кевином, значит, с кем-то, кто его знает.

На следующее утро Мэллори в полной мере насладилась последствиями своего отступничества и измены принципам Эллен Трент, а значит, здравого смысла.

Картер уже ждал ее в гостиной, когда она вышла из своей спальни в новых черных брюках, сине-зеленом жакете под цвет глаз, под который была надета обтягивающая безрукавка, которую Мэйбл засунула ей в пакет в последнюю минуту, и новых туфлях на высокой шпильке. Поставив сумку на журнальный столик, Мэллори неистово перебирала ее содержимое.

– Что ты ищешь?

– Кредитную карту.

– Если потеряла, позвони, и они срочной почтой пришлют тебе новую.

Она послала ему взгляд, которым бы ее мать могла по праву гордиться.

– Так, когда ты пользовалась ею в последний раз?

– Когда мы покупали тебе носки в «Блумингдэйлзе».

– Не волнуйся. Засунула куда-нибудь…

– Я всегда – всегда! – кладу кредитку, как и другие вещи, строго на свои места.

– Мне стоило догадаться. – Сарказм в его голосе был неприкрытым. – А вдруг на этот раз не положила?

– Только человек, забывающий взять с собой в командировку носки, мог предположить такое!

– Полагаю, ты никогда ничего не забываешь.

Картер подошел поближе к столу и стал с интересом рассматривать рассыпанные по нему вещи. – Итак, посмотрим, что у нас здесь? – Его улыбку вряд ли можно было назвать дружественной.

– Не трогай мои вещи.

– Я вовсе не любопытствую, а помогаю искать твою кредитку. Что это у нас? Аптечка. А это? Господи, Мэллори, ты таскаешь с собой набор инструментов? Тюбик клея! А складного подъемного крана у тебя нет с собой?

Лицо Мэллори горело от унижения. Это он еще не видел рулончик скотча, моток проволоки, две иголки – с белой и черной ниткой, две булавки, кружочки липучки…

– Всегда надо быть готовым к неожиданностям.

– И как часто они с тобой происходят?

– Однажды у меня отпоролся подол юбки.

Картер подвел глаза к потолку.

– О, это не неожиданность, это конец света.

– Чем лучше ты выглядишь, тем эффективнее работаешь, – изрекла Мэллори и сама почувствовала, как неубедительно это прозвучало.

– Не обязательно. Вот я, например… – Разглагольствуя, он стал помогать ей собирать вещи в сумку. Увидев коробочку с аспирином, он высыпал себе на ладонь четыре таблетки и проглотил их, не запивая. – Эй, вот она! – Он вытащил из внутреннего кармашка сумки кредитку и помахал ею.

– Спасибо. Я бы никогда не заглянула в этот кармашек, – уныло призналась Мэллори. – В этом кармане всегда лежит только мой электронный органайзер, только он.

– По-моему, лучше класть вещи куда попало, зато ты точно знаешь, что должен посмотреть повсюду, чтобы найти потерявшуюся вещь. Идем завтракать? Этим утром я нацелен на блинчики. Эти ежеутренние яйца дают слишком много энергии.

– Иди прямо в конференц-зал, а я поговорю с Фиби насчет фотографий, – сказала Мэллори, когда они прибыли в офис «Энджел и Энджел».

– Удачи, – пожелал Картер.

Дверь в кабинет Фиби была прикрыта неплотно, и Мэллори услышала, что та с кем-то разговаривает.

– Я стараюсь, папа. И хотя мне это не нравится… – Пауза. – Это неэтично, и я…

Мэллори увидела, что Фиби нервно расхаживает по кабинету, прижав трубку к уху.

– Я знаю, – произнесла она покорно после долго молчания. – Да, папа. Я буду жесткой и решительной…

Итак, Альфонс Энджел не просто держит руку на пульсе, он контролирует каждый шаг Фиби. Осталось непонятным, что же такого неэтичного он заставляет сделать свою дочь. Мэллори пошла к Картеру.

– Она согласилась? – спросил он.

– Я поговорю с ней позже. Она была занята.

– Струсила? – Картер хихикнул.

– Нет!

– Спорю, струсила.

– Пусть мои зубы позеленеют, если да! – торжественно произнесла Мэллори. – Ой, тише… По-моему, наша свидетельница уже здесь.

