Текст книги "Именинник (ЛП)"

Автор книги: Б. Собжаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Книга: «Именинник»

Автор: Б.Собжаккен

Серия: Одиночная

Коул

Я не помню ни одного дня, когда бы я не был одержим Оливией Мэтьюс. С возрастом, мое влечение мамой моего лучшего друга переросло в нечто более темное. Четыре года назад, когда мне было всего четырнадцать, я наблюдал за тем, как она вылезает из бассейна, и мой член в штанах затвердел до того, что я чуть не кончил. Вода стекала по ее груди в черном бикини, привлекая мое внимание к ее соскам, проступающим сквозь ткань. Когда она повернулась, нижняя часть бикини скрылась меж ягодиц, открывая мне полный обзор на ее пухлую попку. В тот день я перестал обращать внимание на любую другую девушку: никто не мог сравниться с Оливией Мэтьюс. С тех пор я никогда никем не интересовался.

Когда мы с Дженсеном были еще детьми, я всегда хотел проводить в его доме намного больше времени, чем в своем собственном. По крайней мере, его мама готовила для нас, укладывала спать и водила в интересные места. Его мама дарила мне подарки на день рождения и праздники, в то время как моя даже не удосуживалась проверить, дома ли я. Его мама была единственной на трибунах, всех наших играх.

– Чувак, твоя мамаша просто охренительна, – ухмыляется Джоуи, наблюдая за тем, как Оливия стоит на заднем дворе, готовя гриль. Ее джинсовые шорты и красная майка не скрывают ее горячую фигуру. С одной стороны я ненавижу то, что она выставляет себя напоказ перед другими мужчинами, но с другой мне хочется запечатлеть этот образ в своей памяти.

Я напрягаю челюсть, борясь с желанием выколоть ему глаза за то, что он пялится на нее. Я знаю, что это делает меня лицемером, но каждый день, проведенный в ее присутствии, заставляет меня быть еще большим собственником.

Мне не с кем поделиться этим неконтролируемым влечением. Приходится держать это в глубине души, чтобы мой лучший друг никогда не узнал об этом. Легко забыть, что внешний мир тоже может восхищаться ею, когда обычно мы бываем только втроем.

Дженсен повернул голову к Джоуи и прорычал.

– Заткнись, блядь.

– Нет, Джоуи прав. Она – чертова милфа. Дилан соглашается. Он вскидывает руки к груди, подчеркивая, какая большая у Оливии грудь. На этот раз я бью Дилана по затылку.

У Дженсена дергается челюсть. Он терпеть не может, когда кто-то упоминает о том, насколько сексуальна его мама, и поэтому я сознательно стараюсь этого не делать. Дилан и Джоуи – ребята из команды, с которыми мы общаемся в школе, но я понимаю, что это первый раз, когда он привел их к себе домой.

– Эй, придурки. Если не можете уважать его маму, валите на хрен, рычу я.

Дженсен выдохнул и откинул назад свои мокрые волосы, забрызгав парней.

– Она готовит нам еду, а вы пялитесь на нее, как пара озабоченных девственников. Это жалко.

Я сдерживаю гримасу, вызванную его фразой. Если бы он только знал, что я такой же жалкий возбужденный девственник, как и они. Что мне отчаянно хочется узнать цвет ее сосков, до того, как облизать их, мне хочется увидеть, как блестит ее киска, прежде чем я погружу в нее свой член. Я часами просматривал порно по ночам, чтобы найти наиболее похожую на нее.

– Остынь, говорю я.

– Я бы не стал к ней приставать или что-то в этом роде. Мне не нравятся гребаные пумы, говорит Джоуи, и я качаю головой. Он просто роет себе яму поглубже.

Лицо Дженсена темнеет, гневный румянец переходит на его шею.

– Ну, тогда помалкивай.

Он выпрыгивает из бассейна и берет полотенце, а затем встает рядом с мамой, как бы прикрывая ее от их взглядов.

– Он очень оберегает свою маму. У него есть только она, так что я бы прекратил комментарии предлагаю я, желая поскорее выбраться из этого бассейна.

Дилан закатывает глаза. – Мы просто прикалываемся, чувак.

Я поднимаю бровь. – Типа того, как Тайлер шутил, когда сказал, что собирается перегнуть твою сестру через трибуну и трахнуть ее, пока ты не сломал ему нос.

