Текст книги "Наслаждение и боль"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Несколько минут они двигались молча. В лесу было сыро и пугающе тихо, над головой простирались ветви елей и лиственных деревьев с недавно распустившимися почками.

– Джорди! – крикнул Грэм. Потом тихо сказал Аманде: – Он часто говорил о башне.

Грэм словно угадал ее мысли.

– Если он в лесу, то искать его нужно там. Его не остановит, что ходить туда запрещено.

– Запретный плод сладок, – проворчал Грэм. Приложив ладони ко рту, он крикнул: – Джорди! – Ответа не последовало. – Даже если он там, он не отзовется.

– Но это не означает, что он не хочет, чтобы его нашли, – сказала Аманда.

Грэм бросил на нее понимающий взгляд. Тропинка начала подниматься в гору. Подъем был не крутым, но ощутимым. Чтобы поспевать за Грэмом, Аманде пришлось перейти на рысцу.

– Это напоминает мне гору Джефферсона, – сказала она. – Помнишь? Тогда пошел снег, и нам пришлось возвращаться в хижину.

– Тропинка была скользкой. Ты часто падала.

– Но мы добрались до цели. – Воспоминания растрогали ее. – Я скучаю по тебе, Грэм.

Одним движением он привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы. У Аманды закружилась голова, но через секунду она вспомнила, зачем они сюда пришли. Нужно торопиться, пока не стемнело.

– Джорди! – снова крикнул Грэм. – Джорди!

– Мы давно не ходили в походы. Почему, Грэм?

– Слишком много дел. Слишком много забот. – Он бросил на нее взгляд: – Порядок?

– Порядок.

Этой фразой они обменивались в походах.

Аманде на нос упала капля.

– О господи.

– Да, начинается дождь, – вздохнул Грэм. – Джорди! – крикнул он, потом огорченно пробормотал: – Куда он подевался?

– А вот и башня, – сказала Аманда, указывая на многотонную серую глыбу, видневшуюся сквозь ветви.

Башня совсем обветшала. Ее наклонные стены, сужающиеся кверху, были испещрены трещинами и выбоинами.

Аманда споткнулась о корень дерева.

– Осторожно, – предупредил Грэм, крепче сжав ей руку.

Они вышли на поляну. Башня возвышалась в десяти шагах от них. У основания ее ширина равнялась четырем метрам, наверху же не было и двух. Вокруг башни возвели временную ограду из тонких планок, перелезть через которую не составляло труда.

– Джорди! – позвал Грэм и вдруг остановился как вкопанный.

Стоявшая рядом Аманда подняла голову. Она тоже увидела Джорди. Облегчение, которое она испытала, увидев мальчика живым, тут же сменилось страхом. Джорди сидел, свесив ноги, на самом верху башни, едва видимый в сгущавшихся сумерках. Обеими руками он держался за камни. Когда они намокнут от дождя, он может сорваться вниз.

– Джорди, – позвал Грэм, тяжело дыша. – Ты до смерти всех напугал! Твои родители сбились с ног. – Потом сказал Аманде шепотом: – Позвони им.

Вытащив из кармана телефон, она дрожащими пальцами набрала номер. Потом, не услышав гудка, посмотрела на экран:

– Нет сигнала. Невероятно.

Грэм хмыкнул.

– Погода портится, Джорди, – крикнул он. – Ты можешь спуститься вниз?

Это будет нелегко. Одно дело – хотеть спуститься, совсем другое – это сделать.

– Как ты туда залез? – продолжал Грэм. – Поднялся по задней стене? Может, подсказать тебе, как лучше спуститься?

Аманда едва заметно покачала головой.

– Спускайся! – позвал Грэм. – Сидя наверху, ты ничего не добьешься.

Джорди кивнул.

Держась одной рукой за камни, другую запустил под футболку, и у Аманды с Грэмом вмиг перехватило дыхание. Когда он вытащил оттуда маленький пистолет, оба замерли на месте.

– Где ты его взял, черт побери? – крикнул Грэм.

Джорди не ответил. Он молча держал пистолет, словно желая показать, что сила на его стороне.

– Ты же не будешь стрелять, Джорди? Это худшее из того, что ты можешь сейчас сделать.

Джорди не спорил. Он просто смотрел на лес.

Аманда подошла поближе к Грэму:

– Как нам спустить его оттуда?

