Текст книги "Троянский мордобой"

Автор книги: Баграт Саруханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

–Мам! Мама! – сын как раз собирался её позвать. – Я хочу идти в солдаты.

–Нет, сынок, ты не хочешь, – авторитетно заявила богиня. – Я хотела позвать дядю Витю из Ерденёво, но он ещё не родился, а деревню не построили. Поэтому тебе придётся самому научиться ссаться.

–Научиться чему? – переспросил Ахилл.

–Ссаться, – повторила Фетида. – По научному – энурез.

–Мама, – серьёзным тоном сказал великий герой. – Как я могу ссаться, если от одного моего имени враги срутся целыми армиями вместе с конницей?

–Я так и знала, что ты не будешь слушать маму, – вздохнула богиня. – Поэтому ты отправишься на Скирос к своему дяде Никомеду.

–Я не хочу к дяде, там одни бабы во дворце!

–Именно по этой причине ты туда и отправишься! – строго наказала Фетида.– И ещё...

Во дворце Никомеда действительно присутствовали по большей части принцессы. Более того, трясущиеся от ужаса слуги, боясь заглядывать Ахиллу в глаза, по приказу богини переодели его в женское платье. Вытянувший короткую палочку слуга подвязал волосы воителя широкой розовой ленточкой с синими цветочками, за что был тут же им придушен. Но поскольку мама наказала, ленточку Ахилл оставил.

Дни на Скиросе тянулись, как смола в ямах в выгрызающих душу обсуждениях последних модных тенденций. От подробностей, с кем спала Полифея, как завивает волосы Хренотея и какая же гадина эта Офигея, воителю хотелось схватить ближайшую колонну и забить участниц разговора в землю. Лишь из доброты душевной Ахилл представлял, что забивает их по шеи, дабы не лишать принцесс главного удовольствия в виде болтовни.

В один прекрасный день, пока герой пытался отрабатывать марш в длинной юбке, мысленно ругаясь, что килты ещё не изобретены, во дворец прибыла знатная делегация. Слуги медленно расстилали ковры, высыпая на них драгоценности, следующие последним веяниям античной моды, ткани из нежнейших материалов... А центральный процессор Ахилла завис, когда его взгляд упал на пару мечей, невозмутимо лежащих посреди роскошного тряпья и чуть чуть присыпанных драгоценностями. Воин, казалось, перестал дышать, любуясь остротой клинков, как вдруг кудахтанье его «близких подруг» было прервано набатными арфами.

–Ой, гевалт! – Раздался крик Одиссея. – Демоны! Демоны наступают!

В зале началась паника. Ахилл попытался было добраться до мечей, но столкнулся с самой стройной из принцесс. Ввиду разницы в весовых категориях героя отшвырнуло в колонну, о которую он сильно ударился спиной и свалился на пол. Мерзопакостная повязка тут же сползла на глаза, перекрыв ему зрение, и герой пополз на четвереньках туда, где, как ему казалось, должны быть мечи.

–Живьём! Живьём бХГать демонов! – доносились крики Одиссея сквозь звон металла.

Получив несколько ударов коленями по рёбрам, Ахилл наконец нащупал рукояти клинков и со страшным рёвом вскочил на ноги, размахивая клинками во все стороны и прибавив куда больше ужаса к женским крикам.

Когда он, наконец, смог кулаком стянуть повязку с одного глаза, то увидел, что зал пуст, и только перед ним на почтительном расстоянии стоят Одиссей и другие цари, с опаской поглядывающие на него.

–Где демоны?! – прорычал Ахилл, пытаясь стянуть повязку и со второго глаза.

–Демоны были, не отХГицаю, – примирительно заговорил Одиссей, выставив вперёд пустые ладони в знак мирных намерений. – Но они самоопиздюлились. Так что тепеХГь никто не будет мешать нашему военному походу.

–Походу? – заинтересовавшись, воитель даже забыл про ненавистную повязку. – Военному?

–Очень военному, – закивал в ответ царь Итаки. – И очень эпическому!

–Эпическому? – оживился ещё больше Ахилл.

–О да! Ему посвятят поэму. Нет! Две поэмы! И ещё будут спин-оффы!

Будущий главный герой эпической поэмы по мере описания перспектив Одиссеем улыбался всё шире.