– Я не понимаю, – произнесла Мэйбл, – почему эта женщина просто не отбелила свои зубы?

– А я не понимаю, – ответила визажист, колдовавшая над лицом Мэллори, – зачем она держала свой рот открытым во всю ширь, окрашивая волосы?

– Я обязательно заставлю президента отбелить зубы, – продолжала вслух рассуждать Мэйбл.

– Какого президента? – Триш, визажистка, замерла с помадой в руках.

– Да не нашего, не нашего, – отмахнулась Мэйбл. – С отбеленными зубами он будет выглядеть не столь устрашающе, как сейчас… И что, эта ваша свидетельница решила ходить с зелеными зубами до самого суда?

– До суда дело не дойдет, – решительно заявила Мэллори.

– Сидите смирно, – одернула Триш.

– Кроме того, у нее фарфоровые коронки, – процедила Мэллори сквозь сжатые губы. – В том-то вся и проблема.

– И все-таки, зачем она открыла рот и запрокинула голову в момент окраски волос?

– Потому что она специально красилась в рыжий цвет для проб в постановке «Оклахома» и очень не вовремя решила повторить отрывок…

– Но почему она не хочет отбелить зубы?

– Она не может – коронки не отбеливаются.

– Черт побери! – развеселилась Мэйбл. – Надо будет уточнить у президента, свои ли у него зубы – Все, можете смотреть, – возвестила Триш.

Мэллори не без волнения обернулась к зеркалу.

Макияж был наложен мастерски – он был почти незаметен. Чуть розовее и полнее губы, чуть ярче глаза и чернее ресницы, при этом и стиль, и цветовая гамма полностью отвечали вкусу Мэллори. И все-таки с непривычки Мэллори чувствовала дискомфорт.

– Все решат, что у меня наклеенные ресницы, – прошептала она так, чтобы не услышала Триш.

– Милочка, ты безнадежна, но я не сдамся. Я найду способ, как заставить тебя не только выглядеть, но и чувствовать себя сексуальной.

– Что вы сказали? – Мэллори будто током ударило от столь меткой оценки проблемы.

– Я сказала, что внешне ты очень привлекательна и женственна, а внутренне… Я не могу понять, что сделало тебя такой? – Перед Мэллори была совсем другая Мэйбл – умная, проницательная, собранная.

Куда только подевались техасская протяжность речи и имидж эксцентричной миллионерши?

– Я не очень верю во всю эту фрейдистскую чушь, но тут готова обратиться даже к Фрейду, чтобы понять истоки твоего представления о том, какой должна быть женщина.

Мэллори взяла свою объемистую сумку – сумку преуспевающей женщины, готовой к любым неожиданностям, – и извлекла последний шедевр Эллен Трент. Слава богу, что Картер не наткнулся на него, когда помогал ей искать кредитку.

– Прочтите, и вам все станет ясно.

– Что это? Кто автор? – Мэйбл, как все страдающие дальнозоркостью, держала книгу на расстоянии вытянутой руки и пыталась прочесть название.

– Моя мать.

– Хм-м… Это должно быть интересно. Спасибо, милочка. – Мэйбл снова была в привычном образе. А вот и твой новый набор косметики. – Мэллори увидела в руках Триш большой пакет. – Иди и срази своего дружка, а завтра вечером мне все расскажешь. Знаешь, милочка, мне кажется, у нас с тобой лучше получается, когда мы не в офисе. Может быть, дело в рогах? Пожалуй, надо купить другой стол.

С этими словами Мэйбл удалилась, накинув на плечи шубу, в которой она походила на мишку-панду. Когда ботинки в цветочек скрылись из виду, Мэллори обратилась к Триш:

– Сколько я вам должна?

– За все уплачено.

– Я не могу позволить ей и дальше платить за все, пусть даже мы и договорились, что я верну ей все до цента. Я, наверное, уже банкрот.

– Не волнуйтесь об этом и позвольте Мэйбл чудить и дальше.

– Хотя она мне и очень нравится, ее чудачества мне слишком дорого обходятся.

На этот раз Триш откровенно рассмеялась.

– Думаю, вам вообще ни за что не придется платить.

– Как это?

– Вы ничего о ней не знаете, да?

– Я знаю, что у нее очень много самых разных дипломов…

– И очень много акров техасской земли, доставшейся ей в наследство от мужа. Некоторые участки не просто прилегают к городу, а находятся в самом городе.