Он выдохнул и стряхнул воду с волос. – Ладно, я понял. Извини.

Джоуи усмехается. – Я буду держать рот на замке, но клянусь, я не имел в виду ничего такого.

Пожав плечами, я вылезаю из бассейна и, захватив полотенце, направляюсь к своему лучшему другу.

– Вам нужна помощь, миссис Мэтьюс?

Оливия поворачивается ко мне, ее взгляд быстро пробегает по моему телу, а затем возвращается к грилю.

– Сходи возьми все необходимое из холодильника. Я уже нарезала салат и помидоры. Дженсен, возьми тарелки и передвинь холодильник поближе к бару.

За те несколько секунд, что она смотрит на меня, мой член твердеет, и я, не говоря ни слова, быстро направляюсь к дому. Я слышу, как Дженсен идет за мной, и пытаюсь придумать что-нибудь отвратительное, чтобы унять эрекцию.

– Джоуи и Дилан – козлы, ворчит он.

Когда он проходит мимо, я хлопаю его по плечу и становлюсь между дверцами холодильника. – Да, но теперь мы знаем, что больше не будем их приглашать.

– Но мне бы хотелось, чтобы у меня было больше друзей, которые не пускали бы слюни по моей маме. Как ты.

Мое сердце замирает, а чувство стыда за свою одержимость убивает мою эрекцию. Я, наверное, худший друг из всех. По крайней мере, у других парней, которые насмехаются над тем, что Оливия Мэттьюс – сексуальна, есть подружки, случайные связи или другие фантазии. У меня нет желания ни к кому, кроме женщины, которая относилась ко мне как ко второму сыну. И я точно не собираюсь отступать от своего плана.

Я ухмыляюсь, пытаясь скрыть свой дискомфорт от признания Дженсена.

– Для чего нужны лучшие друзья? Я лгу, уже смирившись с тем, что он никогда не простит меня, если узнает хотя бы малую часть того, что происходит у меня в голове, когда речь заходит о его маме.

Оливия

Стряхивая слезу, я сосредоточиваюсь на том, чтобы достать из кастрюли сваренные яйца. Все утро я пыталась сдержать слезы, но трудно не думать о том, что мой ребенок начинает учиться в старших классах.

Что последнее лето его детства, пролетело в мгновение ока. Что меньше, чем через год он шагнет во взрослую жизнь. Что я не буду слышать его шаги по дому в разное время суток, не буду заводить с ним случайный разговор, в коридоре или за обеденным столом, вдохновляясь тем, что происходит в его жизни.

Из моего горла вырывается икающий всхлип, и я прочищаю его, прежде чем снова начать плакать.

– Вы в порядке, миссис Мэтьюс?

Я оглядываюсь через плечо на Коула, лучшего друга моего сына, и слегка улыбаюсь ему.

– Конечно. Завтрак готов. Вы с Дженсеном собрались?

Он улыбается, подходит к шкафам и достает стаканы с тарелками для всех нас. Он хороший ребенок, и я снова и снова благодарна за то, что мой сын подружился с ним.

– Доброе утро, мам, говорит Дженсен, встряхивая свои мокрые волосы, пока идет к холодильнику за апельсиновым соком.

– Доброе утро, малыш. Старшая школа, ты готов? Я пытаюсь спросить с радостью, но мой голос дрожит.

Он останавливается и смотрит на меня, его расчетливые голубые глаза блуждают по мне так же, как делал его отец. При этой мысли на глаза наворачивается еще одна слеза, и он подходит ко мне, притягивая к себе.

– Мам…

Я вытираю лицо.

– Со мной все в порядке, честно. До тех пор, пока мне можно будет возить тебя в школу.

Дженсен закатывает глаза и направляется к столу, за которым уже сидит Коул со стаканом в руке.

– Да, это наша традиция.

Я ставлю тарелки с яйцами и сосисками, и сердце щемит от мысли, что у меня есть еще несколько месяцев, чтобы кормить моих мальчиков завтраком. Я откладываю еду и беру коробку, стоящую на холодильнике.

– Кстати, о традициях… С днем рождения, Коул. Я ухмыляюсь, протягивая ему завернутый подарок. Глаза Дженсена загораются, когда он понимает, что внутри.

