Текст книги "Ногайские народные сказки"

Автор книги: Аждаут Ногай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

18. Сын Болата Батырбек

В старину жил на свете бедный старик по имени Болат. У него был сын, поздно родившийся. Звали его Батырбек, Жили они бедно, только одна корова да лошадь были у них.

Батырбек, которому исполнилось четырнадцать лет, ухаживал за конем, водил его на водопой. Вместе с Батырбеком водили своих коней на водопой и другие юноши. Река была далеко, и юноши всегда скакали туда и обратно наперегонки. Конь Батырбека каждый раз отставал и приходил последним.

Батырбек тяжело переносил такой позор. Как он ни кормил своего коня, как ни поил, тот всегда отставал. И вот однажды Батырбек рассказал о своем горе отцу и попросил его достать ему хорошего скакуна.

Старик Болат очень любил сына и решил, что, если найдет подходящего скакуна, сын больше не опозорит своего отца.

На следующее утро Болат встал пораньше, сел на коня, которого Батырбек водил на водопой, и отправился искать скакуна. Девять дней и девять ночей среди девяти тысяч ханских коней искал Болат хорошего скакуна, но не нашел. Он хотел уже повернуть назад, но тут один табунщик посоветовал ему осмотреть десятую тысячу коней – может, там найдется подходящий скакун.

Болат отправился на луг, где пасся тот табун. Скачет и вдруг видит на сырой земле след коня, запряженного в арбу. Понял Болат, что это след тулпара, которого он искал уже десять дней и десять ночей. Отправился Болат по следу, и след привел его в какой-то аул. Смотрит Болат: на самом краю аула стоит дом под соломенной крышей, а во дворе – арба без коня. Стал Болат расспрашивать соседей:

– Кто хозяин этого дома?

– Хозяин этого дома – нищий, – говорят ему. – Он пошел по дворам просить милостыню.

Болат пошел следом и нашел нищего перед одним домом на краю аула.

Конь у нищего был худой клячей.

Болат подъехал к нищему, поздоровался с ним и говорит:

– Агай, давай поменяемся конями.

– Эй, друг, зачем ты позоришь меня? Моя лошаденка – кожа да кости, еле носит меня, а уж про арбу и говорить нечего. Кому нужна такая кляча?

– Я и не думал позорить тебя и насмехаться над твоим конем, – отвечает Болат.

Вокруг них собрались любопытные. Все советуют нищему обменяться.

Тогда нищий говорит Болату:

– Эй, друг, если только ты не смеешься надо мной, скажи: что дашь за моего коня?

– Агай, за твоего коня я отдам своего, которого ты видишь, и корову.

Услышал нищий, что за его худую клячу дают доброго коня да корову впридачу, и ушам своим не поверил. Решил поскорее уехать, ударил плеткой коня, но худой конь, голодный и обессиленный, пал на колени, а нищий кувырком полетел на землю.

Тогда Болат соскочил с коня, поднял нищего и вручил ему поводья своего скакуна. Люди стали говорить старику, что обмен честный и ему надо согласиться.

Посмотрел нищий на коня Болата – конь добрый, грива блестит, как шелковая.

– Хорошо, – говорит, – я согласен на обмен, только уж корову оставь себе.

Но Болату было жаль бедного старика, и он отправился с ним к себе домой за коровой.

Дома жена Болата отругала его за такой обмен, а все аульчане подняли его на смех. Батырбек же со стыда не смел поднять глаз.

А Болат на следующий день взял в руки посох и отправился к хану.

– О хан! – сказал он. – В одном ханстве я выменял у одного нищего своего скакуна и корову на настоящего тулпара, правда очень худого и обессиленного. Но если его откормить хорошенько, он победит на скачках и принесет тебе, хан, славу.

Хан знал, что Болат – знаток коней, и распорядился дать ему самого лучшего отборного зерна.

