Текст книги "Сладкое вино любви"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3

Ночью не спалось. Оливии так хотелось получить работу в Асконсете, что ни о чем другом она и думать не могла. Надеяться в общем-то было не на что: наверняка найдутся претенденты, профессионально владеющие словом. Нет, она ни секунды не сомневалась, что справится. А уверенность в своих силах – уже полдела. Кроме того, у нее есть одно преимущество: она давно влюблена в Асконсет. Благодаря фотографиям она знает его обитателей и историю их семьи.

Но вот выберет ли ее Натали?

Когда сон, наконец, одолел ее, Оливии приснилось, что работу она получила. Утром, собирая Тесс в школу, она продолжала мечтать, уносясь мыслями в далекий Род-Айленд. Взяв сумку с драгоценными фотоснимками, Оливия вышла из дома, ведя дочь за руку.

Подходя к зданию школы, она все еще грезила о бескрайних долинах и легком бризе с океана.

– Мама! – Расстроенная Тесс смущенно потянула ее за рукав. Ангельское личико омрачилось. – Что мне сказать миссис Райт?

Миссис Райт? О Господи! Оливия совершенно об этом забыла, замечтавшись, и теперь школьные проблемы Тесс вновь грозно предстали перед ней, требуя незамедлительного решения.

«Сказать, что мы что-нибудь придумаем? – лихорадочно соображала Оливия. – Что летом у Тесс будет репетитор пять раз в неделю? Я хочу, чтобы ее перевели в пятый класс, и в следующий раз, когда миссис Райт захочет переговорить со мной, пусть соблаговолит подойти к телефону и набрать мой номер».

– Скажи учительнице, – вслух проговорила Оливия, – что я позвоню ей сегодня утром и договорюсь о встрече. Пусть выбирает, когда ей удобно.

– Не хочу оставаться на второй год.

Оливия чмокнула ее в щеку.

– Я знаю.

– Пусть говорят, что я глупая. Но если я останусь на второй год, значит, так и есть.

У Оливии сжалось сердце. За что ее ребенку такие страдания?

– Сейчас они над тобой смеются, а когда-нибудь будут обращаться за советом.

– Когда?

– Когда винтики и болтики чтения отойдут на второй план и главным станет понимание материала.

– Что значит «винтики» и «болтики»?

– Просто составные части – слова, запятые.

– И грамматика? Ненавижу грамматику! Я и так могу составлять предложения из частей речи – зачем мне еще знать, как они называются?

– Это необходимо, чтобы перейти в пятый класс. – Зазвонил звонок. – Иди же.

– Ой, у меня живот болит!

Ну конечно – ей ведь придется идти одной через весь школьный двор. Подруга у дочери нет, и Оливия очень переживала по этому поводу. Тесс – прелестная девчушка, добрая, ласковая. Но она носит очки с толстыми стеклами и отстает в учебе, а потому ей часто достается от своих товарищей.

– Ну, смелее. Осталось еще две недели, – подбодрила ее Оливия.

И что потом? Асконсет? Асконсет может помочь – ежедневные занятия с репетитором, морской воздух. Тесс будет играть с детьми, которые не знают, что она не может читать. Если они примут ее в свою компанию, если у нее появятся друзья, все изменится, и дела пойдут гораздо лучше.

– А я буду брать уроки тенниса? – спросила Тесс.

– Я постараюсь все устроить.

– С репетитором заниматься не хочу.

– Если не будешь заниматься с репетитором, не будет тебе никакого тенниса, – отрезала Оливия.

– А если буду заниматься, поеду в лагерь?

– Посмотрим, – последовал уклончивый ответ.

Тесс нахмурилась и, поправив рюкзачок, побрела к дверям школы.

– Эй! – окликнула ее Оливия.

Девочка обернулась, бросилась к матери со всех ног, крепко обняла и побежала обратно к школе.

С чувством глубокой нежности Оливия смотрела дочери вслед, пока Тесс не смешалась с толпой школьников, поднимавшихся по ступенькам. Но едва за ними закрылась дверь, как мысли ее полетели к югу. Она представила дверь, много раз виденную на фотографиях. Эта дверь вела из большого дома в Асконсете во внутренний дворик, из которого открывался вид на шпалеры виноградников.