Коул прочищает горло, крепко сжимая коробку.

– Вы, же знаете, что вам не нужно ничего дарить. Мне и так достаточно того, что я живу с вами большую часть времени.

Мой сын хмыкнул, снова закатив глаза.

– Чувак, мы уже давно предлагали тебе переехать.

Я натянуто улыбаюсь. Дженсен постоянно предлагает это, как будто это так просто – усыновить чужого ребенка. Я знаю, что у Коула не самая лучшая жизнь, и его родители ни разу не удосужились даже завести со мной разговор или прийти на игру. Я не могла бы и представить себе, что не буду знать, где мой сын проводит 80 % своего времени. Бывали дни, когда я подумывала о том, чтобы скачать приложение для определения местоположения, но я понимаю, что это слишком, ведь он уже взрослый.

Коул открывает коробку и улыбается, когда достает брелок.

– Чувак, это так круто.

– Тебе придется оставлять его в машине, пока ты в школе. Технически это считается оружием.

Дженсен смеется над моим предупреждением, а затем снова обращает внимание на своего лучшего друга.

– Мне пришлось убедить ее купить его, сказав, что нож не для того, чтобы резать людей.

Глаза Коула встречаются с моими, и он посмеивается.

– Я не планировал никого убивать в ближайшее время. Может быть, пару рыбок, когда мы в следующий раз пойдем в поход.

Я морщу нос, садясь в кресло.

– Я рада, что вы, мальчики, уже достаточно взрослые, чтобы самим ходить в такие походы. Мы с природой просто не созданы друг для друга.

Мой сын качает головой.

– Мы могли бы поспорить с тобой, так как у тебя есть огромная палатка и надувной матрас. Честно говоря, я удивлен, что ты воздержалась от покупки гигантского фургона.

Коул соглашается, щелкая пальцами показывая на Дженсена, когда тот начинает рассказывать о том, как я неудачно установила палатку.

Я втягиваю в рот часть нижней губы, и знакомая боль отдается во мне. Он никогда не знал, что его отец был в нескольких днях от того, чтобы купить палатку, а я так и не смогла заставить себя совершить покупку. Я лишь продолжала ежегодные летние походы, чтобы дать ему хоть какое-то ощущение нормальности после того, как наша жизнь была разрушена.

Прочистив горло, я встаю и спускаю свою длинную толстовку, которая задралась выше бедер. Леггинсам, которые я ношу, уже больше десяти лет, и они почти прозрачные.

– Мальчики, поторопитесь, мы можем съездить за кофе.

Им не нужно ничего объяснять, они быстро собирают свои вещи, и мы все направляемся к выходу.

Костяшки пальцев побелели, когда я вцепилась в руль, а губы были плотно сжаты, пока ребята болтали на заднем сиденье. Они с нетерпением ждут последнего года обучения, а у меня в груди щемит от мысли, что это последний год учебы, когда я отвожу их. Я благодарна своему сыну за то, что он разрешил мне отвезти их. Уверена, что родители других подростков не имеют такого шанса.

Проехав через длинную очередь, средняя школа появляется слишком быстро, и я не готова с ней попрощаться. Когда я подъезжаю к обочине, Коул выходит, помахав рукой, но Дженсен задерживается.

– Ты в порядке? спрашивает он. Я ловлю его взгляд в зеркале заднего вида, боясь, что если обернусь, то снова начну плакать.

– Буду, честно отвечаю я ему.

Его лица растягивается в улыбке.

– Люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, милый.

Я целую его, а затем прикрываю рот, чтобы сдержать рыдания, когда он закрывает дверь. Боже, я знаю, что я смешна. Когда я возвращаюсь в дом, я начинаю гордиться тем, что сдержала слезы. Прошло уже более десяти лет. Казалось бы, что может быть проще.

Припарковавшись, я выхожу из машины и, подойдя к входной двери, делаю пометку позвонить садовнику, чтобы он подстриг газон. Я оглядываю тихий дом, и одиночество снова накатывает на меня гулкой болью.

Прошло почти десять лет с тех пор, как не стало моего мужа, но дыра, которую он оставил в нашей жизни, не стала меньше. Безумная сумма денег, которую мы получали от несчастного случая на его работе, позволяла нам жить безбедно, мне даже не нужно было устраиваться на работу. Но это не заменило пустоты на моей кровати, не заменило печального выражения лица моего сына, когда он смотрел, как другие дети играют со своими папами в парке.

