Текст книги "Дампир"

Автор книги: Барб Хенди

Соавторы: Дж. С. Хенди
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Это? – не понял полуэльф. – Ах шарф! Раньше я носил его постоянно. Когда мы с Магьер… э-э… зарабатывали на жизнь охотой, нам не очень хотелось привлекать к себе излишнее внимание. Она считала, что лучше нам не бросаться в глаза, покуда не решим, беремся мы за работу или нет. В Стравине и окрестных землях не так уж много моих сородичей, так что я предпочитал прикрывать уши. Здесь, в Миишке, это уже не имеет значения, но от старых привычек не так-то легко избавиться. И потом, так удобней, волосы в глаза не лезут.

Так они всю дорогу и проговорили о подобных мелочах. Улицы были пустынны. Им повстречались лишь два-три подвыпивших матроса да еще стражники, обходившие дозором ночной город. Очень скоро друзья добрались до дома Брендена.

– Как ты? – наконец спросил Лисил.

– После смерти сестры я был так взбешен поведением Эллинвуда, что меня беспрерывно пожирал гнев. Потом появились вы. Покуда мы искали, сражались и мстили, у меня были и цель, и смысл жизни. Теперь, когда все кончилось, я чувствую себя так, словно должен похоронить Элизу и наконец оплакать ее, только ведь она уже в могиле. Словом, я просто не знаю, что мне делать.

Лисил понимающе кивнул:

– Знаю. Думаю, я весь день это чувствовал. – Он помолчал немного. – Вот что я тебе скажу. Завтра утром ты проснешься, пойдешь на могилу Элизы и простишься с ней. Потом вернешься сюда, откроешь кузницу и будешь трудиться весь день. Вечером ты придешь в «Морской лев», поужинаешь и поболтаешь с друзьями. Ручаюсь тебе, два-три таких дня – и твоя жизнь снова обретет смысл.

Бренден сдавленно кашлянул и отвел взгляд.

– Спасибо, – пробормотал он, чувствуя, что хоть что-то должен сказать. – Завтра вечером увидимся.

Полуэльф уже шагал по улице, он тоже испытывал недостаток подходящих случаю слов.

– А если тебе не хватит работы в кузнице, хоть поможешь мне наконец починить эту треклятую крышу! – на ходу крикнул он.

Бренден смотрел вослед другу, пока тот не свернул за угол, и лишь тогда наконец вошел в свой тесный, почти нежилой с виду дом. Здесь осталась только скудная обстановка, а все вещи Элизы он давно убрал с глаз подальше. Очень уж больно было видеть их каждый день. На столе стояла свеча, которую Элиза своими руками смастерила прошлым летом, но Бренден не стал зажигать ее. Он уже начал расстегивать рубашку, когда во дворе зазвучала вдруг песня без слов, тихая и невыразимо прекрасная.

Кто же это там поет?

Бренден подошел к окну, выходившему во двор. У поленницы стояла молодая женщина в изорванном бархатном платье. Густые мягкие кудри цвета крепчайшего кофе ниспадали до самой ее узкой талии. Женщина показалась Брендену смутно знакомой, но какое дивное пение! Что-то шептало Брендену, что лучше ему не выходить из дому, но его так неудержимо влекло к этой удивительной женщине, что желание оказалось сильнее здравого смысла. Он открыл дверь черного хода и вышел во двор.

Медленно приближаясь к темнокудрой сирене, Бренден увидал, что ее белые руки малы, точно у ребенка. И однако же круглая грудь, приподнятая тесно зашнурованным корсажем, недвусмысленно говорила о том, что это именно взрослая женщина. По ее точеному кукольному личику невозможно было определить, сколько ей лет.

– Ты что, заблудилась? – спросил Бренден. – Тебе нужна помощь?

Женщина перестала петь и улыбнулась:

– Да, я заблудилась и мне очень одиноко. Видишь ты, какая печаль в моих глазах?

Он заглянул в ее темные бездонные глаза – и позабыл, кто он и где находится, даже собственное имя позабыл.

– Посиди со мной, – попросила женщина.

Он присел на корточки рядом с ней, привалившись спиной к поленнице. Женщина была такая хрупкая, что он боялся даже прикоснуться к ней, но она сама положила голову ему на плечо и счастливо вздохнула.

