Текст книги "Судьба и воля"

Автор книги: Б. Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Разумеется, кроме колдовства на кухне, к которому фанат спортзала и гурман Артем с ранних лет имел явную склонность, существовали и другие виды работы. Например – в частной охране. Но чтобы устроиться в солидную фирму и получать тысяч восемь-десять рублей, обязательно нужны знакомства. Их не было…

А больше, если разобраться, он, отдавший большому спорту и попутной учебе в профильном институте без малого двадцать лет, так ничего толком делать не научился. Если, конечно, не учитывать возможности устроиться на службу в милицию или невесть каким образом податься на вольные бандитские хлеба. Только думать об этом, самом последнем в ряду, «шансе» Артему почему-то не хотелось даже в плане бреда ввиду давно сложившегося отношения к двум этим по жизни непримиримым, но связанным незримыми нитями кланам. Впрочем, если ментов, за исключением разве что мужиков из РУБОПа и «черных масок», Артем просто не любил, благо было за что, то бандитов – откровенно презирал. Но сути это не меняло…

Да, денек сегодня – лучше некуда!

Как-то незаметно ноги сами вынесли погруженного в невеселые размышления Артема к станции метро. И только тут, сунув руки в карманы джинсов, он вспомнил, что забыл в бистро куртку. За последние несколько часов резко потеплело и, сняв в подворотне испачканный жульеном халат, он вначале даже не обратил на это внимания. Впрочем, в карманах его куртки теперь было пусто. Так же, как и в кармане джинсов, если не считать ключей от квартиры. Последние пять рублей он истратил на проезд сегодня утром и намеревался после окончания банкета получить у Гольданского небольшой аванс. А когда все вдруг рухнуло и пришлось срочно ретироваться, забыл стрельнуть мелочь на метро у Ольги…

Делать было нечего. Мысленно еще раз помянув крепким словцом проклятого карманника, Артем направился к остановке трамвая. Ехать предстояло на общественном транспорте зайцем через весь город, с тремя пересадками. Впрочем, обошлось…

В просторный, с высокими потолками и лепниной на стенах подъезд Анютиного дома, ставшего, как и любимая девушка, для него уже почти родным, хмурый Артем вошел только через два с лишним часа.

Глава 3
Прости меня, мама, хорошего сына

Хозяин «Мельницы» сидел на стуле, тихо стонал, шмыгая и хлюпая разбитым в сливу носом, из которого то и дело сочилась кровь, и затравленно смотрел из-под бровей на листающего его потертую записную книжку высокого крепкого мужчину лет пятидесяти, который прибыл в бистро вместе с вооруженной охраной из пяти человек и освободил его из дьявольской мясорубки, устроенной пьяными гостями. Трое из этой разъяренной толпы, включая зачинщика потасовки, небольшой кучкой стояли у дальней стены и курили, то и дело с ненавистью поглядывая на зверски избитого и находящегося на пороге обморока предпринимателя. Нокаутированного охранника его коллеги уже увезли, а прибывшие было менты из местного РОВД после короткого приватного разговора с допрашивающим Гольданского страшным человеком в костюме непонятным образом испарились. Защиты ждать было не от кого, и Зиновий Семенович едва не плакал от обиды, проклиная своего ретивого повара и проклятую фортуну, подкинувшую подлянку в виде сегодняшних щедро оплативших банкет чиновников. Эх, верно говорят: бойтесь данайцев, дары приносящих. Ничем хорошим это не заканчивается!

– Значит, этот Греков около года живет у своей бабы где-то на проспекте Славы? – строго спросил мужчина, которого Витек и его подонки-дружки уважительно называли Дмитричем.

– Да… – хлопая повисшими на месте губ лохмотьями, жалобно пискнул Гольданский.

– И ни адреса ее, ни телефона ты не знаешь?! Вжав голову в плечи, Зиновий Семенович мелко задергал щеками. Это, вероятно, означало «нет».

– А кто знает?

– М…может, девчонки?! – набрался смелости предположить толстяк, с мольбой глядя на допрашивающего его страшного человека, от которого исходила волна холодной решимости. Такой, с ужасом думал Гольданский, прикажи ему Киржач совершить убийство, даже собственную мать не пожалеет. Изверг, а не человек! Наверняка раньше в КГБ служил, в должности не ниже полковника!