–Куда идём? – просто спросил он, когда царь Итаки закончил.

–На Трою! – подхватил инициативу Менелай. – В их армии много великих героев, а значит нас ждёт много великих сражений. В крайнем случае набухаемся и устроим знатный мордобой.

–Я в деле! – закричал Ахилл, срывая повязку и пытаясь избавиться от платья. – Военные, а мне оружие дадут?

–Тридцать третий, – вполголоса сказал Агамемнон, ставя галочку на амфоре со списком командующих.

Экспедиция была в сборе. А вот что происходило в это время в Трое, мы узнаем позже.

Глава 4

А в Трое тем временем играли свадьбу младшего сына царя Приама и его красавицы-жены Елены, царицы Спарты. Собрав всех своих друзей и соседей, правящая династия шумно радовалась столь ценному приобретению. Особой гостьей на торжестве оказалась Афродита, невольно подавшая идею для проведения подобного торжества. Богине, случайно сказавшей, что без свадьбы только мухи женятся, из-за участия в брачной церемонии пришлось одеться. А за столом, к удивлению богини, когда всем остальным стали подавать яства, на её тарелке оказалось золотое яблоко.

– Это ещё что за нахуй? – вежливо поинтересовалась богиня красоты, покосившись на слугу. – Где мой бифштекс?

– Видите ли, – запинаясь, начал оправдываться слуга. – Пришла какая-то женщина. На Э, кажется, её звали. Она сказала, что фрукты полезны для фигуры.

– Для фигуры? – медленно приподнимаясь, зарычала Афродита. – То есть я жирная?!

Слугу, от ужаса окончательно забывшего все известные ему языки, невольно спасло от незавидной участи царское семейство.

– А давайте набухаемся! – громогласно предложил восславить Диониса Деифоб, средний сын Приама, с самого начала торжества занимающийся сим процессом.

Афродита на мгновение отвлеклась, а когда повернулась обратно, след слуги уже затерялся среди остальных прислуживающих гостям. Поскольку превращать в жабу случайного человека было некрасиво, а все слуги для богини красоты были на одно лицо, она махнула рукой и снова опустилась на своё место, залпом выпив кубок с вином. Сидящий подле неё Парис тем временем пожирал взглядом свою невесту, по давней традиции сидящую не рядом, а напротив него. И тут взгляд богини красоты упал на мужчину, восседавшего возле спартанской царицы, которая с не меньшим аппетитом поедала взглядом своего жениха. Через плечо незнакомца, одетого в роскошную тунику, была переброшена широкая лента, напрочь потерявшая исходный цвет регулярной пропитки вином. Тем не менее, острый взгляд Афродиты позволил ей прочитать почти невидимое и незнакомое слово «Тамада».

– Предлагаю выпить за молодых! – поднял кубок неизвестный, мгновенно вызвав оживление среди присутствующих.

– Да! – пошатываясь, поднялся со своего места Кикн, царь города Колон и давний союзник троянцев, поддержав тостующего. – За царевича и его царицу!

– До дна! – крикнул мужчина, поправляя ленту.

С присущей всем организаторам смекалкой он наполнил до краёв как свой кубок, так и кубок царя Колона. Один незнакомец заставил выпить Кикна, а второй осушил сам. Царь выпил и опал как озимый. Гектор, на плечи которого приземлился урожай, со вздохом повёл плечом, стряхивая гостя на пол и предоставляя вынос тела прислуге.

– Выпьем же за то, – не унимался незнакомец, размахивая кубком, который неизвестно как снова оказался полон. – Чтобы молодые радовали нас ежеминутно! Совет вам да любовь! Ну и детишек!

– О да, мииилааай! – закричала Елена и полезла к суженому прямо через стол, плюхнувшись с размаху ему на ноги. – Бери меня прямо тут!

Захрипевший от свалившегося на его колени счастья, Парис бросил умоляющий взгляд по сторонам, но Гектор внимательно рассматривал колонну в противоположном конце зала. Афродита, в свою очередь, пожирала взглядом золотое яблоко и игнорировала происходящее вокруг. Вдобавок богиня закрылась ладонями как шорами от окружающих в надежде хоть так от них оградиться.

– Помогите, – просипел задыхающийся от навалившегося на него счастья царевич.

– Отъебись, – лаконично отреагировала богиня, периодически косясь на орущего очередной тост тамаду. – Где я этого пидараса могла видеть?

