Текст книги "Наслаждение и боль"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Что же для него главное? – думал Грэм. Секс, Аманда, дети и работа. Не обязательно именно в таком порядке.

А в каком?

Аманда на первом месте. Без нее ничего не выходило. Ему хотелось заниматься с Амандой сексом. Ему хотелось иметь детей от Аманды. Разумеется, он и без Аманды мог бы планировать участки, проектировать атриумы торговых центров. Но какой в этом смысл? Что делать с деньгами, если не тратить их на Аманду и детей?

Когда она вернулась домой после долгого дня в школе и еще более долгого вечера в похоронном зале, Грэм заварил для нее чай и приготовил ванну. Аманда уснула, едва положив голову на подушку, и он прижал ее к себе – с огромным удовольствием. Впервые за несколько недель его не сердила ее бесстрастность. Впервые он был рад просто быть рядом с ней – и не важно, знала она об этом или нет.

Проснувшись в объятиях Грэма, Аманда решила: он спит рядом, чтобы избавиться от угрызений совести. Но тут же поймала себя на том, что рассуждает, как ее мать.

Отгоняя прочь эти мысли, она выскользнула из постели, пока Грэм еще спал, и поставила печься бисквит в подарок его матери. Сварила свежий кофе, положила на стол воскресную газету. К тому времени, когда Грэм проснулся, она уже направлялась в душ, а затем снова в школу.

На празднествах у О’Лири всегда бывало шумно и весело. Здесь обнимались и бурно приветствовали друг друга, восторженно похлопывая по спине. Для Аманды это было внове. Ей нравились искренние выражения чувств, естественные проявления приязни. Но сегодня ей казалось, что все винят ее в том, что у них с Грэмом нет детей.

Она заставила себя окунуться в праздничную атмосферу, и кто-то из ребятишек потащил ее за руку по комнатам.

– Ты самая красивая моя тетя, – сказала одна из племянниц, прижимаясь к Аманде и глядя на нее с улыбкой, обнажившей выпавший зуб. – Не заводи себе детей. Я хочу, чтобы ты была только моя.

Что на это ответить? Аманде ничего не приходило в голову. Бисквит имел успех, но Дороти, скорее всего зная, что его испекла Аманда, ни словом о нем не обмолвилась. Она говорила что-то о клубе садоводов, историческом обществе, даже о Меган – словом, о том, что Аманда не склонна была обсуждать. Но Аманда оставалась безупречно вежливой: улыбалась, кивала и задавала множество вопросов. Дороти со своей стороны не задала ни одного. В конце концов беседа угасла.

Аманду выручил Малколм О’Лири.

– Прости, мама, но я украду у тебя свою невестку. – Положив руку на плечо Аманды, он увел ее.

– А где Грэм? – спросила Аманда. Она почти не видела его во время празднества.

– Играет в волейбол. Как ты?

– Отлично, – сказала она с улыбкой.

– Грэм говорит совсем другое. Он сказал, что ты тяжело пережила последнюю неудачу. Мы все вам очень сочувствуем. Я знаю, как сильно вы хотите ребенка.

– Что ж, в свое время все получится.

– Знаешь, я слышал о великолепном враче из Вашингтона. Он лечит бесплодие. К нему нелегко попасть, но мы делали кое-какую работу для его сестры. Один ее звонок, и ты мгновенно окажешься у него на приеме.

– Ты обсуждал это с Грэмом?

– Да. Он сказал, что я не должен даже заикаться об этом. Но, черт возьми, Аманда, если твои доктора не могут понять, в чем дело, быть может, надо показаться кому-нибудь еще. Я с удовольствием позвоню.

– Спасибо, Малколм, но у нас сейчас хороший доктор.

– Что ж, дай знать, если передумаешь. Грэму до смерти хочется стать отцом.

Немного погодя она услышала те же слова, но уже от первой жены Грэма. К Меган О’Лири относились как к члену семьи, однако она, к ее чести, тонко чувствовала ситуацию. Она всегда приходила поздно, уходила рано, а с Амандой была сдержанна и почтительна. В этот раз она тепло обняла Аманду, сказала, что та прекрасно выглядит, и задала вопрос о ее работе, чего так и не сделала Дороти. Аманда подумала – уже не в первый раз, – что Меган ей очень нравится. Но тут Меган, понизив голос, заговорила о детях:

– Грэм сказал, что ничего не получилось.