Сняв толстовку, я прохожу на кухню и начинаю убирать то, что осталось после завтрака. Обычно я поддерживаю порядок в доме; с возрастом сына это стало проще. Все меньше игрушек разбросано по дому, вместо них – вонючая футбольная одежда и экипировка.

Я как раз заканчиваю загружать последние тарелки в посудомоечную машину, когда слышу стук. Я отключаю воду и замираю, чтобы убедиться, что это не плод моего воображения. Через секунду раздается звонок, я снимаю перчатки и направляюсь к двери.

Открываю дверь и с недоумением смотрю на стоящего по ту сторону Коула, руки которого засунуты в карманы джинсов. Я только что отвезла его в школу, меньше часа назад.

– Ты что-то забыл? Я могла бы привезти это тебе.

Он покачал головой.

– Мне сегодня восемнадцать.

– Я знаю, говорю я, все еще недоумевая.

Его язык скользит по задней поверхности зубов.

– Мне восемнадцать, и единственное, что я хочу получить на свой день рождения, – это вас.

Я моргаю, слова не выходят у меня из головы, пока я пытаюсь понять, что он говорит.

Коул шумно выдыхает.

– Была только одна женщина, о которой я фантазировал, и до того, как я уеду в колледж, я хочу попробовать ее хотя бы раз. Пожалуйста.

У меня перехватывает дыхание.

– Что… что ты имеешь ввиду?

– Я прошу вас трахнуть меня в мой день рождения, сказал он, и от его хриплого тона у меня по рукам побежали мурашки.

Коул

Ее рот открыт, красивые карие глаза широко распахнуты, смотря на меня, она застыла на месте. Я подхожу ближе, проталкиваю нас обоих через открытую дверь и тихонько закрываю ее.

– Оливия?

Она вздрагивает и отшатывается от меня.

– Это… это неуместно. Ты ребенок.

– Мне восемнадцать, заявляю я, бросая на нее пристальный взгляд. Я не ребенок.

– Ты был им вчера. А я старше тебя почти на два десятка лет! огрызается она.

Она поворачивается и идет в сторону кухни, покачивая бедрами и распуская длинные темные волосы, оживленно бормоча себе под нос. Обтягивающая майка и леггинсы демонстрируют ее сочную фигуру.

Я следую за ней, твердо решив, что она меня выслушает.

– Всего один раз. Никто не узнает.

– Я буду знать, Коул! И что бы ты там себе ни думал, я здесь взрослая. Этого не произойдет. Ее яростные глаза обращены ко мне, и мой член еще сильнее твердеет. Я никогда не пользовался ее вниманием так, как сейчас. Обычно это дополнение к тому, что она делает для Дженсена.

– Только один раз. Я не против поумолять, говорю я, слегка подаваясь вперед, чтобы не испугать ее. – Это всегда была только ты. Каждый раз, когда я обхватываю рукой свой член и закрываю глаза, я представляю именно тебя.

У меня болит грудь от того, как сильно колотится сердце, я понимаю, что рискую, говоря с ней так настойчиво. Но я не могу остановить слова, которые вырываются у меня изо рта.

Ее лицо краснеет.

– Коул… мы не можем. Ты лучший друг моего сына.

Я сдерживаю улыбку, которая грозит расплыться по моему лицу. Она больше не упоминает о моем возрасте, но вместо этого рассказала о последствиях, если о нас когда-нибудь узнают. Я не уверен, как именно отреагирует Дженсен. Какая-то часть меня надеется, что он будет рад, что это я, а не кто-то другой, но я знаю, что это заблуждение.

– Я знаю. И я не хочу причинять ему боль, но ты должна быть моей. Я умоляю, не заботясь о том, как отчаянно это звучит.

Она заливается смехом.

– Ранить его? Это его уничтожит.

Почесав затылок, я несколько мгновений смотрю в потолок, а затем снова обращаюсь к ней:

– Я тебе нравлюсь?

Рот Оливии открывается и закрывается, прежде чем она качает головой.

– Ты очень красивый парень. Я уверена, что девушки борются за твое внимание.