И вот Батырбек, как велел ему отец, стал кормить коня отборным зерном и поить молоком вместо воды. Так прошло два раза по семь – четырнадцать дней. Конь заметно окреп. Обрадовался Батырбек и стал еще лучше кормить коня. Так выхаживал он коня четыре недели – один месяц, и тот стал настоящим тулпаром.

Болат взял в руки посох и отправился к хану рассказать о тулпаре.

– Приведите коня! – распорядился хан.

Батырбек привел коня хану. Тот смотрит и насмотреться не может: настоящий тулпар! «После скачек заберу коня себе», – думает хан и спрашивает:

– Кто же поскачет на тулпаре?

– Мой сын Батырбек, – отвечает Болат.

Хан назначил день скачек и повелел сообщить об этом всем богачам ханства и соседним ханам – пусть готовят своих скакунов.

И вот настал день скачек. Собрались все приглашенные. Пришел и Болат с Батырбеком. Джигиты привели своих скакунов на день раньше, чтобы те успели отдохнуть. Перед началом скачек всадники выстроились в ряд и по знаку хана пустили своих коней.

Батырбек по совету отца привязал к передним ногам своего скакуна по тяжелому камню. Поначалу его конь стал отставать. Он старался вырваться вперед и весь покрылся пеной. Через некоторое время Батырбек остановил коня, отвязал камни и немного поводил его, чтобы тот остыл. Затем он вскочил на коня и взял поводья. На поводьях было три узла. Их завязал Болат и наказал сыну развязать каждый узел в свое время. И вот Батырбек развязал первый узел и не успел моргнуть, как его тулпар догнал остальных скакунов. Батырбек развязал второй узел и не успел моргнуть, как его конь оказался в том месте, где должны были закончиться состязания. Тут его поджидал отец. Он крикнул Батырбеку, чтобы тот не развязывал последний узел на поводьях, но тот не расслышал и развязал. В тот же миг тулпар понесся, как на крыльях. Батырбек ничего вокруг не видел, только ветер свистел в его ушах. Вот они достигли моря и волны сомкнулись над ними. Батырбек выбрался на берег и стал звать своего коня. Но сколько ни кричал он, конь так и не отозвался.

Тогда Батырбек набрал хворосту, сделал шалаш, залез в него и тут же заснул. Проснулся он лишь на следующее утро. Голод мучил Батырбека, но есть было нечего. «Что же делать?» – подумал Батырбек. Сунул он руки в карманы, и ему в палец воткнулся рыболовный крючок. Батырбек обрадовался, покопался в земле, вытащил червяка, нацепил червяка на крючок и закинул крючок в море. Скоро Батырбек вытащил большую рыбу. Тогда он набрал хворосту, вытащил кремень, разжег костер и испек рыбу на углях. Наевшись, Батырбек пошел бродить по берегу, смотреть, что здесь есть и чего нет. На ночь он опять забрался в шалаш. Когда на рассвете Батырбек проснулся, он услышал, как кто-то плещется в море. Батырбек встал и увидел в зарослях на берегу моря брошенные одежды. Он взял эти одежды и вернулся в свой шалаш.

Эти одежды были девичьи. В море купались три сестры. Искупавшись, сестры вышли из воды и не нашли своей одежды. Они очень удивились.

– Если бы нашу одежду унес ветер, она бы плавала недалеко от берега, – сказала старшая сестра.

Тут средняя сестра увидела следы человека и говорит:

– Кто же пришел сюда, куда не ступала нога зверя?

А младшая сестра сказала:

– Я слышала, что в одном ауле есть знаток коней, старик по имени Болат. Его сына зовут Батырбек. Одежду, наверное, унес он, пойдем его искать. Болат недавно отыскал для него тулпара. Этот человек, верно, и есть тот Батырбек, прискакавший сюда на тулпаре. Кроме него, ни один человек не мог бы проникнуть в это место. Батырбек на скачках сильно разогнал тулпара, и тот принес его сюда.

Девушки пошли по следам Батырбека и подошли к шалашу. Старшая говорит:

– Сын Болата Батырбек! Ты забрал наши одежды. Верни их, и мы исполним любое твое желание.