– Пока нет, – ответила Аманда с улыбкой. – Но все получится.

– Должно быть, тебе это очень тяжело. Я знаю, как Грэму хочется стать отцом. Может быть, я смогу помочь? – спросила Меган.

Брови Аманды изумленно взлетели вверх.

– Не думаю.

– Я хочу сказать, если это вопрос донорской спермы или суррогатной матери…

В автомобиле Аманда молчала. Голова у нее раскалывалась. Грэм тоже молчал, но кипел от ярости. Они не проехали и двух кварталов, как он заговорил:

– Ты ненавидишь мою семью?

– Нет. С чего ты так решил?

– Ты изо всех сил тужилась быть милой. Это все заметили.

Аманде было что ответить, но она не знала, с чего начать.

– Ты расстроилась из-за того, что моя мать не поблагодарила тебя за бисквит?

– Меня многое расстроило. То, что она не поблагодарила меня, наверное, в последнюю очередь. Ты знаешь, что Меган предлагала стать суррогатной матерью нашего ребенка?

– Очень любезно с ее стороны, – заметил Грэм.

– Она же твоя бывшая жена! – воскликнула Аманда. – Когда эту роль берет на себя сестра жены – это одно, а когда бывшая жена – совсем другое! Почему все они думают, что проблема во мне? Эмили так не считает. Она говорит, что причина может быть в любом из нас. Ты им это говорил?

Звук собственного голоса неприятно поразил Аманду. Она замолчала. Некоторое время спустя Аманда тихо сказала:

– Я не ненавижу твою семью. Просто когда я с ними, я тебя теряю.

– Меня ты не теряешь.

– Ты никогда не бываешь со мной. Ты всегда уходишь куда-нибудь с братом, или играешь с племянником, или даешь невестке советы по устройству сада.

– Хочешь, чтобы я ездил к ним один?

Аманда закрыла глаза. Он не улавливает сути.

– Нет.

– Чего же ты хочешь?

Она хотела, чтобы он смотрел на нее, как на жемчужину мироздания. Обычно так и было. А в гостях у матери он вообще на нее не смотрел.

– Ответь мне, Аманда.

– Я хочу, чтобы ты помог мне не чувствовать себя одинокой. Будь со мной, а не сбегай, словно ты меня стыдишься. Ты должен был сказать Малколму, что врач, о котором он слышал лестные отзывы и который лечит бесплодных женщин, нам не подходит, поскольку я не бесплодна. – Она перевела дух и посмотрела на него. – Наверное, ты должен дать им понять, что я на первом месте в твоей жизни. Если это действительно так.

Грэм бросил на нее сердитый взгляд:

– Ты заставляешь меня выбирать между тобой и моей семьей.

– Ничего подобного. Я просто хочу, чтобы ты вел себя как мой муж.

– Я пытаюсь. Но то, что ты ревнуешь меня к Меган и моей семье, мне отнюдь не помогает. Равно как и твоя ревность к Гретхен. Ты хочешь, чтобы я вел себя как твой муж? Тогда веди себя как моя жена. Доверяй мне.

В понедельник утром Аманда проснулась с головной болью. Она попыталась вспомнить о чем-нибудь хорошем, но в утро похорон молодого человека, почти мальчика, ничего хорошего в голову не приходило. Грэм предложил свою помощь и с готовностью согласился привезти в учительскую несколько дюжин пончиков для тех, кто придет пораньше.

Он появился в костюме.

– Ты идешь на встречу? – спросила она.

– Нет, на похороны, – ответил Грэм. – Я хочу, чтобы ты знала: я буду где-то в задних рядах.

Аманде понадобилась минута, чтобы осознать сказанное им, и тут она неожиданно разрыдалась.

– А, черт, – прошептал он, привлекая ее к себя. – Я-то хотел, чтобы ты лучше себя чувствовала.

Аманда и почувствовала себя лучше. Она стоически выдерживала тяжелое испытание, не плакала, даже когда ее одолевали мучительные сомнения: а могла ли она предотвратить гибель Куинна, если бы схватила его за шиворот в холле и притащила в свой кабинет?

– Спасибо, – сказала она и нежно поцеловала Грэма.

Церемония прощания происходила в церкви в центре города. Повсюду были цветы и множество фотографий Куинна. Аманда сидела вместе с учителями и видела Грэма всего один раз. Из церкви он ушел раньше ее.