– Какой ты нежный, – прошептала она. – Ты ведь не обидишь меня, правда?

– Правда, – ответил он. – Я тебя никогда не обижу.

Тогда женщина запрокинула к нему лицо и обхватила ладонью его затылок.

– Вот уж верно – никогда.

С неожиданной, неженской силой она притянула его голову к себе, и что-то острое вонзилось в его горло.

Нет, она не укусила его, вовсе нет – просто поцеловала, и он хотел, чтобы этот поцелуй длился вечно. Он расслабился и позволил ей делать все, что она пожелает.

А потом закрыл глаза и медленно соскользнул в ее объятия.

* * *

Все эти дни Крысеныш непрестанно вспоминал стройную, гибкую девушку с загорелыми руками. Он вспоминал, как стоял под ее окном, смотрел на спящую, вдыхал аромат ее крови и жизни… до тех пор пока не появилась Тиша и не увела его прочь. И вот сегодня Крысеныш снова стоял под знакомым окном.

Рашед сам захотел бы, чтобы он насытился вдоволь, подлечился, набрался сил перед боем с полуэльфом и собакой. В этом Крысеныш был совершенно уверен. На сей раз он не может допустить промашки, а потому должен быть полон свежей крови и сил. Как никогда.

Волосы у девушки были темно-золотистые, под стать рукам. Когда она во сне повернулась на бок, ноздри Крысеныша уловили тонкий запах чистого белья и лавандового мыла, и он понял, что больше не может ждать.

Крысеныш редко использовал в охоте способности к гипнозу, разве для того чтобы заставить иные свои жертвы забыть обо всем. Да и с какой стати ему увлекаться подобными фокусами? Он убийца, а не балаганный шут. И все же порой он восхищался талантами Тиши, даже тайно завидовал тому, с какой легкостью она охотится. Впрочем, разве не собираются они, разделавшись с охотницей, снова отправиться в странствие? Пожалуй, ему стоит поупражняться в гипнозе. Что-то в последнее время Тиша обращает на Рашеда гораздо больше внимания, чем на него. Или же это всегда было так, а он не замечал? Крысеныш знал, что никогда не будет таким, как Рашед, однако же и у него есть свои таланты. Он станет их развивать и в пути непременно похвалится ими перед Тишей. При этой мысли Крысеныш мечтательно улыбнулся.

И в то же время он нестерпимо желал обладать этой девушкой с темно-золотистыми волосами, касаться ее кожи, пить ее кровь и жизнь. И ему, в конце концов, нужно набраться сил.

– Иди ко мне, – прошептал он.

Девушка открыла глаза, и Крысеныш приступил к внушению. За окном, во дворе, есть нечто важное. Она должна встать с постели и отыскать это. Быть может, ей снится сон, но даже во сне ей очень, очень нужно было увидеть то, что ждет ее во дворе.

Вскочив, девушка легко подбежала к окну и выглянула наружу. Ничего не увидев, она перегнулась через подоконник.

Крысеныш крепко ухватил ее за плечи и выдернул из окна. Девушка даже не вскрикнула, лишь с легким изумлением смотрела на него.

Крысеныш не хотел напугать ее, а потому продолжал внушать, что ей снится сон. Она не вырывалась, не пыталась сопротивляться, только с любопытством разглядывала его карими, чуть раскосыми глазами. Крысеныша охватило непривычное возбуждение. Он не спешил, вдыхая аромат лавандового мыла во впадинке у ее шеи, аромат, мешавшийся со слабым запахом сушеной рыбы, который исходил от ее ладоней. Пальцами он перебирал ее мягкие волосы, водил по гладким загорелым плечам.

Затем он медленно, бережно уложил девушку на землю и пронзил клыками кожу у основания шеи, в то же время мысленно успокаивая девушку.

Ее тонкие руки помимо воли взметнулись, пытаясь оттолкнуть его, но тут же опали.

Сила, невероятная сила струилась потоком по его жилам. Одно дело выпить жертву досуха, наслаждаясь ее безумным страхом, другое – вот эти, совершенно новые ощущения, то, о чем он никогда не говорил с Парко.

Крысеныш пил до тех пор, пока сердце девушки не перестало биться.