– Меня не волнует ничье внимание, кроме твоего. Я видел в твоих глазах интерес, когда ты наблюдала за тем, как мы плавали этим летом.

Она поднимает руку, когда я делаю шаг к ней.

– Коул, у тебя красивое тело. Футбол поддерживает тебя в форме, я уверена. Но это… что ты предлагаешь…

– А если бы я был случайным парнем с улицы, а не лучшим другом твоего сына? Ты бы трахнулась со мной, не так ли? Я прервал ее, решимость придала моему голосу твердость.

Она сглотнула.

– Это не так.

– Я могу им стать. На один день, о котором никто никогда не узнает. На мой день рождения.

Она смотрит на меня со скептическим блеском. Я уверен, что она уже решила, что кто-то уже знает, и этот кто-то – ее сын.

– Я обещаю, что никогда никому не расскажу обо всем, что между нами произойдет, – говорю я, пытаясь ее успокоить.

Тело Оливии дрожит, она застывает на месте, а я подхожу ближе. Моя рука обвивается вокруг ее талии, и я прижимаю ее к своей груди.

Я наклоняюсь к ее уху.

– Никто никогда не узнает. Мой взгляд опускается на тонкую майку, ее соски твердеют после моего многообещающего шепота.

Она опускается на колени, ее карие глаза смотрят на меня пронзающим взглядом, и я в шоке отшатываюсь назад. Ее руки дрожат, когда она расстегивает мои джинсы и тянет молнию вниз. Я перестаю дышать, когда она стягивает с меня боксеры. Оливия испускает небольшой вздох, когда мой толстый член выскакивает наружу, едва не ударив ее по лицу.

– Боже мой, шепчет она так тихо, что я почти не замечаю этого.

Ее рука обхватывает мой ствол, и мой живот напрягается, когда я вздыхаю. Я испытывал такие ощущения от собственных прикосновений, но это в миллион раз лучше. Я все еще в восторге от того, что это происходит на самом деле, я ожидал, что она откажет мне.

– Как… как тебе нравится? Медленно? Быстро? спрашивает она, крепче сжимая мой член. Ее большой палец размазывает уже вытекающую смазку.

Я прикусывая губу, чтобы не кончить.

– Коул? спрашивает она и придвигается на коленях ближе. Я чувствую ее дыхание на своих бедрах. Она так близко.

– Твой рот, прохрипел я, чувствуя, как огонь разгорается у основания позвоночника.

Оливия колеблется несколько секунд, затем ее язык высовывается между розовых губ и лижет мой член. Мои яйца напрягаются, и я понимаю, что проигрываю эту битву. Она облизывает мою головку, а затем всасывает весь член в невероятно горячий рот.

– Блять! воскликнул я, сильно кончая, когда мой член запульсировал в ее рту. Глаза Оливии расширяются, когда я извергаюсь, но женщина моей мечты не отстраняется. Наши взгляды застыли, пока она сглатывала каждую каплю моей спермы.

– Черт. Боже, стону я, когда она присасывается к моему чувствительному кончику и вытягивает из меня еще несколько капель. Оливия отпускает его и встает на ноги, вытирая уголок рта, а затем обсасывая пальцы. Мой член дергается, пытаясь подготовиться ко второму раунду. Моя грудь быстро опускается и поднимается, и я протягиваю руку, касаясь ее щеки.

– Прости, я не предупредил тебя. Я облизываю губы, не зная, как объяснить, что не контролировал ситуацию.

Она медленно встает, заправляя волосы за ухо.

– Ты когда-нибудь занимался этим с кем-нибудь еще?

Мои щеки горят, и я чувствую румянец на шее. Оливия делает шаг ко мне, упираясь руками в мою грудь.

– Не смущайся. Мне просто интересно, шепчет она.

Я кладу руки на ее талию, пальцы впиваются в ее плоть.

– Я всегда хотел только тебя.

Ее глаза ненадолго закрываются, прежде чем она испускает долгий вздох.

– Хорошо. Я согласна. Она вцепилась в мою руку и попыталась вытащить меня из кухни. Я спотыкаюсь, тянусь вниз, чтобы натянуть штаны и боксеры, чтобы было легче идти.

Оливия хихикает, наблюдая за этим, забавляясь.