Его образ был с ней в течение всего дня, и это служило утешением. К трем часам школьные автобусы ушли и стало необычайно тихо.

Вернувшись к себе в кабинет, она пробыла там до пяти, по большей части отвечая на телефонные звонки и беседуя с родителями, беспокоившимися о своих детях.

Когда подошло время, она заперла кабинет и отправилась домой. Заметив на подъездной дорожке машину Грэма, она обрадовалась. На лужайке на заднем дворе стояли два изящных стула и чугунный кованый стол с льняной скатертью, салфетками и подсвечниками.

Аманда была тронута. Войдя на кухню, она застала там Грэма, читавшего указания на коробке с пловом. На столе лежали бифштексы, купленные Амандой для пятничного ужина.

– Я подумал, нам стоит попробовать еще раз, – сказал Грэм, открыл холодильник, достал бутылку вина, наполнил два бокала и один подал ей: – А пока возьми вот это.

Аманда кивнула. В последние месяцы она так стремилась забеременеть, что не позволяла себе ни глотка спиртного.

– За жизнь! – сказал Грэм.

– За жизнь!

Они чокнулись. Аманда отпила из бокала.

– Ты выглядишь лучше, – сказал Грэм.

– Я больше не чувствую себя измотанной.

– Были какие-нибудь осложнения после похорон?

– С детьми не было. Меня беспокоят некоторые родители, например мать, которая подошла ко мне на похоронах и стала уверять, что ни один из ее детей никогда такого не сделает. В адрес родителей Куинна у нее не нашлось ни одного сочувственного слова. Страшно представить, каково им сейчас.

Они помолчали. Аманда, утомленная испытаниями последних дней, позволила себе не сдерживать чувств:

– Что делать, если у нас так и не будет детей? Как ты себя тогда поведешь?

– Я даже не рассматриваю такую возможность. И пока не готов об этом думать.

– А я готова. И думаю. Все время. Ночью лежу без сна. Станешь ли ты винить меня? Или себя? Если мы прибегнем к зачатию в пробирке и все равно ничего не получится, что тогда? Буду ли я тебе по-прежнему нужна или ты попытаешься завести детей с кем-нибудь еще? – Она перевела дыхание. – Я думаю об этом все время, Грэм.

Он молчал.

Когда неожиданно раздался стук по косяку входной двери, они оба вздрогнули. Это была Гретхен Танненвалд.

Грэм не пошевелился. С места поднялась Аманда. Раздумывая, как давно здесь находится Гретхен и что она успела услышать, Аманда осторожно приблизилась к двери.

– Что-нибудь случилось?

– Да, – ответила Гретхен дрожащим голосом. – Мне нужен Грэм.

Глава 6

Все самые жуткие страхи Аманды вдруг ожили. В эту минуту она была твердо уверена, что Грэм – отец будущего младенца и они с Гретхен обожают друг друга.

Грэм шагнул вперед:

– В чем дело?

– Я думаю… то есть знаю, что кто-то залез ко мне в дом, – сказала расстроенная Гретхен. – Я вошла, увидела и сразу убежала. Не знаю, там ли еще тот человек.

Кто-то забрался в дом. Аманда рассмеялась бы от души, если бы не была так встревожена.

– Что-нибудь украли? – В голосе Грэма тоже звучала тревога.

– Повредили картину Бена. Мою картину. Я не включила сигнализацию. Даже не заперла дверь. Я только вышла в лавку за фруктами.

Грэм мягко отстранил стоявшую на пути Гретхен.

– Пойду проверю.

Гретхен хотела было последовать за ним, но Аманда удержала ее и взяла за дрожащую руку.

– Пусть он один сходит. Мало ли что.

Аманда отвела Гретхен на кухню, позвонила в полицию, а потом они вдвоем вышли на улицу. Они остановились на обочине напротив дома Гретхен. Грэм все не появлялся, и Аманда начала беспокоиться.

– Извините меня, – сказала Гретхен. – Я испортила вам вечер. Но ничего другого мне в голову не пришло.

– Не говори глупости, – тихо ответила Аманда. – Для таких случаев и нужны соседи. Что-нибудь украли?

– Не знаю. Я увидела картину и убежала. Наверное, надо было сразу звонить в полицию, но мне захотелось как можно скорее уйти.

– Я бы поступила точно так же, – уверила ее Аманда.