Она должна получить эту работу. Видит Бог, как это ей сейчас необходимо. С Тесс совсем измучилась – все эти тесты, репетиторы, беседы с учителями, домашние задания отнимают массу времени и сил. А иначе просто невозможно. Девочка старается, как может. Она самое дорогое в жизни Оливии.

Да, они обе заслужили летние каникулы. Работать с Натали – совсем другое дело. Работа в Асконсете – отдых.

Оливия нашла Отиса в реставрационной. Он пребывал в довольно скверном расположении духа.

– У нас кончился фиксаж, – недовольно пробурчал он вместо приветствия. – Я же просил тебя купить еще.

Оливия прижала пакет от Натали к груди.

– Я купила. Вон там, на полке.

– Нужен фиксаж для снимков Брэди. Их сегодня же надо скопировать.

– Все готово. Отис, я должна тебе кое-что показать. – Ну и момент улучила! Отис не в духе. Но ждать нельзя.

Отис прошел мимо нее к столу в углу комнаты и принялся разбирать вчерашнюю почту. Оливия протянула боссу пакет.

– Это тоже пришло вчера.

Он нахмурился:

– От кого?

– От Натали Сибринг. Она прислала фотографии и письмо. Вот, прочти.

– Если ей не нравится то, что мы делаем, пускай выбросит на помойку, – пробурчал он. – Давай сюда скорее. У меня много работы.

Она протянула ему письмо и с опаской следила за выражением его лица. Как все это не вовремя! Но если она решила обогнать конкурентов и заполучить работу в Асконсете, необходимо использовать быстроту и натиск.

Отис с мрачным видом прочел письмо, затем снова пробежал его глазами. Под его тяжелым взглядом у Оливии все похолодело внутри, а он продолжал изучать послание Натали. Лицо его заметно потеплело.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал он с оттенком грусти в голосе, и Оливия тут же почувствовала себя предательницей.

– Но ты же выходишь на пенсию, – оправдывалась она. – Еще несколько недель – и я стану безработной. Да и ты перестал брать новые заказы. Мы успеем закончить дела за две недели. – Отис молчал, и она с жаром продолжила: – Если тебе потребуется моя помощь, я приеду на несколько дней.

– Не в этом дело. – Он протянул ей письмо. – Это же работа на одно лето. А тебе нужно постоянное место.

– Но пока у меня нет других предложений. Я ищу, даю объявления в газетах и в Асконсете тоже буду заниматься поиском. Эта работа поможет мне выиграть время.

Он задумался.

– Да нет, тут другое. Я видел, как ты работала с фотографиями Сибрингов. Они захватили тебя.

– Я просто люблю старые снимки. На них запечатлено прошлое – тогда жизнь была более простой и романтичной.

– Но снимки Сибрингов нравятся тебе больше других. Почему?

– Не знаю, – смутилась она.

– Нет, знаешь. Натали тебя приворожила.

– Это не так. Я никогда с ней не встречалась.

– Я тебя не осуждаю, – продолжал Отис. – Она и меня приворожила, было дело. Я знаю, как это бывает.

Оливия удивленно вскинула брови.

– Так ты с ней знаком? – А она-то думала, что Натали – всего лишь богатая клиентка, обратившаяся в его студию по рекомендации знакомых. Потом Оливия вспомнила желтый конверт с приглашением для Отиса. – Прости, я забыла о конверте среди фотографий.

Отис вскрыл конверт и вынул желтую карточку. Прочитав текст, он широко улыбнулся.

– Очко в ее пользу.

– Что?

– Она снова выходит замуж. Когда-то я хотел быть этим счастливцем.

Оливия ошеломленно молчала. Итак, Натали и Отис – старые знакомые. Но последняя новость ее потрясла.

– Выходит замуж? А как же Александр? – Оливия не видела последних фотографий, но ей и в голову не могло прийти, что Натали и Александр разошлись.

– Он умер.

– Когда? Как? – воскликнула Оливия.

– Полгода назад. Сердечный приступ.

Оливия порывисто прижала руку к груди.

– О Господи!