Теперь в его руках была только пустая, мертвая оболочка, и он чувствовал смутное сожаление оттого, что этим восхитительным минутам пришел конец. Тело девушки он оставил там же, под окном. Крысеныш сильно подозревал, что Рашеду уже наплевать на сохранение тайны.

Теперь в его мыслях были прежде всего полуэльф и его собака. Оружие? Должен ли он подыскать себе какое-нибудь оружие? Его обожженная кожа стремительно заживает, и никогда еще он не чувствовал себя таким сильным. Нет, решил Крысеныш, он обойдется без штучек смертных. Ночными, почти пустынными улицами он прокрался к «Морскому льву».

Подойдя вплотную к таверне, он рывком распахнул одну из ставен общей залы. В зале не было ни души. Один только пес дремал у очага.

– Эй, песик, песик! – призывно пропел Крысеныш. Как там полуэльф звал свою собаку – Малец? – Иди сюда, Малец!

Пес вскинул крупную, остромордую, как у волка, голову. Крысеныш мог бы поклясться, что псина не верит собственным глазам. Затем, как он и предвидел, собака испустила глубокое, полное ненависти рычание и выпрыгнула в окно. Ночную тишину разорвал громкий, пронзительно-тоскливый вой.

Крысеныш ухмыльнулся. И со всех ног припустил к окраине города, за которой начинался лес.

* * *

Темными пустынными улицами Магьер бежала к кузнице Брендена, бежала так, что легкие разрывались от боли. Подол платья путался в ногах, и она подхватила его свободной рукой и побежала дальше.

Что если Вельстил прав?

Эта мысль терзала ее сильнее, чем надсадная боль в груди. Как могла она решить, что опасность миновала только потому, что Лисил и Бренден твердили, что при пожаре в пакгаузе обвалились своды туннеля? Заныли ноги, но Магьер лишь крепче стиснула в руке саблю и побежала дальше.

Увидев кузницу, она во все горло закричала: «Лисил!» – плевать, если ее крик кого-то разбудит.

Дверь дома кузнеца была закрыта. Магьер застучала по ней кулаком.

– Лисил! Бренден!

Никто ей не ответил. Тогда Магьер толкнула дверь и обнаружила, что она не заперта.

Она ворвалась в дом, но там не было ни души. Может, Лисила и Брендена здесь вовсе не было? Может, полуэльф попытался развеять тоску друга карточной игрой в каком-нибудь полуночном притоне?

Ну да, конечно, успокаивала себя Магьер. Лисил уговорил Брендена составить ему компанию, и теперь оба сидят за карточным столом в каком-нибудь подвальчике. Умом она прекрасно сознавала, что пытается утешить себя пустыми иллюзиями. Как говаривала тетка Бея: «Мы не знаем, что такое страх, пока не найдем, за кого бояться».

Нет, Лисил сказал, что скоро вернется.

Проходя мимо окна, которое выходило во двор, Магьер краем глаза заметила что-то белое. Она выглянула в окно и увидела Брендена. Кузнец лежал у поленницы, совсем рядом с тем местом, где была убита Элиза.

– Нет!

Метнувшись к двери черного хода, Магьер выскочила во двор, упала на колени рядом с кузнецом. Лицо его было белым как мел, и тем ярче выделялась темно-красная зияющая рана на прокушенном горле. Присев на корточки, Магьер заглянула в его лицо. По крайней мере, оно не было искажено гримасой ужаса. Напротив, Магьер никогда еще не видела кузнеца таким спокойным, умиротворенным. Огненно-рыжие волосы оттеняли мертвенную белизну кожи.

Крови на земле было совсем немного, видно, тот, кто прокусил горло Брендена, постарался выпить его кровь до последней капли. Магьер все пыталась осознать, что Бренден мертв, хотя как-то освоиться с этой мыслью не могла.

Во всем этом городе Бренден был единственным храбрецом, единственным, кто помог ей и Лисилу. И какова же награда за его храбрость? Какова плата за помощь? Смерть.

Свободной рукой Магьер притронулась к его рыжей бороде. Пальцы скользнули ниже, к горлу, точно стремясь ощутить под кожей биение крови. Безнадежно. Умом Магьер понимала, что Бренден давно мертв и все ее действия бессмысленны, но теперь она доведена до отчаяния и платит свою цену.