– Проверим, – сказал Дмитрич. Чирканув что-то на листе из блокнота, он оторвал его и протянул одному из пяти стоящих рядом парней. Охранник, мельком взглянув на каракули, кивнул напарнику, и оба быстро направились к выходу – А прописан твой повар в Ломоносове, у родителей? – задал Дмитрич следующий вопрос. Хозяин бистро торопливо кивнул.

Второй листок глава ЧОПа протянул другому молодцу, и тот, также не проронив ни слова прихватив напарника, покинул бистро через главный вход. Вскоре, с интервалом в несколько секунд, снаружи послышался рев двух отъезжающих автомобилей.

– То… только Ленки сейчас… дома нет, – вспомнив, как самый известный из гостей снял на ночь приглянувшуюся официантку, жалобно пролепетал Гольданский.

– А где она? – деловито спросил Дмитрич.

– Ее. Лях. трахать повез, – с испугом кивнув на стоящего в отдалении «зама по инвестициям» Усть-Озернинска, проблеял бизнесмен. – Виктор Анатолич в курсе!

– Понятно, – «старший» обернулся на тихий оклик вынырнувшего из подсобного помещения усатого помощника, так же, как и он сам, далеко не юного. Мужик подошел, держа в руке легкую, спортивного покроя куртку из плащевки. Произнес с уверенностью:

– Его тряпка, больше никто оставить не мог. Он прямо в халате через запасный выход ломанулся, – после чего продемонстрировал Дмитричу смятый клочок бумаги с нацарапанным на нем номером телефона: – Вот, в кармане нашел. Почерк явно женский. Свежая записочка, еще духами пахнет. Правда, в перемешку с дешевым табаком. Сейчас по компьютеру проверю, кому принадлежит…

Секьюрити взял стоящий недалеко от разгромленного стола плоский, судя по виду, – тяжелый черный чемоданчик, водрузил его на ближайший стул и, щелкнув замками, открыл. Сноровисто нажал несколько кнопок, быстро поднял, плечом прижав к уху, отыскавшуюся внутри телефонную трубку. Гольданский невольно покосился на сверкнувший голубым монитором странный прибор, напоминающий симбиоз спутникового телефона, компьютера и факса.

– У него мобильник есть? – прикурив сигарету и буравя взглядом толстяка, продолжил допытываться «полковник».

– Вро. де нет, – выдавил Зиновий Семенович. – Не видел.

– Местным телефоном пользовался? – без паузы последовал второй вопрос.

– Ну… может… пару… раз, – зажмурившись от внезапного приступа головной боли и прижав ладони к вискам, прошептал Гольданский. Из его носа снова потекла кровь. Глаза покрылись поволокой. Бизнесмен каждую секунду мог потерять сознание.

– Какой тут номер? – поспешил уточнить мучитель.

Зяма, вяло шевеля тем, что еще полчаса назад было губами, продиктовал семь цифр и почти сразу, испустив хрип, рухнул, громко ударившись об пол головой.

На временно отдуплившегося толстяка никто из присутствующих не обратил внимания. Спецы были заняты срочным поиском беглеца, а их хозяева, зная реальные возможности своей службы безопасности, терпеливо ждали результата.

– Гриша, свяжись через наш главный компьютер с центральной АТС и пробей список всех исходящих звонков с этого телефона, на максимально возможный срок назад. Потом выведи мне на принтер все номера, которые находятся в районе проспекта Славы, вместе с фамилиями и адресами, – приказал Дмитрич.

– Эта операция займет минимум пятнадцать минут, – предупредил усатый. – Сейчас, записочку пробью…

– Ничего, время терпит. Деваться ему некуда. Если только в бега не ударится, вместе с девкой, – хмыкнул главный, стряхивая пепел под ноги. – Но это вряд ли. Интуиция.

– Та-ак, – нажав кнопку, удовлетворенно хмыкнул напарник. – Кажется, есть. Изотов Андрей Борисович, проспект Славы… дом… квартира. Горячо, а?!

– Изотов, Андрей Борисович, – повторил старший, что-то напряженно припоминая и через плечо коллеги заглядывая в монитор. – А год рождения?