Смерть человека, с которым она никогда не встречалась, Оливия восприняла как смерть самого близкого друга. Он был героем ее вымышленных историй о жизни Натали Сибринг. И вот теперь этот человек мертв и в судьбе Натали появился новый мужчина.

– Когда вы с ней встречались? – спросила она Отиса.

– Давным-давно.

Оливия никак не могла привыкнуть к новому образу своего идеала. Она пыталась представить себе лицо жениха Натали, но тщетно.

– Когда же свадьба?

– На День труда. И это крайний срок окончания нашей работы.

– Ей потребуется помощь в подготовке праздника. Я бы тоже могла помочь.

Отис вздохнул.

– И все-таки что тебя так привлекает в ней? Когда-то я сам попался в ее сети. Натали считала меня настоящим художником, ей нравились мои работы. Но у тебя другое.

– Она такая приятная женщина – идеал доброй, заботливой бабушки.

– Она тебе не бабушка, Оливия, – с упреком заметил он.

– Конечно, нет.

– «Конечно, нет», – передразнил он, хитро прищурившись. – Ты гонишься за несбыточной мечтой, девочка моя. Надеешься провести лето в старинном доме под крылышком у любящей бабушки? Но Натали не такая. Она заботится только о себе.

Ну да, что он еще может сказать? Натали нанесла ему удар – вполне естественно, застарелая обида.

Оливия же видела в Натали исключительно щедрую натуру. Выходит она замуж или нет, ее предложение остается в силе.

– Она предлагает комнату, питание и вознаграждение. И приличное вознаграждение, по ее словам.

– Ее определение может не совпадать с твоими ожиданиями.

– Может, ты и прав, – ответила Оливия. – Но мне нужны деньги, Отис.

– На этом карьеру не сделаешь, – возразил он. – Сезонная подработка, не более того.

– Знаю, знаю. И меня это вполне устраивает. Я все продумала, Отис, правда. Закончу здесь свои дела, и ты отпустишь меня с легким сердцем, поскольку после твоего ухода у меня будет работа. Я и с квартиры съезжать не стану, передам ее в субаренду на лето, а осенью вновь сюда вернусь. Занятия у Тесс заканчиваются через две недели. Мы отправимся в Род-Айленд на следующий день.

– А ты уверена, что Натали обрадуется Тесс?

– Почему бы и нет? Она же сама пишет в письме, что в Асконсете для всех хватит места. Тесс – ребенок, ее никто и не заметит. Я найму ей репетитора. Она будет учиться играть в теннис. Пока я работаю, за ней присмотрит кто-нибудь из детей постарше. Думаю, она не будет скучать. А Натали привыкла к внукам. Они, наверное, целое лето у нее гостят. А может, и правнуки тоже. – Оливия подумала и добавила: – Тесс может бесплатно посидеть с малышами.

Отис безразлично пожал плечами:

– Вряд ли у нее есть правнуки. А внуки уже большие, редко навещают бабушку. У них своя жизнь. Почему ты решила, что в доме хватит места для тебя и дочери?

– Но дом такой огромный, – сказала Оливия. – И внуки непременно приедут к бабушке на лето. Асконсет – чудесное место для летнего отдыха.

– Откуда ты все это знаешь, Оливия?

– Знаю, и все. – Так подсказывала ей интуиция. Правда, та же интуиция вечно ошибалась в отношении мужчин.

– Ты просто устала от Кеймбриджа.

– Нет.

– Ты жила здесь дольше, чем где-либо.

– Просто здесь у меня была работа по душе, – возразила Оливия. – Но мой босс уходит на пенсию, и я остаюсь ни с чем.

– И ты решила покинуть его первой?

Оливия виновато потупилась.

– А как же Тед? – спросил он.

– Тед тут ни при чем.

– Ты ему уже рассказала о своих планах?

– Нет. Я еще не получила приглашения.

– Но ты хочешь его получить?

– Да.

– Ради денег?

– Ради Тесс.

– А если тебе заплатят меньше, чем ты рассчитываешь?

Но Оливию это не тревожило. «Приличное вознаграждение» – наверняка неплохие деньги, а даже если и нет, то комната и питание, а тем более близость к океану и теннисный корт чего-нибудь да стоят. Да и просто быть там – уже счастье.