– Нам не справиться. Слишком темно и скользко. Его спустят спасатели.

– Я побегу за помощью.

– Лучше я. Я бегаю быстрее. Ты оставайся здесь и постарайся его разговорить.

Их глаза встретились. Грэм коснулся пальцами ее губ, на секунду задержал на ней свой взгляд и помчался назад.

Аманда подняла глаза на Джорди, фигура которого почти сливалась с камнями. Шел настоящий весенний дождь, сильный, но теплый. Отведя назад мокрые пряди волос, она подошла ближе.

– Я хотела поговорить с тобой сегодня, – крикнула она. – Даже отправила тебе письмо.

– Куда побежал Грэм? – недоверчиво спросил Джорди.

– Сказать твоим родителя, где ты. Они места себе не находят.

– Еще бы, – пробормотал он.

– Они любят тебя, – крикнула Аманда, но дождь припустил сильнее, заглушая ее слова. Она крикнула что было сил: – Зачем ты залез на башню? Ты что, в самом деле хочешь провести там ночь?

Он ничего не ответил.

– Давай поговорим, – предложила она.

Сделав несколько шагов вперед, она пролезла через дыру в ограде и подошла к той стороне башни, где находились полуразвалившиеся каменные ступени.

– Не поднимайтесь, – предупредил ее Джорди.

– Я не могу разговаривать с тобой снизу, – ответила Аманда, пробуя камни ногой и рукой.

Гранит оказался скользким, но на ее туристских ботинках была отличная подошва. Очистив ее от мокрых листьев, Аманда поднялась на первую ступеньку. Затем ухватилась обеими руками за камень и преодолела еще две. Одна нога заскользила. С трудом удержав равновесие, Аманда минуту стояла неподвижно, чтобы дать колотившемуся сердцу успокоиться.

– Я спрыгну, если вы влезете, – предупредил Джорди.

Он ничего не сказал о пистолете. Это было хорошо.

Сейчас Аманда не могла его видеть. В темноте, под дождем она едва различала камни вверху. Она поднималась почти вслепую, нащупывая выступы руками.

Поставив левую ногу на следующий камень, она нащупала выступ, за который могла уцепиться, и поднялась на следующую ступеньку. С каждым шагом ее сердце колотилось все быстрее.

– Аманда! – крикнул Джорди, пытаясь понять, где она. По его голосу трудно было решить, испуган он или сердит.

– Если ты спрыгнешь, – ответила она, – то я могу упасть, и тогда моя смерть будет на твоей совести.

– Если я сам буду мертв, – отпарировал он, – это будет не важно.

– Ты не хочешь умереть. – Она сама должна в это поверить. – В жизни слишком много такого, что ты любишь.

Джорди не ответил.

Часто дыша, Аманда поднималась все выше, не обращая внимания на страх. Она снова поскользнулась, вскрикнула, напряглась, ожидая падения, но чудом нащупала опору. Она услышала, как стукнулся о землю сорвавшийся камень. Этот звук не обнадеживал.

Преодолев половину пути, Аманда достигла точки, откуда не было пути назад. Сжавшись от ужаса, она сказала себе, что поступила глупо, не дождавшись спасателей. Теперь у нее не было выбора – оставалось только двигаться вперед.

– Джорди! – хрипло крикнула она, сообразив, что почти добралась до верха. – Ты здесь?

Немного выше раздался смешок:

– Куда я денусь?

Она продолжала карабкаться, пока ее руки не нащупали пустоту. Сердце оборвалось. На миг закружилась голова.

– Вы с ума сошли, – сказал Джорди.

– Мы оба сошли с ума, я и ты, – ответила Аманда, медленно приближаясь к нему.

Джорди вымок до нитки. Хотя почти стемнело, она заметила, что у него в руках нет пистолета. Аманда почувствовала облегчение. Но не только из-за этого: видимость настолько ухудшилась, что теперь трудно было понять, как высоко они находятся. Заставив себя поверить, что земля всего в метре под ними, Аманда осторожно села рядом с Джорди.

– Грэм убьет меня, – сказала она, потому что эта фраза первой пришла на ум. – Эти камни очень ненадежны.

– Не надо было вам сюда подниматься.