– Семьдесят четвертый. Номер записан женщиной, стало быть, либо жена этого Изотова, либо сестра. Или сам он царапал, трансвестит в пятом поколении.

– Да уж вряд ли его мама, – промычал Дмитрич.

– Любовница, а? Запись на клочке свежая, значит, только недавно познакомились. Для места проживания не подходит. Выходит, адресок логову не принадлежит… Но уже ближе к телу.

– Погоди, дай я сам пощелкаю, – оттеснив усатого, старший взял с переносного центра связи трубку, нажал на ее обратной стороне несколько кнопок и принялся ждать соединения. Дождавшись, сказал:

– Дежурный, это я… Посмотри там в списке чиновников из Смольного имя-отчество Изотова… Борис Сергеевич?! А год рождения? Ага, спасибо. Пока все.

Опустив трубку, Дмитрич задумчиво покусал губы и, глянув на монитор, набрал указанный там наряду с прочими исходными данными владельца номер из закрытой базы данных городской АТС.

– Алло? Девушка, будте добры Андрея Борисовича… А вы, простите, кто ему будете? Жена… Это вас из Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и области беспокоят, майор Бестужев. Да нет, вы не волнуйтесь, с мужем, думаю, все в порядке, просто хочу задать пару вопросов. Возможно, именно вы мне поможете… Иначе придется вас обоих приглашать повесткой на Литейный… Нет, всего секундочку. Дело в том, что сегодня вечером недалеко от станции Сосновая Поляна на путях был найден труп неопознанного мужчины, лет тридцати, в кармане куртки обнаружен голубоватый клочок бумаги в клеточку, где женским почерком записан ваш номер телефона. У эксперта есть предположение, что эта запись сделана совсем недавно… Скажите, пожалуйста, кому вы могли подобным образом оставлять свой номер, и, если можно, назовите имя и фамилию этого человека… Так… Так… Так… Ага, понял вас. А больше никому? Точно?! Хорошо, проверим немедленно. Да, большое спасибо. К вам, думаю, больше никаких вопросов не будет. Вряд ли это совпадение, поверьте моему богатому опыту – таких совпадений практически не бывает. До свидания.

Положив трубку, Дмитрич посмотрел на коллегу из ЧОПа и, хитро ухмыльнувшись, сообщил:

– Пять баллов. Муж этой девчонки – сын финансиста из Смольного, как я и думал.

– Знаком с папой?

– Так, мельком. Встречались по одному вопросу. Пацан тогда, кстати, вместе с отцом был. На рожу, – полный пробиток. Короче, минувшей ночью на автостоянке возле дома по косому глазу этот хмырь подрихтовал своим джипом какую-то ржавую колымагу. Вот ее владельцу номерок супруга и оставила, у сторожа. Так сказать, для последующей сатисфакции и компенсации нанесенного ущерба.

– В яблочко, – буркнул усатый. – Поехали прямо сейчас? Или сначала, для сравнения, пробьем по адресу исходящие звонки из бистро?!

– Четверть часа роли не играют, – отмахнулся Дмитрич, бросил на пол окурок сигареты и раздавил его каблуком. – Давай пробивай…

Операция по вычислению номера телефона, по которому в район проспекта Славы звонил из «Мельницы» беглец, однако, заняла гораздо меньше времени, чем планировалось спецами. Примерно через семь минут портативный центр спутниковой, компьютерной и телефонной связи выдал распечатку, на которой красовался один-единственный номер. По выведенной из памяти компьютера на монитор подробнейшей схеме города, разбитой на километровые сектора, Дмитрич быстро увидел, что найденный процессором адрес находится аккурат в доме, во дворе которого располагалась та самая стоянка, где ночью произошло ДТП. Логово беглеца со стопроцентоной точностью было вычислено за неполный час после окончания драки. Круг замкнулся.

– Я даю отбой Соколову по бабам и сообщу шефу? – достав из кармана крохотную рацию, предложил усатый, уже намереваясь шагнуть в сторону стоящей неподалеку троицы.