– Вытащи меня отсюда, – взмолился Парис, из последних сил пытаясь отстраниться от обычно притягательного для любого здорового мужчины места ниже женской шеи и получить хоть глоток спасительного воздуха.

– Терпи. Тебе ещё долги отрабатывать ночью, – ехидно заметил тамада, нагло улыбаясь. – Кстати, Елена любит сверху.

– А ты откуда это знаешь? – с подозрением посмотрела на незнакомца богиня красоты, начиная что-то подозревать.

– А мне многое что спьяну рассказывают. Даже мужья, – нагло заулыбался в лицо богине мужчина, подмигнув ей.

– За молодожёнов! – снова заорал Деифоб. – И за Диониса!

Не обращая внимания на закрывшего лицо ладонью Гектора, средний сын Приама попытался залпом выпить полную амфору вина, но, потеряв равновесие, съехал со своего ложа и, получив по лбу глиняным сосудом, наконец-то затих под столом, изредка похрапывая. Отвлёкшись на мгновение от странного незнакомца, Афродита вновь посмотрел на место, где он только что стоял. От тамады остался только опустевший кубок вина и упившаяся вусмерть публика.

– Что я, блядь, тут забыла, – тихо и задумчиво произнесла Афродита, медленно опустившись на своё место. – И где мой бифштекс?!

Споткнувшийся от божественного крика слуга, как раз несущий запрошенное почётной гостьей блюдо, в последнее мгновение сумел удержать равновесие. Однако через мгновение зал огласили страшные завывания, заглушившие музыку, надрывающуюся в попытках увлечь орущих гостей.

– Вииижу! Вииижууу!

Гости повскакивали со своих мест. Остались сидеть лишь Афродита, гипнотизирующая яблоко, царская династия и Елена, не желавшая слезать с колен уже синеющего от удушья Париса.

– Что это за пиздец? – вскричали гости.

– Да не обращайте внимания, – отмахнулся Приам, расплескав вино. – Это мои пиздюки, Гелен и Кассандра. Они с детства какую-то хуету видят.

– Никакая это не хуета, батя! – запротестовал бледный черноволосый юноша, вплывая в залу как привидение. – Я пиздец вижу!

– Пиздец – это когда ты вот так на свадьбу врываешься, – усталым голосом отчитал младшего брата Гектор.

– Свадьбу надо отменить! – тоном, не терпящим возражений, заявил Гелен, ударив рукой по столу и через секунду баюкая отбитую ладонь. – А невесту вернуть мужу. А то нам пиздец!

– Ой, всё! – закатила глаза Гекуба, возвращаясь к трапезе.

– Сын, – наставническим тоном обратился Гелену Приам. – Ты ёбу дал как и сестра?

– У него ещё и сестра такая же богами пизданутая? – тревожно переглянулись гости.

– Батя, ты же меня знаешь, я всё ВИИИИЖУУУУ!!! – принялся убеждать отца Гелен, завывая. – Ты же царь, а не хуйня какая-нибудь! Так мысли системно!

– Триста тридцать пять, – произнёс загадочную мантру Приам, закатив глаза. – Сын. Ленку мы спартанцам не вернём. Они твою бабушку спиздили и не вернули. Так что пусть теперь терпят.

– Батя, они сюда плывут! – попытался вновь пойти на штурм неприступной крепости царского мнения. – Они тут камня на камне не оставят! Хотя бы лошадью не ходите.

– Ладно-ладно, – замахал руками Приам, принимая компромиссное решение. – Не будем мы ходить лошадью, только отъебись и иди прими свои таблетки.

– Вииижууу!!! – завыла, влетая в залу, рыжеволосая девушка, повиснув на руках ближайшего слуги. – Пиздец вижу! Лошадью нельзя ходить!

– Блядь! – подскочила почтенная публика. – А это ещё что?

– Кассандра это, – вздохнув, ответил царь Трои. – Дочка моя.

– Кто-кто? – покосившись на хозяина переспросили гости.

– Спортсменка, комсомолка, – начал было Приам, но быстро вспомнил, что ни тех, ни других ещё несколько тысяч лет мир не увидит. – Просто красавица. Хоть и малость ебанцой. Жениться никто не хочет?

Желающих не оказалось.