Раздался треск, затем стук еще одного упавшего камня. Представив себе, как под их тяжестью рухнет еще несколько камней и тогда башня обвалится и похоронит их под своими обломками, Аманда сказала с легкой паникой в голосе:

– Мне не хотелось, чтобы ты чувствовал себя одиноким.

Она переместила руки, поставив одну позади, а другую впереди себя. Конечно, это не могло скрепить мокрые камни, но так было спокойнее.

– Ты сделал это из-за Куинна? – спросила она. Джорди молча смотрел в быстро сгущавшуюся темноту. – Куинн нуждался в помощи.

– Вот я ему и помог, – с горечью пробормотал Джорди. – Дал водки. Он сказал, что ему нужно спиртное для вечеринки. Я думал, он говорит о вечеринке в конце недели. Поэтому сказал, что у моего отца в подвале есть тайник и он не заметит исчезновения одной бутылки. И принес ее в школу.

– Ты чувствуешь себя виноватым?

– Если бы я не дал ему ту бутылку, он не напился бы пьяным, а если бы он не напился, то не был бы наказан и тогда не появилась бы статья в газете и он остался бы жив.

– Ах, Джорди, дело не только в статье.

– Да. К примеру, в его родителях. Они хотя бы действовали сообща, были вместе.

Аманда поняла, куда он клонит.

– Твои родители тоже вместе.

– Вряд ли. Они все время ругаются. Если это означает быть вместе, то мне такого не надо.

– Любой брак подвергается испытаниям.

Он поднял на нее глаза. Даже в сумерках Аманда прочла в них недоверие.

– Они ненавидят друг друга.

Ожили знакомые тени. Годы мучительных раздумий над отношениями собственных родителей не принесли однозначных ответов. Аманда постепенно научилась мириться с этим, хотя умом это было легче сделать, чем сердцем.

– Как бы они друг к другу ни относились, они любят вас, детей. Неужели ты в этом сомневаешься?

Джорди не ответил. Потом, отвернувшись в сторону, сердито выпалил:

– Тогда почему он связался с Гретхен?

К подножию башни свалилось несколько маленьких камней.

Где же Грэм? – в отчаянии подумала Аманда.

– Вы не ответили, – с упреком произнес Джорди.

– Мне ничего не известно про него и Гретхен, – нашлась Аманда.

– Он не в первый раз обманывает маму. Я слышал, как они ссорились. Если хотите, я назову вам имена.

– Он говорил, что у него связь с Гретхен?

– Нет, но мама в этом уверена. Она так злится, что мне даже страшно.

Аманде показалось, что башня слегка подрагивает – выпавшие камни нарушили хрупкое равновесие. Ей стало не по себе.

– Меня беспокоит твой пистолет, Джорди, – сказала она. – Ты заткнул его за пояс, и, если камни снова зашатаются, он может выстрелить. Страшно подумать, что тогда случится.

– Это не важно.

– Нет, важно, – возразила она. Нужно во что бы то ни стало поддерживать беседу с Джорди до прихода спасателей. – Почему тебе страшно от того, что твоя мама злится?

– Когда они с отцом ссорятся, она сама не своя. И что бы вы там ни говорили, она ненавидит его, а виновата в этом Гретхен. Ей нужно было уехать после смерти Бена. Тогда ничего бы не было.

Аманда решила переменить тему:

– Если следовать твоей логике, Куинн покончил с собой из-за статьи в газете. Это упрощенный ответ.

– Тогда почему он покончил с собой?

– Потому что ему было очень трудно. И не с кем было посоветоваться. Он должен был оставаться первым любой ценой. И не выдержал.

– Все должны стремиться быть первыми. Именно за это ставят отметки в школе.

– Он должен был быть самым лучшим.

– Из-за своих братьев?

– Вероятно.

– Но он и был самым лучшим.

– Он должен был сохранять свои позиции. Давление нарастало. Он стремился к успеху. Притворялся уверенным и сильным, хотя на самом деле таким не был.

Джорди на миг задумался.

– И покончил с собой, потому что не был совершенством? Тогда что делать остальным? Мы все далеки от совершенства.

– И Куинн был далек. Однако он испытывал такое давление, что в конце концов отчаялся и сдался. Но ты сильный, Джорди, ты не сдаешься.

Из леса донесся топот. Через несколько секунд на основание башни упал яркий луч фонаря.

– Аманда! – звал снизу Грэм. – Аманда!