– Каком городе?

– Далласе. А те, что не в городе, просто сочатся нефтью…

Триш продолжала рассказывать, но Мэллори уже не слушала, лишь изредка вставляя невнятные междометия. Она вернулась к действительности лишь тогда, когда увидела, что Триш протягивает ей пакет с косметикой.

– Я написала вам подробную инструкцию, поскольку заметила, что вы не следили за моими действиями.

– Спасибо, Триш.

– Если возникнут какие-то вопросы, обращайтесь без колебаний. И верьте в Мэйбл. Я лично ни на миг не сомневаюсь, что этот ее президент будет переизбран.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Чувствовать себя сексуальной!

Слова Мэйбл не шли из головы Мэллори, пока она спускалась на эскалаторе на первый этаж универмага «Бергдорфс». Произойдет это чудо или нет, а Картера надо подтолкнуть, и тут Мэллори вспомнила о венке из омелы. Перейдя на эскалатор, идущий вверх, Мэллори приехала на восьмой, «рождественский», этаж и сразу увидела его. Он был больше, зеленее и… дороже, чем тот, который она заприметила в «Блумингдейлзе», но Мэллори уже знала, что купит его.

Первое, что бросилось ей в глаза, когда она вошла в свой номер, была елочка. Это было маленькое живое деревце в терракотовом горшке, оно пахло хвоей и Рождеством. В доме ее матери елка никогда ничем не пахла. Ее ставили ровно за неделю до праздника и убирали первого января.

Мэллори решила, что это подарок от администрации отеля, когда заметила карточку: «От друга. Пусть твои рождественские пожелания сбудутся».

Должно быть, одна из подружек Картера расстаралась, уныло подумала она.

Интересно, как Мэйбл воспримет книгу Эллен Трент? Мэллори не сомневалась, что услышит не самые приятные комментарии.

Вздохнув, она прошла в ванную комнату и разложила у зеркала свою новую косметику, а потом вернулась в гостиную и извлекла из пакета венок омелы. Пододвинув стул, она уже примерилась повесить его над входом в свою спальню, но тут ей пришло в голову, что Картер очень удивится, если она вдруг станет ни с того, ни с сего заманивать его к себе. Логичнее будет повесить омелу над его дверью, а уж повод оказаться возле нее она придумает.

Вот когда пригодился ей дорожный набор инструментов! Спасибо, мама. Ты все-таки мудрая женщина!

С елочкой и омелой номер принял праздничный вид. Теперь осталось дождаться Картера.

– Процентные ставки понижаются, чистая прибыль…

– Угум – в который раз за вечер промычал Картер. Бри буквально усыпила его своими разговорами, и ни роскошный интерьер, ни великолепная еда не могли улучшить его настроения.

– Мы рассчитываем на несколько выгодных предложений от муниципалитета…

– Угум.

Господи, как ему могло прийти в голову, что он может связать свою жизнь с женщиной типа Афины или Бри?

– …позвоню твоему брокеру…

Отпусти меня, а? В отель, к Мэллори, подумал Картер, а вслух сказал:

– Прощу прощения, Бри, но мой рабочий день еще не окончен.

– Но ведь вы уже опросили свидетелей…

– Да, но в ходе опроса выяснилось несколько подробностей, требующих немедленной проверки, поэтому…

– Крем-брюле и эспрессо, – резко бросила Бри подошедшему официанту.

– То же самое, – поспешно заказал Картер, а Бри снова вернулась к своим инвестициям, ставкам процента и акциям.

Картер чуть не взвыл – днем ленч с Фиби, вечером Бри со своими разговорами. Впрочем, ужин с Бри помог ему избежать куда худшей участи – ужина у Фиби дома. Она буквально приперла его к стенке – сначала они закажут китайскую еду, выпьют вина, а потом… Можно было не сомневаться в том, что она запланировала на потом.

Два свидания, две женщины за один день – Картер рассчитывал, что сможет забыть о Мэллори и о ее раздражающих его секретах, но не тут-то было.

С этими мыслями он открыл дверь номера, и первое, что бросилось ему в глаза, – ресницы Мэллори.

– Привет, – выдавил он.

Она сидела за столом и работала на своем компьютере. Черные, невероятно густые и длинные ресницы поднялись. Мэллори моргнула раз, другой.