Она вспомнила, как еще сегодня утром Бренден стоял перед таверной, преграждая путь Эллинвуду, защищая ее дом.

– Прости, – прошептала она мертвецу. – Прости меня, что так вышло…

Вельстил был совершенно прав. Ей следовало самой во всем убедиться. Ей следовало искать тела вампиров и не прекращать поиски, пока не станет ясно, что с этими тварями покончено. Она же отпустила Брендена и Лисила прогуляться по ночному городу. Смерть кузнеца на ее совести.

Магьер выронила саблю и, обхватив колени, принялась мерно раскачиваться вперед и назад. Невыносимо.

Просто невыносимо.

Издалека долетел зловещий пронзительный вой.

Магьер схватила саблю и, вскочив, выбежала на улицу.

Вой Мальца повторился. Малец вышел на охоту.

– Лисил!

ГЛАВА 17

Расставшись с Бренденом, Лисил направился было назад в таверну, но передумал. Плеск и шорох морских волн манили его, и, прежде чем вернуться домой, ему захотелось еще немного побыть в одиночестве, а потому он неспешно двинулся к берегу моря.

Мысли его были поглощены Бренденом, он испытывал к нему глубокое сострадание, но еще одно тяготило его: Лисил вдруг осознал, что ему хочется рассказать другу всю правду… ну, может быть, не совсем всю, по крайней мере о том, как именно они с Магьер несколько лет зарабатывали себе на жизнь. Что сказал, что подумал бы Бренден, узнай он, что подвергал себя смертельной опасности, помогая двум «охотникам за вампирами», которые на самом деле знали о вампирах, наверное, даже меньше, чем он.

С другой стороны, им сопутствовал успех и все они остались живы. Может, на самом деле, не так уж и важно, настоящие они с Магьер охотники или фальшивые.

Лисил шел по полосе крупного прибрежного песка. Невысокие волны мягко шлепали по песку, то накатываясь, то отбегая, и это мерное движение моря в свете луны отчего-то действовало на Лисила успокаивающе.

Полуэльф попробовал отстраниться от всех забот и тревог, которые были не такими уж и насущными, и думать только о сегодняшнем дне. Конечно, есть воспоминания, которые преследуют его до сих пор… но берег моря нынче такой мирный, Магьер жива, а Бренден, быть может, в конце концов сумеет, оплакав свою сестру, оправиться от этой потери. Да и Малец поправляется. Чего же еще просить от жизни?

Размеренным шагом Лисил шел вдоль моря, он размышлял о крыше таверны, настоятельно требовавшей починки, и о том, что надо бы попросить у Магьер ссуду в счет жалованья и купить себе новую одежду. Магьер тоже, кстати, не помешало бы приобрести обновки. Вроде бы она говорила о том, что уже заказала новую рубашку? Вполне возможно, что и говорила.

Магьер…

Полуэльф изо всех сил старался не думать о событиях вчерашней ночи, поэтому не сразу осознал, что ощупывает пальцами перевязанное запястье. До сих пор он ощущал кожей прикосновение ее губ и зубов.

Лисил поспешно встряхнулся. Да, все это было нелепо, немыслимо, просто чудовищно. И тем не менее было для него в случившемся и нечто волнующее, притягательное. Или, может быть, все дело в том, что это была именно Магьер, ведь на это извращение человеческой природы Лисил пошел, чтобы только не потерять ее.

Мелкая волна игриво плеснула у самых его ног… и вдруг от леса донесся тонкий пронзительный вой. Лисил оцепенел.

Этого не может быть!

Не может быть, чтоб Малец вышел на охоту! Так он выл, только когда преследовал вампиров. Да ведь ему же сейчас не на кого охотиться!

Лисил сломя голову понесся по песку в направлении порта.

– Малец! – что есть силы закричал он. – Стой! Подожди меня! Стой!

У порта небольшой залив становился глубже, песчаный берег постепенно переходил в каменистую косу, которая полого поднималась вверх, к окраине города. Лисил перебрался через кое-как сложенную из камней насыпь и побежал дальше, ни на мгновение не задержавшись у обугленных останков пакгауза. Добежав до того места, откуда по прямой было уже рукой подать до «Морского льва», он остановился, чтобы перевести дух и прислушаться.