Она волновалась все сильнее. Ей представлялось, как на Грэма кто-то выскочил из кладовки, как Грэм неподвижно лежит в луже крови.

Гретхен была выше Аманды на полголовы, но казалась совсем ребенком, несмотря на выпирающий животик. Окинув ее взглядом, Аманда почувствовала укол зависти.

Решив не думать об этом, Аманда спросила:

– Как повредили картину? Измазали краской?

– Порезали, – ответила Гретхен. – Мне перед этим звонили и молчали в трубку. Я думала, это один из сыновей Бена. Но вряд ли они стали бы портить вещь, которая была дорога их отцу.

Тут из дома вышел Грэм, а из-за поворота показался автомобиль. Аманда, облегченно вздохнув, побежала к мужу. Гретхен последовала за ней.

– Внутри никого, – сказал Грэм, когда они встретились на дорожке. – Я осмотрел весь дом. И не заметил ничего подозрительного, кроме испорченных картин.

– Картин? – спросила Гретхен. Голос ее звучал еще более испуганно. – Не только той, которая висит в холле?

– Этой и еще двум в гостиной.

Гретхен побежала к дому и быстро поднялась по ступенькам. Тихонько выругавшись, Грэм поспешил за ней. Аманда тоже вошла в дом, прошла мимо испорченной картины в холле и оказалась в гостиной.

Гретхен смотрела на картину. По ее бледным щекам текли слезы. Больше всего была повреждена «La Voisine». Удары ножа сделали прекрасную женщину почти неузнаваемой.

У входной двери раздался звонок полиции.

– Входите, – откликнулся Грэм.

Когда полицейские появились в гостиной, он поприветствовал обоих по имени, обменялся с ними рукопожатиями и представил женщинам. Старший из полицейских, Дэн Миан, был спокойным пятидесятилетним мужчиной. Его напарник, Бобби Чапизи, лет на двадцать моложе, был одет в наглаженную форму и сам казался накрахмаленным.

Подойдя вместе с ними к картине, Грэм рассказал им все, что знал.

– Да, – сказал Дэн. – Кто-то был в ярости. Значит, эта картина и еще две. – Он повернулся к Гретхен: – Что-нибудь еще?

– Не знаю, – прошептала она.

Гретхен опустилась на диван, не сводя глаз с картины.

– Я осмотрел весь дом и ничего подозрительного не заметил, – сказал Грэм, – но Гретхен хорошо бы проверить, не пропало ли что.

– Я вышла совсем ненадолго, – вставила Гретхен. – Самое большее на полчаса.

Дэн посмотрел на Аманду с Грэмом:

– Никто ничего не видел?

Оба отрицательно покачали головами. В этот момент в дверях гостиной появилась Карен.

– Что стряслось с картиной? – спросила она.

– У нас тут был незваный гость, – сказал Дэн. – Вы ведь миссис Коттер, верно?

Карен кивнула в ответ, и он задал следующий вопрос:

– Вы живете поблизости?

– Рядом.

– Вы не видели, чтобы за последний час кто-нибудь проходил мимо дома?

– Только Гретхен. – Карен не могла отвести глаз от «La Voisine».

Позади нее возникли Джорджия и Расс.

– Что тут делает полиция? – спросил Расс, прежде чем его взгляд упал на картину.

Грэм принялся объяснять, а Дэн присел на корточки рядом с Гретхен. Аманда подсела к ней на диван.

– У вас есть предположения, кто бы мог это сделать? – спросил полицейский.

Гретхен покачала головой.

– Возможно, отец ребенка?

– Нет. Он не мог этого сделать.

– Но если вы назовете нам его имя…

– В этом нет необходимости, – ответила Гретхен со спокойной решимостью.

Почувствовав неловкость, Аманда обратилась к Дэну:

– Вы будете снимать отпечатки пальцев?

– Так полагается. – Он взглянул на своего напарника.

Бобби Чапизи сказал без энтузиазма:

– Если на ручке двери и были отпечатки, то все затерлись. За нее успела подержаться половина соседей.

И в самом деле, уже появились Элли и Томми, а прежде, чем кто-нибудь успел сказать хоть слово, позади них замаячил Ли.

– Я что-то пропустил? – спросил он и осекся, увидев картину.

Дэн Миан поднялся на ноги:

– Пусть миссис Танненвалд пройдет по дому и проверит, не пострадало ли что-нибудь еще.