– А что вы можете сделать для меня? – спрашивает Батырбек.

– Сын Болата Батырбек! Ты попал туда, куда не ступала ни нога человека, ни копыто животного. Без тулпара тебе не вернуться. Если ты вернешь нам наши одежды, мы в один миг отправим тебя в твою страну, – сказала старшая.

– Нет. С какими глазами я вернусь домой, если не сумел совладать с тулпаром! – ответил Батырбек.

Средняя сестра говорит:

– Сын Болата Батырбек! Ты неженатый джигит, а таких красивых девушек, как мы, не так уж много на свете. Ты можешь взять в жены любую из нас. Только верни нашу одежду.

– Нет, – отвечает Батырбек. – Если вы поможете мне заставить говорить дочь хана Ольмеса Сойлемес[13]13
  Букв. «Неумирающего хана неговорящая дочь».


[Закрыть], тогда я верну вам ваши одежды.

Девушки согласились помочь Батырбеку и доставить его в ханство Ольмеса.

– Мы сделаем так, – сказала старшая сестра. – Я проникну в покои Сойлемес и спрячусь в ее парчовой шубе. Ты же дотронешься до шубы палочкой и прикажешь ей говорить. Я заговорю и расскажу сказку. А в конце сказки тебе надо будет разрешить спор. Дай неверный ответ, и тогда Сойлемес не выдержит и заговорит.

– Если хан не поверит, что ты сумел заставить говорить Сойлемес, тогда сделаем вот что, – говорит средняя сестра. – Я незаметно войду к Сойлемес и спрячусь в кумган. Ты дотронешься до кумгана палочкой и прикажешь ему говорить. Я стану рассказывать сказку, и она тоже кончится спором. Ты опять разреши его неверно, и тогда Сойлемес не выдержит и заговорит во второй раз.

– Если и на этот раз тебе не поверят, – говорит младшая сестра, – подойди к золотой чаше, что стоит у окна, дотронься до нее палочкой и прикажи ей говорить. Я спрячусь в нее и расскажу сказку, которая кончится спором. Ты разрешишь спор неверно, ханская дочь не выдержит и заговорит в третий раз.

Девушки сказали Батырбеку:

– Закрой глаза!

Он закрыл глаза.

Они сказали:

– Открой глаза!

Он открыл и видит, что стоит в ауле хана Ольмеса посреди ханского двора. Батырбек поклонился хану и сказал:

– Салам алейкум, хан. Я пришел с добром. Я слышал, ты отдашь свою дочь Сойлемес тому, кто заставит ее заговорить. Я хочу попытать счастья.

– Это верно, – ответил хан. – Тому, кто заставит Сойлемес заговорить, я отдам свою дочь в жены. Но верно и то, что я прикажу отрубить голову тому, кто не сможет заставить мою дочь заговорить. Уже много голов полетело с плеч джигитов. Твоя, видно, следующая.

Но Батырбека не так-то легко запугать. Он стоит на своем.

Тогда хан распорядился проводить Батырбека к дочери, а своих вазиров отправил подслушивать под дверью.

Вот Батырбек предстал перед ханской дочерью, поздоровался с ней. Та молчит. Тогда он подошел к парчовой шубе, дотронулся до нее палочкой и сказал:

– Говори, дочь хана Ольмеса Сойлемес.

Парчовая шуба заговорила:

– Сын Болата Батырбек, что тебе рассказать? То, что слышала, или то, что видела?

– Слышанному я не верю, рассказывай-ка лучше то, что видела.

И шуба стала рассказывать:

«В одном ауле видела я трех братьев. У них были овцы. Братья пасли их по очереди – сначала старший, затем средний, а потом младший. Старший брат был мастером по дереву и всегда носил свои инструменты с собой. Вот однажды он пас овец. Чтобы скоротать время, юноша спилил дерево и вырезал из него куклу. Его работа была так совершенна, что кукла выглядела как живая. Вечером юноша посадил деревянную девушку под кустом и погнал овец домой.