– Извини. Просто хочу убедиться… мы ведь направляемся в твою спальню, верно? спрашиваю я с сомнением.

Оливия

Я отправлюсь в ад. В этом нет никаких сомнений. Только не после того, как я проглотила всю сперму лучшего друга моего сына. Толстого, длинного великолепного члена восемнадцатилетнего Адониса. И не после того, как я затащила его в свою спальню, как женщина полная отчаяния, потому что мне нужно было узнать, каков на ощупь член, растягивающий мою киску.

Стянув через голову майку, Коул опускает взгляд на мою грудь. Я горжусь ими, даже в тридцать шесть лет они большие и упругие.

– Ни хрена себе, хрипит он. У меня возникает желание прикрыться от его изумленного взгляда.

Он проводит ладонью по губам и делает шаг вперед.

– Могу я их потрогать?

– Э-э… да, думаю, что да, – смущенно говорю я, пытаясь смягчить свой легкий дискомфорт.

Коул не отрывает взгляда от моей груди. Я вздрагиваю от его первого прикосновения, мои соски твердеют, когда он поглаживает их большими пальцами.

– Сожми немного. Можешь даже пощипать или покрутить мои соски, говорю я ему, и румянец заливает мои щеки. Я чувствую легкое возбуждение, когда направляю его именно так, как я хочу.

Он бросает на меня короткий взгляд, прежде чем выполнить мои указания. Я выгибаюсь в его руках, когда он сжимает мою грудь, желая, чтобы его прикосновения были немного грубее.

Вцепившись пальцами в пояс джинсов, которые он не удосужился натянуть, я притягиваю его ближе к себе.

– Как ты смотришь на то, чтобы вернуть мне услугу?

Его язык высовывается изо рта, медленно поглаживая нижнюю губу.

– Ты хочешь, чтобы я тебя попробовал? С удовольствием… Я умираю от желания.

Я вздрагиваю, не ожидая от него такой реакции. Я быстро собираюсь с силами и отхожу от него, отступая назад, пока не оказываюсь на кровати.

Коул медленно следует за мной, повторяя мои движения, когда я падаю на матрас и приподнимаюсь на локтях. Он склоняется надо мной, его ладони находятся прямо над моими плечами, а одно колено – между моих ног.

– Можно я тебя поцелую? спрашивает он, его дыхание веером пробегает по моему лицу от того, как близко он находится.

Я киваю, и его рот прижимается к моему. От такой силы я падаю на спину, и Коул накидывается на меня, его колено проскальзывает под моим бедром и открывает меня еще больше, чтобы я могла устроить свои бедра между ними. Я упираюсь руками в его грудь, не в силах сдержать улыбку, когда чувствую, как колотится его сердце.

Его поцелуй немного небрежный, поэтому я обхватываю его лицо и отвожу голову назад.

– Помедленнее, вот так, шепчу я и мягко прижимаюсь губами к его губам. Он следует моему примеру, одна из его рук ложится на мою грудь, и я стону в знак одобрения. Я показываю ему, как правильно целоваться, наши языки дразнят и скользят друг с другом.

Я кручу бедрами, чувствуя, как его толстая эрекция становится горячей и твердой сквозь тонкие леггинсы. Коул целует меня в челюсть, задыхаясь и прижимаясь ко мне. Он делает еще несколько толчков, прежде чем оттолкнуться.

– Черт, я снова хочу кончить. Он качает головой, не сводя с меня взгляда, берется за пояс и стягивает штаны до половины.

– Коул! Я взвизгиваю, слыша, как рвутся швы.

Он не обращает на меня внимания, поднимает мои ноги, чтобы снять их полностью, и бросает леггинсы на пол. Его руки обхватывают мои бедра, раздвигая их, и он издает гортанный стон, сосредоточившись на моей киске. Он двигается по кровати, пока его голова не упирается в лоно, где сходятся мои бедра и ляжки. Мой живот напрягается, непривычный к тому, что кто-то снова находится так близко к этой части меня.

Его пальцы касаются моего центра, немного некоординированно, когда он раздвигает мою киску и вводит палец. Я задыхаюсь и ловлю его за запястье.

– Подожди, сначала немного подготовь меня.

Он вопросительно смотрит на меня, и я кладу свою руку поверх его. Я вытаскиваю его палец и провожу им по-своему уже набухшему клитору.