Лисил медленно поворачивался вокруг своей оси, терпеливо ожидая, когда Малец снова подаст голос. Наконец зловещий пронзительный вой донесся из-за деревьев, которые росли за таверной и вели к южной окраине города. Лисил снова помчался на звук, даже не задумываясь о том, что он будет делать, когда наконец нагонит пса.

– Малец! – кричал он на бегу. – Стой! Я тебе покажу!

Вой внезапно прервался – то ли потому, что пес послушался его, то ли по иной причине. И так же внезапно зазвучал снова, но уже в другом месте.

Тяжело дыша, Лисил остановился на небольшой прогалине, среди кустарника и огромных елей. Здесь царила почти полная темнота. Как бы ярко ни светила луна, свет ее не мог проникнуть под полог леса. Усилием воли полуэльф вынудил себя постоять и прислушаться. Вой становился громче, перемежался теперь лаем и рычанием. И тут Лисил осознал, что Малец – или тот, кого пес преследовал, – мчится прямо на него.

Опоздав буквально на долю секунды, Лисил упал и попытался перекатиться набок в тот самый миг, когда размытый силуэт, возникнув из пустоты, налетел на него и нанес сокрушительный удар в челюсть. Лисил дико озирался, хватая ртом воздух, пытаясь понять, кто или что напал на него.

– Что ж ты не бежишь? – с откровенным ликованием осведомился смутно знакомый голос. – Беги, а я тебя снова догоню.

Перед глазами Лисила все плыло, однако страх вынудил его кое-как приподняться, и тогда только он разглядел напавшего – маленького оборвыша с грязным, зловеще оскаленным лицом. Крысеныш!

– Как? – прошептал Лисил, губы отказывались повиноваться ему.

Двигаясь с невероятным проворством, Крысеныш отскочил и присел на корточки, словно намеревался поговорить. По его бескровным губам блуждала улыбочка, и от этого зрелища Лисилу стало еще страшнее.

– Знаешь, – проговорил Крысеныш, – я никогда прежде не играл со своей добычей, но сейчас, похоже, готов наверстать упущенное. – Он больше не улыбался. – Ну и где же твое масло? Где твои колья? Твоя охотница?

Лисил судорожно сглотнул, лихорадочно размышляя. Один миг – и в руках у него окажется по стилету. А поможет ли ему такое оружие? Сможет ли он хотя бы подобраться ближе к этой твари, которая неизмеримо превосходит его проворством?

Вой Мальца становился все ближе, и Лисил мысленно молил пса поторопиться. Как же могло случиться, что Крысеныш не погиб в огне?

На миг его внимание привлекло лицо Крысеныша. Такое юное, худое, подвижное, точно ртуть, с карими глазами, в которых горят ненависть и торжество. Такое человеческое… Лисил вынужден был напомнить себе, что перед ним отнюдь не злобный и неряшливый подросток.

Где же Малец?

– Может быть, сойдемся на ничьей? – предложил Лисил, пытаясь потянуть время. – Обещаю, что я тебя не трону.

– Зато мне ой как хочется тебя тронуть!

Крысеныш подпрыгнул и ударил полуэльфа ногами в грудную клетку. От удара тот опрокинулся навзничь и, падая, услышал, как затрещали, ломаясь, ребра. Самое меньшее – два. На секунду у Лисила потемнело в глазах.

И тут вой Мальца оборвался, точно песня на полуслове. Как будто пес взял да и провалился сквозь землю.

Крысеныш мельком оглянулся на лес и тут же снова уставился на Лисила.

– А, так ты ждал, когда прибежит собака? Знаешь, у меня сейчас хватило бы сил справиться и с ней, но моя очаровательная напарница, судя по всему, уже покончила с твоим приятелем кузнецом и пришла мне на помощь. Так что – извини.

Он нагнулся и ухватил Лисила за рубашку.

И в тот самый миг, когда Крысеныш рывком поставил его на ноги, полуэльф движением ладоней толчком расстегнул ремешки на ножнах, которые были прикреплены к его предплечьям. В руки его мгновенно скользнули два стилета. И одним ударом одновременно вонзились по рукоять в бока Крысеныша.

– Квиты! – выдохнул Лисил и дернул обе рукояти вниз.