На следующий день овец пошел пасти средний брат. Под кустом он увидел нагую девушку. „Как здесь оказалась нагая девушка?“ – подумал он. Юноша отвернулся и стал ждать, пока она уйдет. Через некоторое время он оглянулся и увидел девушку на том же самом месте. Тогда юноша подошел поближе и понял, что перед ним не девушка, а искусно сделанная деревянная кукла. „Кто-то ее смастерил“, – подумал юноша и решил, что она станет еще лучше, если он оденет ее.

Юноша купил одежды и нарядил девушку.

В третий день пришла пора пасти овец младшему брату. Пригнал он отару на пастбище и вдруг видит: сидит под кустом прекрасная девушка в красивой одежде. Он осторожно подошел поближе и тут понял, что перед ним не девушка, а кукла! „Кто-то ее смастерил, одел, а вот душу не вложил“, – подумал юноша с грустью и решил: „Сейчас я сбрызну ее настоем из девяноста девяти трав, и она оживет“. Как только юноша сбрызнул девушку своим настоем, она подняла правую руку, потянулась, зевнула, будто после долгого сна, и открыла глаза.

Младший брат обрадовался своей удаче и вечером привел девушку домой.

– Откуда ты привел эту девушку? – спрашивают его братья.

Тогда юноша рассказал, как нашел деревянную куклу в красивом платье и как оживил ее своим настоем из девяноста девяти трав.

Тут братья стали спорить.

– Эту девушку смастерил я, – сказал старший брат. – Если бы не я, тебе некого было бы оживлять. Поэтому девушка принадлежит мне.

– А я нарядил девушку в красивые одежды, – сказал средний брат. – Если бы не я, никто бы не взглянул на эту деревянную куклу. Поэтому девушка должна принадлежать мне.

Тут заговорил младший брат:

– Это правда, один вырезал куклу, другой нарядил ее. Но кому нужна была нарядная деревянная кукла? Это я вдохнул в нее душу, и поэтому девушка должна принадлежать мне».

Этими словами парчовая шуба кончила сказку и спросила:

– Скажи, сын Болата Батырбек, кому должна принадлежать девушка?

– Девушка должна принадлежать тому, кто ее оживил, – ответил Батырбек.

Тут дочь хана Ольмеса Сойлемес, не выдержала и сказала:

– Сын Болата Батырбек, ты не прав! По обычаям наших предков, младший брат никогда не женится раньше старшего. И потом, если бы старший не вырезал куклу, кого бы оживил младший? По обычаю и закону девушка принадлежит старшему брату.

У слышав голос Сойлемес, Батырбек радостно воскликнул:

– Если девушка принадлежит старшему брату, то ты принадлежишь мне.

Затем Батырбек пошел к хану и сказал ему:

– О хан! Твоя дочь Сойлемес заговорила.

– Это правда? – спрашивает хан у вазиров, подслушивавших у дверей.

Вазиры думают: «Этот юноша безродный, неизвестно откуда взялся. Хан не отдаст за него свою дочь. Если мы скажем, что Сойлемес и вправду заговорила, не сносить нам головы». И вот они в один голос говорят:

– Нет, досточтимый хан! Твоя дочь и рта не раскрыла. Этот юноша лжет.

– О хан, ни разу в жизни я никого не обманул и не собираюсь. Если бы твоя дочь не заговорила, я бы не утверждал этого даже под страхом смерти. Сабля – твоя, голова – моя, если я лгу. Пошли свидетелями людей понадежнее, а я заставлю Сойлемес говорить еще раз.

Хан снова посылает своих вазиров, но на этот раз с ними идет и жена хана. Они остаются подслушивать под дверью, а Батырбек во второй раз входит в покои Сойлемес. Здесь он подходит к золотому кумгану, дотрагивается до него палочкой и приказывает:

– Дочь хана Ольмеса Сойлемес, говори!

Золотой кумган говорит:

– Сын Болата Батырбек, что тебе рассказать? То, что слышал, или то, что видел?