Отис придвинул к ней блокнот и ручку:

– Пиши, сколько ты хочешь получить.

– Сколько она мне заплатит?

– Сколько тебе необходимо.

У Оливии не поднялась рука. Что бы она ни написала, все будет слишком.

– Хорошо, – Отис взял блокнот, – я сам напишу. – И он вывел на бумаге сумму, вдвое большую той, что сам заплатил бы ей за все лето работы, если бы не уходил на пенсию. Пока Оливия приходила в себя, босс набрал номер Натали.

– Что ты делаешь? – в ужасе воскликнула Оливия. Он же сейчас все испортит!

– Не волнуйся.

Она хотела остановить Отиса, но он уже разговаривал с Натали, как старый друг. Они поговорили о фотографиях, которые уже отреставрированы, о новых снимках, о предстоящей свадьбе. Оливия снова попыталась представить рядом с Натали ее жениха, но, кроме Кэри Гранта, никого не могла вообразить, а он, как известно, давно умер.

Отис попросил Натали перечислить свои требования.

Оливия с бьющимся сердцем смотрела, как он записывает ответы на свои вопросы в блокноте. «Уметь печатать и редактировать текст. Обработка записей. Утром работа, после обеда – свободное время. С понедельника по пятницу. Выходные – свободные. Жилье в отдельном флигеле дома. Питание включено. Животные? Нет. Дети? Не возражает. Вознаграждение?..»

Оливия затаила дыхание, пока Отис не вывел на бумаге заветное число. Натали предложила в два раза больше того, что он ожидал. Для Оливии это целое состояние. Она зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть от радости.

Отис был изумлен не меньше. Он попросил Натали повторить сумму и только после этого сделал знак Оливии, что все верно.

До нее долетали обрывки разговора: «Очень щедро… да… история семьи… упорядочить записи», – но она не вслушивалась. Мысли ее уже понеслись дальше. Она размышляла, где бы нанять репетитора. С такими деньгами нет ничего невозможного.

Когда Отис положил трубку, Оливия вытащила из нижнего ящика стола буклет и протянула ему. Это был каталог из Кеймбридж-Хит, частной школы для проблемных детей местных преподавателей.

Оливия не была преподавателем. Не довелось ей быть и студенткой колледжа. Сразу после школы она пошла работать, а теперь, по определению Отиса, стала художницей. То же самое она писала в графе «профессия», заполняя многочисленные анкеты и резюме. Но в Кеймбридже подобных ей родителей не так уж и мало.

Кстати, Тесс – дочка преподавателя колледжа. Джаред работал на одном из факультетов незадолго до смерти. Это что-нибудь да значит.

А если нет, то есть и другие школы. В Провиденсе, например, куда Оливия уже посылала свои резюме. Это неподалеку от Асконсета. Они будут рядом с Натали, когда закончится лето.

А может быть, летняя подработка выльется во что-то более серьезное – работу секретаря, к примеру.

Она не рассчитывала на это, но хотелось помечтать.

Отис пролистал буклет и прочел то, что Оливия уже успела выучить наизусть. Пусть он считает ее фантазеркой – она все равно мечтала об этом еще до письма Натали.

– Ну что ж, прекрасно, – сухо заметил Отис. – Ты сможешь оплатить один год обучения в этой школе. А что потом?

– Потом либо Тесс получит стипендию, либо я возьму заем, но она должна быть первой, лучшей. Иначе я никто. У меня нет связей. По закону Тесс имеет право учиться в обычной школе, но ей там не нравится. В следующем году будет хорошая учительница, но я не могу гарантировать, что она попадет в ее класс. А в этом году преподавательница настолько внушила ей комплекс неполноценности, что исправить положение будет нелегко. – Она решительно сжала в руке каталог. – Тесс должна учиться в спецшколе. Разве ты не понимаешь, Отис? Мне нужна эта работа. Это наш с ней шанс.

Одно препятствие – Натали еще не согласилась ее принять.

– Я тебе помогу, – сказал Отис, словно прочитав ее мысли. Она кивнула и выжидательно умолкла.