– Не торопись, Гриша, – остановил его Дмитрич. – Слова, рапорты – дело пустое. Ты свои оперские привычки брось, пенсия через месяц, пора и отвыкать. Боссу результат нужен, а не «палки». Мало ли как карта ляжет. Может, этот Поддубный у родителей, в Ломоносове, объявится, может, вообще затихарится… Вот сгоняем в адрес, повезет – возьмем фраерка под белы рученьки, доставим на базу – тогда и доложим Виктору Анатольевичу. Никуда твои премиальные не денутся. А так – хоть разомнемся. Давно я, знаешь ли, самолично никого не вязал. Предчувствие у меня – сегодня он вернется ночевать на хату, как пить дать, вернется!

В холодных глазах профессионала появился азартный блеск.

– Давай пару бойцов прихватим, – предложил осторожный усатый. – Пассажир-то, судя по всему, больно крутой. К чему рисковать?

– Я тебя умоляю, Гриша, – осклабился «полковник». – Дилетант этот Артем Греков, номер шестой. А репы пьяным чистить по системе Кадочникова я и сам могу ничуть ни хуже. Сделаем, как доктор прописал. Ксива ментовская у тебя с собой?!

– Как всегда. И ствол – тоже.

– Ну, значит, и я не пустой. Вот и ладушки. А насчет помощников… Пожалуй, заглянем по дороге в один адрес, заберем человечка. Авось и сгодится.

– Туз в рукаве? – понимающе воззрился на шефа «КСК» Григорий.

– Что-то в этом духе… – загадочно кивнул Дмитрич.

* * *

Черный джип свернул с тянущейся вдоль побережья Финского залива и проходящей через центр города трассы на втором светофоре, возле храма, почти напротив станции Ораниенбаум. Рыча мотором, на второй передаче поднялся в крутую горку и, сделав еще пару маневров, выехал на короткую разбитую улочку, расположенную в верхней части города. Сидящий рядом с водителем парень склонился над развернутой на коленях картой Ломоносова, водя по ней пальцем, сверился с нацарапанным на листке из блокнота адресом.

– Колян, где мы сейчас? В этом долбаном Рамбове черт ногу сломит!

– Петровский переулок, – взглянув на табличку, прикрученную с торца оставшейся позади панельной пятиэтажки, деловито сообщил напарник. – Дом четыре.

– Так, понял! Сейчас первый поворот направо, затем налево, до перекрестка, потом снова направо и все время прямо. Не доезжая озера и парка будет еще один поворот, там покажу! Судя по адресу, это частный дом.

– А где дом – там собаки. Ненавижу тварей! С тех пор, как в детстве меня на пустыре стая бродячих псов едва до полусмерти не закусала… – оскалился водила, скуластый, коротко стриженный парень лет двадцати пяти. – Была б моя воля – не только бродячих, их – само собой, а каждого кабыздоха, которого без поводка выгуливают, сразу бы стрелял. Особенно злобных. Ладно еще с говном собачьим, которым уже все дворы, все парки загажены! У моего другана соседский питбуль-чемпион дочку семилетнюю за лицо цапнул, ребенку четыре шва наложили, так хозяину, прикинь, хоть бы хрен! Отмаксал кому следует – и дальше с гордо поднятым носом ходит. Ржет, когда при виде его зверя прохожие испуганно к стенам жмутся и дорогу уступают… – Помолчав секунду, блондин сменил тему: – А вообще частный домик – это хорошо. Ни соседей, ни зевак. Какая у нас задача в случае облома?

– Если бивня на хате не окажется, ждать до особого распоряжения. До утра, я так думаю. Как всегда, для хозяев халупы мы – менты из Питера. Ксиву в рыло и за глотку: «Где сынок, сука такая? А вы знаете, что его в двадцати убийствах и расчленениях подозревают?! Каких расчленениях?! А таких! Душит ваше чадо гомиков женскими колготками, член отрезает, а дома жарит и ест с кетчупом!» Ха-ха!

– А если терпила решит пробить, какие мы менты, а, Влад? – ухмыльнулся скуластый.

– По херу, – отмахнулся «музыкант», старший в их оперативном звене. – Начнут сомневаться, дам номер Жабы, типа дежурная часть. Подтвердит, мол, есть такие опера, прошу любить и жаловать… Так, кажется, приехали. Здесь налево. Все, тормози. Разговаривать пока буду я.