– Батенька! – завизжала Кассандра. – Я пиздец вижу!

– Да мы знаем, знаем, – отмахнулся от неё царь.

– Батенька, лошадью нельзя ходить! – добавила Кассандра, вызвав полный ужаса вопль со стороны Гелена.

– Дайте им селёдки, – распорядился Приам, вновь повернувшись к гостям и потеряв интерес к отпрыскам. И найдите какую-нибудь лошадь. Походим ею.

– Нет! Батя! – попытался опротестовать решение Гелен, пока его уводили. – Бабу Лошадью нельзя ходить!

– Вы кому микрофон дали?! – взорвался Гектор, вскочив со своего места. – Выключите ему микрофон!

– Да выпиздите их отсюда! – взмолилась Афродита, сжимая массируя пальцами занывшие от воплей виски. – Нахуй мне вообще это яблоко понадобилось?

– Ну и нахера ты вылезла? – никак не мог успокоиться потенциальный победитель античной «Битвы экстрасенсов», когда их обоих увели в подсобные помещения дворца. – Я же почти их убедил!

– А я что? – оправдывалась Кассандра, потирая ноющий после встречи с палкой афедрон. – Я же твои слова подтвердила. Лошадью нельзя ходить!

– Ты свою репутацию забыла что ли?! – наорал на неё брат. – Ты как спизднула это, даже я поверил, что лошадью ходить надо! Лошадью! Дура, блядь! Нам теперь точно пиздец!

А свадьба тем временем продолжалась.

Глава 5

Собравшиеся на берегу ахейские цари с гордостью наблюдали, как готовится к отплытию их стотысячная армия. Как непобедимая армада из более чем тысячи кораблей готовится принять на борт неисчислимую орду воинов. Сердца командующих трепетали от восторга, когда отряды запели традиционную древнегреческую победную песню.

– Вы слыхали, как дают пизды? – протянули запевалы. – Только нет, не те, что с волосами.

– А пизды, конкретные пизды, о-о-ох, – отозвались отряды. – Бьют когда руками и нога-а-ами.

– Хорошо поют, – заметил радостный Агамемнон, потягиваясь. – Душевно.

– Ещё бы, – кивнул Менелай, которого не могли сбить с боевого настроя даже вечно зудящие рога. – Все после драки с нами выучили... А ты чего такой радостный?

– А чего мне не быть радостным? – криво ухмыльнулся брату царь Микен. – Гляди, какую лань подстрелил. Одиссей, ты чего там к жопе моей добычи прицеливаешься?

– Поц ты микенский, – вздохнул царь Итаки, разглядывая убитую Агамемноном лань. – Что ж ты всю нашу ХГаботу по сбоХГу аХГмии пожёг?

– Я не нарочно, – ответил микенец, вмиг растерявший весь оптимизм под хмурым взглядом итакийца. – Эксперимент это был. На предмет рационализации охоты.

– А нельзя было, – взорвался Одиссей, – ДХГугую лань гХГохнуть, а не эту?

– А чё это? – не понял Агамемнон.

– А ты вот это пХГочёл? – также ответил вопросом на вопрос Одиссей, ткнув в шерстистое бедро лани, на которой красовалась табличка «Собственность Артемиды. Кто тронет – тому пиздец». – О том, что нам за это будет, ты подумал?

– Я не подумал, – честно признался Агамемнон.

– Не подумал! – всплеснул руками Одиссей. – ТепеХГь думай, как с пеХГвой галеХГой богиню задобХГить! А то пустит весь наш флот на дно, как осьминогу.

– Так, не еби мне мозги! – отмахнулся от него Агамемнон. – Готовимся к отплытию.

– Нам дадут пизды, – вздохнул Одиссей.

– Или мы им, – возразил Менелай. – Солдат у нас достаточно, герои все в сборе, что может пойти не так?

– И пХГавда, что может пойти не так? – повторил царь Итаки, любуясь, как повздоривший с кем-то Ахилл тащит к морю командиров союзного войска, ныне раскиданного вдоль берега, чтобы утопить всех разом. – Что с козыХГем делать будем?

– Свяжем каналью, и в трюм! – предложил мудрое решение Большой Аякс. – Нехер ему своей рожей богов пугать.

– Кстати, о богах, – вмешался Агамемнон. – Что там с пророчествами? Как к Трое пойдём?