– Деньги ты заработаешь, – сказал он. – Но меня волнует другое – твоя мечтательность.

– Я не мечтательница. У меня трезвый взгляд на вещи.

– И ты не хотела бы стать частью этой семьи?

– Конечно, хотела бы. А кто не хочет? Но я не Сибринг и никогда не буду одной из них.

– Хорошо, что ты хоть это понимаешь.

– Понимаю, Отис, понимаю. Это летняя подработка и мост между моей работой и… будущим. Если все сложится удачно, со мной останутся прекрасные воспоминания, но не это главное. Главное, что я смогу помочь дочери. Я делаю это ради нее, Отис. Ведь ты сделал бы то же самое для своего ребенка, правда?..

Глава 4

Две недели спустя, облачившись в новые белые шорты, кроссовки и зеленую и голубую блузки, Оливия и Тесс отправились в Род-Айленд. В Кеймбридже остались счастливая студентка юридического колледжа, которой Оливия сдала квартиру в субаренду, фотореставратор, собравшийся на пенсию, и обескураженный, возмущенный Тед.

– Он страшно зол, – заметила Тесс, бросив взгляд в зеркальце заднего вида. – И чего он рассердился?

Оливия не оглянулась. Этого правила она твердо придерживалась в жизни. Решение принято, цель ясна, и смотреть надо только вперед. Как бы то ни было, она с грустью попрощалась с Отисом и с сожалением покинула свою квартиру. Но расставание с Тедом доставило ей несказанное облегчение.

– Просто он обиделся, – сказала она Тесс. – Ему хотелось провести вместе с нами лето в Кеймбридже.

– И что бы мы делали? Катались на каруселях? Тед, наверное, думает, что мне это безумно нравится. А я люблю ходить по магазинам.

Для Оливии это тоже было новостью. Походы за покупками в их маленькой семье всегда носили сугубо деловой характер. Но перед поездкой Оливия всерьез задумалась о своем гардеробе. Что можно надеть летнем вечером? Таких вещей у нее нет. Не хотелось ставить Натали в неловкое положение своим затрапезным видом, да и ее жених наверняка эталон элегантности. Кто он, Оливия до сих пор не знала. Поначалу она представляла его богатым виноделом из Франции, но Отис назвал его имя – Карл Берк. Имя было ирландским. Поскольку Оливия ничего не слышала об ирландских винных магнатах, она мысленно произвела его в хозяева калифорнийских виноградников. Он представлялся ей благородным, импозантным мужчиной – такие вращаются только в изысканном обществе.

Это высшее общество на время будет включать и ее с дочерью, поэтому Оливия решила раскошелиться и повела Тесс в магазин. Вот тут-то и произошли метаморфозы: ее дочь, которая в жизни не носила ничего, кроме футболок и джинсов, совершенно преобразилась. Она примеряла цветастые шортики и топики, короткие юбочки и легкие платьица и с упоением вертелась перед зеркалом. Она выглядела прелестно, и улыбка сияла на ее лице. В яркой праздничной одежде она из замкнутой девочки превратилась в очаровательную маленькую модницу.

Асконсет стал для них началом новой жизни, и за это следовало благодарить Отиса. Оливии не пришлось проходить собеседование – Натали взяла ее на работу, полагаясь только на его рекомендацию.

Тед был в растерянности.

– Ты хоть знаешь, куда едешь? Да, ты видела фотографии, но они не скажут тебе всей правды. Она посылала наиболее выигрышные снимки – в этом весь фокус.

Оливия не спорила. Тед – известный пессимист и зануда. Он не желал мириться с тем, что их роман подошел к концу, и заявлял, что будет звонить ей каждый вечер, предлагал даже заехать к ней. Сначала намеками она пыталась дать ему понять, что новая работа будет отнимать у нее все время и ей некогда с ним встречаться. Намеков он не понял, и Оливия высказалась более откровенно: она устала от его опеки, ей нужна свобода.

И снова он не воспринял всерьез ее слова. Тед никогда не слышал того, чего не хотел услышать. Но нельзя позволить, чтобы он омрачил ее радость своим пессимизмом. Она не даст в обиду Асконсет.