Скуластый заглушил мотор, закрыл джип и вслед за ловко выпрыгнувшим из внедорожника напарником приблизился к калитке, вырезанной в высоких деревянных воротах. На звонок в глубине скрытого за двухметровым забором двора сразу отозвался собачий лай. Псина бросилась к воротам и начала злобно рычать и скрести по доскам когтями. Колян недовольно поморщился:

– У-у, бля…

– Держи себя в руках, – предупредил Влад. – И без надобности в базар не встревай. А вообще гляди, место какое сказочное, – махнул он рукой вокруг, – с обеих сторон строительство, коттеджи возводят! Тишь да гладь, хоть из пушки стреляй. То, что надо…

Наконец послышались приближающиеся неторопливые шаги, негромкий окрик, и собака моментально заткнулась. Лязгнул металлический запор. Калитка со скрипом открылась. На незваных гостей вопросительно смотрел невысокий седовласый мужик лет шестидесяти пяти, в дешевых очках, одетый в легкую застиранную рубашку и линялые спортивные штаны с вытянутыми коленями. На ногах у него были тапочки.

– Вам кого? – бесстрашно, несмотря на позднее время, поинтересовался дедок, разглядывая визитеров и кидая цепкий взгляд за их спины – на стоящий напротив дома джип с непрозрачными стеклами. Между бедром хозяина и воротами просунулась коричнево-черная морда немецкой овчарки. Втянув носом воздух, псина снова начала рычать, правда, тихо, словно предостерегая от лишних движений. Дескать, только суньтесь, тогда узнаете, как кости хрустят…

– Добрый вечер, – Влад достал из нагрудного кармана на кнопке красненькую книжечку и в открытом виде сунул ее под нос мужику. – Милиция, Санкт-Петербург. Капитан Поляков, а это, – он указал на напарника, замешкавшегося с предьявлением липовой ксивы, – лейтенант Коваль. Отдел по расследованию убийств.

Лицо старика мгновенно застыло, рот чуть приоткрылся. Влад мысленно ухмыльнулся: клиент лоховатый, не рыпнется, значит, можно брать нахрапом.

– Да?! – едва дрогнувшим голосом спросил хозяин. – Чем могу…

– Извините за поздний визит, но дело срочное. Нам нужен Греков, Артем Александрович. Он дома?

– Сын давно живет в Ленинграде, уже года три как, – сообщил старик. – А что случилось, капитан?

– Простите, как ваше имя-отчество?

– Сан Саныч…

– Александр Александрович, у нас есть предположение, что ваш сын мог стать единственным свидетелем особо тяжкого преступления, – прибавив металла в голос, жестко сказал «музыкант». – И если это подтвердится, то, боюсь, Артему угрожает опасность. В таком громком деле свидетелей не оставляют. Нам нужно срочно найти его и переговорить. Очень срочно! У вас есть его адрес в Петербурге? Телефон?!

– Нет, – угрюмо покачал головой старик. – Мы не виделись уже около полугода. Артем сам нам с матерью звонит. Последний раз – недели две назад… Сказал, что, возможно, скоро познакомит нас со своей девушкой. Они давно встречаются, ее зовут Аня… С тех пор больше не звонил. Может, поссорились, не знаю…

– Очень странно, что ваш сын не оставил родителям свои координаты, – строго произнес лже-опер. – А вдруг что случится? Вы с супругой, простите, люди уже далеко не молодые. Вдруг помощь потребуется?

– Так получилось. Понимаете, несколько лет назад мы с сыном сильно поссорились, – вздохнув, поведал Сан Саныч. – Артем был спортсменом, у него как раз тогда случилась травма позвоночника. Он перенес две сложные операции и долгое время провел в больнице. Там за Артемом ухаживала одна женщина, медсестра… Она была значительно старше, к тому же с двумя детьми-школьниками от первого брака. Жила в общежитии… В общем, сын тогда решил жениться, а мы с матерью стали его отговаривать. Артем слышать ничего не хотел. Сказал, что можем не волноваться, жилье он сам найдет. Они ведь даже заявление подали! Сын после травмы оклемался, на работу нормальную устроился, поваром в кафе на Охте. Тогда мы с матерью втайне от него пришли к этой женщине и в сердцах наговорили ей много всякого… Не следовало, наверное. В общем, на следующий день она собрала вещи, уволилась из больницы и вместе с детьми уехала в Сибирь, к родственникам. Даже адреса не оставила, только письмо… Прости, прощай и не ищи, вроде того. Артем сначала места себе не находил, все гадал: отчего так случилось, – и вдруг одна из подружек Галины ему проболталась, что накануне ее спешного отъезда в общежитие приходили мы с матерью… Как было объяснить сыну, что мы хотели как лучше?! Около года он вообще не появлялся, только деньги переводами слал, мы даже не знали – где он, как. Потом, видимо, слегка оттаял, да толку? Четвертый год пошел, а до сих пор – как чужие…