– Слышанному я не верю, рассказывай-ка лучше то, что видел.

«В одном ауле жили три брата джигита. У них был общий бык, и они втроем пасли его. Один брат пас голову, другой – брюхо, а третий – задние ноги.

Однажды младшему брату, который пас задние ноги, показалось, что бык болен. Рано утром он отправился к среднему брату, который пас брюхо быка. К вечеру младший брат едва успел дойти до среднего. Пришел он и поделился своей тревогой с братом. А тот говорит:

– По брюху не поймешь, болен бык или нет. Пойдем к старшему брату. Уж он-то, верно, знает, болен бык или здоров.

На следующее утро чуть свет вышли они в путь. Целый день они были в дороге и лишь к вечеру пришли к старшему брату.

– Не заболел ли наш бык? – спрашивают они.

– Бык пасется и жует траву, – отвечает он. – Значит, он здоров. – Верно, он хочет пить. Я давно не водил его на водопой.

И вот повели они быка на водопой к морю, видневшемуся невдалеке. Море такое большое, что не видно берегов. Бык одним глотком осушил море, но не напился и стал лизать песок и ил на дне. Посреди моря был остров, поросший густой сочной травой. Братья решили, что сочная трава утолит жажду быка, и погнали его на остров. Когда они подошли поближе, то увидели, что это вовсе не остров, а огромная рыба. В тот же миг рыба открыла рот и целиком проглотила быка, словно маленькую букашку. Братья не успели опомниться, как с неба спустился орел, схватил рыбу и унес ее.

Орел хотел полакомиться рыбой один и поэтому полетел туда, где не было больше таких птиц, как он. В той стороне старик нас своих овец и коз. Старик сидел в тени от бороды козла. Орел опустился на рога этого козла и принялся за рыбу. Покончив с рыбой, он принялся за быка. Тут одна лопатка быка упала вниз. Сидевший в тени старик почесал глаз и говорит;

– Что это попало мне в глаз?

Вечером старик погнал стадо в аул. Загнав овец и коз, он вошел в дом и говорит дочери:

– Сегодня, когда я отдыхал в тени от бороды нашего козла, мне в глаз попала соринка.

Девушка взяла весла, села в лодку, поплавала по отцовскому глазу, нашла лопатку быка, подцепила ее ногтем и одним щелчком выбросила за дверь. Лопатка упала у колодца.

Вскоре к колодцу подъехал караван в девяносто ароб. Караванщики распрягли верблюдов, разожгли костер и поставили на огонь казаны с чаем. Вдруг земля под караванщиками затряслась. Они побросали казаны, наспех запрягли верблюдов и уехали подальше от этого места. Когда они остановились, то увидели, что земля у колодца больше не дрожит. Тогда караванщики вновь распрягли верблюдов и устроились на ночлег.

Оказывается, первый раз, когда караван остановился у колодца, караванщики устроились на той самой лопатке быка, которую дочь старика одним щелчком выбросила за дверь. А затряслась эта лопатка потому, что ее край стала грызть лиса.

На рассвете к колодцу пришла женщина. Она увидела лису, которая грызла кость. Женщина ударила лису коромыслом и убила ее. Потом она хотела содрать с нее шкуру, но было еще темно, и она решила, что придет сюда попозже, когда будет совсем светло. Затем женщина набрала воды и вернулась в аул.

Рано утром караванщики привели своих верблюдов к колодцу на водопой. Они увидели мертвую лису, навалились на нее все вместе – а их было девяносто человек – и содрали шкуру с лисьего бока. Но повернуть лису на другой бок у них не хватило силы, и второй лисий бок так и остался неободранным. Из лисьей шкуры караванщики сшили для себя девяносто шуб.

Когда караван ушел, к колодцу вернулась женщина, убившая лису. Она увидела, что один лисий бок уже ободран, пихнула тушу носком чувяка, перевернула на другой бок и задумалась: хватит ли полшкуры на шапочку для новорожденного сына?»