– Маршрут построен, – объявила жрица, подав командующему походом амфору с проложенным курсом к землям троянцев.

– Вот и замечательно, – обрадовались было цари, но тут увидели, какая будет длительность похода. – Какие, сукаблянахуй, десять лет?! Что это за маршрут такой???

– Так тут всё понятно, – вышел вперёд известный прорицатель и читатель карт Калхас. – В начале всё зелёное, там всё как по маслу пойдёт, а вот в конце видите красную линию? Ещё вьётся как змея большая.

Цари закивали, глядя на вьющуюся красную линию, которая действительно была больше похожа на жрущую птенцов змею.

– Так вот! – продолжил Калхас, для важности подняв вверх кривой палец. – Вот там...

– Всё пойдёт по пизде, – закончил за него Одиссей. – Давайте лучше по домам.

– Нет! – рявкнул Агамемнон.

– А обойти как-нибудь то красное можно? – заныли остальные. – Может там есть какой-нибудь проход или плат...

– Отставить! – прикрикнул на приунывших царей микенский главнокомандующий. —У нас субординация и выслуга лет! За мной!

Спустя некоторое время могущественный греческий флот, несущий через море огромное войско, приблизился к незнакомым берегам.

– Вот мы и у Трои, – заявил Большой Аякс. – А вы ссались всю дорогу. «Не дойдём, не дойдём».

– Я и сейчас ссусь, – заметил Одиссей с соседнего корабля. – Ты-то один, а у меня Ахилл на борту. И он давно не дрался.

– Успокойся ты, он связанный и в трюме сидит, – отмахнулся от постоянных причитаний итакийца стоящий с ним рядом Агамемнон. – Хотя я не очень понимаю, как его удалось связать.

Переглянувшиеся Аяксы и Патрокл решили не расстраивать остальных новостью, что Ахилл не был связан, а истребил все запасы вина во всём флоте и сейчас спал ахилловским сном, в котором голыми руками рвал демонов. К моменту размещения лагеря герой должен был как раз проснуться с диким похмельем и новостями, что ближайшее вино находится за городскими стенами. План, разработанный троицей, не был согласован с Одиссеем, но не имел слабых мест и должен был существенно сократить время осады и штурма города. Однако в изначально прекрасной задумке не был учтён один небольшой нюанс.

Высадившиеся на незнакомых землях древние греки сразу же приступили к важному занятию: воровство, убийства и поиск гусей. И если с первыми двумя пунктами они кое-как справлялись, то поиск гусей, к удивлению искавших, вывел их на марширующую армию. Хозяева местных земель явно были намерены близко познакомиться с новоприбывшими и узнать, что те здесь забыли. Бросив наворованное и даже не всех убив, греки отступили к лагерям, возвещая о скором близком контакте третьей степени. Прибывшая же армия, не церемонясь, приступила к погрому строящегося лагеря и, одновременно с этим, объяснению гостям смысла фразы «чувствуйте себя как дома». Собрав свои личные армии, цари попытались оказать сопротивление, но в итоге оказались отброшены почти к самым кораблям. Отступив на корабль Одиссея, Агамемнон увидел, что тот внимательно изучает амфору с маршрутом.

– Ты что тут делаешь, хитрая итакийская морда? – заорал командующий экспедиционными силами.

– Тут что-то не так! – заявил в ответ Одиссей. – Они сХГажаются как настоящие демоны!

– Где демоны? – вдруг донеслось из трюма.

– Ой вэй, – сказал царь Итаки, зажимая рот руками.

– Где демоны?! – заорал запертый Ахилл, колотя в дверь кулаками, от чего корабль заходил ходуном.

– Одиссей, ты долбоёб, – вздохнул Агамемнон, уцепившись за ближайший крепко привязанный канат, чтобы не полететь за борт.

Попытавшиеся взойти на корабль итакийские солдаты оказались сметены спешно эвакуирующейся командой. Похватав всё, что может сойти за оружие, те предпочли вступить в бой, чем оставаться на одном судне с проснувшимся с бодуна Ахиллом. Тем временем армия противника уже оказалась на самом берегу.

– Ладно, – вздохнул Одиссей. – ПХГидётся пойти на кХГайние меХГы. Выпустить КХГакена!