Старик с досадливо махнул рукой:

– Иногда мне кажется, что если бы не больная сестра, он, наверное, вообще бы не звонил. У нас ведь кроме сына еще дочь младшая есть. Инвалид с рождения. Артем любит ее очень.

– Да, неприятная история, – нахмурился Влад. – Только, извините, к нашему делу она совершенно не относится. Убит человек, а ваш сын – единственный свидетель, который может опознать преступника. Если мы в течение ближайших часов не найдем его, не снимем показания и не обеспечим безопасность, то… Сан Саныч, не хочется вас пугать, но ситуация действительно крайне опасная. Одна надежда на вас! Хоть какая-нибудь информация у вас есть? Может, друзья сына что знают?

– Я бы рад помочь, капитан, но у нас действительно нет его адреса, – твердо заверил Греков-старший. – Но если Артем вдруг объявится, как ему с вами связаться?

– Визитную карточку мы вам непременно оставим, но… завтра утром, – слегка запнувшись, безаппеляционным тоном заявил похожий на интеллигента в смокинге «капитан Поляков». – У нас есть задание ждать Артема здесь, в адресе, до завтрашнего утра. Но прежде мы с лейтенантом хотели бы осмотреть дом. Не то что мы вам не верим на слово, боже упаси, но – таковы правила. Мы можем войти?

Старик как-то странно напрягся, подобрался и вдруг взглянул на визитеров совсем другими глазами, в которых Влад и его более молодой напарник заметили тень внезапно возникшего подозрения. Греков-старший чуть прищурился, склонил голову набок:

– Что-то вы темните, мальчики… Глаза мне ваши не нравятся. Выкладывайте-ка все начистоту. Артем наш в розыске?

– Ваш сын – просто свидетель. Успокойтесь, гражданин, – неожиданно вмешался в разговор бывший сержант ДПС Колян. – Мы осмотрим дом, убедимся, что его здесь нет, и вернемся назад, в машину!

– Ага, свидетель… В таком случае не вижу причин, по которым я должен впускать вас в дом, – жестко заявил старик. И, словно по команде, раздался рык оскалившей пасть овчарки. На холке зверюги шерсть встала дыбом, но старик крепко схватил ее за шкуру. – Тише, Коро!

– Не надо так с нами, Сан Саныч, – процедил, качая головой, боец ЧОПа. – Мы к вам по-хорошему, а вы нас даже за порог не пускаете. Так ведь и обидеть сотрудников можно, при исполнении. Задание свое мы все равно выполним, пойми, отец. Просто не хочется идти напролом. Опять скажут, что в милиции одни отморозки работают, сатрапы, гестапо и так далее!.. Давайте-ка без эксцессов. Уберите, пожалуйста, собаку, а мы с колегой осмотрим дом.

– Я вам русским языком сказал: сына нет! Где его искать – я не знаю. Хотите ждать снаружи – ждите, ваше право. А будете хулиганить – в местное отделение позвоню, пусть они с вами, питерскими, и разбираются. Только без ордера я все равно никого даже на порог не пущу. Спокойной ночи…

Отступив на шаг назад и рывком оттащив упирающуюся, непрерывно лающую и рвущуюся в бой псину, хозяин дома захлопнул дверь прямо перед носом незнакомцев. Заскрипела давно не смазываемая тяжелая задвижка…

– Ну, плесень, теперь пеняй на себя! – раздувая нозди, мгновенно взорвался Влад, привычным движением выхватывая из-под пиджака пистолет. Мельком зыркнув вправо-влево, он пружинисто отклонил корпус назад и, громко выдохнув, ударил ногой в пока еще не запертую стариком калитку.