Этими словами закончилась сказка, а затем последовал вопрос:

– Скажи, сын Болата Батырбек, кто же больше всех – бык, одним глотком осушивший море, но так и не напившийся, или рыба, проглотившая быка, или орел, схвативший рыбу и унесший ее в небо, или козел, сидя на рогах которого орел съел рыбу, или старик, засоривший глаз лопаткой быка, или его дочь, избороздившая в лодке с веслами глаз отца и еле отыскавшая в нем лопатку быка, а потом одним щелчком выбросившая ее за дверь, или лиса, полшкуры которой хватило на шубу для девяноста караванщиков, или новорожденный, мать которого сомневалась, выйдет ли детская шапочка из клочка лисьей шкуры шириной в два пальца?

Батырбек ответил:

– Больше всех орел.

Тут дочь хана Ольмеса Сойлемес не стерпела и заговорила:

– Сын Болата Батырбек, ты рассудил неправильно. Если одной половины шкуры хватило на шубы для девяноста караванщиков, а другой половины было мало даже для шапочки новорожденного, то каким же великаном станет ребенок, когда вырастет и будет джигитом? Самый большой – ребенок.

Тут Батырбек воскликнул:

– Если звание великана присуждается новорожденному, то ты, Сойлемес, присуждаешься мне!

С этими словами Батырбек поспешил к хану Ольмесу.

– О хан, твоя дочь Сойлемес заговорила во второй раз, – говорит Батырбек.

Хан спрашивает вазиров, но те опять все отрицают, а ханша говорит:

– Это правда, Сойлемес заговорила.

Между вазирами и ханшей разгорелся спор, и тогда Батырбек сказал:

– О хан, я могу заставить Сойлемес заговорить и в третий раз.

И вот хан с ханшей и двумя вазирами остались подслушивать у дверей, а Батырбек в третий раз вошел в покои Сойлемес. Он дотронулся палочкой до золотой чаши и приказал:

– Дочь хана Ольмеса Сойлемес, говори!

– Что тебе рассказать, сын Болата Батырбек, то, что слышала, или то, что видела?

– Слышанному я не верю, рассказывай-ка лучше то, что видела.

И золотая чаша стала рассказывать:

«Жила в ауле бедная вдова со своими девятью сыновьями. Вот пошли братья играть в альчики и проиграли. Тогда они послали самого младшего домой, чтобы принес еще альчиков. Мальчик пришел домой и видит: его мать шьет тюбетейку.

– Анай, для кого ты шьешь эту тюбетейку? – спрашивает мальчик.

– Для тебя, душа моя, – отвечает мать.

Мальчик обрадовался, взял альчики и побежал к братьям. Он отдал альчики самому старшему, а восьмому сказал:

– А мне анай шьет тюбетейку.

Тут восьмой брат побежал к матери и спрашивает:

– Анай, для кого ты шьешь тюбетейку?

– Для тебя, счастье мое, – отвечает мать.

Мальчик обрадовался, побежал на улицу и говорит седьмому брату:

– Мне и самому младшему анай шьет тюбетейку.

Тогда седьмой брат бросил игру и побежал к матери.

– Анай, для кого ты шьешь тюбетейку? – спрашивает он.

– Для тебя, свет очей моих.

Седьмой брат побежал на улицу и сказал шестому, что ему и двум младшим братьям мать шьет тюбетейку. Так все братья по одному спросили у матери, для кого она шьет тюбетейку, и каждому мать ответила, что ему.

Братья наигрались и пришли домой поесть. Мать поставила перед ними на стол огромную чашу чая, положила хлеб и девять ложек. И вот все они хлебают чай из одной чашки и едят хлеб, а заодно спрашивают, когда будет готова тюбетейка.

– Вот поедите, и тюбетейка будет готова, – отвечает мать, а сама думает: „Как же мне быть? Сыновей – девять, а тюбетейка всего одна!“

Когда братья поели, мать положила тюбетейку на стол и говорит:

– Вот вам тюбетейка. Пусть берет, кто хочет.