– Я здесь, – крикнула она.

Аманда различала лишь желтый дождевик на Грэме и яркие огни фонарей.

– Что ты делаешь наверху, Джорди? – раздался голос Ли.

К нему присоединился голос Карен:

– Спускайся. Мы поговорим. И во всем разберемся.

– Отряд спасателей уже выехал. Держись, Джорди. Они скоро будут, – прокричал подоспевший Расс.

– Там с ним Аманда, – сказал Грэм. – Я поднимусь наверх.

– Нет, – крикнула Аманда. – Нет, Грэм, здесь опасно. Если камни начнут падать, нам несдобровать.

– Мне и так несдобровать, – пробормотал Джорди.

Аманда схватила его за запястье:

– Я тебя не отпущу.

Сейчас ему мучительно стыдно видеть внизу всех тех, кто ему дорог. Она не позволит ему умереть от стыда. У нее на глазах.

– Вы не понимаете, – хрипло зашептал он. – Я не могу спуститься. Они убьют меня, когда узнают, что я сделал.

– Ты говоришь про водку? Никто не будет тебя ругать. Ты ведь не заставлял Куинна ее пить.

– Нет, не про водку, – проговорил он с отчаянием. – А про Гретхен.

И тут Аманду осенило:

– Это ты испортил картину?

– Да, – прошептал Джорди. – Я ненавидел эту картину. Ненавидел Гретхен. Если бы она уехала, мои родители жили бы спокойно.

Все было не так просто. Аманда знала, как пагубно отразились подозрения на ее отношениях с Грэмом, хотя никаких конкретных поводов для размолвки не было. Семейная жизнь Коттеров дала трещину еще до появления Гретхен. Так что неизвестно, смогла бы она наладиться после ее отъезда.

– Я не должен был этого делать, – в отчаянии бормотал Джорди. – Просто я очень разозлился, а телефонные звонки ее не испугали.

– Телефонные звонки?

– Я хотел ее напугать, но она не испугалась. Это было глупо. Глупо.

Аманда держала Джорди за запястье и чувствовала, как он напряжен.

– Нет, не глупо. Это был злой поступок, но не глупый. Ты имел право сердиться, хотя Гретхен здесь и ни при чем. Ты вправе сердиться на своих родителей, потому что они тебя огорчают. Я знаю, что это такое. Я испытала то же самое по отношению к своим родителям. Я твердила себе, что ничего не могу им сказать, потому что это только испортит дело. Я замкнулась в себе, молчала и переживала, от чего мне становилось еще хуже. Только через много лет я поняла, что имею право на них сердиться.

Джорди внимательно слушал.

– И что тогда?

– Я выразила свой гнев. Сказала все, что о них думаю.

– И что-нибудь изменилось к лучшему?

– Нет, но зато мне самой стало лучше.

Внизу появились новые люди, зажглись прожектора.

– Да здесь половина города, – в тревоге сказал Джорди.

– Нет. Только четверо мужчин. Как раз столько, сколько нужно, чтобы нести длинную лестницу, по которой мы спустимся вниз.

– Об этом напечатают в газете, как о случае с Куинном.

– Им известно лишь то, что мы поднялись сюда и не смогли спуститься.

– Я не спущусь. Не могу. Я знаю, что у Гретхен были люди из страховой компании. Они обратятся в полицию.

Чувствуя облегчение от того, что помощь подоспела вовремя, Аманда спокойно произнесла:

– Не обратятся, если Гретхен не предъявит иск.

Он шмыгнул носом:

– Значит, мне придется отвечать только перед своими родителями.

– Они не могут не почувствовать хотя бы частицу своей вины. Подумай об этом, Джорди. Подумай о том, что ты чувствовал после того, как принес водку для Куинна. Твои родители, когда их гнев уляжется, будут думать то же самое. Ты должен сказать им, что ты испытываешь. Возможно, это им поможет.

Снизу доносились голоса, скрежет алюминия о камень, скрип лестницы. Треск, грохот, толчки – и наконец лестница уперлась в камень рядом с Джорди. Аманда затаила дыхание, казалось, лестница рухнет под собственной тяжестью. Но она стояла.

Снова раздался скрип – по лестнице поднимался спасатель.

– Что мне делать? – спросил Аманду Джорди.

– Твои родители любят тебя, – сказала она. – Расскажи им все.