Несговорчивый хрыч даже не успел отпрянуть – со свистом открывшая внутрь дверь кованой металлической ручкой ударила его точно в переносицу, переломив пластмассовую дужку очков, сбив с ног и отшвырнув на добрых два шага. Испустив протяжный стон, Греков-старший схватился узловатыми руками за разбитое лицо и упал навзничь.

Истеричный собачий лай оборвался на самой высокой ноте – значительно раньше хозяина учуявшая исходящую от чужаков опасность овчарка оскалила зубы и бросилась на врага. Распахнув огромную клыкастую пасть и безошибочно определив направление главного броска, зверь взвился над землей и мертвой хваткой вцепился в запястье сжимающей пистолет человеческой руки.

– А-а-а!!! – громко взревел Влад, роняяя оружие.

Но ему повезло – напарник выказал завидную реакцию и пришел на помощь. Хлопок выстрела был почти не слышен из-за истошного человеческого крика и собачьего рычания. Пуля, выпущенная стрелявшим в упор Коляном, опалила овчарке шкуру и прошла навылет, чуть ниже головы. Зверь взвизгнул, разжал челюсти и упал, конвульсивно вздрагивая всем телом и суча лапами. Два контрольных выстрела – в башку и живот – поставили точку в его жизни. Зверь замер, судорожно изогнувшись, уронил морду на узкий деревянный порог и затих. С расстояния в несколько шагов могло показаться, что охраняющий дом кобель просто спит.

– Как ты? – спросил блондин, глядя на кусающего губы Влада.

– Хуйня, пара царапин, – отмахнулся тот, поднимая с земли ствол. – Вовремя ты его кончил. Давай в дом, Колян, живо! Вряд ли этот хмырь там, но проверить надо. Я щас… кабыздоха с прохода оттащу. И так нашумели, бля, только атаса нам для полного счастья не хватает!..

Дважды повторять приказ было не нужно – бывший сержант ДПС, для которого сегодняшнее задание было чем-то вроде боевого крещения на новом, не в пример более хлебном, чем доблестная милиция, месте службы, с готовым к бою пистолетом распахнул полуприкрытую дверь одноэтажного, выкрашенного в зеленый цвет деревянного дома и ломанулся внутрь. Как сохатый лось сквозь лесную чащобу.

– Сволочи… Скоты! – Греков-старший, прижимая ладонь к обильно кровоточащему лицу, пошатываясь, с трудом поднялся сначала на колени, затем – на ноги. – Ваше счастье, что сына дома нет, он бы вам… тварям…

– Надеюсь, до утра твой выпердыш объявится, – окинув старика беглым взглядом и поняв, что с этой стороны опасности ждать вряд ли стоит, деловито заметил Влад. Сноровисто оттащил с порога убитого кобеля, закрыл калитку в воротах и задвинул тяжелый засов. Оглядел слегка кровоточащие, но не особенно опасные следы от собачьего укуса, вразвалочку подошел к старику и, глядя ему в глаза, нарочито вызывающе обтер измазанные липкой и теплой собачьей кровью пальцы о застиранную рубашку упрямого мужика. Сан Саныч, поняв намерения подонка, попытался было сопротивляться, но, получив сильный, болезненный апперкот в живот, снова упал на колени, потом медленно повалился на бок и захрипел.

– Дома кто есть? – дав хозяину отдышаться и прислушиваясь, не донесется ли из хибары какой подозрительный шум, Влад брезгливо сплюнул сквозь зубы и легонько пнул Грекова-старшего носком ботинка. – Оглох, что ли, мухомор драный?!

– Пош-шел ты… – едва слышно ответил старик и беззвучно заплакал.

– Я же предупреждал тебя, мудилу, давай по-хорошему, – нарочито печально вздохнул лжеопер Поляков, убирая «беретту» в спрятанную под пиджаком замшевую кобуру и закуривая сигарету. – И псина была бы жива, и ты сам – цел и невредим. На хер ты мне сдался, такой хороший, еще руки о тебя пачкать. Посидели бы, как люди, чайку попили… или чего покрепче. А утром разошлись бы, как в море корабли. А теперь – возись с тобой, бля!..

В дверном проеме появилась скуластая, долговязая физиономия Коляна. Глазки его, белесые, почти прозрачные, как-то странно сузились, на губах застыла глумливая улыбка.