– У нас нет кракена, – мрачно ответил итакийскому царю Агамемнон. – Да и на сушу кракен не поползёт.

– А кого мы таки можем выпустить? – после недолгой паузы уточнил Одиссей, а через мгновение корабль содрогнулся от мощного удара снизу.

– Выпустите меня! – заорал из трюма запертый Ахилл, с каждым ударом успешно продвигаясь в процессе разборки судна на запчасти. – Я этим демонам таких пиздюлей выпишу, что в Тартаре начальство заикаться от их истории будет!

Переглянувшись, цари ретировались, предоставив честь отпирания трюма Патроклу, единственному, кого Ахилл, наверное, не сразу убьёт. Вылетев из многомесячного заточения в облаке соответствующих ароматов, великий воитель одним своим видом обратил в бегство передовые ряды противника, а оказавшись рядом и дыхнув, привёл в полное замешательство почти все войска на берегу. Верный Патрокл орудовал одним копьём, отбросив щит, поскольку вторая рука была ему нужна, чтобы зажимать нос. Вырвавшийся вперёд предводитель противника воспользовался этой слабостью и ранил друга Ахилла, но тот, превозмогая боль, продолжил сражение. Наконец, великий герой смог через похмелье сфокусировать взгляд на самом богато одетом противнике.

– Ты демон? – на всякий случай уточнил Ахилл, так толком и не разглядев оппонента в доспехах.

– Чего? Я? – опешил противник, пошатнувшись от тяжёлого дыхания героя. – Нет конечно! Я...

– Тогда тебе просто пиздец, – заключил Ахилл и с размаху воткнул копьё тому в бедро, отшвырнув воителя куда-то в задние ряды наступающей армии. Солдаты противника, ощутившие силу воинского духа появившегося предводителя греков и опешившие от внезапно и интересно ретировавшегося командующего, предпочли развернуться и вернуться в город.

– У кого-нибудь есть выпить? – поинтересовался Ахилл.

– Эээ... Выпить есть в городе впереди, – заметил прихрамывающий Патрокл, старающийся придерживаться первоначального плана.

– Городе? – повернулся к нему герой, от дыхания которого стал темнеть песок. – А что там за город?

– Троя, конечно, – ответил ему Патрокл, опирающийся на копьё больше из-за головокружения от тяжёлого дыхания друга, чем от ранения.

– Вообще-то нет, – заметил спускающийся с корабля Одиссей, не сводящий взгляда с амфоры. – Мы, кажется, сделали небольшой кХГюк и попали в гости к нашему давнему дХГугу Телефу, сыну ГеХГакла.

– Не понял, – покачал головой Агамемнон. – Мы что, с союзниками дрались?

– Не понял, – покачал гудящей головой Ахилл, – Я что, вместо демона пиздюлей сыну Геракла отвесил?

– Получается, что да, – признал Одиссей, оглядывая место побоища. – Как-то неловко вышло.

Спустя пару дней к столице Мизии, царства Телефа, запершей ворота на все засовы и для верности ещё подпёршей их швабрами, прибыло посольство с дарами и предложением мира.

– Слушай, Телеф, – выступил вперёд Одиссей, отличающийся умом и красноречием. – Возникло лёгкое недоХГазумение. Мы извиняемся. И пХГедлагаем миХГ и участие в нашем меХГопХГиятии.

– Да пошли вы нахуй, пидарасы! – проорал с городской стены Телеф, опираясь на костыль. – Я уже поучаствовал, мне достаточно!

– Вот видишь, – тихо заметил Одиссей Агамемнону. – На миХГный договоХГ он согласен.

Так греки заключили с мизийцами мирный договор, однако Телеф вежливо отказался присоединяться к их походу. Пополнив провиант и запасы вина, греки погрузились на корабли и отчалили от гостеприимной Мизии, устроившей после их отбытия национальный праздник. А флот через несколько дней внезапно попал в сильнейший шторм, который разбросал корабли по всему морю, в результате чего они кое-как собрались в одной бухте.

Выглянувшие из-за борта цари с удивлением увидели берег, с которого они грузились в поход и где получали пророчества, надолго там застряв. Но об этом в следующий раз.

Глава 6

Высадившись в гавани Авлиды, цари собрались вокруг жертвенника и занялись разработкой нового плана похода.