У Картера прихватило сердце.

– Привет, – ответила Мэллори. – По-моему, ни у одного из нас не получается с этими вечерними свиданиями.

– Да… Работа, напряжение, стресс… – Картер затих, глядя в огромные сине-зеленые глаза в обрамлении этих чертовых ресниц.

– Обрати внимание. – Мэллори нажала еще несколько клавиш. – Кто-то прислал тебе елку.

– Не представляю, кто бы это мог быть, – сказал Картер, прочитав карточку. – Может быть, елку прислали тебе?

– Может быть, – спокойно ответила Мэллори, продолжая невозмутимо печатать в то время, как Картер уже кипел, как паровой котел. – В любом случае у нас есть рождественская елка.

Это было совсем не то, что Картер надеялся услышать. «Что ты, конечно, не мне!» устроило бы его намного больше.

– Счастливого Рождества, – брякнул он, не придумав ничего лучше. – Не знаю, как ты, но себе я желаю выиграть «Дело Зеленых».

Мэллори снова не ответила. Не в силах оторвать взгляд от ее ресниц, он спросил:

– Чем занимаешься?

– Хочу кое-что выяснить по поводу фарфоровых коронок на зубы.

– Тебе не нужны фарфоровые зубы! – заволновался Картер.

– Да это не для меня, – стала терпеливо, как нерадивому ученику, объяснять Мэллори, моргая своими проклятыми ресницами. – Хочу выяснить, могла ли свидетельница отбелить свои коронки?

Он едва слышал, о чем говорит Мэллори, впитывая взглядом ее новый облик – чуть более яркий, но ставший каким-то драматичным.

Прекрасные волосы Мэллори переливались в свете ламп и были слегка растрепаны. Но у Мэллори Трент никогда не было и быть не может растрепанных волос! Картер заволновался. Вдруг кто-то был здесь в его отсутствие? Впрочем, нетронутая розовая помада на губах Мэллори слегка его успокоила.

– Фиби не говорила тебе о планах на завтра?

– Кстати, о Фиби. Она звонила тебе… – Мэллори даже говорила как-то по-другому. Ее губы двигались как бы немного замедленно и складывались так, будто каждое слово выходит наружу сквозь улыбку. – Мамаша Росс Макгрегор нашла наконец няню, поэтому завтра у нас будут две свидетельницы. Фиби была очень разочарована, не застав тебя.

– Только в твоем воображении, – быстро ответил Картер. Он так ни разу и не позвонил Фиби, и она не преминула указать ему на это упущение во время их совместно ленча.

Мэллори приблизилась еще на шаг.

– Нет. Твои усилия не пропали, и тебе удалось обаять нашу Паучиху.

Картер сглотнул и снова попятился. Так, шаг за шагом они приблизились к двери его спальни. Картер недоумевал. Что все это значит? Что за игру затеяла Мэллори?

Она взглянула прямо ему в глаза.

– Посмотри вверх. Мы прямо под омелой.

– Какой оме… – Губы Мэллори, прижавшиеся к его рту, оборвали его на полуслове.

Если это просто дружеский поцелуй, рождественская традиция, то откуда этот мощный всплеск желания? Этот жар во всем теле? Картер с энтузиазмом возвратил поцелуй, не рискнув тем не менее прикоснуться к ней. Вдруг он не правильно оценил ситуацию?

Но тут Мэллори громко вздохнула, и Картер расценил это как знак. В одну секунду температура его крови подскочила до точки кипения, и мысленно он уже видел ее и себя обнаженными и сплетенными в объятиях в постели. Смущенная поначалу, в его опытных руках Мэллори превращается в пламя, неистовое пламя, снова и снова сотрясается в оргазме…

Картер взял в ладони лицо Мэллори и поцеловал ее так, как давно мечтал, – глубоко, долго, страстно.

Но этого было уже мало – обвив ее за спину, он притянул ее к своему телу, и грудь Мэллори оказалась тесно прижатой к его груди. Он хотел уже было опустить руки ей на ягодицы и рывком притянуть к себе, чтобы дать почувствовать силу своего желания, но тут услышал голос: «Что ты, черт возьми, делаешь?» Это не был голос Мэллори, это был его собственный внутренний голос. Он стал убеждать Картера, что Мэллори вовсе не имела в виду ничего большего, чем просто традиционный дружеский поцелуй под омелой. Медленно и неохотно Картер выпустил Мэллори из своих объятий.