– Эти фотографии не рекламные проспекты, – холодно заметила Оливия. – Их сделали задолго до того, как слово «маркетинг» появилось в обиходе. И подделкой их не назовешь – они настоящие.

Отис неохотно сознался, что сам несколько раз бывал в Ас-консете и что в реальности он еще красивее, чем на снимках. Карла Берка он не помнил, но Большой дом, по его мнению, поражает своим великолепием. Если так говорит известный прагматик Отис, значит, это правда.

У Оливии состоялся телефонный разговор с Натали. Хозяйку виноградника совершенно не волновало отсутствие у Оливии диплома колледжа. Ей понравились отреставрированные фотографии Асконсета, а в письмах, которые Оливия писала от имени Отиса, Натали усмотрела умение грамотно излагать мысли. Оливия задавала ей много вопросов, и Натали это тоже нравилось. Она подчеркнула, что организованность, любознательность и увлеченность будущей помощницы гораздо важнее, чем ее аттестаты и дипломы. В конце концов, она заявила, что полагается на свою интуицию и надеется, что у нее с Оливией будет полное взаимопонимание.

Оливия могла бы сказать о себе то же самое. После трех телефонных бесед она утвердилась во мнении, что Натали так же стремится поскорее взять ее на работу, как сама Оливия стремится эту работу заполучить. Положа руку на сердце, она не могла с уверенностью сказать, что же все-таки повлияло на решение Натали: то ли интуиция и заочная симпатия, то ли чувство вины перед Отисом, чьи ухаживания Натали в свое время отвергла, и желание прислушаться к его мнению. Во всяком случае, разговаривать с Натали было приятно. Именно такой она представляла себе добродушную бабушку, милую и добросердечную.

А когда Натали искренне обрадовалась, узнав, что с Оливией приедет дочь, Оливия была покорена.

– И ты ей поверила? – скептически хмыкнул Тед.

Эта фраза окончательно поставила крест на их отношениях. Тесс – ее гордость и единственная радость в жизни. Она никому не может быть обузой.

– Да, поверила. Натали собирается все подготовить к нашему приезду и даже нашла для Тесс репетитора, тренера по теннису и записала ее в яхт-клуб.

– А ты беседовала с репетитором? Это может оказаться старшеклассница, желающая подработать. То же касается и тренера по теннису. И если твоей дочери не терпится научиться управлять яхтой, она могла бы сделать это у моих родителей в Рокпорте.

«Хорошо, что мы туда не едем», – подумала Оливия. Она уже раз гостила у родителей Теда. Каждый поход в ресторан превращался в пытку – их жалобы и нытье могли кого угодно вывести из себя: и обслуживание ужасное, и еда отвратительно приготовлена, не дожарена, пережарена и т. д. С ними было так же неуютно, как и с их сыном. Тесс больше туда не заманишь.

– И подумай о своих материнских обязанностях, – продолжал пилить ее Тед, не подозревая, что забивает последний гвоздь в собственный гроб. – Как ты можешь переводить дочь в школу, о которой еще ничего не знаешь? И более того, не имея работы на осень? Я бы на твоем месте остался в Кеймбридже и обивал пороги фотомастерских. Если не ради себя, то ради ребенка. Настоящая мать никогда не пустилась бы в такую авантюру – это глупо, в конце концов.

Глупо? Оливия и так неуютно чувствовала себя без диплома, особенно в городе, где все имеют по две-три ученые степени. Слова Теда обидели ее.

– Кто бы говорил! Вот будут у тебя дети, тогда и поучай других. А я делаю для своего ребенка все необходимое.

Никакие доводы Теда не заставят ее изменить решение. Она была твердо уверена в своей правоте – с той самой минуты, как развернула письмо Натали.

Кроме того, взаимное доверие тоже что-нибудь да значит. Натали наняла ее без предварительного знакомства. Так почему бы Оливии не принять ее предложение без лишних вопросов?

…Ей приснился сон. Во сне ей вспомнилось детство, проведенное в Вермонте. Ее мать – почти ребенок. За Оливией присматривали соседи, пока она не подросла и не стала носить ключик на шее. К тому времени Кэрол Джонс работала с местным агентом по продаже недвижимости. Оливии заново пришлось пережить одинокие ночи в пустой квартире, прислушиваясь к сердитым голосам соседей с нижнего этажа. В темноте у маленькой девочки от страха замирало сердце: а вдруг мама вовсе не вернется?