– И про Гретхен? Они ужасно разозлятся.

– Нет, если ты скажешь, почему это сделал. Если ты все им объяснишь.

– Вам легко говорить.

Да, это правда. Ей пришло в голову, что она не слишком хорошо справилась со своей задачей, рассказав о собственных чувствах и мыслях. Говорить – это все, что она умеет.

– Тебе потребуется мужество, – сказала она. – Это будет поступок взрослого человека. – Отпустив руку Джорди, она взяла его за подбородок и заглянула в глаза. – Ты должен бороться. Должен победить. Должен пройти через это, Джорди. Я знаю, ты справишься.

Она смотрела ему в глаза, пока в полутора метрах от них не прозвучал голос спасателя:

– Давай, Джорди, сейчас я возьму тебя за ногу и поставлю ее на перекладину.

Джорди затряс головой.

– Ты сможешь это сделать, – твердо повторила Аманда. – Куинн оказался трусом. Но ты не трус. Докажи это. Прошу тебя, докажи это всем.

В первый момент ей показалось, что он собирается ей возразить. Но потом она прочла в его глазах согласие.

– Спускайся, – сказала Аманда. – А я за тобой.

Спасатель стоял чуть ниже Джорди, подстраховывая его. В тандеме они стали спускаться вниз, шаг за шагом. Только Аманда подумала, что они вне опасности, как стены башни зашатались и послышался грохот падающих камней.

Глава 9

Внизу звучали взволнованные голоса. Аманда крикнула:

– Как Джорди?

– Прекрасно. – Голос Грэма прозвучал почему-то слишком близко.

– Грэм? – окликнула она.

– Я здесь на лестнице, чуть ниже тебя. Ты ранена?

– Нет, просто испугалась.

– Посветите сюда, чтобы я мог ее видеть! – крикнул он. Затем ласково сказал: – Не торопись, малышка. Вот так. Хорошо.

Он взял ее за щиколотку и помог нащупать ногой лестницу.

– Осторожно… Вот сюда. Я ставлю твою ногу на верхнюю перекладину. Теперь немного наклонись вперед и перекинь другую ногу. Молодец.

Она тихо плакала и дрожала всем телом. Грэм вел ее вниз, ступенька за ступенькой, прикрывая своим телом. Аманда двигалась как во сне, подчиняясь голосу Грэма, звучавшему у нее над ухом. Спустившись на землю, Грэм подхватил ее на руки и понес к краю поляны, подальше от башни.

Аманда не шевелилась. Она слишком устала, ей было слишком хорошо сейчас. Слова были лишними.

Вскоре появился Расс, который сообщил, что Джорди сломал ногу, и поинтересовался, не нужна ли помощь.

Помощь не нужна, ответил Грэм. У них все в порядке.

Это еще слабо сказано, подумала Аманда. Джорди в безопасности, трагедию удалось предотвратить. Теперь Аманда знала, кто испортил картину Гретхен. И хотя отец ее ребенка по-прежнему был неизвестен, Аманда точно знала, что это не Грэм.

По дороге домой Аманда ощутила духовную близость с Грэмом. Как только они вошли на кухню и закрыли дверь, он поднял ее, посадил на стол и взял ее лицо в свои ладони. Его поцелуй был настойчивым. Он говорил о том, что Грэм испытывает те же чувства, что и она. Аманда поняла это еще до того, как их губы встретились. Прильнув к груди Грэма, она с наслаждением ответила на поцелуй.

– Я люблю тебя, – шепнул он, расстегивая ей джинсы.

Мокрые джинсы не хотели слезать, но это его не остановило. Он снова поцеловал ее в губы, и для Аманды это означало примирение. Она давно не чувствовала, как его губы прижимаются к ее губам, зубы тихонько покусывают их, а язык ищет ее язык. После того как был стянут свитер и отброшен в сторону лифчик, Грэм прильнул губами к ее груди…

Воспользовавшись паузой, он отошел к окну и позвонил. Она ответила после первого гудка. Она ждала.

– Я не могу сегодня прийти, – сказал он.

Немного помолчав, она спросила:

– Даже ненадолго?

– Нет. Я нужен здесь. Я никак не могу уйти.

– Ты сказал, что это не повторится.

– А еще я говорил, что это деликатная ситуация. Так оно и есть. Сейчас она стала даже более деликатной.