Ее лицо порозовело, губы были припухшими, голос, когда она заговорила, хриплым:

– Поцелуй так Фиби Энджел разочек, и победа нам обеспечена.

Руки Картера безвольно повисли вдоль тела.

Она его дразнит или действительно имеет в виду то, о чем ему даже думать неприятно? Пока она не заговорила, он был близок к тому, чтобы послать внутренний голос ко всем чертям, а вместе с ним и все свое благоразумие и клятву завоевать сначала ее уважение и доверие, а лишь потом ее тело. Но она озвучила его самое худшее опасение – его наняли не из-за его профессиональных качеств, а ради того, чтобы он соблазнил Фиби Энджел.

Картер отступил и посмотрел в глаза Мэллори.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы именно так я справился с этим делом?

– Нет, – прошептала она со странным выражением на лице.

– Это хорошо, потому что я тоже не хочу. – Он сделал еще шаг в глубь своей спальни и закрыл дверь с тихим щелчком. Хлопнуть было бы слишком… по-мальчишески.

В своей спальне Мэллори никак не могла уснуть. Наконец, сдавшись, она встала с постели, надела свой практичный немнущийся халат, который внезапно возненавидела, и на цыпочках вышла в гостиную. Она помнила, что в маленькой кухне была коробка растворимого шоколада. Она сделает себе чашку, после чего предпримет еще одну попытку уснуть.

Но венок омелы над дверью спальни Картера притягивал ее как магнит. Мэллори подкралась и приложила ухо к двери – из-за нее доносилось тихое мерное посапывание. Она чуть сильнее прислонилась к двери и… с вскриком ввалилась в комнату.

Немедленно вспыхнул свет, и Картер рывком сел в кровати, сонно моргая.

– Мэллори? – спросил он, щурясь от яркого света.

– Д-да… – дрожащим голосом ответила она, поднимаясь с пола. – Ради бога, прости. Я не могла уснуть, встала, чтобы сделать себе горячий шоколад и…

Боже, он совсем голый под этой простыней, с ужасом вдруг поняла молодая женщина. И какой же беспорядок вокруг!

– Я споткнулась о скамеечку для ног. Ну, ту, которая стоит рядом с бежевым креслом, – на ходу сочиняла Мэллори. – Я испугалась, что разбудила тебя, поэтому подошла к двери, чтобы прислушаться и удостовериться, что ты не проснулся… Дверь открылась сама по себе, – все говорила и говорила Мэллори, – и я ввалилась внутрь. Мне так неловко, право. Извини, пожалуйста…

Пулей выскочив из его спальни, Мэллори бросилась в свою, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, переводя дух. Еще мгновение, и она либо забралась бы к нему в постель, либо принялась за уборку. Надо будет рассказать завтра Мэйбл об этой двойственности ее желаний.

Стоя под душем, Картер снова и снова возвращался мыслями к ночному происшествию. Мэллори была совсем рядом, стоило только протянуть руку, и он едва сдержался, чтобы не сделать этого и не затащить ее в свою постель. Даже к сонному, желание пришло к нему столь быстро, что он едва успел поправить простыню, чтобы не оконфузиться окончательно.

Когда одетый он вышел в гостиную, Мэллори уже ждала его. Она выглядела еще более взволнованной, чем вчера утром, когда не могла найти свою кредитку.

– Снова что-то потеряла?

– Нет. Да. Карточку одного знакомого парикмахера. Мне нужно подравнять волосы… – Мэллори лихорадочно тасовала визитки. – По правде говоря, я испытываю ужасную неловкость. Так глупо все получилось…

Картер решил быть джентльменом.

– О чем ты? – спросил он озадаченно.

– О ночном… Ты ничего не помнишь? Ты не помнишь, что случилось прошлой ночью?

– Прошлой ночью? Я вернулся, ты искала в компьютере сведения о фарфоровых коронках, потом мы поцеловались под омелой, и… все.

Мэллори покраснела.

– Похоже, на меня слишком подействовали рождественские настроения. А что было потом… ты не помнишь?

– Помню. Семь часов нынешнего утра.

Мэллори смотрела на него во все глаза.

– Но ты разговаривал со мной!