– Здесь, в доме, мне дорога только одна вещь, – прошептала Гретхен.

Аманда взяла ее за руку.

– Я думаю, надо позвонить в вашу страховую компанию, – посоветовал старший офицер. – Они пришлют оценщика ущерба. Вы получите деньги и сможете купить новую картину.

Аманда взглянула на Гретхен и сказала:

– Не думаю, что ей хочется новую картину. Эта была ей особенно дорога.

– Мы попробуем выяснить, кто это сделал, – пообещал полицейский. – Сделаем все, что можем.

– Спасибо вам, – произнесла Аманда.

Аманда покинула дом последней из соседок. С Гретхен еще оставались полицейские, Грэм и Ли. Остальные разошлись. Из детей был виден только Джорди, который наблюдал за происходящим с крыльца дома Коттеров.

Когда Аманда подошла к Карен и Джорджии, Карен спросила:

– Что ты там так долго делала?

– Я прошлась по всему дому вместе с Гретхен, чтобы проверить, не пропало ли что. Если бы у меня случилось что-нибудь подобное, я бы предпочла, чтобы со мной кто-то был.

– Что-нибудь пропало? – поинтересовалась Карен.

– Нет. Гретхен не думает, что тот, кто влез к ней в дом, поднимался наверх. У него была цель – картина.

– Значит, это не кража, – сделала вывод Джорджия, – отсюда следует, что кто-то имеет на нее зуб. – Она слегка улыбнулась Карен: – У тебя, например, есть все основания.

В другой ситуации они бы все расхохотались, но сейчас Карен даже не улыбнулась.

– Вы заметили, как Бобби Чапизи смотрел на Гретхен? – спросила она.

– Он вообще на нее не смотрел, – ответила Джорджия.

– Вот именно. Не смотрел. Похоже было, что ему хотелось бы оказаться где угодно, только не дома у Гретхен.

Джорджия нахмурилась:

– Ты думаешь, они с Гретхен?..

Аманда поддержала ее:

– Он не избегает Гретхен. Он такой всегда – напряженный, чопорный, неуклюжий.

– Он подходящего возраста, – заметила Карен. – И неженатый.

Джорджия вернулась к теме взломщика:

– Стоит ли ей оставаться ночью одной?

– К себе я ее не позову, – заявила Карен. – Соседям надо помогать, но оставлять ее у себя на ночь было бы самоубийством.

Повисло неловкое молчание.

Карен махнула рукой, словно отрекаясь от своих слов:

– Боже мой, я не то сказала. Забудем.

– Элли очень переживает, – сказала Джорджия, меняя тему разговора, и посмотрела на крыльцо Коттеров: – А как Джорди?

– Молчит. – Карен понизила голос: – Попробую с ним поговорить.

Она направилась к своему дому, но Джорди уже исчез за дверью. Карен постояла в нерешительности, затем пошла за ним.

– Еще одна проблема, – вздохнула Джорджия, когда они с Амандой шагали к дому Ланге. – У матери с сыном нелады. Но почему?

Аманда ответила не сразу. Она не любила анализировать психологию друзей, но доверяла Джорджии.

– Мне кажется, у них в доме напряженная обстановка, – сказала она. – Думаю, что у Карен с Ли не все в порядке. Дети чутко улавливают такие вещи.

– Карен что-нибудь тебе рассказывала? – спросила Джорджия.

– Нет. Но ведь ты слышала, как она разговаривает.

– Она обычно не такая, – заметила Джорджия. – Ты думаешь, Ли может быть отцом ребенка Гретхен?

– Не знаю. Гретхен никак не отреагировала на его появление.

Дойдя до дома Джорджии, они сели на бордюрный камень.

– Меня подолгу не бывает в Вудли. Да нет, я не думаю, что Расс приволокнулся за Гретхен. Мне не кажется, что он настолько одинок.

– Он любит тебя без памяти, – возразила Аманда.

– Верно, но всему есть предел. Я видела фрагмент статьи, которую он написал. Об одиночестве того из родителей, кто сидит дома. Он напечатал это и выбросил – не порвав. Может, хотел, чтобы я прочла.

– А почему выбросил?

– Хороший вопрос. Возможно, признание оказалось слишком откровенным? Недостаточно мужественным? Все, что я могу сказать: я счастлива, что вернулась домой раньше, чем планировала.

– Продажа компании сорвалась из-за того, что ты бросила покупателей в Тампе?