– Вообще-то, хорошо, что ты напорист, но для начала немного поласкай, прежде чем вводить его в меня, говорю я ему, когда он начинает обводить мой клитор. Его дыхание обдувает мою киску, заставляя соски затвердеть до боли, и я вздрагиваю.

Он придвигается ближе.

– Оливия, я хочу тебя попробовать.

Громко, выдохнув, я киваю и сглатываю слюну, собирающуюся во рту, наслаждаясь небольшими нотками его соленого вкуса.

– Да, я знаю.

Коул ухмыляется, целуя нежную кожу.

– Ты собираешься научить меня этому?

– Эмм… у каждой женщины разные предпочтения. Мне нравится проникновение. Соси и облизывай мой клитор, но при этом проталкивай в меня свой язык. Или сосредоточься на моем клиторе и используй пальцы.

– Меня волнует только то, что тебе нравится, бормочет он, раздвигая меня, прижимаясь языком к моей дырочке и вылизывая весь мой центр. Он засасывает мой клитор в рот, когда добирается до него, и я вскрикиваю, путаясь руками в его волосах.

Коул приостанавливается, и я опускаю бедра, которые, как мне казалось, я не поднимала, обратно на матрас.

– И…извини. У меня давно этого не было, признаюсь я, и тяжесть этого заявления понижает мой голос.

Он хмыкает и снова погружается в меня без пощады. Другой рукой он надавливает на низ моего живота, чтобы удержать меня на месте, пока он ест мою киску так, словно это его последняя трапеза.

– О-о-о, Боже, стону я, сжимая язык, проникающий внутрь меня, прежде чем он снова потянулся к моему клитору.

– Черт, думаю, тебе больше не нужны уроки.

Усмешка Коула едва слышна, когда он отпускает мой живот и вводит в меня два пальца. Он посасывает мой чувствительный бутон, медленно вводя пальцы. Я прикусываю нижнюю губу, мое тело содрогается, когда он доводит меня до оргазма быстрее, чем я ожидала.

Его голова откидывается назад, он делает глубокий вдох, и его горячие, полные жизни глаза встречаются с моими.

– Ты должна кончить мне на лицо, Оливия. Я должен почувствовать вкус твоего удовольствия.

Он не ждет, прежде чем вернуться к своему занятию, и я опрокидываюсь навзничь от его слов. Я никогда не скажу Коулу, что его грязные разговоры – моя самая большая слабость. Это знание было бы опасным в его руках, учитывая, что он выполняет инструкции без колебаний.

Я вскрикиваю, когда он пальцами доводит меня до оргазма, облизывая мой клитор, чтобы продлить его. Я отталкиваю его голову, когда это становится слишком сильно, и он наблюдает, как ко мне возвращается зрение, и я моргаю, глядя на него. Мои груди покачиваются от того, как сильно я пытаюсь перевести дыхание.

Он облизывает губы в ухмылке, поднимаясь на колени.

– Прекрати, я протягиваю к нему трясущуюся руку. – Сними рубашку и ложись. Я хочу быть сверху.

На его лице мелькает удивление, но он делает то, что я прошу. Я любуюсь его обнаженной грудью, а затем бросаю взгляд на расстегнутые джинсы на его талии. Выпуклость напоминает мне о монстре, скрывающегося под ними. Он приподнимает бедра, и я снимаю с него брюки и боксеры, бросая их рядом со своей одеждой. Повернувшись к обнаженному мужчине, лежащему на моей кровати, я покачала головой от совершенства его члена. Его толщина и длина настолько идеальны, что его нужно отливать и продавать, чтобы каждая женщина имела возможность почувствовать его внутри себя.

– Оливия?

Я улыбаюсь Коулу и придвигаюсь ближе к нему. Я провожу пальцем по твердой поверхности его живота – мышцы напрягаются, а твердый член возле моего локтя подрагивает. Мой рот наполняется слюной при мысли о том, чтобы снова попробовать его на вкус, но я знаю, чего он хочет больше, поэтому я перемещаю руку вниз и обхватываю его.

Надрачивая его член, я перелезаю через его колени и ставлю его на линию своего входа. Коул сжимает в кулак простыни по обе стороны от своих бедер, его челюсть напряжена, когда он наблюдает за происходящим. Я медленно опускаюсь на него, зажмурив глаза от боли, которую причиняет мне его толстый член.