А однажды утром Кэрол Джонс вернулась не с очередным любовником, а со своей матерью.

Оливия никогда раньше не видела бабушку. Девочка не верила словам матери, что бабушка умерла. По ночам, забившись в платяной шкаф (единственное место в квартире, где она чувствовала себя в безопасности), она придумывала десятки историй, объясняющих бабушкино отсутствие, и столько же воображаемых встреч.

В этом сне бабушка оказалась решительной, волевой женщиной. Она в течение многих лет пыталась разыскать свою упрямую дочь, которая беременной убежала от родителей, чтобы им насолить, а потом побоялась вернуться. Бабушка нанимала частных детективов, но все безуспешно. И вот, наконец, ее упорство вознаграждено. Благодаря старой фотографии Кэрол, тщательно отреставрированной и очень похожей на Оливию, старушка нашла свою дочь.

У вновь обретенной бабушки было лицо Натали Сибринг.

Конечно, это всего лишь сон, но, ведя старенькую «тойоту» на юг, Оливия решила, что сон этот вещий. Ей не терпелось поскорее добраться до Асконсета.

Тесс заметно нервничала, вопросы сыпались один за другим.

– А где мы будем жить?

– В Большом доме. Там есть флигель, где никто не живет, я же тебе рассказывала.

– Никто не живет? Там привидения?

– Они добрые.

– Мама!

– Да нет там призраков, Тесс.

– А сколько лет ее жениху?

– Не знаю.

– А вдруг там все старые? Старики не любят детей.

– Любят, если дети хорошо себя ведут.

– А если они будут сердиться просто так? Кто еще живет в доме Натали?

– Тесс, пожалуйста, называй ее миссис Сибринг.

– Ты зовешь ее Натали.

– Только за глаза. Кроме того, мне можно, я взрослая.

– А Карл тоже там живет?

Оливия вздохнула.

– Его зовут мистер Берк, и мне не известно живет он там или нет.

– А повар у них есть? А горничная? А дворецкий?

– Не знаю.

– Вряд ли я научусь кататься на яхте.

– Научишься, не бойся.

– Ты уже обращалась в Кеймбридж-Хит?

– Да, они рассматривают наше заявление.

Оливия разговаривала с работником приемной комиссии утром. С ней было заявление Тесс и медицинская карта, а также буклеты из Провиденса и других близлежащих городов с адресами школ и музеев, где существовала вероятность найти работу. Она везла с собой и копии резюме и писем, которые она уже успела разослать работодателям. Она собиралась сообщить им свой летний адрес, что было бы удобным поводом напомнить о своем существовании.

– А если я не поступлю? – спросила Тесс.

– Если не поступишь, – рассудительно повторяла Оливия в сотый раз, – значит, в пятом классе нет мест. Класс уже сейчас полностью укомплектован. Ожидается, что за лето уйдут двое, не больше.

– А почему они уйдут?

– Переедут вместе с родителями, которые нашли новую работу.

– А если не переедут?

– Тогда мы будем поступать на следующий год.

– Что же я буду делать весь этот год?

Если они уедут из Кеймбриджа, в другом городе школа может оказаться лучше, учительница – более терпимой. Иначе Оливия просто не знала, что предпринять. Ее встреча с Нэнси Райт ни к чему не привела. «Поймите, – высокомерно заявила та, – мы не вправе уделять столько внимания нескольким отстающим в ущерб успевающим ученикам». Оливии с трудом удалось убедить директора школы и педсовет перевести Тесс в пятый класс. Они согласились с такой неохотой, что ей стало ясно: в случае неудачи во всем будут винить только ее.

Ни о каком взаимном сотрудничестве с учителями не могло быть и речи. Оливия окончательно убедилась, что Тесс необходимо перевести в другую школу.

Она продолжала размышлять об этом, сворачивая с автострады в соответствии с указаниями Натали. Думала она и о том, что может не справиться с работой. Писать письма проще, чем книгу. Компьютер проверит правописание и грамматику, но содержание и стилистика – полностью на Оливии.