– Почему?

– Возникли осложнения. Непредвиденный ход событий.

– Каких событий?

Он взъерошил рукой волосы. Он был измотан и не хотел вдаваться в детали.

– У нас крупные неприятности. Я пытаюсь уладить дело. Это важно.

– Я думала, для тебя важна я.

– Это правда, – ответил он. – Я говорил это тебе, киска. Ты для меня важна. Но всему свое время.

– Время не ждет. Если это затянется, я успею родить.

– Не дави на меня. Особенно сегодня. Я слишком измотан.

– Ты считаешь, что это только мои проблемы?

Ему хотелось ответить, что да. Хотелось припугнуть ее, что, если она не оставит его в покое, он не признает ребенка. Но после того, что случилось этим вечером, у него пропало всякое желание угрожать.

– Я позвоню тебе завтра.

– Откуда мне знать, что ты говоришь правду? – спросила она таким тоном, какого он не потерпел бы, даже если бы дорожил их отношениями, чего на самом деле не было.

Он не собирался ввязываться в то, что его не касалось. Если ребенок не его, он ничего ей не должен.

– Послушай, я не стану тебе отвечать. Я не могу сейчас говорить. Все.

Закончив разговор, он повернулся спиной к окну и сосредоточился на том, что происходило у него дома.

– Нам нужно поговорить, – пробормотала Аманда немного позже.

Они с Грэмом занимались любовью сначала в душе, потом в постели. Сейчас она лежала, прижавшись щекой к его плечу.

– Почему мы перестали говорить друг с другом?

– Жизнь такая, – пробормотал он.

– Какая?

– Сложная. Между нами встает то одно, то другое. – Повернувшись на подушке, он посмотрел ей в глаза: – Ты мне нужна. Если у нас не родится свой ребенок, мы заведем его другим способом.

Его взгляд был открытым и честным.

– А вдруг между нами опять что-то встанет? – спросила она.

– Мы этого не допустим.

– Но ведь уже допустили. Откуда нам знать, что этого больше не случится?

– У нас есть опыт. Для нас это было первым настоящим испытанием.

– Прости, что я ревновала тебя к Гретхен. Просто вдруг оказалось, что она ждет ребенка, а мне это никак не удавалось, к тому же ты делал замечательный проект для ее сада как раз тогда, когда она должна была забеременеть.

Грэм не ответил, и она приподняла голову. Он лежал с закрытыми глазами.

– Как, по-твоему, кто отец ребенка?

– Не знаю, – сонно пробормотал он.

– Думаешь, Ли?

– М-м-м.

Аманда догадалась, что это означает «может быть».

Гретхен позвонила только в четверг утром. Она знала номер наизусть. Хотя она звонила Оливеру Дидсу всего несколько раз, она часто смотрела на его телефонный номер в ужасные месяцы после смерти Бена. Он был ей поддержкой в трудные минуты, источником стабильности, как того и хотел Бен. Конечно, Бен не мог предвидеть бурной реакции своих сыновей на завещание и трудностей, с которыми столкнется Оливер, бывший и их адвокатом.

– «Филхем и Маркус», – раздался мелодичный голос секретарши.

– Пожалуйста, Оливера Дидса.

– Простите, кто его спрашивает?

– Гретхен Танненвалд.

Оливер быстро подошел.

– Гретхен?

– Да, – ответила она и одним махом выпалила заготовленную речь: – Я не отниму у вас много времени. Я просто хотела сказать, что знаю, кто испортил мою картину. Я знакома с этим человеком и потому не буду предъявлять иск. Пожалуйста, передайте это страховой компании и Дэвиду с Аланом.

После некоторого молчания Оливер сказал:

– Я правильно понял, что вы отзываете иск?

– Я не подавала никакого иска. Я к ним не обращалась. Это сделали вы.

– Но вы можете получить деньги.

– Какой смысл в деньгах, если картину не вернуть? – Оливер должен бы знать, что дело тут не в деньгах.

– И кто порезал картину?

– Это не важно.

– Кто-то, с кем вы встречаетесь?

– Я ни с кем не встречаюсь.

– О, мне просто было любопытно, Гретхен…

– Это все. Я просто хотела, чтоб вы знали. До свидания, Оливер.