Крысеныш разинул рот, услышав, как трещат уже его собственные ребра. От одного из стилетов осталась в руке Лисила лишь рукоять – клинок, сломавшись, застрял глубоко в теле вампира.

Однако без малейших усилий Крысеныш отшвырнул полуэльфа, точно тряпичную куклу.

Лисил пролетел по воздуху, ударился спиной о ствол могучей ели и упал на нижний сук. От удара сук обломился, и полуэльф с размаха рухнул на землю.

Задыхаясь, хватая ртом воздух, полуослепший от боли, Лисил крепко стиснул в руке обломанный сук.

* * *

Магьер бежала по лесу на вой Мальца и мысленно проклинала свое длинное платье. Подол платья цеплялся за корни, за мелкий кустарник, хлопал ее по лодыжкам, мешая бежать быстрее.

Что-то ей подсказывало, что лучше не звать Мальца, вообще не подавать голос.

Кто убил Брендена? Сколько еще вампиров уцелело после пожара, устроенного Лисилом? И зачем они выманили Мальца в лес? Если им хотелось убить собаку, они могли сделать это, когда пес один спал в общей зале у очага.

Вой внезапно прекратился. Магьер остановилась.

Секунда – и пес завыл с новой силой, только теперь уже вой доносился с другой стороны. Малец явно кого-то преследовал, или же этот кто-то подманивал его к себе, водил кругами по лесу.

Магьер сообразила, что, с шумом и треском ломясь через подлесок, точно раненый медведь, она только выдаст себя. Одной рукой она подхватила повыше подол платья, в другой крепче сжала саблю и, стараясь ступать бесшумно, двинулась на вой.

Черт бы побрал этого Вельстила! И откуда только ему стало известно, что вампиры не погибли? Лисила не обвинишь ни в беспечности, ни в глупости, а ведь он был твердо уверен, что никто не мог уцелеть под рухнувшим пакгаузом. Подлесок стал гуще, и Магьер все медленнее и осторожнее пробиралась среди колючих кустов и мокрых от ночной росы зарослей крапивы.

Вой Мальца звучал уже совсем близко. Странное облегчение испытала Магьер при мысли, что еще несколько шагов и она увидит пса. И вдруг воинственный клич Мальца оборвался, точно песня подстреленной на лету птицы. И больше не подавал голоса.

Презрев осторожность, Магьер опрометью бросилась в ту сторону, откуда вой доносился в последний раз. Ломая ветви и сучья, она вывалилась на небольшую прогалину – и едва поверила собственным глазам.

Совсем молодая и очень красивая женщина с густыми шоколадными кудрями и в красном, разорванном на животе платье стояла посреди прогалины, протянув перед собой руку, и что-то тихо и внятно говорила. В шаге от нее, весь дрожа, стоял Малец. Он еще рычал, но его рычанию недоставало подлинной злобы. Будь он человеком, Магьер сказала бы, что он совершенно растерялся.

– Все хорошо, мой милый, – говорила женщина, ласково протягивая к нему крохотную бледную ладошку. – Поди сюда, посиди со мной. Ты такой замечательный.

Пес и женщина были так поглощены друг другом, что ни один из них не заметил появления Магьер – хотя нельзя сказать, чтоб она таилась.

– Малец! – рявкнула Магьер. – Отойди от нее!

Оба разом обернулись к ней, и взгляд Мальца мгновенно прояснился. Помотав головой, пес стрелой метнулся к Магьер. Поскуливая, он терся у ее ног и при этом не сводил глаз с миниатюрной женщины в красном.

– Именно так ты и убила Брендена? – спросила Магьер, острием сабли указывая на женщину. – Или это был другой трюк?

Женщина улыбнулась, и в этой улыбке была такая необъяснимая сила, что Магьер едва не пошатнулась, как от удара. Мелкие, очень белые зубы блеснули на лице женщины, таком невинном и нежном, что его обладательница могла, казалось, нести только любовь.

– Тебе нужно с кем-нибудь поговорить, – промолвила женщина. – Рассказать кому-нибудь обо всех своих тревогах и бедах. О, я знаю, как это бывает. Ты потеряла своего друга. Лисил – так его, кажется, зовут? Поди сюда, посиди со мной, и я тебя выслушаю. Расскажи мне все, и, быть может, мы сумеем найти его вместе.