Сказать по правде, от того, сумеет ли она справиться, зависит все. В противном случае не будет ни лета на побережье, ни чая со льдом на веранде, ни пикников, ни катаний на яхте. И путешествий в прошлое по фотографиям тоже не будет. Не будет восторженных рекомендаций от Натали и Карла, а значит, вряд ли за нее замолвят словечко влиятельному знакомому, который мог бы представить ее директору музея, где требуется опытный реставратор. «Приличного вознаграждения» тоже не будет, и тогда можно распрощаться с мечтой определить Тесс в Кеймбридж-Хит.

Наверное, она напрасно поддерживает в Тесс надежду, но как же иначе? Тесс придется проходить собеседование и тестирование. Оливия подала заявление в надежде, что девочка его пройдет.

В полном молчании они проехали вывеску с названием города Асконсет. Оливия испытывала тайный страх и восторг; по-видимому, Тесс чувствовала то же самое.

Окрестный пейзаж производил впечатление заброшенности: за низкими кустиками, кленами и дубами виднелись невзрачные домики. Вдалеке на поле – ржавеющая сельскохозяйственная техника. Похоже на умирающий город.

Но Оливия знала, что это не так. Там, за полями, скошенные луга, на которых пасутся породистые лошади. Согласно веб-сайту «Асконсета», виноградарство здесь процветает. В прошлом году в «Асконсете» продали шестьдесят тысяч ящиков вина вместо пятидесяти пяти позапрошлогодних, и по качеству вино последнего урожая гораздо выше. Вина «Асконсета» вообще признаны лучшими на Восточном побережье. Марочные сорта подаются в дорогих ресторанах, более дешевые – в магазинах. Если Натали выгодно выйдет замуж, дела тем более пойдут в гору. А это всего лишь пригород.

Не стоит судить о содержании по оболочке. Слишком много ошибок она успела совершить. В свое время ее обворожили ум Джареда, упорство Теда, прекрасный голос Дэмиена и кулинарные способности Питера. Но ни с кем из четверых она не испытала счастья.

Теперь у Оливии новые наряды, новая работа и новое место жительства. Так открывается новая страница в ее жизни.

Центр Асконсета возник перед ними в полном соответствии с описанием Натали: закусочная, магазин, коттедж, где, по-видимому, разместились юрист, психиатр и ветеринар, и частный дом. Все четыре здания старинной застройки; деревянные балки выкрашены в желтый цвет. Некоторая старомодность показалась Оливии не случайной – похоже, здесь любят старину. Из офиса юриста вышла хорошо одетая семейная пара, на ступеньках магазина сидели беззаботные мальчишки, на веранде закусочной под тентами расположились горожане. К магазину подъехал пикап с продуктами.

Все дышит спокойствием и процветанием, подумала Оливия. Центр городка сохранил аромат старины. Наверное, горожане много смогут рассказать о том, что раньше размещалось в магазине или закусочной. Надо будет вернуться сюда с фотокамерой.

Дорога стала подниматься вверх по склону. Они проехали мимо кирпичного здания с вывеской «Таун-Холл» и огромного гаража пожарной службы. На вершине холма стояла беленькая чистенькая церковь. Ее колокольня сияла на фоне бледно-голубого неба. С холма открывался вид на океанский простор. У Оливии захватило дух от такой красоты.

– Смотри! – воскликнула она.

– Я хочу есть, – буркнула Тесс. – Здесь есть ресторан?

– Это же океан! – Но вид уже заслонили заросли, и дорога снова спускалась к подножию холма. – Как чудесно! – восхищалась Оливия, открыв боковое окошко и вдыхая теплый солоноватый воздух.

– А я хочу принять ванну, – заявила Тесс.

– Потерпи. Мы в двух милях от виноградников.

– Но здесь ничего не видно, – возразила Тесс и была права. Перед ними расстилались луга и заросли кустарников.

И вот показался виноградник – не плантация, всего лишь указатель, но эффект был потрясающим: виноградная гроздь, свисающая с края бокала, и рельефная золотая надпись «Асконсет».