Тут поднялся шум, разгорелась драка. Каждый из братьев старался схватить тюбетейку, и все сразу кричали: „Моя! Моя!“

Тогда мать сказала:

– Перестаньте драться. Идите к хану, он вас рассудит.

И вот братья отправились к хану. У дворцовых ворот юноши сказали страже, кто они и зачем идут к хану. Стражники доложили, кому следует, и через некоторое время юноши предстали перед ханом. Хан пригласил их в комнату для гостей и говорит:

– Прежде чем разрешить ваш спор, мне бы хотелось знать, что вы умеете делать.

Самый старший брат сказал:

– Я по следам отыщу все, что у тебя пропало.

Второй брат сказал:

– Я увижу все, что происходит в самом дальнем уголке земли.

Третий брат сказал:

– Я попаду в птицу, как бы высоко она ни летела.

Четвертый брат сказал:

– Я из пяди сосновой щепки сделаю стрелу и лук в сорок локтей.

Пятый брат сказал:

– Я из пяди сосновой щепки смастерю лодку, где поместится все твое ханство.

Шестой брат сказал:

– Я из одного кирпича выстрою дом для всего твоего народа.

Седьмой брат сказал:

– В один раз за одним столом я накормлю весь твой народ разными яствами.

Восьмой брат сказал:

– Если понадобится, я выкопаю подземный ход на любой глубине и спасу твой народ.

А самый младший, девятый брат сказал:

– О хан! Я не обладаю такими способностями, но зато самый осторожный человек не успеет моргнуть, как я стащу у него все, что тебе захочется.

Хан выслушал всех братьев и говорит:

– Вы ответили на мой вопрос без утайки. Спасибо вам за это. Мне кажется, вы сумеете помочь моей беде. Аксакалы говорят: „Смелый две трудности одолеет, умелый – три“[14]14
  Ногайская поговорка.


[Закрыть]. Пока я буду думать, как разрешить ваш спор, подумайте, сумеете ли вы помочь мне. А беда у меня вот какая. Была у меня единственная дочь. Однажды она исчезла из своей спальни. Вот уже скоро год, как это случилось. Где только не искали ее мои люди! Дали знать и в соседние ханства, но все напрасно! Так и не отыскали ее по сей день. Если бы вы сумели найти мою дочь, я ничего бы для вас не пожалел!

Старший брат сказал:

– Если ты, хан, проведешь меня в спальню твоей дочери, я скажу, куда ведут ее следы.

Хан привел джигита в спальню девушки, тот осмотрел все и пошел по следу. След вел на запад. Тогда второй брат сказал:

– Я посмотрю на запад и, если твоя дочь жива, увижу ее.

Он долго вглядывался в западную сторону, а потом говорит:

– Я вижу твою дочь. Возле горы Кап[15]15
  Гора Кап (Каф) – горная гряда, которая, согласно кораническому преданию, окружает плоскую землю. Иногда отождествляется с горами Кавказа.


[Закрыть] она лежит в объятиях спящего аздаа с одним глазом.

У хана в душе смешались испуг и радость, и он заплакал.

– Не плачь, мой хан, – сказал тут младший брат, – я мигом освобожу девушку из объятий аздаа, и не успеет он моргнуть, как твоя дочь окажется здесь.

Как он сказал, так и сделал: мигом доставил девушку к отцу с матерью. Хан и ханша заплакали от радости, стали обнимать и целовать свою дочь. В это время джигит, который видел дальше всех, говорит им:

– Аздаа открыл свой единственный глаз и смотрит по сторонам. Его надо убить, пока не поздно. Готовьте лук и стрелу.

Хан так испугался, что не знал, как быть. Тем временем пятый брат быстро сделал из пяди сосновой щепки лук в сорок локтей и стрелу.

Тут брат, что видел дальше всех, говорит:

– Аздаа протирает глаз и озирается.