Магьер вдруг отчетливо осознала, что ей ничего уже так не хочется, как опуститься на землю рядом с этой женщиной и излить ей душу, рассказать ей всю свою жизнь. И тем не менее она этого не сделала. В ней уже пробудился и рос знакомый неудержимый гнев, и так же знакомо заныли челюсти – это вырастали клыки.

– Ну уж нет, – почти шепотом проговорила она, – со мной это у тебя не пройдет. – Магьер шагнула к женщине. – Ты вооружена? Ради твоего же блага надеюсь, что да.

В ее сознание хлынули чужие мысли и образы. Тиша. Эту женщину зовут Тиша.

– У меня нет оружия, – спокойно ответила Тиша. – Да и зачем оно мне, когда у меня есть защитник?

– Что-то я его здесь не вижу, – процедила Магьер, однако ей все труднее становилось вести разговор, и она опасалась потерять власть над собой.

В глазах Тиши не было ни ярости, ни безумия, ни жажды мести. В каждом слове, каждом поступке этой женщины был холодный расчет. Магьер заколебалась, не зная, как поступить. Эта тварь, вне сомнения, обладала иными умениями, нежели Рашед или Крысеныш.

Малец тихо зарычал, и Магьер вернулась к действительности. Тиша, пятясь, медленно отступала к лесу. Боится. Вампирша ее боится.

– Ты не ожидала, что я здесь появлюсь, верно? – тихо спросила Магьер. – Иначе ты была бы к этому готова. – Теперь ей все стало ясно. Вампиры задумали убить именно Лисила и Брендена. – Я могу убить тебя, а ты не сумеешь меня остановить.

Она шагнула вперед, взмахнув саблей… и обнаружила, что Тиша исчезла. Из глубины леса донесся стремительно затихающий отклик:

– Сначала поймай меня!

Магьер бросилась было в погоню, но за спиной у нее заскулил и вдруг громко залаял Малец. Она остановилась, обернулась. Малец, расставив лапы, стоял посреди прогалины и лаял на нее, и опять в голове у Магьер прояснилось.

Вампирша попросту пыталась отвлечь ее от самого главного.

Отогнав прочь неистовый, безудержный, безумный гнев, Магьер бегом вернулась к Мальцу.

– Веди, – сказала она, – я за тобой.

Малец развернулся и быстрее молнии исчез в лесу.

* * *

Тяжело дыша, Лисил крепко стиснул обломанный сук и заставил себя затаиться, подобно птице, которая, притворившись раненой, отманивает от гнезда лису. Если он не сумеет точно рассчитать удар – ему конец.

У Крысеныша изрядно поубавилось радостной самоуверенности. Лезвия стилетов, которые вогнал ему в бока полуэльф, не могли причинить вампиру вреда, зато теперь его снова охватила злость, а когда Крысеныш злился, он терял бдительность. Человеческий здравый смысл вытесняла слепая ярость дикого зверя.

– До чего же весело! – хмыкнул он, хотя в голосе его веселья было маловато. – Я бы мог даже притащить тебя домой, вот только дома у меня теперь нет. Помнишь Рашеда? Высокий такой, черноволосый, с пустыми глазами и бо-ольшим мечом. Бьюсь об заклад, он охотно перемолвился бы с тобой словечком. Знаешь, ведь пакгауз был для него не только источником прибыли. Для него это была свобода, способность существовать в вашем мире. Можешь ты своим слабым умишком постичь, что это значит?

У Лисила так болела грудь, что каждый вдох давался ему с величайшим трудом, однако он сдерживал стоны и старался сохранять спокойствие. Собрав остатки сил, он приподнялся и привалился спиной к стволу дерева.

– Если б ты перестал молоть чушь, мы хоть сейчас отправились бы повидаться с твоим Рашедом, – сказал он. – Вряд ли он станет так долго со мной возиться: прикончит, и дело с концом.

Даже тень торжества исчезла с лица Крысеныша.

– Ты хочешь умереть?

– Все лучше, чем выслушивать твой дурацкий лепет.