– Да, но дело того стоило. Я была нужна Элли. И Томми тоже, ведь он хорошо знал Куинна. Он не показывает виду, но он рад, что я приехала.

Аманда восторгалась Джорджией. Этой женщине не нужно учиться психологии, чтобы понимать членов своей семьи.

– Так эта компания собирается выкупить часть твоей? – спросила она.

– Юристы ведут переговоры. Мой говорит, что они собираются сделать одно предложение. Вопрос в том, подойдут ли мне их условия. Они хотят, чтобы я осталась на три года, пока кто-нибудь из их сотрудников полностью не войдет в курс дела. Это означает, что поездок будет столько же. Не знаю, хочу ли я этого. Может быть, мне будет лучше просто уйти.

– А если ты скажешь им об этом?

– Они могут отказаться, а мне бы очень этого не хотелось. Но если я продам компанию, а разъезды не прекратятся, это будет совершенно невыносимо.

Аманда грустно улыбнулась:

– В жизни много невыносимого.

– Ты про детей? – спросила Джорджия.

– В том числе.

– А Грэм? Вы все еще не разговариваете?

– Разговариваем. Начали разговаривать.

– А секс?

Аманда засмеялась:

– Ты в своем амплуа.

Джорджия обняла ее и тихо сказала:

– Я не со всеми откровенничаю на эти темы. Просто я очень беспокоюсь за вас с Грэмом. Ты целыми днями выслушиваешь чужие проблемы. А кто выслушивает твои?

– Ты. – Аманда тщательно подбирала слова: – Тут как бы существует преграда – когда мы думаем о сексе, возникает напряжение.

– Но ведь так было не всегда.

– Боже, конечно, нет, – сказала Аманда с чувством. – Он меня безумно возбуждает. Он нежен и внимателен. Он чувствует, что тебе нужно, и улавливает настроение. Он знает, как доставить удовольствие женщине. – Вдруг она остановилась. – А я отвечаю на это и становлюсь такой, какой хочу быть.

– Звучит прекрасно.

– И было все прекрасно. До прошлого года. Теперь, когда мы занимаемся любовью, это уже не мы. И мы не такие, какими хотим быть. Мы просто совершаем движения.

– Вам мешают мысли о ребенке.

Аманда решительно ответила:

– В этом месяце нет. Я не меряю температуру, не принимаю лекарств, не хожу в клинику. – Она беспомощно вздохнула. – Но, похоже, это не имеет значения. Мы не можем сдвинуться с мертвой точки. Мы как будто разучились радовать друг друга. Как будто никак не можем выполнить этого…

– Обязательства?

Это было верное слово.

– Да.

– Обязательства перед будущим?

– Да. – Аманда улыбнулась. – Спасибо, что поняла.

– Я старалась. Мне трудно себе представить, каково тебе. У меня дети появлялись, когда я этого хотела.

Около дома Гретхен произошло какое-то движение. Полицейские вышли и направились к машине. Джорджия понизила голос:

– Ведь ты в самом деле не думаешь, что у Грэма роман с Гретхен?

– Из-за того, что она сегодня пришла к нему? Мне так показалось. Но на ее месте я поступила бы так же. Грэм незаменим в подобных ситуациях. Он всегда сохраняет спокойствие и способность трезво мыслить.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Нет, я не думаю, что он отец ребенка.

Несмотря на осадок от вчерашнего, утро вторника порадовало Гретхен солнечным светом и теплом. Она встала на рассвете, срезала охапку тюльпанов и поставила их в вазы около дома. Она ничего не поставила в гостиной. Она не входила туда с тех пор, как вчера вечером ушли мужчины. Вместо этого она включила сигнализацию, пошла в спальню и как следует там убралась. Она выстирала все, что можно было выстирать, а остальное собрала для чистки.

Теперь Гретхен сидела в кресле-качалке на крыльце. Было только половина восьмого. Из леса доносилось пение птиц, из открытых окон слышались звуки готовки. У О’Лири, по обыкновению, было тихо. Грэм говорил, что они стремятся обзавестись ребенком, и Гретхен желала им успеха. Если у них будет ребенок примерно того же возраста, что и у нее, это может стать началом дружбы.

Не успела Гретхен подумать об Аманде, как увидела ее. Изящная, привлекательная, в блузке и брюках цвета сельдерея, она открыла дверцу автомобиля и положила туда кейс. Но не села в машину, а направилась по дорожке в сторону дома Гретхен.