Было около полудня, а Грэм еще не вставал. Он не мог припомнить, когда оставался в постели так долго. Конечно, он не мог припомнить и того, когда они так много занимались любовью. Повернув голову, он увидел в нескольких сантиметрах от себя копну светлых волос Аманды. Ее голая спина прижималась к его боку. Он обнял ее, и на него снова нахлынуло желание.

Утром они оба позвонили на работу – сказать, что останутся дома.

Повернувшись на бок, Грэм с довольным вздохом притянул Аманду к себе. Из-за вчерашней близости желание было не таким острым. Сейчас он чувствовал истому постепенного возбуждения. Взглянув на него через плечо, Аманда улеглась на спину.

– Привет, – произнесла она сонно и улыбнулась.

– Привет, – ответил он, поцеловав ее в нос.

– М-м-м… Ты так давно не целовал меня в нос.

– А ты давно не выглядела так чудесно.

Аманда томно прикрыла глаза. Через секунду они широко открылись.

– Ты звонил Коттерам?

– Да, звонил. С Джорди все в порядке. Он остался в больнице на ночь. Кажется, сегодня его хотят кому-то показать.

– Кому-то… Психиатру?

– Что-то в этом роде.

– Тебе это сказали Карен с Ли?

– Карен. Ли не было дома. Возможно, он поехал по делам.

– Или отправился на очередное свидание.

– Ли был очень расстроен. Он не притворялся, когда вы оба были там, на башне.

Аманда затаила дыхание, и Грэм понял, что она вспоминает вчерашнее происшествие. Он не мог себе представить, чтобы ей было страшнее, чем ему.

– Ты держалась молодцом.

Аманда с облегчением вздохнула.

– Это было… искупление. – Она провела пальцем по его губам. – Карен и Ли нужно многое решить.

– Нам тоже, – сказал он, потому что ему не хотелось говорить о Карен с Ли. Ему хотелось дать волю страсти, безответственности и легкомыслию. Грэм понимал, что она хочет того же.

Джорджия повесила трубку.

– Может, с ними что-нибудь случилось? – озабоченно спросила она.

– Ничего с ними не случилось, – ответил Расс. – Поверь мне. Им просто нужно побыть вдвоем. Если бы ты вчера была с нами, мне не пришлось бы тебе ничего объяснять. Господи, это было ужасно.

Джорджия вернулась из деловой поездки только к десяти вечера, когда все было кончено. По крайней мере хотя бы один из них был в лесу. А другая, та, от кого зависело будущее свекольного пива, стояла на пороге важного решения.

Зазвонил телефон. Увидев на определителе номер своего поверенного, Джорджия сняла трубку:

– Да, Сэм.

– Они не уступают, – сказал он. – Вы часть сделки. Они хотят, чтобы вы остались еще на два года. И просили вам это передать.

– Два уже лучше, чем три.

– Уже кое-что.

Джорджия устала. Устала паковать и распаковывать вещи, устала нестись от одних ворот аэропорта к другим, чтобы пересесть на местный рейс. И это в придачу к постоянному беспокойству об Элли, которая слишком быстро взрослела, и о Томми, который скоро тоже начнет взрослеть. В придачу к страху за свой брак, который может не выдержать постоянных разъездов. Даже в самых безумных своих фантазиях Джорджия не могла вообразить, что станет принимать самое важное для своего бизнеса решение, пока ее муж будет рыться в корзине только что вынутого из сушки белья в поисках второго носка для Томми – носка, который навечно останется серым, если она его не отбелит. Где в доме находится отбеливатель, Джорджия понятия не имела.

Она рассмеялась.

– Что-то я не слышал шутки, – удивился Сэм.

– Никаких шуток, – сказала она в трубку, поймав озадаченный взгляд своего мужа. – Я хочу иметь возможность ходить в магазин и покупать отбеливатель, чтобы носки моих детей были как новые. Что в этом плохого?

– Ничего, – ответил Сэм, – только я не знаю, как это перевести на деловой язык.

– Нет ничего легче, – сказала Джорджия, ощутив изумительное спокойствие. – Я говорю «нет». Если мне придется уезжать из дома, сделка не состоится. Я могу работать здесь. Мне можно звонить сюда по телефону. Но с поездками покончено.

– Сделка может не состояться.

– Тогда заключим другую.