С этими словами Лисил напрягся, ожидая удара. И когда Крысеныш стремительно прыгнул на него, он унесся мыслями в прошлое и снова стал достойным учеником своих родителей, человеком, который способен забыть о боли и, не тратя лишних сил, поразить противника точным, как змеиный укус, ударом. За долю секунды до того, как Крысеныш коснулся его, он проворно выбросил вперед руку, в которой сжимал еловый сук.

Острый сук вошел в грудь вампира как нож в масло. Прежде чем Лисил успел откатиться в сторону, в лицо ему брызнула струйка теплой, почти черной крови.

Крысеныш взвизгнул от неожиданности, да и от испуга. И отпрянул, обеими руками неистово царапая засевший в груди сук.

– Лисил! Где ты?

Этот голос доносился из глубины леса, а не из разинутого рта вампира.

Магьер близко! Облегчение волной нахлынуло на Лисила. Он хотел закричать в ответ, но не смог.

– Здесь! – почти беззвучно выдохнул он. – Я здесь!

Крысенышу наконец удалось одной рукой ухватить и выдернуть сук, однако после этого он повел себя совсем иначе, чем когда запросто выдергивал из себя арбалетные болты. Он задыхался, кашлял, кровь не сочилась, а струей текла из отверстой раны. Скуля, как собака, он обеими руками пытался зажать дыру в груди.

– Я попал тебе в сердце, да? – с неимоверным трудом прошептал Лисил. – Мне не удалось пронзить его насквозь, но я в него попал. Что произойдет, когда из тебя вытечет вся кровь? Упадешь, не в силах шевельнуть и пальцем, и будешь со страхом ждать восхода солнца?

Крысеныш что-то невнятно проклокотал и воззрился на Лисила с неподдельным ужасом. Уже явственно слышны были бегущие шаги и лай Мальца. Хромая, вампир бросился в лес, прочь от этих звуков.

Едва он исчез среди деревьев, как с другой стороны на прогалину ворвался Малец. За ним бежала Магьер. В глазах у Лисила потемнело, и он чувствовал только, как пес длинным влажным языком облизывает ему лицо, а Магьер лихорадочно ощупывает его в поисках увечий.

– Ты ранен? – спросила она и, не дождавшись сразу ответа, повторила громче: – Ты ранен?

– За ним, – просипел полуэльф, – скорее…

– Нет, я доставлю тебя домой.

– Бренден! – простонал он. – Надо предостеречь Брендена…

Магьер не собиралась ни утешить его, ни выразить сочувствие. В голосе ее была одна только нестерпимая горечь:

– Бренден мертв.

* * *

Через подлесок, который становился все гуще, Крысеныш пробирался к затоке, где стояла на приколе заброшенная шхуна. Крысеныш не испытывал боли, свойственной смертным, но он был изнурен страхом, какого раньше никогда не знал. Сейчас он мог думать только об одном – поскорее добраться до Рашеда и получить помощь. Жизненная сила – кровь, которую он выпил у девушки с загорелыми руками, – вытекала из него по капле, отмечая каждый его шаг. Крысеныш не знал, велика ли дыра у него в груди, но рубашка, которую он прижимал к ране, уже промокла от крови.

Как же так? Почему смертный полуэльф и на этот раз сумел его одолеть?

Хватаясь за стволы деревьев, чтобы не упасть, Крысеныш брел и брел вперед, одержимый одним желанием – найти своих сородичей, и плевать ему было и на унижение, и на постыдную слабость.

В густой зелени, окружавшей его со всех сторон, его ноздри вдруг уловили запах жизни. Крысеныш растерялся, и тут из чащи прямо на него вымахнул олень. Мелькнули большие влажные глаза, белый куцый хвост, и вампир, повинуясь инстинкту, с отчаянным визгом бросился на добычу, ухватил оленя за голову и вонзил клыки в его шею.

Несчастный олень лягался и бился, неистово сражаясь за свою жизнь, но Крысеныш, обуянный страхом истинной смерти, был и сильнее, и неистовее. Вырываясь, олень потащил его за собой, но он всей тяжестью своего тела повис на шее животного, повалил его на землю, и скоро олень обмяк в его нечеловечески сильных руках. Вкус и сила крови животного не могли идти ни в какое сравнение с человеческими. Эта жертва не подарила Крысенышу привычного упоения, зато теперь у него были силы, чтобы исцелиться. Вампир разжал руки и оттолкнул от себя мертвого оленя.