Хан от страха забыл про любимую дочь и не знает, что делать. Тогда стрелок обращается к нему:

– Хая, сейчас я пущу стрелу в аздаа. Скажи, в какое место мне целиться.

Тут ханская дочь говорит:

– Нет, братья мои. Так далеко никто не сможет пустить стрелу. А если можно было бы попасть в глаз аздаа, он бы ослеп и взвыл от боли. Тогда он не сразу понял бы, как нас догнать.

Выслушав девушку, стрелок взял в руки лук в сорок локтей, натянул тетиву и послал стрелу прямо в глаз аздаа. Брат, что дальше всех видел, все время следил за аздаа и рассказывал, что происходит:

– Стрела вонзилась очень глубоко, только кончик торчит снаружи. Аздаа покачнулся, а теперь упал на спину.

Между тем дочь хана говорит:

– У аздаа очень хороший нюх. Если мы сейчас же не покинем ханство вместе со всем народом, он через некоторое время настигнет нас. Вот если бы мы смогли переплыть море, аздаа, наверное, не догнал бы нас.

Хан созвал всех своих подданных, рассказал им о грозящей беде и привел к морю. Тут пятый брат из пяди сосновой щепки смастерил лодку, где поместились все жители ханства. Сорок дней и сорок ночей плыли они по морю и наконец высадились на другом берегу. Здесь шестой брат мигом выстроил дом из одного кирпича для всего народа. Только они собрались поесть и отдохнуть, как тот брат, что видел дальше всех, говорит:

– Аздаа спешит сюда.

Хан очень испугался и стал просить братьев спасти всех и от этой беды. Тогда восьмой брат вырыл глубокий подземный ход. Все вошли туда и завалили вход. Девяносто дней и девяносто ночей шли они по подземному ходу и наконец пришли в страну, где не ступала нога ни зверя, ни человека. Шестой брат снова построил здесь дом из одного кирпича, где хватило места всем – и хану, и ханше, и ханской дочери, и братьям, и всему народу.

Хан на радостях, что его дочь наконец в безопасности, велел устроить той. Седьмой брат усадил всех за стол, стукнул по его краю, и сейчас же на столе появились яства, которых глаз человека еще не видывал, а язык не пробовал. Три дня продолжался той. Каждый раз, когда джигит ударял по краю стола, появлялись новые блюда и напитки. Так люди отпраздновали свою победу над аздаа».

На этом кончилась сказка, и золотая чаша задала вопрос Батырбеку:

– Скажи, сын Болата Батырбек, кто из братьев достоин тюбетейки, сшитой матерью?

– Восьмой брат, – ответил Батырбек. – Он вырыл подземный ход и спас всех от аздаа.

Тут дочь хана Ольмеса Сойлемес не выдержала и говорит:

– Сын Болата Батырбек, ты дал неверный ответ. Я уже говорила тебе в первый раз: по нашим обычаям, младший не должен ничего получать раньше старшего. Кроме того, если бы старший брат по следам не указал, в какой стороне девушка, ее бы не нашли. Поэтому тюбетейки достоин старший брат.

– Ну что ж, – говорит Батырбек, – если старший брат достоин тюбетейки, то я достоин тебя.

С этими словами Батырбек в третий раз побежал в покои хана.

Хан спрашивает у своих вазиров:

– Вы слышали, как моя дочь сказала: «Я уже говорила тебе в первый раз»? Она, оказывается, сразу заговорила, но вы скрыли это от меня! А во второй раз вы тоже не слышали, как она заговорила, хотя ханша слышала ее речь? Почему вы утаили это от меня?

Тут вазиры упали на колени и взмолились:

– Помилуй нас, хан! Мы думали, ты не отдашь свою дочь этому юноше.

Хан простил их и приказал глашатаям созвать народ на той. Три дня и три ночи длился шумный той. Били в барабаны, трубили в трубы. Молодые джигиты боролись, дураки дрались, слепцы проливали сорпу и бросали кости собакам. Батырбек и Сойлемес стали мужем и женой и счастливо зажили вместе с отцом и матерью Батырбека.