– Голяк на базе, – пряча пистолет, сообщил блондин. – В смысле, его нет. И старухи – тоже. Только девка в дальней комнате на кровати лежит. Дура-дурой, в потолок не моргая смотрит и улыбается. Овощ, в общем. Но – красивая, сучка, – не преминул заметить амбал, и Влад сразу понял, отчего на роже у напарника застыло такое выражение.

При упоминании о парализованой и совершенно беззащитной дочери надрывно рыдающий, скребущий пальцами землю старик завозился, превозмогая полыхающую в груди и сломанной переносице боль, и вновь попытался встать на ноги. Напарники понимающе переглянулись. Колян вопросительно приподнял брови. Похожий на интеллигентного скрипача-очкарика, некогда служивший старшим опером в Южном РОВД субтильный Влад жестом изобразил наручники, кляп и кивнул на расположенный возле дома сарай.

– Так нету, – пожал плечами Колян. – На базе остались.

– Тогда веревкой, – невозмутиво бросил напарник и, махнув рукой – дескать, погоди пока, я еще не закончил, – наклонился к отцу разыскиваемого ими беглеца. Рявкнул, стараясь, чтобы прозвучало как можно более устрашающе:

– Слышь, ты, дуст пердячий! Сейчас я буду спрашивать, а ты будешь отвечать. Начнешь гнать пургу – бля буду, оттрахаем твою деваху обухом от топора, а тебя, козлину, вздернем прямо на крыльце, предварительно позаботившись, чтобы на топорище и пистолете, что на дворе валяется, твои отпечатки пальцев остались. Вот соседи приколятся – старик-то, Сан Саныч, оказывается, умом тронулся. Родную дочку, бедняжку, сначал дубиной снасиловал, затем придушил, апосля чего пса застрелил, а сам повесился. Каково жене твоей и сыну будет такое узнать, а?!..

Старик вздрогнул, по морщинистому лицу его пробежала волна судороги. Сан Саныч посмотрел сначала на стоящего напротив Влада, затем – на его рослого, ухмыляющегося подельника, в обыкновенной, ничем не примечательной внешности которого сейчас отчетливо проявилось нечто дебильное. Сознание отказывалось верить в услышнное, но разум настойчиво убеждал: нет, это не галлюцинации, это правда. Ворвавшиеся в дом, не имеющие к милиции никакого отношения, зачем-то разыскивающие Артема бандиты, в случае ослушания сделают именно так, как обещали. Господи, за что!!!

– Вопрос первый – где сын? – дав старику пару секунд на осмысление чудовищных угроз, Влад схватил его за колючий подбородок и рывком запрокинул голову назад. – Отвечать, живо!

– Не. знаю, – тяжело прикрыв веки, одними губами прошептал Греков-старший. – Пожалуй …ста… Не трогайте… Юлю. Я… все скажу.

– Не сомневаюсь, – фыркнул, выпятив нижнюю губу, Колян. – Сейчас ты у нас расколешься, падла!

– Ладно, насчет сына – верю, – тормознув напарника категорическим жестом, кивнул бывший опер, не отпуская подбородок старика. – А жена твоя где?!

– В Кронштадте… у по. други.

– Когда вернется?! – допытывался Влад, щурясь от попадающего в глаза сигаретного дыма.

– Завтра…

– Гляди, потрох, тебе жить, – процедил ретивый «охранник» и исподлобья взглянул на Коляна. – Все, упаковывай. Собаку тоже, чтобы глаза не мозолила. Потом отгони джип чуть подальше от ворот, типа это соседский. Там такой дворец из красного кирпича возводят, что как раз… И это… аптечку мне принеси.

– А если хозяин коттеджа приедет или работяги? – кивнул за забор Колян.

– До утра тачка постоит, ничего с ней не сделается. Только закрыть не забудь, лабух, – хмыкнул Влад, напомнив подельнику недавнюю историю, когда тот по пьянке на всю ночь оставил на улице в центре Питера открытую служебную машину. Слава богу, – старенькую «шестерку». Настучи он тогда Дмитричу – и вышвырнули бы принятого в фирму амбалистого сержанта пинком под зад, как шелудивую сявку. Такое ротозейство в «КСК» не прощается.