– И какого хера это было? – поинтересовался у остальных Агамемнон, наблюдающий, как солдаты, подняв транспарант «Кто куда, а мы на Клинскос» выстроились в колонну и куда-то отправились. – Что это за шторм, и почему мы там, где начали?

– БуХГя, – лаконично заметил Одиссей, смотрящий в сторону моря. – Божественная. Давайте по домам?

Солдаты и матросы в это время спешно вытаскивали корабли на берег, потому что оставшейся без присмотра галере местные русалки быстро приделали плавники.

– Давайте лучше попробуем ещё раз получить пророчество, – предложил Агамемнон. – Как раз пригодятся дары мизийцев.

– Ты о том, что они нам вручили, лишь бы мы съебались? – уточнил Менелай, в очередной раз поправляя сползающий с головы рогатый шлем. Сильнее всего спартанца пугала мысль, что кто-то заметит сползание шлема, а не рогов.

– Да какая разница, – отмахнулся от него Агамемнон, сваливая всё в кучу у ног женщины с бейджиком «Жрица». – Дары и дары. Давай пророчество.

– Маршрут перестроен, – отозвалась та, как раз закончив рисовать на амфоре морской путь к желанным берегам.

– Дай сюда, – царь Микен схватил амфору и принялся изучать. – Это что за точка «Тут вам пиздец»? А это что за «Тут вам жопа»? Это что за маршрут?

– Сверху написано, – ответила обиженная жрица оракула и отвернулась.

– До-ро-га, – принялся читать по слогам Агамемнон. – Для и-ду-щих на хуй... Так, стоп! А нормального пророчества нет?!

– За нормальное чатлами надо платить, – донеслось от жрицы, – А не той хуйнёй, которую вы приволокли.

Цари воззрились на гору фруктов, зарезанной скотины и дорогих тканей.

– Чего вам ещё не хватает, пидараски?! – взорвался Агамемном. – Тканей мало?! Мяса мало?! Золота мало?!

– Нехер было мясо на ткани складывать, – отозвались жрицы. – Вы сложили, а нам стирать. Давайте нормальные дары или плывите нахуй отсюда. Наш оракул чатлы хочет.

– Что такое чатлы? – тихо поинтересовался Менелай у присутствующих царей. – И где их достать?

– Мне кажется, Меня, – столь же тихо сказал царю Спарты Одиссей. – Что чатлы для этого поца мы не найдём, потому что они из будущего.

– А что делать тогда? – вопросительно воззрился на самого хитроумного из командиров Агамемнон. – Как ты вот им обьяснишь, что поход отменяется, потому что у нас карты нет? Ахиллу особенно, который... Да отвлеките вы его, он сейчас ещё одну армию утопит!

Пока адъютанты во главе с лучшим другом Ахилла Патроклом бросились успокаивать вошедшего во вкус главного героя будущей войны, цари решали как задобрить оракула.

– А давайте пошлём этого оракула на остров Впиздус и так пойдём, – предложил Малый Аякс. – Вон, пара моих кораблей уже паруса подняла.

В течение следующей пары минут цари, да и вся армия, имели счастье любоваться, как два корабля, снявшиеся с рейда без разрешения небесной канцелярии, угодили в локальный миниатюрный шторм, столкнулись друг с другом и пошли ко дну вместе с экипажами.

– Мелкий, кажется тысяча чертей с Олимпа только что послала на остров Впиздус тебя с твоей идеей! – заржал Большой Аякс, тыча в сторону места, где несколько минут назад две галеры вошли в невольный клинч.

– Может Ахилла на жриц натравим? – осторожно предложил Патрокл.

– Эй! – послышалось со стороны берега. – Я отмороженный, а не ёбнутый.

– Ладно, богами пришибленная, чего тебе надо? – вежливо обратился к жрице Менелай.

– Артемида требует компенсацию морального ущерба, – ответила дама в тунике, задрав нос. – Козу за козу.

– За какую ещё козу? – не понял Менелай.

– За лань, – поправила коллегу вторая дама, похожая на первую как сестра-близнец. – Эта лань была собственностью богини Артемиды и её добычей. Ты её отнял, теперь исправляй.

– Что за козу вы хотите взамен? – уточнил Одиссей.

– Ифигению, – хором ответили жрицы.

– Офигению? – донеслось с пляжа. – Я за! Прирежьте её нахуй, она мне всё время на Скиросе косы туго заплетала.