Когда утром в пятницу Аманда пошла на работу, она чувствовала себя такой же сильной, как Джорджия. Вчерашний день, проведенный с Грэмом, зарядил ее энергией. Это был необыкновенный день. Они не стали одеваться, потому что почти не покидали спальню. Дважды они прослушивали сообщения автоответчика, но к телефону не подходили. Они целовались, много раз занимались любовью, а в промежутках молча лежали, прижавшись друг к другу, и дремали. Вместе принимали душ. Вынули из морозильника пиццу, разогрели и съели в кровати. Совершенно голыми танцевали в спальне под Дока Уотсона.

Страсть смыла все, что стояло между ними. Они вновь принадлежали друг другу. Начали все сначала.

Это было чудесное бегство от мира. Аманда с восторгом провела бы так и следующий день, не пробудись в ней голос совести. Она отложила массу встреч и звонков, у Грэма тоже хватало дел. Близился уик-энд, и последний рабочий день много значил.

Грэм постоянно напоминал о себе. Он каждый час посылал ей письма по электронной почте, дважды звонил перед обедом и дважды после, а в четыре, когда она пришла домой, уже ждал у двери с сумками, собранными для поездки в Вермонт.

Утром в понедельник Карен не была готова к столкновению. Даже в лучшие времена она не любила ссор, теперь же время было отнюдь не лучшее. Только через полтора месяца Джорди снимут гипс, а консультации психолога продлятся еще дольше. Близнецы чувствовали что-то неладное, Джули ни на шаг не отходила от матери.

Карен избавилась от ножа с предательскими следами краски. Она завернула его в тряпку, сунула в пакет с мусором и отнесла на свалку.

Но оставался пистолет. Расс занес его сегодня утром. Пистолет лежал в запечатанном пакете на имя Ли, но Карен не могла устоять. Она сразу поняла, что там находится что-то необычное, и вскрыла пакет.

Дверь распахнулась, и на кухню влетел Ли.

– Мне передали, что ты срочно просила меня приехать.

Медленно, осторожно Карен вынула из кармана маленький пистолет. Держа его у талии, она навела оружие на Ли, который нахмурился и инстинктивно отошел в сторону. Карен снова взяла его на прицел.

– Черт побери, что ты делаешь? – спросил он, не отводя глаз от пистолета.

– Утром его принес Расс. Я думала, он твой.

– У меня нет пистолета.

Сделав глубокий вдох, она произнесла:

– Я видела его в твоем ящике.

– Так ты роешься в моих ящиках? – взорвался он.

Ли часто поднимал крик, только чтобы отвлечь ее внимание от главного.

Но Карен знала, что ей ответить:

– Я складываю твои трусы и прячу их в шкаф. Иногда я беру со дна ящика менее изношенные и кладу наверх. Пистолет лежал там давно. Это неудачное место для оружия, Ли. Джорди мог легко его найти.

Сообразив, что отпираться не имеет смысла, Ли сказал:

– Оттуда проще всего его достать, если кто-то вломится к нам в дом среди ночи. Вдобавок откуда ты знаешь, что это тот самый пистолет, который был у Джорди?

– Потому что твоего нет на месте. Когда Джорди раздели в больнице, пистолета у него тоже не было. Я думала, что его взял ты, но это, должно быть, сделал Расс.

– Положи на место. Пистолеты стреляют.

Карен кивнула, стараясь сохранять спокойствие, и произнесла:

– Этот пистолет мог убить нашего сына.

Ли протянул руку:

– Дай его мне.

– Не сейчас.

– Зачем он тебе?

– Чтобы покончить с одной вещью, – сказала она. – Вернее, не с одной, а тремя: ложью, изменой и насилием.

Ли вздохнул:

– В нашем браке нет насилия. Если пожалуешься на жестокое обращение, ты не сможешь ничего доказать.

– Оно незаметное. Молчаливое. Но его трудно вынести.

– Сходи к психиатру. Я заплачу. Я тебе это уже говорил.

– Психиатр не поможет. Я не могу так жить, Ли. Не могу делить тебя с другой женщиной, терпеть твои поздние приходы и не находить себе места.

Он смягчился – о, она хорошо знала этот прием!

– Ты все выдумала.

– Нет, – через силу произнесла она. – Я видела твои счета. Вряд ли ты сам посещаешь акушерку. Кто-то ходит к ней раз в месяц, и это не я.