Сердце Гретхен гулко забилось. Вчера Аманда была к ней добра, но сейчас у нее не было никакой причины для визита.

– Привет! – сказала Аманда. – Как ты себя чувствуешь, получше?

– Пожалуй.

– Спала?

– Немного. Я поставила дом на сигнализацию. – Гретхен помолчала, ожидая, что Аманда сейчас уйдет. Но та не уходила. Поэтому Гретхен спросила: – Хочешь кофе или чего-нибудь еще?

Аманда улыбнулась:

– Нет, спасибо. Мне нужно в школу.

– Тогда, может быть, тюльпаны? Давай я срежу, чтобы ты могла взять в школу.

– Да нет, не стоит.

– Ведь у вас нет тюльпанов. – Не желая обидеть Аманду, она быстро добавила: – Грэм посадил другие цветы, ничуть не хуже. Мне нравится ваш двор.

– Спасибо. Мне твой тоже. – Аманда бросила взгляд на живот Гретхен: – Как ты себя чувствуешь?

– Толстой, – ответила Гретхен.

– Толстой – это замечательно при беременности. – Аманда поднялась на две ступеньки и прислонилась спиной к перилам. – Ты не догадываешься, кто мог попортить картины?

Гретхен отрицательно покачала головой. Ей не хотелось об этом думать, и она посмотрела на двор Аманды.

– У вас растет горный лавр. Мне нравится это дерево. Там, где я выросла, их было много.

– В штате Мэн?

– Да.

– А где именно в Мэне?

– В городке без названия. – Увидев удивленный взгляд Аманды, она пояснила: – Вспоминать не хочется.

– Прости.

Гретхен молча смотрела вдаль. И вдруг она услышала голос Бена, говоривший, что женщины-соседки полюбят ее, когда узнают получше. Сегодня Аманда сделала первый шаг.

– У меня была не очень хорошая семья, – выпалила она, – и в городке всякое случалось. Когда уезжала, я никому не сказала куда. Иногда я боюсь, что они меня как-нибудь вычислят.

Аманда нахмурилась:

– Разве родные не были на вашей свадьбе?

– Нет, – ответила Гретхен. – Мы и поженились в Париже. Я знаю, вы все думали, что Бен женился на мне, поддавшись порыву. Но мы планировали свадьбу. Мы знали, что его сыновья не придут, даже если мы их позовем, а я вообще не хотела приглашать свою семью.

Аманда сделала следующий шаг:

– Как ты думаешь, кто-нибудь из сыновей Бена мог порезать картину?

– Не знаю. Но мне несколько раз звонили и молчали в трубку.

Встревоженная Аманда спросила:

– У тебя есть определитель номера?

– Нет. Бен не любил такие приспособления.

– Его легко подключить. Ты можешь купить прямо сегодня.

– Привет, Аманда! – подбегая, окликнула ее Джули Коттер. – Мне купили новый велосипед.

– Правда? – переспросила Аманда, беря девочку под руку.

– Папа поставит на него маленькие колесики. – Девочка с обожанием посмотрела на Аманду. – Может быть, ты зайдешь попозже, и мы вместе покатаемся.

– Послушай, – обратилась Аманда к Джули. – Если у папы будут сложности, мы с Грэмом поможем. Поняла?

– Да.

– А теперь беги. Скоро будет автобус.

Джули убежала, а Аманда повернулась к Гретхен:

– Я, пожалуй, тоже пойду. Ты позвонишь, если возникнут какие-нибудь проблемы?

Гретхен не могла предположить, что помощь ей понадобится очень скоро – после обеда. Следующая проблема возникла именно тогда.

Раздался звонок в дверь, и Гретхен увидела две незнакомые машины, припаркованные перед ее домом, – у членов ее семьи не могло быть машин таких моделей.

На крыльце стояли мужчина и женщина. Гретхен открыла дверь.

– Миссис Танненвалд? – обратилась к ней женщина. – Мы из компании, которая страховала картину вашего мужа.

– Мою картину, – тихо поправила Гретхен. – Я вам не звонила.

– Нам позвонил Дэвид Танненвалд. Он хотел, чтобы мы оценили ущерб. – Дэвид, младший сын Бена, был на десять лет старше Гретхен.

– Как он об этом узнал?