– Черт, я не… ох, боже, как горячо, простонал Коул. Когда мои бедра касаются его таза, я открываю глаза и опускаю руки ему на грудь, слегка наклоняясь вперед. Он задыхается, его член пульсирует, когда я приостанавливаюсь.

Мои губы подергиваются от напряжения на его лице.

– Дай мне знать, когда мне начать двигаться.

Коул качает головой.

– Я не знаю, буду ли я когда-нибудь готов.

Я сдвигаюсь, балансируя на коленях. Его рука сжимает мои бедра, пальцы разминают плоть. Я приподнимаюсь всего на несколько дюймов, а затем снова опускаюсь на его твердый член. Голова Коула откидывается на матрас, а я, не обращая внимания на предупреждение его крепкой хватки, насаживаюсь на него. Дело не во мне, я даже не пытаюсь кончить, хотя, учитывая размер и длину его члена, это было бы легко сделать, даже не пытаясь.

Я переменно, то насаживаюсь на него, то опускаюсь, не в силах сдержать стоны, вырывающиеся из моего рта каждый раз, когда он оказывается глубоко внутри. При каждом толчке он надавливает на шейку матки, и я знаю, что если бы он когда-нибудь трахнул меня грубо, то на следующий день я бы еле передвигалась. Когда я думаю о том, что могла бы научить его множеству различных поз, даже таких, которые невозможны, если вам не посчастливилось трахаться с таким здоровяком, как Коул, жар пробегает по моему животу. Моя киска сжимается, и тело Коула подрагивает.

– Чееерт, протягивает он, прикусывая губу, пытаясь вжаться в меня. Черт. Это так приятно.

Я ухмыляюсь и отталкиваюсь от его груди. Откинувшись назад, я ухватилась за его бедра и еще больше раздвинула ноги.

– Смотри, как я тебя трахаю.

Взгляд Коула останавливается на месте нашего соединения. Я приподнимаюсь, двигаясь до тех пор, пока не чувствую кончик его члена почти у своего входа, и опускаюсь обратно. Я благодарю Бога за случайную соседку, которая посоветовала мне ходить на занятия пилатесом, что позволяет мне делать это. У Коула открывается рот, а я ускоряю темп, с трудом переводя дыхание, и насаживаюсь на его член снова и снова.

– Оливия…, хрипит он, и тут же его твердый член, зарытый глубоко, вздымается, и тепло его спермы разливается внутри меня.

Мои глаза расширяются, и я замираю, наслаждаясь его ощущениями. Я чувствую каждый толчок его члена, когда он опустошается, покрывая мои стенки. К тому моменту, когда он начинает размягчаться, его трясет, и я подаюсь вперед, гримасничая, когда из него вытекает часть спермы, заливая все вокруг.

Его щеки покраснели, он смотрит на меня.

– Мне очень жаль. Я не успел тебя предупредить.

Пожав плечами, я улыбаюсь и отмахиваюсь от его беспокойства.

– Все в порядке. Нам не нужно беспокоиться обо всем этом. Я отгоняю от себя грусть от того, куда может завести меня эта мысль, и слезаю с него.

Он хватает меня за руку и прижимает к себе.

– Подожди, я видел достаточно романтических фильмов, чтобы понять, что следующая часть – это моя работа.

Я поднимаю бровь.

– Что?

Коул почесал затылок и встал.

– Давай я приведу тебя в порядок, Оливия.

Он спешит в мою ванную, и я любуюсь его идеальной попкой, прежде чем замечаю член, который раскачивается между его ног при каждом шаге. Я со стоном закрываю глаза и отворачиваюсь. Жизнь невероятно несправедлива, подарив восемнадцатилетнему парню такое тело и такой член. Коул возвращается с влажной салфеткой. Я молча наблюдаю за тем, как он нежно вытирает сперму, вытекающую из моей киски, и нашу общие соки вокруг нее. От нежности его прикосновений и сосредоточенности у меня замирает сердце.

– Просто брось это и ложись, говорю я ему, когда он заканчивает. Он улыбается мне своей яркой улыбкой, несколько минут приводит себя в порядок, а затем ложится рядом со мной.