– Не Офигению, а Ифигению, – поправила старшая, если судить по габаритам, жрица. – Дочку царя Агамемнона.

– Как это?! – взревел Ахилл в несколько прыжков оказавшись возле жертвенника и заглушив микенского царя, очень заинтересованного в ответе, почему это его любимая дочка считается не ланью, а козой. – Тогда я против!

– Я тоже против, – заявил Агамемнон. – Причём категорически!

Мнение Ифигении никого не заинтересовало

– Тогда, похоже, что нам не согласуют поход на самом веХГху, – заметил Одиссей.

– И какие у тебя идеи, хитрожоп? – повернулся к нему командующий экспедицией.

– ПХГедлагаю сесть и всё нетоХГопливо обдумать, – тут же заявил итакиец. – Мне лучше всего думается дома, так что...

– Стоять! – заорал прорицатель Калхас. – А вот ты цак надень и в пепелаце сиди! Ясно?!

Одиссею не было ясно ничего из фразы; но когда на тебя так орёт прорицатель, то лучше соглашаться.

– Чего сХГазу гевалт поднимать, – вздохнул правитель Итаки. – Хоть это и куда дольше, буду думать тут.

– То есть думать? – не понял Ахилл. – А драться когда? По всей Древней Греции легионы демонов непизженные ходят, а мы тут сидеть и думать будем? Нет, это без меня.

Как только корабли отправившегося домой Ахилла скрылись за горизонтом, в лагере тут же были торжественно открыты несколько припрятанных кувшинов с вином, а из моря наконец выловили прятавшихся среди волн солдат и офицеров, которые так и не поняли, чем обидели героя войны с контузией на всю башку. Вскоре вино закончилось, и командиры задумались, что делать дальше, потому что цари стали разбредаться по домам.

– Воины! – обратился к ним Агамемнон с вдохновляющей и мотивирующей речью. – Славные герои Древней Греции! О наших деяниях испишут тысячи амфор! Мы вот-вот поймём, чем заебали богов, исправимся и отправимся в путь!

Сработало.

– Пошли вы на хуй, – ответила половина армии, погрузившись на галеры и отчалив домой.

Сработало, потому что ушла не вся армия. Однако Агамемнон, глядя на результат, пришёл к философскому выводу.

– Ну и пожалуйста, блядь! – сказал царь Микен, – Ну и пошло всё в пизду! Нахуя мне это надо.

Оставшиеся цари, как раз готовившие новую вдохновляющую речь, успели только позвать лидера похода по имени и узнать, что где-то за морями в дальних землях на юге есть гора, куда им всем стоит отправиться. Агамемнон же вернулся в Микены, где застал верещащую жену и Телефа, который, замотанный в несколько слоёв бинтов ниже пояса, разводил костёр под лежащим на решётке сыном царя, Орестом.

– Ты, что, итить твою мать, творишь, ебанутый?! – предельно вежливо поинтересовался у него царь.

– Я в грекограмме прочитал, что мне это силу вернёт, – заявил в ответ сын Геракла.

Только сейчас до Агамемнона дошло, почему Телеф был замотан бинтами. Белая ткань пропиталась кровью из так и не закрывшейся раны, полученной от Ахилла.

– Так только из-за этого? – всплеснул руками Агамемнон. – У меня денег до хуя! Я тебе любых врачей найду! Вмиг тебе ногу зашьют!

– Иди ты на хуй со своей ногой! – ответил Телеф. – Другую силу мне верните!

– Какую другую? – не понял Агамемнон.

– Другую! – заорал на него царь Мизии. – Меня жена на порог не пускает!

– Погоди-погоди, – настороженно заметил микенский правитель. – Ты же получил копьём у самого колена. Он не может быть таким дли...

– Сын Геракла великолепен во всём! – гордо заявил Телеф, сразу же взвыв от сильной боли. – Да сделайте вы что-нибудь, пидарасы!

Собравшиеся на консилиум лекари после долгих совещаний вытолкнули вперёд вытащившего короткую соломинку.

– Великий царь, не вели казнить! – врач сразу же перешёл к главной теме без долгих вступлений. – Вели рецепт выписать!

– Пиши, коль не пиздишь, – велел Агамемнон, косясь на Телефа, который так и не отошёл от жаровни.