– Не знаю. Нам также позвонил его адвокат, Оливер Дидс. Он тоже считает, что следует произвести оценку ущерба.

В разговор вступил мужчина:

– Мы хотим сделать несколько снимков, задать вам кое-какие вопросы.

– У вас есть удостоверения?

Женщина казалась раздраженной.

– Разумеется. – Бормоча что-то под нос, она полезла в сумочку, ее партнер извлек из кармана свое удостоверение.

Ограничиваясь скупыми репликами, Гретхен показала им картину в холле и две в гостиной. Они стояли, разглядывая «La Voisine».

Женщина сказала:

– Странно. Эта наименее ценная из трех.

– Да, но для меня она самая дорогая.

– Мы не возмещаем моральный ущерб.

– Я не просила вас что-либо мне возмещать.

Мужчина навел фотоаппарат.

– Кто еще видел картины? – Затвор щелкнул.

– Полиция. Мои соседи. Любой, кто был в доме за последние два года.

– Вы можете составить список?

– Нет. На похоронах были десятки людей. Я их не знаю. – Гретхен встревожилась: – Я не понимаю. Эта картина застрахована. Сейчас она повреждена. Разве важно, кто это сделал?

– Очень важно, – сообщила ей женщина. – Если вы сделали это сами, мы ничего вам не должны.

– Если я что?..

– Если вы сделали это сами…

Гретхен была потрясена.

– Я думаю, вам лучше уйти.

– Это обязательная процедура, необходимая для предъявления иска.

– Я думаю, вам лучше уйти, – повторила она.

У двери раздалось покашливание.

Гретхен обернулась и увидела нескладную фигуру Оливера Дидса. Он был партнером в юридической фирме, услугами которой пользовались Танненвалды, и душеприказчиком Бена. Дидс был одет в темный костюм, на шее – невыразительный галстук. Оливер был бледен и выглядел переутомленным.

– Какие-то недоразумения? – спросил Дидс негромко.

– Да, – ответила Гретхен. – Эти люди из страховой компании, но я их не вызывала.

Женщина, очевидно, узнала адвоката.

– Мистер Дидс, – сказала она, – мы просто пытаемся объяснить, что все это стандартная процедура.

– Больше никакого осмотра. Я хочу, чтобы вы ушли. – Гретхен бросила умоляющий взгляд на Оливера Дидса.

– Может быть, мне пройти вместе с ними? – спросил адвокат.

– Нет. Я хочу, чтобы вы все ушли. – Подойдя к двери, она увидела машину Аманды.

Дрожа от гнева, Гретхен пошла к ней.

– Я думаю, они не имеют права здесь находиться, – произнесла Гретхен.

– Кто? – спросила Аманда.

– Страховщики. И адвокат Бена. Я просила их уйти, но они не обращают на меня внимания.

– Пошли, – сказала Аманда и направилась к дому Гретхен.

В школе был безумный день, беспрестанно звонили родители с соболезнованиями по поводу самоубийства Куинна, учителям требовались советы, а Джорди так и не появился у нее в кабинете.

Войдя в дом, Аманда сразу узнала Оливера Дидса. Она видела, как он то приезжал, то уезжал в день похорон Бена. Сейчас он говорил с двумя людьми, которые, очевидно, были из страховой компании.

Гретхен кашлянула. Незваные гости обернулись.

Аманда сказала:

– Кажется, миссис Танненвалд просила вас уйти.

– Вы ее подруга? – спросила женщина.

Вместо Аманды ответил адвокат:

– Соседка. Аманда О’Лири, не так ли?

– Да. – Она была удивлена тем, что он ее помнит.

– Они сейчас уходят, – сказал он Гретхен, и представители страховой компании направились к двери.

После их ухода Гретхен обратилась к адвокату:

– Они сказали, что им звонил Дэвид. Откуда он узнал?

– Ему позвонил один из ваших соседей, Ли Коттер.

– Почему Ли позвонил Дэвиду? – спросила Гретхен.

– Чтобы сообщить о том, что случилось. Ли хотел узнать, не замешан ли в это дело Дэвид или его брат. Дэвид был совершенно ошарашен.

Судя по тому, как у Гретхен отвисла челюсть, она была ошарашена не меньше.

– Они замешаны?

– Нет, – ответил Оливер. – Они не причиняли вам вреда.

Аманда остановилась напротив «La Voisine». Зрелище было душераздирающее. За ее спиной Гретхен сказала адвокату: